Они встретились в ту пору, когда другим пришла пора расставаться. Осень нахлынула неожиданно и было ясно, что теплые летние дни, словно легкие тучки, влекомые буйным ветром, уносятся за грань морских приливов, зеленых бульваров и остроконечных разноцветных крыш. Это была совсем не та встреча, о которой мечтала Она. Позади, в юности осталась влажная пахучая сирень, распахнутые окна с бьющимися занавесками, жемчужная сережка, зацепившаяся за край жесткой скатертной складки. Там же, затерявшись среди сумеречных закатов, дождей, унылых зонтиков и растекшихся афиш, остались и мечты.
Но, в конце концов, у каждого в юности были мечты, которым не суждено сбыться. В этом нет ничего стыдного, правда? Просто со временем, незаметно и робко уходит эта удивительная способность слышать перепевы водосточных труб, ломкую трель трамвая, вдыхать запах дождя, ветра и ароматного сигаретного дыма. Им на смену приходит изящная обреченность хороших духов, обязательность горького кофе и безупречная гладкость дорогих костюмов. Они отлично сидят, у них не бывает жестких воротников, а кофе остается горячим и черным. Только вот чаще отчего - то схватывает горло, и не хочется кофе, костюмов и французских сигарет. Нет, оно не болит -- это же не ангина, просто саднит, как случайная царапина, оставленная сухой тонкой веткой. Такой же сухой, как губы: матовые, ждущие, с полустертой оранжевой помадой. И хочется плакать оттого, что помада была такой яркой и безвкусной, что вечер прошел напрасно и его продолжение вовсе не зависит от чьих-то телефонных звонков и унылого ожидания. Но слезы уже не будет срывать ночной ветер, а в бликах лобового стекла, играя, понесутся вереницы лимонных фонарей.