Мягкая, чуть влажная от росы трава тихо щекочет ноги, солнце нежно согревает лучами кожу плеч, а вылетевший из рощицы ароматный ветерок незримо струится вокруг разгоряченного тела.
Здесь все только так, как хочет Он.
Игривые, почти прозрачные облачка пытаются закрыть солнце. Или солнце само хочет поиграть в прятки? Какая разница! Каждая такая попытка приносит приятную прохладу и упоение.
Тишина.
Утро. Солнце почти в зените, но Он знает, что сейчас утро. Где-то высоко в небе выводит свою трель жаворонок. Его не слышно, но жаворонок есть. Жаворонок есть, потому что так хочет Он. И родник с морозной, обжигающе ледяной водой есть. Вон там, недалеко. Потому что так хочет Он.
Здесь все только так, как хочет Он.
Девушка. Полногрудая, с чуть припухлым животиком и стройными, но не худыми ногами. Такая, на которых Он любит заглядываться. Она идет. Идет, раздвигая перед собой траву, и от этого движения ее рук по ее обнаженному телу пробегают маленькие волны, заставляя вибрировать грудь, животик...
От этого движения ее рук начинает вибрировать еще что-то. Не у нее, у него. Это не совсем удобно в данной ситуации. Ведь Он тоже раздет. И все слишком хорошо видно. Он прикрывается руками, и лицо вытягивается в ощущении неизбежного разоблачения.
Она беззвучно хохочет и подходит ближе. Она только что купалась. Он даже замечает на ее коже несколько, еще не до конца высохших, блестящих бусинок воды. Ее мягкие руки тянутся к нему. И Он тоже тянет на встречу руки...
Он касается ее...
Прикосновение жжет. Пальцы уходят в липкую слизь, под которой ощущается покрытая множеством мелких чешуек жесткая шкура.
Под его удивленным взглядом девушка хохочет. От жуткого хохота рот становится непомерно большим, выворачиваясь наизнанку. Во все стороны будто возникшие из ниоткуда разлетаются щупальца-змеи.
Спрут.
Жестокий обитатель этих мест. Медленно, наслаждаясь беспомощностью жертвы, вытягивает свои щупальца. Спастись невозможно. За спиной возникает жесткая, непреодолимая стена. Поляна сжимается, но Он все же каким-то чудом делает шаг назад и летит.
Поляна, такая прекрасная и так предательски поступившая с ним, пропадает. Черное ничто обволакивает и несет в неизвестность.
... Сумрачная комната. Прилипшее от холодного пота одеяло, скомканная простыня и маленькая подушечка-думка под головой. Над кроватью стоит отец. Его губы слабо шевелятся, уши режет назойливое бормотание.
Дальше, в прихожей, стоит мама. Не одна. С ней врач, и они тоже разговаривают. Плохо видно, все заволакивает дымка. Но Он знает, что врач не собирается больше приходить, потому что больше не нужен. И что врачу больно от своего бессилия.
Мама судорожно хватается за дверной косяк и начинает медленно оседать на пол. Отец бросается к ней.
Здесь плохо, здесь еще хуже, чем на поляне со спрутом. Он хочет что-то сказать, но его оставляют последние силы и Он опять летит...
Снова поляна, лес, овраг и невидимые родник и жаворонок. Тишина и умиротворенность. Солнце по-прежнему ласково греет кожу, а легкий ветерок влюблено играет с телом. Здесь можно даже летать. Но все же и здесь сейчас что-то не так.
Он озирается. Ничего...
Он не может сделать ни одного шага. Скован. Трава, мягким ковром устилавшая поляну, капканом сжимается вокруг ног. Солнце из ласково-желтого превращается в багрово-красное и нещадно обжигает кожу, заставляя проступать волдыри ожогов. Жаворонок в небе меняет свою трель на победное рычание.
"Все! - колоколом возникает в голове. - Все! ВСЕ! ВСЕ-Е-Е!"
Откуда-то сверху падает спрут. Длинные щупальца чудовища покрыты тысячами голодных ртов, которые чавкают в предвкушении лакомой добычи. Спрут медленно приближается, и в его холодных глазах Он видит садистское наслаждение.
Нарастающий гул раскалывает голову. Спрут запускает щупальца в жертву. Он чувствует, как липкие змеи копошатся у него в руках, ногах, животе. Он чувствует, как его плоть медленно переходит в спрута, и понимает, что это конец.
"ВСЕ! ВСЕ! - кричит ему поляна, будто издеваясь за то, что Он так долго и безнаказанно пользовался ее благами. Час расплаты. - ВСЕ! ВСЕ! ВСЕ! ВСЕ-Е-Е!"
Тело сковано, но все же ему удается каким-то чудом пошевелиться, и Он летит...
На этот раз полет длится долго. Тоннель в неизвестность и маленькая звездочка - пункт назначения. Тело разбухает и рассыпается на миллиарды крошечных песчинок. Обволакивает неземным холодом. Мышцы сводит в конвульсии. Живот наполняется камнями, и кто-то невидимый начинает дробить их отбойным молотком. Голову вот-вот разорвет от нескончаемого потока ярких вспышек, вливающихся прямо в черепную коробку.
И так же, как началось, все пропадает.
Остается холод, ощущение невыразимой легкости в теле и чего-то еще, непонятно-странного, вызывающего щенячий страх. Хочется забиться в дальний угол, скрыться от любого взгляда и наделать лужу.
Темно. Холодно. Под спиной что-то жесткое, напоминающее одновременно и металл, и пластик, и стекло. Мышцы от переохлаждения деревенеют, тело сковывает судорога. Надо встать, но ничего не видно...
Тихие шаги, еле заметный шелест, и его накрывает теплом.
Здесь кто-то есть. Темно.
Он вдруг вспоминает свое имя - Сергей. И он понимает, что уже давно не чувствовал себя так.
Все, что было в последнее время - поляна его желаний и кошмаров, да редкие попытки проснуться в своей комнате - все это было. Но все это заволакивает туман нереальности. Поляна, как и любой из самых похожих на правду снов, выключала одни чувства, а комната, когда Сергею удавалось выйти из забытья - другие. Умирающий организм не может похвастаться обилием ощущений. И только сейчас Сергей абсолютно реально лежит в холодной комнате, накрытый каким-то сверхлегким и сверхтеплым покрывалом, его тело обрело неестественную легкость, и рядом есть еще одно живое существо, и оно не человек.
- Открой глаза! - повелительный голос в середине головы.
И неразборчивое шипение, напоминавшее не то звук сжатого воздуха, вылетающего из приоткрытого баллона, не то предостерегающий знак змеи-недоростка. Но этот звук контрастирует с голосом. В отличие от голоса, настойчивого и повелительно-железного, звук излучает страх. Такой же, а, может быть, и более сильный, чем его собственный.
Тот, кто стоит рядом - боится. Боится малодушно, по-детски. Будто нашкодивший малыш, сломавший во время игры не только новую, только что подаренную ему игрушку, но и любимую мамину вазу.
- Открой глаза, открой глаза...- вновь посередине между глазами и макушкой. Чеканный металлический голос не имеет эмоций, но становится все более вкрадчивым и умоляющим.
"Где я?"
И тут Сергей понял.
Это бывает, когда просыпаешься после долгого сладкого сна. Уже не спишь, но и в то же время не совсем проснулся. Этакое странное подвешенное состояние полудремы, когда еще видишь сон, но уже понимаешь, что находишься вне его. А потом показ грез выключается, и ты полностью оказываешься во власти реальности.
Здесь не было темно. Сергей лежал с закрытыми глазами.
* * *
В комнате практически отсутствовала мебель. Голые матовые стены и потолок, выкрашенные в одинаково холодно-серый цвет. Ровный, без теней, свет, и абсолютное отсутствие обязательных осветительных приборов. В дальнем углу пульт-тумбочка, а ближе, почти рядом с кушеткой, на которой лежал Сергей - странное иссиня-фиолетовое существо, одетое в мешковатый комбинезон.
Пародия на любой из фантастических фильмов, с сухой, покрытой мелкими чешуйками кожей, глазами, вылезшими из орбит, и курносым до безобразия носом. Нос вздернут так, что отдаленно напоминает привычное каждому свиное рыло. Впрочем, при всех отмеченных недостатках, вид существа особого отвращения не вызывал.
Существо приоткрыло рот и зашипело. В тот же момент в голове Сергея раздался знакомый повелительно-чеканный голос:
- Ты тоже не красавец, но смотреть можно.
"Оно еще и разговаривает!"
- Я-то разговариваю, а ты умеешь? Как себя чувствуешь?
- Нормально, только легко очень...
- Здесь гравитация раза в два меньше. Живот не беспокоит? Боли в теле?
- Вроде нет...
Тон у существа стал более спокойным, в нем даже появились этакие нотки очень занятого и очень делового человека, делавшего срочную, трудную и важную работу, которую может выполнить только он и ни кто более.
- Сейчас я все перепроверю и верну тебя назад. Потом можешь все это забыть... - тут существо замялось. - Желательно будет, чтобы ты все это забыл, - оно быстро переместилось в дальний угол комнаты к пульту.
Странно, но Сергей больше не испытывал страха. Он улетучился вместе с пробуждением и появлением существа.
Жаль только родителей...
Они так надеялись на его выздоровление. Ничего, заведут себе еще одного ребенка, не старые еще...
Интересно, что это за место? Пересылка?
- Это Хшш-шшххфф-шш, - отозвалось существо, - планета такая. Когда ты смотришь на небо, то видишь звезды - это солнца, а около них вращаются планеты - как твоя родная Земля. Так вот - нашего Солнца от вас и не видно. Врубаешься?
- Врубаюсь, - Сергей попробовал представить себе это место. Наверное, другая галактика, а может быть, и иное измерение.
- Ни хрена не врубаешься. Просто очень далеко от вас, - существо вроде бы засмеялось. - Это просто эксперимент. Ты назад домой хочешь?
- Хочу.
- Так говори, чего еще хочешь, и не мешай. Мне сбой надо починить.
- Жрать хочу, или у вас здесь не кормят?
- Ну почему не кормят, элементарно, - в одной из стен образовалось легкое потемнение, и тут же в комнате появился небольшой круглый столик с сосудом, отдаленно напоминавшим заварочный чайник. - Тебе в постель принести или сам возьмешь?
- Сам...
Сергей осторожно привстал на кушетке. Легкость в теле необыкновенная. Но тут же замерзла спина. Пришлось посильнее запахнуться в накидку, и только потом опустить ноги на пол.
"А, черт!" - пол обжег ступни еще более сильным холодом, чем воздух. Здесь определенно не баловали теплым приемом. Хорошо еще до столика со жратвой рукой подать.
Быстро смотавшись туда-сюда, Сергей вновь примостился на кушетке в позе турецкого султана и прильнул к носику предложенного сосуда. И поперхнулся от первого же глотка. Это было жуткой смесью чего-то соленого, сладкого, кислого и горького одновременно. Еще пахло перегоревшими фруктами и чем-то гнилым. Едва сдержавшись, чтобы не выплюнуть эту термоядерную жидкость на пол, Сергей аккуратно вдул ее обратно через носик в сосуд.
- Что за гадость?
- Твой дневной рацион. Включает все вещества, которые требуются твоему организму. А объем рассчитан из потребности в получении сигнала о сытости от твоего желудка. Ты же считаешь, что сыт, когда брюхо полно?
- А ты считаешь, что ЭТИМ МОЖНО НАБИТЬ брюхо? Сам попробуй.
- Мне - нельзя. Некоторые компоненты твоего рациона для меня - яд. Например, хлорированный натрий.
- Чего?
- Соль поваренная, еще - йод... Послушай, согласно моему тесту ты не глупее меня, и должен во все это въезжать. Если тебе надо откушать чего-нибудь определенного, так скажи яснее, а не тяни кота за хвост.
- Картошки с котлетой.
- Химическую формулу знаешь?
- Нет.
- И я - нет. Так что или жри, чего дали, или сиди, и не вякай. Мне еще тебя домой отправить надо, пока отец не вернулся. Черт бы меня побрал связаться с неотработанной планетой!
И существо опять уткнулось в свой пульт, который, похоже, был и компьютером и синтезатором вещества одновременно.
Пришлось заткнуться.
Время потянулось медленнее. Даже слишком. Ни одного движения, ни единого звука, только надоедливое постукивание пальцев существа по пульту.
Сергей скучающим взглядом обвел комнату.
Где же он? Тоскливо оказаться неизвестно где и при этом просидеть запертым в обычную коробку, не имеющую, к тому же, ни окон, ни дверей. Направили не туда. Что ж, видимо, и у сверхразумных существ бывают огрехи. Все решится, и он попадет домой - только в какой дом?
Вспомнился извечный детский сон. Дом, лестницы, ведущие в никуда и невозможность попасть в свою квартиру, хотя путь прекрасно известен. Пути нет, все дороги упрямо ведут к выходу. Вечный неразрешимый лабиринт.
- Можешь потише! - раздраженно выкрикнуло существо. - Я же ясно сказал: попадешь на Землю, к папе и маме. А свои идиотские мечты оставь при себе.
- Я же молчу. Ты что - телепат?
- Ты так орешь, что только глухой не услышит. Мечтай о чем-нибудь попроще. О каком-нибудь путешествии, например. И... не очень громко.
Однозначно холодный прием.
Сергей еще раз оглядел похожую на коробку комнату. Все слишком реально, чтобы оказаться просто бредом или сном. Где же он? И где выход из этой чертовой коробки?
- Смотря куда ты хочешь выйти. Обычно выход там же, где и вход. Для тебя это - та самая кушетка, на которой ты сейчас сидишь. А для меня - поскорей от тебя избавиться.
Хихикс существа внезапно заклинило.
В стене появился темный проем размером в дверь, и в комнату вошло еще одно, как две капли воды похожее на первое, существо. Хотя "как две капли воды" - не совсем точно. Пришедший, а Сергей почему-то сразу решил, что это вряд ли женщина, был старше и даже намного старше. И вошел он с видом хозяина.
Судя по тому, с каким проворством молодой нырнул за пульт - можно было однозначно понять: это и есть пресловутый отец.
- Здравствуйте, - приветливо обратился к Сергею вошедший. - Вы ко мне?
- Папа, это ко мне...
- Так что ж ты его держишь в таком неприглядном виде? Хоть бы одел как-нибудь получше. Кстати, молодой человек, откуда Вы?
- С Земли.
- Извините, но я Вас не понимаю, - папаша подошел к Сергею и довольно бесцеремонно принялся его разглядывать. - Но могу угадать... Вы теплокровный, вероятно, двуполый и довольно избирательный по питанию. Вы... наверное... с Хшш-шшхх-35, угадал?
- Не совсем.
- Что он говорит? - папаша явно был в хорошем настроении. И знал он, видимо, не одну сотню разумных существ в этой Вселенной.
- Он говорит, что ты не угадал.
- Тогда... - на этот раз пауза затянулась, в покрытой мелкими чешуйками округлой голове даже почувствовался полет мысли. - Вы... нет... но тогда... да не может быть!
Сергей глянул на молодого. Вытаращенные глаза сынка выкатились из орбит уже не на два, как раньше, а на все четыре сантиметра, а рыльце носа побагровело. Да и весь он, хоть и был виден только на полголовы из-за пульта, "сгруппировался для получения неотвратимого удара".
Папаша медленно повернулся в сторону сына.
- Так откуда он? - вопрос чеканил не то что каждое слово или слог, но даже отдельные части звуков.
- С Земли...
- Проклятье! Черт! Черт! Подобную ошибку я в первый раз совершил, когда мне было раза в три больше, чем тебе. Мой отец - тоже... Кто бы мог подумать, что этот акселерат так обгонит положенное ему время!
- Во время переноса у него возникли неотвратимые изменения в организме. Мне пришлось воспользоваться программой экстренного восстановления. Я еле успел. Но если я отправлю его назад сейчас - он может погибнуть на конечной станции. Моя установка туда не достанет...
- Ты понимаешь, что связался с неотработанной планетой? Умник хренов! Ты понимаешь, что теперь будет?!!
Папаша грохотал, как пустая бочка, катящаяся вниз по каменистой тропе. На сына было жалко смотреть. Тот и так не блистал огромным ростом, так, метр с кепкой, а теперь и вовсе сжался так, что его стало возможным запросто запихнуть в чемодан средних размеров.
Сергей почувствовал себя третьим лишним. И почему-то стало очень жаль молодого паренька.
- Может, Вы отправите меня назад? Я не буду никому ничего говорить...
- Что он бубнит?
- Просит отправить назад. Но это невозможно. Программа дала сбой, после переноса он собрался с нарушениями, несовместимыми с жизненными функциями. Я перед этим экспериментом десять раз провел стандартный тест на субстанции. Все было нормально. Я только хотел вытащить его сюда и сразу обратно. Но этот сбой...
- Прежде, чем перейти на живые существа, проводятся ТЫСЯЧИ тестов! И только потом переходят на живую материю! МАТЕРИЮ! А не РАЗУМНЫЕ существа!!! Отойди.
Отец воцарился пультом.
Опять гнетущая, вязкая тишина.
Сергей даже не пытался хоть что-нибудь предпринять. Конечно, где-то далеко в душе он понимал, что решается его судьба, что эти существа могут очень многое, и они элементарно могут вылечить его и отправить назад, но все-таки не верилось, что все это происходит не в его разгоряченном умирающем мозгу. Как много баек ходит, что видели люди, заглянувшие за грань одним краешком глаза!
Перебросился взглядом с молодым.
"Хреново?" - "Хреново..."
Впрочем, толи папаша действительно был знатоком дела, толи не досуг ему было дотошно разбираться как там и почем в мелочах, но от пульта он отошел не в пример быстрее своего сынка.
- Вот и все. Будем отправлять.
- Что было?
- Дурость. Ты его взял, потому что он подавал наименьшие импульсы? Так надо знать, что это может происходить не только во время глубокого сна, но и комы. Одним словом, ты взял почти умершую особь, перетащил сюда, вылечил, испугался и зациклился на своем же испуге. Кстати, у него очень низкий болевой порог - ты хоть додумался поставить блокираторы? Я что-то не разглядел этого.
- Нет.
- Яйца тебе тупым ржавым ножом отрезать - вот тогда ты бы понял, что ему пришлось перенести... Убирать языковые знания не будем - хлопотно, да и смысла нет - ему ими все равно не воспользоваться. Так что - за дело!... Молодой человек, примите горизонтальную позу, Вы едете домой, пока Ваша мать не проснулась.
Сергей послушно лег. Молодой проворно стащил покрывало. Вместо холода - пот и жар. Кого-то вот также уже вытаскивали, а потом, заразив прежней болезнью, отправляли назад, чтобы все было тип-топ, как надо...
- А вот убийство нам не шей, - на лице у молодого появилось подобие земной улыбки. - Глаза закрой, лучше будет.
- А когда открыть?
- Сам поймешь...
Комната поплыла в размерах. Стены и потолок с ужасающей быстротой навалились со всех сторон, но свободно прошли сквозь Сергея. Это он сам увеличивался в размерах подобно мыльному пузырю. Стало чуточку страшно. Так, слегка. До дрожи в коленях и клацанья зубов. Хорошо еще не стал пить ту бурду, которую предлагали - ведь неизвестно, как повел бы сейчас себя наполненный мочевой пузырь или прямая кишка. Просто закрыл глаза и послушно последовал за уносящим его ветром...
* * *
И опять чуть влажная от пота подушка под головой и неприятная складка простыни, врезавшаяся в спину. Тепло, даже жарко под толстым шерстяным одеялом. Нестерпимо хочется пить и есть.
Сергей открыл глаза.
Ночь. Светает. На тонких шторах уже прорисовался еще неотчетливый, но явный квадрат окна, а это значит, что там, снаружи, уже появились первые слабые отблески зари и ночь уже неумолимо сдается перед наступающим утром.
В комнате темно. Слабый свет ночника не в силах разогнать властвующую здесь тьму, создавая лишь малый островок света, на котором с трудом помещаются кровать, тумбочка да кухонный табурет со спящей на нем мамой.
Посеревшая, в мятом домашнем халате, женщина спит сидя, положив голову себе на колени. Она здесь всю ночь. Пытается еще раз победить неизбежное и надеется на чудо. Хотя чудес не бывает. Хотя может быть уже и не надеется.
Сергей осторожно скидывает с себя одеяло и пытается встать.
От слабого шороха постели мама просыпается.
- Сережа, тебе что-нибудь надо? - тревожно спрашивает она, и в ее глазах появляются маленькие бисеринки слез.
- Ничего, мама. Спи... зачем ты здесь... ляг на кровать...
- Я не хочу, не устала, как ты себя чувствуешь? Тебе чего-нибудь хочется?
- Ложись. Я просто проголодался.
Сергей попытался встать. Маму передернуло. С какой-то невероятной быстротой она схватила сына за плечи и заставила лечь. Ее затрясло.
В зале скрипнул диван. Появился одетый в рубашку и трико отец. Тоже спит, не раздеваясь, и такой же разбитый.
- Как он?
- Пап, я встать хочу, а меня не пускают, - стараясь придать своему голосу как можно больше веселости, замечает Сергей.
- Женя, он есть хочет, - мама слегка ослабила хватку. - Что тебе хочется? Я принесу. Ты лежи, лежи.
- Пап, ну скажи ты ей. Картошки с мясом хочу, или бутерброд с колбасой... Если мне в туалет захочется - вы тоже мне вставать запретите?
По лицу отца пронеслось облачко сомнения. Так борются с самим собой. Страх разрешить и страх запретить.
- Пусть идет.
- Нет, Женя, нет!
- Мама, мне простыня сейчас спину промнет.
- Я поправлю, - с каким-то диким рвением мама потянула край постели. Складка расправилась. - Так лучше?
"Что ты делаешь, изверг?" - отчетливый голос в голове заставил замереть. Сергей покорился. - Ладно, не хотите спать - не спите, - он сделал вид, что засыпает. Давно не чувствовал себя так хорошо в этой двухкомнатной квартире. Давно не хотелось вот так позабавиться с родными и давно так не сосало в животе от нестерпимого голода.
- Иди, поспи, - голос отца. - Я посижу, а утром позвоним Никанору Ивановичу.
Никанор Иванович о чем-то тихо разговаривал с родителями, согласно кивал и по-старчески подкашливал. Старенький участковый врач. С таким же старым обтрепанным саквояжем, доставшимся ему еще от лекаря царя Гороха. Ему бы на пенсию, а он все бегает и бегает. И никак не может привыкнуть к своим неудачам, и все считает, что сможет когда-нибудь сотворить Великое Чудо.
- Ну-с, - дежурно пробормотал Никанор Иванович, входя к Сергею, - как мы себя сегодня чувствуем?
- Хорошо, доктор. Только жрать хочется.
Никанор Иванович замешкался. Потом быстро присел рядом с кроватью.
- Придется потерпеть, молодой человек...
Это судьба. Спрут, который высасывал из Сергея последние жизненные силы, какое-то существо, пытавшееся накормить несъедобной гадостью и собственный дом, отказавший ему в пище.
Доктор возился долго.
- Вы симулянт, голубчик, - как-то не очень уверенно признался он. - Но чтобы Вам не захотелось еще так же симулировать, отправлю-ка я Вас в клинику. Есть там один очень хороший доктор. Он Вас и посмотрит.
* * *
А свадьба только-только набирала свои обороты. Уже прошла официальная часть, гости расстались со своими подарками в пользу молодых и теперь лихо отплясывали под оглушающий настойчивый ритм.
Сергей Евгеньевич стоял возле урны и жадно высасывал дым из второй подряд сигареты. Тяжело быть хозяином. Труднее только жениться самому. Но пока, слава Богу, без происшествий, если не считать разбитого кувшина и одного мирно спящего на стульях в углу зала гостя. Сын с невесткой вроде довольны, приглашенные - тоже, и до драк дело не должно дойти...
- Скучаем, Сергей Евгеньевич?
Это был самый странный тип, пришедший на свадьбу. Сергей так и не смог определиться, с чьей он стороны. Маленький, пронырливый человечек с подвижным, веселым лицом отзывался на все призывы со всех сторон. При этом невозможно было даже определить его имя, так как одни звали его Владимир, а другие почему-то Василий. Но он не смущался и отвечал всем. При этом, кажется, и знал всех. Конечно всех, даже отца жениха - Сергея, а вот Сергей его почему-то не помнил.
- Покурим, Сергей Евгеньевич? - приятно улыбнулся Владимир-Василий. - Не узнаете?
- Извините...
- Ну, как же, двадцать пять... нет... двадцать семь лет назад мы с Вами довольно накоротке встретились. Не припоминаете? Вы еще решили, что я - Ваш сон. Нет? Думайте, думайте. Правда, тогда я выглядел не совсем так... Даже совсем не так. В смысле, я не был моложе, потому что по Вашим меркам никогда не был молодым, потому что я здесь всего второй месяц. На Земле, имею ввиду...
Сергей недоверчиво посмотрел на странного собеседника. Двадцать семь лет назад... Счастливое выздоровление от неизлечимой болезни. Ошибка врачей. Не тот диагноз. Два чешуйчатых существа...
- Я Вас не узнаю...
- Да ладно тебе! - Владимир-Василий захохотал. - Уже узнал.
Он зашипел, а в голове Сергея раздался давно забытый металлический голос: "Глуза отклой-й..."
- Как тебе? Веришь в вещие сны? Как здоровье, не подводит?
Да, здоровье - козырь Сергея. После той глупой врачебной ошибки, когда он чуть не отдал концы, больше он не болел. Ничем. Никогда. Даже грипп, валящий во время эпидемии всех направо и налево, его как-то сторонился. Даже когда он нечаянно свалился со стремянки на даче и заработал себе открытый перелом левой руки - та зажила без осложнений и практически без шрамов.
- Здоровье не подводит... Но ты... Вы... должен быть другим...
- Конечно. К сожалению, у вас я не могу расхаживать как у себя дома. Это у нас твой облик не произвел бы ни на кого никакого впечатления, а здесь я не очень желаю быть ходячей сенсацией. Мы только-только приняли к разработке эту планету.
- А когда разработаете?
- Не скоро. Или ты имеешь в виду захват колоний? Глупости. Брось. Ты не обижайся, но и вы уже давным-давно не убиваете соплеменников для овладения их территорией. А в космосе насчет территории вовсе безгранично.
- Тогда что же вы у нас разрабатываете?
- Смотрим, как вы развиваетесь. Интеллектуально вы практически идентичны нам. Только знаний накопили еще мало. Но имеете все шансы.
Владимир-Василий пустил облако дыма в потолок и опять засмеялся.
- Не надо нас бояться. Считай, мы невидимы и неосязаемы. Кстати, мне за тебя знаешь, как перепало? Десять лет... по-вашему двадцать с гаком провел... по-вашему в трудовой колонии для несовершеннолетних, пока дух искателя приключений не выветрился. Отца отстранили от научных работ. Мне даже думать запретили о контактах. Переубедил. Наши-то не верят, что теплокровные могут в достаточной мере развиться. Говорят, что срок жизни мал, убыстренное старение организмов... А я им - свое... Вот, дали командировку на Землю. Говорят: "Чтобы своего землянина за километр обходил", а я им: "Конечно, конечно..." Вру, естественно. И они понимают, что вру, только вида не подают. Умора! А ты как поживаешь, ЧЕЛОВЕК?