Задолго до описываемых событий перед теми же воротами возник невысокий гражданин во френче, свеженький как огурчик благодаря хорошо проведённому бальзамированию, с трубкой в открытом нагрудном кармане.
Властной рукой взявшись за тяжёлое медное кольцо, он громко стукнул им о дубовую обшивку ворот.
Окошко открылось:
Кто будете? - спросил тихий сиплый голос из-за ворот.
Сталин, Иосиф Виссарионович. - с сильным грузинским акцентом чётко по-военному отрапортовал пришелец. - Прибыл по вашему распоряжению!
Ворота приоткрылись, из них, шаркая артритными ногами в синих прожилках, слегка покачиваясь, вышел старик с длинной неопрятно расчёсанной бородой.
Я - Святой Пётр, представился он. - Проходи Иосиф.
Пришелец прошествовал мимо, посмотрев внимательно на Петра.
Э, - подумал он, - порядочки здесь ещё те. Пётр -- вахтёр пьёт на рабочем месте, вон как разит перегаром от него. Качается. Пить даже не умеет.
Документов не спрашивает. Каждый, кому не лень, пройти сюда может! Прохвост любой! Не дело это!. Надо завести на него папочку с "компроматом".
Иосиф шёл по ухоженной аллее, в конце которой возвышался Престол Господень.
На престоле сидел почтенный старец с добрым румяным лицом. Ангелочки с ножницами летали вокруг его головы, аккуратно подстригая ему роскошную белую бороду и слегка вьющиеся седые волосы.
Сталин упал ниц и, не поднимая головы, пополз к престолу.
Иосиф, - с приветливым удивлением сказал старец. -- Я Бог твой и всехний, но не делай из меня культа! Вставай! Здесь все друзья и ближние! И я - твой Отче милосердный!
Не смею, - прошептал Сталин спёртым голосом, вспомнив забавную книжку неких Ильфа и Петрова. -- Отца Фёдора Вострикова, кажется, - припоминал он, напрягая склеротичную память. - Их, авторов, наверно расстреляли, - неуверенно предположил он в мыслях.
Не смею стоять в присутствии Их Величества, господина нашего, Бога.
И, подползя к самому подножию престола, осторожно прильнул губами в стоптанной домашней туфле Господа.
Заметил про себя: А куда смотрит ХозОтдел! У Господина нашего туфли сносились уже, большой палец, вон, гляди, из дыры на носке выглядывает, а интендант, наверно, себе туфли со склада тащит? И это я в папочку заветную запишу!
На большом пальце Высшей Божественной Личности он заметил привязанную бичёвкой картонную бирочку, с расплывшейся чернильной надписью "Бог".
Вот, сволочи, эти Хоз.Ангелы! - Подумал Иосиф, - ведь знают же, что по Госстандарту надо использовать тушь несмываемую! Тоже себе уворовали!
Вставай, вставай, Иосиф, раб Божий, - ласково сказал Господь, протягивая к нему длань свою.
Иосиф на лету чмокнул божественную кисть и обратил к Богу глаза, полные слёз.
"Грешен я, Боже! Грешен! Не смею даже пыль с ног твоих лобызать. И даже самой пылью у ног твоих быть не смею!
Позволь только, Боже, поднять с земли райской локон твой божественный?! Я в ладанке на груди своей его носить буду и поминать благость твою всечасно в молитвах.
Да, ладно, Иосиф, - сказал Бог. - Бери, сколько хочешь. Мне приятно твоё смирение и отсутствие гордыни.
Вот, поешь после пути тяжкого ко мне опресноков и вина красного выпей!
Ангелы поднесли Сталину бокал красного вина изумительного рубинового цвета и блюдо с опресноками.
Только попробовав вина Сталин сразу понял: разбавили водой и добавили для вида краситель!
Кого провести хотят, Гады, - подумал он, глядя на смиренно склонившихся перед ним ангелов. - Меня, грузина! Вино с молоком матери впитавшего!
Опресноки тоже лежалые, с запахом сырости, значит и тут смухлевали! В Папочку! Так и назову её: Компроматка!
Ну, Иосиф, расскажи нам о жизни твоей в юдоли грешной на Земле.
Что делал?
Сколько добрых дел совершил?
Сколько не очень добрых?
Кем по профессии Там был и какую должность хотел бы занимать здесь?
Ой, Господи, - пав вновь на колени, возопил Сталин, испугав ближестоящих ангелов, - грешен я! Старался как лучше, а выходило как всегда.
Сам, Боже, понимаешь, жестоковыйные эти существа, люди-то! Уж как я старался, как упрашивал их жить честно, Богу молиться, заветы все твои исполнять неукоснительно. А ничего не помогало. Ну, что мне, Господи оставалось. "Власть употребить..." Совсем немного. Ну, самую чуть...
А они в гордыне своей не поддавались, и к тебе все толпами стремились, грешники! На доброту твою вечную и всемерную корыстно рассчитывали. И, - понизив голос для придания значительности своим словам, добавил осторожно, пристально глядя на лик Божий.-- Обо мне верно всякие гадости здесь рассказывали. Де тиран, де злодей, де кровопийца...
Грешен я , Боже, - вновь заорал он, - но не вурдалак какой, не упырь-кровосос я, а о тебе лишь ежеминутно думал и гордыню их злую преломить в смирение ангельское жаждал....
Иосиф, - доброжелательно сказал Бог, - ты же знаешь, я всё вижу, всё знаю, всё прощаю. Хватит тебе ругать себя! Верю тебе. Грешил, но во благо дела святого!
Так кем же ты работал на грешной Земле?
Кадрами, мой Боже, ведал, - потупив очи сказал Сталин. - Скромная должность! К славе не вожделел, о тебе только помышлял и о добре людям.
Кадрами? --переспросил Бог, - это значит "работал с людьми"? Растил угодников Божьих? Я правильно понял?
О, Боже, - вновь почти заорал Сталин, - сколь мудр и всезнающ ты! Да, растил кадры, людей. Да, УГОДНИКОВ растил в меру слабых сил своих... УГОДНИКОВ, УГОДНИКОВ И ТОЛЬКО!
И не устал, не разочаровался в промысле этом? - спросил с подлинным интересом Бог.
(Сталин заметил, что от любопытства Бог даже зашевелил большим пальцем, тем самым, с бирочкой.)
Нет, Боже, - твёрдо ответил он. - Не устал и готов здесь тоже бремя сие славное нести несогбенно!
Хорошо, - радостно сказал Бог, - будешь и у нас "Начальником Отдела Кадров". Ты на Земле что любил повторять, вдруг по-ленински, лукаво прищурясь, спросил Бог: "Кадры решают ВСЁ!" Верно? Я ведь всё знаю, - рассмеялся Бог своей шутке.
Ну, Иосиф, иди. Ангелы тебя проводят в Небесную Канцелярию. Заведуй кадрами!"
Сталин, кланяясь, пятился от Престола Господа, который начал беседу с уже другим прибывшим к его стопам.