Утро накануне первой ночи праздника Арггорма не принесло Арку Торну
облегчения. Разбуженный рабыней, робко коснувшейся его плеча, он поднялся, злясь на себя за столь позднее пробуждение, что было совсем не свойственно ему. К тому же принц испытывал легкое недомогание: побаливала голова, тело, наполненное усталостью, раздражало. Быстро, почти небрежно, облачившись в утренние одежды, он отправился завтракать, по дороге столкнувшись с Зартом Кареном, сопровождаемым целым эскортом рабов.
- Что-то ты снова бледноват, братец, - не преминул заметить тот с лукавой усмешкой. - Смотри, чтобы это не вошло у тебя в привычку.
Арк Торн бросил на брата мрачный, тяжелый взгляд. Вместе они вошли в залу, наполненную аппетитными ароматами пищи.
Завтрак прошел в спешке, так как день был просто забит всевозможными приготовлениями. Нарон Гул, вопреки правилам, не вставая из-за стола, быстро отдал распоряжения всем членам семьи и, не дожидаясь десерта, удалился. Кое-как закончив завтрак, ушли и остальные. Гайана Зан как всегда, позабыв о своих обязанностях, устремилась в дальний уголок парка, где у пруда, у нее была назначена встреча с Райманом Сорном.
А в это время весь двор готовился к празднику. Город, убранный накануне, пестрел красками. Королевские воины уже окружали центральную площадь плотным кольцом. Жрецы во всю распевали в храмах предпраздничные песни. Горожане доставали из сундуков свои самые дорогие одежды. Королевская семья по традиции первой являлась на площадь, чтобы каждый вновь прибывший мог тут же засвидетельствовать почтение своим правителям. Таким образом, еще до заката Нарон Гул с женой и детьми в окружении пестро разодетого эскорта рабов, несших флаги и веера на длинных тонких шестах, направилась в центр города, пешком, под звуки торжественного гимна, осыпаемые лепестками цветов с балконов зданий, попадавшихся на пути. Арк Торн, редко бывавший в городе, теперь с удовольствием вглядывался в его прекрасное "лицо" - узкие, изогнутые улочки, изящные строения, утопавшие в зелени. Всюду свет, радость, красота. Такой была Сона - столица государства Тиканы, великолепнейший из городов, где не было ничего нарушавшего общую гармонию. Богатые дома, красивые опрятные люди. Казалось, Сона была раем, которого не касались горести и болезни. Арк Торн знал, что это не так, памятуя о целой сети подземелий, распростершихся у них под ногами. Там при тусклом свете светильников жили и трудились тысячи людей, шахты и заводы составляли жизнь большинства, из них. Подземелья прятали нищету, предоставляя целые кварталы под жилища обездоленным; болезни - устраивая так называемые лечебницы, где люди гибли сотнями в неделю. Если ты хотел жить наверху, то не имел права на бедность и хвори. О подземных городах ходили страшные легенды. О них не говорили в полный голос. О них предпочитали забыть. Никто, некогда попавший туда, не возвращался обратно. Арк Торн имел лишь общее представление о жизни в подземельях, но и оно пугало его, и принц чаще всего предпочитал отмахиваться от подобных мыслей. Теперь же, глядя на этот, пышущий красотой город, ему и вовсе не хотелось думать ни о чем неприятном. Он с наслаждением вдыхал ароматный воздух, слушал приветственные крики горожан и ощущал легкие прикосновения лепестков сыплющихся со всех сторон. Наконец их процессия остановилась в центре площади у ступеней, ведущих к храму Арггорма. Король и его семья приблизились к огромной статуе, изображавшей божество, и низко склонились, выражая свое почтение. Каждый, со словами благодарности оставил у подножья статуи дар в специально приготовленном для такого случая золоченом ящике. Затем, выслушав приветственные слова верховного жреца храма - Харусто, все расселись в укрытые драгоценными мехами троны. Снова заиграл торжественный гимн. Рабы, с флагами и веерами, расположились позади тронов плотным полукольцом. Теперь настало время для появления знати. Длинная, пестрая вереница уже тянулась через площадь. Им следовало подойти сперва к статуе Арггорма, принося дары и благодарности, затем к королевским тронам, засвидетельствовать свое почтение.
"Я, Велок Перос, наместник провинции Шориз, с почтением склоняюсь к подножьям ваших тронов, сиятельные Нарон Гул, король Тиканы; Милена Сарна, королева Тиканы; Арк Торн и Зарт Карен - принцы; Гайана Зан - принцесса. Моя жена Сигина Лура и мои дети - сын Курел Прог и дочь Кирея Веска, с почтением склоняются к подножьям ваших тронов..."
"Я, Парол Конос, наместник провинции Лопакия, с почтением..."
Лица, имена, поклоны плыли бесконечной вереницей, сливаясь в одно неясное разноцветное пятно. Арк Торн смотрел сквозь них, автоматически кивая каждому, и думая о чем-то своем. Скука начинала одолевать его. Когда же окончится эта церемония? Возможно, предстоящие представления развлекут его больше. Но прежде следовало выдержать приветствия знати и гостей, потом простых горожан и крестьян. К большому неудовольствию Арка Торна утреннее недомогание не оставляло его, пожалуй даже голова разболелась больше, кровь неприятно стучала в висках. Принц украдкой глянул на остальных, с некоторым удовлетворением замечая постные лица с застывшими на них вежливыми улыбками. Один лишь Зарт Карен, казалось, проявлял интерес к происходящему. Пользуясь предложением Гайаны Зан, он вглядывался в лица дочерей знати. Но проходившие мимо девушки не устраивали его, казавшись, то слишком вызывающими, то простоватыми. Одни производили впечатление глупышек, другие были не красивы. Принц начинал уже злиться, когда из-за спины наместника провинции Наврия показалась высокая и статная девушка в мягких сияющих складках голубого платья. Зарт Карен отметил очаровательное личико, с глазами глубокого синего цвета. Зачесанные назад густые каштановые волосы открывали высокий чистый лоб, подчеркивая тонкий овал лица. На чувственных губах играла легкая загадочная улыбка.
- ... и моя дочь Суина Камра... - услышал принц имя девушки, названое ее отцом. Та склонилась в изящном поклоне.
Настроение Зарта Карена сразу улучшилось. Первая претендентка была: найдена. Меж тем Суина Камра исчезла, уступая место семье, прибывшей из Илии, небольшой страны, у которой с Тиканой была морская граница на юго-западе. У илийского посла было целых три дочери. Зарт Карен поморщился - невысокие толстушки с пухлыми щечками никак не могли претендовать на место рядом с ним на престоле Тиканы. Прошли еще несколько семей, где не было дочерей, затем перед глазами принца промелькнули ничем не примечательные девушки, и лишь когда толпа знати заметно поредела Зарт Карен отметил еще двоих претенденток: дочь посла Вальмарии - Куто-на-Сирицию Лилу и дочь вернского аристократа - Маурию Гаю. Пока принц раздумывал, кому из девушек послать традиционное письмо со стихами, знать расселась на поставленные для них скамьи вокруг укрытой коврами арены, предназначенной для представлений в честь Арггорма. Свободным осталось пространство в нижнем правом углу арены, его сейчас заполнял простой люд, стекавшийся на праздник. Эти люди тоже шли к статуе божества, возлагая дары, а затем к королевской семье, приветствуя ее молча, нижайшими поклонами. Королю считалось неприличным знать простолюдинов поименно, равно как и простолюдинам касаться королевских имен. Люди поспешно проходили мимо. Когда их вереница иссякла, жрец вознес хвалу Арггорму долгой запутанной молитвой. Теперь праздник перешел к своей самой зрелищной части, которую составляли всевозможные представления: танцы, пение, состязания борцов, выступления магов, номера с животными и множество других диковинных зрелищ, которые, к сожалению, в большинстве своем повторялись из года в год. Арк Торн без интереса смотрел танец трех рабынь близнецов. Девушки в разноцветных платьях из тончайшей материи, нисколько не скрывавшей их прелестей, носились по укрытой коврами импровизированной арене, позвякивая браслетами и серьгами, в которые искусно были вделаны крохотные колокольчики, вызывающие слаженную мелодию при точно рассчитанных движениях. На высоких каменных столбах вокруг площади и арены сияло множество разноцветных фонарей, поражавших причудливостью форм. А на тонких канатах, соединяющих столбы, поблескивали сияющие кристаллы, которыми обычно пользовались для освещения помещений. Изящные игольчатые кристаллы сплетались на канатах в ажурные узоры, мягко переходя от одного оттенка к другому. Их разноцветные блики, пробегая по смуглым телам танцовщиц, заставляли сиять множество золотых побрякушек, прямо таки обвивавших рабынь. По окончании танца, вызывавшего восторженные аплодисменты зрителей, на сцену вышел мрачного вида подросток, закутанный в черную мантию, на котором серебром были вышиты таинственные символы какого-то мелкого ордена магов. Перед ним поставили большой глиняный горшок. Юный маг демонстрировал свое умение повелевать огнем, взглядом зажигая его, меняя его цвет, или силу взмывающих ввысь дрожащих язычков, рассыпавших потрескивающие фонтанчики искр. Такой номер не был чем-то необычным для зрителей, так как магия была частью их повседневной жизни. Арку Торну же больше нравилось наблюдать за огнем. Его призрачные глубины, казавшиеся живыми, хранили некую тайную силу, и, как казалось принцу - мысль и собственную волю. Юного мага сменила укротительница необычных двухголовых змей, потом свое искусство показывала труппа акробатов с острова Бразор, их сменила певица Каэрия, голос которой считался лучшим в Тикане. Так представления сменяли друг друга, изредка прерываемые жрецами различных храмов, желающих принести дар Арггорму и сказать слова благодарности. Вечер первый праздника подходил к концу. Напоследок было совершено ритуальное жертвоприношение на каменных плитах у основания статуи божества. Арк Торн поморщился, когда кровь молодого ягненка брызнула во все стороны из-под тонкого кинжала жреца. Мелкие алые брызги долетели до белоснежного ковра у подножья трона, где сидел принц, оставляя прямо у его ног зловещие пятна. По внутренностям и крови жертвы совершались предсказания, вернее расшифровывались послания Арггорма людям. Результаты таких расшифровок объявлялись в завершении всего праздника, после того как глубокой ночью была принесена последняя, третья жертва, которая вносила недостающие детали, придавая ясность предсказанию. Каждую новую жертву определял жрец, по каким-то только ему ведомым признакам, соблюдая одно лишь правило: первой жертвой выступало молодое животное, второй - какое-нибудь растение, и третьей, самой значимой, был человек, вернее пара людей - мужчина и женщина - олицетворяющие собой божественную пару Арггорма и Ирилии. Возможно, и нашлись бы фанатики, добровольно взошедшие на жертвенный алтарь, и тем самым по всеобщему убеждению снискавшие себе славу и вечную жизнь в чертогах верховного бога, имея величайшую, благую возможность прислуживать ему и Иридии. Но традиции требовали, чтобы жертву избрал сам Арггорм среди угодных ему людей, которыми, к слову сказать, всегда оказывались рабы, или пленники с диких островных государств. Жрец, "прочтя" имена на пепле сожженного растения, торжественно объявлял их, и уже никто не в силах был помешать обряду. Воля богов не оспаривалась. Теперь жрец Харусто, уже добрых десять минут разглядывающий внутренности убитого ягненка, наконец повернулся и возведя к небесам худые, обтянутые пергаментной кожей руки объявил:
- Пока все знаки указывают на благоприятный настрой Арггорма. По его воле я провозглашаю следующую жертву: сиятельному божеству угодно, чтобы завтра в тот же час на алтаре были сожжены...
Последовал долгий перечень растений, в основном тех, что использовали в пищу. Каждого бралось понемногу, дабы получить минимальное количество пепла, используемого для пророчества. Арк Торн с нетерпением слушал тягучий, монотонный говор жреца, желая чтобы утомительная церемония поскорее завершилась. Тем более, что теперь настал час для наиболее увлекательной части праздника - грандиозного бала прямо на площади. Рядом с Арком Торном Зарт Карен тоже нервно ерзал на своем троне, предвкушая свое знакомство с тремя претендентками на место его жены. Благо балы на праздник Арггорма были единственными часами года, не отягощенными никакими условностями: все могли танцевать, знакомиться и говорить друг с другом независимо от званий и титулов. Наконец-то все церемонии завершились, и звуки гимна возвестили: о начале бала в честь мудрейшего вершителя судеб - Арггорма.
* * *
В зале, освещенном лишь отблесками уличных фонарей, собралось пятеро мужчин, укутанных в черные плащи с просторными капюшонами, полностью скрывавшими их лица. Их мрачная группа расположилась в углу зала с высокими стенами, на которых вырисовывались узкие овальные окна, с решетчатыми ставнями. Свет трех ночных светил серебрил их и мягко скользил по узорчатым плиткам пола. Зал находился в храме богини Харисити - покровительницы растений. Ее алтарь, едва заметный во мраке, был усыпан свежими цветами, ветками деревьев, о чем свидетельствовал запах леса, витавший в воздухе.
Пятеро таинственных личностей перешептывались, но разом замолчали, когда одна из драпировок качнулась, пропуская двоих вошедших, одним из которых оказался верховный жрец храма Арггорма - Харусто. Старик был облачен в белую мантию, кое-где забрызганную кровью жертвенного ягненка. Он шел очень быстро, смешно подпрыгивая при каждом шаге и придерживая костлявыми руками полы мантии, казавшись при этом еще более щуплым в сравнении со своим спутником, окутанным серебристым облаком просторного плаща.
- Сиятельные, - тихо проговорил жрец, обращаясь к собравшимся, - представляю вам сиятельную Ювелину Геристу, жрицу храма Ирилии и нашу союзницу.
- Итак, все в сборе, - как бы подытожил один из мужчин, выделяющийся среди остальных на редкость высоким ростом. Он выступил вперед, попадая в узкую полоску рассеянного света.
- Обсудим нашу проблему, - продолжил он, потом повернулся в сторону Ювелины Геристы. - Мы слышали о твоей миссии, сиятельная. Как она прошла?
- Не так хорошо, как хотелось бы, - помолчав, ответила женщина.
- Тебе не удалось убедить его? - сухо спросил мужчина.
- Скорее всего нет, - неохотно призналась та. - Не все так просто, вы же знаете, с чем мы имеем дело.
- Пока ни с чем особенным, - резко оборвал ее мужчина, подчеркнув "пока".
- Ты так думаешь? - в мягком голосе женщины зазвенели ледяные нотки. Харусто решил, что пора вмешаться, пока разговор не перешел в опасную ссору.
"Этот увалень испортит все дело", - с досадой подумал он и заговорил строгим голосом:
- Сиятельная Ювелина Гериста, милостиво согласившаяся помогать нам, одна из "Братства семерых". Как вы сами понимаете, из этого следует, что ее слова и ее способности не подвергаются ни малейшему сомнению.
Повисла тяжелая пауза. Упоминание о могущественном братстве колдунов впечатляло. Теперь хрупкая женщина с воркующим голосом вызывала совсем другие эмоции. Вперед выступила маленькая щуплая фигурка, из-под капюшона послышался неприятный скрипучий голос:
- Прости, сиятельная, если слова нашего брата показались тебе неучтивыми. Все же хотелось бы знать - неужели опасность и в правду столь велика?
- Она превосходит все наши предположения. И ни составленные мной гороскопы, ни пророчества, написанные в священной книге Мудрости не отображают в полной мере той силы и власти, которую он получит, - спокойно ответила Ювелина Гериста.
- Но пока он и не подозревает об этом, - напомнил Харусто.
- Да, но время его близко. Я чувствую это, - сказала женщина. - Ему покровительствует некто, кто могущественнее всех нас. Имени его мы не знаем, но точно знаем, что действия этого покровителя по какой-то причине ограничены. Он томиться в ожидании того, кто подарит ему возможность выйти в мир и перестроить все по-своему. По пророчествам этим человеком станет наш принц. Он не знает о своей исключительности, но это дает нам мало шансов. Нам нужно запереть его, не дать возможности встретиться со своим тайным покровителем или миру придет конец. Я употребила все свои знания, я дала ему перстень, способный вытянуть жизненные силы у десяти человек в считанные секунды, но, похоже, все впустую.
- Что ж, по крайней мере будем знать, что магия в этом случае бессильна, - заключил низкорослый. - Почему бы ни применить более приземленные способы? Или сталь, пронзившая сердце, не убьет его? Или яд?
- Он смертен - следовательно уязвим, - кивнула Ювелина Гериста. - Но достать его не так то просто. Неужели вы думаете, человек, появление которого предсказывают все наши книги уже сотни лет, и который наконец пришел и стоит на пороге своего посвящения, остается беззащитным? Даже я не решилась бы занести над ним кинжал!
Ювелина Гериста громко фыркнула, выражая свое негодование
- Каков же твой план, сиятельная? - поинтересовался один из присутствующих.
- Этот человек рожден, чтобы дать возможность кому-то проявить свою силу и власть, а это грозит прежде всего нам самим. Колдуны и жрецы первыми попадут в немилость в новом мире. Следовательно, мы не должны допустить его возникновения, приложив максимум стараний для обезоруживания этого проводника враждебной нам силы, именно теперь, когда он наименее защищен и опасен. Я попробовала завлечь его на нашу территорию, вернее туда, где наши люди смогли бы контролировать ситуацию. Итак, я инсценировала пророчество, в надежде, что он поступит в соответствии с законом, и обратится к Харусто, верховному жрецу храма Арггорма, того божества, именем которого было сделано пророчество. Но я просчиталась. Не знаю, что тому причиной, но похоже принц не собирается отправляться в храм.
- Ты сама рассказала ему о его избранности? - удивился высокий мужчина.
- Это не имеет значения, - отмахнулась Ювелина. Гериста. - Его путь четко разграничен. Раньше времени он не сможет воспользоваться силой. Тот, кто покровительствует ему может защищать, но вложить оружие в руки - никогда! В свитках и книгах сказано - избранный сам должен найти свой путь, сам прийти к своему учителю.
- Может он не найдет его? - неуверенно спросил кто-то.
- Ты предлагаешь подождать, чтобы проверить это? - язвительно спросил Харусто.
- Ему будут даны знаки, указывающие путь. Ему конечно помогут... - пояснила Ювелина Гериста.
- Итак, - нетерпеливо перебил ее низкорослый, - Мне видится такая картина: некий демон или бог томиться в заточении в стенах, которые могут его удержать. Его сила и копившаяся веками злость, способны перевернуть мир. Он ждет избранного, который найдет его и поможет освободиться. И первое, что попытается сделать этот монстр, это установить свою власть, убрать конкурентов, таких как мы с вами. От такого будущего мурашки бегут по коже. Но у нас есть надежда! Мы узнали имя избранного. Уничтожив его, мы снимем угрозу. Божеству придется подождать еще тысячу лет, пока появиться новый кандидат в его спасители. Значит - уничтожить! Остается главное - как это сделать? Мы не можем использовать свой главный козырь - магию, ибо неосознанно этот человек противостоит ей. Простое убийство также невозможно - защита высшим покровителем работает и здесь. Но...!
Он выдержал многозначительную паузу, затем продолжал:
- Это покровительство, сейчас всего лишь - магия. Скажи мне ты, сиятельный, или ты, почтенный Харусто - почему в храме Арггорма не совершается ни одного магического обряда?
- Храм предназначен для служения верховному божеству, в нем совершается множество обрядов, которые ни в коей мере не связаны с магией, - проговорил Харусто смущенно.
- Да, но почему?
- Потому что это невозможно! - ответила Ювелина Гериста, и ее серо-стальные глаза блеснули в прорезях маски. - Именно поэтому я выбрала храм Арггорма для осуществления наших планов. Правда наша магия будет бессильна в стенах храма, но и его защита будет снята, или в наихудшем случае, сильно ослаблена.
- Ты приняла разумное решение, - одобрил низкорослый.
- Но нам не удастся заманить принца в храм, а тем более затащить туда его силой, - напомнила Ювелина Гериста.
- Конечно, ведь его защита срабатывает в случае малейшего насилия. А выдержать такое противодействие нам не под силу.
- Ты предлагаешь мне попытаться убедить его? - с сомнением спросила женщина.
- Нет-нет, это пустая трата времени. Вероятность успеха, минимальна, а последствия такого поступка непредсказуемы. Думаю, есть более простой выход...
- Если ты объявишь принца избранным Арггормом для человеческой жертвы, то все наши проблемы будут решены, торжественно заключил низкорослый. Во враз наступившей тишине слышалось лишь нервное дыхание Харусто.
- Но это невозможно, - жалко запротестовал он. - Я не могу совершить подобное... святотатство.
- А разве не святотатство твой союз с нами? - холодно спросила Ювелина. Гериста. - Ты был согласен подтвердить версию о пророчестве и принять принца в храм... за хорошее вознаграждение, разумеется. Так что же это по-твоему?
- Да, я не спорю. Все, что я уже сделал непростительно, но объявить принца жертвой, требуемой Арггормом. Солгать, прикрывшись именем бога? Убить принца? Нет, я не смогу. - Голос старика дрожал от паники.
- Но это единственный шанс, - горячо заговорил их высокий собеседник. - Принц будет беззащитен на алтаре Арггорма, и никто из людей не посмеет противоречить словам бога. Принц вынужден будет подчиниться!
- Нет-нет! Даже не просите! - замахал руками Харусто, отступая, готовый бежать.
- Ладно, как скажешь, почтенный Харусто, - смиренно пропела Ювелина Гериста. - Боюсь, ты слишком много знаешь. Если не можешь быть нам полезным, то, пожалуй, тебе придется умереть... прямо сейчас.
Харусто с пронзительным криком бросился прочь, но, не пробежав и нескольких шагов, натолкнулся на невидимую преграду, сбившую его с ног. Ювелина Гериста медленно подошла к жалко хнычущему старику.
- Нет-нет, не заставляйте меня, - скулил он, ползая у ног женщины.
- Ты еще не понял, что другого выхода нет? - поинтересовалась та, брезгливо вырывая подол своего плаща из рук жреца. - Ты действительно надеялся убежать от одной из "Братства семерых"? - Ее красивые губы изогнулись в презрительной усмешке. - Какая глупость...
- Так что ты решил, почтенный? - поинтересовался низкорослый. - Твоя жизнь на жизнь принца. Помоги нам, и получишь хорошую награду и покой.
- Но Арггорм! Неужели он допустит такую несправедливость, тем более творящуюся от его имени? - высказал свой последний аргумент старик.
- Ах, оставь, - поморщившись, отмахнулась Ювелина Гериста. - Исходя из того, что несправедливость переполняет землю, Арггорму вообще нет до этого дела.
- Одно дело земные горести, - упрямо возразил старик. - Но здесь дело касается чести самого божества.
- Поверь мне, Арггорм не вмешается, - раздраженно бросил низкорослый. - Твое божество может разве что наказать зло, а помешать ему - не думаю.
Харусто онемел от изумления. Такое пренебрежение божеству мог высказать разве что сумасшедший. Помедлив с минуту, и убедившись, что никакая страшная кара не постигла дерзкого заговорщика, жрец пролепетал:
- А наказание...
- Ты его уже заслужил, - холодно отрезал низкорослый. - И чем раньше ты предстанешь перед богом, тем раньше ты получишь свою кару. Не перечь нам, и у тебя будет отсрочка, чтобы замолить свой грех... Ну, так?
- Хорошо, - выдохнул жрец, - я поступлю по-вашему.
- И смотри, чтоб рука твоя не дрогнула в самый ответственный момент, - сказала Ювелина Гериста со скрытой угрозой.
- Я сделаю, я обещаю, - нервно проговорил Харусто, потом, вспомнив, спросил. - А как быть с женщиной?
- С женщиной? - не понял низкорослый.
- Должно быть две жертвы, - пояснил жрец.
- Я позабочусь об этом, - рассеянно сказала Ювелина Гериста, - не волнуйтесь.
- Вы должны сообщить мне... - заговорил жрец.
- Ах, вот оно! - перебил его низкорослый. - Как же я не подумал. Вторую жертву будут звать Каэтана.
- Каэтана? Какое странное имя. Она знатного рода? - спросил жрец хмуро. - Откуда она?
- Тебя это не должно интересовать! - резко ответил его собеседник. - Сосредоточься на принце.
- Пусть будет по-твоему, - покорно согласился Харусто.
- Итак, сиятельные, нам остается надеяться, что все пройдет благополучно, - подытожил низкорослый.
Все собравшиеся скрестили поднятые ладони в знак братства.
А в это время Арк Торн не подозревая, какие тучи сгущаются у него над головой, направлялся к приготовленному паланкину, намереваясь возвратиться во дворец. Праздник утомил, к тому же утреннее недомогание все еще не оставляло, а к головной боли прибавилось странное гнетущее чувство, природу которого он не в силах был объяснить. По пути принц столкнулся с возвращающимся откуда-то в храм Харусто. Арк Торн вежливо поклонился, но жрец по совершенно непонятным причинам в ужасе отшатнулся и чуть ли не бегом пустился к храму.
"Что это со стариком?" - удивился принц, и, пожав плечами, отвернул тяжелую штору паланкина. Всю дорогу до дворца Арка Торна одолевала сонливость, так что под конец он задремал, под мерное раскачивание паланкина.