Неживая
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Я не помню своего прошлого и не знаю, что меня ждет в будущем. Но какое это имеет значение, если я - ходячий труп?!
|
Глава 1.
Из глубины
Через синюю толщу воды я вижу свет. На такой глубине лучи солнца кажутся нереальными и далекими. Мне хочется плыть к ним, но мое тело не слушается меня. Руки и ноги твердые, неживые, словно у окоченевшего трупа. Даже напрягая всю свою силу воли, я не могу пошевелить и пальцем.
Зыбкие лучи перекрывают гигантские глыбы. Они мне мешают, раздражают тем, что из-за них я не вижу свет.
Я тону, но не чувствую ни удушья, ни панического страха. Мне спокойно и... холодно? Нет, не холодно. Просто все тело теперь холодное - одной температуры с водой.
Камни падают обманчиво медленно, и слишком быстро. Я понимаю, что погружаюсь на дно вместе с ними. Там темно. Я не вижу этого - мое лицо обращено к свету. Руки широко раскинуты и я по-прежнему не могу пошевелиться, даже повернуть голову или моргнуть.
Одна из глыб закрывает от меня свет. Она очень большая и падает слишком быстро. Внезапно я понимаю, что когда я достигну дна, этот камень станет моим надгробьем. Это первая мысль за все то время, что я тону. Мне становится страшно, очень страшно, что я больше не увижу свет. В окоченевшем теле, где-то на месте желудка, рождается жгучий комок ужаса.
Я ударяюсь о камень всем телом, но мне не больно. Скорость погружения увеличивается. Теперь глыба всем своим огромным весом давит на меня, толкает в непроглядный мрак. Я не хочу туда! Мне страшно, от отчаяния хочется кричать, но я не могу даже открыть рот.
Внутреннее напряжение становиться просто невыносимым. Кажется, что от этого сейчас взорвется голова или я потеряю сознание. Но внезапно я впиваюсь пальцами в неровный бок камня. Это так неожиданно, что мне хочется смеяться!
Каждое движение дается очень тяжело. Окоченевшие руки и ноги движутся как будто на заржавевших шарнирах. Я медленно огибаю камень и, оттолкнувшись от него, делаю первый гребок по направлению к такому желанному свету.
Постепенно подвижность возвращается ко мне. В суставах я по-прежнему чувствую некоторое затруднение. Очень тяжело огибать падающие сверху камни, но один за другим они остаются позади, и уже ни что не мешает мне видеть свет, окрашивающий поверхность воды золотыми лучами. С каждым моим гребком тьма отступает. Вода становится светлой, я вижу через нее небо с белыми пятнами облаков.
Я начинаю различать крохотную точку над собой. Она увеличивается, принимает форму семени подсолнуха. "Лодка" - думаю я, и это первое слово, которое звучит в моей голове с момента пробуждения.
Чем ближе я к поверхности, тем большее волнение я испытываю. Серо-коричневое дно лодки все ближе. Я вижу, как ее раскачивают волны, и весла по обе стороны часто опускаются в воду.
Я выныриваю почти у самого борта лодки. Хватаюсь руками за ее край, через силу подтягиваюсь и падаю на дно, обдирая плечо об деревянную лавку. По-прежнему мне совсем не больно.
- Черт возьми! - Слышу я чей-то голос. - Ты откуда ту взялась?!
Но я не могу ответить - меня рвет, изо рта и носа ручьем льется вода, спазмы сжимают легкие и живот. Я с трудом встаю на колени, скрюченными пальцами хватаюсь за деревянную лавку. Краем сознания отмечаю, что руки у меня синюшные, слишком бледные для живого человека.
- Эй, эй, - опять слышу голос. - Ты как? Тебе нужна помощь?
Я поднимаю руку в сторону говорящего и отрицательно качаю головой. Наконец-то пытаюсь ответить:
- Н-нет, я в порядке...
Голос тихий, хриплый. Говорить ужасно сложно - в горле как будто трутся друг об друга куски наждачной бумаги.
Как-то безразлично я понимаю, что абсолютно голая. Я осознаю, что должна застесняться своей наготы, но не способна сейчас на это. Поворачиваю голову от деревянного дна лодки в сторону гребца. На веслах сидит молодой мужчина. Он загорелый, в шортах до колена, которые явно когда-то были штанами. Торс голый, а на ногах нет обуви. Светлые вихрастые волосы выгорели на солнце, которое щедро наградило рыбака россыпью веснушек на смуглом, горбоносом лице. Почему-то я решаю, что он именно рыбак. Что натолкнуло меня на эту мысль - я не знаю. Мне просто легко так о нем думать и я решаю пока считать его рыбаком.
- Нужно отплыть как можно дальше, - говорит рыбак, кивая куда-то за мою спину.
Я оглядываюсь. Половину горизонта занимает огромный вулкан. Его вершину и кусок неба окутывает черное облако пепла, в котором сверкают разряды молний. Вулкан рычит и изрыгает из своих недр жидкую лаву.
- Ты можешь взять мой плащ, он лежит под скамейкой, - опять слышу голос рыбака. Шарю рукой под лавкой, на которую я опиралась, пока меня рвало, достаю непослушными пальцами какую-то грязно-серо-зеленую тряпку. Ткань плотная и жесткая. Вопросительно смотрю на рыбака. Он кивает. Я хочу поблагодарить его, но сил хватает только на то, что бы натянуть на себя плащ и свернуться под ним калачиком на мокром, деревянном полу лодки.
- Тебе точно не нужно помочь? Ты плохо выглядишь, - опять слышу голос мужчины, но я так устала, что лишь невнятно мычу в ответ.
Веки становятся слишком тяжелыми, чтобы держать глаза открытыми. Я по-прежнему чувствую холод, и из-за этого особенно приятно ощущать лучи солнца на своем лице. Я погружаюсь в сон без снов. Откуда-то издалека доносятся раскаты грома и гулкие взрывы.
Глава 2
Птицы
Терон отплыл на лодке достаточно далеко от берега и уже приканчивал первую бутылку рома, когда внезапно он увидел, как темное облако отделяется от острова. Через несколько мгновений он понял, что это были птицы, тысячи птиц, с громкими криками разлетающиеся в разные стороны. Затем неведомая сила встряхнула море и остров, заброшенный среди бесконечных вод. Сам воздух сотрясся от ужасающего грохота. Гора, венчающая остров, словно гигантский, созревший нарыв, взорвалась в небо столбом дыма и пламени.
Терон не верил собственным глазам - весь мир, в котором он родился и жил, исчезал в темных клубах туч, где молнии и огонь сплетались в единый смертоносный клубок. Зеленый остров населенный двумя тысячами жителей, за считанные мгновения превратился в серое марево, быстро разросшееся на полнеба.
Он сначала хотел вернуться к острову, он даже развернул лодку носом в его направлении, но новый взрыв, еще более могучий, чем ранее, снова сотряс воздух. Вулкан с чудовищной силой выплюнул из своего жерла гигантские валуны. Камни, некоторые из которых были размером с дом, швыряло в воды моря, поднимая столпы брызг. Несколько из них упали совсем рядом от лодки, лишь чудом не потопив ее. Терон, почти обезумевший и моментально протрезвевший, вновь налег на весла, теперь уже разворачиваясь в противоположную сторону от острова.
Но не успел он отплыть и на десяток метров, как из воды у борта лодки, внезапно вынырнула девушка. Она была абсолютно голая и очень бледная. Ее волосы были коротко острижены и темными щупальцами облепляли лицо и шею. Она тяжело перевалилась через борт, и ее тут же вырвало соленой морской водой. Терон был настолько огорошен извержением вулкана, что даже не смог удивиться появлению девушки. Шокированный разум тут же придумал объяснение, что ее закинуло в море вместе с одним из валунов. Он подумал: "Откуда она взялась - разберусь позже, если она, конечно, не умрет. Нужно побыстрее убираться отсюда!".
Девушка, между тем, кое-как натянула на себя его рыбацкий плащ и тут же не то уснула, не то потеряла сознание.
Через несколько часов солнце скрылось за горизонтом и на небо высыпали звезды. Терон был достаточно опытным моряком, чтобы ориентироваться даже ночью. Тем не менее, ему понадобилось грести несколько часов, чтобы добраться до материка. Когда же лодка коснулась берега одной из бухт, в которой раскинулся крупный приморский город, он был так измотан, что его руки дрожали. Из-за всего пережитого его ноги подкашивались, а мысли путались. Все же он решил отправиться в город, чтобы раздобыть какой-нибудь еды. Бурчащий желудок не давал ему уснуть.
Терон вытащил лодку на берег и привязал ее к коряге, торчащей из песка. Запрыгнул обратно и, тронув за плечо девушку, позвал ее:
- Ей! Ты тут жива? Есть хочешь?
Я просыпаюсь сразу же. Вокруг темно, а надо мной в небе светят звезды. Чей-то силуэт загораживает часть неба. Мужской голос, разбудивший меня, повторяет:
- Ты как? Помнишь что-нибудь? Вулкан? Ты чуть не утонула...
Помнишь... А что я помню? Ровным счетом ничего. Я сижу несколько секунд молча, силой вытаскивая из недр памяти воспоминания. Море, солнце, камни. Потом лодка и вулкан, смуглый, перепуганный до смерти, рыбак.
- Да помню, - наконец отвечаю я. - Где мы?
- На материке. Это Овечья Бухта - небольшой город на побережье. Я отлучусь ненадолго - раздобуду еды и... тебе какой-то одежды.
Я согласно киваю, но поняв, что в темноте собеседник не может увидеть мой жест, говорю:
- Хорошо. Я могу тебя подождать здесь?
- Конечно. Тебе еще плохо?
- Угу, - утвердительно отвечаю я. Но это не правда. Мне не плохо. Мне ни как.
- Ладно, я постараюсь побыстрее вернуться.
Он переступает через борт лодки и уходит. Песок глушит шаги, но в свете звезд я еще некоторое время могу различить его силуэт. Я остаюсь одна. Что-то не дает мне покоя. Чего-то не хватает, и это отсутствие заставляет меня нервничать. Я пытаюсь понять, что не так, и тут же получаю ответ на свой не высказанный вопрос - я не помню вообще ничего! Попытка вспомнить свое имя оборачивается нестерпимой болью. В голову как будто заливают кипяток. Это так же сложно, как выдумать новый цвет. В темноте я пытаюсь разглядеть свои руки, в надежде, что их вид натолкнет меня хоть на какую-то мысль. Тру пальцами лоб, запускаю пятерню в волосы.
В волнении я встаю и переступаю через борт лодки. Песок теплый и мягкий. Я иду в ту сторону, куда ушел рыбак, но через десяток метров возвращаюсь обратно к лодке. В голове абсолютный бардак: вопросы и обрывки воспоминаний перемешиваются и сплетаются в неопрятный клубок. Усевшись на борт лодки, и обхватив виски руками, я пытаюсь навести хоть какой-то порядок в недрах своего черепа.
Итак, был остров, на острове случилось извержение вулкана. Как сказал рыбак: Овечья Бухта? Это название ни о чем мне не говорит. Материк? Какой материк? А какие они вообще есть? К моему глубочайшему разочарованию, я обнаруживаю, что даже не знаю названия страны или города, где нахожусь или когда-либо жила. В моей памяти нет ни лиц, ни имен людей, с которыми я была знакома ранее. Это все повергает меня в какое-то обреченное отчаяние. Я вскидываю лицо к звездам и истерично смеюсь. Хочется кричать и мой смех переходит в высокий вопль-вой. Как не странно это помогает. Я успокаиваю себя мыслью, что хотя бы жива и даже невредима. Где-то, совсем недалеко, в ответ на мои стенания, воют собаки.
Проходят несколько часов, прежде чем из прибрежных кустов, ломая ветки и ужасно ругаясь, вываливается спасший меня рыбак.
- О, а я уже думал, что не найду свою лодку!
Его заносит из стороны в сторону, а когда он подходит ближе, в нос мне ударяет резкий запах рома. Я грустно усмехаюсь про себя: как меня зовут и где я нахожусь - я не помню, но зато отлично знаю запах дешевого портового пойла и эффект от его употребления.
- Еды я не нашел, - покаянно заявляет рыбак, устраиваясь рядом со мной на борту лодки. - А вот одежду... тоже не нашел...
- Зато ты нашел ром.
- Да! - Он радостно поднимает вверх темный предмет в форме бутылки и протягивает мне. - Хочешь? Нет? Точно? Ну и ладно. А как тебя зовут? Меня - Терон.
- Не помню, - честно отвечаю я.
- Тебя зовут "Непомню"?
- Нет. Я не помню, как меня зовут. Вообще ничего не помню.
- Аааа! - Он взмахивает рукой и делает большой глоток рома. - Это нормально! Тебя знаешь, как шибануло?! Когда вулкан взорвался, тебя прямо с острова вместе с камнями в море бросило. Я, когда-то с нашим кузнецом подрался, и он меня веслом по лицу ударил. Сссука... Я этого сам не помню, это мне дед потом рассказал. Так я вообще весь день забыл!
Пьяный бред рыбака звучит крайне неубедительно. Откуда-то я знаю, что люди, заброшенные в море взрывом вулкана - не выживают. На мне же нет и царапины, хотя я точно помню, как ударилась о камень и приложилась плечом о лавку в лодке. Но, за неимением лучшей версии событий, я решаю пока считать правдой слова Терона.
- Как ты думаешь, - спрашиваю я. - на острове еще кто-то выжил?
Этот вопрос заботит меня не просто так. Если я действительно островитянка, значит, там могли остаться мои близкие и родные или, хотя бы, кто-то, кто знает меня. Терон делает еще один глубокий глоток. Долго молчит, а потом отвечает почти трезвым голосом:
- Я должен был вернуться. Я бы тоже погиб, я точно знаю. Все случилось так быстро. Но я должен был плыть на остров. А я испугался. Подумал, что там уже никому не смогу помочь и поплыл прочь. А если там кто-то остался живой?
Я не знаю что ответить. Пока я пытаюсь подобрать уместные и ненужные утешительные слова, Терон жадно припадает к бутылке, делает несколько глотков, захлебывается, кашляет и падает навзничь в лодку. Я бросаюсь к нему, испугавшись, что он подавился и сейчас задохнется, но оказывается, что он просто отключился. Я укладываю его на бок между лавками, пытаюсь отобрать бутылку, но он невнятно возмущается и крепко прижимает ее к груди. Мелькает мысль, что нужно его чем-нибудь укрыть, но единственная пригодная для этого вещь сейчас одета на мне. Немного поразмыслив, я решаю, что ночь сегодня теплая, а рыбак достаточно пьян, чтобы не замерзнуть.
Я еще долго не могу уснуть. Сижу на борту лодки и смотрю на звездное небо, отражающееся в волнах моря. Если неотрывно следить за небесными светилами, то можно увидеть их плавное движение. Когда же ночь становится особенно темной, и мне становится страшно, что рассвет уже не наступит, тысячи птиц взмывают в воздух. Это происходит так внезапно, что я пугаюсь и вскакиваю на ноги. Бесчисленное количество крыльев сплошной чернотой закрывают звездное небо, крики чаек, бакланов, буревестников разрывает ночную тишину. Весь этот гвалт продолжается около 10 минут и так же внезапно стихает. Между тем, Терона произошедшее нисколько не обеспокоило - он по прежнему крепко спит. Я аккуратно пристраиваюсь под его боком. Я постоянно вздрагиваю, а жёсткое дно лодки давит в спину. В конце концов, мне удается согреться, и я засыпаю.
Глава 3
Когда не больно
Терон проснулся из-за тишины. Это было странно и страшно: в светлеющем рассветном небе не кричали чайки, не жужжали мухи и жуки. Но действительно жутко было не слышать плеск волн о песчаный берег пляжа. Он резко поднялся и повернул голову в сторону моря. До самого горизонта простиралась серо-желтая пустыня морского дна. И тут и там отступившая вода оголила уродливые скелеты давно затонувших кораблей и лодок, громады кораллов и камней.
- Проснись! Нам нужно убираться отсюда! - Он тряхнул за плечо свою подругу по несчастьям.
Девушка перевернулась на спину, и Терон с ужасом увидел, что она мертва. Нежная, гладкая кожа ее была снежно-белого цвета, губы посинели, а вокруг глаз залегли темные круги. Но как такое могло быть?! Еще вчера они разговаривали - даже будучи в изрядном подпитии, он помнил, как вернулся к лодке, где его ждала спутница. Возможно, повреждения, полученные ею во время извержения, были более серьезными, чем он мог предположить? Чувство вины и жалость к бедной девушке сжала его сердце. Ведь место того, чтобы позаботится о ней, он предпочел напиться в ближайшем кабаке, где ротозеи и пьяницы, с удовольствием угощали Терона выпивкой, в награду за красочную историю извержения вулкана.
Рыбацкий плащ, который он отдал девушке, был давно лишен пуговиц и теперь распахнулся, обнажая мертвое тело. Невольно Терон отметил, что грудь у покойницы совсем маленькая - может уместиться в ладони. На вид ей было не больше 17 лет. Не считая слишком коротко остриженных волос, ее можно было бы смело назвать красавицей. За ночь с такой малышкой любой мужчина бы продал душу демонам!
В отчаянном порыве Терон коснулся пальцами щеки мертвой девушки и нежно погладил холодную кожу.
Покойница резко открыла глаза и уставилась на него темными как ночь глазами...
Что-то очень горячее касается моей щеки, и из-за этого я просыпаюсь. Первое, что я вижу - лицо Терона, искаженное горькой гримасой. Его глаза округляются, в них проступает неподдельный ужас. Он так резко отшатывается, что падает навзничь. Тут же садится, силится что-то сказать, но язык явно не слушается его.
- Что? - Спрашиваю я, тоже принимая вертикальное положение. - Что-то не так?
Я не успеваю среагировать. Из-под лавки рыбак выхватывает длинную железную палку и наотмашь бьет меня по лицу. Удар в висок такой сильный, что я падаю на бок, попутно ударяясь лбом о борт лодки. Не чувствую боли. Трогаю висок. На гладкой коже нет ни ссадины, ни крови. Что это? Как такое может быть? Удар такой силы должен был разнести мой череп на куски! Я смотрю на свою руку и не верю собственным глазам. Моя кожа - белая, через нее просвечивают вены, что придает ей голубоватый оттенок. Ногти - черные, словно под ними запеклась кровь. Я перевожу взгляд на рыбака.
Терон пятится и спотыкается, невнятно что-то мычит. Он, словно мешок с песком, переваливается через борт лодки, и, не разбирая дороги, ломится через прибрежные кусты.
Я остаюсь неподвижно сидеть в лодке. Медленно осознаю правду, которую не могу принять до конца. Я - труп. Мертвец, который по необъяснимым причинам не гниет в могиле, а ходит и разговаривает.
Вот почему я так выгляжу.
Вот почему я не хочу есть или пить.
Вот почему я никак не могу согреться.
Вот почему мне не больно.
Я бы так и сидела еще много времени, если бы кое-что необычное не привлекло мое внимание. Из-за пережитого потрясения я даже не увидела, что море куда-то исчезло. Уже поднявшееся над горизонтом солнце освещало серо-желтую равнину. Местами ее украшали огромные валуны и камни, обросшие кораллами, полуистлевшие останки суден, кучи какого-то мусора. Там, где этот странный пейзаж встречался с небом, медленно росла темная полоска. Сперва я не поняла, что это, но потом пришло страшное озарение - это воды моря возвращались со страшной скоростью, грозя вновь поглотить меня и весь этот берег.
Не желая вновь переживать единственные события, запечатленные в моей памяти, я поспешно встаю. Оглядываю лодку в поисках чего-либо полезного. Рыбацкая сетка, железная палка, которой Терон так щедро приласкал меня, несколько пустых бутылок. Одна полная. Куском веревки я подпоясываю вечно распахивающийся плащ. Получается что-то вроде платья.
Перескакиваю через борт лодки и бегом устремляюсь в те же кусты, в которых скрылся рыбак. К моей радости ноги и руки двигаются легко. Я больше не чувствую того страшного паралича, который сковывал мое тело, когда я вчера шла ко дну.
Я продираюсь через кусты, которыми плотно зарос морской берег. Через сотню метров выбегаю к первым домам города. Постройки здесь невысокие, максимум в два этажа. Под ногами - песчаная дорожка, но еще через минуту ее заменяет мощенная камнем улица. Я бегу мимо замерших в ожидании домов. Кажется, город вымер. На моем пути не встречается ни единой живой души. Ни людей, ни животных. Пугающую тишину разбивают лишь удары моих шагов.
Внезапно тихий детский плач заставляет меня резко остановиться. Хныканье доносится из ближайшего дома. Забыв обо всем, я захожу в незапертую дверь, по короткому коридору прохожу в комнату. Вижу спящую на кровати женщину, которую теребит маленький мальчик, лет трех.
- Мама, мама, - плачет он. - Просыпайся, нам надо идти! Мама, ну мамочка!
- Что случилось? - Спрашиваю я, и мальчик испугано вздрагивает и оборачивается ко мне.
- Все ушли, - всхлипывая, шепчет он. - А мама не просыпается. У нас вчера гости были, а мама всегда спит долго, если гости приходят...
На полу, возле деревянного стола, я замечаю с десяток бутылок. Только сейчас обращаю внимание, что дом хранит свежий отпечаток недавнего разгульного праздника. Понимаю, что мама мальчика мертвецки пьяна, а приводить ее в чувство - нет времени. Потому что до моего слуха уже доносится гул приближающейся воды.
Я подхватываю ребенка на руки и выбегаю из дома. Он отчаянно вырывается, колотит меня маленькими ручками и ножками. Истошно кричит и зовет маму. Я успеваю пробежать еще минут пять, когда мальчишка резко замолкает, а потом его рев становится еще громче. Мне не нужно оглядываться, чтобы увидеть то, что видит он.
"Еще немного, еще чуть-чуть!" - молю я неизвестно кого в своих мыслях. Но я прекрасно понимаю, что времени уже нет.
Внезапно бурный поток с неистовой силой ударяет меня под колени. Я падаю, и тут же меня подхватывает и подбрасывает к поверхности. Потом снова тянет вниз. Вода мутная, в ней невозможно ничего разглядеть.
Я выныриваю и вижу совсем недалеко от себя высокое дерево, могучие корни которого пока позволяют ему сопротивляться стихии. Оно словно маяк, словно неожиданная надежда на спасение, когда гибель уже предрешена. Одной рукой я крепко прижимаю к себе захлебывающегося и кашляющего ребенка, второй - гребу по направлению к дереву.
В бурлящей воде плавает множество обломков и мусора, мимо меня проносит какую-то тряпку, и я с ужасом понимаю, что это человек. Его тело изорвано и искалечено, в разрывах алой плоти белеют осколки костей.
Мне все же удается добраться до дерева, и я тут же, уцепившись рукой за ближайшую ветку, подсаживаю на него мальчишку.
- Держись! - Кричу я. - Залазь выше! Ну же!
Ноги ребенка дрожат, я вижу множество порезов и ссадин на его маленьком теле, но все они не смертельны. Ему удается вскарабкаться на несколько веток выше. Он крепко обхватывает ствол дерева.
Кажется что самое страшное уже позади, но внезапно вода выбрасывает на меня обломок крыши одного из домов. Деревянная балка сметает меня от дерева, словно тряпичную куклу. Поток тащит меня вверх по улице, ударяя о стены и обломки зданий, лодок, мебели. Как же хорошо, что я уже умерла и не чувствую боли...
Глава 4.
Единственная ценность
Не смотря на ранее время, в городе царила суматоха и паника. Жители прибрежных поселений слишком хорошо знают, что бывает, когда море внезапно исчезает. Они спешно покидали дома, стремясь спасти только самое ценное, иногда забывая, что единственное по-настоящему ценное - это их собственные жизни.
Терон, убегающий от приближающейся волны на своих двоих, не смог преодолеть значительного расстояния. Когда на город обрушилось цунами, он сидел на крыше городской ратуши, и молил небеса о том, чтобы волна была не слишком высокой, а здание - достаточно крепким.
С самой высокой точки города, Терону было прекрасно видно, как вода сметает все на своем пути, закручивая недостаточно расторопных жителей города в смертоносных водоворотах. Очень быстро улицы города превратились в бушующие реки, наполненные обломками мебели и зданий. По одному из переулков поток протащил автомобиль.
Терон оглянулся в сторону моря, и на одном из деревьев увидел странный комок, который при более детальном рассматривании оказался ребенком. Малыш, несмотря на свой очень юный возраст, ловко взбирался вверх по веткам. Когда его от бурлящей воды отделяло метра два, он уселся и крепко обхватил ствол руками, прижавшись к дереву всем телом.
"Только бы ствол выдержал, и корни не выворотило водой!" - подумал Терон, искренне переживая за ребенка. Периодически по улицам затопленного города протаскивало тела людей, но ему очень не хотелось видеть смерть человечка, чья жизнь только началась.
Когда вода схлынула, Терон спустился на первый этаж здания и выбрался на улицу через разбитое окно. Быстро сориентировавшись, он направился в ту сторону, где видел дерево, на котором спасался от цунами ребенок.
Меня вертит и переворачивает совсем недолго. Через несколько минут поток затягивает, и я погружаюсь в мутную воду с головой. Ничего не могу увидеть и быстро теряю ориентацию - не могу понять, где поверхность, а где дно. Меня впечатывает спиной в камни, боком я ощущаю шероховатую поверхность стены какого-то здания. Вытягиваю руки вперед и натыкаюсь пальцами на жесткую деревянную панель. Понимаю - волной меня прибило к дому, а сверху засыпало обломками. Сначала я хочу оттолкнуть доску руками, но что-то еще давит на нее, и мне не хватает сил, чтобы сдвинуть ее с места. Снова накатывает липкий страх быть похороненной заживо. Хоть я и не жива, и обломки рано или поздно разгребут, но оставаться в западне мне очень не хочется. В горле стоит горький ком, и мне кажется, что я задыхаюсь. Я начинаю истерично бить кулаками по деревяшке, пинать ее ногами, но в воде мои движения замедлены и толку от них немного. Постепенно у меня получается усмирить панику. Я упираюсь спиной в стену дома, а ногами в деревяшку. Удается сдвинуть ее совсем на немного, но это открывает какой-то потайной шлюз и вода, заполняющая мою ловушку, начинает быстро уходить. Я принимаюсь отталкивать панель резкими размеренными толчками. Приходится раскачивать ее несколько минут, прежде чем над моей головой появляется достаточно большая дыра, в которую я могу пролезть. Я выбираюсь наружу и оглядываюсь.
За время, проведенное мной под обломками чьей-то крыши, вода успела отступить. На улицах города царит ужасающий в своих масштабах разгром. Совсем не далеко от меня, в жидкой грязи среди обломков, лежит искореженный стихией труп. Я чувствую запах крови и внезапно для себя осознаю, что он мне очень нравится. Аппетитненький такой. Я медленно втягиваю воздух носом, и рот наполняется слюной. Черт! Да что это такое со мной! Я отвожу взгляд от трупа и поспешно выбираюсь из завалов. Стараясь не смотреть на тело, устремляюсь в противоположную от него сторону. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда!
Я бреду по колено в грязи, с трудом переставляя ноги. Мне некуда идти, но стоять на месте тоже нет смысла. Наверно нужно выбраться из города, найти укромное местечко и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию, но пока я иду в сторону моря. Где-то там должно быть дерево, на котором я оставила спасенного мальчишку. Выжил ли он?
За очередным поворотом я встречаю женщину. Одежда на ней изорвана, на лбу - большущая ссадина. Она пытается что-то найти в жидкой грязи, запустив в жижу руки по локоть. Когда я выхожу из-за угла, она поднимает на меня взгляд и глаза ее округляются от ужаса. Из ее рта вырывается дикий крик, и она убегает, вернее - пытается убежать, оскальзываясь и падая в грязь.
Черт! Я совсем забыла, как выгляжу!
Я быстро отступаю обратно за угол дома и, набрав в руки немного грязи, растираю ее по лицу, шее, груди. Сомнительная маскировка, но уж лучше, чем пугать немногих выживших горожан своей мертвенной бледностью.
На улице, куда я сворачиваю, почти нет грязи, и я ступаю по мокрым камням. Прохожу еще несколько кварталов. Внезапно мне в ноги бросается какое-то взъерошенное существо. Оно с рыданием обхватывает мои колени, и я узнаю в нем давешнего мальчугана. Опускаюсь на мокрые камни и беру его на руки, прижимаю к себе. Облокачиваюсь на стену дома.
- Ну, ну, не плачь, - утешаю я его. - Уже все хорошо, уже все страшное позади. Ты такой молодец, такой послушный мальчик. Все хорошо, все хорошо...
Я чувствую облегчение и даже ликование, из-за того, что малыш не только жив, но и относительно невредим. Стараюсь гнать от себя мысль о том, что его мать, скорее всего, мертва, а дом - уничтожен стихией. Рано или поздно родители всех детей умирают. Таков закон этого мира. Рождение уравновешивает смерть. Из пепла погребального костра прорастают цветы и трава, мертвый хомяк становится пищей для птенцов совы, а комнату скончавшегося деда занимает так похожий на него внук. И горе тем людям, которые не понимают, что единственная ценность этого мира - это жизнь детей, которую нужно оберегать любой ценой!
Через какое-то время малыш перестает реветь, недолго горестно всхлипывает, а потом и вовсе замолкает, уснув прямо на моих руках. Согревшись под лучами солнца и ощущая у своего живота теплого, сопящего ребенка, засыпаю и я.
Глава 5.
Пепельный снег
- Помогите! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите!
Терону показалось, что тихий голос, насквозь пропитанный ужасом и отчаянием, доносился прямо из-под земли, но потом он увидел крохотное вентиляционное окошко у фундамента одного из домов. Лишь тонкая женская рука смогла протиснуться через отверстие. Терон подошел к окну и дотронулся до дрожащих пальцев, которые тут же крепко сжали его кисть.
- Я тут, - сказал он, сжимая маленькую ладошку в ответ. - Я вам помогу. Есть еще окна или двери, через которые к вам можно добраться?
- Есть окно с другой стороны дома, - услышал он взволнованный голос женщины. - Но оно высоко и завалено обломками.
Терон высвободил руку и быстро обошел дом. С этой стороны к стене было привалено много мусора и обломков других зданий. Он снова вернулся к смотровому окошку.
- Я думаю, - сказал он. - Я смогу разобрать завал. Вы там как? Целы?
- О, спасибо Вам! - Отозвалась женщина. - Да, да, со мной все в порядке! Я подожду...
Терон снова обошел дом и принялся разгребать завал. Ему пришлось потратить достаточно много времени, прежде чем он добрался до самого большого обломка не то стены, не то крыши. Утопая ногами в вязкой грязи, он изо всех сил потянул его на себя, но тот не поддался. Тогда он протиснулся в щель между обломком и стеной и уперся в него ногами. Это оказалась не самая лучшая идея, потому что сдвинуть кусок удалось, но тот заскользил по мокрым камням, грозя придавить Терона всем своим весом. Мужчине смог лишь подпереть его руками, но ни вперед, ни назад отодвинуть обломок он не мог. Оказавшись в безвыходном положении, рыбаку оставалось лишь надеяться на чудо, когда руки от усилия начали меленько трястись.
- Держись, держись, мужик! - Внезапно услышал Терон чей-то голос, и кто-то протиснулся к нему, второй парой рук упираясь в проклятый обломок.
Вдвоем они смогли откинуть его в сторону и освободить подступы к достаточно большому окну, находившегося почти у самой земли.
Чудом спасения Терон оказался обязан высокому мужчине, одетому в камуфляжную одежду, но без оружия. Он с искренней благодарностью пожал руку военному.
- Теронн, - представился рыбак.
- Рядовой Алексис.
- Спасибо. Быстро вы, однако. Только волна схлынула.
- Так уже неделю в боевой готовности, - ответил солдат. - Сейсмическая активность была не большая - никто и предположить не мог, что такое случится. А когда на Острове рвануло, то вообще всех, кого только можно было, задействовали.
- На Острове спасли кого-нибудь? - С надеждой спросил Терон.
- Нет, - скорбно покачал головой солдат. - Очень быстро все произошло.
- Черт, - Хлопнул себя по лбу рыбак, хватаясь за раму окна. - Там же женщина!
Вместе с военным они разбили стекло и быстро очистили оконный проем от осколков. Терон увидел, что помещение сильно затоплено, но вода немного не доходила до подоконника.
- Ау! - Крикнул он. - Слышите меня? Вы где?
Послышался плеск, и к окну подплыла женщина.
- Да, да, я тут! - Ответила она, протягивая к спасителям руки.
- Сможете ухватиться за подоконник и подтянуться?
- Я... Нет! О, нет, я не могу! - Внезапно разрыдалась женщина, до этого момента сохранявшая удивительное спокойствие.
- Но, почему? - Опешил Терон, но потом махнул рукой. - Ладно, успокойтесь - мы вам поможем.
- Значит так, - обратился к нему солдат. - Ты прыгай к ней, а я тебе веревку сброшу. Ты ее обвяжешь, вылезешь обратно, и вместе вытащим. Пойдет так?
Терон кивнул и спрыгнул в воду.
Когда он обвязывал несчастную, то понял причину, почему она не могла выбраться самостоятельно. Большой живот женщины яростно пинал руки Терона.
- Ей, солдат, - сказал рыбак, выбравшись наружу. - Ты давай очень аккуратно, а то двоих тащим.
- В смысле? - Не понял тот.
- Беременная она.
- Аааааа... Оооооо! - Округлил глаза военный.
Они потянули, и внизу раздался плеск воды. Еще никогда в своей жизни Терон не испытывал такого внутреннего напряжения. Ему казалось, что он весь сам стал одним сплошным нервом, воспаленным и натянутым как струна, готовым в любой момент разорваться. Но вот женщина оказалась на подоконнике, а затем и на грязных камнях улицы. Взъерошенная и мокрая, она, все же была цела и невредима. Терон опустился возле нее на корточки и тут же был заключен в дрожащие и ревущие объятия. Отцепить женщину удалось только еще двум военным, подошедшим к тому времени к месту событий. Один из них подхватил ее на руки.
Только сейчас Терон понял, что за то время, что они вытаскивали женщину, небо затянуло тяжелыми серыми тучами, а в воздухе кружатся белые хлопья. Он поймал одну "снежинку" и, размяв в пальцах, понял что это пепел.
- Черт, - Ругнулся рядовой Алексис. - Нужно эвакуировать всех как можно быстрее. Пойдешь с ней или поможешь?
- А куда идти? - Спросил Терон.
- К пункту помощи в северной части города. Там же регистрируют потерпевших для эвакуации.
- Ну, зарегистрироваться я еще успею, и в помощи, вроде как, не нуждаюсь. Так что я с вами.
Ответ Терона прозвучал несколько поспешно и солдат нахмурился.
- А ты местный? Семья, родные есть? - Он снял с пояса пластиковую штуковину, размером с полулитровую бутылку.
"Я пропал!" - Подумал Терон, и огляделся по сторонам, решая в какую сторону ему лучше бежать.
И увидел мертвую девушку, с которой расстался утром. Выглядела она еще хуже, чем тогда - лицо перепачкано грязью, а плащ порван. Но сейчас она меньше была похожа на мертвеца, да к тому же вела за руку мальчишку лет трех. Не раздумывая долго, Терон бросился к ней.
- Тетя, смотри - снег!
Меня будит звонкий детский голос, и я открываю глаза. С неба, затянутого плотными серыми тучами, падают легкие хлопья.
- Это не снег, - отвечаю я малышу и поднимаюсь на ноги. Мальчишка крутится вокруг меня и ловит руками "снежинки".
- Пепел. Идем, - я протягиваю руку, и мальчик хватает меня за палец.
- Пепел? - спрашивает он. - А откуда он? Мы пойдем к маме? Тетя, ты идешь не туда! Дом - там!
Я спотыкаюсь на ровном месте. Над нашими головами проносится вертолет. Малыш запрокидывает голову и провожает его глазами, приоткрыв от удивления рот. Я колеблюсь. Сказать ребенку, что его мать умерла, а дома больше нет? Или соврать, что бы избежать истерики? Мне, в общем-то, все равно на реакцию ребенка, но хочется, что бы он шел рядом, а не нести его на руках.
- Мы идем не домой, - отвечаю я очень мягко. - А в специальное место, где тебя ждет мама. Там есть хорошие люди, которые нам помогут.
Мальчик морщит маленький носик.
- Но мама спала дома...
- А она уже проснулась и пошла в специальное место. Давай пойдем быстрее, а то она тебя ждет!
Малыш начинает идти за мной. Во рту стоит гадкий привкус вранья. Нет, нет - я не готова сейчас успокаивать ребенка. Хватит того, что я его спасла.
- Тетя, а ты ангел?
- Не знаю. Кто такой ангел?
- Нуууу, - малыш подбирает слова. - Это такие добрые тети и дяди. У них есть крылья и над головой светится!
- По-твоему у меня есть крылья? - Скептически хмыкаю я. - Или голова светится?
- Нет, но ты добрая! - Уверено заявляет мальчишка.
- Сомневаюсь в этом...
За очередным поворотом я вижу группу людей. О! Вот им я и оставлю ребенка. Внезапно один из них бросается ко мне, и я узнаю в нем Терона. Эта встреча для меня неожиданна, ведь я думала, что он успел убежать и от цунами, и от меня. В растерянности я замираю, а мужчина стискивает меня в объятиях. Да что вы говорите?! Последний раз он был далеко не так рад меня видеть!
- Я могу помочь тебе, я знаю как, - шепчет он мне на ухо. - Подыграй мне, иначе мы оба пропали!
Я сомневаюсь, что он может мне как-либо помочь. Если вспомнить наше утреннее прощание, то фактом моей смерти Терон был удивлен не меньше моего. Удар по голове ломом красноречиво свидетельствовал о том, что с подобным он столкнулся впервые.
Пока я обдумываю слова Терона, тот начинает спектакль без моего согласия.
- О, любимая, - голосит он. - Ты жива! Как я рад! А я вот собирался идти тебя искать! Думал, что не увижу больше, что море забрало тебя у меня!
Зрителями этого фарса являются трое мужчин в одинаковой одежде и одна женщина. Втянутая в игру против своей воли, я все же решаю принять в ней участие и заодно отомстить рыбаку за удар по голове, который хоть и не причинил мне физической боли, глубоко ранил мое самолюбие.
- О, дорогой, ты нашел меня! - Подвываю я в ответ и впиваюсь страстным поцелуем в губы рыбака. Его глаза лезут из орбит, живот сжимает рвотный спазм, но у него хватает силы воли, чтобы подавить рвоту.
Терон пытается высвободиться из моих объятий, но я еще крепче сжимаю руки на его спине и вдобавок закидываю ногу ему на бедро. Глаза мужчины сужаются. Он опускает руку и проникает ею под плащ, норовя ухватить меня за самое сокровенное. Я вздрагиваю, отступаю и отпускаю его. Удивляюсь своей неожиданной стеснительности.
Тем временем к нам подходят зрители этой нелепой сцены.
- Твоя жена и ребенок? - Кивает на меня один из мужчин.
- Да, - отвечает Терон, приобнимая меня за талию. - Так где, говоришь, потерпевших регистрируют?
Незнакомый мне мужчина объясняет, как пройти к загадочному пункту помощи и пожимает на прощание руку моему спутнику. Мы расходимся в разные стороны. Мужчина с женщиной на руках уходит раньше, и сейчас мы идем за ним. Как только мы исчезаем из поля зрения незнакомцев, Терон отпускает меня и брезгливо вытирает руку о штаны. Я решаю не заметить этот жест.
- Кто это были, и почему ты выдал нас за свою семью? - Спрашиваю я.
- Военные, - очень тихо, так чтобы услышала только я, отвечает Терон. - Долго объяснять. Иди помедленнее. Нам нужно отстать, а потом можем свернуть и уйти окольными путями, мимо центра помощи.
- Я не могу. Мне нужно отдать кому-нибудь ребенка.
- Мелкого? Оставим его где-нибудь, а военные потом подберут.
Я останавливаюсь как вкопанная.
- Мне нужно отвести ребенка в безопасное место, - раздельно и четко проговариваю я. - Если тебя это не устраивает, то выбирайся из города сам, без меня.
Терон несколько секунд колеблется, а потом зло сплевывает на пол:
- Черт с тобой! Идем.
Мы проходим по улицам разрушенного города. Часто встречаем горожан и людей, которых Терон назвал военными. Они разбирают завалы и достают из них людей, как живых, так и посиневшие трупы. Малыш начинает хныкать, и я беру его на руки, отворачиваю лицом к своему плечу.
- Не смотри туда, - шепчу как можно нежнее, поглаживая маленькую спину и кудрявую голову. - Все будет хорошо, мы почти пришли.
Идти приходится около получаса. Цунами накрыло почти весь город. Нетронутыми стихией осталось всего несколько домов на окраине. Возле них много людей, тут разбиты большие палатки, стоят автомобили и вертолеты.
Мы подходим к палатке, возле которой столпились люди. Их не много и поэтому я легко пробираюсь к входу. Там стоит женщина в таком же костюме, как и у других военных - серо-зеленом комбинезоне, тяжелых ботинках с высоким голенищем. В руках она держит планшет.
- Мне нужно оставить тут ребенка, - говорю я ей.
- Это ваш ребенок, - спрашивает она.
- Нет. Его мать, скорее всего, погибла.
- Ладно, подойдите ближе.
Женщина снимает с пояса какую-то штуковину, и, приподняв волосы на затылке мальчика, подносит ее к его голове. Раздается писк, и на плоском экране планета появляются какие-то слова и цифры.
- А его мама жива, - сообщает мне женщина. - Она уже зарегистрировалась на эвакуацию и находится вон в той палатке.
Она указывает рукой мне за спину, я киваю и отхожу.
Подхожу к Терону.
- Говорят, что его мать жива. Сказали искать ее там.
- Значит, слушай сюда, - говорит Терон. - Ты иди пристраивай мальца, а я подумаю, как нам выбираться отсюда. Я даже уже кое-что придумал. Видишь дорогу? По ней будут вывозить людей. А вон и автобусы. Если мы проберемся так, чтобы нас не проверили, то сможем потом смешаться с толпой. Встретимся у крайнего. Как избавишься от мелкого - подходи туда.
Терон уходит, а я иду к указанной палатке. На входе никого нет и я свободно прохожу во внутрь. Здесь много людей, сидящих прямо на полу. Почти сразу среди них я вижу мать мальчика. Ее лицо сильно опухло не то от алкоголизма, не то от пролитых слез. Она поднимает на меня взгляд и тут же бросается навстречу, чуть ли не силой вырывая из моих рук своего ребенка и прижимая его к груди. Из ее рта вырывается рыдание, а по щекам снова текут слезы. Я поспешно выхожу из палатки. Я не жду благодарности, да и не по мне эти все слезы и сопли.
Но не успеваю я отойти далеко, как мать спасенного мной мальчика догоняет меня.
- Подождите, подождите, - она останавливает меня, схватив за руку.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь к ней. Она испугано охает и отступает - на моем лице написана крайняя степень призрения к этой женщине.
Здесь почти нет людей, а те, что пробегают мимо, слишком заняты своими заботами, чтобы обращать на нас внимание. Я провожу рукавом по лицу, стирая грязь, откидываю назад капюшон. Женщина испугано охает и отступает, но теперь я держу ее за руку и не даю убежать.
- Ты знаешь, кто я? - Спрашиваю тихо.
- С-с-смееерть... - В ужасе, заикаясь отвечает женщина. Ее подбородок дрожит, глаза широко раскрыты.
- Если ты еще раз выпьешь, то я приду за тобой. Я буду есть тебя живьем, играть твоими кишками, пить твою кровь. Ты будешь мучиться долго и страшно. Даже когда твое сердце остановится, я заставлю тебя чувствовать, как разлагается твое тело, как черви пожирают твою плоть. Ты меня поняла?
Она не может мне ответить и лишь согласно трясет головой. Но мне этого мало.
- Что ты поняла? - Уточняю я, приближая свое лицо к ее лицу. - Повтори.
- Й-а-а больше ни-никогда не буду пить алкоголь...
- Иди к сыну, - я отпускаю ее руку, и она падает на колени.
Трясясь и мыча что-то не понятное, женщина возвращается в палатку. Я спешу убраться подальше.
Возле обозначенного Тероном автобуса никого нет. Я уже думаю, что рыбак сбежал, бросив меня, но тут из ближайших кустов раздается тихий писк.
- Тссс! Тссс! Иди сюда!
Я продираюсь через ветки и вижу Терона. Он протягивает мне какой-то комок.
- Я тебе одежду нашел, - объясняет он.
- Где?
- В доме одном полуразрушенном. Переодевайся быстрее.
- Отвернись.
- Да что я там не видел! - Презрительно хмыкает мужчина, но все же отворачивается.
Я сбрасываю грязный и рваный плащ и натягиваю принесенную Тероном одежду. Джинсы, черная футболка и синяя толстовка оказываются влажными и великоватыми на меня. Когда я застегиваю кофту и запускаю руки в карманы, то обнаруживаю в правом маленький красный кошелек, а в левом - мобильный телефон. Втягиваю носом воздух, и голова кружится от вкусного запаха крови.
- Ты снял эту одежду с трупа? - Скорее утверждаю, чем спрашиваю я.
- С трупа снял, на труп одел - какая разница? Лучше давай продвигайся к вон тому автобусу. Видишь - там окно открыто. Я тебя подсажу, а ты изнутри откроешь мне дверь.
Сам он успел найти для себя темные джинсы и рубашку, на несколько размеров больше нужного. Одежда с чужого плеча смотреться на Тероне нелепо, но лучше, чем его ободранные шорты.
Мы довольно легко проникаем в автобус и прячемся за предпоследними сидениями. Терон сидит очень близко от меня, но изо всех сил старается не прикасаться ко мне.
- Боишься, что я тебя укушу? - Спрашиваю я.