Эти странные миры-океаны... Планета полностью покрытая водой, с единственной цепочкой вытянутых островков на экваторе, и на одном из островков Космофлот разместил свою исследовательскую базу, пара домиков из серводерева скромно примостилась среди песчаных дюн. Аборигены в поясах из бледно-голубых растений приходят ближе к закату, приносят на обмен мелкую рыбу и моллюсков, смуглые, мелкие, босоногие дети океана и вулканической лавы, что устилает островки. У них не было ничего кроме рыбы и водорослей, так что несчастных рыбаков классифицировали как примитивную культуру третьего типа. Сергей был не согласен, отчаянно спорил и доказывал, но даже на второй тип они в конце концов не вытянули, а ведь именно от типа зависит объем помощи и бюджета на изучение.
Сергей особенно сдружился с мальчиком Эйком, тому уже исполнилось тринадцать, а значит позади обряд инициации. Эйк гордо носил на шее на шнурке розовую с отблеском перламутра жемчужину, прохладную и тяжелую. Жемчуг добывали ныряя на страшную, опасную глубину, и обряд проходил так: самый старый член семьи, обычно бабушка, одевал на шею подростку нитку с жемчужиной и произносил следующую довольно-таки загадочную фразу: только боль превратит песчинку в жемчужину. Других обрядов и традиций космофлотчики в рыбачьей деревни не обнаружили, потому культура и попала в такую низкую классификацию, но так этот незамысловатый обряд почему-то запал в душу Сергею, и так ему полюбилась диковинная фраза, что он все требовал и требовал пересмотра вердикта.
А на дне океана около островов нашли останки сложнейшей и невероятно красивой культуры. Там были каменные храмы, высокие тонкие башни минареты, статуи львов, ящеров и грифонов, площади с фонтанами и вилы с ажурными арками. Все говорило о том что четыре тысячи лет назад тут находился материк, а затем извержение подводного вулкана вызвало страшное цунами и разрушило его, уничтожив цивилизацию невероятной сложности и красоты. Все погибло под волнами, ничего не осталось. Космофлот уже давно изучал древнюю катастрофу, но пока многое оставалось скрытым, так было несколько версий какой именно из вулканов извергся, и соответственно с какой стороны на погибший материк шла страшная волна.
- Эйк? Как ты? - Сергей дружески обнял мальчика, что легко взобрался на лавовый гребень. Внизу искрился и сверкал ультрамариновый океан и пенились непокорные волны, а длинные черные волосы худощавого Эйка развивались на ветру. Дитя тропического климата, он не знал холодов и снега, и не знал никаких механизмов сложнее удочки и весла.
- Вчера был хороший улов. Бабушка довольна. Много креветок. Приходи на суп, покажу засушенную медузу! - мальчик явно был очень горд что Сергей общается с ним.
Да, бабушка... Матриарх племени. Сухая сморщенная от солнца старушка как заведено важно повесила на шею внука украшение: только боль превратит песчинку в жемчужину. Сергей попросил объяснить обряд, и старушка охотно растолковала: оказывается жемчуг образуется когда крошечная песчинка попадает внутрь раковины моллюска, и тот защищаясь от чужеродного вторжения, постепенно, очень медленно образует вокруг песчинки твердую оболочку из собственных тканей. Без боли не было бы жемчужины. Старушка подарила Сергею нитку с жемчужиной, особенно красивой и крупной, и Сергей носил подарок с радостью, не обращая внимания на добродушные насмешки коллег. Он знал что эта жемчужина очень много значит для аборигенов, так что не стеснялся, гордо надевал поверх рубашки и так гулял по базе и в деревушке аборигенов.
- Ну что, поплывем на глубину? - Эйку не терпелось одеть акваланг. - Смотреть на храмы! И мосты! И колоннады!
- Ага! Одевайся, и двигай за мной!
Они плыли держась поближе друг к другу, причем Эйк очень умело орудовал ластами. Море его родная стихия, что тут говорить. Кадет и мальчишка абориген медленно опускались на глубину, сквозь тяжелые водные пласты, глубже, глубже и еще глубже. Вот он, храм, и снова Сергей онемел от величественности сооружения. Чем-то похож на собор святого Павла в Лондоне на Старой Земле, но в полтора раза выше. Все заросло кораллами и какими-то бурыми грибами с большими шляпками, и все равно, ничего подобного Сергей не видел, посетив уже сотню планет Содружества. Ярко-красные мелкие рыбешки шныряли у стен и между анфиладами, подымались к самому куполу. Размеры и грациозность храма впечатляли.
Колеблющийся огонек фонарика озарил неверным светом огромный сводчатый зал, и свет отразился от розового гранита, а высокие сводчатые окна и витые лестницы из белого камня терялись во мраке на страшной высоте. Дальше все утопало во тьме. А вот колона украшенная барельефом фантастических животных, вроде крылатых кенгуру...Таинственная надпись, на древнем погибшем языке, опоясывала северную стену над колонами. Сергей сфотографировал знаки-завитушки чтобы потом перевести нейросетью. Надписи в подводном городе уже находили, и сеть постепенно училась, но пока ни одного толкового перевода получить не удалось.
Затем они долго полуголые лежали на золотистом песке, наслаждаясь жаркими лучами вечернего солнца, а море внизу постепенно превращалось в расплавленный сплав золота и серебра. Затем Сергей так, не вставая с песка, взял планшет и прогнал надпись через нейросеть.
- Что там? Ну же, говори? - требовал нетерпеливый Эйк, - что там написано?
- Ты не поверишь, - Сергей замер, онемел, застыл пораженный, - ТОЛЬКО БОЛЬ ПРЕВРАТИТ ПЕСЧИНКУ В ЖЕМЧУЖИНУ! - медленно проговорил он. - Вот что написано на стене затонувшего храма! Фраза которую произносят в твоем народе на церемонию совершеннолетия, когда старики вешают детям жемчужину на нитке. Эйк, я совершил великое открытие! Версия о двух не связанных между собой цивилизаций оказалась ложной. Вы - прямые потомки тех кто построил подводные храмы! Вы прямые потомки жителей погибшего материка! Прошло четыре тысячи лет. Да, вы все забыли...Утратили. Потеряли письменность и навыки строительства, да и все остальное, надо признать. Наверное, кучка людей уцелела на вершине холма, что не покрыли воды, и от них произошло все поселение островков. Но вы потомки великих зодчих, и можете гордиться своими предками.
- Сергей! Я...Мы.. Как это вообще возможно?
Кадет обнял мальчика и расхохотался, взъерошил непокорную шевелюру.
- Теперь можно всем рассказать! Да? - Эйк вскочил на ноги, готовый бежать в деревню.
- Да, поспеши! Думаю первой надо сказать матриарху, твоей бабушке. И еще - носи эту жемчужину с гордостью, ведь этот обряд это все что осталось от ваших предков, их веры и религии. Просто чудо, что он не забылся. Только боль превратит песчинку в жемчужину... Понимаешь, я собираюсь теперь носить эту жемчужину до самой смерти, не обращая внимания на шутки коллег. Так я почту память твоей семьи, а главное твоих предков, которых мы прозвали зодчие. Потому что зодчие...
Но Эйк не дослушал космофлотчика- он уже с гиканьем и улюлюканьем несся в деревню, хохоча будто безумный, а Сергей семенил следом, нагрузившись аквалангами, пряча добрую улыбку, и крупная бледно-розовая жемчужина подпрыгивала и пританцовывала на груди.