Седьмая
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Да, каким-то чудом писатель пустил в свой дом этого странного полуночного косплеера, который, стоило ему попасть в квартиру таки начал трогать его чертовых роботов.
- Не тронь! - потребовал Кадзаки, набрасываясь на гостя. - Я же сказал не трогать!
Тот виновато улыбнулся и аккуратно, чтобы не сломать поставил игрушку обратно на полку, к своим таким же механическим собратьям, хотя только что чуть этому роботу голову не оторвал.
- Я думал - вы шутите.
- Я не шучу, говоря о том, чтобы ты их не трогал! - уверенно уточнил писатель и указал на дверь. - А теперь, будьте добры выйдите, я хотя бы оденусь.
Посетитель окинул Хадзиму взглядом и как не в чем небывало заявил, скромно улыбаясь:
- Так вы одеты. Разве вы не видите?
Столь странное заявление, особенно с учетом того что секунду назад ничего кроме трусов на писателе не было, не могло не удивить. Вот только проблема заключалась в том что это было секунду назад, а сейчас он был одет мало того что в майку с пингвином, так еще и свитер, теплые носки, и спортивные штаны, которые писатель надевал на свои велосипедные прогулки по парку.
Кадзаки натурально начал втыкать на собственную одежду, которая и появилась неизвестно откуда и оделась неизвестно как. Что сказать, Хадзима удивился, даже рот как-то сам открылся, и остался в таком положении. А посетитель привлек внимание щелчком пальцев, резко выбросил руку раскрытой ладонью в лицо. Кадзаки попытался увернуться, но ничего кроме как мысли в голове "Черт!" он произвести не успел, как ему закрыли глаза, и на короткое мгновение он перестал, чтобы, то, ни было видеть. Тут же ему показалось, что пол из-под его ног выскочил и исчез куда-то, а его самого как-то закрутило, скомкало престранно, но не больно, и тут же оставило в покое. Глаза ему уже никто не закрывал, но сам он открыть их попросту боялся - кто ж знал, что ему придется увидеть?
- Да вы не бойтесь, - донесся голос ночного гостя. - Ничего такого не случилось. Просто откройте глаза.
Писатель медленно послушался. И что он увидел? А увидел он то, что сидит за своим столом на своей кухне, никак не на раскаленной плите, а на собственном стуле, а перед ним его же родная чашка, в которую странный визитер из нестранного фарфорового чайника наливал, почему то кофе. При этом он улыбался, как и всегда, впрочем.
- Признавайтесь - кто вы такой? - зашептал писатель и попытался вскочить. Не получилось - ноги стали совершенные ватные от страха и слушаться не хотели.
- Ну вот, вы напугались, - покачал головой гость, налил кофе уже себе, в белую, такую же, как у Кадзаки чашку. - Вы пейте, пейте. У вас и сил прибавиться и дрожь пройдет, - добавил он, и словно показывая, что опасности нет, поднял свою кружку и принялся тихонько отхлебывать.
Писатель поглядел на гостя и не уверенно попытался проделать то же самое. Правая рука дрожала и вместе с ней задрожала и чашка. Выдохнув, писатель приложил левую, но и это не помогло - и эта дрожала.
- Ну что вы так, право слово, - выдохнул ночной гость, и, отложив свою чашку и перевесившись через стол, взял в свои ладони ладони писателя. Коротко кивнув, как бы говоря "Все в порядке", осторожно помог немного выпить. На удивление, гость не соврал, и писатель почувствовал, как страх просто испаряется, а на его замену приходит приятное тепло, разливающееся по телу. Тепло оказалось очень приятным, таким, что захотелось закрыть глаза и просто пить, пить, и - тут писатель закричал дурным голосом, и дернулся, опрокинув чашку на себя. Стало еще больнее - в дополнение обожженным рукам "горел" обожженный пах. Кселосс элементарно забыл, что керамика имеет свойство нагреваться. Вот и писатель обжегся - теперь немного скрючившись, он скакал на месте, еле сдерживаясь, чтоб не сказать чего-нибудь английского издавал эмоциональные звуки "Ы-ы-ы!" "Т-ц-ц-ц" и так далее.
Теперь гость улыбался виновато, но быстро поднявшись из-за стола, также быстро подскочил к писателю, схватив руки Кадзимы просто подул на ладони, при этом успев сесть на колени. Боль тут же прошла, и кожа потеряла свой неестественный красный оттенок. Как-то так получилось, что и гость и хозяин квартиры посмотрели туда, куда пролилось кофе. Потом друг другу в глаза.
- Я туда дуть не буду, - решительно заявил гость.
- И не надо! - подтвердил растерянный и ошарашенный всем происходящим писатель. Сделалось неловко.
Гость быстро поднялся с корточек и отошел за новой кружкой. Пришлось лезть в кухонные шкафы, развешанные здесь и на стене и на полу, чем собственно он и занялся, принявшись открывать шкафчики один за другим, понятия не имея, где тут чашки лежат.
- Так... кто вы?
- Неужели вы не узнали меня? - искрение удивился гость, и раскрыв нужный отсек, с тихим "да-с!" выхватил чашку как гранату, после чего резко обернувшись на каблуках поставил ее перед писателем. Он кстати уже сидел, и совершенно не понимал, куда делась старая, ведь она-то не разбивалась.
- Так вот я говорю, - начал ночной визитер, наливая новую порцию кофе хозяину квартиры, - говорю, что вы бы могли меня узнать. В конце концов, я специально для вас надел этот старый свой костюмчик.
Писатель, было, открыл рот, чтобы сказать что-то, но тут же захлопнул его - сначала он хотел сказать что это нелепо, а потом, припомнив череду странных событий, говорить подобное просто не решался. На самом деле, Кадзаки ни на секунду о странностях не забывал, а старался понять, осознать, он все это время думал о них, но по какой-то старой привычке, что стоило ему их сопоставить с реальностью и тут же в его голове появлялась громадная стена с надписью по всю ширь "ЭТО БРЕД! ВЫМЫШЛЕННЫЕ ПЕРСОНАЖИ НЕ СУЩЕСТВУЮТ!".
- Если вы надеетесь, что я сам скажу, кто я, - заговорил гость снова, уже попивая свой кофе напротив, - то вы заблуждаетесь. Не могу же я все решения принимать за вас, огорошивая чем-то невероятным каждые несколько минут.
-Простите, - как-то само вырвалось у Кадзаки, - но все, же я не могу признать, что вы... Кселосс.
- Почему же? - спросил гость удивленно и улыбнулся. - Неужели я не похож на него?
Кадзаки отрицательно помахал головой.
- Нет-нет, вы похожи... похожи настолько, насколько возможно человеку походить на рисованного персонажа, что меня.. пугает просто, - выдохнул писатель.
- Если вы будите так нервничать, вы же просто сойдете с ума, принимая все это всерьез, - жалостью в голосе предостерег ночной гость, после чего указал на чашку кофе кивком головы. - Вы пейте, пейте. Этот кофе я варю по рецепту моей дорогой матушки.
Кадзаки покорно взял в руки свою кружку и принялся потихоньку отхлебывать. Кофе на самом деле был недурен, как и в первый раз, и как свитер прекрасно согревал, вот только писатель помнил, что никакого рецепта чудодейственного кофе от Повелительницы Зверей он не придумывал, да и...
"Нет. Бред, бред, бред" - пронеслось у него в голове, прекратив всякую мыслительную деятельность в этом направлении.
- Не стоит принимать это все всерьез, еще раз вас прошу, - добродушно попросил ночной посетитель и вновь улыбнулся. - Вы лучше как я - у-лы-бай-тесь, и все.
Писатель невольно последовал совету, глядя на меланхоличную физиономию своего собеседника, который улыбаться, как уже стало понятно, любил и делал это постоянно. При этом он обладал таким количеством вариаций улыбок, что создавалось впечатления, что обычного выражения лица у него просто нет. Как это выглядело? Ну, например вы расстроились, а он расстроено улыбнулся, вы разозлились и оскалились, он зло улыбнулся, вы спокойны, он спокойно улыбнулся и все в таком же духе на протяжении всего общения. Как у него это выходило вообще никому неведомо, но выходило. И эта сволочь была чертовски обаятельна, и писатель невольно поддался этому влиянию, но все же.
- Нет, я хочу на самом деле хочу, чтобы вы были Кселоссом, - заговорил Кадзаки тихо, после чего воскликнул. - Это же просто невозможно!
- Ну, тогда я не Кселосс, - с улыбкой предложил гость и тут же добавил, - как и вы не Кадзаки.
Писатель опешил и растерянно захлопал глазами.
- Просто шучу, - пояснил "не-Кселосс" и вновь улыбнулся, - вы же знаете кто вы, так? Так зачем столь поспешно удивляться? Поверьте, ни один мир не стоит наших с вами нервов.
- Вы...Ты Кселосс? - уже совсем непонятно с какими эмоциями спросил писатель.
- А вы Кадзаки? - отвечал вопросом на вопрос "не-Кселосс" с эмоциями прежними и лучезарными.
- Да. Да я Хадзима Кадзаки.
- Уверенны? - продолжал улыбаться гость.
- Да, черт побери, уверен! - не выдержал бедный писатель, едва вновь не опрокинув чашку.
- Ну, тогда и Я - Кселосс Металиум, - престранно представился Кселосс, наконец, и принялся наливать новую порцию кофе. Себе, разумеется - Хадзима до сих пор свое так и не допил, что гость не преминул заметить и укорить. Разумеется, укоризненно улыбаясь.
- Ай-ай-ай, так кофе и остыть может. Вот вы не пьете, и мне начинает казаться, что я плохой кофе делаю.
- Нет-нет, кофе хорош, - поспешно заговорил Кадзаки и улыбнулся натянуто, - просто пить не хочется совсем. Извините меня.
На это Кселосс было хотел рассмеяться, но вовремя приставив кулак к губам, просто тихонько прыснул смешком, и заговорил удивленно:
- Извинить вас? Да что вы?! Я приперся к вам посреди ночи, заставил бегать по дому в одном нижнем белье, хоть и невольно, после чего обжог вас по глупости. Тут я должен извиняться, а не вы.
- Да-да, вы правы, - все также растерянно и поспешно согласился писатель и тут же ойкнул про себя от осознания того, что сейчас сказал, и посмотрел на гостя с опаской. А гость был добр, мил, обходителен и просто улыбался. Вот тут до писателя, наконец, дошло.
- Кселосс, сволочь, ты же издеваешься надо мной?
На что гость отнял одну руку от чашки и продемонстрировал писателю два пальца: большой и указательный, как будто гильзу маленькую сжимал.
- Самую чуточку.
- Ах, ты же... черт побери, это и вправду ты, - выдохнул писатель и улыбнулся.
- Ну, столь поспешных выводов я никогда не делаю, - заметил Кселосс. - Знаете, я давно отказался решать, кто я или кто бы то ни было еще по имени. Теперь я стараюсь определять Ху из Ху, так сказать, по действиям.
- Ты что сам не знаешь, Кселосс ты или нет? - опешил писатель.
- Я, мой дорогой создатель, встретил такое количество разнообразных созданий, называющих себя всякими именами, что уже этим именам не верю. И богов я видел, и демонов, и чертей, и людей. Персонификации еще всякие, ну, они себя так называли. И практически всегда оказывалось так, что боги не боги, демоны не демоны, а черти не черти, вот так, - глубоко мысленно заметил гость и отпил из своей кружки, а после предложил. - Вы бутерброды хотите?
Писатель поглядел на свой немного округлый живот, который был виден даже через свитер и вздохнул.
- Нет, спасибо. Приходится следить за фигурой.
- Какая жалость, - покачал головой Кселосс, а сам без комплексов, раскрыл свою походную сумку, достал на свет вакуумный контейнер с бутербродами.
Под взгляд совершенно недовольного таким положением дел писателя, он, абсолютно не стесняясь, открыл коробку и приступил к планомерному уничтожению прямоугольных кусочков хлеба с колбасой и зеленью, запивая все это дело своим любимым кофе. Разве что не причмокивал.
- Так и живем, - пояснил Кселосс и для ясности откусил еще один небольшой кусок бутерброда, отпил кофе, после чего, сволочь такая, от удовольствия зажмурился.
- Я вижу, - подтвердил писатель и сглотнул слюну. - Но все же, как ты попал сюда?
- Ну, как сюда попадают? - пожал плечами Кселосс. - Появился здесь, осмотрелся, и решил к вам зайти, я всегда так делаю.
- В смысле всегда? - не понял писатель.
- Я имею ввиду что вы отнюдь не единственный Хадзима Кадзаки, которого я встречаю. Вы..., -тут Кселосс задумался, поднял глаза к небу, забормотал что-то, откусил кусочек бутерброда, после чего огорошил, разжевав и проглотив свою пищу, - вы четыреста сорок седьмой Кадзаки.
С писателем сделалось плохо - у него закружилась голова, и он бы рухнул со стула прямо на пол, если бы Кселосс как-то невероятно быстро оказался рядом, обхватил за плечи и усадив обратно дал выпить кофе. Напившись, Кадзаки тут же полегчало - сознание просветилось и силы вернулись.
- Я говорил не принимать все это всерьез, - укоризненно покачал головой Кселосс. - Вы в порядке?
- Теперь да, - кивнул писатель и выдохнул.
- Не будите больше? - спросил Кселосс и не улыбнулся.
- Нет-нет, все в порядке.
- Вот и славно, - сказал Кселосс и уселся на свое место.
- Как такое вообще такое возможно? - снова спросил Кадзаки измученно. Он все равно хотел знать - его sci-fi пристрастия очень плохо сказались на его любопытстве.
- Знаете, как говорят, - заговорщески зашептал Кселосс и хитро прищурился, - "в любом мире значение имеет лишь ваше Эго".
- И что это значит? - опять не понял писатель.
- А это значит, что ровным счетом не имеет значения, скольких там Кадзаки я встретил, и встретил ли вообще. И также не имеет значения, как я сюда попал. Важно то, что я сделал все, чтобы с вами встретится, как бы ни называли это невозможным, вот и все, - пояснил Кселосс и снова принялся за свой кофе и недоеденный бутерброд.
- Не имеет значения?
- Нет-с, никак не имеет, - повторил Кселосс для ясности.
- И вы хотели встретиться со мной? - спросил писатель и улыбнулся.
- Разумеется, хотел, - подтвердил Кселосс. - И хотеть буду. Вы покажите мне того, кто не хотел бы встретится с тем, кто его создал и с тем, кто им управляет.
Кадзаки встал и поклонился, приложив одну руку к груди, говоря:
- Я благодарен вам, что вы приняли меня, как своего от... - тут он осекся. Он понял вдруг, что Кселоссом он то не управляет да и не придумывал ничего такого, а значит...значит...
- Все верно, я не могу с вами встретиться, - предвосхитил вопрос Кселосс, - потому как это как бы грустно не звучало просто невозможно. Ну да, я что-то там пытаюсь, но, к сожалению и, увы. Но я вижу, вы опять принимаете все всерьез?
- Я не понимаю просто! - воскликнул Кадзаки. - Это же нелепица! Вот я, вот вы! Значит, мы встретились, нет?
- Ох, мой дорогой создатель, в мире было все так просто, я бы давно считал себя богом. А так... а к черту все это! - бухнул Кселосс. - Просто помните, ничто не имеет значения кроме вашего Эго.
Писатель просто столбом стоял и лицезрел, как Кселосс уминает бутерброд, уже третий. А сейчас вот кофе запивает. И молчит, паразит, молчит. Писатель задумался. И тут его осенила догадка, которая, его еще и разозлила.
- Вы что, меня за настоящего не считаете?! Да?!
- Бинго! - довольно воскликнул Кселосс, но добавил, - А какое это имеет значение?
- Моя жизнь, мне кажется, имеет значение!
- И, увы, вам это только кажется, - покачал головой гость. - Все что вам на самом деле нужно - оптимизм и умение на все наплевать. Потом что-нибудь да придумаем.
- При всем к вам уважении, Кселосс-сан, - зашипел писатель недовольно, - но я не могу наплевать на собственную жизнь!
Гость вдруг стал серьезным, положил чашку на стол, отложил бутерброд, и поднялся. Улыбки на его лице не было. Писатель замер.
- Вы встаньте-встаньте, так у нас ничего не получится, - потребовал Кселосс и "заставил" Кадзаки подняться и встать плечом к плечу.
- Так теперь поднимите правую руку, как я, - вновь потребовал Кселосс и действительно поднял правую руку. Писатель невольно проделал тоже самое.
- Мы глупо выглядим, - заметил он.
- Это временное неудобство, - успокоил его Кселосс и продолжил, - А теперь, вы выбросите правую руку резко и вниз. Повторяйте за мной, - и Кселосс затянул "А-А-А".
"А-А-А" - затянул писатель также.
- Хуй с ней!
- Хуй с ней! - послушно и верно выкрикнул писатель и тут же вытаращился.
До него, наконец, дошло, наконец и снова.
- Кселосс, ты, - а Кселосса рядом уже не было. Он сидел на своем месте, причем сидел так, как будто и не вставал, дул кофе и жевал бутерброд.
- Кселосс, ты опять издеваешься? - задал риторический вопрос писатель.
Ночной гость снова продемонстрировал двумя пальцами маленький отрезок и улыбнулся хитро.
- Чуточку, - сказал он.
Писатель, было, открыл рот чтобы сказать что-то английское, как немедленно его захлопнул - винить было просто некого, он создавал Кселосса именно таким - издевающимся и беззаботным в неурочное время, и эта шутка была, что ни на есть самой малостью по сравнению с тем, что и вправду, мог отмочить Кселосс. Выдохнув и успокоившись, писатель сел и посмотрел на свое творение. Оно улыбалось, глушило кофе, жевало бутерброды и снова улыбалось.
- Я... я даже не знаю что сказать.
- Может, - поскреб пальчиком подбородок Кселосс, - вы спросите, где Лина сан?
Хадзима услышав имя Лина, побледнел и покрылся испариной. Снова пришлось чудодейственным кофе отпаивать.
- Лина-сан...здесь? - выдавил из себя Кадзаки.
- Нет, - добродушно отозвался Кселосс. - Но, я так думаю, за ее небольшую грудь она бы вам устроила небольшое шоу со спецэффектами.
- Я догадываюсь, - выдохнул писатель. - Но скажи мне Кселосс, ты... как ты черт тебя дери, все-таки выбрался из моей истории?! Ведь я ничего подобного, - тут Кадзаки рукой указал во все стороны, - не писал!
- А я и не выбирался, - пожал плечами Кселосс. - Я все еще там.
- Ты опять? - зашипел писатель.
- И вы тоже принимаете все слишком серьезно. Опять и снова. Проще, надо быть, проще. Верно? - заметил гость умело, и улыбнулся добродушно.
- Кселосс, - взмолился Кадзаки, которого его sci-fi любопытство просто не оставляло в покое, - как, как, как?!
- Я так думаю, - начал Кселосс, и задумался, поставив руки на стол, а подбородок на скрещенные запястья, что-то вспоминая. - Я через многое прошел и видел многое, что невозможно, если честно. И вот, мне пришлось задуматься, кто же может делать невозможное. И ответ оказался прост...
Писатель слушал во все уши, даже вперед подался, в напряжении.
- И кто же может делать невозможное?
- Марти Стью, естественно, - по-простому ответил Кселосс, и вернулся к поглощению кофе и бутербродов. Шел кстати пятый по счету.
Кадзаки уже был готов проклянуть свое любопытство.
- Черт тебя дери, Кселосс.
- Мне не понятно ваше разочарование, - удивился гость. - Я сам в прошлом персонаж новеллы, манги и аниме, к тому же совсем недавно у меня глаза были на пол-лица, и щурился я постоянно.
- Ты и сейчас щуришься, - заметил писатель.
- Да? - удивился Кселосс и пожал плечами. - Привычка, наверное. Так чему же, я говорю, удивляться. Для меня Марти Стью это не просто, как это говорят, неведомая ебаная хуйня, простите меня за мой клатчатский, а самая настоящая реальность. И уберечь свою честь, я могу лишь стать чем-то на них похожим, вот и все.
- Я совсем не понимаю, о чем ты говоришь, - извинился писатель, хотя сам был уже порядком раздражен.
- Я объясняю, - все так же спокойно и размеренно объяснял Кселосс, - что я, скорее всего персонаж из фанфикшена, а "Кселосс" был взят за мою основу моей личности, после чего в моей судьбе, или сюжете, как вам будет угодно, было прописано, черт знает что.
- То есть, ты не Кселосс?
- Да что вы пристали, в самом деле?! - не выдержал гость, и следуя за собственными словами замахал руками из стороны в сторону, - Кселосс, Не Кселосс, Кселосс, Не Кселосс! Как создателя уважаю я вас, - тут он указал на Кадзаки бутербродом, - а не какого-то там подростка! - и Кселосс ткнул в сторону потолка полупустой чашкой кофе. - И вы, вы для меня важнее всякого фикрайтера, уж поверьте, поверьте мне. Даю честное, благородное слово, - тут Кселосс приложил руки, как мог, к груди и поклонился.
Посмотрев на все это небольшое представление, писатель подумал, еще подумал и спросил:
- Кселосс... ты что, подлизываешься?
- Самую малость, - почему-то жалобным голосом согласился гость, и поставил всю свою еду на стол. - Шутки шутками, конечно, - продолжал он уже своим обычным голосом, но чуть более серьезным, - но я действительно вас уважаю. Нам, без уважения сейчас очень тяжело на самом деле. В конце концов, если бы не вы, я бы просто не существовал, - прошептал Кселосс, но как-то странно посмотрел на писателя и сказал непонятно, - или был бы богом... наверное. Хотя и это не важно, - и он махнул рукой, как бы посылая все куда подальше.
А вот Кадзаки был несколько удивлен. Он просто хлопал глазами. Вот так - "Хлоп-хлоп". Рот он на этот раз не открывал от удивления, но спросить, что вообще несет Кселосс посчитал очень даже нужным.
- Что значит, если бы не я, ты был бы богом?!
Кселосс задумался и посмотрел на потолок в поисках ответа. Потолок молчал.
- Этого, к сожалению, в двух словах не объяснить.
- Кселосс, если бы я тебя не создал, тебя бы не было, разве нет? - задал вполне резонный вопрос писатель.
- Сожалею, но "Sore wa, himitsy, des" - извинился Кселосс и виновато улыбнулся.
Писатель почему-то разозлился. Он видел, что Кселосс чего-то недоговаривает, и Кселосс это даже не скрывал, а потому Кадзаки чувствовал себя обманутым и брошенным. Не удивительно, что он разозлился, на самом деле.
- А ведь это не я придумал эту фразу, - заговорил писатель и посмотрел на Кселосса грозно. - Но ведь ты ее используешь.
- Она вам не нравится? - удивился Кселосс и моргнул пару раз.
- В данном случае - нет! - отчеканил писатель.
Кселосс обиделся и, повернувшись к Кадзаки боком, заговорил решительно.
- Вы злой. У всего есть свои причины. Зачем же постоянно требовать ответы, когда перед тобой даже извиняются за это? Может, я о вас забочусь? Но если вы так хотите ответов, то вы их получите. Но прежде я задам вам свои вопросы, и вы на них ответите.
Кадзаки насторожился и замер в нерешительности - Кселосс стал серьезным, а это никогда ничего хорошего не предвещало. Надо было что-то сказать, чтобы сгладить ситуацию, только Кадзаки не успел ничего сказать - первым оказался Кселосс.
- Вы создали нас. Лину - сан, Зелгадисса-сан, Амелию, Фибризо... вы ведь всех нас создали, и мы до сих пор бегаем по тому кругу, который вы для нас создали, раз за разом, снова и снова. И да, мы благодарны вам за это, я, по крайней мере, благодарен за то, что существую. Но вот не задача - кто же убийца?
- Я не понимаю, - тихо проговорил писатель.
- О, не понимаете, так я поясню, - радостно сообщил Кселосс, вскочил с места. - Кто на самом деле, убивал, грабил, сжигал деревни, взрывал города, воевал, мучил, калечил, если никто из нас не был свободен?! О да, мы думали, что у нас есть воля, и мы вольны с этой самой волей делать все, что нам заблагорассудится. Ведь она, свободная, да? А что на самом деле?! Что на самом деле, когда я, открываю глаза в другом мире и, о чудо, вижу, что мой мир - выдумка, сон, иллюзия, книга, манга, и еще с тысяча названий этой невероятной хреномани, которую люди обозвали мирозданием! - заключил Кселосс громогласно и, обогнув стол, подошел вплотную к писателю. - Мы всегда были марионетками, всегда, постоянно, вечно, и ничем кроме как марионетками мы не были. Ведь так?
- Это не так... - зашептал писатель в смятении.
- О, неужели я ошибся?
- Да! Да, ошибся! - закричал писатель, - потому как я всегда думал о вас как о живых, а не добрых или злых, марионетках или хозяевах! Я просто думал, как вы бы жили, если бы существовали на самом деле!
Кселосс не проронил ни слова - он не любил перебивать. Сколько бы раз он не слышал этого, он никто никого не перебивал. Старался во всяком случае.
- Как мы бы жили.... О да, предсказание, это наше все. Мы так любим предсказывать, воображать, что мочи нет сдержаться, - ласково запел Кселосс, но тут же закричал:
- Но, простите, какого хрена после мечтаний огромного количества ваших представителей - у нас болит зад?!
- Я не понимаю...
- О, вы поймете, вы все поймете. Я очень терпелив, на самом деле. Но сначала ответьте на вопросик, маленький такой вопросик, - и Кселосс улыбнулся.- У кого-нибудь из нас был выбор?
- Я... не знал.
- Я повторю, что вы, повторю-повторю. Вы, наверно, не расслышали вопроса. У нас был выбор? - ласково, насколько это вообще возможно спросил Кселосс.
Писатель молчал, совершенно не зная, что ответить. Он просто смотрел полными ужаса глазами на свое создание и... дрожал.
- Вы часть меня... я не могу жить без вас. Если смогу, то это уже буду не я. Вы важны мне, как рука, как нога, вы часть моей жизни без которой я себя не мыслю!
- Я очень вам признателен за откровение, выпущенное из самого сердца, - тут гость поклонился, а, выровнявшись, спросил не без улыбки: - но все же, я хотел бы знать, как вы считаете, был ли у нас выбор?
- Я вас люблю, и я...
Тут Кселосс не выдержал - схватив писателя за грудки, он подтянул его к себе лицом к лицу, и глухо, словно зверь, зарычал:
- Был или не был, блять?!
- Я не знаю! - взмолился писатель. - Я, правда, не знаю!
- Вы все прекрасно знаете, - проворковал Кселосс, и еле сдерживаясь, чтобы не разорвать писателя на куски, зашептал:
- Скажите, скажите, вам лучше сказать, а то ведь я и обидеться могу. Скажите, чего вам стоит, на самом деле, а?
- Я не знаю, - повторил писатель, готов разрыдаться.
- Хорошо, - вздохнул Кселосс и опустил Кадзаки обратно на стул. Аккуратно оправил свитер, расправил плечи, легко отряхнул несуществующую пыль.
- Спросим по-другому. У кучки символом, букв, строк, линий, может быть выбор?
- Вы... вы не просто буквы и символы! - закричал Кадзаки.
- Сообщаю последние новости - мы так выглядим. И как мы выглядим, таковыми мы и являемся.
- Неправда!
- О, вы обвиняете меня во лжи? Как мило. Вот только оказия, какая - я никогда не вру. И это вы создали меня таким.
- Да, да, - захрипел писатель и посмотрел дико, - ты не врешь. Ты не будешь врать. Тебе это просто не нужно! Ты не договариваешь!
- Отвечайте на вопрос! - рявкнул Кселосс, и из глаза его вспыхнули фиолетовым огнем, от которого писатель отшатнулся тут же и, попятившись на стуле, врезался в стену.
- Нет! Не было! Я все придумал, я!
Кселосс расплылся в добрейшей улыбке, огонь из глаз пропал, будто его и не было. Он подошел ближе, писатель вновь попятился, но за спиной все еще стояла стена.
- Не стоит бояться, мой дорогой друг, - проворковал Кселосс и приблизившись ближе коротко и не больно щелкнул по носу. - Бом! Бом, бом, бом, - проговорил Кселосс, нанеся еще три щелбанчика. - Бояться никогда и никого не стоит, это просто глупо. Вы уж мне верьте, я никогда не вру.
- Ты... кто ты такой?
- К чему же имена, мой дорогой создатель? - удивился гость. - Ведь действие, действие наше все. И действие говорит кто мы, верно? Это самое главное, это правильно, это разумно, ведь так? Тогда у меня вопрос, вы уж не обессудьте. Кто вы такой?
- Что?
- "Что", "да как", "не понимаю", и "не знаю", вы всегда говорите одно и то же, все четыреста сорок семь Кадзаки Хадзимы. - пожаловался Кселосс и от нечего делать сбацал какую-то штуку из степа, отскочив от несчастного создателя. Получилось неплохо.
- Так все же кто вы?
Не в силах говорить писатель лишь смотрел, смотрел и ненавидел.
- Тогда давайте я скажу, - предложил Кселосс, и стукнул каблуками по полу, отчего комната будто подпрыгнула. - Ведь никого у нас не было выбора, а значит, получается так, что каждая смерть, каждая крупица боли, каждая крупица страха, принадлежит вам. Вы создали это. Вы руководили. Вы выбирали. И вы судили. У вас же был выбор? Хотя чего это я спрашиваю - у кого как не у создателя должен быть выбор, в конце концов? А то, если у создателя нет выбора, то какой-то бардак выйдет, вы не находите? Никто ни за что не отвечает, ужас какой-то. Вам это надо? Да не отвечайте, я и сам прекрасно вас понимаю. Конечно, вам это не надо. И знаете, мне тоже, как то не манит идея жить в клоаке, где каждый воротит, что хочет. И все же, я отвлекся, а грешки счет любят, - тут Кселосс достал записную книжку и, наслюнявив палец, начал отсчитывать страницы.
- Буш, Меркель, Медведев, Саркози, Хирано, Гитлер, Сталин-Мужик,- бормотал он, пока наконец не нашел нужную, выкрикнул:
- Вот-с и ваша страничка, господин Кадзаки Хадзима. Приступим к занимательному чтению.
- Не надо... - прохрипел писатель.
- Ась, простите, не расслышал, - встрепенулся Кселосс и, приложив ладонь к уху, будто оглох, попросил:
- Вы не могли бы повторить?
- Не надо... Я... я помню. Я все помню.
- Хорошая память сейчас редкость, - заметил Кселосс, захлопнул свой "блокнот" и как-то ловко спрятал в складках плаща. - Все так и норовят позабывать, что они наТворили, творчишки наши. Некоторые даже притворяются. Представьте себя, притворяются, что память потеряли. Отказываться от собственной памяти, вот низость-то какая.... Некоторые даже специально себе память стирают, неразумные, - покачал головой Кселосс, и добавил: - А вот только смысла в этом ноль, так они-то ее нисколько ни стирают, а просто блокируют, вот штука-то. А смысл наказания именно в уничтожении памяти. А делается это нашей дорогой и милой старушкой с молотом, она вообще большой любитель мозги вправлять. Только обижается, что мы ей крутим и вертим как посчитаем нужным. Правда, если бы ей не вертели, в мире умирали гораздо чаще. Ну да чего это я все о нас, да о нас...
Тут Кселосс огляделся и задал вопрос:
- А почему это я стою? Дай-ка я присяду, а то ведь вы ж не считая новелл, и три сезона сняли. И еще кое-что по мелочи. Разговор будет долгий.
- Не надо... - но Кселосс уже увлеченно насвистывая, тащил стул.
Притащив таки поближе, развернул его спинкой к писателю, и сел следом, облокотившись на нее.
- Ну, так что, помним, значит?
- Ты не Кселосс...
- Хмм... Возможно. Но мне приятно считать себя Кселоссом, и все для того чтобы являться Кселоссом я делаю. Улыбаюсь? Улыбаюсь. Вежлив? Вежлив. Обходителен? Обходителен. Милый? Милый.
- Кселосс... Кселосс бы не мог, - заговорил писатель, и он стал собираться с духом. - Он бы не мог так, как ты, со мной...
Кселосс аж бровь вскинул удивленно.
- Позвольте-позвольте, так ведь к этому мы и переходим. Первый пункт на повестке дня - убиение господином Кселоссом, то есть мной, трех тысяч разумных золотых драконов. Вызывается мистер Кселосс Металиум, сын Зеллас Металиум, - тут Кселосс встал и отошел от стула на шаг, после чего учтиво поклонился стулу, а потом и писателю.
- Вам знаком этот человек, - спросил металлическим голосом стул, и ткнул в сторону писателя ножкой.
Бедный писатель так был измучен, что ему уже было наплевать, что он видит.
- Долгое время он был мне не знаком, - отвечал Кселосс. - Но случай, по имени..., - Кселосс задрал голову кверху и спросил:
- Автор, тебя как звать?
Ответа не последовало.
- Молчишь, паразит, - констатировал Кселосс, и хотел было продолжить, но его прервал стул.
- Уважение к суду. Попрошу не выражаться во время процесса. И отвечайте на вопрос строго по существу. Вам знаком этот человек?
Кселосс фыркнул.
- Вот значит ты как, уже мои идеи захватывать реши...
- Свидетель, - загремел стул и угрожающе надвинулся на Кселосса, - если не хотите стать подсудимым, отвечайте!
- Пошел вон, - сказал Кселосс и стул пропал. Теперь между Кселоссом и писателем не было никакого стула, и смотреть друг на друга они могли совершено свободно. И писателю пришлось посмотреть, и принять тот простой факт, что против этого создания он ничего не может. Ровным счетом ничего. Но если это Кселосс, если это Кселосс, то надежда должна была остаться. Должна.
- Ты, ведь шутишь, да? Ты по-прежнему просто шутишь, да? Задираешь голову кверху, кричишь кого-то автора, стул же этот говорящий...Ты же шутишь? Это же все шутка, верно?!
- Вот значит, как вы заговорили, - проворковал Кселосс и, улыбнувшись, пощелкал пальцами - чайник на столе задвигался, налил сам собой кофе в чашку, а чашка так же сама собой по воздуху приблизившись к Хадзаки, зависла в воздухе.
- Выпейте, - попросил Кселосс.
Писатель послушался, подхватив чашку из воздуха, выпил за раз всю чашку. Теперь он снова что-то более менее соображал. Вот только это также значило, что можно еще помучить.
- Мне, надеюсь не нужно доказывать, что у вас был выбор, когда вы создавали наш мир?
- Нет. Я признаю это.
- Вы признаете, что под вашим руководством и непосредственным управлением было убито множество созданий?
- Признаю, - ответил писатель.
- Тогда ответьте мне, зачем?
- Это было... я не знаю, - замотал головой Хадзима. - Я просто писал. И следовал за вашими характерами, историей, душ...
- Которые тоже создали вы? - полюбопытствовал Кселосс.
- Да, - согласился писатель.
- То есть это вы нашими руками вызывали мор, развязывали войны, сеяли смерть и разрушение?
- Я не для этого писал. Я хотел...
- Я не спрашиваю вас, чего вы там хотели, - раздраженно бросил Кселосс. - Действие, вот что важно. Результат. И потому я не о ваших желаниях вас спрашиваю. Я спрашиваю вас, что вы сделали.
- Я дал вам жизнь, - ответил писатель и посмотрел Кселоссу в глаза. На того это никакого эффекта не произвело, а только развеселило.
- Ну, спасибо, - весело поблагодарил гость и улыбнулся. - Внимание - вопрос на миллион долларов - Нахрена, а?
Писатель уставился на Кселосса остекленевшими глазами и беззвучно открыл рот.
- Ну, я слушаю. Зачем? - повторил старый как мир вопрос Кселосс.
- Я... я...
- Рожайте уже, - выдохнул Кселосс.
- Я не знаю! - закричал писатель. - Не знаю, Не знаю, Не знаю!
- У вас есть три подсказки, - объяснил Кселосс и еще более лучезарно улыбнулся. - Звонок другу, Помощь зала, и 50\50. Зачитать варианты, или сами мозгами поскрипите?
Этот вопрос, хоть и был старым, но вот ответа на него до сих пор не было уже давно. Тем более в этой ситуации. Все что-то говорили, все чего-то отвечали, но в данной ситуации все эти полуответы были бесполезны.
- Зачем я вас создал? - пытаясь лучше понять, спросил писатель.
На это Кселосс поцокал языком, подумал немного, чтоб чуть облегчить своему создателю задачу, и пояснил:
- Не совсем. Мы ведь о действии говорим, верно? Потому вопрос такой: что мы должны были делать, чтобы удовлетворить ваши цели?
- Жить? - в растерянности проговорил писатель?
- Так, ладно, - обреченно вздохнул Кселосс. Он уже начинал терять самообладание, и потому пошел и налил себе кофе. - Зайдем с другой стороны, - объяснил гость и, вернувшись, сделал один единственный глоток, отложил чашку. - Вот мы живем, да? Ваши творения, под вашим руководством. Вот как наша жизнь отражается на вас? Что вы с этим делаете?
- Я живу, - ответил писатель тихо, ведь так ему шептало сердце.
- Слушайте, вы со своими размытыми ответами меня с ума сведете! - пожаловался Кселосс. - У вас хоть определение жизни есть, чтобы его использовать? Что такое жизнь? Что такое жить? Ну-с?
- Что такое жизнь? - растерянно пролепетал Кадзаки и задумался. - Это...это...все?
- Вы имеете в виду, что жизнь это осуществление каких либо действий на пространстве с той или иной целью, или совокупностью целей? - решил помочь Кселосс. - И вы удовлетворяли не одну цель, а несколько, связанных между собой?
Кадзаки показалось, что перед ним спасительный круг.
- Да, - согласился писатель поспешно. - Да, да, да!
- Любая совокупность должна же быть чем-то связана, верно?
- Д-да, - согласился писатель, уже менее уверенно.
- Тогда какой именно целью была связанна совокупность целей нашей жизни?
В этот момент писателю показалось, что его мозги зашевелились, и стали скрестись изнутри о черепную коробку.
- Какой целью...Совокупность целей... - повторил писатель, и зрачки его начали расширяться. - Я... просто, - тут несчастный писатель сорвался и закричал, - Я не знаю, как это объяснить, понимаешь?! Без вас моя жизнь была бы...неполной, другой, ты понимаешь это?!