В предыдущих статьях мы рассмотрели вопрос о возможности нападения Сталина на Германию или на Румынию. Несмотря на очевидные военные выгоды такого нападения, его не произошло в самый для этого благоприятный момент. Прежде чем перейти к мотивам Сталина, поговорим сначала о мотивах Гитлера. Нападение Гитлера это свершившийся факт и обсуждать вроде нечего. Поэтому переверну вопрос на попа: а мог ли Гитлер не нападать на СССР?
Тема обсуждалась на ВИФ-РЖ. Среди участников обсуждения Юрий Житорчук (он же Победоносцев), автор нескольких печатных трудов на эту тему. Приведённый ниже текст является отредактированным с учётом мнений участников и дополнен. Желающие ознакомится с первоначальным вариантом и её обсуждением могут пройти по ссылке:
Цитирование экстремистской книги "Моя борьба" в контексте статьи не является пропагандой нацизма, а служит лишь материалом для понимания мотивов принятия решений Гитлером, озвученных им самим.
МОГ ЛИ ГИТЛЕР НЕ НАПАДАТЬ НА СССР?
Согласно доброй традиции, введенной Алексеем Исаевым, вернемся в Первую мировую войну, откуда мы все вышли. В декабре 1917 г. кайзер заключил с Советской Россией перемирие. Казалось бы, избавившись от кошмара войны на два фронта, он должен был перебросить войска на запад и расправиться с Антантой. Причем сделать это срочно. Ибо в Европу стали приходить суда с американскими войсками, и чем дальше, тем больше. Людендорф 13 февраля 1918 г. сказал кайзеру Вильгельму: "Армия сосредоточена и, будучи хорошо подготовлена, приступает к разрешению величайшей задачи в истории" [Людендорф, с.159].
О какой "величайшей задаче в истории" говорит Людендорф? Сокрушение Антанты? А вот и не угадали. Речь идёт о России. 18 февраля 1918 г. кайзер прерывает затянувшиеся переговоры в Брест-Литовске, нарушает перемирие и начинает наступление на Восток!
Даже после заключения 3 марта "похабного" [Ленин] Брестского мира с Россией, на Украине немецкое наступление не останавливается и доходит аж до Ростова-на-Дону. Во время решающего мартовского наступления во Франции против 177 дивизий Антанты было выставлено 181 дивизий [Зайочковский, с.868] - превосходство совсем недостаточное для решительной победы. А в это время 70 дивизий непонятно что делали на Востоке, гонялись по степям Украины за отрядами Махно и Щорса, мародёрствовали по сёлам и... слушали большевитских агитаторов. Театр абсурда...
После окончания войны прозвучала резкая критика этой стратегии Людендорфа со стороны видных военных теоретиков Куля и Дельбрюка, считавших, что надо было срочно перебрасывать ВСЕ силы на запад и добиваться решительной победы. С цифрами они доказывают, что в этом случае сокрушение Антанты до массового вступления в войну американцев было бы весьма и весьма вероятно [Куль, Дельбрюк, 1]. По крайности, одержав решающую военную победу, можно было заключить почётный мир "без аннексий и контрибуций" и вся история пошла бы по другому пути...
Так почему немцы нарушили столь желанное перемирие, и даже после заключения мира с Россией продолжали наступление на Украине? В Германии в это время реальную власть имел генерал Людендорф, будущий соратник Гитлера по пивному путчу, можно сказать, его крестный отец. Послушаем его самого.
"Украина необходима нам для того, чтобы прокормить четверной союз. С помощью Украины Австро-Венгрия смогла побарахтаться еще в течение лета... Мы получили оттуда скот, лошадей и много сырья... Германия и другие государства четверного союза могли получить необходимый нам добавок продовольствия из Украины... Армия получила большое количество лошадей, без которых всякое дальнейшее ведение войны было бы невозможно" [Людендорф, 2].
Итак, Германия и Австро-Венгрия в начале 1918 г. стояла на грани голода и только захват Украины смог в какой-то степени оттянуть его наступление. Но при этом Людендорф видимо не учел, что войска оккупантов, выполняя свои грабительские функции, будут с такой фантастической быстротой разложены большевиками.
В речи на 1 всероссийском съезде по просвещению 28 августа 1918 г. В.И.Ленин сказал: "Подавление революции в красной Латвии, Финляндии и на Украине стоило Германии разложения армии. Поражение Германии на Западном фронте было вызвано в значительной степени тем, что старой армии в Германии уже не существует. То, о чем полушутя говорили дипломаты - "руссификация" германских солдат, - оказалось теперь не шуткой, а горькой для них правдой. Дух протеста растет, "измены" становятся обычным явлением в германской армии" [Ленин, Соч. Т.XXIII, с.197]
В речи на VI всероссийском чрезвычайном съезде советов 6 ноября 1918 г. В.И.Ленин сказал: "Германская армия не потому оказалась негодной, небоеспособной, что была слаба дисциплина, а потому, что солдаты, отказавшиеся сражаться, с восточного фронта перенесены на западный немецкий фронт и они перенесли с собою то, что буржуазия называет мировым большевизмом. Вот почему германская армия оказалась небоеспособной" [Ленин, Соч. Т.XXIII, с.259]
Может кто-то полагает, что это ленинская большевистская пропаганда? Думаю, генерала Деникина трудно заподозрить в симпатиях к Ленину и большевикам. Вот его оценка разложения кайзеровской армии.
"Осенью 1918 года германские корпуса, оккупировавшие Дон и Малороссию, разложились в одну неделю, повторив до известной степени пройденную нами историю митингов, советов, комитетов, свержения офицерского состава, а в некоторых частях - распродажи военного имущества, лошадей и оружия... Только тогда немцы поняли трагедию русского офицерства. И нашим добровольцам приходилось видеть не раз унижение и горькие слезы немецких офицеров - некогда надменных и бесстрастных" [Деникин, 13].
И сам Людендорф это вскоре с ужасом осознал.
"Дивизии, только что переброшенные на запад с востока, плохо дрались... Дух их был скверный, и они оказывали дурное влияние на товарищей. По мнению генерала Гофмана, войска были развращены искушениями, которым они подвергались в виде взяток и большевистской пропагандой" [Людендорф, 2].
В конечном итоге голод и большевистская пропаганда привели к Ноябрьской революции и крушению кайзеровской Германии, что дало возможность говорить о "ноже в спину" непобедимой немецкой армии, стоявшей на пороге, буквально в "двенадцатом часу", от великой победы. Слово самому (и да простит меня цензура) Адольфу Алозоивичу:
"Всюду на западном фронте войска Антанты слышали шум подтягивающихся новых немецких армий. Надвигался последний страшный суд. Напряжение в лагере противника достигло высшей точки. И вот в эту минуту вдруг в Германии занялось зарево, и пламя этого пожара озарило все уголки фронта. В момент, когда немецкие дивизии делали самые последние приготовления к наступлению, в Германии вспыхнула всеобщая забастовка.
В первую минуту весь мир просто потерял способность речи. В следующую минуту противник вздохнул свободно, и неприятельская пропаганда с жадностью бросилась на этот кусок. Неожиданная помощь поспела в двенадцатый час. Одним ударом Антанта опять нашла средство вернуть твердость настроения своим солдатам. Теперь она опять могла заставить солдат поверить, что ее победа возможна. Чувство тревоги перед приближающимся наступлением немцев вновь сменилось чувством твердой уверенности в победе Антанты. Теперь уже опять можно было с успехом доказывать солдатам Антанты, что окончательный исход предстоящей великой битвы зависит только и исключительно от их стойкости. Пусть немцы теперь одерживают какие угодно местные победы, страну их ждет революция, а вовсе не возвращение домой великих победоносных армий.
Английские, французские и американские газеты повели в этом смысле интенсивнейшую агитацию в тылу, и в то же время началась такая же умелая пропаганда на фронте.
"Германия стоит перед революцией! Победа союзников не за горами!" Это было лучшее лекарство, чтобы опять поставить на ноги заколебавшихся французских пуалю и английских томми. Теперь опять громко заговорили пушки и пулеметы. Паническое бегство было приостановлено. Союзные войска вновь начали оказывать упорное сопротивление" [Гитлер, 3].
"С результатами наших поражений на фронтах в августе 1918 г. мы могли справиться шутя. Не эти поражения привели к нашему краху. Крах наш подготовила та сила, которая подготовила и сами эти поражения. А сделала она это тем, что в течение многих десятилетий систематически и планомерно разрушала политические и моральные инстинкты нашего народа, лишая его того, без чего вообще нет здорового и крепкого государства" [Гитлер, 3].
Подведем теоретическую базу. Гремучую смесь революции составляют голод и пропаганда. Так было в царской России, так было в кайзеровской Германии. Один из этих факторов без другого к революции не приводит. Пропаганда, подобно зерну, даст всходы тогда, и только тогда, когда попадёт на удобренную почву. Этим удобрением и служит голод.
"Совершенно неслучайно то обстоятельство, что большевистская волна нигде не находила такого отклика, как именно там, где голод и недоедание приводили население к вырождению: в средней Германии, Саксонии, в Рурском бассейне" [Гитлер, 3].
Голод сталинской эпохи в СССР или фашисткой эпохи в Германии не привел к свержению власти, поскольку контрпропаганда стояла на недосягаемой высоте. Любое сколь нибудь подозрительное зерно тут же выжигалось калёным железом. Никакая коммунистическая пропаганда, никакое финансирование зарубежных компартий, не привели к революции ни в одной из сытых капиталистических стран. Только в голодных, слаборазвитых, типа Кубы или Анголы. Массированная западная пропаганда, которые была всегда, но только в сумме с достопамятными нам талонами на колбасу, которые, порой, и отоварить было невозможно, привели к краху СССР. Кабы в СССР было изобилие колбасы, жили бы мы до сих пор в нём, кушая докторскую по 2-30 и плюя на рассказы о сладкой западной жизни.
Гитлер прекрасно усвоил уроки "крестного отца" и старался не повторить его ошибок. Отсюда его зоологическая нетерпимость к марксизму:
"В небольших кружках своих друзей я бунтовал против немецкой внешней политики, а также и против того невероятного легкомыслия, с которым по моему мнению тогда относились к важнейшей проблеме -- к марксизму. Я совершенно не мог понять, как можно столь слепо идти навстречу гигантским опасностям -- сам марксизм не делал из них тайны. Уже тогда я в небольших кружках предостерегал с той же настойчивостью, как я делаю это теперь перед большой аудиторией, против "успокоительного" лозунга дурачков и трусов, что-де "нам бояться нечего". Этакая умственная чума уже однажды разрушила гигантское государство. Германия не может составить исключения, она, подвластна тем же самым законам, что и все человеческое общество.
В течение 1913-1914 гг. мне пришлось в различных кругах (многие из этих людей и теперь остались верны национал-социалистическому движению) впервые высказать убеждение, что главным вопросом, имеющим решающее значение для судеб всей германской нации, является вопрос об уничтожении марксизма" [Гитлер, 3].
"Изумительный политический успех марксистского учения был бы совершенно невозможен, если бы в основе марксизма не лежала эта издавна распространенная у нас извращенная идея. Отрава эта давно уже носится в воздухе. Ее разлагающему влиянию подверглись миллионы. Не хватало только одного лица, которое оформило бы эту извращенную идею. И вот этот один человек нашелся. Это и был Карл Маркс. Он пророчески угадал, какую разрушительную силу может представить собою этот яд. С искусством чернокнижника он создал концентрированное учение, направленное на возможно более быстрое уничтожение независимости всех свободных наций на этой земле, и все это свое ядовитое учение он поставил на службу своей собственной расе.
Марксистское учение таким образом является только концентрированным идейным экстрактом ставших ныне ходячими представлений и убеждений. Уже по одному этому вся борьба нашего так называемого буржуазного мира против марксизма просто смешна и бесцельна по той простой причине, что наш буржуазный мир по существу дела и сам насквозь отравлен теми же самыми ядами. Миросозерцание нашей буржуазии отличается от миросозерцания марксистов только в степенях и лицах. Сам буржуазный мир подвержен марксизму. Вся разница в том, что буржуазия верит в возможность господства одних групп людей (буржуазии), в то время как марксизм стремится к тому, чтобы отдать всю власть в руки другой группы -- евреев" [Гитлер, 3].
И много позже написания главной книги своей жизни, уже в качестве фюрера всей нации, Адольф Алоизович от своего звериного антикоммунизма он не отказался.
"Огромная опасность коммунизма для будущего... Речь идет о борьбе на уничтожение. Если мы не будем так смотреть, то, хотя мы и разобьем врага, через 30 лет снова возникнет коммунистическая опасность. Мы ведем войну не для того, чтобы законсервировать противника" [Гитлер].
И стремление обеспечить Германию плодородными землями, дабы избежать голода:
"Мы, национал-социалисты, должны пойти еще дальше: право на приобретение новых земель становится не только правом, но и долгом, если без расширения своих территорий великой народ обречен на гибель. В особенности же, если дело идет не о каком-либо негритянскою народце, а о великом германском народе, - о том народе, которому мир обязан своей культурой. Дело обстоит так, что Германия либо будет мировой державой, либо этой страны не будет вовсе. Для того же, чтобы стать мировой державой, Германия непременно должна приобрести те размеры которые одни только могут обеспечить ей должную роль при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии жизнь.
Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.
Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены. Сама судьба указует нам перстом" [Гитлер, 3].
"Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч" [Гитлер, 3].
"Приняв решение раздобыть новые земли в Европе, мы могли получить их в общем и целом только за счет России. В этом случае мы должны были, препоясавши чресла, двинуться по той же дороге, по которой некогда шли рыцари наших орденов. Немецкий меч должен был бы завоевать землю немецкому плугу и тем обеспечить хлеб насущный немецкой нации" [Гитлер, 3].
От этих тезисов "Моей борьбы" Гитлер, даже став фюрером, не отказывался никогда.
3 февраля 1933 г. он произнес речь перед генералами рейхсвера, в которой заявил: "Главной задачей будущей армии явится завоевание нового жизненного пространства на Востоке и его беспощадная германизация".
На совещании в Имперской канцелярии 5 ноября 1937 г. Адольф заявляет: "Германская народная масса составляет более 85 миллионов человек; по своей численности и компактности района проживания в Европе она представляет собой настолько сплоченное расовое ядро, какого нет ни в одной другой стране, и это дает ей право претендовать на гораздо большее, чем у других народов, жизненное пространство".
На заседании в Имперской канцелярии 23 мая 1939 г.: "Данциг не тот объект, из-за которого все затеяно. Речь для нас идет о расширении жизненного пространства на Востоке".
На совещании командующих составных частей вермахта 23 ноября 1939 г.: "Рост народонаселения требует большего жизненного пространства. Моей целью было добиться разумного соотношения между численностью населения и величиной этого пространства. Тут без борьбы не обойтись!"
На совещание в Бергхофе 31 июля 1940 г. фюрер сказал: "Цель: уничтожение жизненной силы России. Позднее: Украина, Белоруссия, Прибалтийские страны - нам. Финляндия до Белого моря".
На совещании 30 марта 1941 г.: "Коммунизм чудовищная угроза будущему... Речь идет о борьбе на уничтожение... Будущая картина государств: Северная Россия принадлежит Финляндии. Протектораты: Прибалтийские страны, Украина, Белоруссия".
"Наша задача - не в колониальных завоеваниях. Разрешение стоящих перед нами проблем мы видим только и исключительно в завоевании новых земель, которые мы могли бы заселить немцами... в течение нескольких десятков лет на нашем континенте будет жить уже не менее 250 миллионов немцев и при том жить не в тесноте".
Из записи дневника Манштейна за 1 июля 1943 г.: "Гитлер заявил, что ни о каких обещаниях отдельным советским народам во время войны не может быть и речи, так как это плохо сказалось бы на наших собственных солдатах, которые должны знать, что они воюют за жизненное пространство для своих детей и внуков. Ошибкой в первой мировой войне было то, что тогда мы не имели [этой] цели".
Тезис В.Суворова (В.Б.Резуна) что это "задачи отдаленного будущего" (никакой гитлеровской цитатой не подкрепленный) принимает лишь тот, кто не понимает ситуацию в Германии в те времена. А ситуация 1940 г. такая же, как 1918 г., то есть Германия и оккупированная ей Европа в тисках морской блокады и стоит на грани голода, как во времена Первой мировой войны.
"Все планирующие и руководящие организации, отвечавшие за продовольственное снабжение и сельское хозяйство Германии, находились перед началом и в ходе второй мировой войны под впечатлением продовольственных трудностей и неудач первой мировой войны" [Рике, 9, с.441].
Поэтому "Распоряжение о временном нормировании сельхозпродуктов" было издано 27 августа 1939 г. Еще пушки палить не начали, а об еде уже забеспокоились. И не зря. Количество калорий, потребляемых в Германии в среднем одним человеком сократилось с 3000 в 1936/38 г. до 2435 в 1939/40 г., и до 1928 в 1941/42 г. [Рике, 9, с.453].
"Продовольственный сектор на 1941 год кое-как обеспечен; далее нет. "В течение 1941 года как-нибудь продержимся" [Гальдер, 7, запись от 23.12.40].
"К концу 1941/42 хозяйственного года запасы зерна и жиров сократились до минимума. С этого времени население Германии и ее вооруженные силы стали, что называется, перебиваться с хлеба на воду, то есть с трудом дотягивать от одного урожая до другого. На все вопросы и пожелания об увеличении пайков некоторым категориям потребителей -- запросы вполне оправданные, с точки зрения просящих -- министерство продовольствия отвечало контрвопросом: за счет каких категорий?" [Рике, 9, с.453].
Впрочем, категории были определены. Герман Геринг открыто говорил, что "голодать должны не немцы, а жители оккупированных районов". При минимуме, необходимом для существования в 1800 калорий, в январе 1941 г. в Германии был обеспечен уровень в 1990, тогда как во Франции 1365, в союзной (!) Италии 1010, а в Польше всего 845 (меньше половины минимума!). [Рике, 9, с.458].
"Наиболее плохо снабжалось население Греции, а продовольствие, предусмотренное для отправки туда из Германии, нельзя перевезти из-за весьма ограниченных транспортных возможностей и частых налётов партизан, взрывавших железные дороги и полностью срывавших движение по ним. Несмотря на помощь Греции со стороны Международного комитета Красного Креста, здесь разразился настоящий голод, принявший катастрофические размеры не только в городах, но и в сельской местности. Оказать греческому населению какую либо помощь германские власти были не в состоянии" [Рике, 9, с.458].
Греция была захвачена буквально накануне нападения на СССР. Спрашивается, зачем было захватывать, ежели прокормить не в состоянии?
Решала ли проблему высадка и захват Англии? Нет и ещё раз нет. Великобритания сама импортировала продовольствие из колоний и Америки, и ее захват лишь увеличил бы количество голодных ртов ещё на 48 млн. человек. Было бы ещё хуже, чем в Греции. Это прекрасно осознавал Гитлер. На совещании по английской проблеме 14 сентября 1940 г. он сказал:
"Успешный десант с последующей оккупацией Англии приведёт к быстрому окончанию войны. Англия умрёт с голоду" [7, Гальдер, запись от 14.09.40]
А сдаваться Черчилль даже в этом случае не собирался, известна его речь на эту тему. Так что, от нападения на СССР деться все равно было бы некуда, и именно до завершения войны с Англией, а не после. Поэтому "Морской лев" лишь мистификация. Причём глупая.
Забавное мнение высказал Алексей Исаев:
"Сокрушение СССР должно было стать в первую очередь спектаклем, который заставит капитулировать Англию... Остальные причины нападения по большому счету вторичны..." [Исаев, с.75].
То есть по Исаеву, в наших бедах, в миллионах погибших и искалеченных, виновата... неуступчивость Англии. Будь мол Черчилль поуступчивее, заключил бы почётный мир с Гитлером (безоговорочной капитуляции от него никогда не требовали) и не напал бы Гитлер на нас. И жили бы Гитлер со Сталиным долго и счастливо, и умерли бы в один день, оплакиваемые благодарными благосостоятельными русскими и немцами.
Нет, братцы, такого никогда не могло бы быть. Мир с Англией не решал ни продовольственной проблемы, ни огромной опасности большевизма. Не факт, что обрадованная замирением Гитлера и Черчилля Америка, начала бы поставки зерна в Германию и позволила бы ей ввозить мясо из Латинской Америки. Война с Англией была как раз тормозящим фактором, и все заявления Гитлера, что крушение СССР позволит замириться с Англией, это полемика со своими тупыми генералами, настаивающими на том, что сперва надо покончить с Англией.
Например, 30.06.1940 Браухич и Гальдер согласились между собой, "что с Россией лучше сохранить мир... Тогда мы сможем спокойно вести войну с Англией". Гитлер и до, и после многократно сетовал на своих генералов, что те ни черта в экономике не смыслят, а только требуют того и сего, не понимая, откуда это все берется. Типа салтыково-щедринских генералов на острове, которые полагали, что булки на деревьях растут, а мужик-Гитлер должен их только рвать и им в ненасытные рты пихать. Гитлер знал, где растут булки, и когда они созревают, потому в августе 1941 г. вопреки протестам своих высокоученых стратегов, повернул Гудериана на Украину. 4 августа 1941 г. на совещании в Борисове он разъяснил генералам, которые уже примеряли мундиры для парада в Москве, что "сырьевые и продовольственные ресурсы Украины крайне необходимы для дальнейшего ведения войны" [Гудериан, с.255]. Повернув на юг, он еще и у Сталина хлеб отнимал, вызывая голод в СССР. Об этом говорят упрямые цифры. Если в 1940 г. в СССР собрали зерна 95,6 млн. тонн, то в 1941 г. всего 55,9 млн., а в 1942 г., когда и северокавказский урожай война сгубила, всего 29,7 млн. тонн [ИВМВ, 12]. То, что разность в закрома Рейха не полностью не пошла, так это тотальному сопротивлению мы обязаны. Тактике выжженой земли, когда пылали поля и элеваторы, портился инвентарь...
"В Россию, где сталинская тактика "выжженной земли" нанесла сельскому хозяйству тяжёлый урон (при вступлении немецких войск в Россию в исправном состоянии и в состоянии, пригодном для ремонта, было найдено лишь 40% сельскохозяйственного инвентаря), из Германии было вывезено одних лишь сельскохозяйственных машин на сумму 173 млн. марок, в том числе тракторов на 48 млн. марок" [Рике, 9, с.459].
Не правда ли интересные сведения? Нигде и никогда в нашей литературе не сообщалось о массовом завозе на оккупированную территорию немецких с/х тракторов. Успели ли их увезти, до прибытия Красной Армии? Маловероятно, учитывая темпы наступления русских.
Сталин тоже начал освобождение своей страны именно с южных, хлебородных областей (вместе с завезёнными туда немецкими тракторами). Это дало возможность увеличить производство зерна с 29,4 в 1943 г. до 49,1 млн. тонн в 1944 г. [ИВМВ, 12].
Перед войной продовольственная проблема Германии частично решалась за счет торговли с СССР. Но продовольствие покупалось за оружие, станки и технологии [5, док. N 9, N 235]. Допустимо ли выменивать зернобобовые (которые сегодня съели, а уже завтра переварили и в унитазы спустили) на станки, для своих главных идеологических врагов? Тем более что уже на следующий год зернобобовые у большевиков выросли вновь, животы у арийцев вновь пустые, а станочный парк коммунистов никуда не делся, он стоит на заводах и выдаёт на гора всё больше и больше оружия. Даже я, будучи студентом, на заводе "Измеритель" застал немецкие станки, поставленные перед войной. Значит минимум полстолетия они проработали!
Торговлю с фашистов с большевиками можно выразить формулировкой: большевики фашистов кормят, а фашисты большевиков вооружают. Выгодна ли такая торговля большевикам? Безусловно. А фашистам? А куда им деваться. Или зубы на полку, или дальше вооружай, или нападай...
Была ли у них альтернатива нападению на СССР? Например, адмирал Редер, в письме от 26.09.1940 предлагал перенести центр борьбы в Африку:
"Северная Африка будет подключена к европейской экономической системе, что важно для снабжения Европы. Проблема продовольственного обеспечения Европы за счет Востока отпадет сама собой" [6, с.126].
Не странно ли, что адмирала, которого по роду деятельности должны интересовать корабли, базы и торпеды, интересует прежде всего продовольствие? Видимо помнит гросс-адмирал красные флаги над Кильской бухтой, поднятые голодными матросами в 1918 году.
Гитлер это отверг. Видимо потому, что поход на Восток кроме экономической решал еще и политическую задачу борьбы с большевизмом, то есть одним выстрелом убивал двух главных врагов любого режима: голод и идеологию. И видимо захват земель на востоке казался ему более лёгкой задачей, чем завоевание расположенной за морем Африки.
"Задача обеспечения продовольствием германского народа стоит в этом году, вне всякого сомнения, на первом месте в списке притязаний Германии на Востоке. Южные территории и Северный Кавказ должны будут создать продовольствие для германского народа. Мы не видим абсолютно никакой причины для каких-либо обязательств с нашей стороны снабжать также и русский народ продовольственными продуктами с этой добавочной территории. Мы знаем, конечно, что это жестокая необходимость, лишенная какого-либо чувства." [Из речи Розенберга, 20 июня 1941].
Понятно? ВНЕ ВСЯКОГО СОМНЕНИЯ НА ПЕРВОМ МЕСТЕ. А то опять, чем черт не шутит, красные флаги над Кильской бухтой взовьются. И возникла эта задача отнюдь не в апреле, когда был написан сей меморандум.
Фюрер накануне нападения радостно потирает руки, надеясь на русский урожай, о чём делится со своим ближайшим соратником.
"Хорошо, что погода довольно плохая и урожай еще не созрел. Таким образом, мы надеемся получить еще и большую часть этого урожая" [Дневник Геббельса, запись 15.05.1941]
То есть напасть на СССР он просто обязан был - это главная задача всей политики Гитлера. Даже блестящая французская кампания изначально играла лишь вспомогательную роль обеспечения тыла этого нападения.
"Все мы теперь понимаем, что нам предстоит еще очень большая и тяжелая борьба с Францией. Но эта борьба была бы совершенно бесцельна, если бы ею исчерпывались все стремления нашей иностранной политики. Эта борьба с Францией может иметь и будет иметь смысл лишь постольку, поскольку она обеспечит нам тыл в борьбе за увеличение наших территорий в Европе..." [Гитлер, 3]
А почему не напал сразу после завершения борьбы с Францией? Ведь собирался.
22 июля 1940 г. состоялось совещание. Тезисы фюрера:
"5.... Никаких признаков активного выступления России против нас нет.
6. Русская проблема будет разрешена наступлением. Следует продумать предстоящий план операций.
а. Развертывание продлится четыре-шесть недель" [Гальдер, запись от 22.07.40 г].
Итак, фюрер уже собрался на Восток, хотя "никаких признаков активного выступления России против нас нет"! О какой превентивности речь? В примечаниях немецкой редакции дневника сказано:
"ОКВ (Кейтель и Йодль) несколько дней спустя указали в памятной записке, что "стратегическое развертывание германских вооруженных сил во вновь приобретенных восточных областях потребовало бы создания определенных сооружений, которые нельзя построить за несколько недель..." ... убедило Гитлера, что по некоторым причинам было бы невозможно начать операцию против России осенью 1940 года".
Я не читал эту записку, и не знаю по каким, "некоторым". Скорее всего, по климатическим. Это подтверждает следующее совещание.
31 июля 1940 г. фюрер соглашается отложить операцию на 1941 г.:
"Чем скорее будет разгромлена Россия, тем лучше. Операция имеет смысл только в том случае, если мы разобьем это государство одним ударом. Одного лишь захвата определенного пространства недостаточно. Остановка зимой чревата опасностью. Поэтому лучше выждать, но принять твердое решение разделаться с Россией. Это необходимо также и ввиду положения в Балтийском море. Два крупных государства на Балтике не нужны. Итак, май 1941-го, на проведение операции - 5 месяцев. Лучше всего еще в этом году. Но не выходит, так как надо подготовить единую операцию" [7, Гальдер, запись от 31.07.40].
И неуступчивость Англии тут совершенно не причём. На совещании в Бреннере 15.10.1940 фюрер сказал:
"Причина стойкости Англии заключается в двойной надежде:
а. На Америку...
б. На Россию. Эта надежда не оправдалась. Мы уже имеем на русской границе 40 дивизий{392}. Позже будем иметь там 100 дивизий. Россия наткнется на гранитную стену. Однако невероятно, чтобы Россия сама начала с нами конфликт. "В России управляют разумные люди".
Таким образом, обе надежды Англии оказались ложными."
[7, Гальдер, запись от 15.10.40].
Итак, не напасть на СССР Гитлер НЕ МОГ, не отказавшись от своей идеологии. И стремился начать войну как можно скорее после завершения войны с Францией с целью, прежде всего, решения продовольственной проблемы. На втором, но не на последнем месте, - идеология. Чтобы не повторилась судьба разложенной на востоке кайзеровской армии - самые жестокие меры (приказ "о комиссарах", "не вступать с военнопленными в разговоры" и т.п.). Разговоры про Англию - это полемика с упрямыми генералами, мыслящими лишь военными категориями. Хотел ещё в 1940-м, но генералы таки отговорили - поздно, зима на носу, а хочется одним махом покончить. Перенёс на 1941 год, чем реально уменьшил свои шансы на успех.
Понимал ли всё это Сталин? Если да, то почему позволил застать себя врасплох? А может и не позволил? Может он ждал и желал этого нападения?
Продолжение следует.
Литература:
1. Куль Г., дельбрюк Г. Крушение германских наступательных операций 1918 г.. М.: 1935
2. Людендорф Э., Мои воспоминания о войне. М. 1923
3. Гитлер А. Моя борьба.
4. Исаев А.В. Антисуворов. М. 2004
5. 1941 год. Сб. документов. М. 1998.
6. "Совершенно секретно! Только для командования". Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. М. 1967
7. Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг.-- М.: Воениздат, 1968-1971
8. Кейтель В. 12 ступенек на эшафот... - Ростов н/Д: Феникс, 2000.
9. Итоги Второй мировой войны. -- М.: 1957
10. Зайончковский A.M. Первая мировая война - СПб.: Полигон, 2002.
11. Гудеран Г. Воспоминания солдата
12. История Второй мировой войны, т.1-12.
13. Деникин А.И. Очерки русской смуты. - Париж, 1921.
14. Разложение германских оккупационных войск в России в 1918 году. Исторический журнал, ? 1-2.1942. http://library.by/portalus/modules/warcraft/readme.php?subaction=showfull&id=1445924876&archive=&start_from=&ucat=&