Полигон
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Юные ролевики всего лишь собрались на очередную "игрушку"... Столь же молодые самозваные "черные маги" всего лишь хотели попробовать провести древний ритуал... Колесо Судьбы повернулось. Вырвался на волю заточенный во мраке небытия демон, которому служат пищей людские страхи и фобии. И схватиться с ним предстоит не эзотерикам и не экзорцистам, а горстке парней и девчонок, закованных в смешные поддельные доспехи и вооруженных "почти настоящими" мечами. Сказка превратилась в реальность, а реальность стала кошмаром... "Светлым" и "темным" предстоит выйти на настоящую битву! АСТ 2007год
|
Алексей Федоров, Дмитрий Безродный
Полигон
Глава 1
Жара держалась с начала июня. Такое впечатление, что солнце решило взять реванш за позднюю затяжную весну и отрывалось на всю катушку. Вяла трава, жухли листья на деревьях, и все жители города проклинали "асфальтовую духовку". Даже ночь не приносила облегчения -- столбик термометра падал, но на смену жаре приходила духота, и спать по-человечески удавалось лишь счастливым обладателям кондиционеров.
В комнате, которую снимал Сергей, о такой роскоши не стоило и вспоминать.
Проснувшись на перекрученной и насквозь мокрой от пота постели, он сразу потянулся за лежащими на тумбочке в изголовье сигаретами. Врачи не рекомендуют курить до завтрака -- вспомнилась строчка из прочитанной газеты. Да хоть зарекомендуйтесь, дорогие. Отравить спросонок молодой крепкий организм, чувствовать, как вместе с выдыхаемым дымом улетают остатки сна, -- это ли не кайф? Сергей мог побиться об заклад, что все эти борцы за здоровый образ жизни его не поймут -- сами, поди, не курят. Да и какая разница -- до завтрака, после обеда, -- курить всегда вредно. Бросать пора, конечно, но после пяти лет курения -- со старших классов школы -- сделать это довольно трудно. Правда, если ничего не предпринять, здоровый образ жизни начнется автоматически примерно с обеда. В пачке осталось четыре сигареты, а с финансами наблюдался привычный, хронический студенческий дефицит. Причем на утро двадцать второго июня пришелся апогей этого дефицита. "Черный четверг", -- мрачно подумал Сергей.
Сунув ноги в сланцы, он как был в плавках прошел в ванную. Свет мой зеркальце, что же ты, зараза, честное такое? Мятый небритый субъект в зеркале смотрел на Сергея с неподдельной брезгливостью. На его лице было написано полное разочарование в жизни. А может, в том факте, что пиво и водка, даже при употреблении в дружной студенческой компании и под закуску, вещи все равно малосовместимые. Ну и черт с ними. Похмельем в классическом смысле этого слова Сергей не страдал никогда, а от остатков вчерашнего веселья знал надежное средство, требующее, правда, силы воли. Он встал под душевую лейку, помедлил секунду и резким движением открыл кран с холодной водой.
Завтракать пришлось лапшой быстрого приготовления. Больше ничего съедобного в его запасах не обнаружилось, а таскать продукты у хозяйки квартиры было ниже его достоинства. Сергей честно пытался понять, какая разница между лапшой со вкусом курицы или, скажем, бекона. Но, видимо, вкусовые оттенки лежали за пределами возможностей его несовершенных органов чувств. На краю стола немым укором высилась стопка книг по психологии -- а как же, сессия. Сергей злобно буркнул ей "Подождешь, сволочь!" -- и стал собираться. Необходимо было срочно поправить пошатнувшееся финансовое положение.
И самым быстрым способом это сделать был поход на так называемую "плешь" -- площадку возле зала бракосочетаний на проспекте Чайковского. На ней ежедневно собирались желающие потрудиться во благо кармана своего. Если кому-либо требовалось перетащить мебель, поставить забор на даче, поднять холодильник на пятый этаж -- люди ехали на "плешь", основную часть трудовых резервов которой составляли "бичи", гастарбайтеры и студенты. С точки зрения работодателя студенты являлись наиболее выгодным вложением денег. Студент выгодно отличался от "бича" более высокой работоспособностью и отсутствием известного букета запахов, а от гастарбайтера -- знанием великого и могучего без словаря. На "плеши" существовала своя иерархия, и попасть на работы постороннему человеку было весьма сложно. Сергея там уже знали, поэтому конкуренция его не сильно волновала.
Несмотря на то что до полудня было еще далеко, солнце уже висело над городом раскаленной чугунной плитой. Вездесущая пыль, с которой не могли справиться десятки поливальных машин, колесящих по городу, врывалась в дребезжащую жестянку трамвая через открытые форточки, садилась на одежду, скрипела на зубах... Прекрасное начало еще одного прекрасного дня. Сергей представил себе город стоящим на вращающемся подносе микроволновой печи, которая начинает разогреваться. В половине одиннадцатого утра жизнь еще можно назвать сносной.
Как хорошо сейчас в лесу, вдруг подумал он. Никакого асфальта и бетона, нет толпы куда-то спешащих людей, не гудит поток машин, не гремят на поворотах трамваи, сами в такую погоду похожие на микроволновки...
Если бы он знал, что с ним случится дальше, он, наверное, поверил бы в предчувствия. А возможно, вспомнил бы о том, что мечты имеют поганое свойство сбываться.
Похожее чем-то на акулу черное тело "лэнд-круизера" соскользнуло с проспекта и, шелестя скатами, приблизилось прямо к Сергею, спасающемуся от солнца в чахлой тени тополя с еще несколькими парнями. Веера свежей жирной грязи на сверкающих боках автомобиля только оттеняли безупречность полировки. В компании произошло оживление -- такие машины на "плешь" заезжали нечасто. Скользнувшее вниз тонированное стекло открыло водителя -- лет тридцати, худощавого, с модельной прической и при очках в тонкой оправе. Ни прическа, ни очки никак не вязались с камуфляжным костюмом не первой свежести.
-- Привет, молодежь! -- бодро поздоровался водитель. -- Желающие поработать есть?
-- А что за работа? -- осведомился расслабленно сосед Сергея -- жлобообразный Санек. По его внешнему виду было невозможно сказать, что этот бык уверенно идет на красный диплом физика.
-- Нужно выкопать ямку. Где-то два на два метра, глубина по грудь. Земля песчаная. Но сделать надо быстро.
-- Ну что, Серый, съездим? -- перевел взгляд на Сергея будущий физик.
-- А почем расценки? -- Как можно махать лопатой в такую жару, Сергей не представлял решительно, но и от работы отказываться было глупо.
-- Тысячи полторы на троих дам...
Коллеги переглянулись и утвердительно кивнули.
Третьим поехал незнакомый Сергею паренек, новенький. Но раз по рогам не дали, значит, пришел не сам, а по протекции.
В салоне трудолюбиво перемалывал жару кондиционер, а из динамиков тихо лился бодренький рок-н-ролльчик. Когда, потолкавшись по Коминтерна и Южному, "тойота" вышла на питерскую трассу, Сергей почувствовал, что утренняя хандра начинает улетучиваться. Жизнь снова начинала казаться вполне приятной штукой. Километров через восемь джип свернул налево. Сменилась песня -- Кинчев запел про трассу Е-95. "Какая жалость, мы только с нее свернули..." -- подумал Сергей, и его губы тронула улыбка. Показалась деревенька, "Савино" -- пробежал он глазами по указателю, но и она осталась позади, а еще спустя несколько минут, проехав мост через небольшую речушку, они увидели впереди отваливающий от остановки пропыленный "пазик". Не доезжая до остановки, водитель свернул в лес, и машину закачало на ухабах.
Метров через сто они догнали группу из пяти парней, самый старший из которых, на взгляд Сергея, был его ровесником. На плече старшего висела небольшая спортивная сумка, его спутники прекрасно обошлись и вовсе без багажа.
Поравнявшись с ними, водитель притормозил и опустил стекло.
-- Из какой команды?
Его вопрос, похоже, выбил ребят из колеи.
-- Ну, мы... Это... В общем...
-- Вы на игру?
-- Ну... Ну да...
-- Новенькие, что ли?
-- Новенькие... Вроде как...
Судя по водителю, у него было желание закатить глаза и выпасть в осадок, но он героически сдержал себя.
-- До парада, -- он бросил взгляд на часы, -- полтора часа. Не забудьте зарегистрироваться! -- и тронул машину. И, видимо, не смог удержаться, добавил вполголоса: -- Господи, понаехало дурачья на мою голову... Да чтобы я еще раз...
Что бы он еще раз -- Сергею было неинтересно. У него перед глазами стояло лицо самого на вид юного парнишки с глазами цвета моря -- сине-зелеными. И почему-то остро кольнуло совершенно неуместное в это тихое утро предчувствие беды. Опасности неведомой -- и от того еще более пугающей.
Как только обширная корма внедорожника скрылась из виду за поворотом дороги, старший провернулся к своим спутникам:
-- Здесь, похоже, эти чертовы ролевики. Придется идти через лес, чтобы они нам не попались.
-- А может быть, перенесем, Шип? -- спросил самый младший из ребят. -- Если нас застукают, приятного мало будет...
-- Масяня, еще раз пасть откроешь, я тебе ее заштопаю! -- вызверился старший. Мальчик захлопал глазами, на которые сразу навернулись слезы, и отступил на шаг. -- Ты еще не получил права указывать мне, сопля! -- И, сбавив тон, добавил: -- Сегодня солнцеворот. Книга требует, чтобы обряд был проведен именно сегодня, ровно в полдень. И, клянусь Нашигой, он будет проведен, даже если в жертву придется принести тебя!
Шип извлек из кармана сумки старинный потрепанный томик в переплете из кожи с металлическими уголками. На некрашеной коже едва просматривались замысловатые синие узоры. Масяня с ужасом понял вдруг, что это татуировка. У Шипа в сумке что-то зашевелилось, словно пыталось выбраться наружу, раздались сдавленные звуки, но он справился с проблемой просто -- с размаху ударил по сумке ребром ладони.
Шип открыл начало книги на странице с картой, и, повинуясь его жесту, вся процессия исчезла в придорожных кустах.
"Тойота" выехала на широкую поляну и замерла в разношерстном ряду легковушек.
Гастарбайтеры, покинув салон, обалдело вытаращились вокруг. На поляне была разбита самая натуральная летняя турбаза. Между палаток и навесов ходили люди в камуфляже, под ближайший навес -- видимо, магазин, -- разгружали из тентованной "Газели" упаковки пива и разномастные коробки, рядом дымил мангал. Но вокруг поднималась почти по колено невытоптанная трава, вполне зеленая и сочная в отличие от городской, и вообще чувствовалось, что еще утром здесь не было никого.
К водителю сразу кинулся один из "камуфляжных" -- высокий мужчина с рыжей окладистой бородой, по виду -- лет сорока или около.
-- Игорь...
-- Стоп. Давай сначала с ними разберемся, -- махнул водитель в сторону парней. -- Лопаты где?
-- На месте уже.
-- Озадачь людей, я в палатке.
-- Сделаем! -- И борода повернулась к прибывшим. -- За мной!
То ли по выправке, то ли еще по каким неуловимым признакам Сергей сразу определил его как военного.
Метрах в ста от палаток отряд остановился. В земле торчали свежевыструганные колышки, отмечающие границы будущей ямы. Натюрморт дополняли положенные в ряд лопаты.
-- В глубину -- полтора метра. Когда закончите... -- Тут военный запнулся, огляделся и закричал: -- Володя! Володя, иди сюда!
От группы разговаривающих людей отделился здоровенный, бритый наголо детина и вперевалочку двинулся на зов.
-- Как кобыла беременная, блин! -- проворчал себе под нос военный. -- Давай быстрее!
На скорости бритого, впрочем, последний окрик никак не отразился.
-- Что случилось, Витя?
-- Позаботься об орлах, Вов, у меня дел по горло, -- попросил Виктор.
-- А что от них требуется?
-- Выкопать яму по этим границам, полтора в глубину.
-- А... Ладно, иди... -- И взор заплывших поросячьих глазок сфокусировался на работниках. -- Блин, вы, дохляки, до завтра провозитесь...
Саня, который ненамного уступал габаритами этому Володе, весьма справедливо обиделся и, прежде чем Сергей успел его одернуть, необдуманно ляпнул:
-- До завтра? Да мы ее за полчаса сделаем!
Бритый фыркнул:
-- Не верится что-то... Ответишь за слова-то?
Отступать было постыдно, и Саня решился:
-- Отвечу!
-- Ладушки!.. -- Володя достал из кармана китайский электронный будильник, отошел на пару метров к торчащему из травы широкому пню, пощелкал клавишами (при каждом нажатии будильник издавал звук "пиип", который Сергей ненавидел с детства), запустил секундомер и поставил часы на пень. Затем из одного кармана достал чистую белую тряпочку и застелил ею оставшуюся свободной часть пня. Из поясной сумки он выложил масленку, ершик и небольшую отверточку... (Сергею внезапно поплохело. Судя по вытянувшимся физиономиям, схожие чувства испытали и его спутники...) А в финале из плечевой кобуры был извлечен пистолет системы Макарова, который по достоинству занял центральное место в живописной композиции. Саня сглотнул. Бритый выщелкнул обойму, и взглядам друзей открылся тускло блестящий боевой патрон, ждущий своего часа первым на очереди в обойме. Володя оглядел все хозяйство, потом взглянул на Саню и красноречиво перевел взгляд на часы... Прошло уже больше минуты! Мешая друг другу, парни бросились к лопатам, а Володя, явственно похрюкивая от удовольствия, принялся любовно начищать свой "ПМ".
На самом деле два на два метра -- это немного. Еще меньше эти четыре квадрата кажутся, когда на них крутятся трое взрослых мужиков, в вертолетном темпе машущих лопатами, и вследствие тесноты периодически тыкающие друг друга черенками этих лопат в самые неожиданные, порой довольно нежные места.
После одного из особо удачных попаданий молодой уполз из ямы, ставшей уже по колено, чтобы попрыгать на пятках, а Сергей и Санек остались продолжать начатое. В яме стало посвободнее, работа пошла веселей, и между ребятами даже начал завязываться дружеский диалог, правда, вполголоса.
-- Шура... Я всегда знал, что ты... трепло... но что ты... настолько... урод моральный... не знал!.. Ты это... имей в виду... если он тебя... не завалит... то это я сделаю!.. И этому дебилу... реактор доверят...
-- Серега... прости, с меня пива ящик... нет, два... да что хочешь!.. Я же не знал, что он... на всю голову...
На восемнадцатой минуте Сергея подменил молодой, на двадцать шестой Сергей подменил Саню. На двадцать девятой минуте Саня спрыгнул в яму, чтобы помочь, но неудачно, и сбил с ног обоих землекопов.
И через мгновение над краем ямы, в которой копошились три тела, нависли мысы омоновских ботинок Володи.
На ребят смотрело дуло "макара".
-- Ну что, парни, кто первый? -- Поскольку вопрос был явно риторическим, желающих блеснуть остроумием не нашлось. -- По считалке?
Со дна ямы отупело таращились шесть глаз, принадлежавшие трем взмыленным телам. Сергей смотрел в дуло, и оно казалось ему размером с железнодорожный тоннель. За полчаса он выложился так, как не выкладывался за всю сознательную жизнь. Смерть -- значит смерть. На эмоции не осталось сил. Дуло начало танцевать.
-- Значит, так: "На златом крыльце сидели: царь, царевич, король, королевич..."
-- Вован, ты чего тут пушкой машешь? -- раздался незнакомый ребятам голос.
-- Да вот тут с малыми в считалки играем... -- Над краем ямы появился мужчина, одетый не по форме -- в синие джинсы и белую футболку.
-- Ой, дурак... А если бы бабахнул?
-- Так обойма -- вот она, -- подкинул Володя магазин на левой руке. -- Не кипишуй, Вадик...
В этот момент до Сергея дошло, что он еще может испытывать эмоции, в частности, такую новую для себя, как ненависть. Но дать ей ход мешал холодный голос разума, который нашептывал, что они сами повели себя как стадо баранов, а значит, такое отношение заслужили в полной мере.
-- Ребят, выползайте, там загорать неудобно. -- Вадик с улыбкой присел над краем ямы и протянул руку. Сергей со стоном поднялся на ноги. Тело болело так, словно его сутки пинала рота солдат. Ноги были ватными, и ему пришлось опереться о стену ямы, чтобы не упасть... Край ямы оказался Сергею на уровне глаз -- при его росте в метр восемьдесят пять сантиметров. "Увлеклись..." -- вяло подумал Сергей, и из его груди вырвался первый истерический смешок... Спустя несколько секунд ржали уже все.
Процессия шла по лесу в молчании. Трое спутников Шипа, чьи лица, даже на взгляд беспристрастного наблюдателя, носили легкий налет дебильности, выглядели безучастно, Масяня же заметно нервничал. Для него этот выезд на природу был первым. Краем уха Масяня слышал, что Шип, Бес и Леший, составлявшие костяк их компании, уже давно готовились к сегодняшнему дню, но в подробности его не посвящали, а он не интересовался.
Масяня ни на грош не верил во всю ту чушь насчет спиритизма и вызова духов, которую нес Шип. Ну подумаешь, откопал где-то старинную книгу ("Она же вроде из человеческой кожи", -- вспомнил вдруг Масяня, и по его спине прошел озноб). К Шипу и его компании он примкнул по другой причине -- если в школе у Масяни были ровные отношения со всеми, даже не дрался ни разу, то в "Заборостроительном", как пренебрежительно окрестили их техникум, не избежавший, впрочем, влияния моды и переименованный в колледж без изменения сути, контингент подобрался как на зоне строгого режима. С первого же дня у Масяни начались проблемы с однокурсниками. Но дело было в том, что Масяня, неглупый в общем-то парень, благодаря развившейся к старшим классам лени приготовил себе к выпускному такой аттестат, что поступить куда-либо еще без денег ему не светило. Однако в нем заговорило упрямство, и он решил, что доучится во что бы то ни стало. Одиночек сживали со света, и размышляя, в какую компанию влиться, Масяня остановил свой выбор на Шипе со товарищи. Эта шобла хотя бы не имела периодических бесед с сотрудниками милиции, так как ни в чем криминальном их не замечали.
Они, как оказалось, тихо съезжали крышей на почве религии.
Шип где-то однажды совершенно случайно раздобыл древнюю книгу в переплете из кожи. Речь в ней шла о божестве по имени Нашига и его жене Аджеве. Масяня, кстати, из интереса перелопатил гору литературы эзотерического толка, но никаких упоминаний о них так и не встретил. В ведении этого божества находились человеческие страхи, мечты и пороки -- странный набор, если вдуматься. Но Шип в книгу никому заглядывать не позволял, -- для остальных он выступал этаким местечковым мессией, так что, возможно, он что-либо неправильно понял или попросту не договаривал. Масяня нашел бы лишь одно применение этой таинственной книге -- загнать подороже коллекционерам, но даже и не думал заикнуться об этом Шипу, так как весьма хорошо представлял себе последствия. Шип возвел для себя эту непонятную религию в ранг психического заболевания.
А вообще Масяня как парень любознательный был бы и сам не прочь узнать историю этого томика, написанного от руки. Возможно, это был роман, написанный в духе Лавкрафта, возможно -- древняя глупая книга по эзотерике, коих и в наше время хватает...
Так или иначе, в сосновом бору, по которому шагали ребята, Масяня чувствовал себя неуютно. От мысли о грядущем жертвоприношении подкатывала к горлу тошнота, но Масяня согласен был потерпеть, ведь это способствовало бы упрочнению его позиций в компании Шипа.
Пиво под навесом, несмотря на жару, оказалось холодным, а шашлык -- просто обалденным. В кармане Санька похрустывала сдача, а у Сергея и молодого в карманах угнездились по пятисотенной бумажке. Сергей великодушно поменял Сане два ящика пива потом на одну бутылку и шашлык сейчас. Ну ведь за язык его никто же не тянул, в конце концов. Цены на весь товар -- в основном пиво, консервы и сигареты -- были вдвое выше, чем в городе. Возле одной из палаток двое парней разминались, сражаясь в шутку на настоящих мечах -- летели искры, и в воздухе стоял звон. Как и любой студент, Сергей, конечно, об игрищах ролевиков слышал, но до сих пор бывать на них самому не доводилось.
Когда пиво кончилось, подошел Игорь.
-- Шустрые вы, однако! -- попытался он спрятать улыбку, но не смог. "Знает" -- понял Сергей. Смех смехом, но неприятный осадок от работы остался.
-- А зачем яма? -- спросил он, чтобы перевести тему.
-- Под мусор. Если после игры в лесу останется помойка, штрафанут так, что мало не покажется. -- Игорь сладко, с хрустом, потянулся. -- Да, ребята, без обид, я вас обратно довезти не смогу. Я в этом дурдоме вроде как главный, начинать скоро. У нас часа через два машинка в город пойдет, можете с ней уехать или на автобусе с остановки -- через полчаса, лады? С вами, кстати, Виктор рассчитался?
-- Да нормально все... -- ответил Саня и повернулся к друзьям. -- Ну что, на остановку?
Сергею не хотелось возвращаться в раскаленный город, к тому же было бы здорово хоть раз побывать на игре, но перед глазами вдруг всплыла стопка книг на краю стола, и он утвердительно кивнул.
На подходе к остановке навстречу попалась группа парней и несколько девушек, все в камуфляже ("Мода у них..." -- подумал Сергей). Парни тащили огромные рюкзаки. Когда ребята поравнялись, один из игроков неожиданно ткнул Сергея в плечо, причем довольно ощутимо. Среагировал тот мгновенно.
-- Ты чего, блин, урод... Костя!..
Действительно, перед ним ухмылялась физиономия сокурсника, по совместительству хорошего друга, а над ней еще на полметра вверх выпирал из-за спины рюкзак.
-- Ты как здесь оказался, Серый?
-- Да вот, на подработки ездил... -- У Сергея не было желания рассказывать о недавнем позоре.
-- А сейчас? На хату? Ни фи-га! -- затараторил радостный Костя. -- Сначала пиво! Потом уедешь, найдем, с кем отправить! -- не совсем уверенно сказал он и приказным тоном добавил: -- Пошли!
Сергей беспомощно оглянулся на спутников. Саня ответил какой-то жалкой улыбкой -- мол, иди, черт с тобой, а молодой, которому пива и в первый раз не досталось, просто вздохнул завистливо. Вопрос был решен.
Глава 2
Каменная плита лежала на этом месте уже давно, ее поливали дожди, засыпал снег, пропекало солнце. Она олицетворяла собой саму вечность, но жизнь на месте не стояла. В граните искал мельчайшие трещинки для своих корней мох, ее засыпал ветер, несущий семена трав и жухлые сосновые иголки. Мертвая органика перегнивала, образуя почву, вырастала трава, муравьи прокладывали под ее телом свои тоннели, и плита медленно тонула, поворачиваясь вокруг горизонтальной оси. Человеческая жизнь для нее была лишь мгновением.
Возможно, Шип так и прошел бы мимо нее, ничего не заметив, но ему "повезло". Он налетел ногой, обутой в легкий кроссовок, на единственный выступающий над уровнем земли угол гранитного пятиугольника, замаскированный тонким слоем мха. Заорав, он упал, хватаясь за сломанные пальцы. Его спутники обступили скулящее и корчащееся тело полукругом.
-- Шип, ты как? -- спросил один из них -- коренастый, похожий на гигантскую крысу Бес.
-- Обалденно, мать твою! -- сквозь зубы простонал самозваный гуру. -- Как в сказке!..
Он, стеная и матерясь, сел, развязал обувь и аккуратно стащил с ноги. Грязный серый носок медленно пропитывался кровью, а по форме ступни было и без доктора ясно, что как минимум два пальца искалечены.
-- Как теперь идти?.. -- немного обалдело и все еще морщась от боли, вопросил Шип.
-- Никуда идти не надо. Мы уже на месте, -- отозвался еще один спутник Шипа -- долговязый Лeший, решивший посмотреть, обо что споткнулся старший. -- Это она.
Шип достал из сумки кухонный тесак зловещего вида, перебросил его Лешему, а полотенцем, в которое тот был завернут, стал оборачивать окровавленную ступню.
-- Шип, а ты обряд сможешь вести? -- озадаченно спросил Бес. Шип ожег единоверца таким взглядом, что тот потупился и отступил на шаг.
-- А как ты думаешь, Бес? Или ты его за меня провести хочешь? -- Голос Шипа звучал вполне спокойно, но Бесу показалось, что старший прицелился в него из винтовки, и теперь ему нужен только повод, чтобы спустить курок.
-- Ты чего, Шип, успокойся, у меня и в мыслях не было... -- примирительно заблеял Бес, который прямо на глазах словно как-то уменьшился.
Масяня еще раз убедился, что Шип в их компании имеет неоспоримую власть. Силу его прямого взгляда Масяня однажды уже испытал на себе и много дал бы, чтобы этим разом и ограничиться. Воля словно растворялась под излучением двух матовых кругов тьмы, лишенных радужки, как у наркомана. За тонированным стеклом зрачков скрывалось что-то чуждое, с чем встречаться не хотелось вовсе. Масяня вдруг подумал: если Шип сейчас решит, что его нужно зарезать и закопать в этом лесу, ему нужно только приказать остальным. Может, он и психопат, но есть в нем что-то, что заставляет подчиняться беспрекословно. И Масяня уже начал жалеть, что попал в эту компанию. Ощущение, что здесь вот только что кончилась игра и началось что-то, чему даже неохота подбирать название, застряло в груди и стало все ощутимее натягивать нервы. Кожа на затылке самопроизвольно начала собираться в складку, и Масяня передернулся, пытаясь стряхнуть наваждение.
-- Не тяжело? -- Сергей чувствовал себя неловко, шагая налегке рядом с нагруженными огромными рюкзаками ребятами.
-- Да нет... -- Костя, пошатнувшись, поправил рюкзак. -- Железо, продукты и палатки я Мише скинул. Он у нас буржуй -- личное авто имеет. Сейчас узнаю, приехал он уже или нет... -- Порывшись в недрах разгрузки[1], он выудил мобильный телефон и приложил к уху. -- Вот зараза! Опять с Танькой болтает. Хм... значит, он ее ждать не стал, здесь должен быть. Вот все-таки буржуй! Скажи мне, Серж, вот откуда у студента деньги на бензин, мобилу, и еще, наверно, девушке своей такси оплатит? По-моему, это ненормально, я бы сказал -- подозрительно. Ты, кстати, не спешишь? Нам еще поставиться надо, палатки там, костер. Поможешь? Потом парад, ну... перед игрой все собираются, себя показать и на других наорать. Сходи с нами, тоже посмотришь, может, понравится, а на игру не хочешь остаться? У нас вакансия есть.
-- Нет. Да. Да. Подумаю, -- сказал Сергей после недолгой паузы, и оба собеседника улыбнулись. Сергей уже успел привыкнуть к манере Кости говорить обо всем одновременно и быстро, именно благодаря этому своему качеству Костя сдавал экзамены без особых проблем. На одном экзамене преподаватель ответил ему так же, как Сергей сейчас, и поставил "отлично", хотя Костя нес полный бред, имеющий лишь отдаленное отношение к вопросу в билете.
Дальше шли молча. Сергея мучила совесть, а остальных -- сила всемирного тяготения, неумолимо гнущая владельцев рюкзаков, по своему обыкновению, к земле. На финишной прямой четыре пары глаз злобно смотрели на Костю, явно матеря его про себя за безобразное разбазаривание дармовой тягловой силы в лице Сергея.
Выпутаться Косте из щекотливой ситуации помог случай.
-- Возрадуйтесь, други! -- хрипловато воскликнул он. -- Вещи тащим только до мастерки[2]. Вон Михин "козел" стоит. Щас мы это чудо цивилизации заюзаем по полной. Осталось только самого драйвера найти. Эту сложную миссию я беру на себя. Догоняйте! Пойдем, Серж.
Костя ускорил шаг, да так бодро, что Сергей за ним едва угнался, а поравнявшись, спросил:
-- Слушай, Костя, а теплового удара не боишься? Я, конечно, понимаю, ты герой. Можно сказать, что силен, умен. И так далее... Но здоровье-то беречь надо! -- На последней фразе он достал сигарету и закурил.
Костя в ответ только пыхтел, притомившись. И этим пыхтением, и ритмичным шагом, и еще чем-то неуловимым он напоминал паровоз. Паровозы -- они вообще неразговорчивые.
Добравшись до вожделенного "уазика", друзья совместными усилиями избавили Костю от рюкзака, а литровую фляжку -- от теплой (но такой вкусной!) воды.
-- А вот и он! Мечта любого мобильного оператора. -- Костя указал на парня, расхаживающего по лагерю, прижав к уху телефон. -- Пойдем поздороваемся с Михой.
Поздороваться с Михой удалось не сразу. Он увлеченно продолжал разговор:
-- Да! Да! За остановкой сразу поворот... Танюш, ну откуда я помню, береза там или осина... нет... ну что ты опять... Конечно же, ты у меня умница, это я дурак слепошарый... Алле!.. Черт! Опять! Алле, Тань!
Миша опять зашагал, делая резкие повороты и иногда подпрыгивая. Кому не знакома эта увлекательная охота на загадочного зверя "сеть"? Подошел уже знакомый Сергею Володя, молча пожал руку Косте, хмыкнул в адрес Сергея, потом наклонил бритую голову и с наигранным интересом стал наблюдать за нарезающим круги Мишей. Тот наконец набегался, поймал сеть, но для этого ему пришлось встать на капот своей машины.
-- Алле! Тань, слышишь меня? Так вот, проезжаешь деревню, сразу за ней поворачиваете налево... Асфальт... Проезжаете мост, и первый поворот опять налево, на проселок... Что?.. Алле!.. Чертова связь, так твою в пищалку! -- Миша яростно засунул телефон в карман и спрыгнул на землю.
-- Интересная у тебя с девушкой связь, если ты ее в пищалку... -- Володя наклонил голову и продолжил задумчивым голосом: -- Скажи, если, конечно, не секрет, а где у нее пищалка? Или эрогенные зоны твоей дамы -- информация только для избранных?
На последней фразе он мотнул головой в сторону Сергея и Кости. Миша в ответ зло процедил:
-- Иди куда шел, солдатик. Изучай эрогенные зоны своей правой...
Володя изменился мгновенно -- вместо перегруженного мышцами увальня возник боец. Полуулыбка исчезла с лица, он выпрямил шею так резко, что хрустнули позвонки, его зрачки заметно расширились, и он прорычал:
-- Салага, еще хоть полслова, и ты будешь грызть бампер своего "козла"!
Мишу просить было не надо. И он, выбрав для оглашения еще одно казарменное развлечение, собрался предложить его бритоголовому нахалу, нормативом "полслова" явно не ограничиваясь. От взрыва ситуацию, спас Костя. Он перехватил уже набравшего в легкие воздуха Мишу и стал что-то быстро и тихо ему говорить. Сергей расслышал не все, но долетевшие до его слуха фразы "в Чечне", "на всю голову" и "лучше не трогать" донесли смысл его монолога.
Миша, едва сдерживаясь, зыркнул на Володю недобро, но слегка охрипшим голосом все же сказал не то, что собирался сначала:
-- Загружайте рюкзаки, ребята. Поехали в лагерь.
Перемена, произошедшая с Володей, была разительной. Он расслабился, стал как-то меньше, округлее, что ли. А вновь появившаяся улыбка делала его похожим на друга всех детей -- доброго участкового из мультиков.
Леший, работая частично руками, частично тыльной стороной отточенного до бритвенной остроты огромного ножа, закончил очищать плиту от тонкого слоя земли и мха. Солнце осветило искрящуюся поверхность камня, рассеченного светлыми прожилками кварца. Рисунок Масяня сначала не воспринял, а когда наконец взбудораженный мозг разобрался в переплетении линий, Масяне стало еще хуже.
На камне белела пентаграмма, в центре которой сияло белесое пятно, похожее на шаровую молнию или медузу. И, хоть убей, это не производило впечатления творения человеческих рук. Кварц и гранит явно составляли одно целое.
И никаких более знаков. Звезда, вписанная в пятиугольник, и распустивший белесые щупальца круг. До граничных линий пятиугольника это был обычный валун -- шершавый, обветренный, со сглаженными краями. Пятиугольник же блестел, словно свежеотполированный. Плита, шагов около пятнадцати в поперечнике, была сильно завалена в землю на угол, к которому тянулось самое длинное щупальце "медузы".
-- Подойдите ко мне! -- приказным тоном распорядился Шип. И, когда все собрались, продолжил, сидя на земле рядом с сумкой: -- Волнуетесь? Не беда, можете бояться сколько влезет. Именно это и нужно от нас Хозяину. Я ждал этого дня три года, с тех самых пор, как впервые взял в руки Его книгу. Сегодня мы освободим Хозяина из тюрьмы, в которой он провел тысячи лет. Мы станем его слугами, а все остальные будут служить нам!
Если у Масяни и были какие-то сомнения по поводу состояния психики Шипа, то теперь они исчезли окончательно. Угораздило же попасть в лес в обществе сумасшедших!.. Масяня твердо решил для себя, что с этой компанией пора завязывать, и чем скорее, тем лучше. Правда, вариант о немедленном прекращении отношений не рассматривался по соображениям безопасности. Масяня, задумавшись, пропустил мимо ушей часть наполненной патетикой речи Шипа. В себя его привел взгляд старшего, остановившийся на нем и Зоне -- парнишке, влившимся в "церковь" Шипа почти одновременно с Масяней.
-- Вы еще не знаете всех подробностей обряда, но вам эти знания ни к чему. Просто запомните: во время обряда вы должны во всем слушаться нас, иначе... Леший! -- крикнул вдруг Шип, и из ствола сосны, стоявшей между новичками, мгновенно вырос клинок, который Леший все это время вертел в руках. У Масяни в груди что-то оборвалось, сердце подскочило и застучало в горле. Он не узнавал Шипа.
Недоумок, пусть и довольно харизматичный, исчез. Вместо него на земле сидело шипоподобное существо, сверлило ребят тяжелым леденящим душу взглядом и, казалось, было готово убить обоих, не задумываясь. От него веяло ужасом, и Масяня не мог представить себе силу, которой было бы по плечу остановить его.
Довольный произведенным эффектом Шип встал, подхватил сумку и захромал к плите. Бес двинулся за ним, а Леший подошел к дереву, не без труда вытащил нож и взглядом спросил застывших новичков -- что, мол, приглашения ждете?
Масяня двинулся первым на ватных от страха ногах. Напротив самого длинного всполоха кварцевой "молнии" встал Шип, по бокам от него -- Бес и Леший, замкнули фигуру Зона и Масяня. Застегнутая сумка и нож легли в центре круга. Шип держал в руках книгу в кожаном переплете с едва заметными синими узорами.
Возможно, Масяне почудилось из-за взвинченных нервов, но когда Зона последним встал на отведенное ему место, плита тонко, на грани слышимости запела на одной ноте. Звук напомнил ему пение хрустальных бокалов, сталкивающихся боками.
Шип посмотрел на часы, затем поднял голову к плывущему в небе прямо напротив него солнцу, зажмурившись, счастливо улыбнулся и вдруг снова стал сосредоточенным и мрачным.
-- Начинаем!
Загрузив рюкзаки в машину, все шестеро отправились в лагерь. Миша остался ждать Таню на мастерке.
-- А это что за лысое чудовище? -- спросил Сергей, когда Володя исчез из виду. Костя усмехнулся.
-- Это мент. Он часто на полигоны приезжает, охраняет, за порядком следит... Видишь ли, по правилам положено, чтобы на игре присутствовали доктор и охрана. Ну, с охраной ты уже знаком, а доктор позади тебя топает -- Денис у нас совмещает приятное с полезным. То есть в игре участвует, да еще и деньги за это получает... -- В голосе Кости слышалась нешуточная зависть. Сергей обернулся -- Денис, слышавший разговор, с ехидной улыбкой помахал ему рукой.
Шли недолго -- минут пять, девушка даже заметила, что перегружать вещи в машину не имело смысла. Костя сразу ответил, что у девушки был самый легкий рюкзак, и ей не понять значения этих трехсот метров, пройденных налегке. Ольга, а выяснилось, что девушку зовут именно так, поняла его по-своему и обозвала мужским шовинистом. Споря о равноправии полов, вся честная компания вошла в лагерь.
Лагерем Сергей все окружающее не назвал бы никогда. Единственными атрибутами лагеря были пара палаток да костровище с котелком, вокруг же творилась суета совершенно не туристическая. Первое, что бросалось в глаза, -- это грандиозное, метра четыре в высоту и, наверное, все десять в ширину сооружение из горбыля и бревен, которое Костя назвал штурмовой стеной[3]. На ней сидели, стояли, висели господа ролевики -- человек пятнадцать, вооруженные разнокалиберными топорами и пилами, а двое, ругаясь, вязали что-то из альпинистского троса. Шума они создавали, мягко говоря, немало, и в этом начинании они были не одиноки. Из леса доносилось истерическое рычание бензопилы, пятеро парней с богатырским уханьем растягивали на земле большущий кусок брезента (Сергей идентифицировал его как тент от большегрузного прицепа), девушка в ярком бордовом платье с волнующим декольте разматывала рулон какой-то белой ткани, а еще одна, не менее экстравагантная особа прикрепляла уже отмотанную ткань к деревьям строительным степлером.
"Лес, тишина... Ну и где все это? Попал на стройплощадку!" -- ворчал про себя Сергей. Хотя настроение весь этот бедлам ему совсем не испортил. Тот же шум, та же ругань, но атмосфера никак не соответствовала той, что обычно бывает на стройке. Люди делают ту же тяжелую физическую работу, отбивают себе пальцы, отдавливают друг другу ноги... Но все это делается весело, с огоньком. Улыбки на лицах, глаза, светящиеся предвкушением чего-то грандиозного. Короче говоря, прекрасная иллюстрация народной мудрости, предостерегающей: "Охота пуще неволи".
-- Это что, вся ваша команда? -- Даже на неискушенный взгляд Сергея, народу было слишком много -- человек с полсотни, если не больше.
-- Нет, просто наш лагерь аккурат в центре полигона, поэтому здесь общую очиповку устроили. -- Денис уронил с плеча в траву какой-то сверток и сладко потянулся. -- Эх, хорошо-то как!..
Судя по тону, подразумевалось, что Сергею из его ответа должно быть все понятно. Но он не понял и переспрашивать не стал.
Костя по приходу тут же исчез, но при этом умудрялся быть везде. За считанные минуты он успел со всеми поздороваться, раздать ценные указания и командовал уже каким-то сложным технологическим процессом на штурмовой стене, сыпля при этом какими-то хоть и не техническими, но от этого не более понятными терминами. Оставшиеся спутники Сергея присоединились к группе людей, уже одетых в игровые костюмы, которые на небольшом расстоянии обступили какой-то самопальный стол, наспех сколоченный из досок. За ним сидел человек, видимо, очень важный, так как присутствующие вели себя рядом с ним довольно сдержанно.
Подойдя поближе, Сергей узнал в сидящем за столом своего старого знакомого, который привез его со товарищи подхалтурить. Вид у него был не от мира сего. Игорь таращился на стол, запустив руки в то, что недавно было модной прической. Отрешенный его вид нисколько не смущал собеседника -- девушку в синем балахоне, что-то быстро и тихо ему говорившую. Сергей хотел было поздороваться с Игорем и подошел поближе. Девушка замолчала, зло на него зыркнула из-под капюшона и показала увешанный "металлистскими" перстнями кулачок. Сергей поспешил ретироваться.
-- Эй, чиповаться все хотят, очередь же! -- Сергей жестами показал незнакомому парнишке, что и не думал лезть без очереди, тем более сам не зная куда.
Отойдя от стола, он увидел уже знакомый "уазик", скачущий с истошным рыком по направлению к поляне, и пошел его встречать. Приехавший Миша, совершенно не смущаясь, припахал его на разгрузочные работы, а сам ограничился выгрузкой своей долгожданной Тани и ее небольшого рюкзачка. После разгрузки Миша буркнул: "Я на мастерку. Скоро буду", вскочил в машину и уехал. Сказать "уехал" -- ничего не сказать. "Козлик" круто, взрывая землю, развернулся на поляне, причем водителя нисколько не заботили ни небольшие размеры поляны, ни снующие по ней люди. Яркости этому событию добавлял отборный мат прыгающих из-под колес ролевиков, выстрелы глушителя, сопровождающиеся чьими-то криками "Ложись!", и то, что Миша явно решил проигнорировать дорогу и отправиться обратно по азимуту.
Мишина зазноба была хрупкой девушкой лет семнадцати, небольшого роста, с большими голубыми глазами и гривой длинных каштановых волос. Сергей по-хозяйски сел на самый объемистый рюкзак, закурил и спросил у все еще неуверенно мнущейся Тани:
-- Первый раз на игре?
Таня кивнула и робко улыбнулась. Сергей великодушно предложил ей сесть, широким жестом указав на кучу рюкзаков. Как это и положено, присутствие кого-то более беззащитного добавило ему уверенности. Но ненадолго.
-- А вы... ты который раз на игре?
Сергей нахмурился, показал указательный палец и с деловым видом встал.
-- Посиди тут пока. У меня дела... -- сказал он Тане и пошел ловить Костю. Он же пиво обещал, гад! И убег. Жди его теперь. А ведь у людей дела -- сессия там и всякое такое... Никакой ответственности у некоторых!
Шип раскрыл книгу и нараспев затянул:
-- Нашига! Варбуд авасура цевопил нима! Цепург вендур оникнежук!..[4]
С каждым словом Шипа пение камня усиливалось. Плита начала дрожать, сначала чуть заметно, потом все более ощутимо, и наконец затряслась крупной лихорадочной дрожью.
-- Акнечесо еоголоб оворипс, Нашига! Цевешуб Нашига немар ахиабаб!
Пространство за краями плиты стало словно выцветать, очертания деревьев и кустов расплывались, краски блекли. Мир вокруг терял реальность. Неизменными оставались лишь крупно дрожащий камень, издающий низкий воющий звук, да люди на нем. Не прерывая заклинаний, но уже не глядя в книгу (да он же тысячу раз уже все это репетировал -- дошло до Масяни), Шип, совершенно уже не хромая, прошел в середину камня и отодвинул сумку с белого тела "медузы". Расстегнув змейку (...яаксрателорп ахишород...), он достал из сумки старомодную хрустальную конфетницу (точно в такую же бабушка Масяни любила насыпать сладости) и водрузил ее в центре плиты рядом с ножом (а Масяня в детстве любил оттуда таскать конфеты...). Затем он снова сунул руку внутрь сумки (...акнибюл, Нашига...) и рывком выдернул оттуда тощего черного кота. Морда и лапы бедного животного были перемотаны скотчем, не до конца смотанный рулон которого свисал с задних лап. Второй рукой Шип вышвырнул ненужную больше сумку за пределы плиты, и она, пробив стену реальности, смылилась и темным пятном скользнула к земле по ту сторону.
Взяв в свободную правую руку нож, Шип поднес связанного кота к хрустальной вазе. Животное извивалось словно гусеница, но вырваться из захвата стальных пальцев, держащих его за загривок, не могло.
-- Овецнарб яиротанас, Нашига!!!
Масяня уже почти не слышал криков Шипа. Плита ревела как океан в десятибалльный шторм. Шип поднял нож и всадил его в живот кота. Тот забился в агонии, по клинку, торчащему из его пушистого тельца, потекла кровь, перемешанная с содержимым кишечника и мочевого пузыря. С лезвия красно-коричневая пузырящаяся жижа капала в хрустальную чашу. Шип орал слова заклинания, словно стараясь перекричать камень.
Пространство над камнем осветилось. По щупальцам медузы бежали искрящиеся всполохи, вокруг плиты, зависшей в сером клубящемся мареве, уже не существовало вселенной. Сияние становилось все ярче, и наконец призрачная медуза отделила от гранита свое тело и медленно поднялась вверх, пройдя сквозь тела людей, накрыв камень куполом. Шип перехватил все еще слабо сопротивляющегося кота за задние лапы и отсек голову. Полыхнула вспышка, и все вокруг стало черно-белым, баз полутонов, лишь кровь, хлынувшая из обрубка кошачьей шеи в хрусталь, была ярко-красной, да светились зеленым глаза кошачьей головы, упавшей на дно чаши. Конфетница наполнилась до краев. Шип что-то проорал остальным.
-- Подойдите! -- скорее прочитал по губам, чем услышал Масяня и медленно, растерянно двинулся по угольно-черному камню вперед. Все собрались у чаши. Рев перерос все мыслимые границы, молния-медуза полыхала над головами холодным светом блица, и лица ребят выглядели угольным наброском на белоснежном холсте -- провалы глаз и ртов, штрихи волос.
Шип поднял вазу ко рту и отхлебнул, передал Бесу ("Меня не вырвет..." -- думал Масяня). От Беса она перешла к Лешему. Масяня начал сухо давиться, отчаянно борясь с желанием выблевать пятки. Леший слишком сильно наклонил чашу, и по белой щеке потекла струйка сияющей кислотно-алой крови. Чаша перешла к Зоне. Тот поколебался, но сделал большой глоток. Масяне стало еще хуже. Зону, было видно, чуть не вытошнило, но ему заорали -- "Держи!!!" -- и он смог проглотить. Четыре пары угольных глаз уставились выжидательно на Масяню.
Дрожащими руками он принял чашу. В ней -- черное в пятнах красного -- как поплавок в крови качалась кошачья голова и смотрела зелеными, полными ужаса живыми глазами на Масяню.
Масяня смотрел на нее.
-- Пей, ублюдок, живо!!! -- Шип приставил окровавленный нож к животу Масяни. Тот поднес чашу ко рту (меня не стошнит, господи, не стошнит, прошу тебя!..), но не смог заставить себя отхлебнуть и лишь смочил губы.
Шип опустил нож, отобрал у Масяни чашу и разбил ее о поверхность, которая уже не была камнем. Вокруг людей вспыхнула багровым пентаграмма, брызнула кровь, и рев перешел в свист. Кошачья голова, коснувшись поверхности, взорвалась.
-- Возьмитесь за руки!!!
Несмотря на то что готовы были лопнуть барабанные перепонки, Масяня понял и по примеру остальных схватил за руки соседей. Тотчас же пространство вокруг стало трещать по швам и выворачиваться наизнанку, как картина в рекламном щите.
Масяня понял, что обгадился, и потерял сознание.
Он явился.
Он стоял в центре камня и разминал затекшие за вечность мышцы. Вокруг него корчились в агонии, ломая спазмами мышц кости, извергая содержимое желудков и кишечников, выворачивая ногти о поверхность камня, пять тел, и он чувствовал, как отобранная у них сила по каплям вливается в него. Вполне достаточно для начала новой жизни. К тому же Нашига чувствовал, что поблизости есть множество молодых сильных тел, с которыми будет забавно поиграть, и душ, которые поддержат его силы.
Демон захохотал от удовольствия, и в ответ ему грянул гром. Над лесом собиралась гроза. Гроза, после которой все будет иначе.
Глава 3
Грохот оглушил. Сергей инстинктивно присел, закрывая голову руками, что-то часто и больно застучало по спине... Нет, не осколки, как в первую секунду показалось взбудораженному неожиданностью сознанию. Всего лишь гроза...
С неба упала водяная пелена из крупных холодных капель, заставшая людей врасплох, и в лагере воцарился обыкновенный при неожиданном ливне бардак. От стола, за которым происходила очиповка, все разбежались, оставив Игоря в гордом одиночестве. Он прикрывал голову папкой для бумаг, крича вслед исчезающим беглецам: "Сволочи неблагодарные!", но никто и не подумал обернуться -- игроки других команд спешили по своим лагерям.
-- Рюкзаки под тент кидаем! Денис, доставай "пружинку", быстро, сейчас вымокнем до нитки! Оля, мат твой!!! Закрой рюкзак! К черту плащ! Все вещи промочишь! -- Внезапно нашедшийся Костя руководил талантливо... То есть бестолково, но все команды выполнялись быстро и без пререканий.
"Пружинкой" оказалась двухместная самораскладывающаяся палатка китайского производства. Ввосьмером в ней было ну ОЧЕНЬ тесно. На правой ноге Сергея возлежала еще чья-то нога, на ней третьим этажом покоился локоть Дениса. Правая рука прижалась к тенту палатки (для тех, кто не знает, -- это то же самое, что выставить руку на улицу), в щеку упирался гриф гитары... Короче, сельди в бочке -- это еще очень просторно. Но и это еще не предел. Зажужжала молния на входе в палатку.
-- Местов нет! Хата не резиновая! -- хором закричали Миша, Костя и Денис.
-- Команда сморщиться дана для всех! -- В палатку просунулось бородатое лицо. -- Архивируетесь, господа игроки, мастер[5] пришел!
Видимо, мокрый мастер -- это пострашней, чем медведь-шатун, так как все стали "морщиться" с вызывающей уважение поспешностью.
-- Так! Для тех, кто не знает, -- меня зовут Виктор. Мастер по сюжету. Хотя знать должны все. -- Декламировал Виктор хорошо поставленным голосом, не очень успешно пытаясь пристроить пятую точку. С просветлевшим лицом и возгласом "Ага!" он запустил руку под свое седалище и выудил оттуда причину своего неудобства. Бутылка знакомых любому русскому человеку очертаний увидела свет. Виктор, потемнел лицом.
-- Спиртное на игре?! Вы правила читали? Да я сейчас КМГ вызвоню! Выдворю прям под дождь, за километр от полигона! -- Сергей испуганно переводил взгляд с бушующего Виктора на идиотски улыбающихся товарищей. "Ну вот, побывал на игре..."
-- И не оправдывайтесь! -- продолжал Виктор -- правила есть правила, так что... доставайте стаканы. Водка стынет. -- Последние слова ребята еле расслышали в новом ударе грома. Молнии лупили прямой наводкой по верхушкам сосен, их вспышки были прекрасно видны сквозь тонкую ткань палатки.
Стаканы ввиду тесноты нашли не сразу, но студенчески-ролевой менталитет взял свое, и примерно через минуту у всех было налито. Снова зажужжала змейка.
-- Хата... Г-г-г! -- проглотили ребята то, что хотели сказать. В давящуюся от смеха палатку просунулась голова Игоря в очках, на линзах которых дрожали крупные дождевые капли.
-- Пьешь? А я мокну... -- грустно констатировал он. С пространственным мышлением у него, очевидно, все было в порядке, и свои шансы втиснуться в палатку он оценивал трезво.
-- Жизнь -- она вообще суровая штука, Игорек... -- Виктор все же не сумел спрятать ухмылку.
-- Ну раз суровая, -- Игорь зашвырнул в палатку мокрую папку, -- дочиповывай эту локацию без меня, а я в машине погреюсь. И до парада меня нет! Отдай сюда, сволочь неблагодарная! -- С этими словами Игорь выхватил наполненный стакан из руки Виктора и опрокинул его содержимое в себя, слегка поморщившись. Стакан вернулся к корчащемуся от хохота Вите, а Игорь печально исчез в круговерти грозы. Вход в палатку он аккуратно закрыл, ехидно приговаривая: "Не подмочись, Витюша!" Веселье как-то незаметно сошло на нет -- хоть и в шутку, но с важным человеком поссорились.
-- Так мне нальют? -- Виктор многозначительно покачал пустым стаканом. Ему налили. -- Кто не успел вовремя чипануться -- прошу! Только вот секретов у вас друг от друга не будет... Ну, за игру!
Но выпили не сразу -- девушки забыли достать запивку. Через минуту из-под биомассы игроков все же была извлечена бутылка минералки. Ее несли по жаре, трясли и швыряли вместе с рюкзаком. Словом, в девяноста процентах случаев происходит именно ЭТО...
Ольга превратилась в фонтан. Снова грянул взрыв совершенно идиотского веселья, в котором не участвовал только парнишка с гитарой, невероятными усилиями спасший инструмент от дождя лишь для того, чтобы залить лимонадом.
-- ...Ну так что? -- Виктор утер бороду жестом имама. -- Кто есть ху?
-- У нас командная заявка на игру. -- Костя достал сложенный вчетверо изрядно подмокший лист А4. -- Я уже отсылал по "мылу", и глав ответил, что заявка принята, личные квенты[6] там есть. -- Он передал Виктору листок. -- Читайте, если есть желание... Я -- король Бирнама, Паша -- епископ, Денис...
-- Так, стоп! Стоп! -- перебил его Виктор. При этом он сделал рубящий жест рукой, который закончился точно под коленной чашечкой Сергея. Рефлекс сработал на славу: нога Сергея резко выпрямилась без всякого участия хозяина. Дальше пошел "эффект домино" -- жалобно тренькнув, гитара ударила по лбу жалобно взвизгнувшую Таню. Та, в свою очередь, всплеснула руками и въехала локтем под дых готовому уже рассмеяться Мише, а он от неожиданности подался назад, прижав Дениса спиной к насквозь мокрой стене палатки. Пока все присутствующие пытались принять исходное положение, Виктор продолжал как ни в чем не бывало. -- Стоп, я сказал! Костя, давай каждый сам за себя скажет. Так логичней будет. И я вас запомню, а это вам же на руку. Так что давай о себе начинай.
-- Значит, я -- король вольного города Бирнам, Вигандур Прозорливый, захвативший власть путем законного и кровавого государственного переворота. Там подробнее предыстория написана и с Игорем согласована зимой еще. Спецухи -- детекторы магии и лжи. И то, и другое -- раз в день. Оружие -- фамильный меч, минус три хита.
-- Восемь хитов? Минус три?! А не жирно ли? -- Виктор уже достал из папки Игоря какую-то бумажку размером с карманный блокнот и что-то в ней писал.
-- Я король не "дворцовый", а "бойцовый", -- спокойно парировал Костя. -- Своими силами переворот сотворил. Так что мужик я здоровый, мечом махать умею.
Виктор нахмурился, кивнул и, поставив в бумажке свой размашистый автограф, отдал ее Косте.
-- Следующий! -- Виктор окинул всех взглядом, остановив его на Сергее. -- Ну что, играть собрался? Кем будешь?
-- Ну, я это... -- замялся Сергей. -- Я правила не читал, не понимаю даже, о чем вы с Костей говорили... Да и вообще, что такое ролевая игра, представляю смутно. Это если в двух словах...
-- Ну, это просто, -- сказал Виктор. Возникла некоторая возня -- Костя пытался показать что-то Виктору в том самом листе, который недавно ему передал. -- Палач? Угу. Ну так вот, ролевая игра -- это разновидность импровизированного самодеятельного театра, ориентированного не на зрителей, а на развлечение самих участников представления. Ты конкретно будешь палачом города-героя Бирнам. Правила я вам оставлю, сам почитаешь. Почитаешь, я сказал! У тебя два хита нательных. Топор двуручный, минус два. Спецухи -- пытка, казнь. Все понятно? Если нет -- вопросы задавай сейчас. И если мне сейчас нальют, то я на них даже отвечу...
-- Ну хотя бы... -- Сергей, выжимая остатки выпивки в стаканы, на секунду задумался. -- Что такое "хит", "минус два", "спецухи" или эта... "чиповка", наконец?
-- Ууу... Как все запущено. -- Виктор снова нахмурился, глядя на свой стаканчик с "размазанной" по донышку водкой. -- Ну, за понимание!
После довольно комичной попытки чокнуться выпили все, кроме Тани и Ольги. Они, то ли из щедрости, то ли из девичьей гордости, от водки отказались.
-- Значит, "хит" -- это единица жизни. В компьютерные игры играл? -- Виктор задумчиво утер бороду. -- Вот. Тогда как "минус два" означает, что за один удар своим топором ты снимаешь два хита с того, кого бьешь, и так пока эти хиты у него не кончатся. Ну или у тебя. Когда у тебя ноль хитов, твой персонаж умирает. Доходчиво?
-- В общем, да. -- Сергей почувствовал себя как на занятии с репетитором и вошел во вкус. -- Ну а подох мой персонаж бесславно -- и что мне дальше делать?
Виктор тяжело вздохнул.
-- Тогда ты корчишься в конвульсиях. Как положено. Потом сидишь, а лучше лежишь на месте убиения десять минут, после этого идешь в мертвятник[7] -- это рядом с мастерским лагерем. Там в зависимости от бесславности твоей смерти и твоего личного обаяния ты сидишь от часа до четырех и выходишь в новой роли.
-- В какой?
-- Да в какой захочешь! Ну, в разумных пределах, конечно. Воплощением Бога на Земле тебя, естественно, никто не выпустит, ну и костюм у тебя должен быть соответствующий выбранной роли.
-- Так а палачу костюм что, не обязателен?
-- Будет у тебя костюм, -- махнул на него рукой Костя. -- У меня есть лишний балахон, колпак палача и топор. Очень большой и очень двуручный топор палача. Так что сильно им не маши -- больно сделаешь. Наш палач не приехал, у него пересдача экзамена на сегодня назначена, а костюм его уже привезли.
При слове "пересдача" в сознании Сергея снова всплыла стопка книг на краю стола, и чтобы не испортить настроение, он быстро спросил:
-- А у двуручного топора что, две ручки, что ли?
-- Да нет! -- Все, кроме Сергея, заулыбались. -- Двуручный -- значит большой. И держать его при использовании по назначению удобнее двумя руками, -- пояснил Денис.
-- "Спецуха", -- продолжил Виктор, -- это сокращение от слов "Специальная способность". У тебя их две -- ты умеешь казнить и пытать. То есть если жертва не в состоянии сопротивляться, ты убиваешь ее одним ударом топора, вне зависимости от количества ее хитов. Понял? Хорошо. А чтобы пытать, нужен красивый отыгрыш.
-- Что -- что нужно?
-- Отыгрывать -- значит изобразить, сыграть. В случае с пыткой -- ты делаешь вид, что загоняешь иголки под ногти, дробишь пальцы на руках, ну или что-то еще придумаешь.
-- А если перестараюсь?
-- Пытка, как, впрочем, и изнасилование, на ролевой игре отыгрываются с любой степенью достоверности по обоюдному согласию участников, -- небрежно бросил Виктор. -- В общем, здравый смысл у нас никто не отменял. Правила правилами, а УК РФ чтить надо. Значит, отыграл ты пытку -- и задаешь жертве вопрос, на который она должна ответить со всей прямотой и честностью. Но есть одно "но" -- вопрос нужно ставить предельно конкретно. Попробуй на мне!
Сергей задумался. С пытками он ассоциировал только гестапо, поэтому выдал: