Аннотация: Несколько историй от (i+1)-го лица.
Фикшн на базе экспериментов над языком.
Михаил Евстафьев
Шестиглав,
а не то, что Вы подумали
Так и не решивший, что предпринять...
озадаченно разглядывая прохудившийся карман для слов...
под бой озверевшей кукушки...
сидящий за столом в пустой полутёмной комнате...
Сидящий-За-Столом (иногда просто Сид) медленно выводил на
листе бумаги словотипной машинкой:
Метастазы авторского "я"
Так, сейчас начнётся.
За спиной явственно послышались беготня и суетня. Сидящий-За-
Столом оглянулся. Ага. Ну конечно! Это Михаилка-крокодилка
бегал по комнате, ища, куда бы заначиться:
- В чулане тёмно!
- Под койкой пыльно!
- В шкафу-то страшно!
(Сидящий-За-Столом узнал негодяя. Это он, стоило чуть
призадуматься на ходу, немедленно хватался за мизинец и
семенил рядом, вертясь во все стороны, показывая язык
мальчишкам и торговкам, каркая на ворон и тявкая на собак,
подмигивая встречным девушкам и посвистывая попутным, ахая
на грузовики и улюлюкая трамваям, а еще от скуки
придуриваясь и прикалываясь.)
А в районе телефона и пылесоса уж матерьлизовался
Миньтюхай, гремя нарукавниками, чтобы стащить его, Михаилку-
крокодилку, до кичмана за вчерашнее. Сидящий-За-Столом
хлопнул себя по ноге и Михаилка-крокодилка моментально
взобрался к нему на колени и не задумываясь стреснул личный
Сидов бутерброд. Миньтюхай немедленно потерял к сорванцу
всякий интерес и принялся обращать внимание на сидящих на
диване. А на диване Хомякл, Михомор и оторва Аминь орали в
три голоса, подпевая коммунальному соседу, праздновавшему
очередной запой.
Тут из чернильницы вывинтился Маленький Мух и ввинтился
в потолок.
Следом по потолку пробежал здоровый, кровь с молоком,
таракан.
Из-за шторы застрекотало, и оттуда отважный Камишадзе
пару раз просвистел над ушами и без проблем гробыхнулся.
- Ну ты, Автандил, и накеросинил: - сказал кто-то,
предусмотрительно не повышая голоса.
Автандил высунулся по пояс из своего вертового боелёта,
выпятил грудь с медалью "100 лет Советской власти" и начал
прислушиваться. При этом у него выскочил из глаза
вставленный для перспектабельности монокок.
- Будем з-з-з-з-з-з... - подкрутился к нему Маленький
Мух, почуяв родственную душу.
Выкладывавшие посадочную букву "Т" - Михл, Мишанина и
Михня, весь в сморчках от аллергии, теперь заворачивали
белые штанины выходных штанов то ли в букву "О", то ли
вообще в узел.
Из-под паутины у зеркала веяло русским духом и
французскими духами, там виднелась пожилая средних лет в
возрасте баба Я, грозя Михаилке-крокодилке крючкотворным
пальцем. Михаилка-крокодилка состроил бабке "нос", сведя
глаза к переносице.
На подоконнике косоглазый Лю Минь, деловито напевая по
чёрным клавишам, уже застирывал в чайнике хозяйские носки.
Из угла выходили строем протестующие минёры, скандируя:
"Трям-брям-одобрям!"
- Ну-ка, ну-ка, чего это Вы там написали? И давайте
без этих хулиганских выкриков, мол, рукописи не горят!.. не
вырубишь, опять же, топором!.. - ну конечно, это Лавминтий
вылез из-за плеча Сидящего-За-Столом со своими добрыми
советами.
Между тем на коврике постепенно вырисовывался Маев, со
скрипом протискиваясь под дверью:
- Ну метро и тащилось! Аж судороги по всему составу! Полный
фотофиниш!
- А что, объявили что-нибудь? - заинтересовалась любопытная
Мишанина.
- Граждане пассажиры! Выходя из поезда, не забывайте свои
бомбы! - металлическим женским голосом ответил Маев.
- Заждались! Нет, чтоб промчаться на трамвае! - отреагировал
Миньтюхай.
- Зазнобисто там, - пояснил Маев, неопределённо поведя
глазами наружу. - Что ж теперь, наложить на себя?
- И как же Вы себя самочувствуете? - спросила сочувственная
Мишанина.
- А никак не самочувствую, - ответил Маев, и добавил
скабрезность: - Паренье этакое.
Весь этот народец ростом в локоть натолкался тут не просто
так, и уже начинал входить в раж и резонанс. Пора было
целенаправить их в деятельное русло.
- Без фифтнадцати севен, тяпница! - провозлингвистил
Михл.
- Мальцаны, гопот смолкнули! - Михомор конкретно
повернулся в минёрный угол.
- С чем пришли, бояре? - вопросил грозно Сидящий-За-
Столом.
И тут все закричали:
- Ты готов? Так слушай!.. слушай!.. слушай!..
* * *
Зачин:
( Унесённые Сквозняком)
- один человек, мужчина!
- она ждала, а он всё не шёл!
- он пришёл, она слегла!
- он запил, она зашлась!
- он пропал, она очнулась!
- и кому от этого счастливее?
- я тебе что, автоотгадчик?
Тут Мишанина залилась горючими слезами, прослезилась громким
плачем, заплакала навзрыд, зарыдала в голос и заголосила.
Маев одновременно рвал с себя скупую аналитическую слезу.
Остальные засуетились:
- Нет, давайте сначала!
- совершенно давно!..
- когда в жизни всегда было место!..
- они сошлись среди пампасов!..
- вдруг, но не сразу!..
- и промеж них любовь!..
- бабуля уж под пенсию размяла кошелёк!..
- а голод не бабка!..
- но чу!..
- нашлись охотнички!..
- блин, мужики, а откуда такие большие уши?..
- торчали из супа:
- и тут на них дедушка с винтом!
- так дедушка же на костылях?
- накостылях, назвездулях и отметелих!
- Знаю! Всё знаю, - сказал Сидящий-За-Столом, - Серафима
Вовк, в девичестве Ротенкопф: Давайте уж какую-нибудь
просебятину.
* * *
Лю Минь затянул нараспев: "Давным-давно, может быть ещё в
позапрошлом году, встретил я на Язвиньской таможне в городе
Кагбыда провинции Дуньплюнь человека..."
- И мы знаем, и не ты это вовсе! - зашумели все.
- Ну тогда моя повесть будет называться:
Проблема ходкости электромыла
Как известно, я считаю, что материя имеет единственное
свойство: расширяться, делает это по электрическим причинам
в квантовом измерении, и однажды поэтому начинает пузыриться
на коленях и биться током. Расширение материи - это вам не
три весёлых буквы после точки, и приводит оно к появлению
неровностей, которые препятствуют свободному скольжению
мыла. Пуговицы хоть не пришивай. Это проблема, и всё в ней
суще и материально.
- А как же :? - спросила дотошная Мишанина.
- А :, как существо нематериальное, наоборот сжимается до
своих естественных размеров, - не моргнув глазом, парировал
Лю Минь.
- А если допустить для простоты, что материя расширяется
однородно?
- Тогдя материи было бы скучно расширяться, и она бы не
расширялась, а это противоречит её свойству расширения
- Стой, стой, а чёрные дыры:
- В них, в эти чёрные дыры мнительной области, она и
расширяется.
- И что же остается?
- Память на длинных молекулах воды, модулируемая потоком
нейтрино.
- Плюсом или минусом?
- Нулём, то стоя, то падая.
И вот один шаромыга из квантового рукава хочет послать
другому лузеру по куску мыла, столичного, пшеничного или
московского особого, такой бильярд. И надо бы снабдить мыло
электроповодом, а он, чудила - поддувалом! А ведь известно:
электроверсия отличается от своего пневматического или
гидравлического вариантов наличием заземляющей батареи и
отсутствием манометра, который и цепляется за все морщи
расширяющейся материи.
Наподдувался - и сиди.
Что ж делать? Бить мыло на куски и напряжённо складировать
беззаботные отмылки? Замочить целиком, рискуя потерять всё
ещё на замахе? Или вообще использовать запонтованный
"Стирательный порох непросыхаемый консервированый в
трюбиках"?
Да подцепи ты два провода, и наворачивай, сколько смог
запендеюрить:
А если кого заедала среда1, то с электромылом он её сам
разъест2.
И теперь во всех расширениях нет-нет, да и намылят, сдув
пену, то-другое-третье тому-сему-разэтакому. Никакой
напряжённости между понтами, а все расширения удобно
ликвидировать остро отточенным тупилом, но как же быть с
ходкостью? ( - Верное средство - маршировка бега в пакетах и
мешках, - мечтательно произнёс Миньтюхай.)
Ведь, скажем, разгонишь, а куда оно сбежит, если за
недальним выторчком ждёт уже зеркальный человек левша, чтобы
отразить Вашу потребность на свою непотребность? По науке
узкое место, а там уже всё расширилось до небывалого
шустродрома, да ещё и ноги переломать повезёт в виде
приложения. Мети потом на четвереньках: "Ау, кого тут след
простыл? Апчхи из мрака!"
Подналипнет по ходу глубокобессмысленной сяковатости, сляка
и никудыки, да бякнется антиполезно, хотя и небезотрадно, в
какое-нибудь туда, приказав себя долго ждать: Как потом
расквантовать это мыло квантовокислой водяркой, устранив
хотя бы немыслимую вонь колбасного фальша?
Да, избыток ходкости при недостатке проходимости доказывает,
что ходкость и проходимость - это разные понятия.
Но, как ни увлекательна игра в наддавки, давно уже эпоха
тормозить:
Взять электромыло, пока по проводам добежишь со своим
реверсом - есть, пить и спать устанешь, а его ведь не так
просто замочалить, да ещё за это денежки спросив:
И отсюда действительно проблема: сколько взять их, хороших
моих, можно мелких, но побольше, омерзительно прекрасных
поганчиков, фу, сладеньких, зловонно золочёных никчемушек,
скусных вражьих семечек: - вот тут уж бы надо сесть и
подумать, и уже огромные потные волосатые кристаллы со
скошенными к носу глазами, глядишь, волокут по горбам
диванный транслятор, а как сядут, так получают мятую копию.
Один только "Делённый на ноль" (то есть никому)
обессебябленный трансцендентал суперникто, как и всё
просвещённое босячество, знает цену клей-пудре и щёлоку, но
назначает втрое:
Надежды хопами, а жизнь жизнью! И никаким электромылом её
уже не отстирать, даже если пуститься с утюжком впереди.
Вот, мальчик, не делай так никогда.
Тут Михаилка-крокодилка подбежал сзади, дернул его за
штанину и задал свой дурацкий вопрос:
- А разве мыло не расширяется тоже?
- Расширяется, и опережающими темпами. Так что если кому
удобнее в стирмашине - надо только немного подождать! И
тогда уж ходкость придётся проявлять самим.- ответил Лю
Минь и продолжил прерванную песню на стихи Цу Линьбо о
прелестях и превратностях квазидетерминизма.
- Ой, ой, умнюки! - на всякий случай возмутилась оторва
Аминь.
- Ну так, - наконец пришел в себя Сидящий-За-Столом. - Кто
следующий?
_______________________________
1 механски или гастрономски
2 по-химски
* * *
Кефирный поросёнок
-Я-я-я-я-я!!! - закричал Михаилка-крокодилка, выкатился на
середину комнаты и затрещал:
- Жили три брата, и три поросёнка, и ещё: троих звали Неф
Нефиг, Наф Нафиг и Нуф Ньюфиг, и тут втроём строили по
поросярнику из трёх других тех же материалов, и все мимо них
мимо, и портузилец Уинтер Блох, и с ним Бутефул и Бьюцефалл,
а помог только бобёр-шелкопёр, грызун и шрёдер, а все
глядели, что за бухня, бубня и бузня, и соседи Вера
Холодная, Надежда Голодная и Любовь Подколодная, и три волка
- Белка, Стрелка и Полкан, они жили друг с другом между
собой:
(Михл, Мишанина и Михня старательно загибали друг другу
пальцы - количество главных героев стремительно зашкаливало
за двадцать семь). Михаилка-крокодилка продолжал,
подпрыгивая от нетерпения:
- Полкан любил Белку, ну то есть приставал по-всякому, а она
наоборот дружила со Стрелкой совсем не так, а Стрелка жила
чувствами: чуством жадности и чувством зависти, а Полкан
говорит: "давай забьём стрелку на пятницу", а Белка: "не
хочу Стрелку, хочу поросёнка",а он говорит: "Хочешь
поросёночка? Молочного!", а она: "Нет, хочу кефирного! Хочу
кефирного!"
(- Что, так и не далась? - участливо спросил Миньтюхай,
обнаружив в себе нечто человеческое.
- Такая фантазёрка, - умилилась Мишанина.)
А тут мимо Наф Нафиг за гвоздями, а Белка говорит: " Ну вот
хоть этого, но чтоб кефирного" - а Полкан за это полюбил её
ещё сильнее и больнее.
Написал он родственникам за советом как быть с кефирностью
поросёнка, а также с наличием отсутствия мозгов при
отсутствии наличия ума, и Вульф Вульферсон сэр прислал ему
подробную инструкцию, и там всё написано, и стал он читать,
и вычитал: "Надо с младенчества поить кефиром, а можно
просто извалять в простокваше и натереть бренди", а Наф
Нафиг уже давно сбрендил, опять экономия, но кефиром всё
равно заполнить следовало.
Тут они провели анализ (все зажали носы), ну в смысле
изучили обстановку, и узнали, где Нефиг, Нафиг, Ньюфиг, а
был ураган и перепутал все вывески, и под вывеской "Наф
Нафиг" сидел Топтыгин Гризли, а они зашли и Полкан и
говорит:"Хошь кефиру, Нафиг?", а Топтыгин ему как дал нафиг,
а Белка и Стрелка, в общем, остались, а потом тоже ушли.
И пришлось всем меняться домами между прочими делами, и три
поросярника достраивали кто-то другие, и вывески не-пойми-
разбери рисовал художник Один Гог, и Наф Нафиг больше за
гвоздями не заходил.
Ощутил Полкан к Белке серьезное беспокойство, написал он
друзьям для помощи, и Серый Яблоков санитар лесхоза "Волчья
Сыть" помог рекомендацией "заманить и подпоить".
Они повторно сделали анализы (все снова зажали носы, но
Михаилка-крокодилка на этот раз не проправился) и на
опредёленном месте объявили объявление "Ищу тебя, Нуф
Ньюфиг!", а Нуф там уже стоит и вовсю читает, а Белка и
говорит: - Поди сюда Нуф, какой ты хорошенький! - а Ньюфиг
был умён и догадался, что он им понравился, поэтому начал
прихорашиваться и поворачиваться самыми выгодными сторонами,
а тут Белка и говорит: - Я тебя съем! - сказала Белка.
Ньюфига чуть не стошнило, а потом стошнило, а Полкан
говорит: - Выпей кефиру, помогает, - а Стрелка, чтоб
напоперек, - Где ж это видано, чтоб помогало? - а Полкан
говорит, - Молчи, дура, не путай технологию! - а Белка
говорит: - Р-р-р, - а Стрелка говорит, - Р-р-р, - а Полкан
говорит, - Р-р-р-р-р-р...
И тут они отвлеклись, а Ньюфиг набрюхатился кефира и успел
катапультироваться.
Ну, Белка надулась, а Полкан понял, что его надули и по
голодному следу пустил слух: "Поросёнки заумничали всех. Как
же их вздуть?" - А в ответ фрау Цвольф, двоюродственница из
деревни Вервольфбудке, со свойственной ей прямизной пустила
встречный слух: "Продолжайте дуть!"
А Нефиг открыл выкусочную "Накось", а они пришли выкусить и
сделали предварительную продувку, и сдули всё со стола, а
Нефигша: - Сказали, что пришли дегустировать, а сами жрать,
жрать, жрать! - а они, развязно так, мол, иди, хозяин, с
нами кефиру прими за счёт заведения, - а Нефиг закабанел как
настоящий кабан, потому что продувных не терпел, да и
подходит, щёлкая клыками: - Что надо сказать?
Полкан сказал: - Ну, я не помню: - а потом он сказал: - А-а-
а-а-т-т-т-та-а-а-ас-с-с-с-!!!!!!
И они побежали, а там знак "Место разворота", а Белка
говорит: "Место разврата", а Стрелка говорит : "Пошли,
развернёмся", а Полкан ничего не заметил и прочесал мимо.
Вот.
- А я думал, мораль будет - бей своих...
- Нет, это сейчас будет мораль "бей своих" - сказал Маев,
пошатываясь от сквозняка:
* * *
Иван и сын его Иван
Жил-был Иван. Звали его Иван. И был у него сын Иван. Звали
его Иван. И Иван звал его Иван. Бывало - Иван! - кричит
Hb`m, и Иван тут как тут. Так они и жили.
Иван был очень важный и любил, чтоб его уважали. И Иван его
уважал. А Иван ему частенько говаривал: - Вот, Иван,
наследство моё всё тебе достанется, а пока ты меня уважай.
Иван по-профессии занимался разведением порядка по
должности, а Иван сводил счёты с калькулятором на предмет
ошибок квакования и кантования.
Вот и потребовалось как-то пойти ли по Ивановым делам, где
какая неувязица или несуразица, прогар или прожор, что-то
законцевать, а что-то закольцевать. Иван переобул шлындаря,
а Иван надвинул кепца. Иван закусил полувитамин, а Иван
пожевал холестерину.
- А как пойти: пешком или ногами? - а самостопом с
самоступом.
Завидев, как Иваны проходили по улицам, всякие Иванушки,
Ванятки и Ванюшки затевали на них разные дразницы:
- Иван В Стельку Пьян!
- Иван В Дребадан!
- Иван Держи Карман!
- Иван Заткни Фонтан!
Иван похохатывал, покровительственно косясь на сына - вот
ведь остры, стервецы!.
Иван виновато разводил руками, по-доброму сочувствуя - мол,
какой Вы, батюшка, терпеливый да сносливый.
- Иванец - Всему Конец!
- Эк приложили! - весело сказал Иван, и похлопал Ивана по
плечу.
Заметив, что их даже двое, дразнецы накал дразнюх удваивали:
- Два Ивана Без Стакана!
Тут Иван не понял, и почти осерчал, а Иван решил наставить
непутёнышей.
- Да что ж вы, сорванцы, нас с батюшкой обдразниваете! -
примирительно сказал Иван.
Иван ходил с палкой, опираясь на посох при ходьбе пешком с
клюшкой, для значительности картинно приволакивая ногу. За
это ему было отдельное дразнение:
- Хоккеист - в ж... глист!
- То ж не просто так, батюшка старенький, с костыликом
ковыляет, - добрым голосом пояснил Иван.
Загорелся у Ивана глаз жёлтым негасимым светом.
Тут главный дразночинец подскочил:
- Старая трухля, дай три рубля!
Ну такого Иван, при своей душевной молодости и выдающейся
бережливости, стерпеть уже не мог, и хватил он Ивана посохом
по маковке.
- Иван Ивану замочил по чану! - завопили все, как не свои.
- Вот батюшка меня своею суковатостью и приветил! - сказал
Иван.
- Сыне, поди под отцовскую руку! - велел ему Иван, да
вдругорядь и проучил:
- Кончай трепанацию!
Тут Иван крикнул: "За что, батяня?", да и бежать улицей да
переулком, да кричать "На кой мне такое наследство!", а Иван
за ним: "Ужо занадобится надысь!", хотя глаза его уже
сложились в здоровенную дулю. (А дразнильщики, куда там,
поразбежались, завидя такую баталию).
- Имя и фамилию сменю, а отчество будет Навуходоносорович! -
кричал Иван, залепётывая за угол.
- Куда пошёл странным путём? Устроил отцу путч!
- Нет, "пуч" - это когда всех пучит, а у тебя, батюшка, юморрой.
Тебе надо к врачу юморрологу. - отвечал Иван из-за
сарая сильно изменённым для надёжности голосом.
Приходя в истерический упадок, задел Иван за кирпичинный
дом, да и протянулся на пустыре:
- Сыне, меня упало!
- Толкуй-толкуй: не подманишь! - шёпотом думал Иван,
отдаляясь по перпендикуляру.
- Родительствующий ведь может и возмереть! - воззвал к
совести потомствующего Иван.
Но у Ивана уже стоял в ушах один малиновый звон от отцовской
ласки, и он брёл неведомо куда не разбирая огородов...
Делать нечего. Выпил Иван какую-то яду, и на кочевряжках
поудалился восвоясь.
( - О то как тебе, старый хрыч, на молоденькой жениться! -
удовлетворённо зашамкала баба Я, не вовремя проснувшись.)
А и говорят: то там, то здесь скачет какой-то Иванко под
дефисом "лишённый наследства". Ну, поскачет-поскачет,
глядишь - и перебесится...
- С эпистолярного эпистанка! - Михня вызывающе оглядел всех
свысока, уперевшись носом в листок бумаги:
* * *
Новая Антарктида
"Здравствуй, милая моя Нюся! Тому уж год как я ушёл
потолпиться к новому айсбергу с Пиней, Виней и другими
толковыми ребятами, гвозди бы делать из этих гвоздей,
подробности опускаю. Истерпев климатический казус "лето",
открываю миру новую неизведанную льдину, есть как есть
первоопрокидыватель.
Нюся, это дикая заброшенная местность, конечно, не то, что
наш оживлённый и обжитой край, пустыня, вся зеленая, желтая
и коричневая, пингвинов мало, зато много суетливых пустынных
птиц и животных рыб. И скалы дырявые.
Порядки тут кто во что горазд, не то что наш матрипархат,
истинно верное устремление. На поплясушках у береговых чаек
было ещё больше меньше безобразия, гульбы, пульбы, хульбы,
но до уклонирования ведь не доходило, а уж вздрагивал тамный
житель, совершенно нипричёмный!
Первозданность этих мест - одна сплошная разница.
Селёдка здесь возится в изобилии, но поймать её удается не
слегка, и приходится сразу есть, а то испортится в чужих
руках. Некачественная, после неё долго болит спина - плохо
заживают рубцы.
А так всё трава "капуста" и лишайник "хлеб". И "щ", "щ",
"щ".
Собаки, такие тюлени, говорят, что они дружелюбные, а они
подлые твари. Гвидон, ты его не знаешь, пошёл дружить с
одной, думаю, навсегда.
Ещё под крылом о чём-то поёт блеер музыки, это такая
дрыгонудь.
Ещё ещее водятся тут странные птицы, мы их зовём 'люди'. Они
несут яйца сразу десятками, наверно боятся вырождения, но
ничто им уже не поможет - крыльев, считай, нет, зато
уродливо большие мозги.
Ещественно рыбы - 'автомобили', сушёные и пресные, но Нюся,
как они пахнут!
И ещё тут есть такие гнусные прегнуснейшие 'деньги', но без
них нельзя. Никак без них нельзя, потому что хочется.
Невыносимо хочется 'денег'. И, конечно, пусть всё будет
поровну, но у меня больше всех.
Да, о чём я? Как оглянусь вокруг - идеальный товар,
возвышенные цены, настоящий Чеш Репужлик, сплошнейший
цзифань "О-го-го". Всё южнее Северного завоза, но как-то
всего-ничего чуть-чуть маленько мимо клюва, не просто так, а
Христа ради, и стало быть есть причины тосковать и
пригорюниваться.
Но, ты помнишь, настоящий пингвин нигде не пропадёт, и
никуда не денется, он где не тонет, там всплывёт и
взъерепенится. Другие давно были бы где-нибудь нигде, а мы
тут здесь.
Однако, как завижу вдалеке летящих бакланов, сочиняю мысль:
Собраться бы всем сюда, забазарить тут всё как следует,
освободить селёдку из ящиков, оклевать Бобика, околе ему
чтоб оклевее! (Извини, Нюся, душат слёзы.)
Так что приезжай, милая Нюся, с первым попутным айсбергом! А
я тебе тут и погадаю, и всю правду сведаю. У нас ведь в
шляпе остались только счастливые билетики!
Вечно твой вечный друг
пингвин Вася.
Птичий рынок, место Г-124 'Моментальная лотерея, первый
фокус бесплатно'.
P.S. Пиня и Виня передают тебе привет и злобно машут
крыльями. >
(Мораль? От жизни надо брать не всё, а только то, что тебе
хочется.)
- А что у нас сегодня на театре "Жлобус"? - Сид оборотился
на диван.
На диване бросили препинаться, и оторва Аминь вытянула
вперед ноготь с тщательно заманикюреным надкусом:
- Драмедия-фарц. Ну, как обычно.
От стенки отделилась, неустойчиво спотыкаясь на удачно
купленых платформах, незаметная ранее Минерва, бледная от
волнения, тонким хлюпающим голосом однотонно заблямкала в
прошедшем времени курсивом. Диван при этом изображал всё в
лицах и рожах, бил себя в грудь, ходил колесом, скакал
козлом, свивался в клубок и развевался триколором, отчаянно
жестикулируя всеми частями тела, выкрикивал правдоподобно
неподобающие реплики, изображая всё, что можно и нельзя, и
из всего этого божественной искрой непрерывно сияла фикса
Михомора.
* * *
Мямля, Принцесса Взятская
<Первая стадия>
Отдельно взятый шестой конец света. Уездный, почти улётный,
город Взятск.
Только что завершившая Институт красной принцессуры, красна
собой, кроме некоторых незагорелых мест, на авансцену в чём-
нибудь выходит Мямля. Между тем ночь. Одинокий собакин крик.
М я м л я. Темнотища! Выхожу одна я в анфиладу для
променада. Промяться надо. И вообще надо.
Стучали по стеклу.
За окноёмом что-то дёшево засеребрилось, то ли фата, то ли
моргана, - силуэт фигулистой фигуры в полунепрозрачном
призрачном прозхалате без особых подробностей и с очень
физиономическим лицом, а может быть - в противном газе, с
верёвкой на шее, подавая вверх какие-то ругательные знаки.
Прислонясь к косяку, чем-то зачем-то остро напомнил мужчину.
Увидев Мямлю, одарил её косозубой улыбкой. Мямля, не будь
дурой, в ответ показала ему язык, но застеснялась:
М я м л я. Ни хрена себе луна! А Вы кто? Хламидомонада!?
К т о. Хламидомонада?..
М я м л я. Вам бы слезть бы оттуда бы...
Х л а м и д о м о н а д а.
"Бы" или не "бы" - вот где собака!..
Когда бы чтобы где бы как бы кто бы
Ни забыстрял судьбы обычай бычий -
Тянуть всю муть за длинную копейку,
Или поддаться дурости натуры?
Когда вначале много обещали,
Такого самочинно запредпримешь!
Однако не страхуется страховка,
Из "фу ты ну ты" нетути возврата:
Узды уздечку разве перекусишь!..
И гибнет замысел с размаху соскочить.
Виси теперь, покуда всех не снимут...
Вот так, увы, я призрак в Вашем доме!
- А, тело-охранитель! - догадалась Мямля. - и чего, на пару
слов? Только смотри, был тут признак Михалыч, тоже на пару
слов, а сам как схватит! Такой был толстый, что когда его
гнали, сразу и в дверь-то не прошёл. Я уж папашке говорю -
может, оставить его?..
Тут призрак сообразил, что обозвался, и продолжил на чистом
конспиранто:
П р и з р а к. Ну признак - может и не признак,
Однако предвидение взаправду.
Короче, чё скажу:
Взгляни-ка на меня - узришь свою судьбу.
От призрака-предвидения тянуло какой-то гадью. На воротнике
сидела мелкая иллюзория,
а из носа доносилась редкая сморкота. Короче, ей стало
плохо, а потом нехорошо.
Вспомнив, что она тоже девушка образованная, Мямля ответила
стихами:
М я м л я. Вы поглядите на себя,
Куда Вам сватать за меня!
И хоть Вы и висельчак, не трогайте меня языком шершавого
плаката.
От этих стихов призрака передёрнуло, и он сменил тематику:
П р и з р а к. Тогда я рассказать хочу ужайстик
Про одного неслыханного дядю,
С которым оба схожи со стремянки.
Он в ухо мне ведро помоев запрокинул,
Столкнув нечайно с крыши, что повыше.
А мне ведь это дело нечем взмыть.
Лишенья обвоняния кошмарны!
Мямля отразилась ещё более стихами:
М я м л я. Твоя ужасная судьба -
Одна печальная слеза!
Призрака совсем перекосило, и он перешёл на прозу:
П р и з р а к. И вот представь, каждый замурзованный
килбийца и убиллер льёт тебе в уши всякую дрянь...
М я м л я. Но-но, только не мне! Папашка мой большущий шиш!
П р и з р а к. Да я в смысле уж если ты дядя...
М я м л я. Сам ты дядя! Стою с тобой, как девушка с вислом!
П р и з р а к. Стоять - стои, а болтать помалчивай. И
передай другому. Десять раз.
М я м л я. Да он, другой, соскучится слушать десять раз.
П р и з р а к. А каждый раз другому другому.
Сверху донёсся натужный скрежет, и призрак пошёл вира.
- Нет, ты погоди! - Мямля ухватила призрака за край
прикидки, - а почему верёвка на шее?
- Сползла... - ответил призрак удаляющимся голосом, после чего
вырвался и улетел сам вслед за многоточием.
М я м л я (вслед). Прощай, прощай, и больше не плошай!
Впрочем, я куда-то спешила... ой!
<Вторая стадия>
(Мямля одна наутро)
М я м л я. Стерпеть или загнуться - вот проблема:
Болтнуть или другому сообщить
Про замыслы с размаху соскочить?
И если скажешь - то ли и тому ли?
Не надо бы, казалось бы, а надо!
Как стужить затруднительный процесс,
Когда б не облегченье результатом?
(смотрится в зеркало)
Такая я сегодня не сякая. На улицу прямо хоть не выходи.
Пристанут - противно. Не пристанут - обидно: Что ж я,
последняя полундра?
(с трудом оторвавшись от зеркала):
И этот тоже: чуть упал, да в ухо получил -
Тотчас ко мне прифлиртовался.
Но Вдруг всё это злая шутка ?
Тогда бы надо разыграть страшилку,
И всё проверить прямо по рассказу,
Что у других в подобных обстоятельствах бывает.
Взболтаю, но не всё!
А так ведь вдруг помрёшь - и не узнаешь, какой
таится в этом тайный смысл.
(Через немного)
А п о л л о н и й (весь в белом со спины, к собственному
недоумению). Подружку детства Мямлю поджидаю с книжкой.
Глядишь, продлятся детские забавы: Да вот она - тиха,
скромна, невинна!
(Входит Мямля с ведёрком нечистот)
А п о л л о н и й. Как быстро вы покончили с учёбой!
М я м л я. Папик говорит - туннельный экономический эффект.
А Вы всё ученик шестой кляксы?
Аполлоний принюхивается.
М я м л я. Я в ночь мужского признака видала. Он мне в окно
казался и грозил, стучал, мычал и языком дразнился.
А п о л л о н и й. О чём Вы? Вам ли, порядочной девушке,
заботиться об этом?
М я м л я. Мне, порядочной девушке. Которая хороша собой
так, что её только могила исправит.
А Вы всё читаете? Вам, пожалуй, промыванье мозга не
повредит.
А п о л л о н и й. Странный запах: Пойду-ка я к окну.
(удаляется за занавески)
Мямля неотступно за ним. Заходят за занавески.
Шум, крики.
Миртрудий и Клавдия.
М и р т р у д и й. ...А твой изобретатель скрышискока вовсе не
тайно секретный учёный, а известный всей науке сумасшедший.
К л а в д и я. Ну так и навёл бы ещё вчера сведения, чем
заниматься храпежом.
Входит Аполлоний.
К л а в д и я. Что Аполлоний, как нашли Вы Мямлю?
Аполлоний складывает руки домиком и разражается
паровозным гудком.
М и р т р у д и й. Вы считаете?
Аполлоний подпрыгивает, щёлкнув сразу всеми
наличными пальцами.
К л а в д и я. А это не её шаги?
Аполлоний несколько раз энергично поводит ухом.
К л а в д и я. Да скажите хоть слово!
А п о л л о н и й. Никогда.
Оглянувшись, стремительно убегает.
Входит Мямля с ущипнутым видом.
М и р т р у д и й. Не маши на нас рукой, словно мы тебе
никто. Мы тебе кто! А кто? Ах, да: отец родной и мать
родная.
М я м л я. Имею взгляды
М и р т р у д и й. Рожна какого ж рода?
М я м л я. Так просто не расскажешь: Я стихами.
К л а в д и я. Совсем как я в девические годы ...
М я м л я (замогильным голосом).
Я вышла на луну повыть-поплакать,
Тоску пятиэтажную развеять,
Однако не прошла моя кручина.
Весь акт бестактно некто как-то так то
В окне висел и языком дразнился,
Но был скаженной силой удержим,
И в далее вступить не вознамеркнул,
А я почти сказала, что не против ...
К л а в д и я. А он не тот, что дал тут дуба с крыши?
М я м л я. Сказал, что с крыши,
А сам - как будто с дуба,
А надо бы с акации протеста,
Как та княжна, назвавшись самозванкой,
Сказать своё решительное "Э-э-э..."
Все нетрадиционно краснеют.
М и р т р у д и й (от неожиданности тоже бухает стихом).
Во, блин!
Ё-моё, блин!
Кругом враги... И дочку с толку сбили.
К л а в д и я. Иди, дитя, побегай за углом.
М и р т р у д и й.
Что наши Нидергланды? Большой с ума сошедший дом
безумного веселья:
Так сбыть или не сбыть сокровище такое -
Вот что омрачает
Вопрос, вначале прочащий успех.
Кругом всё хорхес-борхес или хахаль-нахаль.
А ей уже чего попало снится.
А может - и похуже что попало.
Однако к нам артисты приезжают,
Так надо разыграть смешилку, и дочку вывести на
дистиллят.
Что бы посмотреть? Комикс? Трагикс? Так: "Герой побеждает
геморрой". Хм. Или вот: "И вечный гной, и вечный зоопарк".
Гм. Кошмарикс: "Овцеволк и его увечки"... А, нашёл!
Звенит третий звонок, сходятся все.
Давайте всем семейством в чихальном зале сядем, с целью
развлеченья для нас пойдёт одна такая галимуть.
Пьеса "Мужеловка":
Исполняют актёр и артист.
Висит такой зеленый, так его за ногу...
Актёр: - Почему висишь?
Артист: - Потому, что покрасили.
Актёр: - А почему зелёный?
Артист: - Потому, что повесили.
Актёр: - А почему верёвка на ноге?
Артист: - Сползла:
Актёр (к публике): - "Бис" или не "бис"?
М и р т р у д и й (в зал). Смеются все!
М я м л я (выбегает в слезах). Какое плагиатство! Тут стырь,
там стырь, и можно в монастырь... Монастушкой.
К л а в д и я. Да, дочурку пора замужеством развлечь.
М и р т р у д и й. Аполлоний отпадает.
К л а в д и я. Она ему противная положность.
М и р т р у д и й. Да нет, он всё плавает в ванне, никак не
отмоется от какой-то мерзогадостной гадомерзости.
К л а в д и я. Ей бы куда-нибудь высесть внаружу...
М я м л я (подслушивая). Меня убеждают, убеждают... А я и буду
верить!
Пока рядили, не выдать ли её за первого встречного, очередь
первых встречных вытянулась от замка вёрст на восемь, а за
бугром ещё грузился очередной таксёбус. Верховный изюбрь с
Закадычной башни строго спросил:
- Ну на что вам, босяки, царская дочь?
На что стоящий в первых рядах бедный Ёрик, костлявый с
голодухи, выразил общее мнение:
- Царская дочь может и ни к чему, а магарыч впридачу! Хотя
дочка могла бы быть и попузастее.
Но, здраво рассудив, дали объявление матримонетарного
свойства.
(Миртрудий разбирает почту)
М и р т р у д и й (замобильным голосом). Маркиз Охломон де
Париж на своём копытном порно никак не наскачет, но прислал
учтивый "Калямбур де лямур".
Обещает представить сынка и генерал Штыкобраз из ордена
хамовников, с большим крестом на биографии, предводитель
воинствующих латвишей и фингаллов, но от него пока
обороняются местные чингисхане.
Народный герой Шарабундо Фапси пишет, что уже
неодноразно стоял на подступах к городу в радиусе ста
двадцати восьми морских миль и требовал за себя не только
царскую дочь, но также няньку и повара.
Китайский принц Кунг-Фуций, последовательный сторонник
конфузианства, надеется справиться с собой к следующему
полнолунию и прибыть на кровавую шапочную разборку.
Францужка мадамзель Шарлотка Трюссо, лесная бианка... А
она как сюда отнеслась?
Да приедет кто-нибудь наконец, или нет?
<Третья стадия >
Женихация, а не какая-то дребеденька. Поразмыслив, кое-кто
нашлись.
Три жениха: Марк Антоний, Марк Аврелий и Друг Гораций. Стоят
дружно, как троекратное "ура".
Мямля в длительном, обтягивающем душу платье.
М я м л я. Как трое? Ну попала...
М и р т р у д и й.Там на кухне ещё про запас а-уйдит Булим-
Будум. Тоже ведь не людоед, а мирный собиратель кореньев.
К л а в д и я. Надо выбрать одного (чем немало её
расстроила).
М я м л я. Уж я сыщу заветное ведёрко...
Марк Антоний, увидев Мямлю, становится не в настроении.
Сначала он говорит: - Да-а-а... - а ещё он говорит: - Ну, я
пошел. - и неторопливо выпрыгивает с балкона.
М я м л я. Ничего, приползёт на четвертушках. Нет, на
четвертинках...
М а р к А в р е л и й.
Высоколепно! Безумственно!
Я какой-то сумасшедший ненормальный!
Как только Вы тряхнула бигудём!
Огнём моя оранжевая совесть!
Я потеряю тотчас же невинность!
Вот только мысли приведу в порядок!
Будучи не в состоянии состоять не в настроении...
М я м л я. А Вы порядочный? И девственник? Делать Вам
нечего...
М а р к А в р е л и й. Пойду, рехнусь! Потом стоплюсь.
(уходит)
М и р т р у д и й. Что ж, Друг, вы один остались. Вам слово.
Д р у г Г о р а ц и й. Я по делу, собственно. Вот наряды
на семь пудов пеньки, вот на бочку свиного сала...
М и р т р у д и й. Да, похоже есть многое на свете, что ему
ещё и не снилось. Ну ничего, мы с Вами запростец, без
зазрениев совестей!
Прошу всех к столу. К сидьбищу повар-супер, гарный
специалист и киселянин, а также кофежары, кофемолы и
кофевары. Наше искреннее бламанже, и майонез "провоняль".
Койский-какойский хлёб. Свиные хрюкадельки. Глинатурат.
Шелудёвый кофе. Всё проштуковано, такой размаз.
Все сходятся к столу и усаживаются вокруг. Долго и
сосредоточенно едят.
М и р т р у д и й. От этих ед настал объед.
Клавдия, берёт большой кубок и отпивает из него.
К л а в д и я. Что за отрава! (падает под стол)
М и р т р у д и й. А ну дай! (удовлетворённо) Да, дрянь
порядочная. Сам замешивал (падает под стол)
М я м л я. Упало масло бутербродом вниз...(увидев кубок,
хлопает в ладоши) А вот и кубок! Все по кругу за встречную
любовь!
Р о з е н к р а н ц (отпивает). Из позвоночника как будто
звуки флейты! ( падает под стол)
Г и л ь д е н с т е р н (отпивает). Вино красно, как мой
зелёный плащ! ( падает под стол)
Д р у г Г о р а ц и й (отпивает). Щас запою про забудённую
бубённую буду! (падает под стол)
О з р и к (отпивает). Не ожидал такого сатисфакта! (падает
под стол)
Л а Ф е р т (отпивает, говорит про себя, падает под стол)
З у б р о в с к и й (отпивает, страшным голосом басом).
Бабахусу ура! (падает под стол)
М я м л я (нюхает, падает под стол).
И вот они все: одни лежат, другие валяются, и тут входят
генерал Штыкобраз и сынок его Фортель. Генерал говорит: -
вот тебе принцесса!, - а хитрый Фортель: - Да тут не
справятся и четыре капитана!
Ш т ы к о б р а з. Тогда присваиваю тебе звание
подполковника! (Проходя мимо стола) - Пить? Не вопрос! -
(залпом осущает кубок и уходит твёрдым военным шагом,
раскачиваясь на палубах дворца): - Пойду в войска принять
чего головоломного.
Ф о р т е л ь. А дальше - всем молчать!
М я м л я. : (волшебные ощущения, о которых не принято
говорить в приличном обществе)
Такова жизнь, дяденьки заседатели и тётеньки заседательницы!
Таковы псевдокондиции самоэкзистенции.
Сидящий-За-Столом ответил скептической фразой под названием
"Ну-ну".
* * *
Суп из комара
- Нет, деточка, потрогать дедушку Ленина нельзя!
- Как учит марксистско-ленинская паразитология, -
назидательно начал Миньтюхай, - никакая блоха не плоха, если
её употребить с пользой для диктатуры пролетариата. Вот и
решил как-то сантехармеец тов.Сябрыев употребить.
А жил он в общественном шалаше у станции Разливай,
занимал там верхнюю полку и шкафчик для инструментов Љ 37.
И вот как-то, в разгар пятидневки, затеял он в укромном
уголке у фонтанчика воплотить идею-бзик в бочонок дубового
стекла, закрыв за собой дверь в попойницкую на замочную
скважину. Припаял он где на стёклышко хрусталик, где железку
на металл, где ручок на крючок, закипятил огня и дополнил
композицию сырьём. Охота пуще пулемёта, и такой вокруг
воцарился покой и благодать...
Совершенно случайно в этот деликатесный момент зашёл со
своей отмычкой попить коричневой воды и комендант
подобъекта тов.Самсиропов, которого все звали "дядя Сам".
- Чего это ты взаперти?
- А я с детства любил запереться от души, да оббивал все
стены заборами. - нашёлся Сябрыев.
- А керосинишь чего?
- Суп варю! - сказал Сябрыев, чтобы не молчать.
- Так продуктам же вышел спорт. Из чего же суп?
Сябрыев почувствовал, что он в тупике.
Тут, по-счастью, под потолком жужнул насекомый, и Сябрыев
вышел из тупика:
- А из комара!
Комар, такое дело, резко прибавил обороты.
Сябрыев бросился его подманивать: - Поди сюда питательный,
поди сюда наваристый!
Комар сказал, что он перелётная птица, что всех вас, в том
числе и Сябрыева, видел свысока ( - Как, и нас тоже? -
заворочался Лавминтий), а сейчас ему совершенно некогда в
суп, в таких делах он им не товарищ, и вообще он полетел.
Комар уже улетучивался, маша крылом как помелом, но тут
Сябрыев дёрнул за верёвочку, привязанную к форточке каким-то
рацухером, и птица-веник свялился прямо в змеевик. И вовремя
- с обратной стороны закапал известный сляк.
Воспринять стаканчик супа, понятное дело, никто не
отказывался.
Дядя Сам одобрил:
- Хороший суп. Как сто грамм спиртвейна. Будем тебя
чествовать по передаче опыта. Не хухор-мухор, эдак мы и
бифштексы из мух освоим!
Такой оборот Сябрыева не обрадовал.
А недовареный комар изгальнулся назад по змеевику и, раненый
по голове, мокрей мокра, чьей-то кровью написал на Сябрыева
жалобу в смысле введения в заблуждение. Мол тому покой не
только по койкам снится, и надо с ним по всей строгости
закидона.
Назначилось общее собрание с повесткой:
1. Раздавить осиное гнездо!
2. Обмен опыта тов.Сябрыева на заявление беспартийного
Комара.
3. Разное.
Пришёл такой в очках, и ещё такая с белыми волосами, и такие
трое на Доске почёта, и из жилконтры, и которые возле
магазина, и какие ещё.
Под лозунгом "Мы не будем ждать милостей от природы; мы
будем ждать милостей от начальства!" слово взял председатель
совета старших по койкам.
- Кто к нам с ничем придёт ?..
(все сурово нахмурились)
- Для преодоления работоспособности труждающиеся загрузили
пустовоз мусором и он превратился в плоховоз!
(все одобрительно засмеялись)
- Но мы-то знаем где затаился подлый стрелочник!
Присутствовавший портретом А.М.Горки-Ленинский напомнил
собой максиму: "Если враг не друг, то надо не тянуть, а
бросить его одного. Со скалы".
- Как главный скажет, так всем молчать! - подтянул поллитрук
Сомнильный, словопренец и беспрекословец.
- И стойко переносить с места на место все тебяготы и
умалишения! - крикнул и часовых дел караульный.
- Переходим ко второму вопросу.
- Как и все непримиримые борцы за непримиримую борьбу, наш
самый образованный из чего попало в мире человек-как-хозяин,
проходи, тов.Сябрыев, поделись опытным делом: как нам сурово
насупить ещё больше, чем ещё.
Сябрыев занекался с заднего места:
- Да чего там, да что уж я:
Но А.М. Горки-Ленинский напомнил собой со стены другое
крылатское выражение: "Если друг не берётся, его
перерождают!"
- А беспартийный Комар отсутствует? - спросил председатель.
- Присутствует наоборот - отозвался комар, неосмотрительно
протиснувшись в первый ряд.
- Это Вы участвовали в супе? - сразу заинтересовался
председатель.
- Смачный супец, - подтвердил дядя Сам, и дыхнул на
председателя, - С каком значества.
- Так, всё, перекур по строительной норме, собрание
переносится на следующую пятницу. Повестка - разное. -
сказал председатель.
И тут все бросились ловить комара, а Сябрыева наконец
оставили в покое. И стал он думать: я в покое, а меня за это
вторым пунктом надо было провентилировать?
Подумал-подумал, да и написал на себя заявление в
соблюдательные органы. И подписался: "Доброжелатель
Сябрыев". Потом подумал, зачеркнул "Сябрыев" и дописал:
"товарищ Чистоплюй".
А А.М.Горки-Ленинский использовал этот поучительный сюжет с
воспитательной целью:
как говорится, "всех достал, схожу со сцены."
* * *
- ...Вот тут я чего-то недоглючил - кто такой был это
дезоксирибонуклеид?.. - полез выяснять Маев, безуспешно
фокусируясь на рассказчике, но Миньтюхай уже отставил ногу с
валенком:
- Надоело говорить историй!
- И любить, которых нам нельзя! - подтянул Михаилка-
крокодилка.
- Килька в море, кошка на заборе.
- Песня вся.
Стало тихо, и у Маева громко засвербило из уха.
- Однако тайм. (толканул клокастый Михл).
- Небось тусь на завязь? (заотваливал Хомякл)
- Кто у нас сегодня выдворецкий? (небрежно выцедил
Лавминтий)
- Свистать всех на фиг! (Миньтюхай рванул тельняшку)
- Сколько фига ни стухай, свистнет фигу свистюхай! (завопил
Михаилка-крокодилка и кинулся наутёк.)
- Посошок на дорожку...
- Порошок на дурёжку...
- Потрошок на делёжку... (забубнили из угла)
- Пойдём, малыш, я расскажу тебе сказку.( сказала Мишанина)
- Сатарашнную саказку? (спросил Камишадзе)
- Нет, это будет ровное, слегка всхохмлённое повествование.
- Покатаюся, поваляюся... (забормотала в очередной раз
проснувшаяся баба Я, повостревшим глазом оглаживая
упитанного Лавминтия)
- Катись, катись.
- Вали, вали. (Михл и Михня развернули бабульку под локти
растворяться под часами)
- И смех, и грех? (подступил Михомор)
- Но-но, только без щекотки! (вскинулась оторва Аминь)
- Как это называется, "до свидания". (объявил Лю Минь,
исчезая за паровым отоплением).
- Полный улёт. (подтвердил Маев, степенно выпадая из окна).
- Конец фильмца. (обернулась оторва Аминь, делая прощальный
реверанс).
И только Маленький Мух долго жужжал у притолоки, беспокоя
совесть, но совершенно не мешая спать.
6 июля 2000 г