Око Митры уже коснулось краем горизонта и в изнывающий от жары мир пришла ночная прохлада, полная скрывающихся в темноте жутких опасностей. По дороге, не страшась ни палящего зноя, ни кромешной тьмы, храбро шагал человек. Это был мужчина высокого роста, крепкого телосложения и определенно варварской наружности. Его лицо не было ни красивым, ни привлекательным - мощные челюсти, как будто на завтрак он ел исключительно булыжники, и грива спутанных черных волос от которых млели все встречные девицы. По правде, ни одна история о Конане-варвара - так звали путника, не оканчивалась без того, чтобы за ним не увязалась очередная смазливая девица. Куда девалась девица к началу следующей истории не знал никто. Вот и сейчас, как и полагается в начале истории Конан был совершенно один. Он быстро двигался в направлении к Шадизару, поскольку в Нимедии, Бритунии и Туране его разыскивали и он сильно надеялся, что хоть в Шадизаре про его подвиги уже подзабыли и не разыскивают.
Вскоре совсем стемнело. Будучи по своей природе совершенно диким варваром, Конан не любил проводить ночи под крышей, но тем не менее нечто непонятное совершенно случайно привело его к не внушающему доверие придорожному трактиру, где он и решил заночевать.
Конан зашел в трактир, швырнул трактирщику пару монет и потребовал жареного поросенка, вина и комнату на ночь. Заказанное киммерийцем стоило значительно больше двух монет, а комнат для сдачи в заведении не было вовсе, но посмотрев на внушительную фигуру и мрачную физиономию варвара, трактирщик не рискнул сказать ему об этом. По окрику хозяина поваренок шустро приволок зажаренного кабанчика средних размеров, а трактирщик сам лично спустился в подвал за вином, дабы добавить в него немного специальной травки, успокаивающей излишне нервных посетителей.
Спустя десять минут трактирщик печально взирал на раскиданные по всему залу кости и бутылки а Конан рыча требовал еще вина. Бедолага уже начал тоскливо вздыхать, прикидывая сколько еще ценного вина и не менее ценной травки придется извести на здоровенного варвара, как тот умолк на полуслове и повалился под стол. Сменив тональность вздоха с тоскливого на облегченный трактирщик отправился творить другие мерзопакостные дела.
Конан проснулся от негромкого бухтения, раздававшегося поблизости. Двое бродяг устроились за соседним столиком и, не обращая внимания на такое обычное в окрестностях Шадизара дело, как валяющийся под столом киммерийский варвар, обсуждали свои гнусные планы. Они говорили негромко, но чуткий от природы слух варвара, удесятеренный бушевавшим в голове похмелием, позволил Конану уловить каждое слово.
- Завтра весь Шадизар будет отмечать ночь Голубых Фонарей, - говорил бродяга подозрительно похожий на стигийца.
- Вах, зачэм голубых? Зачэм бэз женщин? - не понял второй, тоже явно не местный.
- В эту особую ночь мужчины оставляют общество женщин и собираются по трое, дабы предаться истинно мужскому занятию - выпить, - пояснил первый, - Впрочем, последние пару- тройку веков женщины в этом занятии не отстают от мужчин, так что без них на празднестве не обходится.
- Мы искать трэтий и ходить в Шадизар на праздник? - довольно воскликнул второй, - Большой праздник, много вина надо. Лючше мы покупать у хозяин пару бутылок, разбавлять вино до бочка и продавать на базар в Шадизар. Раньше вэчер пить нэ будут, удрать успэем.
Товарищ стигийца определенно был приверженцев здорового образа жизни.
- Погоди Шурмыз, - остановил его первый, - когда праздник будет в разгаре мы прокрадемся во дворец правителя и украдем кольцо Заклинателя Змей.
- Продадым на базар кольцо?
- Нет, мы пойдем в стигийский храм в центре Шадизара и заклянем всех живущих там змей.
- Зачэм?
- Чтобы украсть золотую статую двухголовой богини.
- Продадим на базар статуй?
- Воистину ты понял меня с полуслова друг Шурмыз.
Одурманеный мозг Конана, как это обычно бывало, тут же протрезвел и быстро заработал. Определенно он доберется до дворца правителя Шадизара быстрее всяких подозрительных бродяг, а огромная физическая сила и незаурядное здоровье позволят ему в одиночку дотащить статую двухголовой богини до базара и пропить вырученные деньги. Святотатства Конан не опасался. Он не любил стигийцев за их подлость и мрачную приверженность черной магии, а особенно за нежелание пускать в свои города киммерийца даже до того, как он успевал чего-нибудь натворить.
Пошептавшись еще немного бродяги куда-то ушли. Конан прикинул, что у него в запасе есть еще несколько часов, одним открытым глазом пронаблюдал за крадущимся в погреб трактирщиком и снова заснул.
***
Этим вечером стража на воротах Шадизара была крайне нервной и раздражительной. Формально они должны охранять город в то время, как все остальные будут шумно праздновать. На самом же деле в караулке уже были припрятаны несколько бутылок вина. Бравая стража полагала, что литр-другой - пятый службе не помешает, но опасалась, что заначка может быть обнаружена и проявляла усиленно - показное рвение.
- Граждане, проезжаем мимо города, не задерживаемся, - командовал молодой стражник, - Кто хочет на праздник - тройная пошлина.
- Да вы совсем обнаглели, - выкрикнул из толпы перед воротами какой-то ремесленник, - Я житель Шадизара и не обязан платить пошлину за то, чтобы вернуться домой.
- Ты же хочешь жить в чистом и спокойном городе, - обратился к ремесленнику стражник постарше, - ваши деньги не пропадут зря! Они пойдут на поддержание порядка и уборку улиц после праздника.
- Да знаем мы, куда они пойдут, - дружно огрызнулась толпа,- на покупку бочонка вина, который вы будете прятать под подушками в караулке.
Молодой стражник приготовился продолжать спор, но в это время через толпу протолкался здоровенный косматый мужик с яркими синими глазами.
- Сегодня пошлина утро... - начал было стражник.
- Замолчи, - дружно ткнули его в бока товарищи, - Это же Конан-киммериец. Будешь просить у него пошлину - переколотит всю заначку, отберет деньги, да еще и накостыляет. А потом станет доверенным лицом правителя и нам вообще труба. Быстро делаем вид что заняты, чтобы он незаметно прошмыгнул в город.
***
Весьма довольный ловкостью, с которой он незаметно проскочил мимо стражников у городских ворот, Конан шагал по улицам Шадизара. Народ готовился к празднику - повсюду виднелись голубые, лазурные и синие фонарики, люди торопливо пересчитывали запасы вина. Двери во дворец правителя были широко открыты, но Конан не привык искать легких путей. Не обращая внимания на старательно отворачивающуюся стражу, варвар незаметно обогнул дворец и нашел место, в котором садовая стена напоминала родные киммерийские скалы, по которым Конан так любил лазить еще ребенком. В наступавших сумерках варвар легко перебрался через стену. Под его тяжестью из кладки выпал десяток-другой камней, простучав по мостовой подобно обвалу в горах. Но Конана это не расстроило - суровый варвар никогда не был настолько сентиментальным, чтобы скучать по далекой родине.
В этот вечер юная Каринэ тоскливо бродила по саду гарема. Традиционно, женщины не должны были участвовать в Ночи Голубых Фонарей, но фактически гарем всеми правдами и неправдами обзавелся вином, пивом, спиртом и прочими стратегическими запасами и был готов отмечать ночь как все люди. Каринэ не любила спирт, каменные улицы Шадизара и правителя, за которого ее недавно выдали замуж и которого она так и не увидела после произнесения свадебных клятв. Поэтому услышав шум и увидев гигантскую фигуру сверзившуюся со стены, Каринэ не стала кричать, а тихонько пробралась поближе. Полуголый, немытый Конан с нечесаными волосами, нестриженными ногтями и нечищеными зубами как всегда произвел неотразимое впечатление на девушку. Она решила немедленно развестись с правителем и удрать с варваром. По обычаям ее родины, для развода требовалось просто швырнуть обручальное кольцо в лицо надоевшему супругу. Будучи девушкой осмотрительной и умненькой, Каринэ решила возложить эту обязанность на Конана.
- Чужеземец, привет, - выступила из тени куста девушка, - Эй погоди, не надо ничем замахиваться. Радуйся, я решила уйти от правителя Шадизара и пойти с тобой. Сейчас быстренько швырни это колечко в лицо моего мужа и зайди за мной, я пока пойду, тапочки переодену.
Девушка исчезла так же быстро, как и появилась. Повертев в огромных лапищах колечко, варвар недоуменно пожал плечами и двинулся искать покои правителя.
Правитель Шадизара Мурза был мужчиной лет сорока, при этом весьма неглупым и дальновидным правителем. По опыту предыдущих лет он предполагал, что Ночь Голубых Фонарей добром не кончится, и потягивая вино в компании двух приближенных, не только ждал неприятностей, но и имел некоторое представление как их избежать. Увидев около себя здоровенную фигуру Конана, он не растерялся и решил чем-нибудь занять деятельного киммерийца.
- Слышь, Конан. Будь другом, сходи поменяй в сокровищнице кольцо Заклинателя Змей вот на это колечко. По виду почти такое же, но глядишь никакие придурки ночью к стигийцам в храм не полезут. Задолбался я уже казенные поминки устраивать и со стигийским послом объясняться.
Конан никогда не отказывал своим друзьям, а Мурза назвал его другом. Но мысль о том, что в этом дворце его постоянно используют для того, чтобы он таскал туда-сюда-обратно какие-то колечки, свободолюбивому варвару совсем не понравилась. Конан решил, что он будет действовать так, как считает нужным. То есть как всегда. Он молча взял кольцо, вышел и вскоре вернулся с кольцом очень похожим на то, что дал ему правитель.
- Спасибо, Конан. Приводи еще двоих и можешь выпить с нами, - радушно предложил правитель, желая чтобы киммериец оставался у его на глазах.
Но Конан проворчал что-то об обществе трезвости и вышел из зала.
***
Дело оставалось за малым - где-нибудь спрятаться, выждать, пока праздник наберет обороты и выследить бродяг у стигийского храма. Пораскинув мозгами пары попавшихся по пути стражников, Конан решил добраться до храма незаметно, по крышам, и устроить засаду там.
Спустя какую-то пару минут, жители Шадизара переругиваясь недовольно смотрели как многокилограммовый варвар топает по крышам их жилищ и сараев, обрушивая кровли, но в последний момент ухитряясь перепрыгнуть на очередную крышу, чтобы продавить или обрушить уже ее.
***
Остаток вечера прошел мирно и приятно. Желающих отмечать Ночь Голубых Фонарей около мрачного стигийского святилища не было, поэтому площадь перед храмом была пуста. Вспомнив воровские навыки, Конан по-быстрому стащил семь-восемь бочонков вина, прошвырнувшись по соседним улицам. Ротозеи-шадизарцы ничего не заметили, лишь одна компания пыталась протестовать. Конан прыгнул на одного и ударил троих. Ребята успокоились, и больше Конану не мешали. Варвар же соорудил из бочек отличное укрытие, где и провел часы ожидания, наслаждаясь содержимым бочек.
Наконец, в сгустившихся сумерках он увидел бродяг и привычно протрезвел. Стигиец и его спутник зашли в ворота храма. Осторожно перебежав площадь киммериец последовал за ними. На этот раз коварные стигийские архитекторы не сделали в мрачных переходах храма колон или достаточно выпуклых фресок, за которыми можно было бы прятаться. Ругнувшись, Конан быстро метнулся назад за бочкой побольше, и покатил ее перед собой так, чтобы его не было видно. Он остался весьма доволен своей хитростью.
Бродяги ничего не заметили. Читая на ходу отвратительные заклинания стигиец шел вглубь храма не оборачиваясь назад. Шурмыз и незаметный Конан следовали за ним.
Наконец переходы закончились и они вышил в залу кишевшию змеями. Стигиец выкрикнул:
-Арагын арага, да?
И поднял вверх руку с кольцом.
Змеи расступились и появился очень большой змей. Его отвратительно блестящее туловище было толщиной с ляжку быка, а с зубов капал зеленый дымящийся яд. Стигиец повторил заклинание и ткнул кольцом в морду змея. Змей зашипел, и все змеи разом кинулись на стигийца и его спутника. Все закончилось через несколько мгновений. Покачивая головой Конан хозяйственно подобрал выпавшее из руки стигийца колечко Каринэ, и выкрикнув только что подслушанное заклинание, поднял высоко вверх настоящее кольцо Заклинателя Змей.
В этот раз большой змей зашипел совсем по-другому, и гады расползлись давая варвару дорогу внутрь храма. Освещая дорогу подобранным по пути факелом и продолжая на всякий случай толкать перед собой бочку Конан перешел в другую залу, гораздо большую предыдущей. Она тоже была полна змей. Каким образом стигийцы натащили в Шадизар столько змей и какими мерзкими заклинаниями удерживали их в этих залах, заставляя ползать друг по другу, Конан не знал, но на всякий случай содрогнулся от отвращения. Около дальней стены зала он заметил металлический отблеск, и вскоре приблизился к небольшом постаменту на котором стояла золотая статуя женщины с двумя головами. Одна голова была человеческой, вторая - змеиной. Несмотря на то, что статуя изображала женщину, она была слегка выше рослого киммерийца. Конан почему-то вспомнил, что храм в Шадизаре был построен стигийским послом в честь то ли жены, то ли тещи. Еще две точно такие же статуи, но из бронзы, стояли по бокам постамента. Конан поднялся на постамент. Змеи остались внизу.
Не медля ни секунды Конан схватил золотую статую. В правой руке он продолжал сжимать кольцо Заклинателя Змей и хватая задел им золотой нос одной из голов. Притянутое непонятной магией кольцо вошло в металл и зеленые камни, служившие статуе глазами, засветились. Змеиная голова издала шипение, повинуясь которому змеи внизу сразу же сомкнули ряды, закрыв путь к выходу.
Выругавшись, Конан выпустил статую и резво отскочил назад.
- Надо же. В ночь Голубых Фонарей в мою обитель пожаловал мужчина с кольцом и бочкой вина, - произнесла ожившая богиня, явно намекая еще и на кольцо Каринэ.
- Вот жаль, третьего нет, - как всегда в минуту опасности Конан начал соображать особенно быстро, - скажи змейкам, чтобы в сторонки расползлись, я быстро за кем-нибудь сбегаю.
- Не трудись, варвар, - раздался голос собку.
К ужасу Конана бронзовые статую тоже ожили.
- И голубого фонаря у меня с собой нет, - сделал еще одну попытку киммериец.
- Без проблем. Сейчас устроим тебе целых два голубых фонаря. По штуке под каждым глазом, - вступила в разговор вторая из бронзовых статуй.
- Девочки, не надо так буквально соблюдать все традиции. Вас тут трое, вино я принес. А теперь мне пора.
- Не спеши, варвар, - произнесла золотая статуя, - ты побудешь еще немного в моем обществе.
В голове Конана моментально созрел план.
- Хорошо. Пускай эти, - он указал рукой в стороны бронзовых статуй, - возьмут в компанию такую большую змеюку, его кажется Арагын Арага зовут. А ты можешь пойти со мной на базар. Это будет самая романтичная ночная прогулка в твоей жизни, обещаю.
При мысли, что тащить тяжеленную статую до базара на себе не придется киммериец блаженно сощурился. Золотая статуя богини с минуту честно пыталась сощурится в ответ. Наконец, придя к мысли, что металлическими глазницами со вставленными в них камнями не расприщуриваешся, статуя рассердилась по-настоящему.
- Ну все киммериец. Доставай кольцо и готовься к свадьбе, или я скормлю тебя своим слугам!
Змеи внизу радостно зашипели.
Конан напряженно размышлял. Нет, женится и оседать на одном месте он пока не планировал вообще, особенно в таком месте как забытый Митрой стигийский храм. Но куда ему было деваться - позади шипели змеи, рядом стояли три металлических идола, впереди была глухая кирпичная стена. Наконец, решившись, варвар обратился к золотой статуе:
- Хорошо. Но перед свадьбой я должен провести киммерийский ритуал.
- У киммерийцев есть ритуалы? Будет забавно на него посмотреть, - богиня снисходительно смотрела на варвара.
Конан набрал в грудь побольше воздуха и оперся спиной на притащенную с собой бочку. В руке он по-прежнему сжимал факел. Спустя мгновение он резко оттолкнулся от бочки, отбросил факел назад, а сам изо всех сил бросился вперед. Бочка скатилась с помоста и упала в гущу змей, давя их. От удара она треснула и из нее потекло вино. Отброшенный факел попал точно в цель, и залитые вином змеи загорелись. Тем временем Конан достиг стены и с силой врезался в нее крепким варварским лбом. Все кости и извилина киммерийца напряглись до предела, в этот удар он вложил всю мощь своей варварской души. Каменная кладка не выдержала такого мощного удара и рассыпалась. В следующее мгновение, проскочив через образовавшуюся брешь, Конан выскочил в один из наружных туннелей храма.
Конан не знал, куда ведут туннели, но интуитивно выбрал путь наверх. Время от времени дорогу ему преграждали какие-то тени, но варвар просто сшибал их, затаптывая огромными пятками. Еще один поворот - и он вырвался из душной тьмы зловещего храма в прохладную шадизарскую ночь. Он стоял на верху стены, ограждавшей храм, на высоте десяти локтей над площадью. Что такое каких-то десять локтей для настоящего киммерийского героя? Конан усмехнулся и спрыгнул со стены.
- Далеко собрался, милый? - услышал он знакомый голос.
Конан оглянулся и, к своему ужасу увидел, как из ворот храма выходят статуи в сопровождении изрядно подгоревших змей. Зло вышло в город, беспомощно спавший после празднования ночи Голубых Фонарей.
В принципе, Конан мог бы просто убежать. Бегать быстрее медведей и волков он научился еще мальчишкой в родной Киммерии, а жизнь в цивилизованном мире приучила его брать полный разгон в доли секунды. Но как он мог оставить целый город на растерзание мерзопакостным стигийским созданиям? Особенно после того, как правитель при свидетелях поручил именно ему, Конану, кольцо Заклинателя Змей. После такого его, пожалуй, не пустят ни в один город на всем Туранском материке, а города, куда его еще пускали и так почему-то встречались все реже и реже.
Конан остановился на середине площади, так чтобы уже послужившее ему раньше укрытие из бочек отделяло его от золотой богини со свитой.
- Я провел ритуал и готов к свадьбе, - храбро проворчал он.
- Не удивительно, что вас, киммерийцев, так мало. При таких-то свадебных ритуалах... - богиня попыталась скорбно покачать золотой головой.
Конан ожидал скрипа, но его не последовало. Варвар вспомнил, что золото - мягкий металл.
- Вот кольцо, - он вытянул вперед руку с кольцом Каринэ, - но у тебя ведь уже есть одно. Отдай его, и я дам тебе это.
- Мы, девушки, вообще любим кольца, подвески, серьги, колье, диадемы, бусы, цепочки всякие, - жутким голосом с игривой интонацией сказала статуя, - Не отдам!
С кольцом в вытянутой руке Конан сделал несколько шагов к золотой статуе. Когда до нее было совсем близко и варвар уже чувствовал опасное шипение, исходившее от зависшей над ним змеиной головы и почти чувствовал, как металлические ладони с острыми когтями тянутся к его коже, он резко кинул кольцом в нос статуи.
- Ты чего? - возмутилась богиня.
- Ты же на нос кольца одеваешь? - в свою очередь взмутился варвар.
В следующую секунду, пользуясь замешательством, Конан вцепился в уши статуи и с силой потянул на себя. Змеиная голова зашипела, но быстро добраться до варвара не смогла - из-за того, что статуя была выше киммерийца, человеческая голова загородила Конана от змеиной.
Тяжелы золотые руки сомкнулись на ребрах варвара и начали сдавливать грудную клетку. Откуда-то снаружи раздался топот бронзовых статуй и шелест приближающихся змей.
С отчаянным усилием, Конан потянул статую за уши еще сильнее. Стальные мышцы вздулись под бронзовой кожей, в губ слетало хриплое дыхание. Сделав обманное движение и увернувшись от попытавшейся зайти сбоку змеиной головы, Конан резко крутанул уши статуи в разные стороны. Раздался хруст и голова отломилась от туловища статуи.
Конан с трудом сбросил с себя туловище золотой статуи, все еще сжимая ее голову левой рукой за правое ухо. Прямо перед собой он увидел несколько больших гадюк. Варвар устало поднял голову статуи повыше:
- Аракын Арага, да? А ну пошли обратно в свое логово.
Злобно шипя змеи все-таки повиновались приказу кольца Заклинателя Змей, торчавшего из носа статуи. Поднявшись Конан увидел, что бронзовые статуи валяются с оторванными головами точно так же, как и золотая.
- Магия, - проворчал киммериец. Он не любил магию.
Восток начинал светлеть. Конан подумал, что пора бы ему убираться, но вдруг увидел приближавшихся к нему стигийцев. Они одни во всем Шадизаре не праздновали ночь Голубых Фонарей и были совершенно трезвы.
- Что ты сделал со статуями наших богов, несчастный, - вопросил идущий впереди бритый стигиец.
Киммериец бросил взгляд вокруг. Из открытых ворот храма начинал валить дым. Посреди площади, вокруг бочек с вином, валялись остатки трех статуй.
- Понятия не имею, чем ваши боги занимаются в Ночь Голубых Фонарей, - нагло ответил Конан.
***
Начальник стражи предстал перед правителем Шадизара.
- Этим киммерийцем был Конан. Это он избил и споил стражу на Южных воротах, разгромил стигийский храм и украл из гарема Каринэ-ханум. Прикажете войску выехать на его поимку?
Правитель только махнул рукой.
- Стражники напились и передрались между собой сами. Стигийский храм мне никогда не нравился. А что, у меня в гареме была Каринэ? Впрочем все это не важно. Знаешь Мухмар, что меня радует в этой истории?
- Что, господин?
- Что по странам нашего материка бродить один-единственный киммериец. Остальные, слава Митре, сидят в своих горах. Представляешь себе десяток Конанов на улицах города?
Бравый стражник побледнел и схватился за сердце.
***
Тем временем, по дороге из Шадизара на запад ехали двое всадников. Конан правил сильным вороным жеребцом, время от времени похлопывая себя по бедру, где висел мешок с золотом. Рядом ехала Каринэ на красивой пегой кобылке. Варвар не стал экономить ни на лошадях, ни на одежде, ни на выпивке. Он точно знал, что к началу следующей истории опять окажется нищим оборванным бродягой или не менее оборванным беглецом в какой-нибудь дикой части мира, поэтому сорил деньгами, вырученными за голову золотой статуи, и радовался жизни.