Фао Александр Александрович. Доминат (глава 1)

ДОМИНАТ

Предисловие.

Девять столетий назад первый некромант Александр Кротус приобрел сотни тысяч сторонников благодаря своей добродетели, отправляемой в государствах людей. Однако у медали две стороны и если простая челядь боготворила Александра, то знать и богословы завидели в столь успешном юноше главного конкурента своей власти. В устранении новой, быстрорастущей политической силы, напуганной знати помогла Церкви Света. Оберегая заблудшие души простолюдинов, она всецело встала на сторону знатнородных и объявила последователей Кротуса еретиками, некромантию - опасной сектой, а их лидер был наречен детищем темных сил.

Вспыхнула война. Ее пламя сожгло много стран, а дым от пожарищ удушил бесчисленно число судеб. Поздно спохватившись, объединившиеся правители бросили все силы на разросшийся культ и под возгласы начала священной войны объявили настоящую охоту на приспешников некромантов. Начавшаяся, как заурядное подавление восстания простолюдинов, сражение за сражением война с непокорной челядью переросла в двадцатилетнее побоище, не оставившее в стороне никого и навсегда изменившее облик человеческого мира.

Первыми пали страны, на территории которых расположились многочисленные коммуны нежити и их живых родных, которые даже в посмертии не отступились от своих детей, отцов и матерей. Несмотря на большую поддержку среди простолюдинов, физическое превосходство армии нежити над простыми воинствами, а также непоколебимости воли и решительностьи некромантов, Александр Кротус проиграл.

Прошедшая через сотни битв армия Кротуса не могла вечно сражаться против всего мира. Она не смогла выстоять против военного союза государств под предводительством закаленной в горниле противостояния с нечистью Церковью. Ведя генеральное сражение, Кротус был сильно ранен и попал в плен к вражеским жрецам. Они не упустили возможности поглумится над еретиками и устроили над оставшимися в живых пленными показательную расправу, распяв их на главной площади ближайшего города.

Даже в последние мгновения своей странной жизни Александр думал о спасении своих людей. Этим сражением он сковал основные силы противника и самопожертвованием смог обеспечить исход своих последователей, тем самым защитив их от праведного гнева окрыленных победой людей Церкви, жаждущих добить врагов рода человеческого.

Без флага и родины, сломленные поражением сторонники Кротуса, сплотились вокруг оставшихся в живых некромантов. Чтобы выжить и избежать уничтожения, маги смерти повели людей из родных краев в дикие, слабоизученные земли. После года пути беженцы пересекли окраину цивилизованных земель и, взобравшись на высокое плато, основали на нем первые поселения.

Ранее на этой, окруженной с севера и юга горами возвышенной равнине, проживали лишь малочисленные племена дикарей, только - только познавших огонь. Сама судьба занесла сторонников Кротуса в этот богом забытый людьми край, чтобы спасти и даровать им возможность жить по своим законам.

Уставшие от лишений многомесячного перехода, страдая от голода и непогоды, беженцы бросили все свои скудные силы на возведение первого в этих диких краях оборонительного сооружения - замка Надежды. Все, от мала до велика, участвовали в бурном строительстве. Люди понимали, что это их последний рубеж, что вскоре на вершине плато свершиться их судьба. Сотни километров болот, окружавших воздвигаемую твердыню, даровали её защитникам великолепное стратегическое преимущество, перед нападавшими, что позволило им победить в решающем бою против церковных карателей. Сдюжив под напором врага и отбросив священное воинство с плато, некроманты начали строительство своей мечты - нового государства свободных людей. Свободных в своей вере, убеждениях и деяниях.

После очищения собственных земель от остатков культа смерти лидеры человеческих государств не сразу смогли смириться с поражением на плато священного воинства. Дважды, собранное Церковью воинство света, не смогло дойти до занятых некромантами земель, то умирая от постигшего их мора, то погрязнув в междоусобных распрях.

Память победителей оказалась скоротечной, с изгнанием общего врага союз людей практически в одночасье развалился. Сотни тысяч обученных воинов, сражавшихся с нежитью почти всю свою жизнь стали ненужными. Молодая Церковь в попытках укрепить свою власть лишь раззадоривала окрыленных победой правителей в их исключительности, даруя им всестороннюю поддержку и одобряя ведение соседями новых, праведных войн руками неприкаянных воинов в обмен на сердца челяди.

Постепенно для остального мира некроманты стали детской страшилкой, а для погрязших в мирской жизни Церковных попов унылой догмой. Люди забыли о том, что некроманты живы и существуют где-то на окраине изведанных территорий.

Однако, расчет властителей, что маги смерти упадут в пучину дикарства и варварства, сгинув от голода и болезней в диких землях, не оправдался. За девять столетий своего существования государственное устройство страны некромантов Некротии претерпело множественно изменений. Основанная гонимыми голодом и войной изгоями, что почитали малочисленных магов смерти, молодая страна не только выстояла перед лицом внешних завоевателей, но и не сгорела в горниле последовавших за переделом власти двух ужасных гражданских войн.

Братоубийственные войны привели к раздробленности и сейчас, некогда единая и основанная на принципах свободолюбия страна отцов представляла собой конфедеративный союз восьми крепостных княжеств, управляемых узурпировавшими власть князьями. Каждый из князей, безусловно, считал свой род самым старым и отсчитывал его древность от первого некроманта - Александра Кротуса.

К сожалению летописцев - правдорубов, река истории столь бурная, что иной раз, настигая искусную ложь своими волнами, вместо того, чтобы выкинуть ее на берег для всеобщего обозрения и посмешища, она лишь глубже зарывает ее в ил забвения. Почти никто не может доподлинно ответить, кому в действительности принадлежит статус самого древнего рода, ведь с каждой сожженной библиотекой, с каждым убитым ученым мужем любой самозванец закреплял в умах своих приспешников хитрую ложь.

Лишь немногие наблюдательные люди знали истинное положение вещей. Представители семи княжеств уж точно не могли иметь кровных уз с первым некромантом. Ведь вместе со смертью Александра Кротуса мертвая магия безвозвратно потеряла самый главный свой институт - таинство передачи любому человеку способности воскрешать мертвых, тем самым создавая новых магов смерти. Ни один ныне живущий некромант не способен на подобное, как бы он не обманывал окружающих о своей причастности к Кротусу.

До настоящего времени секрет данного магического института так и не был раскрыт. Александр при своей жизни самостоятельно определял достойных своего дара среди своих сторонников, тем самым делясь с другими частичкой собственной магии смерти.

Столетия интриг, предательств, гражданских войн и восстаний сильно подкосили численность "чистокровной" некромантской знати. Повелевавшие смертью маги с большей вероятностью наследовали магические способности, родившись от представителей древних княжеских родов некромантов, предков которых девять веков назад наделил своей силой Кротус.

Ученые некрологи до сих пор теряются в догадках, по какой причине значительно реже, вопреки учению о чистоте крови появлялись на свет некроманты и в семьях простой челяди, чьи предки не были причастны к Александру. Явно проигрывая в своих социальных возможностях детям, рожденных от представителей потомственных некромантов, отпрыски простолюдинов заняли отведенную им нишу мелкой знати. Потолком социального лифта подобных магов был титул барона и то при особой удаче, а до тех пор они являлись доверенными лицами и мелкими клерками, расширяя своим присутствием придворную свиту маркизов, графов и герцогов. Несмотря на подобного рода условности, любой человек, родившись в этом краю некромантом, мог рассчитывать на достаток и крупицу дозволенной власти.

Вместе с тем, приближение к себе новых магов смерти из числа челяди не пошло чистоте крови княжеских родов на пользу, с веками они лишь ослабляли их первозданную мощь. Некромантия как направление магии научно мельчала, а маги вырождались.

Книга I.

Глава I. Замок Надежда.

Где-то на границе Цитории.

Некротия. Замок Надежда.

913 год со дня прихода некроманта.

Последний день года осени...

Лошадь медленно взбиралась на мелкий пригорок. Жухлая осенняя трава, сминалась под тяжестью её копыт. Одинокий наездник придерживал мертвую кобылицу за поводья, задавая нужное направление.

- Б-р-р-р... Стой! - скомандовал путник.

Не посмев ослушаться хозяина, потоптавшись на месте, она остановилась на вершине невысокой сопки.

Две недели утомительной дороги занял их путь до цели. Путешественник специально отклонился от своего маршрута к этому холму, чтобы взобрался сюда и соблюсти еще в детстве заведенную традицию. При удобном случае он всегда любовался с высоты пригорка на утопающий в зеленой растительности старый замок. Именно с этого места открывался, пожалуй, самый захватывающий вид на просторы его родины.

Солнце заходило за облака, постепенно отбрасывая тень на округу. Она, словно пуховое одеяло, с невероятной скоростью окутывало мраком землю. Порывы ветра принесли с собой влажность и хорошо узнаваемый запах болот. Поднявшийся ветерок, развивал длинный, ниспадающий на круп лошади походный плащ наездника.

За спиной путника остался неглубокий смешанный лес, пораженный буйством осенних красок. Лесной массив протянулся на десятки миль вдоль бурной реки, что выступала естественной границей двух княжеств, пропуская через себя единственную дорогу. Припорошенный пожелтевшей листвой тракт, покидая объятия старого леса, плавно огибал пригорок и уходил дальше к своей конечной точке маршрута - к замку.

Перед ликом странника, расстилались уходившие за горизонт, пожелтевшие луга. Будучи уже зрелым мужчиной, повидавшим многие края, искушенный путник при каждом посещении этой вершины, с нетерпением и трепетом ожидал возвращения почти забытого детского восторга. Того самого чувства, что впервые овладело им, когда он наперекор воле сопровождавшего его отца, будучи мальчишкой, сошел с тракта и взобрался на этот холм. Былого не вернуть и как бы ему не хотелось, он больше никогда не сможет вновь пережить давно забытые детские эмоции, испытать их вновь с той же силой.

Теперь, как в далекой юности, он не верил своим глазам, и не поддавался обману природы. Он знал, что перед ним не покрытая травой бескрайняя равнина, а многие мили заросших болот. Трясина, где давно утонуло последнее дерево, и только древние своды замка одиноко стояли на единственном в округе куске суши.

Путешественник отвел свой задумчивый взор от природных красот и перевел свой взгляд на огибающий возвышенность тракт. Он наблюдал за тем, как в крепостные ворота заходили бесчисленные процессии простолюдинов, торговцев и представителей знатных родов восьми княжеств Некротии.

С высоты сопки виднелась длинная колонна самого западного и плодородного княжества, а по совместительству хозяев этих краев - воинов Славии. В то время, как основная часть воинства растянулась, словно огромная змея, что аккуратно петляла, повторяя изгибы древнего тракта, авангард входил в крепостные ворота, окруженного болотами замка.

В руках славийских знаменосцев, развивались по ветру, поднятые к небу изумрудные знамена. Со столь дальнего расстояния геральдика неразличима, но странник помнил, что на этих знаменах красовались пошитые золотой нитью колосья пшена с тремя зияющими над ними тонкими линиями, обозначающими лучи летнего солнца.

Стараясь обогнать медленное парадное воинство Славии другие гости, обступали их по обочине тракта, утопая по колено в осенней распутице. В своем стремлении успеть в узкий проход, опередив медлительный строй солдат, подданные разных княжеств нещадно пачкали жирной грязью пеструю геральдику, что так старательно выводили шелковыми нитями портнихи.

Осенние расцветки растительности меркли перед буйством красок разноцветных флагов и штандартов более мелких отрядов. На этой импровизированной ярмарке тщеславия каждый старался подчеркнуть ключевые особенности собственных баронств, графств и княжеств, древность и силу своих родов. Каждый уважающий себя крупный землевладелец, не скупясь, всегда щедро подкреплял богатую фантазию гербоведов златом, обеспечивая их работой. Более скромно представителям знати вторили в след плащи и нагрудные накидки богатых торговцев и вольного люда.

Путник глубоко вздохнул и выгнал окутавшее его думы из головы. Войска Славии полностью скрылись в чертогах замка, и теперь, создавая новый затор, по дороге тянулась нескончаемая вереница телег, принадлежащих богатеям всех мастей. Они с комфортом расположились в своих паланкинах и каретах. По краям их ложе обступили стройные ряды чеканящих шаг охранников, которые отсекали от своих хозяев босоногую челядь и плетущийся за ней скот.

В отсутствии внешнего врага содержать подобную крепость являлось непозволительной роскошью. Каменный гигант требовал постоянного обновления кладки, ремонта многочисленных арок и сводов, замены рухнувших перекрытий, крыш и полов в сотнях залах и комнат. Указанное обстоятельство отрывало от хозяйства местных баронов десятки умных голов зодчих и сотни простых работящих рук. Если бы не проведение традиционного торжества - Великого Собора то, к сожалению, устаревший замок давно бы оставили на съедение дождям и ветру.

Только раз в три года крепость раскрывала свои объятия для церемониального торжества, праздника в честь победы над воинством Церкви Света, принимая не только дипломатические делегации всех княжеств Некротии, но и всех желающих.

Поскольку после последней гражданской войны часть территории Славии перешла Цитории, то содержание крепости в надлежащем виде, а также подготовка к пышному мероприятию также отошла к циторцам. Кстати именно этим фактом объясняется многочисленность и воинственность делегации Славии, что до сих пор не признавала утраты права на эти земли, считая циторскую аннексию части своей родины непростительным актом агрессии. Но на переходящее из десятилетия в десятилетие пустое бряцанье латами уже никто не обращал внимания, а не заставшее войны поколения молодых людей вообще считали, это своеобразной традицией славийских воинов-землепашцев. Другие князья отряжали для его проведения декораторов, музыкантов, поваров, и строителей. Более богатые княжества откупали своих людей от трудовой повинности звонкой монетой.

- Ладно... Пора в путь. Но! - скомандовал лошади путник, немного сдавив свои колени, тем самым подгоняя её.

Не знавшая усталости бравая лошадка медленно зашагала по спуску с холма. Через несколько минут она нагло вклинила хозяина в шагающий по тракту поток людей.

Смиренно оглядывая жирную дорожную грязь, странник очередной раз на протяжении своего путешествия отметил про себя, что не прогадал, когда не послушал своего конюха и оседлал живую лошадь. В противном случае, он остался бы пешим еще неделю назад.

Некроманты имели власть не только над душами людей, но и над душами любых животных, возвращая их после смерти в собственное безжизненное тело. Неутомимые, не нуждающиеся в еде и питье, не требующие дополнительного ухода, а также не знавшие страха и боли, восставшие домашние животные, имели безусловное преимущество над своими живыми собратьями, став серьезным подспорьем в хозяйстве каждого жителя Некротии. Но все в этом мире имеет цену. Плюсы бессмертия души и длительной сохранности тела нивелировались уязвимостью к воде. В подобной местности с высокой влажностью, реакция нежити сильно затормаживалась и чем больше влаги, тем хуже физическое состояние восставших. В период осенней непогоды и зимних дождей разумные представители нежити полностью выбывали из обывательской жизни, пережидая пагубное влияние непогоды в склепах и дома, либо приходили к уловкам и мастерству портных скупая дорогие костюмы.

Смиренно топающая копытами кобылка, взбивала жирную грязь из обочины дороги. Несколько лет назад князь Цитории принял решение разобрать вымощенный гладким морским камнем древний тракт, что соединял крепость с остальными землями, поскольку его содержание в надлежащем виде обходилось казне слишком дорого, а сам путь не пользовался постоянным спросом. Старожилы утверждают, что камни с этой дороги до сих пор верно служат ногам горожан, живущих в городах предприимчивого князя.

Неизвестно чего в этой дороге было больше, навоза вьючных животных, что везли ударившихся в дальнюю дорогу крестьян или грязи от тысяч ног, что сбивали в пену влажную землю. Явно затянувшееся путешествие хотелось прекратить как можно быстрее, однако остальные спутники не спешили попасть внутрь каменного великана, и путешественнику пришлось ехать со скоростью общего людского потока.

Скрипели плохо смазанные колеса повозок, мычали коровы и быки, блеяли козы, кричали, отдавая приказы, командиры отрядов. Кто-то заходился в безудержном кашле, ругань и смех раздавались со всех сторон. Гул сотен смиренно болтавших путников складывался в один разноголосый хор и первое время немного сбивали с толку привыкшего за время длинной дороги к тишине путешественника. Запах окруживших странника животных и грязных людских тел, что неделями не знали в дороге мыла, вызывал естественное отвращение. Такой живой, такой настоящий людской поток, казалось, выступал единым большим организмом.

Ворота замка встречали гостей пустыми бойницами, завораживая чернотой своих провалов. На булыжниках, которые являлись основой каменной кладки, имелись многочисленные сколы, а затвердевший строительный раствор из песка, извести и каменной пыли был усеян многочисленными трещинами.

Отсыревшие старые факелы тянулись на всю глубину арочного входа, отсчитывая ровно двадцать шагов темноты. Подъемные механизмы врат давно разобрали, а дорогие металлические цепи переплавили. Складывалось ощущение, что входишь в широко раскрытый беззубый рот каменного монстра.

Пройдя ворота и оставив за своей спиной темную арку входа, путник достиг конца своего путешествия, с ходу очутившись в бурлящем людском муравейнике. Хотя, если судить по всей гамме доходящих до него ароматов, он сильно сомневался, что очутился не в свинарнике.

В центре древней твердыни возвышалась цитадель. Она была окружена высохшим рвом и служила древним защитникам при осаде крепости последним рубежом обороны. Как брошенный в воду камень волновал водную гладь, поднимая вокруг места падения волны, так от цитадели расходились кольцами улицы. Вдоль вытоптанных улиц были построены одноэтажные деревянные срубы и бараки, которые служили временным пристанищем для рабочих и слуг, что обслуживали замок. При каждом проведении Великого Собора этих построек явно не хватало, чтобы разместить всех гостей.

С нуждой во временном пристанище гости справлялись бесчисленным множеством разноцветных палаток, шатров и навесов, занимавших все свободное жизненное пространство внутри укрепления. Они выступали пристанищем воинов и служек, сопровождавших в пути знать, являлись убежищем от непогоды для крестьян, вывезших для развлечения своих домочадцев.

Для ушлых купцов, решивших по случаю представить свой незамысловатый товар, главным зодчим твердыни были расчищены площадки, а жонглеры, шпагоглотатели, фокусники, гадалки и иные шарлатаны выступали на грубо сколоченных помостах. Таким образом, дворовая территория замка представляла собой гремучую смесь ярмарки, цирка и постоялого двора под открытым небом, ставших основным местом развлечения слетевшихся со всей страны людей.

Столь сочное празднество не могли обойти стороной и лихие люди. Каждое утро в темных закутках крепости, в сливных канавах и колодцах находили мертвые тела ведущих праздный образ жизни людей. Безжалостные грабители, старались не оставлять следов совершения своего преступления, по возможности убивая своих жертв. Они повреждали им голову, чтобы душа убитого не смогла вернуться в собственное тело. В таком случае некромант не сможет воскресить жертву и у гвардии не получится провести дознание, дабы придать преступников суду. Самонадеянно рассчитывая в случае беды на помощь патруля, опьяненные чувством праздника гости неосмотрительно сорили деньгами. Оставляя без внимания, обращенные на их кошельки хищные взгляды, они сами становились жертвами воров и разбойников.

Стоит отдать должное циторским стражникам, ведь при столь малочисленных собственных силах, они ухитрялись обеспечивать правопорядок хотя бы в дневное время. Наглядным свидетельством неотвратимости наказания являлись встречающие гостей возле ворот позорные столбы с закрепленными к ним стальными клетями. Содержащиеся в них изнеможенные преступники были лишены воды и еды. Они медленно погибали под ударами жары, жажды и голода. После смерти их воскресят и продадут в шахты предгорных Дау или Лукки. Того же, кто посмеет воспротивиться каторжному труду ждет худшее на свете наказание - забвение. К сожалению, благодать длительной жизнь воскресших можно превратить для них в невыносимую муку, используя сенсорную депривацию. Хорошее назидание молодым людям, раздумывающим встать на кривой жизненный путь.

В то время как основная часть гостей ютилась где не попадя, представители благородных кровей расположились в выполненных из камня, капитальных трехэтажных домах, примыкающих задним фасадом к внутренней стороне твердыни. Стоявшие практически вплотную друг к другу дома, протянулись по широкому кругу вдоль всей стены крепости. Перед лицевым фасадом зданий проходила единственная вымощенная для удобства знатных ног гладкими булыжниками узкая дорога. Крыши каменных сооружений были покрыты выполненной из черной глины дешевой черепицей, а небольшие окна закрыты двухстворчатыми деревянными ставнями. Через каждые три дома, древними строителями закрадывались крутые лестницы, которые изначально служили для повышения мобильности защитников при обороне. Теперь же они позволяли любопытным посетителям взобраться на стену и насладиться прекрасным видом болот.

Пришедшая на Великий Собор знать, перед его началом, как могла развлекала себя и прихваченную с собой свиту. Некоторые, пользуясь тем, что на празднество прибыли представители мелкой знати даже из самых захолустных краев Некротии, устраивали смотрины для своих золотых деток, предвкушая выгодный союз. Другие же в поисках плотских утех и романтических приключений посещали многочисленные баллы. Третьи участвовали в рыцарских турнирах и дуэлях, играли в азартные игры или искали радость в вине.

После того, как путнику удалось вырваться из образовавшегося возле ворот людского затора, он сразу повернул свою кобылу на мощеную улицу, устремив ее к нужному каменному дому. Мертвая лошадка размерено вышагивала по забирающей вправо дороге, растянувшейся между прилегающими знатными домами и разбитого табора ожидающих их слуг, а также пристанища других гостей.

Возведенные девять веков назад фронтоны, протянувшихся вдоль крепостной стены домов, путешественник считал абсолютно безвкусными. Лепнина и барельефы без должного ухода были слабо различимы, а арочные своды дверных проемов выглядели слишком массивно. Если бы он был хозяином этого места, то давно бы уже приказал снести эту ужасную старину. После архитектурного величия родного Небограда любой город воспринимался странником жалкой темной пещерой дикарей.

Интересней всего, как всегда, жилось напротив господских хором - у черни. Крики, брань, запах жареного мяса и немытых тел. Застоявшиеся лужицы мочи и втоптанные в кашицу грязи фекалии. Практически возле каждой из сотен палаток стояли чадящие котелки, которых никогда не касалась щётка.

Возле чанов корпели женщины. Они то и дело подбрасывали в варево новые продукты и, опустив большие поварешки внутрь, смиренно помешивали свою стряпню. Возле них сновали босоногие детишки, в то время, как мужи пили дешевое вино, и под брань развлекались костями и картами. Десятки танцоров и музыкантов развлекали народ на небольших, деревянных помостах, разбросанных посреди палаточного городка. Конкурсы, вкусные угощения, азартные игры и бои, приправлялись дешевым алкоголем и жевательной коноплей с красной пылью. Именно так, раз в три года тысячи людей, собравшись в одном месте со всех уголков страны, отмечали победу над воинством Света.

После сбора урожая каждый крестьянин мог прийти на празднество и получить возможность не только отдохнуть, но и сменить неугодного ему хозяина. Возможность уйти под правление другого господина, даровалась простолюдину с того момента как только он войдет внутрь замка. Дальше он был волен вернуться назад или же уйти в новые земли. На посещение Великого Собора простолюдинам отводился всего лишь один месяц, в то время как представители знатных родов могли покинуть замок, когда им заблагорассудится.

Если по прошествии месяца холопа не бросили в сточную канаву с полученной в пьяной драке раной, то вернувшийся живым и здоровым к мелкому барону подданный изрядно тешил его самолюбие. Ведь раб-крепостной не покинул его, значит, он уважает и дорожит своим хозяином.

Но, как правило, крестьянин редко использовал свое право на уход к другим землевладельцам, ведь все они практически одинаковые. Бароны, графы, маркизы и князья были едино безучастны в его жизни. Так какая для простого люда разница, под какими знаменами пахать землю и умирать от голода, отдав сборщикам подати почти весь собранный урожай? Обойдет ли крепостного цинга, если герб хозяина бобер, а не колосья под солнцем как у соседа? Вряд ли...

Уже завтра ожидалось первое заседание Великого Собора. Циторские слуги не ждали гостя, но продолжали, для вида, устало протапливать комнаты и ежедневно готовить новые яства.

Еще ни разу путешественник не был доволен организацией празднества, а он прибывает сюда не первый раз. Чистоплотному жителю Небограда претило творящееся здесь безобразие. В его родном княжестве больше порядка, люди добрее, а города чище. По мнению путника в замке собралась слишком разная и исключительно праздная публика, а не убежденные горожане, дорожащие чистотой своего дома. За месяц отведенного праздника они попортят всех девиц и даже зазевавшихся парней, перебьют в округе всю живность, вырубят остатки жалких болотных деревьев, а их кони и скот сожрут и вытопчут всю траву. Пришли они явно не давать, а брать. После таких гостей останется только разруха и помои.

Наконец лошадь привела своего хозяина к нужному дому. Наездник натянул поводья и остановил кобылку возле лестничного марша парадной. Не ждавшего гостя молодого служку сморил сон, и парень задремал, неуклюже оперевшись боком о холодную каменную кладку.

- Приветствую тебя дитя Цитории. - с иронией поприветствовал задремавшего юношу гость. - Я так понимаю, меня ты не ждешь?

Мальчишка встрепенулся. Испуганные глаза забегали с путника на его лошадь и обратно. Поскольку дремал он стоя, прильнув головой к стене, то волосы на левой части головы комично примялись к верху. Парень быстро совладал с собой и решительно затараторил:

- Семь князей Великого Собора торжественно приветствуют Вас, князь Домината! Прошу Вас пройти за мной, я провожу Вас в Ваши покои. Все готово для отдыха после долгого путешествия. - сказало светловолосое чудо лет шестнадцати от роду, одетое в красный сюртук с белым гербом змеи на груди.

- Проследи, чтобы кобылу не украли, - устало ответил мальчишке князь. - Мне нужна горячая ванна и обед.

- Будет исполнено! - поклонившись, участливо ответил мальчик.

Стремглав взобравшись по лестнице, паренек проводил новоявленного гостя на третий этаж. Именно там в подобных домах отводилось место для личных покоев знатных гостей. На первом этаже располагались комнаты слуг и подсобные помещения, а на втором - приемный зал. Кроме слуги и скрипа, крытых деревянными досками полов, путешественника больше никто не встречал.

Уже на пороге временных покоев к путнику вновь осмелился обратиться юноша-слуга:

- Позвольте узнать, где находятся Ваши войны и слуги? Мы могли бы их встретить и помочь с поклажей. Они за стеной или уже прошли ворота? Сейчас я прикажу страже, и они быстро расчистят место под лагерь по соседству с Вашим домом. Мы вмиг разгоним чернь...

- Я один. Ничего не нужно. - спокойным голосом перебил слугу гость.

Не теряя времени, путешественник зашел в знакомую по предыдущим посещениям праздника комнату и бросил походную сумку посередине помещения. Нагнувшись над ней, он стал поочередно выкладывать её содержимое на стоящую поблизости кровать. Слуга в свою очередь немного замешкался. Он так и остался стоять возле входа, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу. Он не знал, как ему поступить, ведь он никогда не сталкивался со столь странным поведением господ. Вспомнив про то, что единственными требованиями гостя были подать обед и горячую ванну, он все-таки решил не донимать новоявленного хозяина своими услугами.

- Я могу идти господин? - взволнованно спросил слуга. Не дожидаясь ответа, мальчишка рывком вынул из-за пазухи желтый конверт, и беспощадно сминая его, впопыхах послание поверх разбросанных князем вещей. Судя по тому, как спешно мальчишка покинул комнату, он сам не ожидал от себя подобной наглости.

Князь невозмутимо отложил в сторону скомканное письмо. Он аккуратно расстелил на белой простынке большой двуспальной кровати сменные рубаху и штаны, чтобы облачится в чистое сразу после ванны.

Практически сразу четверо слуг, все как один одетых в цвет Цитории, аккуратно втащили в его покои полную горячей воды ванну. Не разлив ни капли, по жесту хозяина комнаты, холуи поставили её перед камином и тихо удалились. Вслед за слугами в его покои зашли три служанки с подносами яств. Они исподлобья поглядывали на князя, когда расставляли блюда на стоящем возле большого окна небольшом столике.

Вода, как и обед недолго будут оставаться горячими. Наскоро перекусив легкой рыбной похлёбкой, заев её вареными яйцами, хозяин комнаты разделся догола и подошел кровати. Открыв не запечатанный сургучом конверт, он достал из него исписанный тонкими линиями чернил листок. Перейдя к камину, он бросил в пламя ненужный конверт и немедля ни секунды, распластался в ванне, погрузился в чтение.

Быстро пробежав взглядом по мелким готическим строчкам, он смял послание и бросил его вслед конверту. Меткое попадание не оставило шанса тонкому листу, красное пламя мгновенно принялось за новую пищу.

Это было послание от его поверенного лица, что уже две недели, как ожидал своего хозяина в замке. Все ложные отряды, с которыми сюда должен был следовать князь, разбиты неизвестными наемниками. Водный же караван был атакован юронскими татями. Только в замке Надежда за последнюю неделю пребывания княжеского поверенного убили семь человек, что должны были отравить еду, поджечь покои или же пустить отравленную стрелу в сердце некроманта.

"Решение идти одному, уже не кажется таким глупым..." - подумал князь, с улыбкой вспоминая решительные дебаты с начальником княжеской гвардии - "Главное сегодня, что я жив, а завтрашний день даст ответ, что со мной будет дальше".

Приятная теплая нега окутала его тело, а добавленный в воду вкусно пахнущий цитрусовый аромат помог отвлечься от долгой дороги. Некромант не заметил, как медленно погрузился в сон. Но спал он не долго. Уже через два часа Лирий Доминатус с трудом поднялся из давно остывшей ванны. Холодная вода была настолько противна, что князь незамедлительно покинул железную лоханку. В это же мгновение по всему телу мужчины разошлись волны мурашек, достигая своего апогея в области затекшей поясницы.

Насухо обтерпевшись грубыми полотенцами, он одел предусмотрительно приготовленное нательное белье и лег досыпать на большую двуспальную кровать.

***

Cлуга разбудил Лирия утром. Циторец несколько минут аккуратно кашлял подле его кровати, но заметив, что его корректные попытки пробудить князя были тщетны, он решил вопрос кардинально.

Хитрый шельмец, вернулся в компании ветреных служанок и запустил в кровать к спящему князю одну голую девицу за другой. Проснувшись, Лирий ощутил, как легкие пальцы девушек, озорно скользили по покрытому ночной рубахой голому телу, намекая на возможность любовного продолжения после пробуждения господина.

Приняв стойкое решение не плодить некромантов среди челяди, Лирий выставил всех за дверь. Наспех позавтракав, он оделся в выполненную из плотного черного шелка, приталенную рясу с высоким, закрывающим шею и часть подбородка, воротом. На правой груди белыми нитками был вышит герб рода Доминатусов - распятие.

Как только Август Доминатус узнал о том, что войско Александра Кротуса разбито, а сам некромант распят и сожжен адептами Церкви Света, он решил навсегда оставить в памяти своего рода подвиг великого человека, пронеся его жертву сквозь века в семейной геральдике. Окропив себя дорогим одеколоном и обув высокие черные сапоги, Лирий спустился в прихожую первого этажа. Все слуги послушно выстроились в ряд, молча провожая непритязательного господина на Великий Собор. Две девчушки, что еще недавно с охотой прыгали в его кровать, озорно улыбались на прощание. Отказ господина от близости нисколько не смущал юных дурнушек.

Покинув дом, Доминатус отказался от помощи юного конюха, что учтиво привел к хозяину мертвую кобылу. Сегодня он прогуляется пешком. Его путь пролегал по разбитым улочкам, тянувшимся между палаточным лагерем гостей прямо в сердце крепости.

Лирий не придавал значения, пойманным на себе, заинтересованным взглядам. Он с детства привык, к вниманию, как со стороны женщин, так и мужчин. Только оценивали они его по-разному. Мужчинам этот стройный, подтянутый, черноволосый парень двадцати семи лет от роду казался очередным богатеньким сосунком. Острые черты лица, пронзительный взгляд высоко расположенных глаз, строгий вид аскетичной одежды и скромная жестикуляция, окружали молодого мужчину напускным ореолом загадочности. Большее внимание прохожих притягала необычная одежда путника. Населявшие Доминат люди редко покидали свои земли, нечасто их можно увидеть в дали от родных краев. Лишь купцы могли рассказать ту или иную весть из далекого южного княжества, что только усиливало сплетни.

Страна полнилась слухами, что в Доминате жилось крестьянам в пример легче, чем в других княжествах, что люди там почти свободны и вольны делать все, чего захотят. Вместе с тем, природная глупость и невежество челяди служило злым языкам сплетников хорошую службу. Тихий шепот интриганов и недалеких сказочников разносился по рынкам, площадям и трактирам... Каждый из них был как минимум непосредственным свидетелем черных злодеяний князя Домината. Ведь именно Лирий, будучи потомком "ужасного" Доминатуса взял под свою опеку всех детей тьмы, превратив доминатцев в любителей вампов, колдунов и иной экстравагантной нечисти. Более того, князь даже отряжает вооруженные отряды в экспедиции за пределы плато, дабы заполучить в свою коллекцию очередное темное отродие.

Среди же знатного люда подобного рода слухи вызывали лишь легкие усмешки, ведь в отличии от безродных крестьян они посещали Доминат и знали о жизни местного люда уже не по рассказам. Но даже высокий социальный статус и образованность никогда не выступят щитом перед простой завистью. Земли Домината совмещали в себе богатства остальных княжеств, даруя жителям самодостаточность. Сети их рыбаков полны рыб, а земля плодородна. Поля давали обильный урожай, а глубокие шахты старых гор предоставляли кузнецам возможность ковать превосходные металл.

Но помимо изобилия природных ресурсов правителям Домината удалось сохранить и приумножить главное богатство своего края - людей. Еще сам Август считал ушедших за ним в дикое плато людей своей главной ценностью. Лирий разделял завет великого предка и также радел за своих поданных. Именно поэтому княжество по численности своего населения превосходило все остальные земли вместе взятые.

За девять веков истории Некротии, в Доминате лишь несколько раз вспыхивали восстания, провоцируемые из вне соперниками Доминатусов. Предки Лирия, в отличии от других князей, не поддерживали повстанцев, не отряжали свои войска в помощь другим князьям и не участвовали ни в одной из гражданских войн. В их княжестве не знали междоусобицы между баронами, графами и маркизами.

За охватившими его размышлениями Лирий не заметил, как достиг центра древней твердыни. Перед входом в старую цитадель циторские вельможи учтиво поклонились князю, как по команде отведя руки в направлении ведущей наверх крутой лестницы. Его пропускали в зал заседания не огульно, стража знала князя в лицо. Каждый слуга заблаговременно запомнил портреты всех членов Великого Собора и их приближенных сопровождающих. Никто не хотел дипломатического скандала и следует отдать должное, циторцы с успехом его избегали.

Утратившая свою первоначальную цель цитадель была перестроена в угоду нужд Великого Собора. Многочисленные мелкие комнатушки, склады и коморки были объединены в единый приемный зал с несколькими подсобными помещениями. Снеся межэтажные перекрытия, безымянный архитектор разительно увеличил внутреннее пространство, придав залу величия.

Лирий пришел последний. Как только нога некроманта переступила порог зала, аккуратно вступив на белоснежный мраморный пол, стоявшие на его пути красные гвардейцы со змеёй на груди пропустили князя, разомкнув перед ним скрещенные декоративные алебарды.

Большой и ярко освещенный круглый зал мог сильно удивить неискушенного наблюдателя своим убранством. Вдоль стены были развешаны знамена восьми княжеств Некротии и, достигая высоты в пару десятков локтей, они уходили далеко вверх за люстры с осветительными кристаллами. Благодаря подобному приему создавалась зрительная иллюзия, что знамена выпадали прямо из облака света. Белый мраморный пол с идеально подогнанными и отполированными до блеска плитами, в сочетании с белоснежными стенами, вызывали у посетителей ощущение воздушности и чистоты. В центре столь величественного зала, обрамленного уходящими к потолку резными колоннами, находился аккуратный и совсем невесомый на вид, круглый стол.

На обитых красным сукном стульях с высокой спинкой, в этот раз восседали не только семь князей. Сегодня за столом было теснее чем обычно. Помимо знакомых лиц, на новых местах сидела молодая пара. Длинноволосый светлый парень и очень похожая на него девушка. Они были примерно одного возраста, совпадали также цвет глаз и строение лица. "Наверное, они брат и сестра" - подумал Лирий, и в своих умозаключениях он был не так далек от истины.

Последнее пустующее место ожидало опоздавшего князя Домината. С прибытием князя в зале стихли все разговоры, каждый взор был обращен на опоздавшего гостя. Лирий упивался вниманием, наслаждаясь моментом.

В полнейшей тишине Лирий медленно, театрально переступал с пятки на носок в своих черных сапогах, опуская стопу на белый мрамор и оставляя на блестящей глади камня куски жирной грязи. Когда некромант занял пустующее за столом место, стихло последнее эхо его громких шагов.

Представление начиналось...

Магический институт - обособленная группа магических заклинаний, качественно однородно изменяющих объективную действительность, внутри одного вида магии или на их стыке.

Передовой отряд воинства

Уравнять, уничтожить

Сенсорная депривация - в данном обществе превалирующий для нежити вид смертной казни, выражающийся в полном лишении органов чувств внешнего воздействия. Изолированные от звуков, запахов, визуальных образов или тактильных ощущений жертвы быстро сходили с ума.

Тати - разбойники.

Август Доминатус - единственный друг первого некроманта Александра Кротуса, главнокомандующий сражением при замке Надежда, основатель Домината и инициатор проведения Великого собора. Примечателен тот факт, что Август не был некромантом. Все усилия Кротуса по наделению Августа силой некромантии оказались тщетны. Вместе с тем, все последующие потомки Доминатуса успешно рождались с даром.

Комментарии: 1, последний от 07/07/2019. © Copyright Фао Александр Александрович (ksandr000@gmail.com) Размещен: 07/07/2019, изменен: 07/07/2019. 41k. Статистика. Статья: Приключения, Фантастика, Фэнтези Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Отредактированная версия. Небольшие изменения сделали мир более понятным. Вводная часть повествует о быте и нравах простого люда и знатных родов в государстве магов смерти. Средневековье и феодальная раздробленность в магическом антураже во всей красе)

Фао Александр Александрович : другие произведения.

Доминат (глава 1)