В душе Терона расцветала надежда, а настроение, весь день державшееся на уровне растрескавшегося асфальта, стремительно поднималось вверх. Скоро, уже очень скоро он избавится от контрабандного груза, а заодно с ним - и от жуткого браслета на лодыжке.
Спутницы тихонечко спали на своих местах, а водитель улыбался в темноту автострады. Ночь не успела перевалить за половину, когда они добрались до границы. Бетонный забор, отороченный поверху колючей проволокой, соревновался высотой с кронами деревьев. Железные ворота, преграждающие дорогу, были заперты. В небольшом домике возле них светились окна. Мужчина посигналил и через несколько минут к автомобилю подошел хмурый и заспанный сторож кордона.
- С какой целью собираетесь покинуть приделы страны? - Не тратя время на приветствие, пограничник перешел сразу к делу.
- Согласно действующему законодательству я обязан вас оповестить о следующем, - военный довольно крякнул, пряча деньги в карман, и произнес заученный за годы службы текст. - Вы намереваетесь посетить территорию, пребывание на которой потенциально опасно для здоровья и может стать причиной вашей гибели. Итогом поездки могут быть: утрата трудоспособности, необратимые, неизлечимые увечья, летальный исход. В любом из этих случаев Вы полностью лишаетесь возможности получать льготы от государства, будь то материальная, медицинская либо какая иная помощь. Пересекая границу, вы полностью берете на себя всю ответственность за возможные последствия. Вам понятны мои слова?
- Целиком и полностью.
- Тогда разрешите мне отсканировать ваш баркод и баркоды других пассажиров.
- я еду один.
Еще одна плотная пачка легла в руку пограничника.
- Точно, - немного поколебавшись, согласился он, отправляя деньги в другой карман форменной куртки. Затем отсканировал затылок Терона и махнул рукой в сторону пропускного пункта.
Ворота со скрежетом открылись, а когда автомобиль оказался за ними, также медленно и громко закрылись.
Водитель надавил на педаль газа. Времени хватало на то, чтобы перекусить и высадить девушек где-нибудь неподалеку. Ведь не тащить же их, в самом деле, на встречу с контрабандистами?
Но передача груза произошла намного раньше, чем планировал Терон. Огромное бревно, перегородившее дорогу, стало причиной резкой и довольно болезненной остановки. Мужчина ударился лицом об руль и отключился. Он не увидел, как Ани, так до конца и не разобравшаяся с ремнем безопасности, вылетела на дорогу, разбив лобовое стекло машины собственным телом.
Мия, выдернутая из глубокого сна сильным рывком, не сразу сообразила, где находится и что происходит. Ночную мглу вокруг разбитого автомобиля разрывали лучи довольно мощных фонарей. Из темноты звучали незнакомые мужские голоса. Кто-то распахнул дверь машины и, быстро отстегнув ремень безопасности, вытащил испуганную девушку из салона.
Теперь она увидела, что ее автомобиль сильно пострадал в аварии, причиной которой стало большое бревно поперек дороги. Терон сидел неподвижно, уронив голову на руль. Мия рванулась было к нему, но незнакомец удержал ее и что-то резко сказал на незнакомом девушке языке.
Их окружили неизвестные, одетые в темную одежду люди, лица которых скрывали балаклавы. С помощью лома они открыли покореженную дверь и вытащили водителя наружу. Он явно был оглушен ударом, но смог устоять на ногах. Несколько странных фраз из грубых, рубленых слов и у его виска появился пистолет.
Мия толком не успела понять, что происходит, как откуда-то из темноты на мужчину с оружием упала рычащая серая тень. Началось что-то совершенно невообразимое. Лучи фонарей, направленные на жуткое создание, осветили бледное, обезображенное звериным оскалом лицо Ани. Сейчас она выглядела еще страшнее, чем во время недавней стычки с Тероном. Как и в тот раз, она напала со спины, прочно уцепилась руками за плечи противника и обхватила ногами его торс. Вдвоем они повалились навзничь, и борьба продолжилась уже на земле. Ночную трассу осветило несколько всполохов, громкими хлопками прозвучали выстрелы. После удара головой об асфальт мужчина остался неподвижно лежать на земле, а Ани, которая сейчас походила на маленького разъяренного демона, бросилась на одного из стрелявших. Она обвилась вокруг него наподобие обезьянки, обхватив его ногами, и впилась зубами в руку. Укушенный попытался сбросить с себя рычащую бестию. Он выпустил ей в живот половину обоймы, но мертвая девушка даже не обратила на это внимания.
Наконец, взбешённую и неуязвимую Ани удалось связать. Правда, для этого понадобились усилия пятерых мужчин, а девушка, даже с заломленными за спину руками умудрилась сильно ударить одного из них лбом в лицо.
Мию, все это время пребывающая в состоянии шока и не знающая, что ей предпринять, за руку оттащили к небольшому фургону. Транспорт был удачно припрятан в кустах на обочине, и его было невозможно разглядеть с дороги. Незнакомцы, человек десять, как удалось ей подсчитать, разделились на две группы. Большая часть осталась на дороге. Они быстро разбирали красный автомобиль на запчасти, выуживая из под разорванной обивки салона плотно набитые непрозрачные пакеты, а из под элементов кузова - небольшие прямоугольные брикеты.
Один из бойцов, именно тот, который вытащил девушку из машины, отдал другим несколько приказов. Это было понятно исключительно по его командирскому тону, так как говорил он на каком-то жутком языке, грубом и злом.
Не сказать бы, что Мия не пыталась сопротивляться. Шокированная и напуганная, она порывалась то бежать на помощь Терону, то дергалась к связанной по рукам и ногам Ани. Но каждый раз ее останавливала сильная рука главаря, словно клещи сомкнувшаяся на запястье девушки. Наконец, отдав распоряжения другим нападавшим, он лично усадил свою пленницу на пассажирское сидение в фургоне.
- Попробуешь убежать, или еще что-то, и я тебя свяжу, - с жутким акцентом сказал незнакомец на понятном языке.
Мия замерла на своем месте и всю дорогу сидела ровно, боясь даже лишний раз пошевелиться. Бандит занял место водителя, а сзади расположилась тройка его подельников.
Мужчина вел фургон сосредоточено и молча, даже ни разу не посмотрел в сторону своей пленницы, но Мия чувствовала, что он следит за ней. Стоило ей покачнуться или поменять положение рук на коленях, как мужчина весь напрягался и сильнее сдавливал в руках руль.
Поездка заняла больше пяти часов. Над дорогой давно поднялось солнце, но затянувшие небо тучи рассеивали его свет. Утренний туман сменила влажная духота, которая часто предшествует грозам или затяжным дождям. В кузове фургона Терон громко распевал похабные песенки и требовал, чтобы его выпустили отлить. Через некоторое время он замолчал, но потом начала ругаться Ани - рыбак не смог долго терпеть и сходил под себя. Теперь несчастной девушке было мокро, холодно и противно, о чем она громко кричала, грозя бандитам всеми муками ада за то, что они подвергли ее такому унижению.
Пока нас везут неизвестно куда, я успеваю тысячу раз пожалеть о том, что пыталась спасти Терона. Перекрывая шум колес и мотора, он как заведенный орет песни, текст которых по большей части состоит из непристойных слов, а когда его репертуар немного иссякает, начинает ругаться и требовать выпустить его.
- Прости, моя мертвая подруга, я не привык делать это при дамах, но наверно придется, - торжественно и грустно объявляет он мне.
Не успеваю я сообразить, что такого ужасного мой товарищ по несчастьям собирается сделать, как под правой ногой я начинаю ощущать быстро расплывающееся тепло. Несколько секунд мне нужно чтобы понять суть произошедшего, после чего уже я взрываюсь криком.
- Уроды! - Ору я еще громче, чем мой спутник. - Не могли положить его подальше от меня?! Фу, гадость-то какая! Я не хочу лежать в холодной луже! Я убью вас всех! А тебя, грязное животное, в первую очередь!
Терон не отвечает и лишь беззвучно подергивается от смеха. Весело ему очень. Ну, ничего. Рано или поздно мы куда-нибудь доедем, меня развяжут, и тогда рыбак и бандиты получат сполна.
К сожалению, на грязном полу мне предстоит провести довольно много времени. Через прорезь в брезентовом пологе я вижу, как сереет, а потом белеет небо. Свет дня тусклый и холодный. Я успеваю немного подмерзнуть, а руки и ноги, туго перетянутые веревками, онемевают. Из-за этого, когда машина останавливается и нас с Тероном вытаскивают из нее, я валюсь лицом на землю, неспособная стоять. Меня несколько раз пытаются привести в вертикальное положение, но все тщетно. Наконец, один из мужчин досадливо сплевывает и попросту тащит меня по асфальту за ноги. Приятного мало. Если бы я была живой, то непременно бы ободрала всю спину, а так страдает только моя одежда, которая еще вчера была абсолютно новой.
Полностью обездвиженная, я все же могу вертеть головой по сторонам. С любопытством разглядываю серые стены высоких зданий, асфальтовые площадки между ними, обшарпанные и ржавые машины, наподобие той, в которой нас сюда привезли. Терон и Мия идут где-то впереди. Я чувствую облегчение, увидев девушку целой и невредимой. Также весьма радует разбитый нос моего несдержанного спутника.
Тащат меня недолго. Небольшой подъезд у трехэтажного дома. Два пролета по десять ступеней, которые я пересчитываю затылком. Короткий коридор и тяжелая дверь. За ней - просторная комната. Здесь несколько больших столов, карта на стене, какие-то графики и инструкции заменяют обои. Меня оставляют лежать на полу в неудобной позе. Пытаюсь извернуться, чтобы как следует рассмотреть помещение, и замираю, встретившись взглядом с хозяином всего этого.
Седой, гладко выбритый и коротко остриженный мужчина, стоит у одного из столов. Он бросает короткий взгляд на нашу троицу и снова возвращается к изучению разложенных перед ним бумаг. Спрашивает на незнакомом, но почему-то понятном мне языке:
- Вы же должны были убрать курьера, разве нет?
Один из бандитов стягивает с лица маску и указывает на меня дулом пистолета.
- Редкая мутация. Непонятно как, но мы всадили в нее два десятка пуль, а она до сих пор жива. Даже крови нет.
Хозяин кабинета замирает на мгновение, а затем поворачивается к нам.
- Докладывай. С самого начала, - командует он.
- Около часа отзвонился пограничник, сообщил, что груз пересек кордон. Мы подготовили засаду и стали ждать. В два пятнадцать показалась машина. Операция прошла по плану. Кроме курьера в автомобиле была еще девушка, - короткий кивок в сторону Мии. - Здоровая, трудоспособная, в аварии не пострадала. Можно ее на пищеблок отправить или пусть Мамаше помогает. Когда достали курьера и хотели его ликвидировать, непонятно откуда появилось это существо. Двоих вывела из строя, прежде чем получилось ее обезвредить. Я решил, что тебя такое может заинтересовать.
Старик подходит и присаживается на корточки около моей головы. С любопытством, словно редкого зверька, рассматривает мое лицо, одежду. Задирает футболку на животе и дотрагивается пальцами к дыркам от пуль. Обжигающая боль заставляет зашипеть, но мне удается сдержать крик.
- Любопытно, - мужчина выпрямляется и отдает приказ. - Мутанта в лабораторию. Девушку отведите к Мамаше. Пусть она решает, что с ней делать. А курьера... убрать. Только браслет сначала снимите, чтобы не сдетонировал случайно.
Один из бойцов склоняется к лодыжке Терона и снимает с нее ремешок с приделанной сбоку коробочкой. Как только устройство оказывается у бандита в руках, рыбак внезапно бьёт его коленом в пах. Веревки, стягивающие руки мужчины за спиной, падают на пол. Несколько быстрых движений и Терон завладевает чужим пистолетом. Он направляет оружие в сторону хозяина кабинета и одновременно с этим к его собственной голове приставляют сразу три дула.
- Отпусти нас, - на чужом языке не то просит, не то приказывает Терон. Голос звучит неуверенно.
- Нет. - Отвечает старик, даже не подумав испугаться.
- Можешь оставить девчонок себе, но дай мне уйти, - новый ультиматум.
Седой усмехается краешком рта.
- Они и так у меня. Хочешь сохранить свою жизнь? Тогда дай мне то, что стоит дороже твоей потрепанной шкуры.
В кабинете повисает напряженное молчание. Мне холодно и мокро, а нос нестерпимо чешется, но я боюсь, что даже малейшее движение заставит один из пистолетов выстрелить и чьи-то мозги после этого растекутся некрасивой лужей по полу.
- Я знаю, где находятся основные склады Зевса и могу организовать налет на них. Он никогда не догадается, что это ты его обчистил. Представь только, ты получишь все то, за что расплачиваешься своим оружием абсолютно даром, при этом старый хмырь продолжит поставлять тебе контрабанду так и не сообразив, кто его обокрал.
На лице хозяина кабинета появляется заинтересованное выражение. Несколько мгновений он обдумывает предложение, а затем отвечает:
- Опусти пистолет и я обещаю, что мы обсуди твое предложение более детально. Мои ребята не тронут тебя.
Легкий, почти незаметный кивок, и оружие, нацеленные на затылок рыбака, исчезает. Терон тоже опускает руки. Побитый им боец забирает обратно свой пистолет.
- Вот и договорились, - сухо, словно ничего и не случилось, говорит седой. Он достает из тумбочки у стола три уже виденных мной браслета и передает их своим подчиненным.
- Наденьте на них ограничители. Если вдруг хоть один из вас решит покинуть территорию Завода без моего ведома, то детонаторы сработают у всех. Свободны.
На онемевшей лодыжке защелкивается металлический браслет. Затем Терона и Мию выпроваживают из кабинета и уводят в другую сторону. Меня, все также за связанные ноги, волокут по длинным коридорам. Их освещает тусклый свет грязных ламп. Наконец я оказываюсь в просторной белой комнате. Мужчина, притянувший меня сюда, закидывает мое тело на длинный металлический стол и уходит. Я остаюсь совершенно одна. Пытаюсь хоть немного ослабить путы, но ничего не получается. Зато мне удается почесать об веревки нос! Очень приятное ощущение.
От нечего делать начинаю изучать место в котором оказалась. Большие окна и высокие потолки, под которыми висят круглые лампы-прожекторы. Три высокие стола. На одном из них лежу я. Железные тумбочки и стеклянные шкафы. Пространство в комнате разграничено длинными полупрозрачными шторами, которыми при надобности можно завешивать отдельные части помещения.
Мне не страшно, но я понимаю, что ничего хорошего здесь со мной не будет. Нужно придумать, как отсюда выбраться. Но что я могу? Со связанными руками и ногами далеко не убежишь. А еще эта штуковина у меня на лодыжке. Если я, Мия или Терон попытаемся убраться отсюда, этот браслет взорвется. Возможно, я и переживу взрыв, но вот мои спутники вряд ли. От этой мысли внутри становится неприятно, в горле появляется горьковатый ком. Значит, нужно попытаться избавится от ограничителя. В любом случае, пока остается только ждать. Впрочем, не проходит и получаса, как дверь в комнату открывается и в нее заходит уже знакомый мне седовласый мужчина. Сейчас он одет в длинный белый халат, а на его носу красуются очки с прямоугольными стеклами. Он подходит к столу, на котором я лежу, и достает откуда-то снизу пару эластичных перчаток.
- Ты понимаешь, что я говорю? - спрашивает, не глядя на меня. Я киваю.
- Можешь называть меня Папаша или Док, - представляется старик. - Давай сразу договоримся. Есть два варианта дальнейшего развития событий. Первый - ты сопротивляешься, вырываешься и пытаешься убежать. Тогда я буду вынужден причинить тебе боль, приковать к столу и сделать укол успокоительного. Это очень неприятная штука. После него болит голова и трясутся руки. Либо же ты ведешь себя смирно, делаешь все, о чем тебя попросят, и тогда я, может быть, позволю тебе гулять по территории Завода, и увидеться с друзьями. Так что? Ты будешь хорошей девочкой?
Я снова киваю.
- Очень хорошо, - мужчина развязывает мне руки и ноги.
Лежу смирно, пока он копошится в шуфлядках и ящичках, набирая в небольшой железный лоток какие-то инструменты. Это дает мне время, чтобы снова почувствовать свои конечности, а одновременно с этим я выбираю наиболее удачный момент для побега. Раздумываю - вырубить старика или нет? Мужчина кажется достаточно дряхлым и я боюсь переусердствовать и случайно его убить. Решаю выждать удобный момент и попросту прыгнуть в окно, которое существенно ближе ко мне, чем дверь. Когда Док отворачивается и склоняется в поисках еще каких-то жутких приспособлений, я соскакиваю со стола и бросаюсь к прямоугольнику солнечного света. На бегу выставляю вперед локти и сильно отталкиваюсь от пола.
Никогда не недооценивайте стариков. Эти медлительные существа бывают удивительно быстрыми, сильными и ловкими, когда им это нужно. Зато во все остальное время они успешно маскируются под старые развалюхи, заставляя тем самым молодых испытывать чувство жалости, таскать для них тяжести и уступать самые удобные места в транспорте. Старость - это такой себе способ манипуляции окружающими, когда ты уже никому ничего не должен, но все остальные должны тебе, просто потому что ты прожил больше чем они.
Удар чем-то тяжелым по затылку настигает меня почти у оконного проема, в который я собираюсь сигануть. Старику хватает сил не только попасть в мою многострадальную голову табуреткой, швырнув ее через половину комнаты, но и самостоятельно оттащить меня обратно, а затем уложить на стол. В очередной раз взболтанные мозги не спешат принимать нужное положение в черепной коробке. Комната перед глазами меркнет и кружится достаточно долго. Когда же я вновь могу понять, где верх, а где низ, то обнаруживаю, что Док выполнил свою угрозу. Теперь я прикована к металлическим скобам в столе с помощью наручников.
- Ну что за непослушная девчонка, - недовольно кряхтит старик, набирая в тонкий шприц прозрачную жидкость из маленькой баночки. - Придется пойти на крайние меры, а мне так этого не хотелось.
Он закатывает рукав моей куртки и замирает с занесенной над сгибом локтя иглой. Дотрагивается пальцами в тонких перчатках к моей коже, склоняется ниже, разглядывая ее через стеклышки очков.
- Любопытно, очень любопытно, - произносит старик, обдавая запястье теплым дыханием. Мне тоже становится интересно, и я принимаю сидячее положение.
- Вы о чем? - Теперь мы уже вдвоем склоняемся над моей рукой. Старик задирает рукав белого халата и демонстрирует мне для сравнения свою конечность. Кожа на ней серовато-желтая, вся покрытая темными пятнышками. Под ней, словно тоннели прогрызенные в коре древесными жуками, тянутся синие лабиринты вен.
- Видишь? - указывает мне на них Док. - Я конечно старый, кожа за все время моей жизни истончилась, и сосуды теперь слишком проступают под ней, но у тебя их как будто нет вообще!
Он сжимает мою руку чуть выше локтя и мне снова непонятно, откуда в этих дряблых на вид пальцах столько силы? Моя бледная кожа, скомканная этими стальными тисками, не меняет ни цвет, ни текстуру.
- Скажи-ка мне деточка, - он откладывает шприц в сторону и достает из внутреннего кармана круглые часы. Вещица выглядит старинной, даже древней. Рука эскулапа опускается ниже, на мое запястье. - Я не заметил, чтобы ты дышала. Только перед тем как сказать что-то ты втягиваешь в себя немного воздуха. Тебя это не смущает?
- Нисколько, - честно проанализировав свои ощущения, отвечаю я. - А если вы позволите мне достать пули из живота и не будете больше бить по голове, то я буду практически счастлива.
- Ох, извиняюсь за это, но я не мог позволить такому экземпляру уйти и был вынужден на крайние меры. Ты, моя голубушка, просто бесценна.
- Ани, - поправляю я старика. Все эти сладковато-приторные словечки, почему-то мне неприятны. - Называйте меня Ани. Не знаю, в чем заключается моя "ценность", но я бы предпочла быть обычной и нормальной. А еще было бы неплохо вспомнить о себе хоть что-то. Понять, как ТАКОЕ могло со мной случиться.
- Ну, могу с точностью сказать одно. В твоем состоянии определенно есть свои плюсы. По крайней мере, ты все еще жива. Можно? - Док берется за края моей кофты и я, немного поколебавшись, согласно киваю. Ложусь обратно на стол. Слышу, как звенит металл, что-то холодное касается краешков дыр от пуль и легко проникает вглубь моего тела. Старик один за другим извлекает из меня железные шарики. Поскольку он не прикасается ко мне голыми руками, процедура доставляет минимум неприятных ощущений.
- Это самое удивительное, что я видел за свою жизнь, - честно признается он, глядя как затягиваются раны. - Я обещаю сделать все, на что способен, применить все свои знания и умения для решения твоей проблемы, если ты мне расскажешь во всех подробностях, как это с тобой произошло.
Я мало верю в то, что этот человек способен мне помочь. Крохотная искорка надежды толкает меня на длительное и обстоятельное изложение всех моих злоключениях. Я не скрываю от нового знакомого ни своих кулинарных предпочтений, ни болезненную реакцию на прикосновения живых людей. Про Терона и Мию говорю мало. Мне не хочется впутывать их в свои проблемы.
Пока я рассказываю, старик тщательно осматривает меня. Заглядывает в рот, уши, светит маленьким фонариком в глаза. Измеряет обхват головы, грудной клетки, талии и бедер. Увлеченный моей болтовней, а может быть уверенный, что я сама ею увлеклась, Док расстегивает мои оковы. Помогает мне встать на странную металлическую платформу и поясняет, что это нужно, чтобы узнать мой вес. Очень тактично просит меня раздеться, и я, немного поколебавшись, соглашаюсь. Снимаю с себя грязную и вонючую одежду, складываю ее на той же табуретке, которой так метко попали мне в голову.
- Вы думаете, что с этим удастся разобраться? - Спрашиваю я, пока Док осматривает меня внизу и берет какие-то мазки. Старика я совсем не стесняюсь, но если бы на его месте был Терон, или кто-нибудь другой, я бы точно провалилась сквозь пол от стыда.
- Не исключено, - неопределенно отвечает седой. - Уже сейчас я могу сделать кое-какие выводы.
- Какие же?
- Тебе около пятнадцати лет, внешних патологий и отклонений нет, с мужчинами близости у тебя никогда не было, а значит и детей тоже нет. Судя по росту, цвету кожи, глаз и волос ты принадлежишь к европейской расе. Скорее южанка, чем с севера. Вес нормален для твоего возраста, а это значит, что раньше тебе голодать не приходилось. Мускулатура слабо развита, следовательно слишком активный образ жизни ты не вела. Обычный здоровый подросток, за исключением одного.