|
|
||
Первая глава исторической приключенческой повести "Третий день Сентябрьских Ид" | ||
Древний Рим, ранняя весна 64-го года нашей эры, альтернативная вселенная...
Некоторые исторически-грамотные читатели, наверное, скажут, что эта книга не отражает реальных исторических событий. "Ерунда какая-то! Рим не зависел от оливкового масла из Греции! И вообще, с чего вдруг империю должно заботить какое-то там масло? Да какое угодно! Чего? Каменное?" (petroleum - "каменное масло" - прим. перев.)
Ответ на это простой. Это - альтернативная вселенная, где все возможно. Так что если вы не видите связи с нашим миром, может быть это от того, что ее просто нет. Или от того, что вы ее просто не видите.
Да и зачем спорить? Лучше вернемся к рассказу, где префект преторианцев обнаружил проблему, а император нашел решение.
* * *
Римские ночи холодны ранней весной, но не для гостей роскошного императорского дворца на Палатинском Холме. Горячий воздух, подаваемый из подвала, греет каждую комнату во дворце, включая и большой триклиний-столовую наполненную гостями, как благородными, так и не очень. По правде, благородных гостей почти что и нет. О времена, о нравы! Трапеза только что началась, так что одежды гостей еще чисты, но на этом их чистота и кончается. Если кто попробует найти здесь чистую душу, достойного мужчину или честную женщину - он будет стараться зря. Как эти люди оказались гостями самого императора? Кого это заботит? Уж точно, не императора, который только что покинул гостей ради уединения в таблинуме - рабочем кабинете.
Вслед за ним другой гость тоже покинул столовую. Хотя надо сказать, что "гость" - не самый подходящий эпитет для Офония Тигеллина. Префект преторианцев почти такой же хозяин во дворце как и сам император.
У этих двоих была серьзная причина уединиться, оставив вино, еду и гостей в одиночестве. Преторианцы, кроме всего прочего, представляли из себя одновременно разведку и секретную полицию огромной Империи, и император желал услышать отчет.
- Начать с хороших новостей или с плохих? - спросил Тигеллин.
- С плохих, - ответил император и махнул в сторону двери, - хорошие новости мне эти шуты в столовой расскажут и без тебя.
Тигеллин одобрительно усмехнулся и приступил к докладу.
- Самая плохая новость состоит в том, что греческое оливковое масло опять выросло в цене.
- И почему меня это должно заботить? - спросил император. - Я что, нищий сапожник, чтобы о ценах на масло волноваться?
- Нет, - согласился Тигеллин, - но вот о чем тебе стоит волноваться, так это о нищих сапожниках и остальных плебеях. А они волнуются по поводу цен на масло, потому что это то, что они каждый день едят с хлебом.
Император пожал плечами.
- Ладно. Так с чего вдруг цены выросли?
- Для начала, в Греции был неурожайный год, - обьяснил Тигеллин, - и кроме того, они нас ненавидят. Так что повысить цены для них - все равно что ухлопать двух парфян одной стрелой.
- Тогда может послать туда пару легионов? - спросил император.
- Там уже стоят наши легионы, Цезарь, - ответил Тигеллин, - но этим способом нельзя заставить их полюбить нас. Кроме того, не начинать же войну из-за нескольких паршивых сестерциев? Великие умы, такие как ты, понимают важность цен на оливковое масло, но поймут ли это патриции? Я уж не говорю о толпе. Римляне будут хохотать над тобой. Они скажут что ты принес оливковую ветвь войны.
- Да, ты прав, - задумчиво согласился император. - Просто тошно быть императором людей, которые ни о чем не могут думать, кроме хлеба с маслом. Кстати, о хлебе. Надеюсь с ним-то проблем нет?
- С хлебом все в порядке, - усмехнулся Тигеллин, - Египтяне видят наш конец каждый день в сновидениях, но слишком боятся нас, чтобы действительно взбунтоваться.
- Ладно, понял, - сказал император. - Ну, кто еще нас любит?
- Все, - снова усмехнулся Тигеллин. - Галлы, германцы, нумидийцы, евреи... Хотя насчет евреев, Агриппа-то нам верен, и мы далеко не первые в списке их тетрархов.
- Да неужто? - притворно умилился император. - Ну и кто же опередил нас?
- Христиане, - ответил Тигеллин. - Это их новая секта. Еврейские тетрархи считают, что те угрожают их власти. Хотя надо заметить, что христиане тоже не любят Рим. Согласно им, ты - это олицетворение зла, и скоро тебя и всех нас одолеет их самый главный.
- И кто же это такой, - спросил император с язвительной усмешкой.
- Какой-то проповедник, которого мы распяли по решению их собственного суда лет тридцать назад, - равнодушно ответил Тигеллин. - А еще они утерждают, что Рим - это столица зла, и что Рим скоро будет разрушен. И еще они отрицают твое божественное происхождение.
- Как и все остальные евреи, - заметил император. - Или я не прав?
- Да вроде бы прав, - согласился Тигеллин. - Странно, я никогда не думал об этом раньше. Наверное, обычные евреи делают это не столь назойливо как христиане. Кроме, конечно, их другой секты - зилотов. Эти-то вообще призывают к восстанию. Юродивые...
- Ну и черт с ними, - ответил император. - Чего еще хорошего?
- Мы поймали и казнили главу сицилийских пиратов, - сказал Тигеллин.
- Ты об этих контрабандистах, которые не платили пошлин и наводнили Рим дешевым греческим вином и восточным опиумом?
- Именно о них, Цезарь, - подтвердил Тигеллин. - Конечно, теперь все их семьи поклялись убить тебя, меня, и разрушить Рим когда-нибудь, но что они могут? Их удачи хватало только на то, чтобы пробраться мимо моей стражи в город. Это не угроза.
- Так, все-таки, что случилось между тобой и им? - император уставил на префекта неподвижный взгляд. - Правду, Офоний, все, что мне нужно, это простая правда. Я могу придумать вранье сам. Я знаю, что он платил тебе не один год, чтобы ты позволял ему заниматься его скромным бизнесом.
Глаза Тигеллина выдали смущение, но он совладал с собой и выдал:
- Он пропустил несколько платежей. Я его предупреждал, но он не послушал.
Император равнодушно пожал плечами.
- Что еще?
- Да все то же, - с некоторым облегчением ответил Тигеллин. - Варвары атакуют северные границы, мавританские берберы время от времени грабят торговые корабли, парфяне не хотят отдавать Армению, но в целом, ничего такого, чтобы действительно беспокоиться. Никто из внешних врагов не может причинить нам серьезный вред, Цезарь. Хотя многие пытаются.
- Столь много провинций, столь много сателлитов, и все хотят нашей гибели, - вздохнул император.
- А что ты хотел, Цезарь? Мы - величайшая империя на Земле. Империи имеют провинции, сателлитов, других врагов, но только не друзей. Не считая самих себя, конечно.
- Удивительно, что они до сих пор не сожгли Рим, - заметил император.
- Учитывая то, о чем я сейчас буду говоритть, - ответил Тигеллин, - удивительно, что ты до сих пор не сжег Рим.
Император взглянул на него с удивлением.
- Внутренние дела, - обьяснил префект.
- И?
- Начнем с мелочей, - приступил Тигеллин. - Эта иудейская секта приобрела очень много последователей в Риме. Помнишь, та самая что отрицает твою божественную природу и хочет увидеть Рим уничтоженным. Христиане.
- Ну и что? Только не говори, что ты сам с ними справиться не можешь.
- Их слишком много, - ответил Тигеллин, - Резня не принесет тебе популярности, Цезарь. Конечно, они не так важны сами по себе, но своими разговорами о тебе они отравляют общественное мнение.
- Общественное мнение, - фыркнул император.
- Оно, конечно, тоже не столь существенно само по себе, но оно может быть использовано против тебя, Цезарь, - ответил Тигеллин, - А народ тебя не очень любит. Люди говорят на Форуме об Агриппе и Октавии...
- Она устроила заговор против меня, ты это сам знаешь! - прервал его император.
- Я знаю, - Тигеллин ответил почти извиняясь, - Тем не менее, Агриппа была твоей матерью, и народу не нравится то, что ты с ней сделал.
- Почему они не могут заткнуться и забыть обо всем этом?
- Они бы заткнулись, - ответил Тигеллин, - да цены на масло им напоминают. И уж будь спокоен, кое-кто попытается это использовать.
- Кто? - усмехнулся император. - Народ не имеет значения, а любого патриция я могу казнить, когда захочу.
- Кто? - переспросил Тигеллин, - Ну, скажем, Гай Кальпурний чего-то не выглядит слишком счастливым. А как насчет твоего учителя - Сенеки? Он действительно ушел на заслуженный отдых или просто уединился чтобы строить какие новые планы? Я уж не говорю о твоем Арбитре Элегантности Петронии.
- А что о нем? Да и обо всех троих? - хмыкнул император, - Три императора подряд, Клавдий, Калигула, и Тиберий, были убиты преторианцами, а ты твердо меня поддерживаешь. Что эти патриции вообще могут сделать?
- А как насчет Юлия Цезаря? - спросил Тигеллин, - Не нужно давать твоим врагами оружие против себя. Не давай им использовать народное мнение. Мы не можем их всех казнить, хотя бы потому что этим ты разозлишь народ еще больше и тут же заработаешь новых врагов.
- Ладно, ладно, - махнул рукой император, - Так что же ты предлагаешь?
- Нам нужно что-то, что позволило бы достчь двух целей, - ответил Тигеллин, - во-первых, сделать тебя популярным, а во-вторых, отвлечь людей от текущих проблем. И это что-то дожно быть впечатляющим. Скажем, если бы ты спас город от какой-нибудь страшной угрозы или катастрофы, все стало бы значительно лучше. Ты бы мог казнить кого хочешь, когда хочешь, и где хочешь, и толпа будет продолжать кричать от восторга. Ты сможешь послать легионы куда тебе взбредет в голову, и толпа будет только аплодировать. Идея понятна?
- Но от чего я могу спасти город? - спросил император. - Все эти враги снаружи и внутри так толком ничего серьезного и не сделали.
- Иногда почти жалко, что их желания не сбылись, - заметил Тигеллин. Он усмехнулся и посмотрел на императора. Мягкая тишина, нарушаемая только голосами из триклиния, заполнила комнату. Оба собеседника думали.
- Так ты говоришь, нам нужна катастрофа? - задумчиво сказал император.
* * *
Современная история убеждена, что ранние христиане не имели никакого отношения к пожару Рима в 64 году нашей эры. Многие историки также считают, что император Нерон тоже не имеет к этому пожару никакого отношения.
|