Аннотация: Аннотация: Не знаю, как на бобров, а лицензию на птиц обламинго не то что так, с доплатой втюхивают (бывалый охотник) Пояснения: Черновик. То есть всё перечёркнуто, смято и пахнет картофельными очистками и колбасой Текст снят на доработку
Мы к вам приехали на час -
Привет! Bonjour! Hellow!
А ну скорей любите нас -
Вам крупно повезло!
(Певцы заграничные)
Руки ловят пустоту...
Странно, страшно - не пойму:
Жизнь при мне да сердца нет -
Потерял и всё ищу
Глупость детскую свою.
Руки гладят пустоту...
Странно, страшно - трепещу:
Сердца нет, душа болит -
Вдруг найду да не верну
Ту, которую люблю...
Дуня помешивала деревянной ложкой суп из реповой ботвы с репово-чесночной заправкой. Суп был донельзя жидким, пресным и нисколько не насыщал. Впрочем, наесться от одного лишь взгляда на еду мало кому удавалось. Рядом дымилась плошка с кашей. Дуня и на неё смотрела с изрядной долей сомнения.
"Эльфы" щедро и даже настойчиво предлагали взять жаркое или дичь - в кошельках самозванных покровителей звенела монета, - но девушка отказалась. К мясным блюдам она не испытывала доверия, потому что к своему глубокому сожалению и разочарованию ненароком увидела, как тут готовят. А ведь так хотелось чего-нибудь животного происхождения! Ей ещё повезло: хозяин харчевни догадался предложить сыр. И то хлеб - усмехнулась про себя Дуня.
Общий зал был полон. Здесь ели, пили, курили, гоготали, шумели, слушали менестреля и делились последними новостями. Главной и всё ещё бурно обсуждаемой оставалось подлое - а как же иначе? - убийство короля. Вообще-то набольшего называли иначе, но заклинание, которое прочитали близнецы (оба брата оказались магами), упорно переводило термин в настолько заумное словосочетание, что Дуня не стала мучиться и решила для себя называть правителя королём, благо корону она на его голове видела... Наследник безвременно ушедшего господина и повелителя поведал душещипательную историю и за поимку злодеев пообещал тысячу золотых. Когда четвёрка воров - тогда они всё ещё были вместе - узнала о сумме вознаграждения, Дуня никак не могла решить: гордиться ли ей или бежать от подозрительно заинтересованных взглядов. Но потом братцы удосужились изучить описание коварных убийц и посчитали, что результат не стоит будущих усилий. Поди докажи страже, что это - именно та девица, которую разыскивают. Если певца-напарника юный принц, или, вернее сказать, уже король, обрисовал с фотографической точностью, то при воспоминании о Дуне у парнишки явно разыгралось воображение: от собственно девушки остались только чёрные с алым волосы (и те оказались на полметра длиннее) и раскосые глаза, что, надо признать, даже в портовом городе было бы яркой приметой, не вспыхни тут же в столице мода на чёрно-красные парики и причёски.
Тяга рядовых и не очень граждан к экзотическому облику полностью соответствовала всеобщему настроению: как-то незаметно, быстро и легко траур по почившему владыке перешёл во всенародное гулянье. Конечно, это объяснялось, если оно того требовало, очень просто: король умер! Да здравствует король! Но Дуня ещё ни разу не видела, чтобы с такой нескрываемой радостью предавались печали: горожане едва не танцевали, украшая дома чёрно-белыми лентами, часа за два до официального подтверждения смерти государя. Наследник сообщил подданным о трагедии, когда девушка спала, то есть - на рассвете.
Вести распространились по столице и, похоже, за её пределами со скоростью пожара в сухостое.
Руки сжали пустоту...
Менестреля попросили завязать с иноземщиной и тягомотиной и изобразить что-нибудь весёлое или героическое. Что именно - публика не сошлась, предоставляя выбор исполнителю. Тот поспешил, пока не началась явно назревающая потасовка - вряд ли хозяин заведения будет доволен песнопевцем, если из-за его раздумий все столы переломают.
Так было: подвиг совершить
Решил один юнец.
К папаше наш герой пришёл:
Благослови, отец!
Родитель тихо застонал -
Не первый раз глупец
В неистовстве чумном кричит:
Благослови, отец!
...Младенец мокрый завопил -
И имя нёс мудрец,
Когда несчастный услыхал:
Благослови, отец!
С тех пор отцу покоя нет -
За что, скажи, Творец!
Ведь сына все теперь зовут
Благослови, отец!
Дуня поморщилась. Не из-за песни как таковой - она-то девушке нравилась, забавная, - а потому, что та мешала думать.
