Аннотация: Писалось как предыстория к созданию клана в Lineage II
Шорох листвы под лапами, запах хвои, крик совы над головй и шелест ее крыльев... "Ты хочешь узнать правду? Хочешь?" Горящие ненавистью глаза, залитые кровавой пеленой.
Я вскрикнула от ужаса и проснулась. Влажная от холодного пота рубашка липла к телу, костер такой уютный вечером на рассвете приносил лишь холод. Бохер тихо всхарпнул подбадривая меня своим пристусвием. Я быстро встала, дошла до ручья, что пробегал в двух шагах от стоянки, и, ополоснувшись, пошла обратно одеваться. Этот сон преследует меня с тех пор, как начала возвращаться память. С того момента, как я встретила темного, имеющего власть над тенями из клана MoonBlade. Название-то меня и зацепило.
Я шла через горный перевал в Пустошь, когда увидела его. Был вечер, пора было разбивать лагерь, а у него уже все было готово, я подумала тогда - почему бы и нет. Предрассудками я не страдала вообще, это очень сильно огорчало моего учителя, но сделать он ничего не мог. Подошла, поздоровалась, попросилась к огню, темный был необычайно мягок и совершенно не надменен, это нонсенс для наших темных собратьев, но я приняла это за перст судьбы и решила не искать больше места, тем более что было уже весьма темно, а он не возражал. Пока мы сидели у костра, и я готовила ужин, мы незаметно разговорились. Обычные посиделки, обычный разговор, кто откуда родом, чем занимается, за кем идет, байки и легенды что приключенцы слышат на тракте. Когда Сайлент назвал свой клан, я почувствовала, что внутри что-то резко щелкнуло, как замок на двери, который никто не мог открыть, а паролем к нему служило слово. В эту ночь мне впервые приснился тот кошмар. Я проснулась вся дрожа, на руках у темного, завернутая в его походное одеяло. Он качал меня на руках и шептал какие-то успокоительные глупости, как будто я была маленьким ребенком. Я помню, как я дернувшись пыталась высвободиться из его железной хватки и кричала при этом одно слово: "Алькирия!". Темный застыл и, крепко прижав к себе, сказал: "Тише маленькая сестра, А-ш, а-ш-ш-ш. Все будет хорошо". Это было 50 лет назад, но меня до сих пор преследует тот сон. Пришла пора искать ответы.
- Ты все же уходишь? - Приемная мать смотрела на меня с легкой тревогой, меня всегда удивляло то, как неохотно она отпускала меня из дома. Эльфийка смотрела на мои суматошные сборы и, как будто ежась под холодным, видимым только ей ветром, обняла себя руками, в огромных миндалевидных глазах цвета весенней листвы плескалась невероятная затягивающая смесь из грусти, печали и боли. Я остановилась, глядя на нее. Потом, отложив чистую рубашку, выпрямилась и, подойдя, уткнулась ей в шею носом, как когда-то в далеком детстве, только тогда я доставала ей всего лишь до колен, и Алириана брала меня тогда на руки.
- Пожелай мне удачи. - Она обняла меня и поцеловав в лоб ответила - Да хранит тебя Ева, дитя. - Мы застыли на какое-то время в хрупком равновесии на краю пропасти, казалось еще лишь шаг, лишь движение и ты рухнешь в неизвестность... да собственно так оно и было, я не знала куда иду и что гонит меня вперед, к горизонту. Я знала лишь одно, я должна идти, идти по зову своего сердца, по зову луны и шороху листьев под ногами, по крику совы над головой. Алириана погладила меня по золотистого цвета волосам, и, легонько оттолкнув, отпустила.
- Иди, зов крови у вашей семьи всегда был чрезвычайно силен. - Она отвернувшись пошла собирать мне провизию в дорогу. Я удивленно склонила голову к плечу,
- Моей семьи? Ты никогда не говорила о моей семье. Почему? - спросила я, внимательно наблюдая за каждым ее движением, выверенным и точным, мягким и изящным, с присущей только эльфам грацией. Эльфийка на какое то мгновение застыла, а потом продолжила собирать продукты, аккуратно увязывая и складывая.
- Ты знаешь война между орками и эльфами была жуткой, кровопролитной, казалось весь лес стонал вместе с нашими братьями и сестрами гибнущими под грубыми лапами, не умеющими ничего кроме уничтожения, - она замолчала, задумавшись на мгновение о чем-то, а я, затаив дыхание, слушала откровение одной из самых древних эльфиек. - Я потеряла в той войне своего мужа и детей. Казалось, этому не будет конца. Но вот пришел твой народ. Мои сородичи тогда были глупыми и надменными, да мы и сейчас такие, - она грустно улыбнулась своим мыслям. - А твой народ раскидал и орков и наших, как котят. Они появились из ниоткуда, просто появились и навели порядок. Лет через 80-т я встретила твою мать. Она попросила меня позаботится о тебе. - Алириана тяжело вздохнула. - А теперь пришло время тебе уходить и идти по стопам своих родителей. - Она протянула мне готовую котомку и грустно улыбнулась своей все понимающей незабываемой улыбкой. Я приняла котомку и молча поклонилась этой, такой юной на вид женщине с древними, усталыми глазами.
И вот мое путешествие, похоже, подходило к концу. Мы поднимались по тихому каменистому перевалу, когда я поняла, что цель моих поисков близка... Я не могу сказать, как это произошло, просто знала, что пришла туда, куда следовало. Непонятное болезненное желание узнать правду ныло, как плохо промытая рана, надо было вскрыть ее и обработать жгучим настоем, который после боли принесет облегчение. Бохер взволнованно повел ушами и чуть заметно всхрапнул, предупреждая об опасности, мы бесшумно, как тени скользнули за большие валуны на обочине дороги. Прошла минута, другая, и из-за поворота послышалось бряцанье металла о металл. Единорог тихо вздохнул и, качнув ушами, чуть слышно топнул копытом, а потом застыл как изваяние, я прижалась к его теплому боку и затаила дыхание. Орки племени Кетра, были сильным и опасным противником, встречаться с их патрулем, когда я, казалось бы, была уже у цели, совершенно не хотелось. Шаги были тяжелые, выдавая присутствие нескольких массивных тел, беспорядочно шуршали камушки под их подошвами. Вот из-за поворота показалась огромная секира, а потом и ее хозяин, орк повел носом по ветру и, фыркнув, продолжил движение, за ним шли шаман и два воина. Сердце бешено ударило по ребрам нагоняя в кровь адреналина, не простой патруль - обход. Я сжалась в комок и, забившись почти под самый камень, застыла, пытаясь стать максимально невидимой и не заметной. К счастью было раннее утро и орки слепли в предрассветных сумерках. Из-за того что я сидела вжавшись в камень, обзор резко сократился, и я не видела, что они делают, зато отлично слышала. Тяжелые шаги приблизились, медленно прошли мимо, я тихонько вздохнула с облегчением и, чуть приподняв голову над камнем, выглянула из своего укрытия. Мой взгляд уперся в выцветшие подслеповатые глаза шамана. Время застыло, как насекомое в капле янтаря, зрение стало абсолютно четким, а сознание пустым и звонким, как колокол. Казалось, реальность натягивается, словно тонкая пленка воздушного пузыря на поверхности воды, было ощущение что на мир кто-то наложил тишину. По тонким морщинистым губам орка поползла жестокая улыбка. Короткая рука с узловатыми толстыми пальцами медленно, очень медленно начала подниматься в мою сторону, складываясь в указующий знак. Ноги, как пружины, преодолевая дикое сопротивление тысяч тонн воздуха, начали разгибаться, бросая непослушное, онемевшее тело вверх и в сторону от готовящегося заклинания. Шаман разомкнул губы и мир взорвался звуками: "Волчье племя!". Казалось, тонкая натянутая пленка лопнула, и время начало, как зажатая и взведенная пружина, разворачиваться со все нарастающей скоростью, слились в какофонию звуков свист стрел над головой, удар по камню воздушного заклинания, предсмертный крик единорога, кинувшегося меня защищать, бешеный вопль командира отряда, шорох осыпающейся под ногами каменой крошки и звон крови в ушах. Раздирая в кровь ладони и колени, я влетела, как на крыльях, вверх по большой насыпи, чудом удержавшись, чтобы не сверзится с нее носом вперед, и выгнувшись дугой пропустила за спиной пролетевший топор, брошенный командиром в злобе, потому как достать иначе меня они уже не могли. Воины, понукаемые криками своего командира, сопя полезли вверх за мной. Резко развернувшись, я начала съезжать вниз по катящимся камням. Наверное, я бы успела уйти. И тут в действие включился шаман, вернее его магия. Он достал меня на излете, как раз, когда я уже почти ушла из зоны видимости. Ощущение было премерзкое, казалось, все внутренности вывернуло на изнанку, зрение поплыло, и земля резко ушла из под ног. Я умудрилась сгруппироваться в полете, помогли интуитивная как у кошек эльфийская грация, присущие им невероятная быстрота реакции и чувство равновесия. Мать сыра земля решила не баловать меня в этот раз пухом, и больно ударила под пятки, отозвавшись ноющей болью во всем теле. Не удержавшись, я все же упала и покатилась, больно царапая руки и колени о камни, в довершение всех бед как-то умудрилась напороться боком на торчащие из земли колья. Вскочила, наскоро заговорила рану и, что есть духу, помчалась вверх по тропке. Вылетев на перекресток, свернула на незаметную тропку ведущую в горы, пробежала пару шагов и спряталась за выступающую скалу, прижавшись спиной к камню. Воины, спешащие за мной, грузно протопали дальше, не заметив ответвления. В изнеможении я сползла вниз по холодящему голую спину камню. Какое-то мгновение застывшими глазами смотрела в лазурное небо с пробивающимися первыми лучами восходящего солнца, а потом ударила боль. Свернулась в клубок и тихо заскулила, хватая ртом воздух и пытаясь зажать ладонями раскрывшуюся рану. Рваная рубашка на боку набрякла, по бедру и ниже побежали теплые ручейки. Оскалив зубы попыталась встать, удивленно отметила что могу еще что то делать. Подарок шамана работал очень красиво и качественно, снять его не было никакой возможности. В глазах поплыли темные пятна, зрение плыло и двоилось. Заглатывая ртом воздух, как рыба выброшенная на берег, по стеночке поползла дальше от неприятностей, без перерыва шепча слова заклинания, рана не затягивалась но и кровь я уже так сильно не теряла. Перед глазами появился вход в какое то здание, удивленно краем сознания отметила этот факт и зашла внутрь, резко вернулось ощущение конца пути. Я шла как в бреду, проплывали мимо резные стены, залы с цветными витражами, свет проникал сквозь них и бросал гротеские цветные тени на мозайчатый пол. Кажется, пару раз я теряла сознание, и тело двигалось само на автопилоте, меня буквально тащило вперед как на канате чувство цели. Смутно помню, как прошла по какой то лестнице вверх, потом стена, на которую я оперлась, поддалась под ладонью и я головой вперед полетела в раскрывшийся как пасть темный провал. Скатилась, ударяясь обо все что попадалось на пути, собирая вековую пуль и паутину, вылетела, пробив решетку закрывающую воздуховод выставленными вперед ладонями, в сферическую комнату. Совершенно не по эльфийски шлепнулась на пол на четвереньки, мелькнула глупая и левая мысль о том, что хорошо же я сейчас выгляжу, растрепанная, грязная, вся в крови, разорванной одежде, в пыли и паутине, успела удивится, что меня волнуют такие мелочи, а потом сознание уплыло окончательно. Не знаю, сколько я так пролежала, очнулась от того что было холодно, неудобно и мокро. Первое что я увидела открыв глаза это резную ножку чего то, взгляд скользнул выше и дальше. Комната имела сферическую форму и две трети стены занимало огромное окно, забранное привычными мне уже цветными витражами, на которых была изображена битва между орками, эльфами и ... волками?! Я попыталась встать, опираясь ладонями о пол и поскользнулась на чем то мокром, удивленно перевела взгляд вниз и тут мне стало понятно, почему мне было так холодно и мокро. Я лежала в луже собственной подсыхающей вязкой крови, удивительно было то что я все же смогла очнуться после такой кровопотери. Наверно смотрелось очень живописно, и вряд ли меня можно было отличить от трупа, пока я не начала двигаться. Скривившись, поставила руки более устойчиво и попыталась все же встать, получилось не очень, руки разъезжались от слабости, ноги подгибались, а голова кружилась так что пришлось закрыть глаза. Но на четвереньки я все же поднялась. Потом в поле моего зрения все же попала подставка - резная ножка ее была изукрашена вставшими на дыбы, бегущими и прыгающими волками. И здесь волки, "преследуют они меня что ли?" мелькнула мысль и пропала, отметила только краем сознания, что тематика странная, не свойственная моему миру. Я протянула заляпанную кровью руку и как утопающий вцепилась в резную ножку оставляя багровые разводы на серебристой стали. Подставка опасно закачалась, но все же устояла и я потихоньку стала подтягиваться вверх, перехватываясь все выше, чтобы встать. После каждого движения приходилось останавливаться и давать отчаянно кружащейся голове отдых, закрывать глаза и замирать, потом приподниматься еще выше, опять застывать. Кое-как, с помощью Евы, поднялась на шатающиеся, норовящие то и дело разъехаться в стороны, ноги и огляделась. Комната оказалась совершенно пустой, кроме подставки в середины комнаты в ней ничего не было. Особое внимание привлекали все же цветная стекольная мозайка. Окно делилось на три секции, но показывало в целом единую картину. В правом углу изображались орки, бегущие в панике разрозненной смешанной толпой, с лева людская крепость над которой видны были эльфийские лучники, в середине же властвовали волки. Но даже не это зацепило меня больше всего. В самой средине, в море хаоса, переплетенных орковских тел, и как молний скользящих стремительных серебристо серых фигур возвышался как остров спокойствия холм. А на холме стоял волк. Он был изображен в самом центре картины, искусный мастер с такой любовью и четкостью показал каждую линию, каждый изгиб гордо посаженной головы, что казалось еще миг и зверь шевельнет сейчас головой вскинет морду к кроваво красной луне и запоет свою, пробирающую до самого сердца, песню. Белая шерсть отливала всеми оттенками от голубого до серебристо-стального. Он стоял полубоком, развернув массивную морду к зрителям, было видно, что волк изображен в полный рост, он был огромен. Но больше всего зачаровывали горящие изумрудные с ярким желтоватым отливом, проникающие в самую душу глаза. Я застыла припаянная к полу этим взглядом, теперь я знала, чьи глаза приходят каждый раз в мои сны, сны о крови и войне, сны о бурлящей буре в душе и криках врагов. Казалось, на меня смотрит живое существо, а не просто искусстно подобранный набор цветных стекляшек. Сглотнув, кое-как оторвала взгляд, хотя глаза то и дело скашивались на картину. В этот момент под руку, опирающуюся на подставку, попал какой то острый предмет. Посмотрела вниз, голова все еще кружилась и зрение немного плыло, хотя я кажется начала приходить в норму. То что я увидела пробрало меня до костей. Как удар молнии пробежал по позвоночнику к голове, ноги опять подкосились и я вцепилась уже обеими руками в стальную поверхность, чтобы унять головокружение и устоять на ногах.
Передо мной лежал древний укрытый пылью фолиант, рука помимо воли сама потянулась к нему, потянулась и замерла на полпути. Я не могла решится открыть ее, хотя знала что это именно то зачем я пришла сюда. В ушах снова звучит тихий шепот: "ты хочешь узнать правду?..." Задумываюсь: "хочу ли я этого?" Закусываю губу и медленно стираю пыль с древней книги. Когда вековой слой пыли махровыми катышками падает на пол с обложки на меня оскаливается волчья морда. Прищуриваюсь, кажется где то я уже видела такой символ, только вот где? Качаю головой. Еще какое то время стою в нерешительности, а потом открываю книгу, первое же слово отзывается во мне криком совы, ночным лесом, запахом хвойного ковра под лапами и щемящей душу песней луне.
"MoonBlade" Пожелтевшие от времени страницы с шелестом открывают передо мной глубины истории.
"Первый шаг.
И собрались все боги и решил создать разумных существ подобных себе, и созданы были Гиганты, посмотрели боги на творение рук своих и возгордились. И решил каждый создать свою, еще лучше чем получилось в первый раз. Но не могли они создать ничего более совершенного чем то над чем старались они все вместе. Так были созданы гномы, эльфы, орки, артеас и люди. Лишь средняя сестра Алькирия была против такого разделения. Люди которых она создала были наиболее разносторонними, но богиня не любила то что создавалось отдельно от общей гармонии и отвернулась от них найдя утешение в далеких северных лесах.
Шли века. Облик мира менялся, ушли в прошлое Гиганты и началась свара между старшими расами за господство над миром. Кровопролитные войны покрывали почти весь континент, казалось ничто не могло их остановить.
Всё, что было на их пути, превращалось в пепел. И больше всего страдали от этого раса забытых своей богиней - раса людей. Их города превращались в поле боя. Орки и Эльфы без каких либо эмоций вырезали целые поселения, с тем лишь чтобы они не примкнули к врагу. Медленно, но верно, раса людей двигалась к гибели.
Они молили богов сжалиться над ними и помочь им. Но ответа не было... В конечном итоге Алькирия не выдержала и все же решила помочь своим не любимым чадам. И тогда из лесов пришли волки. Огромные двухметровые звери, Ночные Странники. Не умеющие промахиваться и не знающие что такое проигрыш. Обитающие в глухих северных лесах они наводили ужас на любого, кому посчастливилось повстречать их на своем пути и все же выжить. Безжалостные и бесстрашные, свободолюбивые. Странники Ночи были прекрасной и мудрой расой. Единственной кому он поклонялись, и слушались беспрекословно, была богиня Алькирия. И вот по ее просьбе они пришли и встали на защиту людей."
Перед моими глазами всплывают давно ушедшие в прошлое картины: "крики, кровь на материнской морде, ошалевшие от боли в ранах глаза отца. Желтые глаза с изумрудным отливом внутри, глаза волка. Мудрые и древние глаза, того, кто учил меня ходить и выслеживать добычу, тот, кто рассказывал мне историю мира и учил читать". Теперь я помнила своих родителей. Это больно ударило. Почему я всегда думала, что я эльф? Что произошло потом? Я мучительно искала ответ в своей памяти и не находила. Лишь шуршание листьев под лапами, и что-то нежное и ласковое... но что? Я лихорадочно вцепилась в книгу, ища в ней ответ, забыв про боль.
"Предательство.
Они пришли в тот момент когда две обезумевшие орды столкнулись у людской крепости. Эльфы, находящиеся внутри, и отстреливающиеся и Орки за стенами, пытающиеся взять их штурмом. Чаши весов застыли в равновесии. Не смотря на весь запал ни одна из сторон не могла взять перевес...пока не произошло непредвиденное.
С опушки близлежащего леса послышался вой волка. Этот вой пробирал до самых костей вселяя ужас, враждующие замерли и повернулись в сторону леса. Наступила звенящая тишина, все глаза были обращен на север, туда, откуда прилетел этот страшный звук. И вот бесшумно как тень или призрак на пригорок вышла и застыла как изваяние огромная фигура зверя. Волк неподвижно застыл осматривая поле боя, лишь ветер трепал жесткую шерсть. Массивный зверь медленно, как будто насмехаясь поднял морду к небу и воздухе опять пронесся разрезая ватную тишину волчий вой. И тут к его тягучей песне присоединились другие. Казалось, весь лес поет вместе с ним призыв к битве. Песня, никак иначе это было не назвать, взвилась высь и резко оборвалась на высокой щемящей ноте. Огромный зверь не торопясь оторвал лапы от земли и мягкой рысью будто стелясь на травой направился в сторону воюющих. А за его спиной текло серебристо черное море.
Орки в едином вздохе ужаса качнулись назад и откатились давя и подминая под общей массой нерасторопных. Но как бы не были они быстры уйти от предначертанного судьбой они не могли. Как серые молнии скользили волки сквозь неповоротливые массивные фигуры оркского воинства, а за ними распускались багровые шлейфы. На острие этой невероятной молниеносной атаки как дух над землей летел, оставляя за собой просеку из изломанных валяющихся в разных живописных позах орковских тел, огромный серебристо черный зверь, Кеннаро. Он по праву занимал место предводителя этого гордого народа. Волк был прекрасен и совершенен, с невероятной грацией двигался он вперед как бы нехотя расправляясь со своими врагами. Движения его были скупы и исполнены пластики. Лавиной прошлись Ночные странники сквозь обе враждующие стороны не оставляя ничего на своем пути, лишь люди избежали этой плачевной участи. Позже, когда сражение было закончено, бесшумные тени разошлись в разные стороны и как волна прокатились по миру Адена, отчищая его земли от вражды и не ненависти, неся с собой смерть и жизнь одновременно, отчаянье и надежду. Ничто и никто не могло противостоять этой невероятной силе и грации."
Мой взгляд вновь скользнул вверх оторвавшись от книги и невидяще уперся в светящийся от солнечных лучей цветной витраж. Перед моими глазами пробегали зеленые усыпанные янтарными цветами поля Адена, кроваво красные залитые лавиной равнины, изумрудные эльфийские леса, суровые каменистые плато острова орков, холодные еловые заснеженные леса и золотоносные гористые пики гномьей родины, все дальше и дальше за горизонт, в суровые земли покрытые подпирающими небеса вершинами укутанными искрящимся снежным покрывалом и частыми сосенками. Земли в которых царствовала волчья песня. "Мама, а что теперь с нами будет?" Ласковый огромный нос с нежностью касающийся маленькой пушистой мордочки, нежный голос обволакивающий и убаюкивающий "Все будет хорошо Искристая, все будет хорошо, моя звездочка". Память как лавина прорвала хрупкие заграждения заклятья наложенного многие годы назад и расставляла все по местам, и забытый но всегда казавшийся мне таким родным холод снежного одеяла под ногами... нет лапами, шорох падающих снежинок, крики птиц и изумрудное сияние северной ночи на небе.
"Шли годы. Кеннаро и его народ честно выполнил то о чем его попросила Алькирия. Никто более не приближался к человеческим поселениям и людской род расцвел. Не имея более внешних врагов, не нуждаясь в создании постоянной регулярной армии люди процветали. Наладилась рухнувшая экономика, появились редкие товары на рынке, привозимые гномами, появились школы магии, которые для них открывали заключившие с людьми союз эльфы. Время как огромная река неспешно несла свои воды вперед, все дальше и дальше. Люди начали развивать культуру. Города росли. Являясь разносторонней уникальной в какой то мере расой, люди обладали умениями и талантами в любом деле, пусть не сразу, не так хорошо как другие, но они были целеустремленными, упорными и сильным и вот в какой то момент их упорство и сила воли были вознаграждены. Люди стали самой сильной и разносторонней расой Элмора. Сменялись поколения. Люди становились всё более высокомерны. Теперь когда были налажены торговые отношения с гномами - люди получили лучшее оружие. От эльфов они получили невероятные познания в магии и усердно с ними экспериментировали. В конечном итоге люди вытеснили с материка оркский народ и, разорвав союз с эльфами, буквально заперли их в эльфийских лесах. И воцарились люди на вершине мира Адена. Но мало показалось им этого. В своей гордыне люди подняли руку на самое святое, на свою историю, историю своего мира. Людям показалось что такой разносторонней и развитой расе не может покровительствовать одна из младших сестер рожденных от Грен Каина и Эйнхазад. Бог разрушения, бог равновесия мира, верховный бог Грен Каин, вот кто достоин быть их покровителем и создателем, так посчитали люди. Они отреклись от Алькирии и разрушили храмы что строили в ее честь. Но отрекшись от своей создательницы людской род потерял и ее защиту. Разгневалась и расстроилась Алькирия, и покинул людские поселения гордый и неукротимый волчий народ. Однако как бывает всегда некоторые из них остались, они забыли свою родину привыкли к людскому говору и людским рукам, они ослабли и поглупели, забыли свое происхождение и потеряли память, люди дали своим слугам новое имя - собаки."
Древняя книга написанная неизвестным мне писателем не восхваляла одних и не принижала других, она бесстрастно повествовала о величии и падении из за гордыни великих цивилизаций и рас. Хрупкие пожелтевшие от времени странички с выцветшими письменами с легким шелестом переворачивались послушные моим чутким пальцам. Я полностью погрузилась в книгу, не замечая ничего вокруг.
"Новое рождение.
Ночные странники, во главе с Кеннаро, те что сохранили свою память и язык, свою расу и неповторимость вернулись в свои леса. Алькирия была разгневана и в тоже время - в отчаянии. Она желала мести, и тогда предводитель народа ночи, Кеннаро, предложил лунной богине свою помощь. Алькирия понимала что волкам уже не под силу справиться с людьми в одиночку. Ее непутевые дети стали слишком сильны. Тогда богиня решала наделить Ночное племя силой пяти великих рас. И волки перевоплотились. Самые хитрые - получили облик людей, самые воинственные - орков, трудолюбивые - гномов, самым ловким и быстрым - достался облик светлых эльфов. И лишь самые сильные и безжалостные перевоплотились в тёмных эльфов, одним из них был Кеннаро. Теперь они уже небыли Ночными Странниками. Теперь они были Лунным Клинком, который призван отомстить людям. Так в истории Адена появился клан MoonBlade."
Шорох прелой листвы, ласковые нежные руки с изящными тонкими длинными пальчиками, держащие положенную на них массивную щенячью мордочку. "У тебя очаровательная дочка, такая красивая и шустрая, порывистая, юркая и очень быстрая" Голос ласкает слух, переливаясь журчанием весенних ручьев, шелестом иголок на деревьях, порывами ветра и звенящей купелью. Глаза сами собой закрываются не в силах смотреть на сияющее внутренним светом совершенство. Рука скользит по густой но мягкой еще щенячьей шерсти, чешет маленькие заостренные меховые ушки. "Очаровательный ребенок, - слышно что обладательница чудесного голоса улыбается - Этой маленькой девочке суждено стать маленьким эльфенком, ты ведь не против, Дэлия?" Медленно накатывает сон и сквозь дрему пробиваются слова матери "Я не хочу ввязывать в это ребенка, Алькирия. Ты можешь сделать так, чтобы ей ничто не угрожало, пока она не вырастет либо пока мы не сможем вернуться, за ней?" Портом пришла темнота, а когда она рассеялась что то изменилось в мире, я не знала что, но сейчас понимаю, почему так изменились запахи и звуки, почему я теряла равновесие, когда открыла глаза и попыталась встать с уютной эльфийской кровати. Понимаю с болезненной ясностью, почему вначале эльфийский певучий язык казался мне чужим и неправильным. Помню и понимаю косые взгляды и смех сверстников за спиной когда пыталась неуклюже есть ложкой и вилкой. Помню и понимаю, почему моя мать не ограничивала меня в мясе, хотя другие его не ели вообще, понимаю разочарование и недовольство наставников, которые не хотели преподавать мне тайны магии, но не могли противиться Алирине. Тут меня кольнула запоздалая мысль, получалось что моя мать хотела за мной вернуться но не успела или не смогла. Нахмурившись я уткнулась обратно в книгу ища у нее ответа что же случилось потом, почему я осталась одна, почему никто не вернулся. Руки мелко подрагивали когда я быстро и осторожно, стараясь не порвать хрупкий пергамент переворачивала следующую страницу, то что я прочитала там ударило больнее всего.
"Месть.
Время шло и люди стали полновластными хозяевами мира Аден, никто не мог бросить им вызов. Это был час их расцвета, пик человеческой цивилизации. Выгнав орков на их каменистые плато, заперев эльфов в их лесу, люди сцепились друг с другом за право властвовать. Никто и ничто не могло помещать теперь им, но вот однажды один немногочисленный клан все же бросил им вызов. Звали их Ночные Клинки - MoonBlade.
В каждом из воинов этого клана билось бесстрашное, непоколебимое и верное сердце волка. Каждый из клана бился, закрывая грудью другого. Несмотря на численный перевес людей, MoonBlade побеждал их в каждой новой битве без потерь. Даже орки оценили боевой потенциал клана и пожелали что бы он присоединился к ним. Однако получили отказ. Битва продолжалась за битвой, казалось конца и края этому не будет видно, но вот настал момент когда Люди окончательно сломленные отступили, признавая превосходство воинов созданных Алькирией. Месть была совершена. Настал час покоя на земле мира Аден."
Я перевернула последнюю страничку, и с замиранием сердца продолжила читать.
"Новая надежда
Шли века. О войнах было забыто... MoonBlade, во главе с Кеннаро, справедливо правил землями Адены. Но так не могло продолжаться вечно. Однажды исчезла Богиня Алькирия. Никто не знает, что точно тогда произошло, и почему так случилось, нам остается лишь строить догадки. Вслед за своей богиней ушел и Кеннаро, говорят он пошел искать ее и возможно погиб, поэтому и не смог вернуться обратно. Вера в Лунную богиню угасла. Медленно и незаметно клан исчез, растворился во времени как маленькая песчинка оброненная с руки на песочном пляже.
Никто так и не смог заменить Кеннаро и его волков, хотя и не было более мира на землях Аден, но и, памятуя о прошлых наказаниях, масштабные войны как то незаметно ушли в прошлое." Я стояла невидяще смотря вдаль, осознание что я одна и более никого нет медленно убивало. Все что я знала раньше о себе оказалось ложью, хотелось выть, но голос не слушался и губы были немы. Свет жег глаза, поэтому я их закрыла, по щекам медленно покатились крупные слезы, смешиваясь с кровью на правой щеке и грязью покрывавшей меня с ног до головы. Сжав в кулаки ладони очень медленно распрямилась не опираясь на подставку. Рваная рана на боку опять раскрылась и начала кровоточить, но как то нехотя.
За спиной хлопнула дверь, я резко развернулась на звук. О дверной косяк опирался плечом темный воин. Серебристо голубая броня мягко звякнула когда он шевельнулся скрещивая на груди руки, качнулись в такт общему движению за спиной острые стальные крылья и два меча по бокам. Он с легким прищуром разглядывал меня из под ресниц скользя по окровавленной рваной одежде, по сбитым в кровь пальцам и коленям... но его взгляд не задерживался на них, казалось он смотрит в самую душу. А потом наши глаза встретились. Мои серебристо голубые отливающие сталью и его - изумрудно зеленые, с янтарным звериным отблеском. Темный усмехнулся уголками губ.
- Ты всетаки решилась прийти...
Дописано другой рукой:
"Шли века. И однажды вновь стал слышен вой волка, вой, который созывает всех воинов верных Алькирии. Появился молодой воин, который одержим целью восстановить клан MoonBlade и вновь зажечь веру в великую богиню луны. Имя этого война - Demonwolf. Кто он - неизвестно. Ходят лишь слухи: будто в нём течёт кровь Кеннаро, а другие говорят, что это и есть сам Кеннаро. Кто он на самом деле - известно лишь ему самому.