Рука с четырьмя тонкими, когтистыми пальцами указала на небо. Затем сложила их наподобие камеры, оценивая открывающийся перед воображением пейзаж.
-Первая полетит вот отсюда, - он указал назад, - Огромная и прекрасная, пока примитивная, но лишь только пока. Она полетит прямо вверх, изрыгая огонь, пугая животных и маленьких детей. Сначала медленно, затем набирая скорость. Выше, выше, выше - так высоко, как не залетают даже птицы, прорывая наш природный барьер, иии... В Начало.
Указательный палец победно указал на небо.
-В космос.
Сайлан видел это перед собой. Первых юношей, храбрецов, рискнувших пойти туда, где до них не бывало еще ни одно живое существо. К истокам жизни, к колыбели, густой черной пустоте.
Два товарища, два гения своего дела, стояли почти у самого края обрыва и смотрели на небо. Вечерело, солнце готово было скрыться за горизонт, за море, которое злобно билось внизу. Ни один из них не питал к воде теплых эмоций. Земные кошки не любят плавать. Кошки Тану этого еще и не умеют.
Сзади темнела полоска темных лесов, их дом. Пройти несколько шагов - и войдешь в город сайлан, Инудеш. Город-в-лесах. Хотя прошло много лет с того момента как они жили разобщёнными охотничьими группами и не знали ни науки, ни искусства, несмотря на перемены в их развитии и понимании мира - сайланы все также предпочитали строить свои дома на деревьях. Так им было спокойней. Раньше в этом была практическая необходимость, а именно стремление спрятаться подальше от хищников, то теперь проблема была решена. Сейчас древесные дома это просто дань эстетике.
Дул холодный, неприятный ветер. Его мечтательный друг поежился и приобнял себя, демонстративно выражая неудовольствие.
На этих двоих почти ничего не было, кроме черных штанов из просторной, гладкой ткани и серебристых украшений на руках и шее. Гладкая, плотно прижатая к телу темная шерстка не была особой защитой от плохой погоды, да и то она покрывала лишь голову, шею и конечности. Действительно, было слегка неуютно.
-Представь, какая начнется от этого жизнь...
Он послушно представил.
Первый полет в космос, первый прыжок выше своей головы. Они уже покорили свою природу хищников, прекратив конкуренцию, насилие и стремление во что бы то не встало забрать все себе одному. Теперь в их обществе царил мир и покой, молодые и старые могли спокойно гулять по улицам даже в самые темные часы, не опасаясь. Злобные твари, что поджидали их в родных лесах, встречаются теперь лишь в зоопарках, а оставшихся нетрудно спугнуть с помощью специального звука.
Сейчас их цивилизация достигла невиданного расцвета. Некогда вечно грызущиеся в междоусобных войнах сайланы, готовые глотки рвать друг-другу за лучшие территории и лучших самок теперь живут по законам мира и согласия. Больше нет преступности, нет войн, нет потребности в утолении агрессивных стремлений - за двести лет ни один сайлан не убил другого сайлана. Это Золотой Век их расы.
-Будет еще лучше чем сейчас?
Он чувствовал искреннюю любовь и привязанность когда думал о чистых и прекрасных древесных городах, о спокойной и мирной жизни сегодняшних сайлан. Думал о покое и постоянстве, который дарит им их образ жизни, о отсутствии неизвестного. Жизнь в безопасности, жизнь в тепле. Что может быть лучше?
-Именно. Жизнь наполнится...
Он тихо заурчал и зажмурил глаза, представляя себе это картину.
-...новым смыслом.
Мурчание смолкло.
-Ты представь!
Он представил.
-Какой это будет прорыв! За все триста лет не встречалось ничего подобного. Он до основания всколышет нашу жизнь! Сам подумай кем мы были до этого, как мы жили? Все это время мы будто находились в сне. Красивом, не спорю, но сне. Мы не знаем кто мы, не знаем откуда - да мы и не интересуемся этим. Мы просто живем в мнимом образе который сами себе и не придумали. Мы не живем, друг мой, мы существуем.
Его друг указал туда, где должен был находится их общий дом. Он вообще питал слабость к жестикуляции, любил на все указывать пальцами.
-Они существуют. Мы существуем.
-Но наши достижения, наш мир, наш покой?
-Это все театральная постановка, иллюзия. Идеальные, ровные очки. Каков смысл нашей жизни? Мы работаем, мы растим детей, мы умираем. Чем мы докажем самих себя миру? Что могут рассказать о сайланах другие, те, кто будет оценивать нас после смерти нашего вида? Сайланы не вечны.
Мечтательный снова посмотрел на горизонт.
-Наше движение - это движение к процветанию.
-Это движение в никуда. Сам рассуди, не было ни толчков вперед, ни даже назад. Мы замерли на одной точке, топчемся на ней, не желая сделать ни шага вперед. Нам всем нужно ускорение. То, что даст возможность проснуться и вспомнить о своем настоящем предназначении.
Он посмотрел по направлению его взгляда. Солнце почти коснулось моря.
Его друг в первый раз за всю эту встречу посмотрел ему в глаза. И улыбнулся.
-Скоро все изменится. Скоро мы начнем жить по-настоящему. Мы станем настоящими.
Он отшатнулся, но это не было замечено. Собеседник сейчас слишком погружен в свои размышления, по сути диалог перешел в монолог.
Мир, покой, безопасность... Все это грозило рухнуть в один миг. Безопасность? Больше не будет безопасности. Только сейчас сайлан осознал что они собираются совершить. Перейти границу. Не просто перейти - а даже перепрыгнуть её, распевая чуть ли не блатные песенки.
-То, что мы собираемся совершить станет откровением... Никто не совершал этого до нас. Никто даже не пытался ничего поменять! Но мы сделаем это. Мы изменим свое Я. Мы станем выше себя. Обновимся.
Они убили свою старую природу. Изменились, изменились в корне. Но что будет когда они сделают это снова? Смогут ли сайланы выжить? Смогут ли сохранить себя?
Сможет ли тот спокойный, идеальный порядок их жизни выжить после такого удара?
-А что с нашей старой жизнью?
Его вопрос прозвучал не как выражение беспокойства. Он был спокойным, сказанным будничным и не несущим угрозы тоном.
-Он изжил себя, ты не можешь этого не признать.
-Все изменится, да? - тихо говорит он.
Его друг добродушно урчит и кивает головой.
-Ты действительно хочешь этого?
Согласие. Что же, он хотел этого. Действительно хотел?
Решение было принято мгновенно, без особых размышлений.
Движения сайлана это движения прирожденного хищника. Быстрые, мгновенные. Их стиль атаки - бросится вперед и завершить дело одним ударом, одним укусом.
Схватить за серебристые длинные волосы и нанести один верный удар когтями по горлу. Капли крови красиво выглядят в себе солнца. Его мечтательный друг даже не понял что произошло.
После такого вряд-ли выживают. Но все же...
Толчок - и тело, ставшее теперь всего лишь пищей, провиантом, ударяется о скалы и скрывается в море. Он осторожно подходит и смотрит в низ. Все. Один удар, один толчок - и мир снова в безопасности. Сайлан победно смеется, еще не до конца понимая что случилось.
Безумно прекрасная ракета, грозившая испепелить в своем пламени их мир, никогда больше не поднимется за небо. Солнце с неслышным его слуху шипением зашло в море и окрасило воду в цвет сайланьей крови.
Но остались еще. Те, кто был потенциальной угрозой. Те, кто разделял эти безумные мысли. Но это не страшно... Жившие в вечном покое хищники стали слишком мягкими. По сути это не будет преступлением.
Он заходит домой и берет вещь, предназначенную для уничтожения вредных животных. Острую и верную. Он думает о своих будущих детях и детях их детей. Тех, кто вырастут в покое. В безопасности. В отсутствии неизвестного.
Один удар и все кончено. Он делает это во имя будущего.
Прекрасный, спокойный мир будет жить.
Наверное это было не первое убийство за прошедшие двести лет.
O sancta simplicitas! (лат) - О, святая простота!
Фраза приписываемая чешскому реформатору, герою национально-освободительного движения Яну Гусу. По преданию, Гус, сжигаемый на костре, произнес эти слова, когда какая-то старушка из благочестивых побуждений подбросила в костер охапку хвороста