Тысяча снов
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
О прошлой, будущей и настоящей жизни
|
ИГОРЬ ФЕДОРОВСКИЙ
ТЫСЯЧА СНОВ (пьеса)
Серафиме Орловой - первой метели моего раскалённого сердца. Елене Шабановой - самому тёплому дню в ледяном безумии.
В мире нет ничего ужаснее стариков, обгоняющих будущее и молодых, оставшихся в прошлом.
Предупреждение: Примета о том, что девушка не выйдет замуж, если возьмёт цветок, упавший на землю, однажды привиделась во сне автору, прошу не придавать ей большого значения в будущем.
Действующие лица:
Андрей Григорьевич Кошелян - 25 лет, наверное, инженер.
Елена Рейда- 20 лет, его невеста.
Агриппина Тихоновна - 82 года, бабушка Лены.
Соня - подружка Лены.
Даня и Надя - близнецы школьной поры.
Григорий Гунявый - самый маленький и незаметный брат Ивнева. Светлые, почти белые волосы, тонкий, бесцветные глаза на худом морщинистом лице.
Верзинка - Ирина Верзинина - просто современная девушка.
Душанбе - директор холдинга "Компьютеры и К", где работает Андрей.
Папа и Мама - родители Лены.
Рюрик Ивнев - человек без имени, возраста и специальности.
Его братья и сёстры.
Место действия - весна.
Действие первое. Дом, вросший в землю по самые окна. Одна из комнат с пожелтевшими обоями на стенах, старым телевизором в углу и видавшей виды мебелью. Видно, что за всем здесь ухаживают: цветы на окне политы, пол вымыт, пыль протёрта. Лишь в углу у окна разбросаны инструменты, словно сюда ворвался непрошенный гость, чтобы нарушить установленный здесь порядок. Можно понять, что Лена сначала говорит с папой (не стоит уделять этому диалогу много места, поскольку разговор пустяковый) потом подходит к зеркалу. Агриппина Тихоновна спит в своём углу, вполне возможно, что зрители её не видят.
Наконец Андрей собирает инструменты, затем ставит компьютер на своё место. Лена по-прежнему любуется собой, смотрясь в зеркало.
Андрей (закончив работу с компьютером). Это только с вас, как с будущих родственников пятьсот. С других за такую работу я беру тысячу двести.
Папа. Ага.
Андрей (собирая инструменты). Вообще я считаю, сейчас стыдно хотя бы мало-мальски не разбираться в компах. Время, знаете, такое. Правда, Лен?
Лена (не расслышав). Конечно, правда.
Андрей (гордится собой). Это хорошо, что я пока в городе. Повезло вам, ничего не скажешь. Вот поженимся, уедем с Леной в Питер, кто вам так, по знакомству, чинить будет?
Лена (улыбаясь). Тогда бабушка будет молиться, чтобы компьютер никогда не ломался. Пойдём, Андрей.
Папа. Вас к ужину ждать или вы как обычно?
Андрей (раздражённо). Когда я здесь, у меня пропадает аппетит. Этот запах... Мне кажется, всё здесь гниёт и разлагается.
Агриппина Тихоновна просыпается, но этого никто не замечает.
Папа. Ну, так получается, вот.
Андрей. Ничего, на другом конце улицы начал строиться новый тысячеквартирный дом. Скоро вас туда переселят.
Агриппина Тихоновна (неожиданно для всех) - Правда, переселят? А когда?
Андрей (нисколько не удивившись). Сейчас дома быстро строят. Думаю, к концу следующего года должны.
Агриппина Тихоновна. Я хочу дождаться... Егорьевна, помните, жила на четвёртой? Так она рассказывала, что в этих многоэтажных вода течёт, стоит только повернуть какую-то ручку.
Лена (объясняет Андрею). Нина Кокарева бабушкина подруга. Её дом в прошлом году снесли.
Андрей. Сейчас кругом всё сносят. Смотрите, почти центр города, а такая гниль. Самим не стыдно? Приедут... из Питера, скажем, а у вас и показать нечего.
Папа. Как-то вот так.
Андрей. Ничего, приедем на новоселье. Не грустите, обязательно приедем! Пусть у меня на тот момент будет тысяча заказов, я все их брошу и вырвусь к вам.
Папа (явно в растерянности). Значит, можно собирать вещи? Если... так скоро, нужно где-то брать машину...
Лена. Да что вам собирать! За неделю вполне управитесь. А машина... Андрюшка поможет. Поможешь, Андрюш?
Андрей. Серёге надо брякнуть... Думаю, проблем не будет. Оставлю вам его номер. Скажу ему - это мои бедные родственники (улыбается). Он не возьмёт много.
Агриппина Тихоновна. Ноги-то не побегут, а то бы сейчас пошла посмотрела на стройку ту. Наверняка что-то там уже есть. Вы бы остались, Андрей Григорьевич, рассказали бы подробнее...
Лена. Останься, может, бабушке лучше станет. Она уже неделю с кровати не встаёт.
Андрей (негромко). Что здесь делать? Тараканов в печи шелушить? (Агриппине Тихоновне) Извините, я потом приду и расскажу больше. Сейчас некогда. Каждая минута, понимаете, дорога.
Агриппина Тихоновна. Уезжаете что ль?
Лена. Да, бабуль, я же тебе вчера говорила. В Питер.
Агриппина Тихоновна. А дом в тысячу квартир, как?
Лена. Что дом? Он и без нас проживёт, а мы с Андрюшей друг без друга не можем. Первое время будем снимать квартиру, а потом придумаем что-нибудь.
Агриппина Тихоновна. Стало быть, совсем уезжаете?
Лена. Да, бабуль, совсем. В гости будем приезжать...
Агриппина Тихоновна (видно не расслышав про гостей и решив что-то очень важное для себя). Что ж... Кому-то в Дивосток, кому-то в Нинград... Зрякать, что в мире творится. Сейчас не сидится людям дома-то. Всё рвутся куда-то, мечутся, покоя им нету. Как на пожар опаздывают. Что я хуже этих людей? В новый дом-то, небось, меня на машине повезут, хоть мир посмотрю одним глазом.
Андрей. Дом на вашей же улице будет, недалеко ехать придётся.
Агриппина Тихоновна. Для меня теперь и соседняя улица не близко. Дома сейчас там такие высокие, как посмотришь на них, сразу дух захватывает.
Лена (улыбается). Значит, на дом Андрея тебе смотреть нельзя, он живёт на самой верхотуре, на шестнадцатом. Птицы не всегда долетают дотуда!
Андрей (отмахивается). Живу и что? Потом не стану. В Питере найдём что-нибудь ещё выше. Знаешь, Лен, давай рванём сейчас в ЗАГС.
Лена. Он же сегодня не работает, Андрюша! Воскресенье на календаре!
Андрей (решительно). Всё равно. Походим там, по набережной пройдёмся. В ресторане посидим. Это ничего, что закрыт. Придёт время, откроем!
Папа (видно только сейчас что-то сообразив). Лена, можно ты не будешь выписываться до переезда? А то нам ещё возьмут и меньше комнат дадут, а у нас бабушка, Данилка, Надюшка, куда мы тогда? Переедем, сразу и выпишешься. Тысячеквартирный дом, с ума сойти!
Агриппина Тихоновна. А ещё в таких домах печку топить не надо. Егорьевна говорила, что и так там зимой куда теплее, чем у нас.
Андрей (шёпотом). Пойдём, они так могут до вечера мечтать. А что мечты бесплатные, даже голова от них болит редко.
Лена. Пока, пап, бабуль, поправляйся! Уходят.
Действие второе. Несколько берёз возле дома, вросшего по самые окна в землю. Темно, если бы не одинокий фонарь рядом с домом и тусклый свет из окон, ничего бы не было видно. С тех пор, как Лена и Андрей вышли из дверей дома, прошло много времени, хотя не исключено, что действие происходит в этот же вечер.
Ивнев. Опять разгружал до ночи... Проклятые коробки... Они мне будут сниться в кошмарных снах...
Лена (пожимает плечами). Сам выбрал такую судьбу. Вон, посмотри на Андрея. Дипломированный специалист. Сказать сколько в месяц заколачивает?
Ивнев. И что от этого будет?
Лена. Не поняла.
Ивнев. Ты скажешь, и что от этого будет? Всем голодным детям нашего города будут давать бесплатное молоко?
Лена (вздохнув). Опять.
Ивнев. Мои любят молоко. Как я прихожу, набрасываются на меня, не понимая, что я не могу принести много. А мне хочется никого не обидеть, всех угостить. Вот не станет меня, какая у них судьба будет? Что их ждёт здесь? Кроме меня они никому не нужны.
Лена. Куда ты денешься? Андрей тебя убить не успеет, у него сейчас дел выше крыши. А потом мы с ним уедем, а одного его сюда я не отпущу, пусть даже и не думает!
Ивнев. От пыли задохнусь (кашляет). Ты уедешь, а я задохнусь. Там пыльно в нашем подвале. Ни травинки, ни листочка, которые бы поили нас свежим воздухом.
Лена. Посмотри вот на берёзки. Помню: бегала в школу, они стояли сухие, безжизненные ни листочка, ни травинки рядом. А сейчас лет восемь как живы. Сама здесь теперь каждую весну пью берёзовый сок. Вкусно. Вот и ты сейчас... как засохшее дерево, а ещё задыхаться выдумал!
Ивнев (задумавшись о чём-то своём). Когда это они стояли сухими? Смотрит на берёзы, кажется, что свет идёт от них, а не из подслеповатых окон дома. Я не помню.
Лена (пытается вспомнить). Когда же я пошла в первый класс? С этим Питером всё из головы вылетело. Ах, да, в девяносто шестом.
Ивнев. Девяностые? Качает головой. Давно.
Лена. Не хорони себя раньше времени. Что, девушек мало в городе? Ты ещё расцветёшь, много ли надо для этого?
Ивнев. Может, и немного, но мне этого не надо. Счастье недопустимая роскошь для тех, кто знает о нём понаслышке. Мне моих бы вытащить из подвала, вырвать из этих толстых стен, которые скроют любой крик, скандал и плач. Эти язвы на трубах, эта ржавчина, порой похожая на золото, когда нечего есть. Эти окна, забитые фанерой, которая всё равно не спасает от утреннего холода. Мои сбиваются в одну большую кучу, чтобы согреться...
Лена (торопливо). Давай пойдём, а то мне холодно так стоять.
Ивнев. Иди домой, накинь что-нибудь... Я подожду.
Лена. Очень охота мне туда. Бабушка прицепится, от неё не отвяжешься. Скорей бы нас уже переселили в этот тысячеквартирный дом... Андрей говорит, что скоро.
Ивнев (радостно). Значит, ты не уезжаешь в этот свой Питер?
Лена. А куда я ещё денусь? Это наши переезжают дружно, как цыгане. Представляешь, бабушка услышала о новом доме, так чуть в пляс не пустилась. Сейчас кругом всё сносят, только нас почему-то обходят стороной. Дома на нашей улице остались, как бедные родственники. Представляешь, почти центр города и такие трущобы!
Ивнев. Ты что!
Лена (пожимает плечами). А тебе не всё равно, где я живу?
Ивнев (пытаясь объяснить). Я пытаюсь найти дом в людях. Тот дом, который они строят... может быть, всю жизнь. Мне всё равно, где ты живёшь, в этом подслеповатом домишке или в доме на тысячу замочных скважин, главное, что у тебя душа добрая и сердце ещё не остыло. У меня вот... не было дома. Я родился тоже в таком же подвале, я не помню когда, но и кроме подвала ничего не помню. Отцу было всё равно, существуем мы или нет. Он приходил и уходил, а потом появлялись мои братья и сёстры. Когда мама умерла, я понял, что отец больше не придёт. Я бросил школу, нашёл работу, иначе моих бы распихали по разным детдомам. Есть какой-то предел, за которым ничего не страшно. Сперва я думал, что не смогу, не выдержу, но потом как-то всё прошло. Только коробки, проклятые коробки снова появятся в моих ночных кошмарах (улыбается). Как-нибудь переживу.
Лена (дрожащим голосом). А я вот не знаю смогу ли...
Ивнев. Ты о чём?
Лена. Мне сегодня приснился ужасный сон. Не знаю, говорить, не говорить...
Ивнев (не настаивая). Хорошо, давай промолчим этот сон. Плохое тонет в человеческом молчании, теряется, если ты не находишь ему применения.
Лена (не слыша, а, может быть, просто не замечая). Ерунда, конечно, ерунда, но почему-то у меня до сих пор на душе неспокойно.
Ивнев молчит. Лена ждёт ещё некоторое время, а затем решается.
Лена. Мне приснилось, что Андрюшка погибнет.
Ивнев (не желая верить). Что, задохнётся от собственной гордости? Вполне возможно.
Лена. Не иронизируй, пожалуйста, а то я действительно сейчас развернусь и пойду в дом. Только не погреться, а навсегда. И больше ты меня не увидишь. Понятно?
Ивнев. Хорошо, прости.
Лена. Его собьёт грузовик... На перекрёстке седьмой и центральной... Двадцать пятого в четверг.
Ивнев (удивлённо). Это точно?
Лена. Вот потому мне и не по себе. Я знаю точное время, до последней минуты. Я видела это всё, как вижу сейчас тебя. Понимаешь, ощущение того, что это на самом деле будет. Не знаю, что делать.
Ивнев (задумавшись). Вы не ссорились в последние дни?
Лена (ехидно). А ты бы хотел, правда? Нет, мы не ссорились и не думали даже. Дело в том, что всё идёт хорошо, так хорошо, что порой становится даже страшно: а со мной ли это всё происходит? А вдруг я и сейчас сплю, и нежданный звон будильника возвестит о том, что сладкий сон окончен и ничего этого нет?
Ивнев. Все мы ходим под будильником, никому не узнать, чем закончится его сон. А если ты спишь и сейчас, то когда же ты живёшь? На сколько поставлен твой будильник? Не проснёшься ли ты, когда будет слишком поздно?
Лена (поспешно). Я не проснусь... Просто мне страшно... за него.
Ивнев. Если бы сны сбывались... (Замолкает).
Лена. То что?
Ивнев (вздыхает). Я скажу тебе двадцать пятого в четверг. А теперь пойдём. Ты замёрзнешь так, потому что это не сон. Я пока не знаю, как это назвать.
Лена. Пойдём. Может быть ты и прав: не стоит придавать такого значения снам. Я постараюсь стереть из памяти этот кошмар.
Оба проходят по улице, постепенно их силуэты растворяются в темноте. Могут говорить на какие-нибудь отвлечённые темы, но, наконец, всякий разговор должен смолкнуть. Тусклый свет в окнах гаснет - глаза закрыты. Пошептавшись, засыпают до первой зари берёзы. Дом, поскрипев ещё немного, утихает - для него закончился день, теперь один из сочтённых. Может показаться, что фонарь будто бы на прощание машет своей желтоголовой. Тишина.
Действие третье. Комната первого действия. Темно, затем постепенно светлеет. Словно весенняя ночь решила дать сегодня всем фору и убралась раньше времени. Вроде бы ничем не примечательное рабочее утро в доме по самые окна ушедшем в землю. Все уже на ногах за несколько минут до звона будильника. Дом просыпается как обычно, как мы привыкли в будний день. Но в центре комнаты будто бы не найдя более спокойного места лежит стопка книг, перевязанная обрывком чёрной ленты. Все осторожно обходят эти книги, чтобы они не рассыпались в бессмысленность букв.
Агриппина Тихоновна. Мне сегодня снился наш новый дом. Будто бы он своей крышей задевает облака. И я выхожу на балкончик, а земли не видно и вообще ничего не видно, кроме белой густой каши, наполнившей мир. Я вдруг понимаю, что голодна, и начинаю есть эти облака, но их не становится меньше, а я наоборот всё больше и больше хочу есть. И мне хорошо, я знаю, что из этого дома никуда... И каждый день буду выходить на балкон и кормиться в облаках...
Мама. Кто-нибудь видел зонтик? Вроде бы с вечера хмурилось...
Агриппина Тихоновна (не слыша). Ни ногой.
Мама. А может, мимо пройдёт? Я хотела сегодня химку сделать...
Агриппина Тихоновна (не понимая). А представляете, что тысяче людей в таком огромном городе могут сниться похожие сны. Будто бы они тоже вселяются в новый дом. В наш дом.
Папа. Ну, тысяче - это чересчур.
Агриппина Тихоновна. Почему чересчур? Ведь тысяча - это много?
Папа (вздохнув). Много, мама.
Агриппина Тихоновна. А сколько этажей уже построено? Мне бы взглянуть хотя бы одним глазом и успокоиться...
Мама (поспешно). Мне с работы не по пути. Лишний крюк.
Папа. Не по пути, мама.
Агриппина Тихоновна. Мне станет теплее, когда услышу. Уж вы, пожалуйста...
Мама (нерешительно). Может, обогреватель включить? Правда, за этот месяц и так намотало прилично...
Агриппина Тихоновна. Вы уж идите... А то опять начнёте опаздывать, ругаться... Звенит будильник, никто не оборачивается на его долгие чуть с хрипотцой позывы - привыкли.
Папа. Ну, мы пойдём. Надюш, присмотри за бабушкой. Папа с Мамой быстро собираются и уходят. Забытый зонтик остаётся на тумбочке.
Агриппина Тихоновна. Давай посекретничаем.
Надя (удивлённо и заинтересованно одновременно). Давай.
Агриппина Тихоновна. Твой кружок... Он же на другом конце улицы, правда?
Надя. Правда.
Агриппина Тихоновна. Ты же вчера ходила туда на занятия, правда?
Надя. Правда.
Агриппина Тихоновна. Там теперь всё загородили, строят, молодцы какие, правда?
Надя (возмущается). Ничего не молодцы. Они всю дорогу перегородили, нам теперь по грязи обходить. И ещё там собаки кусаются...
Агриппина Тихоновна (радостно). Ну, подумаешь, собаки! А вот там за забором видно хоть первый этаж или вообще что... Там же... наше будущее, Надюша, растёт!
Надя. Не видно. Забор очень высокий, а я маленькая. Вы Данилку спросите, он повыше меня будет.
Агриппина Тихоновна. Данилка!
Даня (входит, зевая и протирая глаза). В школу не хочется... Что занятия отменили? Поспать не даёте человеку!
Агриппина Тихоновна. Данилка, ты на том конце улицы вчера был?
Даня (удивлённо). На том конце?
Агриппина Тихоновна. Там наш новый дом строится. Мне бы узнать, сколько этажей уже построено...
Даня (замечает зонтик на тумбочке). Бабушка, а дожди мокрые?
Агриппина Тихоновна. Мокрые, Данилка.
Даня. Дом в тысячу квартир (зевает).
Агриппина Тихоновна (поспешно). Он, он. Мне бы совсем немного... о нём, и я успокоюсь. Говорят, дома быстро строят...
Даня. Бабушка! Расскажи, как... было тогда... Мне интересно. А потом я расскажу о том доме. Всё будет по честному. Надюх, будешь слухать?
Надя. Буду.
Агриппина Тихоновна. Да что рассказывать? Вам неинтересно будет. Живёте вы теперь быстро, а раньше не так было...
Даня и Надя вместе. А как?
Агриппина Тихоновна. Парка тогда не было... была роща... За рощу мы бегали пасти коров, это потом там поезда ходить стали... Вставала до рассвета...
Надя. Раньше, чем мы в школу встаём?
Агриппина Тихоновна. Раньше... Без всяких брякалок, от них оглохнешь ещё прежде времени... А в компьютере этом вашем живёт злой дух, он отнимает у людей зрение и разум...
Даня. Бабушка, а коровы мычат?
Агриппина Тихоновна. Мычат, Данюша. Я своих всегда по голосу отличала... Две у меня было кормилицы...
Надя. А я вот возьму зонтик и буду красавицей. Берёт зонтик и начинает кружиться с ним по комнате. Правда, я на барелину похожа?
Натыкается на книги, перевязанные чёрным, и падает.
Даня. Похожа. Уж падаешь ты точно как они. Так что там с коровами?
Агриппина Тихоновна. Привыкаешь к ним, что к родным детям... Было заболела Пеструха, так я всю ночь не спала, всё сердце за неё болело...
Надя. А я помню, когда мы с Данькой болели этой... краснюгой, ты все ночи с нами сидела. И песни нам пела.
Агриппина Тихоновна. Ты не можешь помнить. Тебе тогда и трёх лет не было.
Даня. И я помню. Вот помню и всё! У тебя кофта была колючая... словно ёлочные иголки!
Агриппина Тихоновна. Точно. Она и сейчас где-то в шкафу лежит. Ничего, будем переезжать, найдётся!
Даня. Нет!
Агриппина Тихоновна. Что?
Даня. Я не хочу никуда уезжать. Здесь у меня друзья. А как же горка возле танкового училища? Как хорошо зимой скатываться с неё на санках!
Агриппина Тихоновна. Горки больше не будет. Здесь начнутся новые дома, кому будет дело до вашей горки! Всё будет лучше, зеленее...
Надя. И танцплощадки на Центральной тоже не будет? Эти краны... они такие большие...
Даня. И до неё доберутся (вздыхает). Не пойму, что им тут надо? Это наш дом!
Агриппина Тихоновна. Всему приходит срок. Этот дом ещё ваш прапрадедушка строил. И я в нём всю жизнь прожила, шестерых детей вынянчила. Сегодняшним семьям и не понять, как это - шестерых на ноги поднять. Сейчас наоборот - женются по шесть раз, а ребёнком и одним довольны. Потому такие дома, как наш, больше никому не нужны. Только занимают человеческую память, а она безразмерная что ли? Хочу уехать, я своё здесь отжила. А сейчас хоть бы одним глазом взглянуть на новый дом и успокоиться...
Даня. Да там поди только котлован вырыли да сваи забивать начали. Забор, баб, там высоченный и совсем без щелей, ничего не увидишь.
Надя. Я же говорила. Только когда ворота открывают, можно что-то увидеть, но не буду же я ждать эти ворота! У меня дела, подружки, кружок... Некогда, бабуля!
Агриппина Тихоновна (недовольно). Вот всегда некогда. Буду спать, может быть, во сне мне дом-от приснится (поворачивается к стенке).
Даня и Надя пожимают плечами и уходят.
Действие четвёртое. Раннее утро возле дома, опустившего свои окна по самую землю. На земле начинает пробиваться первая трава, хотя, возможно, это лишь горечь битых бутылок. Фонарь рядом с домом уже не горит, потому что на улице светло. Лена роется в сумочке, перетряхивает её содержимое. Ивнев любуется проснувшимися берёзами, обдумывает что-то про себя.
Лена (раздражённо). Странно, не могу найти ключи. Вроде положила их в сумочку, а теперь нигде нет.
Ивнев. Может быть, ты сегодня не брала их с собой? У вас же не закрывают двери, зачем таскать с собой лишнюю тяжесть?
Лена. Нет. Я точно помню, что вчера видела их в сумочке. А насчёт дверей... так на днях третий дом обворовали, и все, как по команде, стали запираться.
Ивнев. Что за скрыль? Зачем прячутся в свои раковины, всё равно их достанут оттуда!
Лена. Да, Андрей говорит, скоро здесь одни высотки будут.
Ивнев (пиная несуществующий камень). Пугаешься, когда в доме нет дома. Вроде смотришь: с виду всё замечательно: ограда подправлена, свет горит, верная собака у дверей встречает. Даже дым из трубы поднимается. А присмотришься повнимательнее - нет ничего. Всё ты придумал, потому что так - легче.
Лена. Ключей нигде нет.
Ивнев. Сволочизм первой категории. Ничего нет, кроме того, что есть.
Лена. Куда я их могла засунуть?
Ивнев. Надо что-то делать с этим чёртовым загнивающим реализмом. Всему должен быть предел.
Лена (вздохнув). Я потеряла ключ от дома. Что теперь делать?
Ивнев. Кто-то живёт вот здесь, на улице. Всю жизнь. И ничего.
Лена. Не смешно.
Ивнев. Ты же скоро уезжаешь. Зачем тебе ключи?
Лена. Но я ещё здесь, и мне не хочется никого будить. Мои могут ещё не проснуться...
Ивнев. Разбудишь.
Лена. Не хочется.
Ивнев (решительно). Знаешь, иногда чувствуешь себя проводником, которому поручено вести остальных туда, к светлой мечте. Словно мне одному известна дорога. Конечно, сначала будут знакомые места... Без этого нельзя...
Лена. А потом?
Ивнев вздыхает.
Лена (издевательски). Что, заблудился?
Ивнев. Нет. Просто ты вдруг замечаешь, что убежал далеко вперёд, что рядом никого и что самое главное, ты не знаешь, куда идти. Звёзды гаснут, если их не успеваешь рассмотреть.
Лена. Не знаю, как ты, но я сегодня ничего, да и никого рассматривать не собираюсь. Сейчас завалюсь спать, и до двенадцати меня не трогайте! А тебе вот ещё на другой конец тащиться.
Ивнев (задумчиво). А куда идти, чтобы прийти?
Лена. Что?
Ивнев. Понимаешь, можно любить что-то в человеке, а можно любить человека вообще. Не замечая мелких щербинок на поверхности детали...
Лена. Скоро зацветут яблони.
Ивнев. Да.
Лена. Яблони расцветают, когда кто-нибудь влюбляется. Желаю тебе найти в своей жизни твою единственную.
Ивнев. Я нашёл. Теперь остаётся верить. И ждать того, кто в этой жизни не был, кто никогда не явится ко мне.
Лена. Это точно - не явится. А сейчас я пойду спать.
Что-то держит её, и она не может уйти. Берёзки колышутся от лёгкого ветерка.
Молчание.
Ивнев (будто бы только сейчас вспоминает, что ещё должен сказать). Кто первым занял мир, тому и клопов душить первому. Зато остальным будет легче.
Лена. Ты думаешь, что они будут?
Ивнев. Кто, клопы?
Лена. Нет, остальные. Ты думаешь, что кто-то сменит реальность на невесть что? Ищи дураков по миру!
Ивнев. Ладно, пойду (улыбается). Искать.
Он уходит, а Лена ещё долго стоит у своего дома, его высохшие от времени доски напоминают печёное яблоко. Смотрит Ивневу вслед, будто бы не знает, на что решиться. Потом понимает, что дома наверняка кто-то уже встал - солнце смелеет с каждой минутой. Лена по привычке смотрит на берёзы, будто снова оказалась в детстве, и смело дёргает кольцо калитки.
Действие пятое. Подвал, приспособленный под жильё. Старая мебель, не нужная больше жильцам сверху. В дальнем углу практически не видимая зрителям стиральная машина. Полумрак, несмотря на то, что за ободранной клеёнчатой дверью солнечный день. Все окна кроме одного забиты фанерой. И всюду трубы, трубы, трубы, они могут напоминать паутину, в которую угодил подвал и его обитатели. На полу - какое-то подобие мешков. На мешках сидят дети, сколько их - понять невозможно. Когда входит Ивнев с большим мешком за спиной, все сразу же, будто по команде, бросаются к нему.
Дети (радостно). Рюрик пришёл! Рюрик! Рюрик!
Ивнев. Смотрите, чего я принёс! Снимает мешок и кладёт его на гнилой ящик, напоминающий стол.
Дети окружают Ивнева: каждому хочется заглянуть в мешок.
Ивнев. Как дела в школе?
Дети отвечают все вместе, понять их невозможно. Однако Ивнев что-то разбирает для себя и кивает. Слышится шум воды и дышащая тяжело, с хрипотцой и надрывом работа котла.
Ивнев. Мальчишки не дразнились?
Дети (хором). Пусть только попробуют!
Гришка Гунявый (появляется после всех). Холодно. Я греюсь в стиральной машине. Там тепло, хотя и немножечко страшно. Главное не включать мотор, когда ты там живёшь.
Ивнев. Как твоя копилка?
Гришка. Сегодня пять копеек нашёл и туда бросил.
Ивнев. Молодец! И сколько ещё нужно для спасения человечества?
Гришка (после недолгого раздумья). Все школьные завтраки этой четверти.
Ивнев. Можно секрет?
В бесцветных глазах Гришки замечается оживление.
Ивнев (шёпотом). Я сейчас кладу в твою копилку сотню, но ты с завтрашнего дня должен ходить в столовую и покупать себе завтрак. Как тебе?
Гришка (безразлично). Ничего.
Ивнев. Только никому об этом. Пусть это будет наша с тобой маленькая тайна. Я тоже хочу, чтобы человечество спаслось как можно скорее.
Гришка (встряхнув своей почти седой головой). А тётя Лена к нам ещё придёт когда-нибудь? Она хорошая. Ты с ней дружи.
Ивнев. Разве дружат только с хорошими?
Гришка кивает, потом несколько секунд смотрит на братьев и сестёр, которые пытаются по справедливости поделить гостинцы Ивнева, думает, не присоединиться бы к ним, потом видимо решает, что нет, и направляется к своей стиральной машине.
Ивнев. Всё в порядке?
Дети заняты подарками, не слышат.
Ивнев (отойдя в угол). Ну что, привет? Как ты сегодня? Скажи, веришь во всякие сны, предсказания и прочую дребедень? Нет? Вот и я нет, но Лена думает, что всё действительно серьёзно, что её сон сбудется. Она даже сказала мне когда. Это невозможно, знаю, но как-то мне не по себе. Словно в один момент и я вдруг поверил, что сны могут сбываться. Ощущение странное... Не понимаю почему. Вроде всё хорошо, вчера нашёл себе новую работу, теперь на гостинцы всем хватит. Да, я знаю, что мне нельзя её любить, но почему я не хочу, чтобы она уезжала? Могу ли я не хотеть? Наверное, это сложно. Но она меня не любит, и с этим ничего не попишешь. Не нарисуешь любовь, если кисточка есть, а краски куда-то задевались. Лена... (произносит её имя с особой нежностью, впрочем, как всегда). Пусть хоть она будет счастлива и её дети...
Дети (услышав последнюю фразу). Что?
Гришка (безразлично). Пустяки. Не обращайте внимания. Это Рюрик разговаривает со своим богом.
Действие шестое. Однокомнатная квартира на шестнадцатом этаже многоэтажки. За окнами бурным ходом идёт стройка, если бы не пластиковые окна со звукоизоляцией, то от шума некуда было бы деться. Кажется, что в комнате нет ни одной ненужной детали, ни одного бессмысленного звука - всё здесь обдуманно до мелочей и нужно хозяину. Письменный стол, на нём ноутбук и небольшой кактус, над ним полочка с дисками. У стены диван, на нём сидят Лена и Андрей. На полу роскошный ковёр, который может завершать всё убранство комнаты.
Андрей (постукивая пальцами по крышке стола). Так значит, я погибну в следующий четверг? Так мне тебя понимать?
Лена. Андрюш, мне вчера приснился этот сон. И сегодня тоже. Всё сходится день в день, секунда в секунду. Мне кажется, это не может быть просто совпадением.
Андрей. Ты что, веришь в эту ерунду? Ну, приснился два раза один и тот же сон, что теперь вешаться? Давай, оставайся сегодня здесь. Торжественно клянусь, что сегодня спать я тебе не дам!
Лена. Андрюша, нет, это не спасёт... Давай уедем раньше! Подумаешь, днём раньше, днём позже, разве сутки сделают нам погоду? Погуляем по Питеру, сделаем себе что-то вроде свадебного путешествия...
Андрей. Скажи просто, что тебе поскорей хочется уехать оттуда, и я тебе поверю.
Лена. Да, мне хочется... Но дело не в том...
Андрей. А в чём же?