Известно даже ребятне, 
Что у чертей одни заботы: 
Усопших жарить на огне, 
Живущим всем нести невзгоды. 
Презрев те истины, Болат 
С врагом людей вдруг подружился. 
И вот однажды обратился 
К нему тот с просьбой: - Слушай, брат. 
Исполни мне без колебаний 
Одно из трех моих желаний: 
Или отца и мать избей, 
Или кого-нибудь убей, 
Или глаза свои залей. 
Большое дело - просьба друга, 
Она священна, словно месть. 
Тому, кто взрос под небом юга 
Ее исполнить - долг и честь. 
Стоял недолго в размышленьи 
Нечистой силы побратим. 
Исполнить первое хотенье -
Грех даже хищникам лесным. 
Какой же он, Болат, мужчина, 
Коль изобьет отца и мать? 
Пусть лучше труп такого сына 
В могиле будет истлевать. 
Второе чертово желанье 
Не лучше первого ничем.
Свершить жестокое закланье 
Совсем невинного. Зачем? 
Вот был бы враг он или кровник, 
Тогда не грех достать кинжал 
И неминуемо негодник 
В чертоги ада бы попал. 
Зато уж третья просьба друга 
Не навевает в грудь тоски. 
Совсем безгрешная услуга: 
Напиться вдоволь араки. 
Болат, недолго размышляя, 
Пришел домой, достал графин. 
До верху чарки наполняя, 
Он пил их все до дна один, 
И не забыв при том ни разу 
За дружбу с чертом тост сказать. 
Но опустел график и сразу 
Он поглупел и стал плясать. 
Когда же танец сотрясать 
Дом начал весь, отец и мать 
Вошли к нему и попросили 
Угомониться и прилечь. 
Слова родителей лишь злили, 
Их назидательную речь 
Болат терпеть не собирался 
И с ними громко препирался, 
Чего не делал никогда. 
И если б только он свободу 
Словам бы дал - то не беда. 
Но разъяренный весь, с налету, 
Под властью яда араки, 
Пустил он в дело кулаки. 
Услышав вопли, вмиг примчался 
На помощь старости Девлет. 
Хороший парень, он считался 
Болату другом с детских лет. 
И никогда огонь раздора 
Промеж друзей не полыхал, 
И холод яростного спора 
Их двух сердец не обжигал.
Теперь как будто черт вселился 
В нутро Болата. Не хотел 
Внимать Девлета просьбам. 
Злился Еще сильней. Вдруг подлетел 
К треноге он быстрей метели, 
И нож свой острый вмиг схватил. 
Глаза безумно заблестели, 
И тут Девлету в грудь всадил 
Он нож до самой рукоятки, 
И задрожал, как в лихорадке, 
Когда увидел на полу 
Девлета скорченное тело, 
Душа с которого слетела. 
Подобно буйному волу, 
Взревел Болат вмиг отрезвевший, 
И быстро выбежав во двор, 
Стал биться лбом он об забор. 
Но не воротится ушедший 
Хоть сотни лет, как гром, 
рыдай, Земли опоры сотрясая, 
Хоть кудри с темени срывай, 
За три греха себя ругая.