Как прошел день - не помню совершенно. Меня съедало какое-то навязчивое чувство раздражения и тревоги. Бесило воодушевление группы, их глупая болтовня, но больше всего - моя собственная безалаберность...
Вечером, всё также на коврике меня ждал мой кот. Вот... он уже вдруг стал моим.
- Сидишь? Я тебе рад... Лапы чище вытирай.
Кот по-хозяйски обошел комнату, огляделся, ушел на кухню.
Смывая под душем своё плохое настроение, поймал себя на том, что ощущаю себя не вором, как считал еще утром, а хозяином, можно сказать законным владельцем своей находки. А злюсь от того, что чувствую себя обворованным, так как вторая часть клада - это, несомненно, "приложение" к моей новой собственности. И думаю, нет, блин, уже мысленно рисую планы "возвращения похищенного на родину".
- Совсем сбрендил - точный диагноз, к врачу не ходи!
Мой всё еще безымянный "сожитель" оказался не привередливым - за милую душу умял гречку с мясными консервами. Я его первый раз погладил. Кажется, кот удивился.
Взяв коробочку и очередной раз убедившись, что она не открывается, уже не стал мучиться.
- Эй, дружище! Нужна помощь. - Морду кота надо было видеть - один в один банковский клерк, который вдруг облагодетельствовал, выдав нереально большой кредит под нереально низкий процент.
Щелк! И снова три костяшки волшебным треугольничком - две рядом и одна выше над ними. И снова весь вечер я их перебирал, раскладывал, пересыпал из горсти в горсть... Вот прикол, если однажды я превращусь в голого уродца, шипящего "Моя прелесть..."
К утру следующего дня желание возвратить коробочку на место раскопок окончательно испарилось. День отработал тихо, только Марина несколько раз спросила, в порядке ли я? Марина девушка добрая, симпатичная, из тех про кого говорят - будет хорошая жена. И точно знаю, намекни я ей, что это возможно, она бы уже была в примерочной свадебного салона, попутно составляя списки гостей к банкету.
- Мариш, а про кожу что-нибудь уже известно?
- Нет. Да я и не спрашивала. А смысл? За пять минут не развернут, долго химичить будут.
- А куда увезли?
- Точно не знаю. Радиоуглеродный анализ вообще-то у нас не сделать. В Москву, наверное, увезут. Бахреев опять будет злой, всё самое интересное нам не по карману... Олежик, пошли в кино вечером, а?
- Извини, дела...
Москва? Вот ведь незадача... Мысли проносились в голове метеорным потоком. Что делать-то?
Внезапно вижу нашего дорогого Ильшата из солнечного Душанбе, нашего лабораторного крысеныша. Интересно, за какой такой надобностью он на белый свет показался? Прямиком пошуршал к руководителю. Не нравится он мне. Вот вроде и плохого ничего конкретно мне не сделал, а всё одно - противный тип - и видом, и голосом, и ужимками своими, одним словом крысеныш. А Бахреев его ценит, ну кто еще будет так "молиться" на его лабораторию и ценить пробирки с реактивами больше всего остального?
Рабочий день уже заканчивался, так что, наспех собрав свои инструменты, я устремился к вагончику, чтобы успеть перехватить Ильшата, пока тот также внезапно не исчез с раскопок.
- Салам! - буквально выдавливаю из себя все признаки дружелюбного радушия, - Давно не виделись!
- Салам! - Ильшат щурится на солнце, обнажает в улыбке два длинных передних резца и окончательно превращается в странного грызуна.
- Какими судьбами?
- Так, я документы подписать на отправку.
- Ты про находку? Про кожу?
- Эйе. Сам повезу. Командировку оформили.
- Когда едешь?
- Завтра утром.
- А с чего вдруг тебя припахали?
- Алёна Николаевна в декретный вышла, Нестеренко в отпуске. Я один пока. Мне доверили.
Доверили ему, гляди-ка...Мой "ключик" от серебряной коробочки завтра увезут в Москву - это напрягает. С другой стороны, надо признать, что самостоятельно обработать кожу вне лабораторных условий тоже не получится.
- А что, наши совсем участия в изучении принимать не будут?
- Почему не будут? Работа совместная. Сейчас я еду, потом или Нестеренко или сам Бахреев присоединятся.
- В смысле? Тебя в экспертную группу включили?
- Эйе, удача - крысеныш расплылся в улыбке, помахал папкой с бумагами и засеменил к выходу, оставив меня в состоянии легкого ступора и растерянности.
Очнулся от чьей-то нечаянно услышанной фразы: "Надо уметь ждать" - кто-то из наших барышень кокетничал по телефону, но мне эта фраза была весьма и весьма кстати. Я принял её, как руководство к действию, и решил, пусть всё идет своим чередом.
К дому меня подгоняло ощущение того, что меня там ждут. Приятно...Последние три года живу один и уже как-то отвык от мысли, что дома есть еще живая душа. Я даже купленным по дороге рыбным котлетам радовался как ребенок, от того, что смогу угостить ими своего кота.
А теперь представьте степень моего разочарования, когда у двери квартиры оказался лишь мой придверный коврик. Настроение было окончательно испорчено.
За вечер я несколько раз выходил на площадку в надежде, что кот вдруг появится, но чуда не случилось. Вертел в руках коробочку, как кубик Рубика, но мог лишь слышать глухой звук от переката костяшек.
- Ни кожи не получить, ни коробочки не открыть. Кот-то хоть вернется? - последние слова были произнесены вслух, а уже через секунду на столе лежали три костяшки, нервно подергиваясь от удара об столешницу.
Вздрогнул, как от звука выстрела. Что сделал? Надавил куда-то? Кота помянул? Что? Так... Спокойно... Сейчас просто попробую повторить. Костяшки, коробочка, закрыл, поставил на стол. Произношу четко и громко:
- Кожа! - ничего не происходит, - Коробочка! - без изменений. Затаив дыхание - Кот! - выжидаю, но коробочку явно не впечатляют мои заклинания. - Кот вернулся! - тишина, - Кот вернется! Кот вернется и будет ржать надо мной! ...Да что ж такое-то? Ты вообще с котом связана?
Щелк!
- Понятно. Проверяем.
Я повторял всю последовательность действий снова и снова, задавал самые разные вопросы и, после каждого вопроса коробочка послушно откидывала крышку, а на столе всё также послушно оказывались три костяшки.
Люди! Я нашел средневековый прародитель Гугла! В голове моей стоял гул, словно где-то рядом готовится к взлёту самолет, сердце бешено колотилось. Моя находка явно переплюнула все мои полудетские фантазии о великом открытии. Я был счастлив, но за шквалом эмоций, захлестнувшим сознание, вязко оседали всё новые и новые вопросы к моей загадочной серебряной коробочке.
В обеденный перерыв следующего дня наша археологическая группа принимала гостей - митрополит Феофан, игумен Богородицкого монастыря Всеволод и еще несколько сопровождающих их человек в рясах, чьи сановьи должности мне и не вспомнить.
Надо сказать, что митрополит Феофан - личность в наших краях весьма известная и популярная. Даже люди далекие от религии, вроде меня, тоже хорошо его знают. Назначение своё он получил примерно два года назад и за этот недолгий период работы успел довольно громко заявить о себе. Приобщать людей к вере он решил не попытками приблизить людей к церкви, а различными способами приблизить церковь к людям. Он стал частым гостем в местной новостной программе в качестве героя-аналитика, активно участвовал в самых разных социальных и экологических проектах, в том числе молодежных; очень популярной оказалась совместная с минздравом акция по сбору донорской крови при церквях . В общем, без шума, без пыли и как-то незаметно он очень быстро стал "своим" для многих.
Неофициально обращались к митрополиту Феофану "Владыка", но ни громкие титулы, ни его строгий и важный вид, не перекрывали в нем его вполне земной простоты и открытости. Это располагало. Вот и к нам в гости он пришел по-хозяйски с бочонком свежего монастырского меда. Девчонки разливали чай, и беседа сама собой потекла живо и непринужденно.
Владыка показывал нам проекты будущего храма, а игумен Всеволод рассказывал разные интересные факты из его истории и жизни его настоятелей.
- Владыка, - не выдержал я, - А как же так вышло, что "храм на храме" отстроили, а никто об этом и не знал? И ведь не похоже, что так старый обновили. История монастыря со дня основания ведется и вдруг такой сюрприз?
Феофан усмехнулся:
- Дело давнее - дело темное. Так сразу и не ответишь. История у монастыря действительно богатая. И записывали всё тщательно, вплоть до того, сколько кур в подворье бегало, сколько хлеба выпекали. Библиотека при монастыре была, да при пожаре многое сгорело. Думается, что были какие-то сведения про старый храм, может, тоже сгорели. А может, не посчитали нужным помнить.
- Это как?
- Да вот пока свои архивы ворошили, наткнулись на письмо одно необычное, только во мнениях разошлись - толи реальный факт описан, толи выдумка какая, но по тексту очень похоже. Тоже там про храм, "схоронивший Храм телом своим". И наказ - "не поминать сие боле, дабы грех не смущать", - Феофан забавно поднял брови и задумчиво отхлебнул из чашки.
- Что за грех?
- Загадка. В письме речь о монахе одном идет. Мы поняли, что монах этот убийство совершил. Но непонятно - действительно ли убийство, вроде как "убить человека" или это иносказание какое, так как есть слова "храм убил". Может какой позор навлек или осквернил его... Не понятно.
Все как-то резко замолчали.
- Ну что притихли? - улыбнулся Феофан, - тоску нагнал? Это не дело. Мы же с вами за благое дело взялись, значит, есть на то воля Божья.
Мы еще немного поговорили, затем наши гости ненадолго зашли в вагончик к руководителям, а там и вовсе попрощались со всеми.
Обилие тайн и полу-мистических событий сыграло с моим сознанием забавную шутку. Той же ночью мне приснился сон...
В маленькой темной комнатке, за низким столиком с одной единственной свечкой, сгорбившись, сидел человек. В руках его поблёскивало лезвие ножа, которым он что-то старательно вырезал. Осторожно соскабливая мельчайшие стружки, время от времени он сдувал пылинки со своей странной работы, проверял пальцем на гладкость.
- Двенадцатая, - выдохнул он устало.
Пламя свечи дрогнуло, на мгновение чуть сильнее озарив его лицо. Это был еще молодой мужчина, с впалыми щеками, жиденькой бородкой, светлыми, близко посаженными глазами. Из одежды на нем был лишь простенький серый подрясник, подпоясанный кожаным плетеным пояском.
Он встал, резким движением сдвинул лежак, на котором сидел и опустился на колени. В полу, в углублении под старой рогожей лежал сверток. Мужчина бережно вытащил его, поднес ближе к свече и стал разворачивать. Яркими искорками переливалась богато расшитая золотом и каменьями ткань. Она скрывала небольшой деревянный ларчик. Мужчина открыл его и вытащил кусочек кости. Он ощупывал и гладил его, осматривал с разных сторон и примерял к нему кость, обработку которой закончил только что.
Увлеченный своим занятием он не заметил, как дверь его комнатки приоткрылась и в проеме тихо застыл старик.
- Федор! - едва слышно позвал он его, - Что же это, Федор?
Мужчина вскочил, но, застигнутый врасплох, никак не мог сообразить, что ему делать. Он заслонил собой стол с деревянным ларчиком и лишь хаотично двигал руками по воздуху, словно отгоняя назойливое насекомое.
Старик медленно прошел в комнату:
- Отдай мне его, прошу. Не гневи Бога, Федор, отдай!
- Не отдам! - Глаза его вспыхнули гневом, - Уходи!
Но старик уверенно шагнул ближе, намереваясь взять ларчик:
- Святые мощи на поругание? Да как рука только поднялась твоя? - он протянул свои худые жилистые руки к столу и тут же, охнув, осел всем телом на земляной пол.
Федор дрожал, все сильнее сжимая нож для резки кости, и неотрывно глядел, как быстрой струйкой стекает кровь из раны старика...
Внезапно стены маленькой комнатки наполнились светом, и это уже не комнатка вовсе, а добротный бревенчатый дом. У печи сидит Федор, а в его ладонях лежит простая серебряная коробочка.
С окна в два прыжка к нему на колени подскочил кот.
- Куда с грязными лапами? - мужчина ворчливо скинул кота на пол, - Уйди Монах! Лапы чище вытирай...