Кровавый закат опустился на город. Фёдор Фёдорович Курилко, сухонький полуинтеллектуальный меланхолик, смотрел новейший мировой шедевр 'Кровавые кровяные кровопийцы'. Он смотрел кино на кухне, по маленькому телевизору и ему очень хотелось курить, потому что было очень страшно. Ему казалось, что вокруг шуршат какие-то привидения, а вдруг это кровавые кровяные кровопийцы? Он включил свет на кухне, в коридоре, в ванной и в туалете. В комнате спала жена, а то бы Курилко включил свет и там.
Жена не переносила в квартире запаха дыма и табака, и Курилко курил обычно на лестничной площадке. Во время очередной рекламы, ругая жену нехорошими словами, но, естественно, не так громко, чтобы она могла проснуться, Курилко отправился курить на лестничную площадку. Там, за дверью, его встретил ночной мрак! Очевидно, перегорела лампочка. Но Курилко дрожал от страха, а тут ещё мрак этот, будь он неладен! Фёдор Фёдорович взял с телефонной тумбочки мобильник, в нём был маленький фонарик, и вышел во тьму.
Узкий луч света от фонарика рассёк ужасную темень. Курилко прикрыл дверь в квартиру, прикурил и с наслаждением сделал затяжку. Он провёл лучиком по стене. На ней какой-то малолетний придурок нарисовал космического фэнтэзийного монстра, страшного и с рогами, очень похожего на чёрта.
- Тьфу ты, чёрт! Что б тебя! - задрожал Курилко. - Развелось вас, художников хрЕновых, на мою голову! Лучше б рисовали что-нибудь путное, солнышко, допустим, или рекламу сигарет.
Был первый час ночи. Стояла кромешная тьма, разрезаемая узким лучом мобильника. На стене был красочно изображён чёрт. После часового просмотра триллера 'Кровавые кровяные убийцы' Курилко, нервно подрагивая, курил.
Резко раздался телефонный звонок!
- АААААА! - закричал Курилко.
Вибрирующий телефон запрыгал в его руках, выскользнул и, ударившись о кафельную плитку, разлетелся на мелкие части. Сигарета тоже выпала из рук.
Держась за сердце, на 'ватных' ногах, Курилко вошёл в квартиру, подошёл к телевизору, где к этому времени кровавые кровяные кровопийцы расшалились не на шутку, выключил телевизор, и отправился к жене, на брачное ложе. Свернувшись калачиком, прикоснувшись спиной к родной и близкой, горячей ото сна, спине супруги, Фёдор Фёдорович немного успокоился и уснул неспокойным сном.
Примерно в то же самое время Иван Иванович Забухаев, крупный жизнелюбивый мужчина, с поседевшими кудрявыми волосами, смотрел тот же самый фильм. Так же как и у Фёдора Фёдоровича, в единственной комнате квартиры мирно спала мадам Забухаева, а Иван Иванович смотрел висящий на стене кухни жидкокристаллический телевизор, гордость семьи, подарок сына, единственную дорогостоящую вещь интерьера. Иван Иванович не боялся кровавых кровяных кровопийц, но, как бы это выразиться(?), опасался. Забухаев уже забухал, извините, выпил. Он уже выкушал бутылочку 'Праздничной', и на душе у него было довольно празднично, если бы, конечно, не эти самые кровавые кровяные кровопийцы. Ну чего, они, действительно, народу жить мешают!? Ему очень хотелось поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями о кровопийцах, но о том, чтобы, например, разбудить жену, не могло быть и речи. Мадам Забухаева славилась крутым нравом.
Позвоню-ка я своему другу Курилко, решил Иван Иванович. Курилко наверняка смотрит этот фильм, поскольку его рекламировали как мировой шедевр. Ох, уж этот Курилко, со своими позывами на интеллектуальное восприятие мира, снисходительно подтрунивал в мыслях над своим приятелем Забухаев. Голос Иван Иванович имел громкий, и подумал, что даже если будет разговаривать по телефону на кухне, его чуткая жена проснётся, и такой чудный вечер будет испорчен. А у Забухаева ещё оставалась в заначке четвертинка, а ещё половина фильма о кровопийцах была впереди. Не жизнь, а сплошное удовольствие, если жена не мешает.
Взяв мобильный телефон, Забухаев потихоньку отправился на лестничную площадку. Как и все сильные, но пьющие люди, Иван Иванович был уверен, что может выпить сколько угодно, и это будет не во вред его здоровью, психике и сознанию. Но вредный всесильный Зелёный Змий считал, очевидно, иначе, и он рассылал своих чёртиков и зелёных человечков, невзирая на свои симпатии или антипатии. Дело есть дело. Не фиг, с ним, Зелёным Змием, связываться.
На лестничной площадке смелому Забухаеву вдруг показалось, что в воздухе вокруг него начинают летать какие-то потусторонние личности. И они, подстёгиваемые внезапным забухаевским ужасом и алкоголем, становятся всё кровавее, кровянее и кровопиестее. А за коридорным окном стояла кромешная мгла! Мрак!
Забухаев дрожащей рукой набрал номер друга. Друг не отзывался. Спит что ли? Не может быть. Забухаев вновь и вновь набирал номер друга. Он, конечно, не мог знать, что после первого же его нажатия на 'вызов', его друг Курилко лишился своего телефона. Что-то случилось! В разгорячённом мозгу Забухаева начали рисоваться страшные картины, в которых присутствовал его друг Курилко и, непременно, кровавые кровяные кровопийцы.
Иван Иванович озирался по сторонам. Казалось, концентрация страшных прозрачных субстанций вокруг него увеличилась. И все они были, как легко догадаться, и кровавые, и кровяные, и кровопийцы. Забухаев вновь схватился за телефон. Второпях он нажал вызов не того номера. Это был номер его жены.
Мадам Забухаеву разбудил звонок её мобильного телефона. Женщина пощупала ладонью место рядом с собой, оно пустовало. На кухне негромко работал телевизор. На дисплее телефона высветился вызывающий её номер. Это был номер её мужа.
Женщина опустила руку на пол и подняла тапок. Всем, кто употребляет слово 'тапки' в женском роде, как считается более правильно, мои сожаления. Довольно много людей употребляет в разговоре мужской род этого слова, то есть, получается 'тапок'. Вот и у меня будет тапок.
Забухаева провела ногтем по подошве тапка, как опытный воин пробует остроту клинка перед решающей, но не первой в его жизни, битвой. Она встала и пошла на кухню, в одном тапке. Другой она держала как индеец томагавк. На кухне никого не было. Но зато стояла опустошённая бутылка 'Праздничной', недоеденные шпроты, и маслины с анчоусами. Время солёных огурцов прошло, автоматически ностальгически отметила про себя женщина. Она проверила ванную и туалет, и, наконец, заметила чуть приоткрытую дверь на лестничную площадку. Её телефон на прикроватном столике продолжал трезвонить.
- Курилко! Курилко, дорогой! Ответь! Неужели эти кровавые кровяные кровопийцы выпили всю твою кровь! - кричал в телефон Иван Иванович. Ему казалось, что он отчётливо слышит, как двигаются, и даже, как тяжело дышат эти летающие вокруг него страшные субстанции. И вдруг! Ужасающий удар обрушился на кудрявую голову Забухаева. Иван Иванович рухнул без чувств как подкошенный. Удар ударом, но его забубённая голова ещё и не то выдерживала. Это был шок.
А тяжело дышали не кровавые прозрачные субстанции, а мадам Забухаева. Она стояла за спиной своего супруга, и это она наградила его столь мощным, прямо скажем - сногсшибательным ударом. Тапком, само собой. Телефон выскользнул из рук Забухаева и разбился.
Мадам Забухаева горестно опустилась на корточки рядом с мужем и безутешно зарыдала:
- Телефооон!
Затем, взяв себя в руки и своего супруга за ноги, она втащила последнего в квартиру, раздела, протёрла влажной тряпкой испачканные открытые части тела, то есть лицо и руки, и водрузила мужа на полагающееся ему место, на супружеское ложе у стенки.
Иван Иванович проснулся. Смутно припоминая события вчерашнего вечера, он открыл глаза. Перед ним стояла его супруга.
- А кровавые кровяные кровопийцы уже ушли? - с надеждой спросил Забухаев.
Голос мадам Забухаевой не предвещал ничего хорошего: