|
|
||
Записки с "Титаника"
Не столь давно из морских глубин были подняты останки корабля. Я, участник экспедиции, нашел прелюбопытнейший документ, суть которого и раскроется во время моего дальнейшего повествования...
С каждым днем плавания старый, обветшавший корабль все чаще трещал и скрипел, грозя вот-вот развалиться и затонуть. С каждым новым порывом ветра, с каждым ударом волны днище корабля начинало протекать, причем, новые трещины и пробоины возникали в корпусе быстрее, чем удавалось заделать старые. Корабль медленно умирал. Но не это было самым страшным. Гораздо больше людей пугало то, что во время очередного пожара в каюте капитана сгорели все карты, лоции и навигационные приборы. Корабль оказался в той непонятной ситуации, когда, покинув свою старую пристань, в которой он так долго простоял, что отвык от дальних плаваний, экипаж не знал, как попасть в порт своего назначения. К тому же старого капитана покинул разум, и он уже не понимал не только что делать, но и как выглядит порт, в который отправлялся корабль в начале своего пути. Капитан пытался вести судно ориентируясь по звездам, но помутившийся рассудок был не в силах распознать ни одного созвездия. Несколько раз корабль садился на мель и натыкался на подводные скалы, поэтому бедняга оставил эти попытки, а корабль получил несколько новых пробоин. Через некоторое время капитан, действуя наугад, пришвартовывался то к одному островку, то к другому, но на них не было ни причалов, ни пристаней и приходилось покидать их ни с чем. И разбитое судно, и несчастный, полоумный капитан, и пассажиры (к их прискорбию) стали безвольной игрушкой волн.
Насосы работали не прерываясь ни на минуту. Они откачивали воду. Но безжалостная влага, миллиметр за миллиметром заполняла трюм. Капитан, его главные помощники и основная часть команды переселились на самую верхнюю палубу в надежде, что берег будет достигнут прежде, чем корабль затонет целиком. Пассажиры судна, занимавшие нижние палубы и большую часть трюма, были брошены на произвол судьбы. По мере прибывания воды люди, занимающие трюм стали тонуть. Те, в ком еще оставались силы, начали переползать на нижнюю палубу, оставшиеся же либо утонули сразу, либо, приспособившись на пустых бочках и других не тонущих предметах, которых, правда, было очень мало, приступили к спасению утопающих. То есть, самих себя. Но борьба за место под солнцем кипела не только в трюме. На всех палубах кипела бурная деятельность. Все пытались пробраться как можно выше, но далеко не все имели на это силы. Вышестоящие сбрасывали тех, кто находился ниже, и забрасывали их всем, чем попадется под руку. В основном, грязью, которой тут развелось в избытке. Если же кому-то удавалось пробраться наверх, то он присоединялся к остальным вышестоящим и забрасывал той же грязью всех, кто остался внизу, не оставляя, между тем, попыток забраться еще выше. Наблюдая со своей самой верхней палубы за хаосом, воцарившимся на корабле, безумный капитан, очевидно, в минутном проблеске сознания, решил обезопасить себя от разбушевавшихся пассажиров. Плотное двойное кольцо вооруженных матросов, свернувшись наподобие кобры, приготовившейся к броску, оцепило все подходы к его палубе.
А корабль продолжал умирать. Трюм был практически доверху заполнен водой. В страхе, люди на нижней палубе закупорили все люки. Те, кто остался в трюме, были обречены. Глухие стоны, проклятья и мольбы слышались из-под стального пола. Правда, не долго. В скором времени крики перешли в характерное бульканье, которое, впрочем, то же скоро стихло. Это происшествие повергло присутствующих в такое уныние, что многие сели на пол с отрешенными лицами, стараясь не думать, что и они закончат свои дни под задраенными люками. Хватало и тех, кто, не взирая ни на что, продолжал карабкаться наверх, причем с еще большим остервенением.
Жители самой верхней палубы, хоть и находились в окружении верных матросов, не хотели умирать вместе со всеми. Под покровом ночи некоторые из них сели в хорошо оборудованные шлюпы (которые хранились так, на всякий случай) и растаяли в темноте. Другие же пытались угомонить пассажиров. Они кричали сверху, что не будет больше жертв, что вскоре корабль подойдет к счастливым берегам, где все будет хорошо, но пассажиры, особенно с нижней палубы, не слушая, перли наверх всеми правдами и неправдами. Ведь голос звучал сверху, а снизу уже хлюпала вода. Самые умные, воспользовавшись всеобщими настроениями, решили сместить капитана, о чем и сообщили пассажирам. Они верно рассудили, что капитан безумен и не знает, что творит, что если порыться в бумагах, то, наверное, можно найти какие-нибудь карты, да и люди оказались не против. Они все учли. Почти все...
Когда подошло время решать, кому же из них встать за штурвал, кто достоин быть капитаном... начался мордобой. Да, да. Обычный мордобой. Все швыряли друг в друга грязью, а на самой верхней палубе ее было даже больше, чем на нижних. Рвали друг другу волосы, одежду, царапали в кровь лицо, некоторых в свалке даже затоптали. А пассажиры смотрели снизу вверх и не могли понять, что же там происходит. Чей-то робкий голос попытался воззвать к верхней палубе, что цель- то собрания выборы капитана, и еще какую-то чушь, но его тут же заткнули. Ведь кое-кому даже нравилось это зрелище.
Увлеченные битвой, ни зрители, ни участники не заметили капитана, который, улыбаясь, и помахивая каким-то странным предметом, вышел на палубу. Он был пьян, лицо же его было серьезно и сосредоточено. Он все слышал и не хотел сдаваться без боя.
Быть может запах перегара, который был очень силен, быть может просто одиночество этой фигуры, так не вписывающееся в общую картину происходящего, привлекло всеобщее внимание. Но внимание это опоздало лишь на какие-то мгновения, ибо капитан держал в руках не что иное, как старую бомбу. И запал уже догорал.
На этом запись обрывалась...
|