Солнце уже нависло над грядой холмов западнее деревни. Бармен лениво зевнул, на минуту прекратив протирать стаканы пыльной тряпкой. Оглядев свой "салун" он увидел не так уж много посетителей, местные уже расходились по домам, из "приезжих" , ставших в это время уже редкостью, один странного вида человек. Судя по довольно крупной кобуре, висевшей у него слева на поясе, это был наемный стрелок. Он сидел за угловым столиком, не снимая шляпы, и пил виски. Рядом стоял приставленный к ножке стола заплечный мешок, с туго смотанным полотнищем палатки. Бармен еще раз посмотрел в окно на закат, пора уже и закрываться. "Эй, парень! Солнце уже низко, мы уже закрываемся! Либо плати за комнату, либо проваливай в Пустошь к серым и сиу!" - решил напомнить бармен странного вида посетителю о том, что у него на втором этаже в комнате, за 6 золотых ночь с соломенным тюфяком вместо кровати, гораздо уютней чем в этой дьявольской пепельной пустоши.
"Я здесь не задержусь, если вы закрываетесь, то я пожалуй возьму с собой еще бутылочку этого прекрасного виски." - сказал посетитель, помедлив с минуту словно обдумывая слова бармена. Бармен сначала даже немного опешил, как это так один в Пустошь, ночью, верная смерть. Но слегка взмахнув головой и мысленно подняв с пола челюсть, он прикинул что бутылка виски за 21 монету нисколько не хуже платы за ночлег, а этот псих, хрен с ним, пусть дохнет. Незнакомец тем временем перелил остатки первой бутылки в плоскую фляжку, плотно закрутив крышку, затем вскинул на спину свой тюк и ,подойдя к стойке, поставил стакан и пустую тару из-под выпивки. затем достал увесистый кошель и, развязав тесемку, высыпал немного золотых дисков, затем достал недостающие до суммы кругляши. "Итак бутылку виски, и я пошел!" - ,придвинув кучку монет в сторону бармена, сказал этот спятивший путешественник. Бармен, засуетившись при виде золота, поставил бутылку на стойку и, собрав монеты с прилавка, ссыпал их в кассу, рядом с которой стояло заряженное ружье.
Незнакомец, засунув бутылку в заплечный мешок, уже собрался было выходить, но тут бармен не удержался таки от вопроса. "Эй, постой! А не боишься разве ночью за знак выходить? Серые, сиу, мало ли, другие какие твари, в Пустоши ночью всякое твориться!" "А ты там был ночью-то? Пустошь как Пустошь, что днем что ночью. А серые они тех же сиу боятся ведь, трусливые они как койоты, просто чуют, кто их боится , а кто нет."- ,не оборачиваясь, ответил незнакомец. Бармен последний раз глянул на этого странного посетителя, словно запоминая, приметил в который раз необычность внешности незнакомца: левая рука замотана в толстый слой тряпок, кобура, вмещавшая в себя нето большой револьвер, нето маленькое ружье, крупный тюк поверх истертого плаща. В баре окончательно стемнело, только хлопнувшая где-то дверь вырвала бармена из странной задумчивости, он засуетился, закрывая свое скромное питейное заведение.
Странный путник тем временем дошел до конца улицы. Названия этого местечка он как всегда не запомнил. Переступая знак изнутри, он как всегда почуствовал как его словно выталкивает из деревни невидимая рука. Знак - круг странных рун прямо на земле, был границей между Пустошью и оазисом плодородной земли. Ни одна из деревень не обходилась без этой защиты. Ни одно дьвольское создание не могло переступить эту линию, по крайней мере так считалось. Вот растет зеленая трава, жесткая придорожная трава, притоптанная ногами и запыленная, затем шаг, и твоя нога ступает на скрипучий пепел равнины, темно-серой равнины. Ветер гоняет пепел и веточки колючих, черных кустарников, растущих вдоль дороги. Лишь на холмах росла блеклая трава, там жили койоты, суслики и некоторые другие пережитки старой жизни. Остальная живность Пустоши не столь обычна, и как раз она и является причиной оставлять на ночь дозорных на вышках в деревнях, она же заставляет путешественников и торговцев сбиваться в караваны и нанимать стрелков для их охраны. Выйдя в Пустошь странник натянул на лицо платок и поднял воротник, оставив на лице открытой лишь узенькую полоску. Шагая по дороге, заметил пару серых, повизгивая пробегавших по соседним оврагам в ожидании окончателного наступления темноты. Когда стемнеет они подкрадуться ближе к деревне, засядут в густой тени отбрасываемой факелами и будут ждать. Эта пародия на волков, безшерстные , худые твари, наглые и одновременно трусливые, опасные только в темноте или большой стаей, постоянно ошивались около населенных пунктов. Вот и гряда холмов. Дорога сначала поднималась в этом месте, затем резко погружалась в овраг. Поднявшись на холм, путник достал плоскую фляжку с виски и сделал глоток. Завинчивая крышку, прочитал бегло выгравированную на фляжке надпись: "Тайлеру от Винса, в память о нашей общей победе!". Тайлер, так его звали когда-то давно друзья и знакомые, большую часть всех этих людей он уже и сам забыл. Об этом Винсе он например помнил только то , что это был высокий рыжий парень и он жутко не любил табачный дым. Воспоминания порой захватывали внимание Тайлера, вот поэтому он всегда старался взять виски или ром при остановках в населенных пунктах, когда выпивка кончалась, правая рука порой тянулась к кобуре с револьвером, но почему-то бережливость по отношению к пороху пересиливала душевные муки, видимо и вправду мало человеческого в нем осталось. Шагая по склону холма, Тайлер увидел двух молодых серых, сидевших сбоку от дороги под кустами колючек в месте где дорога спускается вниз в овраг. Наверное они издалека приняли его за обычного путника и решили сделать засаду, глупенькие, молодые, на выступающем сквозь серую кожу хребте еще не было и намека на тот пепельно-серебристый загривок у старых псов. Тайлер остановился и потянулся было к револьверу, но затем передумав взял камень с дороги, и широко размахнувшись кинул в зверье. Взвигнув пронзительно , молодняк почесал прочь с дороги. Путник усмехнулся. Заприметив куда помчались серые и прикинув в голове повадки этих недоволков Пустоши, Тайлер примерно понял где расположено логово. Подумав, Тайлер направился туда. Нет, не для того, чтобы перебить тварей и дать деревне небольшую передышку, причиной был способ добычи золота, который не очень нравился Тайлеру, но был довольно прост. Свою добычу серые оттаскивают к логову и только там съедают, а так как основной добычей являются люди, то возле логова скапливаются вещи, одежда , сапоги и прочий несьедобный хлам. Порывшись там , можно было найти много полезных вещей. Конечно сапоги, погрызенные щенками, никуда не годились, но вот монеты, свинец, пули бывали весьма кстати. А если находишь целый кисет с табаком или рожок с порохом - это вообще праздник. Пройдя совсем немного по оврагу , взгляд Тайлера остановился на кожанной перчатке лежащей в пыли, она явно видела лучшие времена, сейчас эта перчатка имела только два целых пальца. Посмотрев, он слегка толкнул находку носком сапога в надежде, что в ней мог остаться перстень. Перчатка, подняв облачко серого пепла перекатилась немного и снова застыла в оседающей пыли. Ничего стоящего в ней так и не обнаружилось. Тайлер широким шагом переступил мусор и пошел дальше. Судя по костям, то и дело попадавшимся в пыли , логово было близко. Как и обычно, серые устроили жилище недалеко от деревни и караванного тракта. Подойдя наконец вплотную к логову, Тайлер увидел обычную картину: крупная нора в склоне холма, рядом лежат кости, разорванный сапог с кованными шпорами, чуть поодаль - куча несьедобных остатков, еще чуть подальше, судя по доносившемуся приглушенному зловонию, кучи помета. Спокойным шагом пройдя мимо лежащего пса, Тайлер направился к груде одежды. Серые находившиеся рядом с логовом встревожились, но голоса не подавали. Самка, подхватив щенка, поспешила исчезнуть в норе. Человек принялся хладнокровно перебирать обрывки одежды в поиске карманов и котомок. Искать было немного неудобно из-за замотанной в тряпье левой руки, но работа мародера спорилась: он нашел 12 монет, один перстень, с одного ремня снял крепкую пряжку. Увидев золотую цепочку, Тайлер потянул и вытащил из груды остановившиеся серебянные часы с разбитым стеклом. Судя по всему хозяин был богатым человеком. Вдруг за спиной путника со стороны норы послышался рык, негромкий, но уверенный в себе. Зверь, заставивший обратить на себя внимание, того стоил: это был старый серый, крупнее обычного пса раза в полтора этот имел седую гриву. Пасть, лишенная одного клыка справа, все еще выглядела внушающе. По-видимому старый вожак, этот пес медленно шел на человека, словно хотел медленно вытолкать его за пределы своей территории. "Слушай, старик, иди в нору! Ты видишь в темноте, я вижу в темноте, и у меня пистолет, так что тут выигрываю я. Выводок твой я не трону!" - попытался вразумить словами Тайлер этого матерого пса, помнившего наверное еще те славные времена, когда людей было много больше, когда они воевали друг с другом на территории Пустоши, и не превратились тогда еще в пленников безопасных кругов. Пес, вдруг, словно послушавшись, прекратил рычать и раздул ноздри. Что-то странное витало в воздухе, он начал принюхиваться и подошел к человеку, теперь уже не угрозе, а объекту исследования. Обнюхав правую руку, ноги и пояс, он вдруг принюхался к левой руке, с сипением втягивая в ноздри воздух. Встопорщив шерсть, он начал пятиться, рыча, теперь правда с нотками испуга. Из тряпья, обмотанного вокруг левой руки человека, медленно высовывались пять черных когтей. "Правильно, иди спи, старик! А то не дай бог, она уже проголодалась. Жалко мне тебя, мы ведь с тобой чем-то похожи, оба пережили свои времена, оба по-прежнему кусаемся." Стиснув зубы, Тайлер держался за плечо правой рукой, коготки слегка царапали кобуру. Затем по телу пробежала небольшая дрожь и когти снова втянулись в лоскутную перевязь. Настроение было испорчено основательно. Рассовав добычу по карманам, правая рука Тайлера достала кисет и трубку. Немного нерво, резкими движениями, Тайлер набил трубку и закурил. Немного расслабившись он направился обратно в сторону дороги. Внимание Тайлера привлек светлый круглый объект, двигавшийся чуть впереди словно волочась сам по себе. Быстро нагнав медленно двигающуюся штуку, Тайлер увидел череп, катившийся вроде как сам по себе. "Гребанные пауки-отшельники!"- пробурчал Тайлер, его всегда раздражали эти восьминогие твари, что забирались в черепа и делали засаду у дороги под видом мертвой кости, выскакивая из-под "раковины" они впивались своими ядовитыми клыками в ноги лошадям или в плохо одетых людей. Караваны часто теряли в дороге несколько лошадей по причине этих тварей. Самое обидное было в том, что эти безмозглые гады не отличали его, Тайлера, от своей добычи и постоянно кидались на его сапоги, за что и бывали раздавленны. Сейчас паук летел вместе с черепом, подобрав свои мохнатые лапы вместе, посланный в полет пинком Тайлера. Несмотря на это настроение не хотело подниматься. Даже щедрый глоток виски не поправил дела. Мысли Тайлера крутились вокруг его проклятья. А ведь раньше он не верил в то, что проклятья хоть сколько то действенны. Как оказалось, некоторые из них непросто действенны, но и катастрофически масштабны.
Все началось лет 30 назад. Я был тогда наемным стрелком, как впрочем и сейчас. Тогда все было гораздо лучше, я был еще относительно молод, у меня были друзья, мы жили в молодой, растущей стране. Скорее всего Пустошь и стала результатом амбиций той страны. Наша страна всеми правдами и неправдами присоединяла земли и двигала границу на запад. Мнение коренных жителей не имело значения, им предлагались другие земли , ненужные до поры государству. Племена были разными, подход их вождей к проблеме тоже был различен. Но выбор был прост: либо ты уходишь, либо приходит армия и убивает тебя. Некоторые племена сопротивлялись как могли. Некоторые племена пытались урегулировать вопрос дипломатией. В то время наемники пользовались спросом, и я тогда даже стал чем то вроде специалиста по племенам дакота, или как их еще называли сиу. Я участвовал в подавлении сопротивления трех поселений. Затем случися весьма интересный случай: поселение сиу, возглавляемое вождем Волчья грива, каким то образом смогло заполучить год на подготовку к переселению. Их зимовье осталось на месте, рядом образовалось небольшое поселение торговцев, желающих нажиться на индейцах. Этот поселок стал также пристанщем нескольким семьям фермеров, приехавших с востока на своих фургонах. А затем весной , под покровом ночи воины сиу вырезали поселок. Всем жителям вскрыли горло от уха до уха. Старикам. Молодым. Даже собакам и кошкам. Затем поселок закидали факелами и горящими стрелами. Через неделю там были войска нашей страны, сотня солдат, две пушки. И десяток наемников. Их сопротивление было быстро сломлено, пара наших искуссных стрелков с новенькими винтовками снимали их лучников и конных. Пара залпов остальных солдат и пушки разделались с остальными индейскими воинами. Наш наемный отряд головорезов ворвался в поселение. Мы гарцевали на конях с ружьями, пистолетами, изрыгая огонь, свинец и клубы порохового дыма, словно несколько дьяволов. Я вырвался немного вперед, остальные рассредоточились по поселению, строем входили солдаты. Фронт солдат захлестывал индейское селение словно волна, мы же были брызгами пены, вестниками беды.Мы наемники-головорезы были угольками , что летят впереди пожара. Мой конь вынес меня на просторное пустое место перед крупной землянкой. Тут было довольно пусто, индейцев здесь не было, и шум бой словно бы отдалился. Я покружил на месте оглядываясь. Рядом с землянкой стоял резной языческий идол, тотем племени. Из прохода старнного жилища, темного словно пещера, тянул дым. Судя по всему это было жилище шамана. Я слез с лошади, оставил ружье на вьюках, и, достав револьвер, направился внутрь, расчитывая на добычу. Клубы дыма, вырывавшиеся изнутри жгли глаза и горло. Уже через несколько шагов меня сотряс приступ кашля. Затем я увидел костер и старика швырявшего в огонь какие-то пучки трав и что-то еще. Его руки были черны и похожи на обугленные узловатые корни дерева. Внезапно он повернулся в мою сторону. В темени помещения ярко мелькнули отблесками огня глаза старика, окруженные паутиной глубоко врезавшихся в лицо морщин. Разглядев кто же гость он неожиданно для меня улыбнулся. Во рту были не все зубы, но клыки от этого казались только длиннее. Дым снова заставил меня закашлять, старика это рассмешило. Я поднял револьвер, но даже если бы я выстрелил, то врядли бы попал. Глаза застилали слезы, тело трясло в кашле, дым полностью обезоружил меня. Я был дезориентирован, и в поваливших облаках этого дыма потерял старика из виду. Вдруг откуда-то из глубины этого жгучего, горького адского облака раздался голос шамана. Он говорил хоть и с акцентом, но на моем языке. "Вы слишком далеко зашли... Вы словно лесной пожар, идете и уничтожаете все до чего дотронитесь... Вы пришли издалека и мы сначала просто подвинулись, прерия большая... Вы вырубали леса на востоке... Вы убивали великие стада бизонов в прерии... Возводили свои селения и прокладывали дороги для адских железных повозок... несли болезни и мор в наши селения... Прогнали почти всех нас с нашей земли... но я думаю в моих силах это поправить... " - его голос шел словно со всех сторон. Вдруг дым немного развеялся, и я понял что стою на четвереньках содрогаясь в кашле. Шаман стоял в двух шагах от меня и капал кровью на шипящие угли. Кровь была его и текла из пореза на ладони. "О ты вытерпел этот дым! Отлично, значит выдержишь и кое-что похуже. Вставай! " -старик опять улыбался. Я встал, сначала на одно колено, затем в полный рост. Вытер глаза рукаваом левой руки, правой поднял револьвер и навел на шамана. "Не спеши... сейчас ты меня не убьешь... но потом делай что хочешь." Я взвел курок, тщательно прицелился и напряг палец на спуске, удар по руке выбил револьвер. Обугленное полено из костра, которое метнул в меня этот старик, испачкало рукав и прожгло куртку в нескольких местах. "Я же сказал не спеши... Ты должен увидеть и услышать все... Ты проклят... Ты был проклят как только переступил порог... Проклята вся эта земля... Ты увидишь как эта земля изменит свой облик и восстанет против вас, но мы сиу останемся с ней навсегда... Эта земля станет могилой... Но у вашего племени останется шанс... Там где вы сможете рожать детей, там земля родится заново и будет рожать вам пропитание и чистую воду... И только тогда когда каждый клочок земли станет родным для вас, мы уйдем с нашей земли... " - речь шамана раскатывалась громом в тесном задымленном помещении. Увидев, что я шарю по полу в поисках револьвера, старик снова расхохотался. "Я вижу для тебя это всего лишь бред старика, которому пора в могилу, и ты хочешь мне помочь туда отправиться. Но я же сказал тебе не сейчас." - он зачерпул ладонью углей из костра и направился ко мне. Я увидел револьвер в углу позади меня и бросился туда. Старик рассхохотался и схватил меня за ногу от чего я упал на пол. Правой рукой я все же схватил револьвер. В момент когда я уже разворачивался на старика, мою левую руку словно в тиски схватила рука шамана, затем он вложил мне в ладонь свою руку наполненную углями. Огонь в руке затмил все сознание, но перед тем как провалиться в беспамятство я выстрелил.