Бабушкина квартира
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Игорь живёт в бабушкиной квартире, но его норовит выгнать оттуда дядя. Удастся ли ему найти свой дом, соединиться с любимой женщиной, быть вместе с друзьями?
|
Бабушкина квартира
Картины из жизни
Персонажи:
Игорь - главный герой
Полина - главная героиня
Кузнецов
Яна Поплавская
Вадик Поплавский
Кулёма Пална Чижолкина - живущая по соседству сверстница Игоря
Сосед
Жена Соседа
Горбунцов - приятель Игоря
Кукутаев - общественник.
Газовик
Уборщица
Оператрица
Отец Кузнецова (в прошедшем времени)
Действие происходит на пятом этаже обычной советской "хрущёвки", однокомнатная угловая квартира, одно окно выходит во двор, второе - на свалку. Советский мебельный гарнитур весь забросан книгами, книги лежат и на полу, чуть дальше от зрителей сервант, кособокий секретер с тысячей ящиков. У окна на свалку - письменный стол, на нём беспорядочная кипа исчёрканных листов. Окно во двор открыто, по полу кружатся опавшие листья.
Действие первое.
Игорь сидит на коврике в позе лотоса. Пока свет - только на него, остальная квартира в полумраке, там быстрыми незаметными на удивление светлыми тенями могут скользить разные люди, прежде жившие здесь, молодые, старые, калечные и полные сил, зритель не успевает подробнее их рассмотреть.
Игорь. Она сказала, что ей трудно расстаться с прежним образом жизни, она привыкла к матушке, к своей комнате, она приходила ко мне ночевать, но ушла в полночь. Надо было её удержать, запудрить мозги чем-то, устроить коллективную уборку, что ли, квест в кладовку или коллективную лепку пельменей, но как-то язык тогда не вывернулся. А сейчас я живу один уже восьмой месяц, но так и не свыкся с самим собой, меня выходит здесь слишком много. Вчера я варил на ужин покупные вареники, но они у меня развалились в кастрюле и весь творог из них высыпался. Баба Вика говорила - руки-крюки. А ещё раньше встретил тётю Валю, соседку, так она снова посетовала, что её так ни разу и не видела, а хотела бы познакомиться. Я бы тоже хотел познакомиться с тобой сегодняшней. Баба Вика бы сказала мне - "Не хОзяйка". А ты ведь всё умеешь: и шить, и варить, и убираться. Но где же ты? Не нахожу, не встречаю. Господи, так дай мне успокоиться... не даёт, не даёт.
Раздаётся стук в дверь. Игорь невозмутим. Стук становится громче, навязчивей, наконец, Игорь не выдерживает. Коврик отправляется в щель за сервантом. Игорь открывает дверь. Свет становится ярче - теперь видна и висящая на стене икона. Несколько листков от сквозняка падают на пол.
Игорь (равнодушно). Аааа... Это ты... Что, сигареты? Или спички?
Сосед (ёжится). Что-то стало холодать. Да я вот узнать, в твоей квартире такой же дубак?
Игорь (оглядывает стены коридора со сморщенными, отстающими от мягкого крошева штукатурки обоями, проходит в комнату, дверь не закрывает). Это бабушкина квартира. И здесь выше, значит, теплее. Этому меня ещё в школе учили. Но это было на другом конце города, где родительская квартира. Давно.
Сосед (обрадованно, потому что разговор удастся поддержать). Как было? Каждый друг другу братан, а коль не братан, так карифан уж точно. А сейчас... я в своём подъезде не всех знаю, захожу знакомиться, а мне говорят, мы тут ненадолго. А мне какое дело, что здесь ненадолго, может, потом будет надолго, так что ж вместе-то ваш приезд не отметить?
Игорь (безразлично). Они платят по факту заселения. Такие каждую минуту считать будут.
Сосед (разогревается, кажется, сухонькая фигурка его распрямляется). Дак я узнай вас - к себе домой пригласил - мол, живите, комната лишняя есть, мы со старухой потеснимся. Куда нам стока!
Игорь (сухо и иронично). Им важно собственное индивидуальное пространство и чтобы оно запиралось на замок.
Звонит телефон. Игорь говорит, да и ещё не слыша чужого существа уже понимает, что звонят ему с интернет-компании, услугами которой он не пользуется уже около года. Зритель по желанию режиссёра может и видеть оператрицу: на одной из затемнённых стен комнаты может появиться её стандартная прибранная фигурка, кажется, она может светиться в темноте.
Оператрица. Здравствуйте. Могу я услышать Куттузова Радика Хабулдаевича?
Игорь. Это я.
Оператрица. Вы являетесь нашим абонентом по адресу Химиков тридцать два корпус один, квартира шестьдесят три. Всё верно?
Игорь. Верно.
Оператрица. В этом месяце вы не активировали платёж...
Игорь увлёкся полётом ленивой толстой вороны с одного дерева на другое, вдруг он услышал Грига где-то глубоко, в недрах этого тяжёлого бабушкиного дома и на мгновение потерял связь с действительностью. Все прочие звуки потеряли значение, выражение лица стало удивлённым, задумчивым.
Оператрица....может быть, у вас какие-то проблемы?
Игорь (едва слышно и в сторону). Знала бы ты о моих проблемах...
Оператрица. Я могу вам как-нибудь помочь?
Игорь (тихо). Впусти в свою квартиру, дура.
Оператрица. Пожалуйста, не могли бы вы говорить чуточку погромче?
Игорь. Надо припожалуйста (нажимает отбой и завершает разговор). Вот так их... (замечает, что он в комнате не один) здесь договор на интернет на дядю оформлен. Ну, у тёти муж есть, она официально свою половину квартиры по доброте душевной на него и переписала.
Сосед (ходит по квартире, трогает батарею, кряхтит). Бабушка тебя любила, она бы тебе всё отдала, но она когда деда не стало, отказалась от своей доли в пользу твоего отца и тёти. Дед вообще золотой человек был, он тебе жилетку в последние дни херачил, а то ты на своём хфилфаке замерзал. Никогда тепла особо не было, а у дедки с бабкой разве к концу жизни много его останется? Раскидали, разбазарили, а всё на пустых людей. Прежде них тут строители жили, они дополнительную батарею в кухне и прихерачили, пили всю ночь, а квартира угловая, свищет отовсюду, своего тепла нет, но они скоро и съехали, а батарея тебе осталась. Потом тут недолго Устюжане жили, к морозу привычные, они всё мне говорили "жарко, жарко", а я смеялся - кого вам жалко? Они - жарко, жарко, я - кого тебе жалко? Но недолго я так смеялся, они на север уехали, костяшку мамонта мне оставили, а старуха её и похерила. Эээх и я поскребусь в свой север. У меня там заветная бутылочка припрятана. Ты заходи.
Сосед уходит, когда дверь открывается, входит газовик. Игорь улавливает робкую дрожащую прерывистую музыку, прислушивается, но ему мешает назойливый голос.
Газовик (не стесняясь, проходит в кухоньку). Горгаз. Объявление на вашем подъезде неделю назад висело, вы читали?
Игорь (рассеянно). Я не читаю объявлений. У меня другие любимые литературные формы.
Газовик (осматривает плиту). У вас газовая плита тыща девятьсот шестьдесят первого года. Как дом построен, так вы её ни разу не меняли.
Игорь (глядит в окно, выходящее на помойку, морщится). Я видимо, здорово сохранился, если вы считаете, что я жил в то время.
Газовик (подходит к Игорю, показывает, где нужно расписаться). Мы будем вынуждены ограничить вам доступ к газоснабжению.
Игорь (раздражённо, отвернувшись от бумажки). С какой это стати? Я регулярно оплачиваю ваши грёбанные квитанции.
Газовик (настойчиво). Мы настоятельно рекомендуем вам заменить плиту. У нас как раз на соседнем доме сейчас работает мастер, потому вызов вам ничего не будет стоить. Только работа четыре четыреста. А если потом вы решите заменить, то будете платить ещё и за вызов. Сейчас вам же выгодней выйдет!
Игорь (задумчиво, постукивая пальцами, проблема газовой плиты его уже не волнует). Вы, когда поднимались, не слышали Грига?
Газовик (застывает столпом, лишь бумажка в его руке лениво подрагивает). Чего?
Игорь (неопределённо машет руками). Ну, музыка из какой-нибудь квартиры не неслась непривычно? Вы вроде такую не ожидали услышать, а она звучит.
Газовик (только сейчас на его лице появляется какое-то жалкое подобие улыбки). Да сейчас звучит что попало, ничему не удивишься. Как-то муси-пуси, муси-пуси, я горю, я вся во вкусе...
Игорь (пытается уловить чужеземные звуки во вполне земном мире, но у него это не получается). Нет, не то, не так. Есть музыка, которую не ждёшь. Которая, ну, тебя сильней.
Газовик чешется, кладёт так и не подписанную Игорем бумагу в папку и уходит. Дверь хлопает, закрывается, но остаётся неподвижной лишь несколько секунд, так как на пороге появляется Кузнецов. Он взъерошен, без шапки, в руках у него уже открытый рюкзак, одна лямка на нём длиннее другой, учебник по русскому языку сначала лишь застенчиво выглядывает из рюкзака, а потом и смело упадает на пыльный и грязный пол.
Игорь (замечает парнишку не сразу, зрителю ясно, что он обдумывает что-то, вполне возможно, грядущее отключение газа). Кузя! Молодец, что заскочил. А то тут ходят всякие, откуда их мир берёт. Ты... ты, случайно музыку необычную, как ко мне бежал, не слышал?
Кузнецов (с его кроссовок натекла большая лужа, но он нисколько не смущается). На первом этаже матюгались страшно. Это со второй квартиры Пусиных квартиранты. Я так не умею.
Игорь (едва слышно с лёгкой грустью в голосе). Пока не умеешь.
Кузнецов (сопит носом). Макаров и Котляревский пришли в школу пьяные, напились, накурились, в одно место классуху послали.
Игорь (весело). Сексуальные маньяки. Ну, молодцы, братишки. Макаров - это медичкин сын?
Кузнецов (начинает копошиться в рюкзаке, там доски, пружинки, даже один оловянный солдатик). Нет! Ты снова всё напутал! Я же тебе расказывал!
Игорь (стучит по своей башке). Память даже уже и не девичья.
Кузнецов (шарит в рюкзаке, протягивает какую-то ободранную книжицу Игорю). Посмотри мой дневник!
Игорь (листает дневник, видимо что-то его заинтересовывает). Опасный путь домой? Молодчина.
Кузнецов (с грустной радостью ученика четвёртого класса). Это назло классухе. Меня из класса выгнали, сказали, без родителей не приходить.
Игорь (силится что-то вспомнить, ему это удаётся). У вас по-прежнему старушка ведёт?
Кузнецов (кивает). Бумажанкина Мадина Ахметовна!
Игорь (заинтересованно). И какое же безумие она в этот раз учинила?
Кузнецов (глаза его воровато бегают по квартире). Как ходим домой, заставляет чертить. Вот я и нарисовал путь через гаражи и бараки. Там огородили, конечно, всё летом, но я знаю один ловкий ход!
Игорь (неожиданно серьёзно). И молодец, что знаешь. Иногда нужно бывает уйти. Когда весь мир, казалось, наступает на тебя, а пропадать ну никак не хочется.
Кузнецов (смотрит в окно на помойку). Мне жалко этот район. Уходить, убегать куда-то можно, много лазеек. Здесь дома красивые были. А снесут, понастроят одинаковых коробок, там и потеряешься по дороге.
Игорь (читает записи в дневнике, скорее бубнит про себя). Бегал по кабинету! Плохо вёл себя на перемене! Систематически появляется без школьной формы! Съел завтрак одноклассника! (закрывает дневник, морщится). Будто ты напился вместе с остальными. Но не все же, неужели у вас все в школе такие одинаковые? Не верю! Есть ведь хоть одна хорошая училка? Которую ты спишь и видишь?
Кузнецов (забирает свой дневник, открывает его, смотрит, он весь в исписанных красным замечаниях). Опоздал на урок! Разговаривает на занятиях! Систематически посещает параллельный класс, что неблагоприятно сказывается на учебном процессе! (прячет дневник в рюкзак) Гороршенина Марина Леонидовна! Вот она мощная училка, но нас к ней не переведут.
Игорь (вопросительно глядит на мальчика, глаза его светятся). А вдруг?
Кузнецов (вздыхает). Её свои ученики не отпустят. А ещё у них директриса ведёт русский и литературу, они в субботу учатся. Тут уж не полазишь по заброшкам.
Игорь (вздыхает в ответ). Приходится выбирать.
Кузнецов говорит, что ещё забежит и пропадает. Яна, в отличие от него появляется с шумом, с гамом, с охами-вздохами. Сперва она может походить на молодящуюся старушку, жалующуюся на свои болячки. Не заметить зрителю её просто невозможно.
Яна (игриво помахивает длинными ресничками). Помог бы снять шубку.
Игорь (улыбается). По моему, ещё рано так утепляться. И твоя шубка расползётся вместе с первым снегом.
Яна (ядовито). Тебя за такие слова скоро выкинут отсюда. Польку свою будешь на морозе танцевать.
Игорь (подходит, целует её). Я скучал.
Яна (отстраняется). Я тут зашла в новую пышечную на остановке, прошу, ну, как обычно: "Мне плюшку горячую", говорят, у нас всё остыло. Это же пекарня! Нет, говорят, остыло. Нормально, чё, вообще?
Игорь (помогает девушке избавиться от косынки, он не прочь её раздеть полностью, но она сопротивляется). Да что плюшки! Души холодные, как лёд в морозилке.
Яна (освобождается от его быстрых, неуверенных, почти мальчишеских объятий). Да держу пари, они ничего не выпекали сегодня. Ленивая скотина! Вчера напекли на всю неделю, потом самое лучшее что - будут в микроволновке разогревать. (Оглядывает квартиру, что-то вспоминает). Вадик интересовался, тебя ещё не выгоняют отсюда?
Игорь (целует её, теперь движения его более грубы и чуть более уверенны). А что, ты предлагаешь поселиться втроём?
Яна (с трудом отбивается). Он будет тебе предлагать общагу на Замелетёновской. Он всем своим друзьям пытается её спихнуть. Даже по дружбе... не бери.
Игорь (продолжает её целовать, увлекает на диван). Тебе не хочется ко мне на другой конец города тащиться?
Яна (толкает его, тот упадает на диван. Пьяный истерический визг, кажется, все пружины решили организовать акцию протеста). Там один туалет на весь этаж. Утром, если больше минуты там просидишь, тебе мозги вынесут. Тепло дадут только в конце ноября, в коридоре сквозняк, окно там разбитое, так оттуда и свищет. А душ... лучше тебе не видеть. Там мокрицы скользкие, моешься, они падают на тебя, в волосы лезут. Мы жили там два месяца, потом я не выдержала (Игорь снова подмазывается к ней, она отталкивает его). Ну, ты! У тебя мозги или мошонка. Я не выдержала, и Вадик нашёл здесь приемлемый вариант.
Игорь внезапно вздрагивает, потом сидит на диване без движения.
Яна (настораживается). Игорь, что ты...
Игорь молчит.
Яна (испуганно). Игорь, аллё!
Игорь (тихо). Если я молчу, это не значит, что я не слышу.
Яна (дотрагивается до него, видимо, одежда его синтетическая, может ударить током, потому она быстро отдёргивает руку). Игорь, Игорь, будем адекватными.
Игорь (улыбается). Вот уж на что не претендую. На квартиру эту - да, а на адекватность - нет.
Яна (оглядывает квартиру, будто только сейчас её увидела). Здесь можно прекрасно жить вдвоём.
Игорь (встаёт, снова уже, в который раз, прохаживается по комнате). Да. И вдвоём. И втроём. И вчетвером. Ко мне вот Кузя ходит.
Яна (пытается вспомнить, потом отмеряет метр от пола). Этот бандит? Он когда-нибудь наш дом спалит.
Игорь (возмущённо). Да ты что! Он хороший. Он мне всякие байки про старшеклассников рассказывает.
Яна (заинтересованно). И что там у них происходит интересненького?
Игорь (глядит на неё как-то виновато). Они говорят, что Лермонтов, путешествуя по Кавказу, простудился и умер.
Яна (равнодушно). А что с ним на самом деле случилось?
Игорь (пожимает плечами). Ничего особенного. У них с шестого класса уже начинается любовь. В Кузиной школе среди шестиклассниц уже девушек не встретить.
Яна (играет красивыми карими глазами). Он сам к ним под юбку залазил, что ли? Делать нечего, спят друг с другом с 13 лет, а то и раньше, потом приходит старость в 21 и хочется только успокоиться.
Игорь (видимо, что-то вспоминает, оживляется). Мы и так уже успокоились... кажется, что навсегда. Бесят меня эти, в маршрутке, пересаживаются ближе к окну, а как солнце пересаживаются на другую сторону, им, видите ли, видосик в телефоне смотреть неудобно. Отобрал бы у них все смартфоны да поразбивал их о наше тяжёлое время. Они ведь заслужили, самые умные, как авария вытаращатся из окон и начинают острить. Каждый становится самым умным, потому что там, в аварии, не он. На остановке, пожалуйста, - лучшее, что от них можно услышать. Как же вас высадят, без остановки-то? А часто ещё спят, хочется крикнуть им в ухо - всё, приехали! Не могу, не хочу видеть этих успокоившихся и успокоенных, надоело, надоело.
Яна (морщит лоб, что-то припоминает). В прошлый раз ты наоборот говорил, что надо быть любопытным, что надо изучать наших врагов.
Игорь (печально улыбается). Ну, в шубке, какие у тебя враги. Разве что песец.
Яна (обиженно). Это норка.
Игорь. Всё равно скотина (снова забывается, погружаясь в свои мысли). Еду на работу, а они вокруг... Смотрят на мост своими лупоглазыми шарами, будто от этого его быстрей построят. Тянутся из окон маршруток, ушки попсовой травой забиты, ручки свои детские к солнцу тянут, а не схватить, глазки света боятся, носопырка любую перемену в воздухе чует. А вы создавали этот воздух, чтобы иметь право быть им недовольными?
Яна (пытается его увести от нахлынувших мыслей). Вчера я ехала, от мужичка попахивало.
Игорь (улыбается). А ты, конечно, в роскошной шубке, глазки - луп-луп, на лице двойной слой мейка...
Яна (стукает его, но без злобы). Убивать тебя надо медленно и изощрённо попсовой музыкой, ядовито вставляя в паузы бурчания о скидках и подарках. Только ты у нас интересуешься всем. Остальные, ну, куклы какие-то.
Игорь (хватает её за кисти рук). Они интересуются лёгким, случайным моментом, что не требует с их стороны каких-то лишних затрат (целует её).
Яна (в очередной раз вырывается). Я разве не сказала, что забежала на минутку? Меня вообще-то семейные обязанности ждут. Борщ варить этому... (Шёпотом будто бы случайно) Вадик на днях уезжает, я у тебя буду.
Игорь (заинтересованно). Далеко он собрался?
Яна (обиженно с вызовом). Далеко, далеко на лугу пасутся ко. Если интересен его доскональный маршрут, заходи и спрашивай. Запахивает шубку и уходит.
Тихо, незаметно появляется Чижолкина, голова её, обвязанная простым, но чистым жёлтым платком, постоянно трясётся, ладони тоже. Одета она в старое советское платье, на ногах тяжёлые шерстяные чулки, в руках самодельная куколка.
Чижолкина (замирает на пороге, дожидается, когда Игорь заметит её). Игорь Сергеевич, вы готовы принять меня?
Игорь (разводит руками). Угостить особо нечем, Башкредитбанк ещё мне за прошлый месяц деньги не прислал.
Чижолкина (осторожно поправляет. Все её поправлялки в дальнейшем осторожны, неуверенны, но почему-то их все слышат и отзываются). Не Башкредитбанк, а Вашкредитбанк, ну потому что он ваш.
Игорь (не знает, куда девать свои звуки, он начинает фразу, но зрителям непонятно, что он хотел сказать, губы застывают, словно до них добрался мороз). Не такой уж он и мой. Мне зарплату туда перечисляют.
Чижолкина (виновато). Вы, вы сейчас совсем бедный?
Игорь (хлопает себя по карманам). Дырка в нашем с Полиной семейном бюджете.
Чижолкина (будто бы извиняясь). Не бюджет, а бед-жит. Потому что на жить всегда не хватает. Возьмите куколку, она счастье приносит (протягивает её Игорю).
Игорь (улыбается). Последний полтинник вчера бомжу отдал. Его из автобуса прогнали, но не потому, что ехал без билета, а потому, что от него пахло плохо. Толстые клуши там расфекались, пришлось кондукторше его выставить. Так я ему бумажку-то и сунул. Вот пусть плохого вина купит запить обывательскую бормотуху.
Чижолкина (задумчиво, что-то считая на пальцах). Полтинник - это ведь пятьдесят копеек. Почему Вы называете бумажку в пятьдесят рублей так?
Игорь (находит в кармане пятьдесят копеек, подбрасывает, пытается подхватить, но монетка предательски ускальзывает, словно просачивается сквозь ладонь). Потому что она уходит быстрее, чем копейки. Те забьются за подкладку пальто и не добыть их, а бумажки - вот они, точнее - нет их.
Чижолкина (машет головой). Это не страшно. Я Вам могу свою заветную монетку подарить.
Игорь (открывает холодильник, прекрасно зная, что там только лист его рукописи). У меня нет денег даже на смех. Вот и шкварчит картошка какая-то из груди. Так не каждый тут из вас станет её жрать. Баба Вика жила - всё было, ничего не осталось. Помню: варенье пальцем любил жрать прямо из банки. Баба Вика говорила "Мышка завелась" и глядела на меня, а я не знал, куда себя деть. (Чижолкиной) Ты, наверное, ягоды любишь, малину, крыжовник...
Чижолкина (округляет свои голубые глаза). Не крыжовник, а кружовник. Ну, потому, что он круглый.
Игорь (задумывается, обводит пальцами круг). А ведь и правда, круглый. Как монетка. А ещё Куттузов требует срочно за месяц уплатить, а с каких щей я ему стану?
Чижолкина (поправляет смявшийся платок). Не Куттузов, а Кутузов. Ну, потому, что он герой. Так правильно.
Игорь (виновато). Нет, не герой. Он так просто. В общем, есть и получше. А ещё мой черёд подъезд убирать, уборщицу-то я прогнал. Со своей бы квартиры начать (смотрит на Чижолкину пристально), потом разохочусь.
Чижолкина (вздрагивает, потом краснеет). Вы хотите, чтобы я Вам помогла? Вы позволите?
Игорь (оживлённо). Сейчас я отодвину диван, там бабы Викины пылесосы. Один раздолбанный, а другой вроде пока целый.
Чижолкина (отходит в сторону, чтобы диван не опрокинул её). Не пылесосы, а полесосы. Ну, потому что на полу.
Игорь (оглядывает пол, на котором ковёр, сплетённый, казалось бы, из пыли и грязных следов). Ну а где же им ещё бысть.
Появляется уборщица, пожилая, измотанная жизнью женщина, голова её обвязана косынкой.
Уборщица (оглядывает неприбранную квартиру). Четверьг - чистый день, так я уж по привычке к вам, хоть вы и отказались от убирки. Сами-то не торопитесь марафет наводить. Поднималась к вам - в подъезде грязь по перилам катается. И накурено - дышать нечем.
Игорь (смущённо). Ну мы ещё не установили график, не все у нас дома были, кто-то вообще постоянно на северах. Да вроде в подъезде-то и не так грязно. (Не выдерживает сурового взгляда уборщицы). Давайте я вам пол вымою (смотрит на Чижолкину и отодвинутый диван). Всё равно уже начали.
Чижолкина (тихо уборщице). Я за вашего Волю молилась. Он хороший, только хулиган. Но ведь его не совсем убили плохие мальчишки, ещё он вернуться может. (Смотрит на Игоря и на отодвинутый диван). Игорь Сергеевич, вы позволите поискать у вас какую-нибудь ненужную тряпку, чтобы пол помыть?
Уборщица (выходит за дверь, потом возвращается со шваброй и ведром, но внимательный зритель может углядеть застывшие крупинки слёз в её глазах). Уж я вымою без уговора. Но это в последний раз. (Начинает мыть пол, он темнеет, постепенно темнеет и на сцене: на стенах начинают мелькать изображения жителей этого дома прошлых эпох. Слышится сухое ворчание уборщицы). Умные все стали. Смотрите, как говорят: Вам пол вымою! Нужен мне ваш пол, у меня сто полов и без вашего. А то все, как вы, будут отказываться, попробуй на грошовую зарплату да и проживи. Сыну, Волечку моего, уберечь не сумела. Врачи говорят, от без ума теперь будет. Да все, всё, кажется, поехало с катушек.
Рушится стопка книг на полу
занавес
Действие второе
Угол, где прежде висела икона, сейчас там портрет Джона Леннона. Игорь смотрит в глаза музыканту, будто бы старается понять его печаль. Даже руки его будто бы перебирают воображаемые струны.
Игорь. Вот мы и переросли старость, добрались до детства, но где же зрелость, где же разум? Как мы проскочили целый жизненный этап, даже не углядев его достоинства. Баба Вика бы сказала "потихонечку, помаленечку". А вот проскочили, и ходить-то толком не умея. Вот теперь и отрицаем всё возможное. Сказать хочется, а нечего. Я проборматываю жизнь, потому что скажи её внятно - и самому непонятно будет. Забываешь, как звать, скоро папы, отца родного имя не вспомним. Как ты, Полина, угадываешь ли ещё в осеннем полумраке тот вечер, который нас вместе свёл? Я на днях встретил флейтистку, виделись много раз на квартирниках, хорошо, вроде, общались, я узнал её, а имя и сейчас не вспомню. И спросить не у кого - все наши растерялись, только один я собираю года, да только в дырявый мешок. Вот моя Полина, звоню ей каждый вечер, но слова те же - как дела, как мама, как здоровье. Я хочу с ней говорить, а сказать нечего. Тык, пык, мык, а то ещё крик во сне, когда не можешь опознать сон и оттого страшно. (Входит сосед, начинает кашлять у двери, которая, похоже, теперь не запирается никогда). Потом утром начинаешь тянуть по ниточкам сон, а он пугает страшноватыми ощущениями и ассоциациями, тонет в первой чашке кофе, тает даже в эдакой холодрыге (дрожит, постукивая зубами). Если ты этого не помнишь, значит, это было. И когда в один счастливый тёплый день незаметно набегает дрожь, ты это понимаешь, но ничего не можешь сделать.
Сосед (запахивается в старое пальто). Мороз-то крепчает. И не скажешь, что осень только началась. Погода нас не радует. (Достаёт из внутреннего кармана заветную бутылочку, отхлёбывает, морщится). Тепло нам давать не торопятся, газом будем греться.
Игорь (силится что-то припомнить). Ко мне тут приходил один, говорил, что газ отрубят. Что плита старая, всё такое.
Сосед (равнодушно машет рукой, пытается успокоить). У меня тоже плита старая. Эти каждый раз приходят, говорят, отключим, а то не парься, всегда можно тут думку обмыть. В семнадцатой живёт кореш, отрубили ему, так он газовый баллон к плите прихерачил. Только тшшш, об этом никому, а то его и в суд могут.
Игорь (глядит на Леннона). Да кому я. Я и имени твоего не знаю.
Сосед (сначала удивляется, потом хмыкает и поднимает кверху бородавчатый палец). Ну, это ща мы поправим. В шестьдесят втором это имя здесь звенело - сторож Кириллов, сколько девок у меня было! Оно и понятно, у меня есть куда привести, чем угреть. Каптёрка всегда полна дамского духу. А то снизу интиллигент что удумал: краль своих - в беседку в парке! Мороз свищет, градусов сорок пять, а он туда же - в беседку! Эдак и застудить всё на свете можно. Да ещё вход в парк тогда был платным, бегать приходилось от сторожей, как пацанам.
Игорь (видимо, что-то припоминая). Ты наверняка знал какой-то ловкий ход.
Сосед (усмехается). И верно, знал. Со стороны, где теперь удумали аквапарк строить, чтоб он утоп. Все деревья посрубали, оградили, песку навезли да и бросили. А тогда там тополь головой своей седой в парк заглядывал, так я с башки его в кусты и сигал. Чем не американские горки? И как-то заветную бутылочку удавалось не разбить. Теперь вход бесплатно, так уж делать-то в парке нечего (снова прикладывается к бутылочке).
Игорь (ухмыляется). Оставь немного.
Появляется котофей, ободранный, одноухий, вместо хвоста у него восклицательный обрубок.
Сосед (гладит кота). Васька, Васька, красавец и стервец, все бабы в округе твои, приблудился, скотина, корми тебя. Скажи спасибо, старуха души не чает, а так бы я тебя давно на воротник пустил.
Игорь (смеётся). Да там взять особо нечего.
Чижолкина (она появилась незаметно, как и котофей, во время беседы Игоря и Соседа). Ты хороший сосед, бездомных кошек убивать не станешь.
Сосед (чешет затылок). А ведь и правда, не стану. Я вота был в супермаркете, гляжу, берёёёт баба упаковок десять кошачьего корма. Понеслаа, будто сама сейчас за углом сгрызёт. Иные кошки умнее своих хозяек.
Игорь (видимо вспоминает что-то из своей журналистской практики). Ну, может, там десять кошек в квартире. Я нескольких бабусек знаю. Там котофеев этих кормят лучше, чем родных внуков.
Сосед (всё больше раззадориваясь). Разучились варить для котов и кошек, перевели их на Вискас, на искусственный наркотик, а потом говорим, что-то кошки дохнут. Да что кошки, люди не выдерживают сей искусственности и принимают её, уже и что можно по-другому жить.
Игорь (находит в дальнем углу блюдечко, видимо с засохшим молоком). Я не держу кошек, потому что они умирают раньше людей.
Сосед (замечает, что пальто разорвалось, фыркает). Мы сами понемногу в таких искусственных людей превращаемся.
Игорь (запихивает блюдечко под раковину). Просто мяукать хочется.
Сосед (присев на диван). Молчим, потому что удобно, косим под дурачка, чтоб не углядели, что мы что-то да могем, а когда устанем притворяться - хоп, смотрим, а и на самом деле ничего не могем, все силы на притворство-то и ушли.
Входит общественник Кукутаев, коротенький человечек в помятом коричневом костюмчике.
Кукутаев (вытягивается в струнку, чтобы представиться). Общественник, член совета дома Кукутаев!
Игорь (кажется заинтересованным). Как, как? Пылежаев?
Кукутаев (недовольным тоном). Я отличаюсь тем, что всегда говорю чётко и внятно.
Игорь (треплет коротенького человечка по плечу, тот отстраняется). Хочешь, удивлю? Ты ничем, ну ничем не отличаешься. Ну, рассказывай, зачем пришёл.
Кукутаев (замечает Чижолкину, обращается и к ней, но она молчит). Завтра на вашем доме состоится субботник.
Игорь (обращается к соседу, но тот, видимо, притомившись тяжёлой речью, лёг покемарить на диван). Ты слышал о такой авантюре?
Сосед (видимо, во сне догадавшись, что обращаются к нему). Хррр!
Кукутаев (бодро). Приведём нашу придомовую территорию в порядок!
Игорь (равнодушно). Флаг вам в руки.
Кукутаев (подходит к столу берёт один лист, читает, ничего не понимает, хмыкает). Но вы присоединитесь к нам?
Игорь молчит.
Кукутаев (настойчиво). Все ваши соседи, можно сказать, близкие вам люди будут там.
Игорь (ходит по комнате, потом берёт тот лист, который рассматривал Кукутаев, пробегает глазами по написанным там строкам, хмурится). Мне плевать на людей. Мне бы человека полюбить научиться.
Кукутаев (рассматривает портрет Леннона). Несмотря на пожилой возраст, обещали прийти двадцать пять жителей вашего дома. Вы останетесь в стороне от завтрашних событий?
Игорь (пристально смотрит на Кукутаева, будто бы только что его заметил). Ну ладно, ты общественник и член совета. Может, ты сварщик? Или кочегар? Ну, какая-нибудь человеческая работа у тебя есть?
Кукутаев (сперва теряется, не может подобрать нужное слово, но потом произносит с должной уверенностью). Я детский работник.
Игорь (прикладывает ладонь к уху). Как, как?
Кукутаев (нервно). Детский работник.
Игорь (щёлкает пальцами). И чем же занимается детский работник?
Кукутаев (неуверенно). Работает с детьми, что же ещё?
Игорь (кажется заинтересованным). И как же это вы с ними работаете?
Кукутаев (открывает блокнот, просматривает свои записи). В последнюю субботу каждого квартала у нас отчётный концерт. Мы собираемся в сто двадцать третьей школе в актовом зале.
Чижолкина (тихо, но настойчиво). Не в актовом зале, а в автовокзале, потому что все, кто выступает, похожи на отъезжающих, заполошены, голодны, одеты в полушубки в самую жару и в маечки в холодрыгу.
Игорь (задумывается). И точно в детстве я мечтал смотаться куда-нибудь из школы. Актовый зал с протекающей крышей меня просто бесил. Да и показывали там две самопальные сценки: "Почему я люблю школу" и "Почему я хочу хорошо учиться". Да кончается на х... ваше "почему"!
Кукутаев (роется в своём замызганном портфельчике). У меня ещё для вас петиция - выселить тех, кто не плотит за места общего пользования. Мы плотим, а другие не плотят. (протягивает бумагу Чижолкиной, та не знает, что с ней делать). Подпишите за выселение!
Игорь (весело и торжественно). Это уже следующая серия - увидимся завтра. А то если ты все козыри из рукавов понавытаскиваешь, потом на тебя никто и не посмотрит. Будешь в своём общем пользовании один куковать.
Кукутаев не то что уходит, а можно сказать, выскальзывает из этой квартиры, однако потом, когда на стенах начинают появляться силуэты людей, зритель может углядеть и его толстоватую фигуру. Сосед на диване открывает один глаз, фыркает, приподнимается.
Сосед (осторожным шёпотом). Что ушёл ахтивист этот?
Игорь. Ушёл.
Сосед (поглаживает котофея). Я ему сто рублей должал. Раззуделся бы он, не остановить бы было. Откуда бог таких берёт?
Чижолкина (задумчиво). Он хороший. Но в мозгах у него мураши бегают, и ему самому покоя не дают.
Игорь (задумчиво). Да где ж его взять? Покой уже и не снится - только работа, будто бегу, опаздываю на какое-то собрание жильцов что ли.
Сосед (рассматривает на столе старые номера газет, которым пригодилось быть и салфетками и скатертями и блокнотами для записи свежих мыслей). Ваша газета-то когда выйдет?
Игорь (безразлично). Выйдет.
Сосед (находит интересный номер, похоже, самый старый из пылящихся на столе). После того, как ты там про одну мою знакомую написал, я вашу газету читаю. Бульбаши Галина Никифоровна, не забыл ещё? (Игорь неопределённо кивает). В своё время баба была - оггонь! Что у вас были потом с ней контакты?
Игорь (неохотно выталкивает из себя слова). Звонила мне пару раз. К ней же никто не заходит, звание её герой соцтруда теперь ничего не значит. Диплом в школе за хорошую учёбу и примерное поведение, кажется, куда больше ценится, за него предки хоть плюшки купят. Газету нашу она тоже теперь читает. Спрашивала о моей (невольно сглатывает) жене. Она ведь тоже в молодости рисовала. Приглашала в гости.
Сосед (заинтересованно). А ты?
Игорь (равнодушно). Всё равно ведь она, когда помрёт, квартиру мне не завещает. А теперь уходите, прошу, мне статью писать надо.
Сосед (Чижолкиной, которая находится в нерешительности). Пойдём, пойдём, Пална ты наша, я тебе чудо расписной платок покажу. Старуха шифоньер разбирала и нашла. Ей-то куда, а тебе сгодится (уходят).
Игорь садится за стол, начинает собирать разбросанные листы, темнеет, начинают было мелькать человечьи фигуры на стенах, но дверь неожиданно хлопает и сцена вновь быстро светлеет. Появляется Яна, шубка на ней всё та же, но за несколько дней она как-то удивительно быстро истрепалась. Игорь с собранным рюкзаком виновато смотрит на неё.
Яна (глядит на него пристально). Ты опять трясся этой ночью.
Игорь (глядит на неё). Я проснулся и понял, что тебе страшно. Наверное, сон гадкий снился.
Яна (прижимается к нему). Они такие. Хуже мужчин, входят и не спрашивают. Иду я, значит по двору больничного городка, смотрю, там занесённые снегом столы с едой стоят. И как-то вот знаю я, что это мёртвых поминать. Откуда же это столько умерло, думаю? А иду и иду, а столы-то не кончаются, только снега становится больше, последние вообще похожи на могильные холмики, даже рассказывать страшно.
Игорь (сжимает руки в замок, чтобы Яна не углядела, что его пальцы дрожат). Сегодня передавали. Некрасов умер.
Яна (пожимает плечами). Так он вроде давно умер.
Игорь. Да это не тот... Другой Некрасов. Который свободу ел.
Яна (торопливо). Какая разница. Этих Некрасовых столько же, сколько и Горбуновых.
Игорь (вспоминает своего однокурсника, улыбается). Он Горбунцов. И нет пощады тому, кто хотя бы раз перепутает его фамилию.
Яна (морщит свой красивенький носик). Он же просто гоповатый мажор.
Игорь (делает умное лицо). Он будущий учёный и работает в университете. Помощник лаборанта. Советую тебе обратить внимание.
Яна (задумывается). Какой-то лаборант... Мне профессор в меде глазки строит.
Игорь (ревниво). Смотри, как бы у него пенсне не свалилось (пытается обнять её).
Яна (отстраняется). Тебе вчера мало было?
Игорь (смотрит в её равнодушные накрашенные глаза). Я, наверное, из тех, кому человеческого тепла жизненно не хватает (снова лезет обниматься, его движения ленивы, встретив очередное сопротивление, он даже не удивляется). Я даже помылся утром. После твоего ухода.
Яна (язвительно). А в остальные дни мыться не пробовал?
Игорь (пожимает плечами). А для кого? Сам я съем себя с потрохами и таким.
Яна (холодно). Всё ясно с тобой (замечает рюкзак). Куда-то ты засобирался.
Игорь (мечтательно улыбается). Я в счастливую страну. Где время течёт лениво и настороженно, не допуская звона будильника, где можно переживать одно и то же счастье несколько раз. Вот ты пришла ко мне в новой шубке и говоришь, что Вадик уезжает завтра, что у нас с тобой ещё будет много дней. Я готов пережить с тобой это ещё раз. А потом ещё и ещё.
Яна (осматривает свою помятую шубку, вздыхает). Что-то ты подрасслабился. Нам здесь жить, а не в твоей фантазии.
Игорь (открывает рюкзак, достаёт фотокарточку жены в дешёвой рамке, смотрит на неё, потом снова на Яну). Почему мы уже неделю не говорим о Вадике, о Полине? А они тут с нами, в нас. Если бы не они, мы бы и не встретились никогда.
Яна (подсчитывает дни, припоминает). Вадик приезжает ночью. Нужно хотя бы пельмешков купить. У тебя уже сейчас билет в прошлое или ты бы хотел ещё мне что-то сказать?
Игорь (смотрит на неё, будто она только что зашла). Нет, я просто хотел спросить, почему ты так рано.
Яна (Она ещё не сняла шубку, ей нужно время, чтобы отдышаться, да и потом, во время долгой речи ей не хватает воздуха. Ожидала она услышать, видимо, совсем другое). В больнице, где я практикуюсь - аврал. Представляешь, у нас всех крики, слёзы и медицинский спирт. Всех девочек поголовно обидели. Перевели из санитарок в уборщицы. Сразу зарплата полетела. Ладно, я - мне ещё стипушка на карту капает, но кто-то на эти копейки умудряется семью тащить. У нас там две разведёнки, а у одной муж алкаш.
Игорь (помогает ей снять шубку) Да у вас там весёлая медицинская команда. Надо будет к вам прийти подлечиться.
Яна (сурово). Даже не надейся. Страховой полис ни к чёрту, выбрось его, потому что всё равно всё платно.
Чижолкина (говорит будто бы себе самой, но всем слышен её шёпот). Не полис, а полюс, потому что к ним идёшь в больницу, а там холодно.
Яна (вздрагивает). И на самом деле холодно.
Игорь (Чижолкиной). Тебя ж сосед звал платок смотреть?
Чижолкина (рассеянно). Он притомился и спать лёг.
Яна (старается не замечать Чижолкину). Я ещё заходила к себе. К нам приходил газовик. Говорил какую-то ерунду, непонятно. Аааа, мы все умрём, что-то из этой оперы.
Игорь (рассудительно). И верно ведь, умрём. А кто-то и не один раз. Только газовики будут приходить всегда.
Яна (взволнованно). Но этот Шишков и вправду говорил, что у нас какая-то давнишняя плита и это опасно.
Игорь (припоминает газовика, пытается насвистеть мелодию Грига, но ничего не выходит). Он не Шишков, а Шушков (смотрит на Чижолкину). Ну потому, что так.
Входит Кузнецов, нанеся, как обычно с собой кучи грязи.
Кузнецов (обращается к Игорю, будто бы в квартире больше никого нет). Нас собирали в актовом зале...
Игорь и Яна (хором). В автовокзале!
Чижолкина не обращает на них внимания. Она смотрит в тёмный угол, губы её шевелятся.
Кузнецов (кидает ранец в угол). А я не собрался и к вам сбежал. Всё равно там будут говорить, чтоб хорошо себя вели, слушались преподов и занимались общественной работой.
Горбунцов (появляется незаметно, видимо Кузнецов забыл прикрыть за собой дверь). Не помешал?
Игорь (улыбается). Заходи уж.