Аннотация: Рассказ о человеке, у которого очень злое начальство. А впрочем, не о человеке, так, о планктоне каком-то, можно даже сказать, зомби.
Все начинается с того, что в спокойную и размеренную жизнь Аркадия врывается надпись, которую он находит на потолке, а может быть на стене или спинке стула.
"Ты больше не жив. Ты должен это исправить".
Полученный сигнал активирует в голове Аркадия цепи из нейронов, которые никогда не были бы задействованы в мышлении любым другим путем. Ассоциация включает память, Аркадий мгновенно вспоминает все необходимое. Он понимает, зачем нужен камин и что находится в коробке, становятся ясными и многие другие вещи. Полученная от воспоминания мотивация проходит через мозговой блок принятия решений, который по сути является влажным аналоговым вычислителем. Сигнал, поступающий из прочих отделов мозга, каким-то образом изменяет внутреннюю структуру, что приводит к получению необходимого сигнала на выходе. Десятки и сотни модуляторов-демодуляторов, нигде не существующих как единое целое и размазанных по всей поверхности мозговой коры, превращают мысли Аркадия в движения мышц. Аркадий вспоминает, что нужно сделать. Теперь он готов действовать.
Он начинает с проверки инвентаря. На каминной полке находится несколько сотенных долларовых купюр. Аркадий всегда кладет их туда, чтобы потом не искать. Деньги присутствуют. Теперь нужно проверить сцену. Это серьезный и ответственный шаг. Кто-то может посчитать его маловажным и пропустить. Аркадий -- не из таких. Процесс жизни -- сложный и непредсказуемый, он происходит только один раз, хотя с этим и можно поспорить. Как и в космических полетах, каждый болтик должен быть проверен. Аркадий убеждается, что аудиосистема работает исправно.
Затем он анализирует телефонную книжку. Там много номеров. При таком образе жизни обязательно нужно иметь много номеров. Все они рабочие, Аркадий внимательно следит за актуальностью. Нет абонента -- вон из книжки, такой принцип позволяет Аркадию удобно вести дела.
Итак, он выбирает какое-нибудь имя. Она? Почему бы и нет? Стоит попробовать. Аркадий звонит. На том конце отвечает женский голос. Приятный, с другими Аркадий не знакомится. Вообще-то, голос ни на что не влияет, в конце концов, он полностью определяется забавными кусочками мяса глубоко в горле, их длиной и толщиной, упругостью и другими неинтересными параметрами. Все это не имеет отношения к тому, что действительно интересует Аркадия, но он принципиален. Он полагает, что проявление вкуса -- это проявление жизни, что может приблизить его к выполнению поставленных задач.
Аркадий общается с девушкой и, слегка запинающимся, неуверенным голосом договаривается о встрече. Ему всегда неловко это делать, в первый раз, пятый, десятый, он испытывает дискомфорт, словно в чем-то виноват. Все же, это смущение, кажется, остается незамеченным, а может быть, прощенным. Аркадию всегда предоставляется кредит доверия, он мягок, он нежен, нерасторопен и слегка ленив. Он слаб, и это нравится людям, это позволяет им самоутверждаться.
Встреча назначена. Аркадий готовится к ней. Он делает все, чтобы произвести наилучшее впечатление. Попытка обязана быть успешной. У него не так много ресурсов, чтобы пробовать раз за разом. К тому же, достойных кандидаток тоже мало. У Аркадия суровый список критериев, в который, как в прокрустово ложе, должна вписываться очередная претендентка на место в его сердце.
Наконец, наступает урочный час. Встреча происходит в каком-нибудь ресторанчике попроще, где-нибудь в центре. Они мило беседуют, опыт позволяет Аркадию вести непринужденный диалог, который растапливает лед в отношениях.
Конечно, ему приходится отвечать на кое-какие неприятные, но, пожалуй, неизбежные вопросы. На такие у него уже заготовлен ряд стандартных ответов. Например, на вопрос о роде занятий Аркадий отвечает "прикладная алхимия". Обычно этого более чем достаточно, иногда даже сходит за милую шутку.
Через пару часов он предлагает перебраться к нему, обещает познакомить со своей коллекцией музыки. Она охотно соглашается.
Аркадий приводит ее домой. Он создает романтическую обстановку, полумрак, свечи, легкий алкоголь. Одним нажатием можно включить подборку любимых композиторов Аркадия. В основном он использует классику, но часто вставляет и современную авторскую музыку. Единственное табу -- это музыка тела, все, что основано на ритмах, а не на мелодии, несет в себе бездушные синтетические звуки, лишенные плавных гуманистических кривых. Аркадий подробно разъясняет ей, что они слушают в данный момент, историю создания этой вещи, рассказывает, как и при каких обстоятельствах он услышал это впервые, какие чувства при этом испытал и о чем подумал. Она внимательно кивает с таким видом, будто понимает, о чем идет речь. Аркадий старается рассказывать интересно, он действительно заинтересован, чтобы она поняла.
Рано или поздно она замечает камин. Это необычно, откуда такое в многоквартирном доме. "Для сделок с сатаной", поясняет Аркадий. Она слегка пьяна, не обращает внимания на его слова, в глазах зажигаются маленькие огоньки. Она предлагает разжечь огонь.
Это служит для Аркадия сигналом о том, что музыки достаточно, пора перейти к тому, ради чего все и задумывалось. Извиняясь, он встает и идет к коробке. Ее непросто открыть, она заперта специально, чтобы быть открытой только в определенный момент. Аркадий достает из коробки флакон и марлевую повязку, он обильно смачивает повязку из флакона, и затем возвращается к избраннице. Она не успевает среагировать, когда повязка плотно прижимается к ее рту, и через несколько секунд удивления, плавно переходящего, но не успевающего скатиться к отвращению и страху, засыпает.
Избежать страха, боли и любых негативных эмоций -- это самое важное в задаче Аркадия. Можно и не стараться, но ведь в конце концов это ударит по нему самому, не так ли? Аркадий возвращается к коробке. Из другого флакона он набирает в шприц достаточное количество прозрачной жидкости. Обнаружив на руке спящей вену, Аркадий вводит раствор.
Процесс практически закончен. Он считает секунды. Одна, две, три, четыре... На тридцать шестой Аркадий резко наклоняется к ее лицу. Время пошло, теперь нельзя не потерять ни капли. В уголках глаз, губ, ноздрей, порах на коже, кончиках волос он видит это -- золотое и сочащееся, обильно текущее. Аркадий должен действовать быстро, квинтэссенция практически не взаимодействует с обычной материей. Он начинает поглощать столько, сколько можно. Не ртом, конечно. Это, скорее умственный процесс, в ходе которого Аркадий осознает покойницу, саму ее сердцевину, сущность ее жизни, перенимает и становится подобием, оживает, крадет ее дыхание.
Закончив, Аркадий избавляется от тела. Номер удаляется из телефона, все, что может гореть -- отвозится туда, где сгорит, что не может -- отвозится еще дальше.
Он посвящает все оставшееся время отдыху. Смотрит фильмы, ест мороженое, гуляет в парке. Аркадий наслаждается жизнью. Он существует, и это самое главное. Что может быть прекраснее, чем существование? Разве может кто-то отнять вкус брусники и голубое небо над головой, и чувство беспредельного счастья от осознания глубины пространства, самобытия и незыблемости мира?
Через три дня, четырнадцать часов и семнадцать минут наступает расплата. Аркадий обязан присутствовать в этот момент дома, он не хочет знать, что случится, если его не окажется рядом. В камине разгорается огонь красного цвета, настоящего красного, который никогда нельзя увидеть на Земле, цвета крови мучеников Вечного Рима, оттенка дыхания тварей, имена которых способны запятнать Солнце. Бутафорская сущность камина, отсутствие топлива и потока воздуха не мешают пламени гореть. В его жадных языках постепенно проявляется мерзкая корявая морда Иешуим, выглядящая издевательской насмешкой над реальностью, грубой карикатурой ядовитого сатирика на работу творца.
-Иддди сссюддда, - улыбаясь, рычит Иешуим. Аркадий подходит. Чем ближе, тем отчетливее слышно крик. Лишь подойдя вплотную Аркадий понимает, что это он кричит. Его квинтэссенция, субстанция, его философский камень вытягивается сквозь веки и поры, и кончики волос, раздирая его живую мысль и плоть. Она рвется на части, перекручивается и маленькими комочками вылетает из тела, чтобы сгинуть в пасти твари. Душа рвется и умирает в агонии, боль парализует все существо, невиданная боль, которая не знакома живым, акт величайшего насилия над самой сущностью жизни, чудовищное извращение любой этики, преступление перед мирозданием, крошащее зубы в порошок.
Иешуим высасывает все до последней капли, поганые бородавчатые губы довольно причмокивают. Его отрыжка заставляет дрожать стены, от насытившего комнату смрада сознание уплывает в сторону. Наконец отвратительная голова уходит, пламя исчезает так, как будто и не было. Острое ощущение зла постепенно изглаживается из комнаты. Аркадий долго пялится тупым взглядом в одну точку. Постепенно в глазах появляется нечто осмысленное. На полу Аркадий находит несколько сотенных долларовых купюр, он автоматически перекладывает деньги на каминную полку. Такова сила привычки. По привычке Аркадий включается в повседневную жизнь, готовит, ест, спит, убирается, смотрит телевизор.
Затем он замечает надпись, оставленную его собственной рукой. Она может находиться на потолке, на стене или, может быть, на спинке стула. "Ты больше не жив. Ты должен это исправить".