Аннотация: Из "Пишу в эфире". Конкурсы "Фристайл" финал; "Стоптанные Кирзачи-5,5" отбор для сборника.
Речное зеркало в старом городе сейчас отражает сюр. Завернувшая сюда "Аврора", которую не назовёшь малышкой - полуторастаметровая, - распушила на себе та-a-кую ёлку, что видны лишь нос и зад. Теперь отдыхает на красных упругих подушках. Они небольшие, но бесчисленные. Это навело меня на мысль: богиня, вселившись в судно, насмотрелась на рыб и навалила божественной икры. Сверху "Аврору" держит осьминогодирижабль. От берега тянутся титановы руки, чтобы успокоить её, когда заворочается. Так что тут уцелеют и набережная, и речное зеркало, и расплодившийся под ним офисный планктон, который завёлся в русле после того, как воду стали выпивать ещё на подступах к городу.
Мы решительно семеним по зеркалу, чтобы воспользоваться волшебно текущим моментом на крейсере и бабахать, бабахать о революции, каковая поддержана зарубежными спонсорами. У трапа матрос, перекрещенный пулемётными лентами, придирчиво крутит наши пропуска. Что-то не так, хотя в копеечку влетели?.. Одобряя кивками, накалывает на штык. Синеглазый востроносый юнга преподносит поднос, однако не с угощением, а с деньгами. Однако деньги не для нас.
- Гоните, братишки, на мировую революцию тысчонку.
На такое зарубежные спонсоры не давали... Мой спутник интересуется, заикаясь, не устроит ли мировую революцию купюрка меньше. Штык дёрнулся, матрос переводит:
- Меньшевики не пройдут!
Зеркало показывает фигу, деликатно прикрытую подносом. Гоша краснеет и кидает на поднос... кулак. Юнга дует на фигу, штык гоняется за купюрами, а мы поспешаем по трапу.
Вблизи заметны между игрушками настоящие горластые пушки. Которые, впрочем, не разевают пасти на другой исторический объект - на берегу. Листовка при входе в ёлку поворачивает мысли вовсе на другое: "Упиться, упиться и ещё раз упиться!". Опасливо думаю про любимый братишками убойный "балтийский чай". Но листовка, продолжая, надеется на наше чувство юмора. И напоминает о шторме, который разразился вокруг корабля-музея из-за тусовки со спиртным, хотя оно было уже без наркоты. "Старайся, братишка, - призывает листовка, - веселиться трезво. Заодно и закусь не нужна, что хорошо, ведь ночью жрать плохо".
Идём по стрелке на палубу минус один и там изменяемся: дерюжные мантии, на головах капюшоны, в руках а-ля пергаменты, на самом деле у Гоши ультратонкий компьютер, у меня штуковина попроще - тайпер. По коридору шатаются под свечное колыхание призрачные силуэты, их разрывают зелёные лапы и дробят блестящие шары. А в нишах чёткие голограммы: "Аврора" несёт свет и радость, намеченные давнишним бабахом. Вот переход крейсера через хребты Урала на выручку осаждённому скукой Нефтеграду, который оказался бездельным. Гоша посверкивает из-под капюшона трифокальными очками, но пока неактивен.
Навстречу самособирается из расчленёнки старик в чалме и чёрном бархатном плаще со звёздами. Следом - стайка галдящих и беспокойно проверяющих карманы и сумочки. Гоша выставляет вперёд пергамент, имеющий противовсяческую защиту, и всё заканчивается для нас благополучно. Мой спутник, однако, этим не заканчивает. Побегав тонкими пальцами по пергамокомпу, показывает мне в окошечке:
<> лолокан лирудбо - маг <>
И кликом отправляет эту сигнальную фразу, которая непроста - читается в обе стороны.
Продолжая путь, слышим опять галдёж. Гоша уже морщится. Поколдовав над пергаментом, начинает мять. Я останавливаю, и успевает уйти:
<> норов аврорпрорва ворóн <>
Условный знак, полужирный курсив, указывает место, которым прорва срослась со своим отражением.
В офицерской кают-компании выясняем у встречающего, который примечателен вицмундиром с длинными фалдами и высокой стойкой белого воротника, почему здесь шумят. Оказывается, он риторически, на заморский манер, спросил у гостей в некрутых сюртуках-сибирках, как дела, и вот мужественно слушает. Гоша делает излияния купцов короче:
<> шиш доход - делотолед <>
Тут, наряду с полужирным курсивом, есть просто полужирный и просто курсив. Первый начинает слово в нормальную сторону, второй - в иную.
Офицеры, оседлавшие стулья вокруг шахматного столика, не обращают внимания на шум: привычно подскакивая и хватаясь за сабли, рубятся в картишки. Гусар удивлённо покачивает султаном и говорит кирасиру, блестящему башкой и туловом, что тот прёт, как будто на танке. Гоша, зыркнув, подтверждает:
<> вокартыдоводытраков <>
Георгия Зайцева, дипломника самого высокого вуза, длинные формулы довели до такого, что было названо кретинизмом, хотя научный руководитель аккуратно назвал это креативизмом. Открылось Гоше: древние были правы, считая двустороннеe прочтение магическим. Мозги, возбудившись от этого действа, затевают в теле всесторонний смотр биоцепочек и, где надо, правку. Больше всего у сочинителя магического: сильно настраивается. А если сочинять многим? От одной только поправки свихнутых цепочек в головах - ух, какие перспективы!.. Сейчас вообще не сочиняют, потому что залежи удачных словосочетаний поиссякли, попёрло маловразумительное. Часто это из-за пробелов и знаков препинания, которые не на месте при чтении влево. Побоку всё, что мешает! Всего два вордовских выделения, которые легко запомнить, обозначат нужное. Второе новшество - спихнуть компьютеру муторный механический перебор, оставив себе творческое: направлять перебор и лепить из найденного.
Гоша, продолжая традиции самоотверженного поиска, вызвался прямo на себе испытать революционное. Но чтобы настроиться и быстро лепить, - в исторической атмосфере, с ароматом волшебной сиюминутности. Это он узнал о предстоящем событии на "Авроре". Попросил нашу газету помочь, и я нашёл спонсоров. А те просили следить, чтобы деньги были честно отработаны, без домашних заготовок. Ещё просьба научного руководителя: оберегать пергамокомп от переменчивого настроения Гоши. Вот это и делаю в дополнение к репортажу.
Перед нами презентабельный командирский салон. Хозяин, в эполетах и орденах, самолично разливает живую сибирскую воду. Господин в котелке и с тростью, гоняя сигару между бакенбардами, любуется водой на свет и провозглашает её нашим верным богатством, каковое не будет подводить, как нефть, поэтому наслаждаться можем, плюя на ихний финансовый кризис. Сосед, поправляя чёрные нарукавники, вставляет ехидное замечание, которое Гоша так оформляет:
<> ма́ни крах - харк инам <>
Первый снова рот открывает и вдруг захлёбывается в колыхнувшемся декольте смазливой кокетки.
<> довод - идургруди <>
Сидящая под витым бронзовым светильником супердама с богатой державой под рукой снисходительно усмехается. Ей-то не нужно добиваться внимания. Отворачивается к иллюминатору и, глядя сквозь ёлку на другой исторический объект со стенами в зубчик, задумчиво спрашивает, почему один из тамошних хозяев не показывал вторую первую леди. Свита взрывается мнениями. Гоша даёт это:
<> нибабин путиннитуп <>
Показался штык матроса! Два монаха-летописца, надвинув капюшоны, удаляются с достоинством, но споро. Монах Гоша непринуждённо скользит по канату в люк. Я должен следовать. В открывшемся внизу коридоре Зайцев несётся на длинных ногах, игнорируя мелькающие меж веток имитаторы, которые перенесли бы нас в Бездну Челленджера и вулкан, на Эверест и Луну, а может куда подальше послали бы за прижимистость. Упираемся в тупик. Ещё нырок и бег. И ещё. Тесно, под ноги надо внимательно... Всё, ниже некуда!
- Подкрепиться бы после кросса, - мечтаю. - Где у них кок, интересно?
У Гоши явно потребность разрешиться. Вертится, присаживается в жёлоб, где раньше вертелся гребной вал. Шебуршит пергаментом и показывает:
<> лазиликал и ужас в сон кока, акок нос в сажу и лaкилизал <>
- Ох, - сокрушается, - з-з-запашок опять. И ч-ч-чем я тут з-з-занимаюсь?
<> ушип я тут юнгифигу <>
Во фразе, также пошедшей получателям, упрощeние грамматики. Как же так, удивитесь вы, газета воюет с новоязом и вдруг такое пропускает. Ну, это же исключение ради того, чтобы помочь интересному делу, которое зашло в тупик. К тому же спонсоры - два клуба "Друзя рускава" из богатых стран. Эти друзья не хотят лишаться облегчённого русского.
Между тем, революционер Гоша раскис. Мол, наверно зря взялся, но хотел помочь людям и заодно себе, внутри повреждения, с начала, у родителей не склеилось, мама отказалась от него, детдом, и вот дёрганый такой и робкий, не может девушку привлечь. Сажусь рядом, обнимаю. Затих...
Что такое? Оба спали!
Поднимаемся ходами прозрачного носа, который наращен "Авророй" для лучшего вида. Да, хорошо смотреть отсюда: и вперёд, и по сторонам, и вверх, и даже вниз - не рискуя выпасть. Мы сейчас видим зачатки рассвета.
В раздевалке только наше... На верхней палубе Дед Мороз и Снегурочка. Она похожа глазами, носом и росточком на...
- Она была, она, внучка моя! Нахимовку заканчивает. И я был.
Дед приоткрывает полосатую грудь. Гоша не бежит. Силы оставили? Дед Матрос продолжает:
- Для гостей игровое придумали, да и сами разыгрались. Кто сверх билета дал, назад получил. Мы без того намаскарадили богато. Во, гляньте!
По титановым рукам ползут сюда колбаска, икорка и другая вкуснятинка.
- Между прочим, пойдёт и забава твоя.
- К-как узнали?! - изумлён Гоша.
Из красного рукава возникает ультравсякий компьютер и листает палубы. Этот и в чужой комп залезет. Ну да, разве можно тут без контроля - тем более, тот объект...
Гоша протирает очки, снова надевает. Снимает. Удивлённо смотрит на появившуюся фразу.
- Это внучка пробовала твою методу.
Гоша краснеет и улыбается девушке.
- А ничего так получилось! Ты это... Прости за ушибленный пальчик.
Склоняется к ней вопросом:
- Подуть?
- Да придуривалась я, - ответно улыбается и краснеет, - нисколечько было не... Да, подуй.
Дед, брови задравший и так смотревший, как они говорят, цапает меня за локоть. Тащит мимо матросов, которые без пулемётных лент, зато расчехляют пушку и забивают в неё туго. Нацеливает сквозь ветви своё оружие. Сосулька бахает ярким лучом. На брюхе осьминогодирижабля возникает узорная фраза. Как внучка придумала - подковой, чтобы удобнее снизу читать.
<> ьлетитель яро лесокосел <>
На спине воздушного чудища-буксира уже прорезаются - ну, кто как увидит - то ли крылья, то ли паруса, но точно алые. Аврора хочет покатать по утру, с угощением и красивыми бабахами, детдомовцев.