Великолепие зала ослепляло взоры, подобно сиянию солнца над королевскими угодьями. Множество пар, озарённых светом огромных люстр, кружилось в танце, их шаги мягко скользили по мозаичному полу, где узоры из золота и мрамора переплетались, словно легенды древности. Стены, украшенные резными орнаментами, и потолок, усыпанный золотыми листьями, создавали атмосферу царственного великолепия. Тяжелые люстры, нависали над собравшимися, отбрасывая искры света на яркие наряды леди и лордов. Шёлк и бархат, расшитый драгоценными камнями, придавали каждому из них грацию и благородство, а музыка, утончённая и нежная, струилась, словно ручеёк в лесной чаще. Пары двигались в центре зала, их шаги следовали ритму, тогда как по краям стояли вельможи и дамы, предпочитая беседы и наблюдения танцам, их шёпот сливался в лёгкий гул.
На возвышении, подобно богам, восседали король Унтред и королева Альанора. Она, недвижимая, сияла мягкой улыбкой, что напоминала свет луны в безоблачную ночь. Её белоснежный наряд, сливающийся с пышной юбкой, подчёркивал изящество фигуры, стянутой корсетом, словно искусно вырезанной статуей. Король же, с кубком вина в руке, поглядывал на юных дам, его взор был алчен, как у охотника, выслеживающего добычу. Слава его похождений гремела по дворцу: многие девицы, завлечённые в его покои, становились добычей его страсти, подобно мухам в паутине паука. О сем знали все, даже королева, но молчание было законом при дворе. Король Унтред, властитель по праву рождения, творил, что желал, и подданные, заботясь лишь о своём благополучии, подсылали к нему дочерей, надеясь на щедрость. И порой он, в порыве великодушия, раздавал земли и сокровища, словно разбрасывал зерно с высокой горы.
У стены, опираясь о мрамор, стоял воин Итанур Стром, чьи зелёные глаза, подобно изумрудам, не отрывались от королевы. Его светлые волосы, собранные в хвост с помощью куска ткани, вынутой из кармана, обрамляли суровое, но благородное лицо.
- Взгляните на нашего короля, - прошептал друг, указывая бокалом на возвышение с тронами. - Лев, притворяющийся котёнком, - потом перевел взор на собеседника. - Чёрт возьми, Стром, ты смотришь на её величество, как голодный волк на ягнёнка.
- Некоторые волки, ваша светлость, предпочитают охотиться в одиночку. - С решимостью рыцаря, Итанур оттолкнулся от стены и, обойдя центр зала, направился к трону, его шаги были уверенными, как у человека, идущего на битву.
- Ваше величество, - произнёс он, опустившись на одно колено и протянув руку с грацией, достойной придворного.
Королева Альанора повернула голову к королю, ожидая его кивка. Унтред, бросив взгляд на Итанура и Альанору, махнул рукой, позволяя, и вернулся к шепоту советника, что, подобно тени, вился у его уха.
Итанур, облачённый в вычурный бардовый костюм, с золотыми шнурами и вышивкой, мягко сжал хрупкую ладонь королевы, уводя её в центр зала. Её фигура, подчёркнутая корсетом, двигалась с изяществом лебедя, а он, держа её левую руку, положил другую на её талию. Вместе они влились в вихрь танца, их шаги следовали музыке, словно они были единым целым. Под сводами зала, озарённые светом люстр, они наслаждались ритмом и обществом друг друга, их взгляды встречались, полные скрытого смысла.
- Вы заставляете королеву ждать - это уже граничит с государственной изменой. - тихо сказала она с лёгким укором, прикрытым улыбкой.
- Ваше величество, если бы вы знали, скольких заговорщиков мне пришлось переубедить на пути к вашему трону... исключительно словами, разумеется, - ответил Итанур, с театральным поклоном.
- Что же такое важное отвлекло ваше внимание? - её тон был мягким, но любопытным.
- Вынужден вам признаться, ваше величество, и да простят меня небеса за сию слабость, - сказал он, на мгновение опустив глаза.
- Я внимаю вам, сэр, с величайшим вниманием, как внимают песням менестрелей, - её губы тронула лёгкая улыбка, полная тепла.
- Этот костюм... увы, не мой, - признался Итанур, чуть смутившись.
- Как жаль, - ответила она с лукавством в голосе. - Ибо я уже возмечтала видеть вас в нём чаще.
Музыка сменила ритм, и они продолжили танец, их шаги становились всё более уверенными, а сердца - полными тайного огня, что мог разгореться в любой момент, несмотря на запреты и стены, окружавшие их.
- Полагаю, мой друг придёт в неописуемую ярость, узнав об этом, - усмехнулся Итанур, его зелёные глаза не отрывались от её лица, сияющего, как утренняя заря.
- Быть может, вы выкупите его из гнева, - ответила она с лёгкой игривостью, её голос был подобен серебряному колокольчику.
- Хотел бы я того, но доспехи солдата мне милее, нежели шёлк придворных нарядов, - возразил он, слегка наклонив голову.
- Я с вами не согласна, - возразила Альанора, её улыбка озарила его душу. - Думаю, вы вполне можете сойти за аристократа.
- Сойти, быть может, и смогу, - ответил Итанур, - но кровь моя - не голубая, а закалённая в боях.
- Я лишь желаю видеть вас чаще при дворе, - сказала она, её тон был мягким, но полным надежды.
- Я же алчу видеть вас чаще, моя королева, - признался он, его голос дрогнул от искренности, - но служба отлучает меня от вас, словно ветер уносит листья.
- Я могла бы повелеть перевести вас к двору, дабы вы несли службу подле меня, - предложила она, её глаза заблестели.
- О, я был бы счастлив, моя почтенная королева, - ответил он с поклоном, - но долг мой - в крови и поте, а не в чернилах на пергаменте.
- Сколько раз пыталась я приманить вас ближе к себе, - с лёгким разочарованием произнесла она, её взгляд опустился.
- Сколько раз моё сердце рвалось принять ваше зов, но разум, будь он проклят, заставляет меня поступать иначе.
Музыка сменила ритм, и танцующие пары закружились с новой энергией. Итанур и Альанора приблизились друг к другу, их шаги стали ещё более синхронными, их души - ближе, чем когда-либо.
- Неужели вы желаете мне страданий? - спросила она, её голос дрогнул. - Как мне знать, что вы вернётесь после очередного боя?
- Моя королева, я проклинаю себя за эту муку, - ответил Итанур, ощущая её дыхание, отчего его сердце забилось, как барабан перед сражением.
- Быть может, сегодня вы останетесь со мною до глубокой ночи, - прошептала она, её слова были подобны искре в темноте.
- Сегодня я не покину вас, моя королева, - поклялся он. - Клянусь вам в том.
- Я сохраню ваше обещание в своём сердце, Итанур, - сказала она, её улыбка была полна тепла и предостережения.
Итанур Стром был не просто воином - он был легендой королевства Орданор, одним из тех немногих героев, чьи подвиги воспевались менестрелями, а присутствие вдохновляло народ. Он прошёл через многие битвы, возвращаясь победителем, подобно фениксу, восстающему из пепла. Ко двору его приглашали не только за доблесть, но и как украшение для короля Унтреда, который любил хвастаться своими славными рыцарями перед вельможами. Итанур не находил удовольствия в блеске дворца, но терпел ради одной тайны, связывавшей его с королевой Альанорой - любви, что была запрещена стенами этикета и долга.
Когда танец завершился, Альанора вернулась к трону, её шаги были величавы, а Итанур направился к столам, где изобилие яств и вина манило гостей. Он не собирался предаваться хмелю, лишь слегка разбавляя краски вечера, чтобы унять бурю в сердце.
К нему подошла юная леди, её лицо светилось робостью, а в руках она нервно сжимала платок.
- Неужто вы тот славный рыцарь, о коем поют менестрели в своих песнях, возносящих подвиги к небесам? - спросила она скромно, её голос дрожал.
- Прекрасная дама, песни воспевают о множестве душ, - ответил Итанур с улыбкой, - и если моё имя затесалось в их мелодии, то, клянусь вам, сие произошло по воле случая, а не по моему замыслу.
- Леди Эльдвина Ориатори, дочь благородного дома, к вашим услугам, - представилась она, грациозно опустившись в реверансе, её движения были изящны, как у танцовщицы.
- Итанур Стром, рыцарь, чья жизнь принадлежит мечу и чести, приветствует вас, - поклонился он в ответ, его манеры были просты, но благородны.
Эльдвина заулыбалась, её радость была очевидна, и она ждала, что-то ожидая от него.
- Ох, простите мою оплошность, миледи, - спохватился он, приподняв бровь. - неужто вы желаете разделить со мной танец под сии чарующие звуки?
- С превеликой радостью, - согласилась она, её лицо расцвело, как роза под солнцем.
Итанур взял её руку, и они направились в центр зала. На мгновение его взгляд встретился с глазами Альаноры. Королева поспешно отвела взгляд, делая вид, что увлечена беседой с придворным, но её сердце дрогнуло.
Итанур и Эльдвина начали мягкий танец, держась на почтительном расстоянии. Девушка двигалась с элегантностью, что говорила о долгих часах тренировок. Её улыбка не сходила с лица, а длинные золотые волосы, уложенные в сложную башню, сияли, как корона. Итанур вёл её с лёгкостью, но его мысли были далеко - у трона, где сидела его королева, чья любовь оставалась его самым сокровенным секретом.
В сиянии огромного зала, где танцы и музыка сплетались в гармоничный узор, Итанур Стром, вёл леди Эльдвину Ориатори в плавном танце. Её рука, нежная, как лепесток розы, слегка дрожала в его ладони, а её взор, полный робости, то устремлялся к нему, то скрывался, словно олень в лесной чаще.
- О, миледи, ваши движения прелестны, - произнёс он с галантностью, достойной рыцаря.
- Благодарю вас, милорд, за столь лестные слова, что льстят моей душе, - ответила она, и лёгкий румянец окрасил её щёки.
- Увы, я не лорд, миледи, а лишь простой солдат, чья судьба - в битвах, а не во дворцах, - возразил Итанур с лёгкой улыбкой.
- Простите меня, сэр, - удивилась она, - я поражена, что вам не даровали титул, достойный вашей доблести.
- Король желал того, - сказал он, склонив голову, - но я, как последний глупец, отверг сей дар.
- Как же так? - её глаза расширились от удивления.
- Либо солдат, либо лорд, - пояснил он твёрдо. - и пока я остаюсь солдатом, чья сталь - в руках, а не в словах.
- Неужто вы отказали королю? - воскликнула она, её голос дрогнул от изумления.
- Я посмел, увы, - ответил Итанур с лёгким поклоном, его взгляд был полон смирения.
- И король не прогневался на вас? - спросила она, не скрывая любопытства.
- Его величество был недоволен, - признался он, - но я ещё послужу ему верой и правдой, как солдат.
- Неужто война вам милее мира? - её тон смягчился, полон сочувствия.
- Миледи, война и есть мир, - молвил он задумчиво, - одно без другого не существует, как день без ночи.
- Мне больно слышать сие, - прошептала она, её взгляд опустился.
- Простите меня, миледи, - сказал он, склонив голову, - я не желал омрачить вашу душу.
- Вовсе нет, - возразила она, поднимая голову с гордостью, - вы изрекаете правду, и сия правда мне дорога.
- Простите меня за правду, - повторил он с лёгкой улыбкой.
- Я не столь юна, - ответила она с достоинством, - и постигаю смысл ваших слов, принимая их с открытым сердцем.
- О, миледи, вы прекрасны превыше всех похвал, - восхитился он, его голос был полон искреннего уважения.
- Благодарю вас, - ответила она, - мне отрадно делить танец с героем, чья слава гремит по землям.
- Это честь для меня, - сказал он, - быть в компании леди Эльдвины Ориатори, дочери прославленного герцога Дориана Ориатори.
- Неужто вы знаете моего отца? - удивилась она, её глаза загорелись интересом.
- Да, миледи, - кивнул он. - Ваш отец - человек, чья слава сияет, как солнце над полями битвы.
После нескольких танцев, когда музыка сменила ритм, Итанур и Эльдвина удалились из зала, оставив позади блеск и шум. Юная леди, полная любопытства, расспрашивала воина о его жизни и подвигах, и Итанур, не в силах отказать, согласился прогуляться по коридорам замка, рассказывая истории - некоторые правдивые, другие слегка приукрашенные, как того требуют предания.
- Не может быть! О, я едва смею поверить своим ушам! - воскликнула она внезапно, остановившись, её голос был полон удивления.
Тусклый свет свечей падал на их фигуры, отбрасывая длинные тени на каменные стены. Итанур усмехнулся, его глаза блестели озорством.
- Клянусь, миледи, так и было, - заверил он.
- Вы верно приукрашиваете правду, сэр, подобно поэту, - сказала она с кокетливой улыбкой, слегка толкнув его в плечо.
- Что вы, леди Эльдвина, - возразил он, придвигаясь ближе, заставляя её прижаться к стене. - Я бы никогда не посмел осквернить истину ложью перед столь очаровательной дамой, чья красота превосходит звёзды.
Её дыхание участилось, она хотела вырваться и убежать, но зачарованность храбрым солдатом сковала её волю. Итанур мягко прикоснулся к её щеке, его пальцы ощутили тепло её кожи. В её глазах он увидел смесь смущения и страсти, а её губы притягивали его, словно волшебство древних чар. Эльдвина, волнуясь, заморгала ресницами быстрее, её сердце билось, как крылья птицы.
- Я вам верю, - прошептала она, её голос был подобен шелесту листвы.
Итанур улыбнулся победоносно, притянув её к себе. Он обнял хрупкую леди, и их губы медленно соприкоснулись в простом, трогательном поцелуе, который вскоре перерос в страстный вихрь чувств. Эльдвина, охваченная восторгом, отказывалась останавливаться, её страсть разгоралась, как пламя в очаге. Итанур попытался отстраниться, чтобы перевести дух, но она вновь потянулась к его губам, её ненасытность захватила его врасплох. Молодая леди потеряла контроль, полностью погрузившись в удовольствие, а Итанур, приятно удивлённый, поддался её порыву.
Наконец, она отстранилась, её взгляд пылал желанием. Эльдвина схватила воина за руку и повела его по коридору, словно игрушку, подчинённую её воле. Итанур осознал, что инициатива ускользнула от него, и теперь он оказался во власти юной леди. Идя по коридору, она периодически оборачивалась, её глаза искали его, убеждаясь, что он следует за ней, словно рыцарь, ведомый своей дамой сердца.
Под сводами королевского дворца, где золотые узоры стен отбрасывали блики свечей, леди Эльдвина Ориатори вела Итанура Строма по коридорам, её рука, подобная тонкой нити, крепко сжимала его ладонь. Знаменитым гостям король Унтред выделял временные покои, и теперь она стремилась укрыться с ним в своём убежище. Итанур, воин с душой, закалённой в битвах, ощущал лёгкий трепет: мысль о том, что их могли увидеть вместе, держащимися за руки, будила в нём страх перед сплетнями, которые, подобно яду, могли разъесть его репутацию. Однако он осознал, что об этом следовало задуматься раньше, когда их страсть уже закружила их в вихре чувств. Эльдвину же подобные опасения не тревожили - её сердце билось лишь ради исполнения собственных желаний, что пылали, как огонь в очаге.
Они ворвались в покои, и девушка, с ловкостью пантеры, заперла дверь, после чего бросилась к Итануру, осыпая его лицо поцелуями, подобными дождю на сухую землю. Воин, охваченный её пылом, обхватил её талию руками, чувствуя, как её припудренная причёска начала рассыпаться, и золотые локоны, словно солнечные лучи, упали на её лицо, придавая ей ещё больший шарм. Итанур, подобный рыцарю, переходящему в наступление, решил сменить поле битвы: его губы скользнули к её шее, и разум его, подобно крепости, закрылся для мыслей о жене или королеве Альаноре. Совесть, казалось, оставила его, и кто сказал, что сердце может любить лишь одну? Итанур был готов дарить свою страсть всем леди королевства, если бы только они разделяли его видение - увы, это оставалось мечтой.
Сбросив с себя тяжёлый жакет, что сковывал движения и нагревал тело, он ощутил свободу. Эльдвина, однако, оттолкнула его и, повернувшись спиной, направилась к огромной кровати, обтянутой шёлком. Итанур, подобный охотнику, преследующему добычу, последовал за ней, атакуя с тыла. Его поцелуи вновь нашли её шею, руки обняли её, скользя к груди, а пальцы осторожно расстёгивали пуговицы на её платье. Сняв внешние покровы, он развязал веревочки пояса, освобождая пышные складки ткани, что упали к её ногам. Битва ещё не была окончена - перед ним стоял последний рубеж. С терпением мастера он расшнуровал плотный корсет Эльдвины, и, сбросив его, она повернулась к нему, разорвав его рубашку с такой силой, что пуговицы разлетелись по полу, подобно жемчугам.
Эльдвина осталась в лёгком белом одеянии, а Итанур - в штанах. Они сбросили обувь и упали на кровать, продолжая танец страсти, что стал их судьбой. Сладкая жажда поглотила их, и Итанур, лаская её тело, вошёл в неё, словно меч в ножны, а она отвечала пением любви, что эхом отражалось от стен. Деревянная кровать поскрипывала под их движениями, подобно старому кораблю в шторме.
Понятие времени растворилось, как утренний туман. Их воссоединение длилось столько, сколько позволяли их силы и страсть. Напряжение достигло вершины, освобождая их от оков, и мягкое удовольствие окутало пару, как тёплый плащ. Эльдвина прижалась к Итануру, что лежал на спине с довольной улыбкой, и ногтем выводила круги на его мускулистой груди, словно художник на холсте.
Темная ночь опустилась на дворец, и Итанур решил задержаться, отдохнув перед встречей с королевой. Он не только обрёл сундук блаженства с Эльдвиной, но и предвкушал награду, что ждала его впереди. Тело Эльдвины было великолепно: её золотистые волосы раскинулись по белой подушке, как солнечные лучи, и Итанур, не в силах насытиться, вновь и вновь разглядывал её. Его сердце разрывалось между желанием остаться и долгом уйти.
- О, миледи, это было прекрасно, - произнёс он тихо с лёгким вздохом, полным нежности.
- Это было великолепно, - согласилась она, мило хихикнув, и чмокнула его в губы, положив голову на его грудь, прикрыв глаза. - И я внимаю вашему сердцу, что бьётся в такт моей душе.
Камин, заботливо подкормленный слугами дровами, озарял комнату мягким светом, создавая уют. В этот момент Итанур чувствовал себя свободным от мира, удовлетворённым и полным сил. Но тень мысли о жене Фауни, которую он искренне любил, мелькнула в его разуме. Картина их последней ссоры возникла перед глазами, и с сожалением он сглотнул. Ночь была слишком прекрасна, чтобы омрачать её воспоминаниями. Он отодвинул эти думы на потом - вновь на потом, как делал не раз.
В тишине ночного дворца, озарённого лишь слабым светом луны, пробивающимся сквозь витражи, Итанур Стром, подобный тени, выскользнул из покоев спящей Эльдвины Ориатори. Его рубашка, разорванная в страсти, висела на плечах, пуговицы были потеряны, а жакет, забытый в спешке, остался не застёгнутым, открывая взору потрёпанный вид воина. Сердце его билось тревожно, как барабан, ибо он опасался, что чей-то любопытный взгляд мог заметить его уход. Эльдвина же, погружённая в свои мечты, не ведала о таких опасениях - её душа стремилась лишь к исполнению желаний, что пылали в её сердце.
Едва он прошёл несколько шагов по коридору, как навстречу ему шагнул король Унтред, его голос, пропитанный вином, гремел, словно гром в горах.
- Вот и наш герой войны! - возгласил он, шатаясь от хмеля, сопровождаемый двумя охранниками, что следовали за ним, как тени.
- Ваше величество, - Итанур склонил голову в почтительном поклоне, чувствуя, как жар стыда заливает его лицо.
- Что же с тобой стряслось, Итанур? - король окинул его взглядом, замечая неряшливый вид воина. - Похоже, ты сражался не на поле битвы, а в каком-то ином бою!
- Прошу прощения за мой вид, я... - начал оправдываться Итанур, но Унтред махнул рукой, прерывая его, и с грубоватой заботой, подобной отцу, помогающему сыну, начал застегивать пуговицы на жакете.
- Итанур, есть важный разговор, - хлопнул он воина по плечу, его голос стал серьёзнее. - Пошли, нас уже ждут.
- Да, мой король, - покорился солдат, следуя за ним, хотя сердце его сжалось от тревоги. Быть застигнутым мужем той, к кому он направлялся, - было для него подобно удару молнии. Куда вёл его король? Кто ждал их впереди? По замку ходили мрачные слухи о тех, кто не угодил правителю: их затягивали в темницы, откуда не возвращались. Итанур знал, что его судьба не столь печальна, но мысль о том, что Унтред мог узнать о его тайной любви к Альаноре, терзала его. Поведение короля в таком случае было непредсказуемо, как буря на море.
Двери в тронный зал распахнулись с гулким эхом, и перед ними предстала сцена, достойная заговора: за длинным прямоугольным столом сидели десять человек, среди которых выделялся герцог Дориан Ориатори, отец Эльдвины. Все они встали, приветствуя короля Унтреда, чей жест указал Итануру на пустой стул.
- Вот все и в сборе, - провозгласил Унтред, окидывая собравшихся взглядом, полным властности.
Как только он опустился на своё место, остальные последовали его примеру. Стол был уставлен изобильными яствами и кубками вина, что сверкали в свете канделябров.
- Ваше величество, - начал молодой граф Парий, его голос дрожал от смеси почтения и сомнения. - Засланные нами люди успешно разожгли гражданскую войну в королевстве Эдар. Но я не вижу смысла в нашей... новой авантюре.
- Не видите смысла, значит? - повторил Унтред, его тон был резким, как клинок. - Ваша поддержка, лорд Парий, необходима нам. Я собрал вас сегодня, дабы вы разделили мой замысел и помогли его исполнить. - Он обвёл взглядом собравшихся. - В награду вы получите новые земли. Лорд Квайрон, прошу вас, изложите план во всех деталях.
Седовласый лорд Квайрон поднялся, покручивая длинные усы, и, опершись рукой на бок, заговорил с уверенностью полководца:
- Весьма опасное дело затеяли мы, господа. Много золота уйдёт на подготовку, подкупы и снаряжение. На гражданскую войну и повстанцев уже потрачено немало, но нам нужно больше. Не отчаивайтесь, господа! Победа будет нашей, и мы все обогатимся, как боги. Под руководством нашего героя и опытного солдата, - он указал на Итанура, - мы будем тренировать убийц, что избавят Эдар от их короля. Одновременно мы продвинем своего человека, с лидерскими качествами, дабы он направил толпу к единому выбору. - Квайрон обвёл руками собравшихся. - Народ обратит взор к доброму соседу, королевству Орданор, к нашему возлюбленному королю Унтреду. А затем мы войдём в разорённое войной государство и наведём порядок. Повстанцам платить больше не придётся - они разбегутся по домам. Занавес падёт, толпа будет ликовать, а мы купаемся в золоте и землях!
- Весьма интригующе, - промолвил герцог Дориан, его голос был полон сдержанного одобрения.
Итанур же, слушая это, ощутил, как лицо его исказилось от отвращения. Никто не спросил его согласия на участие в этом подлом замысле, и сама идея коварного убийства вызывала в нём тошноту, подобную яду, подмешанному в кубок.
Король Унтред возвысил голос, его взор, тяжёлый от вина, устремился к молодому графу Парию.
- Что вы скажете теперь, лорд Парий? - вопросил он с властной интонацией.
Граф, сделав глоток из своего кубка, ответил с лёгкой улыбкой:
- Как вижу, добавились любопытные детали, ваше величество. Продвижение нашего человека и склонение толпы в нашу сторону - это куда привлекательнее, нежели вторжение в разорённое королевство как завоеватели. Для Эдара и прочих земель мы предстанем спасителями, подобными ангелам милосердия.
Лорды закивали в знак согласия, их глаза блестели от алчности и предвкушения. Король, довольный, повернулся к Итануру Строму, чьё лицо оставалось непроницаемым.
- Сэр Итанур, - произнёс Унтред с лёгкой усмешкой, - вы можете идти.
- Да, ваше величество, - поклонился воин и, поднявшись, покинул стол, слыша за спиной приглушённые голоса и смех лордов, продолживших беседу об Эдаре. Двери с глухим стуком закрылись, и Итанур понял, что дальнейшее обсуждение не предназначено для его ушей.
Он знал привычки короля: этой ночью Унтред, опьянев, отправится искать очередную юную дочь лорда, чтобы утолить свои похоти, и в этом они с монархом были схожи - оба пленники своих страстей. Итанур расстегнул жакет, чувствуя, как грудь сдавливает тяжесть, накопленная среди коварных планов и лицемерия вельмож. Его шаги повели его к покоям королевы Альаноры, где ждала его истинная отрада.
Три лёгких стука эхом отозвались в тишине, и дверь приоткрылась. Альанора, с улыбкой, подобной утреннему свету, встретила ночного гостя, приглашая войти. Она была облачена в лёгкое, полупрозрачное платье, что струилось по её фигуре, как лунный луч, а изящный чокер украшал её шею. Длинные русые волосы, подобно шелковистому водопаду, спадали ниже плеч. Итанур, заворожённый её красотой, слишком долго задержал взгляд на её изысканных формах, прежде чем поднять очи к её лицу.
- О, сэр Итанур, благородный рыцарь, вернитесь из грез своих к свету моего взора! - Её голос, мягкий, но властный, вывел его из оцепенения.
- Моя королева, о радость, что превосходит все сокровища мира, - поклонился он, его сердце трепетало. - Наконец-то судьба сплела нас в единый узел.
- Не обманули ли меня мои очи, сэр? - спросила она, слегка подняв голову и глядя на него свысока, - Кажется, вы вкушали радости в обществе юной леди, чья свежесть подобна утренней росе.
- О, моя королева, да не подумаете вы зла! - Возразил он, шагнув ближе. - То были лишь пустые формальности, танец, от коего я не мог уклониться. Я предпочитаю зрелые вина и опытных собеседников.
Альанора наклонила голову набок, вглядываясь в его глаза, ища правду в их глубине. Она не была столь юна, как Эльдвина, но годы лишь придавали ей зрелую привлекательность, что пленяла сильнее юной свежести.
- Сэр Итанур, вы не обязаны оправдываться, - молвила она с достоинством. - вам нет нужды оправдываться предо мной, как перед судом.
- Вы правы, ваше превосходительство, - сказал он, подходя ещё ближе.
- Да, я права, - подтвердила она. - Вы свободны избирать путь сердца своего и делить его с кем пожелаете, как рыцарь, что следует за звездой.
- Моя милая королева, - прошептал Итанур, его рука с нежностью коснулась её щеки, скользя к шее, - я не обязан, но не могу иначе. Моё сердце пылает к вам любовью. - Он мягко притянул её к себе, их губы встретились в нежном поцелуе. - Где бы я ни был, с кем бы ни был, мои мысли всегда с вами, и мне становится тепло, словно вся моя жизнь заключена в вас. Милая Альанора, я слаб, у меня свои недостатки. Я не бог, но моя любовь к вам - искренняя. Я вас люблю, люблю.
Они слились в изысканном поцелуе, окружённые безопасностью и уединением. Король Унтред давно оставил её ложе, ища утешение в других объятиях, ибо их брак был лишь политическим союзом, где верность не значила ничего. Альанора стянула с Итанура жакет, открывая взору его распахнутую рубашку, и её руки скользнули под ткань, обнимая его. Итанур, выше её ростом, ласково провёл рукой по её голове, прижав её к груди. Они не спешили к любовным утехам; быть рядом в тишине, без посторонних глаз, было для них блаженством. Альанора слышала биение его сердца - музыку, что приносила ей радость. Здесь, в этом убежище, она могла быть собой, не скрывая эмоций, что так долго томились в её душе.