Филатова Ася Алексеевна : другие произведения.

Метка Третьего Мага

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Две закадычные подружки - студентки технического вуза, большие любительницы вместо учебы придумывать различные забавные истории, попадают в мир собственных фантазий, где встречаются со своими выдумками лицом к лицу. Чтобы вернуться в реальный мир, Ане и Лизе придется проехать все Холмистое Королевство (так называется их фантазийный мир) от края до края, с целью разыскать предполагаемого виновника их перемещения из мира настоящего в нереальный сказочный. Подружек ожидают: череда забавных приключений, зловещие загадки, романтические грезы и, наконец, встреча с главным злодеем, порожденным их собственным неудержимым воображением, в лице преподавателя физики. Выстоять во всех упомянутых перипетиях и вернуться домой героиням помогут чувство юмора, неиссякаемый оптимизм и многочисленные друзья, как реальные, так и придуманные.

Метка Третьего Мага

  

"- Люблю, - отвечает Свиное Рыло, - со страшной силой люблю..."

Фельетон про криминального авторитета. Автора не помню

  
   Анатолий Сергеевич Копылов, профессор кафедры технологии воды и топлива, обвел скучающим взглядом аудиторию. Должны присутствовать двадцать пять девушек и два дивных исключения рода противоположного. По списку, правда, числятся трое, но это третье Анатолий Сергеевич за весь семестр так и не удостоился лицезреть. Кто, интересно, так формирует группы? Невозможно работать, хоть бы разбавили это бабье царство. А ведь во второй группе обратная ситуация - одни мужики и гордая девица по имени Катерина в единственном экземпляре. Несуразица какая-то. Если не сказать больше.
   - Тема сегодняшней лекции - Система СВО-3 и методы очистки трапных вод.
   Девчонки прилежно зашуршали тетрадками. Из двадцати пяти присутствовала хорошо, если треть группы Т-4. Один из представителей сильной половины человечества маячил на задней парте и, судя по сосредоточенности, был занят переписыванием лекции по другому предмету. Второго не было. Галерка вообще не в счет, все, кто сидят дальше третьей парты присутствуют только телом, а мысли у всех далеко от текущей лекции - кто-то решает типовые, кто-то курсовик переписывает. А некоторые переписывают предыдущую лекцию по минеральным водам. На следующем занятии, стало быть, будут переписывать эту... Подобного способа обучения Анатолий Сергеевич не признавал, но в силу характера не препятствовал, лишь изредка позволяя себе язвительные замечания. Зачет и экзамен покажут, кто есть кто... А на лекциях пускай делают, что хотят. Анатолий Сергеевич вздохнул и пробежался по знакомым лицам отличниц. Марковой и Первушиной, разумеется, нет. Интересно, как они планируют сдавать экзамен? Главное, каждый день попадаются на глаза на кафедре, да с такими невинными физиономиями, что диву даешься. Ни дать, ни взять два херувима с крылышками. Редкостные разгильдяйки...
  
   В оное время в Макдоналдсе на станции метро Добрынинская упомянутые всуе херувимы, они же разгильдяйки, увлеченно поглощали жареную картошку и клубничное мороженое. Перед предстоящей лекцией по минеральным водам мы, по правде говоря, забрели на кафедру, где надеялись повидать доцента В.П. Бугрова, который на свою беду числился нашим научным руководителем. Перед нами в туманной дали брезжила дипломная работа, и общение с научным руководителем слабо, но все же тянуло на то, чтобы хоть как-то оправдать прогул лекции. Впрочем, тут нас поджидало полное фиаско. Оставив меня торчать на лестнице, Анька ушла в разведку, однако вернулась на удивление быстро.
   - Они, - Анька многозначительно скосила глаза в сторону кафедры и изобразила двумя указательными пальцами пушистые усы доцента Бугрова, - они грузят унитазы и сейчас уезжают.
   - Унитазы? Откуда они на кафедре в таком количестве? - искренне подивилась я. От нашей кафедры всего можно было ожидать. Бог знает, что у них там валяется...
   Анька пожала плечами.
   - Вполне возможно, это какие-то другие штуки. Но очень похожи на унитазы, только маленькие, а так они керамические и их очень много. Думаю, унитазы для гномов. Так что на сегодня Палыч нам заказан...
  
   Этажом ниже, в лаборатории АХК (в миру - автоматического химконтроля) двое наших согруппников в четыре руки рисовали подписи в ведомостях о выдаче проездных. Андрюха сосредоточенно сопел, Серега Плахтий виртуозно выводил художественные закорючки в двух экземплярах.
   - Смотрю, делом заняты, - уважительно кивнула Анька.
   - А то, - Андрюха отер пот со лба. - Тома велела за всех расписаться, вас говорит днем с огнем не найдешь с ведомостью. А проездные уж все захапали...
   - А нет ли у девушек лабы по коррозии? - сладко поинтересовался Плахтий и плотоядно уставился на конспект в Анькиных руках: - И, кстати, последней лекции по минводам?
   - У Томы попроси, - хмыкнула Анька, и демонстративно затолкала конспект в сумку, - а на лекции ходить надо.
   Тома - это наша староста, а по жизни, практически, родная мать. Понаблюдав некоторое время за нашими институтскими мытарствами, Тома в глубине своей широкой души приняла твердое решение наставить двух неприкаянных дурынд на путь истинный, чем и занималась с воистину христианским терпением. Думаю, не ошибусь, если в тайне Тома считала, что в одиночку мы едва ли способны более или менее прилично завязать шнурки на собственных ботинках. В любом случае, на лабораторных работах она взяла над нами бескомпромиссное шефство, чему мы были несказанно рады, ибо Тома сама делала все лабораторки, а нам давала списывать. Серега же, хотя и был порядочным бездельником, но отчего-то Томиным расположением не пользовался, списывать ему Тома не давала ни при каких условиях, в проведении опытов не помогала, как бы он не скулил.
   Выдав, таким образом, убийственное для Сереги нравоучение, мы с чувством выполненного долга отбыли на Добрынинскую. На пути к свободе попался начальник курса, со своим извечным, а главное совершенно бессмысленным, вопросом. Каждый раз, когда мы что-нибудь прогуливаем, он возникает на дороге и спрашивает одно и то же. Как морок, как укор совести. Вот и сейчас, А.В. Аникеев, проходя мимо, не забыл ехидно поинтересоваться:
   - Почему не учитесь?
   - Не хотим, - буркнула Анька и мы вышли на солнце и воздух.
  
   Прав, прав, дражайший Анатолий Сергеевич, разгильдяйки мы самые настоящие, чего тут скрывать. В наше оправдание хочу заметить, ни одного "невыхода" на сессию у нас за неполные пять лет обучения не было. Не было и двоек по экзаменам, и проблем с пересдачами. Тройки, конечно, случались, но были и пятерки. Аньку один преподаватель и вовсе назвал "невозбужденным электроном", изучив ее зачетку. Одни четверки, ничего будоражащего. Что характерно, сам поставил такую же оценку... Шурка, например, - еще один член нашего разгильдяйского коллектива - тоже мало что посещает, однако на экзаменах получает одни пятерки. Как это ей удается - не постигаю, если бы преподаватели были сплошь мужики, это еще можно было списать на внешность - Шурка эффектная блондинка с шикарными ресницами и удручающе длинными ногами, однако преподаватели-женщины у нас не редкость, и на Шуркины оценки не влияют. Видать, кроме красоты, наградила природа и другими полезными способностями. А вот где были мы, когда раздавали ум, красоту и таланты - неизвестно, скорее всего, бегали за пивом и посему нам достался только аппетит...
   В этом семестре мы прилежно оттрубили два месяца - февраль, март и чуточку апреля - и вдруг наступила весна. Ну какие могут быть лекции, какие к шутам минеральные воды и система очистки вод спецпрачечных? Когда на улице заливаются радостным чириканьем отогревшиеся после зимы воробьи, почки набухли и вот-вот покроются нежным зеленым пушком, как юная невеста фатой, а в парке кипит студенческая развеселая жизнь?
   Да еще Анька со страдальческим видом закапывает в нос антигистаминные капли - так это верный признак весны.
   Так что прогулять лекцию по Анатолию Сергеевичу сам бог велел.
   Гамбургеры и картошка фри конечно страшная гадость, но до чего же приятно вместо душной аудитории сидеть в прохладном зале Макдоналдса и тянуть через трубочку клубничный коктейль! И ну его, этого куратора, который только и знает, что глупо спрашивать, чего это мы не учимся. Экзамены еще нескоро, лекцию перепишем, Копылов конечно будет язвить и ерничать, ну да это не в первой. Да и где наша не пропадала! Приблизительно такие оправдательные мысли изредка забредали в наши легкомысленные головы, в остальном находились темы более занимательные.
   Две неразлучные с первого курса студентки одного Московского Института, мы каждый раз перед очередной сессией даем друг другу торжественную клятву посещать подряд все лекции и семинары, делать вовремя курсовики и типовые. Но... Стоит на горизонте забрезжить новому семестру, и все начинается сначала.
   В наших головах, которым уже, казалось бы, давно пришла пора поумнеть, рождалось немыслимое количество глупостей и несуразностей. В то время как наши более серьезные согруппники строили планы на будущее, грызли гранит науки, создавали ячейки общества или пили водку (нужное подчеркнуть) мы развлекались только нам одним доступным образом. Мы придумывали истории. Дурацкие, смешные и совершенно бессмысленные, они рождались сами по себе практически из ничего, наши головы буквально фонтанировали причудливыми сюжетами и нелепыми персонажами. Причем, вдохновить на очередную выдумку нас могло абсолютно заурядное явление, такое, как лекция по физике, или, что еще более вероятно, проходящий мимо преподаватель сопромата, к слову, большой оригинал, но о нем еще будет сказано, и немало.
   Пример. Как-то, в час, видимо, недобрый, брели мы по бескрайним просторам главного корпуса института и мельком бросили взгляд в приоткрытую дверь какой-то аудитории. Видны были только кусочек доски да фрагмент преподавателя, который, судя по всему, представлялся студентам, и для верности записал свое имя-отчество на доске, на беду немного его сократив. Синхронно прочитав дивное словосочетание "Генрих Мих", мы замерли. Посмотрели друг на друга чистыми вдумчивыми взорами, и согласно кивнули. Так появилась длинная и сложная история о Генрих Михах. Афанасии, Генрих Михи, Степан и Мурзила Мокусовичи, Антоха Пусько и Дядька Бригадир, просто Мумзики, Зелюковичи-Антоновы, и прочая, и прочая, и прочая... И вот, как и было сказано, кроме увлечения придумывать себе и окружающим дурацкие прозвища, мы разнообразили унылую действительность без устали сочиняя разнообразные байки и истории, никому непонятные, но как нам казалось, страшно смешные, где героинями выступали, разумеется мы сами, а так же окружающие нас на их беду невинные люди: согруппники, преподаватели, водители троллейбусов и другие официальные и неофициальные лица, кто имел неосторожность оказаться в поле нашего зрения.
   Так, слагая очередную байку и увлекшись семейным вопросом, мы составляли шуточное генеалогическое древо, все с теми же действующими лицами, в результате чего окончательно запутались, кто чей сын, а кто кому брат. Именно с этого момента мы начали друг друга называть Дядей и Племяшом, как-то само по себе получилось, и мы привыкли к прозвищам. Аньку, не смотря на то, что она выше ростом и вообще как-то солиднее, нарекли Племяшом, а меня, благо от горшка два вершка, соответственно, Дядькой. Но это были еще цветочки.
   На этом вынужденное, но необходимое, на мой взгляд, лирическое отступление считаю законченным, и предлагаю вернуться к нашим, с позволения сказать, баранам. Итак, запомнили Анька - Племянник, я -Дядька...
   Племянник делился очередной несуразной ситуацией, в которую угодил на днях и, так сказать, слегка оконфузился.
   Аньку определенно преследовал какой-то злой рок, при хождении по магазинам она постоянно попадала в "ситуации". При покупке куриного филе, например, Племянник обязательно брякал "Фелиное куре", хотя стоя в очереди старательно репетировала про себя, что сказать продавщице. Невинные, казалось бы, огурцы и помидоры трансформировались в "погурцы" и "амидоры", оливки и маслины, соответственно, в "осливки" и "малины". Племянник от этого страдал, но поскольку был оптимистом, старательно с собой боролся.
   В этот раз Племянник плюнул на непобедимое "фелиное куре" и требовал продать ему полосатую курицу, зациклившись, и будучи не в состоянии произнести другие приметы вожделенного продукта, например, цену. Французский бройлерный цыпленок всего лишь был в полосатой упаковке, да и полоски-то были условными, а Анька исключительно про себя всегда называла ее полосатой.
   Продавщица неожиданно впала в ступор, видимо и ее взору представились цыплята в полосатых тельняшках, с цигарками в клювах и синими татуированными черепами, и поняла, про что идет речь, только когда окосевший от борьбы с собственным затмением Племянник ткнул в продукт пальцем.
   - Странно, что мне эта полосатая курица не приснилась, - посетовала Анька. - И что за наказание такое. Ну, нету равновесия в голове... Хоть бы какой супермаркет построили рядом с домой, чтоб не вести бестолковых бесед с продавцами...
   Лекция Анатолия Сергеевича продолжалась, и от осознания того, что нас на ней нету, на душе становилось все приятнее. За окном чирикали суетливые воробьи, светило чудесное солнышко, словом, наконец была весна.
   - К папаше-то когда пойдем? - спросила Анька, побултыхав лед в стаканчике с кока-колой. - Вот зачем они столько льда вбухивают, так и заболеть недолго... У меня ж этот... Как его? Трахеит.
   - К папаше надо бы поскорее, хоть завтра с утра, - лениво потянулась я, - а вообще, пусть Плюхтий идет. У него еще даже темы на диплом нет.
   У Вячеслава Павловича, любовно и за глаза называемом "папашей", трое горе-студентов - кроме нас с Анькой В.П. Бугров научно руководит нашим согруппником Сергеем Плахтием. Вернее сказать, пытается руководить, ибо оба они - и Серега и доцент Бугров появляются в институте крайне редко, по причине страшной занятости обоих. На данном этапе они никак не могут совпасть и пообщаться на тему предстоящей дипломной работы, причем ни одного, ни другого этот факт, прямо скажем, сильно не беспокоит. А папаша кроме основного места работы, как он сам утверждает, интимно снизив голос, "ездит в фирму", что уж он там делает, нам неведомо, но видимо "в фирме" дела у него идут неплохо. Чего нельзя сказать о работе на кафедре - поймать доцента Бугрова в родных пенатах очень сложно, на лекции он, правда, является без опозданий, и даже преподает совершенно непостижимый для ума Дяди и Племянника предмет под названием "Теория инженерного эксперимента". Кроме всего прочего папаша страшно рассеян, для него ничего не стоит назначить нам с Анькой встречу на кафедре в час дня, а самому прошляться неизвестно где до двух часов, то есть, весь обед, а потом искренне недоумевать, глядя на наши осатанелые от бесполезного ожидания лица, где это он гулял. А самый верный признак, что Вячеслав Павлович не явится к назначенному времени на встречу, это сделанная в черном кожаном ежедневнике пометка о встрече. Записал - все, пиши пропало, точно забудет. Думаю, у него и пометки соответствующие, вроде "всенепременно забыть", или "сделать вид, что не расслышал".
  
   Папаша, разумеется, являлся для нас неиссякаемым источником веселья. Искренне надеюсь, что он не подозревал об этом, потому что дядька Вячеслав Павлович хороший, и обижать его нам совсем не хотелось... И все-таки однажды мы прокололись. Виноват был невинный с виду, а главное, очень полезный в студенческой жизни аппарат.
   В купе с другими очаровательными привычками, вроде девичьей памяти, у папаши Бугрова имелось маниакальное влечение все время что-нибудь ксерокопировать. Очевидно, ему просто очень нравился этот славный представитель оргтехники. Или он недавно овладел навыками обращения с ксероксами, не знаю. И вот он без конца бегал и ксерил все подряд, нужное и ненужное, в кошмарных количествах. Мы мужественно стискивали зубы и держались, чтобы не прокомментировать очередной порыв отксерить какую-нибудь страничку в имеющемся у нас учебнике, и ржали по этому поводу только выйдя с кафедры. И вот однажды все-таки не выдержали. На глазах у всей группы, где присутствовали и посвященные. Перед лекцией папаша что-то вещал нам с Анькой о специальной части дипломного проекта и размахивал перед нашими носами какими-то бумажками, по его мнению, совершенно нам необходимыми. Бумажки на самом деле не имели к спецчасти наших дипломов никакого отношения, и нужны нам были, приблизительно как ежику панамка. Но папаша был полон энтузиазма, и требовал размножить материалы. Да еще присовокупил, видя наши растерянные лица, что дескать конечно же отксерит сам! Каюсь, сорвались по моей вине, если бы я не начала хрюкать за Анькиной спиной, она бы сдержалась. А так, остановиться мы уже не могли. Папаша взирал с недоумением, не очень понимая, почему его невинное, а главное, благородное (для студентов ксерокс в институте был платный) предложение вызвало столь неадекватную реакцию. Мы не могли даже извиниться, и, сознавая весь ужас происходящего, просто уткнулись друг в друга носами и беззвучно рыдали. Половина группы лежала на партах и радостно скалилась. Папаша приговаривал, что понимает, бывает всякое. К вопросу о ксероксе конкретно этого материала больше не возвращались.
  
   Вонзив зубы в чизбургер, я успела подумать, как вкусно все неполезное и тут погас свет.
   Я крепко зажмурилась и тут же открыла глаза.
   Над головой шумели березки, и синела небесная высь. Земля упоительно пахла пряными травами. Что-то произошло...
  
   Глава 1, в которой чудеса только начинаются
  

- Где ты, где ты, где ты белая карета...

"Ноль"

  
   Анька механически тянула через трубочку оставшуюся кока-колу. Мой чизбургер давно вывалился из рук и куда-то благополучно укатился.
   - Где это мы??
   - Э-э...у-у...э-э, - под шквалом собственных умных мыслей я сдалась и выдавила: - Не знаю...
   Анька поставила стакан с газировкой на землю и медленно обвела взглядом полянку. В ее глазах появилась какая-то мысль, за которую я поспешила ухватиться, как утопающий за соломинку.
   - Что?..
   Анька медленно покачала головой.
   - Минуту назад мы были в Макдоналдсе. Так?
   Я кивнула.
   - Точно так.
   - Хорошо. Потом почему-то погас свет. Причем, по моему мнению, он и не горел, на дворе солнечный день. Ну, допустим, я сплю. Да, я, пожалуй, склоняюсь именно к этой версии. Иначе все это объяснить невозможно.
   - Точно. И я сплю, - кивнула я с готовностью. - Здорово. Такой реальный сон.
   - Минуточку. Ты тут вообще ни при чем, тебя здесь нет. Ты - морок.
   - Это почему еще? - возмутилась я. "Морок" показался мне немного обидным. Почему, собственно, именно я - морок, а не Анька?
   - Ну так, это я же сплю. А ты мне снишься. Не мешай.
   Анька присела на корточки и пощупала траву.
   - Черт знает что. Уж больно настоящая... Похоже, все-таки не сон.
   - А что? - глупо спросила я.
   Анька мрачно на меня посмотрела.
   - Шизофрения, дорогой дядюшка. "Шизофрения, как и было сказано", цитируя классика. Ни больше, ни меньше. Оле, товарищи...
   Делать нечего, более приятного объяснения пока не находилось.
   - Пошли искать кого-нибудь, - угрюмо сказал Племянник. - Или чего-нибудь. Раз у нас такие капитальные глюки, надо хоть осмотреться. Может, все не так плохо, и мы просто стали жертвами какого-нибудь уникального научного эксперимента. С другой стороны, вполне может быть, что это наше личное временное помутнение, и это даже лечится... Чем черт не шутит.
   Оставив позади солнечную полянку, мы побрели по тропинке к просвету в стене из смешанного леса.
   - А может, нас похитили инопланетяне? - высказала я терзавшую меня догадку - с ума же вроде по одиночке сходят...
   - Может и инопланетяне, - кивнула Анька, - тогда пусть хоть выйдут, поздороваются. Или нет, вдруг они какие-нибудь суперужасные и это станет потрясением для нашей психики. Пусть лучше не выходят, ну их...
   - Мне про шизофрению совсем не нравится, - жалобно призналась я, - как-то с инопланетянами привычнее...
   - Веришь - мне тоже. Но тут, к сожалению, вполне может быть и то, и другое...
   Лес закончился, тропинка вывела на типичную подмосковную проселочную дорогу. Солнце, зеленый лес за спиной сплошной стеной до горизонта. Пыльная дорога, уходящая куда-то в даль. И указатель.
   - Никогда такого не видела, - покачала головой Анька, в изумлении задрав голову, - очень незамысловатый указатель...
   На двух дощечках со стрелочками было выбито готическим шрифтом: соответственно, "Вперед" и "Назад". Надпись на третьей завершала композицию и гласила "Другое". Первые две стрелки определяли движение вдоль кромки леса, третья указывала на тропинку, пересекающую зеленый луг. Постояли, поизучали.
   - Может, это названия? - неуверенно предположила я. - Какой-то вызывающий идиотизм.
   Анька почесала переносицу.
   - Знаешь, я уже начинаю привыкать. "Другое", так "другое"... Предлагаю туда и двинуться.
   - Поддерживаю, - кивнула я. - Пойдем в чисто поле...
  
   Мы брели уже второй час по пологим холмам, пестревшим разнообразной растительностью. Мириады цветов, травинки-былинки и низкорослые кустарники с веселыми красными ягодками, подмигивающими из-за сочных листочков, стелились нам по ноги и оставались позади, тропинка петляла и подпрыгивала на кочках, однако никуда не приводила.
   На третьем часу похода, богатая растительность категорически перестала нас занимать.
   - Пора бы уже куда-нибудь прийти, тебе не кажется? - Анька сняла очки, покрывшиеся тонким слоем пыли, и потерла стекла о белоснежную рубашку. - Если это инопланетяне, пусть даже очень страшные на лицо, черт с ними, пусть покажутся. Только дадут чего-нибудь попить...
   - Возможно, у них и пластырь найдется, - морщась, поддакнула я, снимая ботинки, и рассматривая собственные горящие пятки. - Хорошие мозоли. Качественные. Может, надо было все-таки идти вдоль леса?
   - Какая уже теперь разница, - Анька уселась на кочку и, прищурившись, окинула мрачным взором горизонт. - Вот что меня смущает. Очень красиво вокруг. Природа какая-то... совершенная. Мусора нет. Ни одной бумажки не встретилось, ни одного дохлого окурка. И воздух. Дядь, ты ощущаешь, какой тут воздух?
   Я послушно потянула носом.
   - Чистый. Вкусный.
   Анька кивнула.
   - Вот именно. Чистый. Как в эпоху динозавров.
   - Не факт. Есть мнение, что как раз у динозавров с воздухом не очень было. Разреженный газ и всякое такое...
   - Какой ты умный, дядя. Непонятно только, почему такой бедный...
   Мы разлеглись прямо на пестром цветочном ковре, глазели на синее небо, на ласточек, парящих в вышине, и отчего-то совсем не беспокоились, что же, собственно, дальше.
   Вероятно, незаметно для самих себя, мы все-таки задремали. Пробудиться следовало бы в собственной постели, или, на худой конец, на лекции по минеральным водам... Увы. С нашим пробуждением начались вещи похуже таинственного перемещения из Макдональдса на Добрынинской в заповедный лес.
   Мы были не одни. Метрах в трех от нас застыли два всадника. Огромные, как показались нам с земли, гнедые лошади и возвышающиеся над ними рыцари выглядели сошедшими с книжной иллюстрации. У меня в памяти сами по себе появились всадники из кошмара Юрия Никулина в фильме "Старики-разбойники"... Надо же, как настоящие. Латы, шлемы. И что самое неприятное, мечи.
  
   Всадники таращились на нас сквозь прорези в шлемах, не говоря ни слова и ничего не предпринимая. Кони перебирали мускулистыми ногами и приглушенно фыркали. Становилось все менее уютно.
   - Сейчас в хайло дадут, - меланхолично заметила Анька.
   Я инстинктивно прижала к себе ботинки, как самое дорогое.
   По счастью, ряженые не выказывали воинственности. Тот, что таращился по левому флангу, вдруг махнул товарищу рукой и, круто повернувшись, оба пустили лошадей прочь бешеным галопом. Поднимая клубы пыли, рыцари вскоре исчезли из виду, оставив нас в еще большем недоумении.
   Когда топот копыт утих, меня осенило.
   - Здесь, наверное, кино снимают, - потормошила я Племянника. - Ань, точно. Что-нибудь из средневековья, Рыцари круглого стола, король Артур, Мерлин и всякое такое...
   - Это мысль, - осторожно согласилась Анька и чихнула, - только я не вижу съемочной группы... И эти, в латах, были какие-то дикие.
   - Я уже ничего не понимаю... А чего они испугались? Нас?!
   Анька внимательно оглядела меня с ног до головы, потом наклонилась над лужицей и изучила собственную физиономию.
   - Ну, не знаю... Вкусы, конечно, разные бывают. Но чтобы убегать со скоростью ветра - это перебор...
   И тут случилось чудо. Пыль, потревоженная копытами красавцев коней, улеглась, и на дороге наконец появилось некоторое оживление. Навстречу нам, поскрипывая, двигалась телега с сеном, запряженная потрясающе меланхоличной рыжей кобылой, со сбившейся светлой гривой и большим пятном в форме яблока на боку. Управлял телегой паренек лет двенадцати, в соломенной шляпе и серьезными васильковыми глазами.
   - Вот это наш транспорт, - одобрительно хмыкнула Анька.
   Возле нас телега остановилась, и мальчик по-взрослому серьезно поинтересовался:
   - Подвезти что ль куда?
   Кобыла с интересом разглядывала Анькину плетеную сумку и подрагивала пегим хвостом, этакой метлой средних размеров.
   - Было бы замечательно. Большое спасибо...
   Мальчик кивнул назад.
   - Залазьте.
   Мы шустро подобрали манатки и забрались в телегу, усевшись прямо в душистое сено. Телега тронулась.
   - Куда путь-то держите?
   Мы переглянулись.
   - Да, собственно, нам бы в какой-нибудь поселок, - подмигнув Аньке, начала я, - по дороге это?
   - Кочевники, что ли? До моей деревни пять верст всего... Можно и туда. Тогда по дороге...
   - Мы, видишь ли, не местные... Путешествуем.
   - Ну, это видно, - снисходительно кивнул паренёк, подгоняя хворостиной задумчивую кобылку, - что не местные. А сами откуда будете?
   - Издалека, - неопределенно буркнула Анька, жуя соломинку, - и видимо, очень издалека...
   - Из Москвы мы, - сообщила я.
   Паренёк вскинул пшеничные брови.
   - Из Москвы? Не слыхал...
   Дальше мы молчали, полные нехороших предчувствий.
   Километра через полтора я все же решилась продолжить ненавязчивое дознание.
   - А город, какой тут ближайший?
   - Белая Цитадель, - был ответ.
   У Аньки изо рта выпала соломинка.
   - Белая ...что?!
   Паренек с интересом на нас обернулся, веснушки на загорелом носу забавно сморщились.
   - Чего, неужто не слыхали?
   - Нет. Мы же совсем-совсем неместные. Что такое Белая Цитадель?
   Паренек секунду рассматривал нас, как диковинных зверей, и наконец повернулся к успевшей задремать кобыле.
   - Ну, известное дело, что. Столица это.
  
   Глава 2, в которой получены хоть какие-то объяснения
  

"Мой ум работает не переставая.

Чем ниже моя голова, тем глубже мои мысли"

Белый Рыцарь "Алиса в Зазеркалье"

  
   До обещанной деревушки ехали долго, паренек - его звали Васёк - успел поведать нам о своей жизни, вскользь касаясь некоторых непонятных, но полезных нам вещей. Кроме того, что столица этого государства носит странное название "Белая Цитадель", обнаружилось, что, например, о телефонах Василий никогда не слышал, слово "Макдоналдс" его искренне рассмешило, а одеты мы совсем непонятным образом, вроде как иностранки, а в то же время, даже иностранные барышни не позволяют себе носить брюки столь странного покроя (мы обе были одеты в джинсы). Васек видал немало чужестранцев, но никто из них его так не забавлял.
   Улучив минутку, когда Василий занялся кобылой, Анька шепнула мне, что мальчик, к сожалению, не в себе. Я пожала плечами, и ответила, что, по его мнению, похоже, все как раз наоборот. И не в себе мы. В этот момент я напомнила себе Чеширского кота из "Алисы в стране чудес". Помнится, это он утверждал, что все вокруг не в своем уме, включая Алису и его самого.
  
   Показались жилые постройки, и рыжая кобыла затрусила веселее. Васек напустил на себя важный вид, для чего свел густые брови над переносицей, а мы всматривались в приближающуюся цивилизацию с робкой надеждой. Въехали в деревушку. Деревянные дома, скотные дворы. Широкая пыльная дорога. Сельчане, одетые просто, в лаптях, многие босые. Приветливые, загорелые лица. Ни одной машины. Ни одной палатки с сигаретами, жвачкой, пивом и газировкой. Ничего, что могло бы напомнить о нашем привычном мире. Полная декорация деревушки конца девятнадцатого века.
   Анька сдавленно прошептала:
   - Какое-то дремучее средневековье...
   Растеряв остатки храбрости, мы озирались, не зная, верить собственным глазам или уповать, что эта дикая галлюцинация когда-нибудь рассеется.
   - Ну, тут я сверну, негоже это, по главной дороге на телеге разъезжать... Мало ли, какие важные господа пожалуют... Вот и корчма.
   Васек остановил телегу, проследил, чтобы мы ничего не забыли, махнул на прощание рукой и тронулся к дому.
   И мы остались одни в странном мире без мобильных телефонов, телевизоров и кока-колы.
   - Я даже не знаю, что нам дальше-то делать, - Анька потерянно покачала головой. - Тут ведь и деньги, небось, другие? Наши тугрики не потянут... Хоть бы они и были. Правда, есть еще двадцать долларов...
   Я пощупала уши.
   - У нас есть две пары золотых серег, и два кольца.
   Анька оживилась.
   - Цепочка еще. И часы. Правда, за золотые не сойдут...
   - Неважно, для натурального обмена должно сгодится. Пошли, хоть перекусим...
   В корчме народу было немного. Трое хмурых путников в углу ели что-то очень вкусное и мясное, судя по запаху, и запивали наверняка ледяным пивом. За стойкой румяный хозяин протирал льняным полотенцем вилки. При нашем появлении, хозяин отложил утварь и нацепил на сытую физиономию радушную улыбку. Вроде бы пока все складывалось неплохо, но, стоило нам приблизиться к стойке, как случилось непредвиденное. Все происходящее до сего момента можно было еще как-то объяснить, однако увиденное теперь деморализовало нас окончательно и бесповоротно. Ошибки быть не могло. За стойкой улыбался интимной улыбкой наш куратор, Аникеев Александр Викторович. С лоснящейся благополучием физиономией, в клетчатом добротном фартуке и золотым перстнем на пухлом мизинце.
   Анька уцепилась за стойку. Я часто-часто поморгала, стараясь прогнать видение.
   - Добрый день, сударыни, - мягким голосом поприветствовал нас морок. - Чем могу?..
   - Воды, - прошептала я, - у вас есть вода?
   Аникеев понимающе смежил веки.
   - Конечно, конечно. Такая жара. Что будем кушать? Могу предложить дивное жаркое, собственный рецепт, пальчики оближете. К нему, как полагается. Огурчики отборные, лучок, зелень. Договорились? Ну, давайте, давайте располагайтесь, я мигом. Чувствуйте себя, как дома...
   В полной прострации опустились мы на широкую дубовую скамью. На столе возникли две чарки с неизвестной жидкостью и две глубокие миски, с упоительно пахнущим жаркое. Позабыв обо всем на свете, мы жадно набросились на еду. Хозяин подмигнул и поставил рядом со мной еще одну посудину. Заглянув в нее, я обнаружила воду. В чарках оказалось прохладное пиво, странного, совсем не московского вкуса.
   Утолив голод и жажду, можно было подумать о делах, а в первую очередь, о том, как сообщить лоснящемуся хозяину о нашей низкой платежеспособности. О том, почему хозяин корчмы имеет внешность начальника курса теплоэнергетического факультета, думать не хотелось. В Анькиных глазах я прочитала мрачную решимость, только на что именно, пока не разобрала. Расплатиться нам так и не удалось, в корчму, стукнув мечами, вошли два здоровых рыцаря. Те самые, что испугались нас на зеленом лугу.
   Минуту все четверо смотрели друг на друга, глаза в глаза.
   - Опять они, - запаниковала я, - да чего они привязались...
   Недавние два хмыря в латах снова остановились. Они явно не могли на что-то решиться, и неловко молчали, косясь, то на нас, то друг на друга. Интересно, не шибко тепло им в таком обмундировании? Наконец тот, что посмелей, выступил вперед.
   - Досточтимые доньи, не будете ли вы столь добры оказать нам любезность, позволив проводить вас к Королю, только исходя из соображений вашей безопасности, и ни в коей мере не притесняя вашей свободы и не претендуя ни на что, более дозволенного? - выпалил он на одном дыхании, несколько громче, нежели предполагалось, чем поверг нас в состояние, близкое к шоку.
   Аникеев за стойкой с интересом к нам присмотрелся, трое в углу повернулись вместе со стульями.
   - Забодай меня комар, если я чего-нибудь поняла, - выдавила Анька, - может, вы присядете?..
   Рациональное зерно, чуть погодя, удалось вычленить. Рыцари подошли ближе и даже примостились на скамье напротив. Видимо, на них был так сказать облегченный вариант экипировки - насколько я помню, в полном обмундировании рыцари были не в состоянии влезть на лошадь без посторонней помощи, а перемещались и вовсе как паралитики. Наши собеседники оказались на удивление подвижными. Шлемы они сняли и теперь неловко сжимали их в руках. Их лица как будто показались мне смутно знакомыми... Рыцари вдруг спохватились и почтительно склонили головы.
   - Аргус.
   - Мезор.
   - Аня-Лиза, - скороговоркой выдавила я.
   - Геннадий, - вежливо отрекомендовалась Анька.
   Помолчали. Рыцарям принесли пива, и мы сдвинули кружки.
   - За знакомство, - вежливо сказала Анька, рыцари подчинились и покорно отпили живительной влаги.
   - К Королю, значит, препроводить, - задумчиво покачала головой я, отчего-то почувствовав, что эти двое вреда нам не причинят. - Отлично. У вас, выходит, и Король имеется...
   - А как же, - осмелев, отозвался второй рыцарь, представившийся Мезором. - Король Вячек Буг IV. Справедливый и добрый правитель Холмистого Королевства и Северных пустынных земель. А вы что, не слышали?..
   Любопытный рыцарь тут же получил тычок под железное ребро от товарища и осекся.
   - Граждане Рыцари, - торжественно произнесла я, - вы, судя по всему, знаете о нас больше, нежели мы могли бы предположить. Будьте любезны, объясните хотя бы малую толику всего происходящего, ибо мы пребываем в полном недоумении по поводу места, где мы находимся и причине своего нахождения в этом месте.
   Рыцари переглянулись. Тот, что был порешительнее, кивнул.
   - Мы знаем немногое, леди. Наш добрый король направил нас вам на встречу, и велел доставить во дворец в целости и сохранности, выполняя в пути все ваши прихоти. Он предупредил, что вы чужестранки, и можете вызвать недоумение своим поведением и внешним видом. Также приказано относиться к вам с почтением и покорностью, как к достойнейшим и прекраснейшим.
   Настал наш черед переглянуться. В глазах Племянника заплясали веселые чертята.
   - То-то вы от нас шарахнулись, как от бешеных коров, - хмыкнула она, - там, в поле. Видно, красотой-то наповал сразили.
   Рыцари склонили благородные головы.
   - Просим покорнейше простить. Это было недостойно. Однако наше поведение было вызвано излишней осторожностью. Видите ли, нас посетило опасение, что вы в некотором роде ведьмы...
   - Вот спасибо, - фыркнула я. - Впрочем, чему тут удивляться...
   - Когда же мы отправляемся? К королю.
   - Прямо сейчас, - рыцари вскочили и тут же спохватились, - если вы не возражаете...
   Мы не видели причины для возражения. Организованным строем, чеканя шаг, мы покинули гостеприимную корчму. Один из рыцарей на ходу кинул хозяину сверкнувший золотом круглешок. Аникеев проворно поймал монету и, попробовав золото на зуб, поклонился.
   Во дворе обнаружился некоторый конфуз. Из транспорта, предложенного "достойнейшим и прекраснейшим" для перемещения по стране не подходил ни один. Без посторонней помощи верхом мы могли сидеть только при условии, что лошадь будет перемещаться степенным шагом, или в идеальном случае вообще стоять. В качестве альтернативы была предложена телега, чуть покрепче сбитая телеги нашего приятеля Василия. Для рыцарей наши навыки в верховой езде явились полным сюрпризом, и не сказать, чтобы приятным. Они настолько растерялись, что позабыли весь свой изысканный словарный запас. Наконец нами было принято героическое решение. Поедем верхом, но вместе с всадниками. Я взгромоздилась на лошадь того, кто оказался более любопытным, а Анька с непроницаемым лицом на лошадь старшего по званию. Рыцари определенно чувствовали себя не в своей тарелке, видимо, в инструкциях, выданных им заботливым монархом, не было пункта, регламентировавшего поведение в подобной ситуации. "Достойнейшие и прекрасные" должны были перемещаться самостоятельно, а не цепляться судорожно за сопровождающих. Наконец мы отправились.
   Если вы никогда не сидели на лошади, и кто-то вам скажет, что научиться ездить верхом пустяки, не верьте ему, и вообще больше не разговаривайте с этим человеком, ибо он либо сам никогда верхом не ездил, либо по каким-то причинам гадко вас обманывает. Эту первую поездку верхом наши спины, пятые точки и конечности будут вспоминать еще очень долгое время. Чудесная погода, дивная природа, прекрасные лошади и молчаливые мужественные спутники - что может быть замечательнее? И нам так казалось. Первые полтора-два часа пути. А потом как-то резко все надоело... И природа, и погода. Вероятно, если бы мужественные спутники не были еще закованы в холодные железки, все было бы не так гнусно.
   Когда же перед нашими сведенными судорогой ненависти ко всему на свете лицами возникла картина, достойная экранизации в качестве какой-нибудь "Тысяча и одной ночи", оценить ее по достоинству мы не смогли. Даже при огромном желании казаться вежливыми и воспитанными гостьями.
   Город был прекрасен. И дело было не только в лучах заходящего солнца, раззолотивших купола и башни - белокаменные стены, дворцы, шпили и колокольни, странное смешение стилей и в то же время удивительная гармония... Ничего из этого мы не оценили. С лошадей нас пришлось снимать. Рыцари, и без того смущенные способом доставки "достойнейших и прекрасных", неловко сковырнули нас с седел и поставили на онемевшие ноги. До нас медленно, сквозь онемение отсиженных конечностей доходило окружающее нас великолепие. Сопровождаемые безмолвными рыцарями, мы вошли в столицу.
   За главными воротами кипела жизнь. Весь путь до королевского дворца мы проделали, старательно сцепив зубы, чтобы не шокировать горожан ошарашенными физиономиями и отвисшими челюстями. Надо было сохранить хоть какую-то видимость достоинства - как-никак, уважаемые гостьи. Чужестранки. Хотя и под конвоем... Аньке удалось сохранить непринужденную мину до самого дворца, мне это далось сложнее. Словно в тумане мы шли по золотым песочным дорожкам диковинного сада к великолепному сооружению неопределенной этажности. Самая высокая башня дворца, как казалось, подпирала собой небо. Там должен был обитать какой-нибудь местный Мерлин...
   На придворных мы старались не обращать внимания, справедливо опасаясь за свою психику и ожидая фокуса, как в корчме с хозяином-Аникеевым. В тронный зал мы входили уже в предобморочном состоянии. Предатели рыцари, стоило нам переступить порог зала, мгновенно растворились, зычно рявкнув на прощание в гулкое пространство зала:
   - Достойнейшие и прекрасные, доньи Аня-Лиза и Геннадий к Его Величеству!
   Потоптавшись на пороге, мы решительно двинулись через прохладное пространство к единственному человеку, находящемуся в зале. При нашем приближении человек оживился, однако нашей уверенности заметно поубавилось, и мы остановились.
   - Папаша, - упавшим голосом констатировала Анька.
   На низеньком удобном троне, украшенном почему-то двенадцатью объемными фигурками знаков зодиака, восседал и непринужденно болтал ножками в полосатых чулках к.т.н., доцент Вячеслав Павлович Бугров - наш научный руководитель, нежно называемый за глаза папашей, как и было сказано.
   - Здравствуйте, Вячеслав Павлович, - обреченно выдала Анька.
   - Привет! - Король вскочил и, подбежав, принялся трясти нас за руки, умильно заглядывая в глаз. - Давно вас жду, что-то вы не торопитесь, ах, наверное, это все эти охальники рыцари, ну конечно, надо же воспользоваться ситуацией и произвести на милых дам хорошее впечатление, понимаю, понимаю, сам был молодым да бойким...
   Не умолкая, Король подтащил нас обеих к своему трону и усадил подле себя на пузатые пуфики. Сам забрался на свое место и затейливо заплел полосатые ножки в лакированных башмаках с пряжками.
   - Ну вот. Главное удобно сесть, подкрепиться, а потом можно и поговорить. Хотите печенья?
   С этими словами Король сунул нам под нос тарелку со всевозможным печеньем, баранками, рогаликами и еще бог знает чем.
   - Жуйте, жуйте. Вам надо поправляться. Вы очень худенькие. Вас зовут донна Анна и мона Лиза, не удивляйтесь такому обращению, в нашем мире к вам так будут обращаться все. Меня зовут Вячек Буг, Король, а впрочем, называйте, как хотите, я не буду обижаться. Понятно, да? Сейчас к нам присоединится Придворный Маг и Оракул, он вам все объяснит, а то я могу запутаться и что-нибудь вам не так рассказать. Ну, не все же делать самому, в самом деле, надо же дать поработать и Оракулу, правда?
   Король хитро подмигнул и вдруг сорвался с места, ринувшись к окну, забранному золотой решеткой.
   - Что за глупая привычка закрывать окна, такая погодка на улице, а они вечно прячутся от солнца, как кроты!.. А, вот и Оракул. Ну, где ты ходишь, милые дамы уже давно здесь.
   - Я ждал вашего приглашения, Ваше Величество, как мы и условились, - раздался важный голос. - Кроме того, у меня было видение...
   - Видение? Хм. Ну ладно, об этом позже. Дорогие мои, прошу любить и жаловать: Придворный Маг Холмистого Королевства, Оракул и Предсказатель Аркадий.
   - Ну, естественно, - буркнула Анька, едва взглянув на плюгавенького Оракула.
   Придворный Маг Холмистого Королевства, Оракул и Предсказатель Аркадий, вся эта толпа, оказались одним человеком, кроме того, подозрительно похожим на зам. зав. по учебной части нашей кафедры А. П. Пильщикова. Чтобы передать свое ощущение от Аркадия Павловича, могу лишь упомянуть, что он удивительно напоминает карикатуру на курильщика 60-х годов. При этом сам он, по-моему, даже не курит. На голове Оракула помещался внушительный колпак, увенчанный звездой.
   - Девчата, - с места в карьер начал Придворный Маг, усевшись неподалеку и сняв свой уморительный головной убор. - Место, куда вы переместились, называется Холмистым Королевством, как вы уже, я предполагаю, уяснили. В этой стране вы встретите множество непривычных вашему взгляду особенностей, здесь все не так и все поставлено с ног на голову, и мы, скромные жители королевства, в этом не виноваты. Я вижу в ваших глазах множество вопросов, и на некоторые из них я сейчас постараюсь ответить...
   - Расскажи про сэра Сергея, - пробубнил Король, пихнув Оракула свернутым в трубочку пергаментом.
   Оракул короля проигнорировал и продолжил.
   - Итак, дорогие дамы, как выдумаете, что это за мир?
   Мы пожали плечами.
   - Мир шизоидных отклонений, - пробормотала Анька, а вслух сказала: - Это первый вопрос, который мы хотели бы вам задать.
   - Ага, - Оракул понимающе кивнул и отмахнулся от Короля, делающего ему какие-то знаки, - собственно, это и является объяснением для всего происходящего. Это - Мир Ваших Фантазий. Ваш личный, персональный, неприкосновенный мир.
   Последовала долгая пауза, мы часто задышали, и Оракул продолжил.
   - Вы, наверное, обратили внимание, что многие встреченные вами люди здесь имеют реальных прототипов в вашем мире? Далее. Попасть в свой мир фантазий удается далеко не каждому человеку, это уникальный случай, совершенно неправдоподобное происшествие, и к его причинам мы еще вернемся. Ни для кого не секрет, что у любого человека есть свой мир Фантазий, в нем оживают самые смелые мечты и грезы. Но, - Оракул поднял длинный указательный палец и погрозил им кому-то, наверное, Королю, - мало кому известно, что любая фантазия материальна, и в этом мире ваши иллюзии дышат, разговаривают и вообще ведут вполне самостоятельный образ жизни, не подозревая о том, что они всего лишь плод чьего-то неукротимого воображения... Это была вводная часть, теперь по сути. Физически попасть в мир своей фантазии очень непросто, и тот факт, что вы обе тут очутились, доказывает, что произошло это не без чьего-то заботливого участия, и, боюсь, для вашего перемещения обратно нам предстоит выяснить, кто же этот кто-то.
   Оракул перевел дыхание.
   - Прошу прощения, - вежливая Анька прищурилась, - вы сами только что сказали, что у нас у каждого свой собственный мир фантазий. Как мы сюда попали - дело десятое, а вот почему в один и тот же мир? И, кроме того, чей это мир, мой или дядькин? - Анька указала на меня подбородком, и я с готовностью кивнула, чтобы не было сомнений, что дядька - это я.
   Оракул мудро улыбнулся.
   - Вот тут и скрывается еще одна ваша удивительная особенность. Это ваш общий мир фантазий. Он у вас один на двоих...
   - Чудеса, - только и выдохнули мы. - Подумать только, и здесь обделили...
   Король к тому времени потерял терпение и, видя, что Оракул внимания на него не обращает, слез с трона, чтобы поразмяться.
   - Вашему появлению предшествовал ряд странных, если не сказать настораживающих событий, - степенно продолжал Оракул, одним глазом наблюдая за скучающим Королем, прогуливающимся по залу. - Коротко: в Холмистом Королевстве три белых мага, каждый из которых специализируется на своем разделе магии. Например, сэр Бонифаций - это военная или оборонная магия, ваш покорный слуга - магия предсказаний и так далее. На самом деле, как вы понимаете, магов и практикующих колдунов значительно больше, однако существующий союз трех - это верхушка, основа, так сказать, это главные маги Королевства. Итак, продолжаем. У каждого из трех магов есть Магическая Книга - Книга Странствий у Оракула, то есть, у меня, Книга Великих Побед у сэра Бонифация и Книга Прикладной магии у третьего мага. В этих книгах есть все и вместе они представляют собой Большую Магическую Книгу, над тайной соединения которой бились многие на протяжении веков. И вот теперь самое главное - все три книги исчезли самым таинственным образом. Ни следов, ни свидетелей. Ни малейшего предположения, кто мог это сделать. Вернее сказать, кому это могло понадобиться, а относительно личности похитителя у нас нет двух мнений. С такой ловкостью и умением маскироваться это дельце мог провернуть только один из известных нам персонажей...
   - Как все сложно, - заметила я, - я вот чего не понимаю, извините, что не по теме. История, безусловно, захватывающая, однако если, как вы утверждаете, это наш мир фантазий, возникает вопрос. Откуда все это? Маги, Короли, книги какие-то... Мы ведь такого не придумывали.
   - Разумеется, - кивнул Оракул, - но никто и не продумывает свой мир фантазий в подробностях. В ваших головах рождается уйма картинок, эпизодов, историй и ситуаций. Вы даете ростки, а в нашем мире эти ростки принимаются и гармонично укладываются в общую концепцию, не нарушая плавного течения придуманного бытия. Понятно?
   - Нет, - честно призналась я, - совсем непонятно.
   - Да и не надо. Не в этом суть. Принимайте, все как оно есть, и не забивайте себе голову ненужными сложностями. Все уже придумано. Ваше Величество, вы не желаете поучаствовать в разговоре?
   Король как раз высунулся в окно и, свесившись вниз, с кем-то мило беседовал. Наверное, с садовником. Аркадий махнул рукой и продолжил сам.
   - Итак, книги пропали. Что в похищении замешаны Темные маги, сомневаться не приходится, особенно если учесть некоторые события, имевшие место в недавнем прошлом. Из Изумрудной пещеры сбежал сильнейший из известных демонов - Поскоскус, заговоренный заклятием Трех. Это настоящий удар по престижу Белых Магов, из чего становится ясным, что с нами кто-то ведет хитрую и продуманную войну. Поскоскус теперь безобразничает на юге, уже поработил две деревни гуманоков, подземных жителей горы Халифос, и по всей видимости намерен продолжать свои бесчинства. Далее. Повысилась активность в районе Черной Цитадели, там творятся странные вещи, направляемые на разбирательства отряды рыцарей бесследно исчезают. В окрестностях столицы появился какой-то баламут-пьянчуга, уверяющий, что он был в Черной Цитадели и в ней поселился невероятных размеров зеленый змей. Пруд Ундин снова стал опасным для путешественников местностью, ундины очнулись от столетнего сна, и завлекают прохожих чужестранцев - сами понимаете, межгосударственный конфликт нам совсем ни к чему. Это далеко не полный перечень всего происходящего в Королевстве за последние месяцы, однако основное я вам изложил.
   - А что за сэр Сергей? - вспомнила Анька, сильно побледневшая при упоминании об огромном змее.
   - Ах, да. Видите ли, у нас в королевстве новый герой...
   - Нет, нет, нет! - непоседливый папаша уже трусил к нам. - Это мой любимый герой, я расскажу сам.
   - Пожалуйста, Ваше Величество, - Оракул поклонился и взял орешек в сахаре.
   Король тут же набил щеки ими же и аппетитно захрустел.
   - Сэр Плюхтий, - мы разинули рты, - как утверждает Книга Странствий, вернее, утверждала, отличный воин и совсем скоро на деле докажет свою бесконечную храбрость и отвагу. Он у нас недавно, прибыл из дальних мест. Вот с кем вам надо непременно повидаться! Ему предписано совершить нечто исторически важное. У нас в королевстве конечно герои не редкость, но сэр Плюхтий - рыцарь выдающийся, во всех отношениях...
   - Да уж, - процедила Анька и, не удержавшись, фыркнула, - могу себе представить.
   Учитывая общую тенденцию, в этом мире Серега не должен был претерпеть особых внешних перемен, стало быть, остался долговязым, наглым и тощим существом в модных очках, похожим на ощипанного куренка. Посему, слышать теперь от Короля, что сэр Плюхтий - главный герой Холмистого Королевства, пусть даже и в перспективе, было как минимум забавно.
   Оракул догрыз свой орех и произнес:
   - Позволю себе дополнить Вас, Ваше Величество.
   - Валяй, - Король сдвинул корону на бок и задумчиво почесал ухо.
   - Самое главное, у нас есть основания предполагать, что сэр Плюхтий не просто из другого государства, - Оракул сделал паузу и придвинулся к нам, - есть мнение, что он из вашего мира и может что-то знать о вашем перемещении.
   - Ну да! - Король энергично закивал, подхватил корону, пытавшуюся скатиться с головы, и нахлобучил ее на лысину. - Он может знать, как вам вернуться домой!
   - Значит, нам нужно его найти как можно скорее, - подытожила Анька.
   Оракул кивнул.
   - Совершенно верно. Собственно, особенно долго искать его не придется, ибо он пребывает в гостях у дона Бонифация.
   Мы помолчали, переваривая услышанное.
   - А что вы говорили, будто знаете, кто совершил покражу этих книжек? - спросила я. - У вас есть кто-то на примете?
   - Темный Рыцарь, - ответствовал Оракул, а Король почему-то подмигнул и схватил еще один орех, - фигура таинственная и опасная. Кто он и что он никто не знает, он появляется из ниоткуда и в никуда же исчезает. Наемный убийца, вор и вообще человек без принципов. Не чурается самой грязной работы. Думаю, это задание как раз для него.
   - А "темный", это в смысле, малограмотный?.. - вежливым голосом поинтересовалась Анька.
   - Нет, это в смысле принадлежности к темным силам, - без тени иронии пояснил Придворный Маг, - я продолжу. Имени его никто не знает, впрочем, всем вполне достаточно его прозвища. Темный Рыцарь - это и имя, и сущность, и призвание.
   - С ним вы тоже предлагаете нам разобраться? - молодцевато подтянулась Анька.
   - Да что вы. Я просто ввожу вас в курс дела, должны же вы иметь хоть какое-то представление, куда попали. Хотя, с другой стороны, этот мир свои появлением обязан именно вашим фантазиям, так что кому, как не вам знать, что вы напридумывали.
   Оракул окинул взглядом наши растерянные лица и смягчился.
   - Нуте-с, легкий экскурс в историю, считаю законченным. Вы наверняка устали и проголодались, пора и отдохнуть. Вечером бал...
   - Вот именно! - Король оживился. - Вас сейчас же отведут в апартаменты и туда же подадут питательный ужин. Кроме того, - Король интимно снизил голос и умильно улыбнулся в пушистые усы. - Дорогие мои юные леди, вы прелестны, но вид у вас совершенно неподобающий. Это мы немедленно исправим!..

***

   - Дядя, - твердо сказала Анька, как только нас препроводили в "апартаменты", - давай вот что пообещаем. Ничему больше не удивляться и принимать все, как должное. Если это и не длительная галлюцинация, как следствие какой-то психической болезни, к концу этой истории мы заработаем психическое же расстройство. Идет?
   Я кивнула.
   - А мне пока даже нравится. Непонятно, правда, к чему все это, но посмотрим...
  
   Чтобы привести нас в "подобающий" месту и времени вид, нам отрядили придворного дизайнера, портного, парикмахера и консультанта по вопросам внешности, одним словом, самого настоящего стилиста, в коем я с немалым удивлением узнала Алексея Шитикова, давнего приятеля и уникального представителя мужской части человечества. Алексей в свое время закончил балетное училище и перемещался в пространстве с невероятной грацией, но при этом отчего-то бегом и не замечая препятствий, вследствие чего часто падал и набивал себе шишки. Симпатичный, очаровательный и страшно рассеянный.
   Брадобрей и прочее Себастьен-Алексис, как звали Леху здесь, долго выделывал перед нами замысловатые па, приветственно кланяясь и нежно улыбаясь во все свои белоснежные зубы. Вообще, этот Шитиков от того Шитикова мало чем отличался, разве что одеждой и прической. У придворного стилиста был забран элегантный хвостик, красоты он Алексею, может, и не прибавлял, но дополнял образ как нельзя лучше.
   - Это Шитиков,- шепнула я Аньке, едва сдерживая веселое фырканье, грозящее перейти в неприличествующее благородной даме ржание: Алексей в панталончиках с атласными подвязками был чудо как хорош.
   - Я узнала, - отозвалась Анька, - гляди, прикинут, видать, по последней моде... Представляешь, во что он нас нарядит?! Может, сбежим, пока не поздно?..
  
   Стилист снял мерки и ненадолго замер, задумчиво что-то изучая в районе моего пупка. Не знаю, что его так привлекло, поразмыслив минуту он наконец поднял взор до уровня наших глаз.
   - Непостижимо. Нет, ну донна Анна еще похожа на человека. Но мона Лиза же форменный дистроф! Одна сплошная талия...
   Ну, насчет талии, конечно, Алексис погрешил против истины. 42 килограмма - это, безусловно, вес несерьезный, но увы, залогом тонкой талии не является...
   Темпераментный стилист подкалывал, подворачивал и подхватывал на лету, откусывал шелковые нитки белоснежными зубами, ронял булавки, колол холеные пальцы золотой иголкой и приглушенно ругался (судя по импульсивности высказываний) на французском диалекте. Мастер он был что надо, однако, при всей своей универсальности, одновременно в четыре стороны смотреть не мог, и руки у него было всего две. Потому, немного попрыгав между нами и, видимо утомившись, Алексис призадумался.
   Разумно предположив, что разорваться он все равно не сможет, Алексис плюнул на меня, и полностью посвятил свое внимание Аньке.
  
   В детстве и раннем отрочестве я отчего-то была твердо уверена в том, что когда вырасту, стану невероятной красавицей. У меня всеобязательно будут длинные волосы и "хорошая фигура" (выражение я подслушала в каком-то взрослом разговоре). Откуда во мне взялась эта уверенность, абсолютно непонятно. С другой стороны, это наглядно демонстрирует, что пессимизмом в детские годы ребенок не страдал, а вот самоиронии был лишен напрочь. Мама мне ничего такого не внушала, а вот красоты, признаться, во мне было реально немного - две тощие ножки, пара тощих же косичек и два огромных глаза. И еще уши. А говорила я всю сознательную жизнь практически басом. Но уверенность в грядущей неотразимости не покидала. Немного беспокоил рост, потому что все школьные годы я была если не самой мелкой, то третьей с конца в лучшем случае. Замыкали колонну карликов сестры Жопкины, простите, в жизни у них конечно была другая фамилия, но в памяти осталась только придуманная. Так вот. Упомянутые двойняшки были еще мельче, но я была однозначно тощее. Сестры Жопкины, к слову сказать, были весьма кровожадными, в то время как я всегда была исключительно мирным ребенком. Относительно роста я перестала беспокоиться достаточно скоро, когда доросла до метра шестидесяти, решив, что для женщины этого вполне достаточно. Потом мне не нравился мой нос, позже была эпопея с ногами, но это особая история.
  
   Пока я возилась со всевозможными крючочками, веревочками и прочей дребеденью, не в силах самостоятельно разобраться, кого из них к кому цеплять, а кого во что продевать, успевшая принарядиться Анька вертелась у зеркала, изумленно оглядывая себя со всех сторон и отмахиваясь от придворного стилиста, как от назойливой мухи.
   Стараниями Себастьяна-Алексиса на ней красовалось декольтированное платье глубокого синего цвета, отливающее благородным матовым блеском. Количество нижних кружевных юбок подсчитать не берусь, но, учитывая сочетание всего этого великолепия с тугими корсетами смотрелись мы сногсшибательно.
   Вернее, сногсшибательно смотрелась Анька, себя я еще не видела, самозабвенно предаваясь борьбе с застежками.
   Стилист скакал вокруг Аньки, что-то восторженно вереща и беспрестанно роняя орудия труда, то расческу, то шелковые нитки, то украшения. Анькин образ он дополнил изящным ожерельем из сверкающих сапфиров в окружении, по всей видимости, бриллиантовой братии. Камушки смахивали на настоящие, но щедрости короля мы не очень удивлялись, будучи убеждены, что побрякушки выдаются на прокат, так сказать, во временное пользование.
   Тем временем Себастьян-Алексис завершил декорирование Аньки, ловко приколов хрупкий сапфировый василек с бриллиантовой росинкой к декольте дивного платья. Вот как раз декольте Аньку категорически не устраивало и она попыталась подтянуть край излишне на ее взгляд открытого выреза.
   Увидев, что вытворяет Анька, модельер едва не потерял сознание, и, стремясь предать платью прежний вид, вцепился в край выреза и принялся тянуть в обратную сторону. Завязалась потасовка.
   - У меня и так кашель, - бубнила Анька, отпихивая стилиста, намертво впиявившегося в ворот, -а еще всякие идиоты будут свой длинный нос в это дурацкое декольте засовывать! Ничего интересного или принципиально нового они там не увидят, а я буду себя чувствовать полной кретинкой. Кстати, для этого вполне достаточно этих елочных игрушек, у меня уже уши от них болят...
   - Ах, Анетт! Что вы такое говорите! - расстроено восклицал Себастьян-Алексис. - В декольте нет ничего особенного, не тяните так!.. Это же такой фасон, вам очень идет. Ай-яй-яй, Бог знает, что вы делаете!.. Ведь порвете, несносная девчонка, отпустите сейчас же!..
   Победителем вышло платье, материалу ущерб причинен не был, и вырез, когда его выпустили из лап Анька и Себастьян, лег на то место, куда ему и полагалось. Анька махнула рукой, а модельер отер пот с натруженного лба.
   Оставалась голова: короткая стрижка выбивалась из общего средневекового стиля, и Себастьян с Анькой долго чесали затылки, соображая, что бы такого изобразить. Подумав, модельер предложил прицепить к Анькиной стильной голове шикарный кудрявый шиньон, который, будь он черным, сделал бы честь любому афроамериканцу. Анька смерила стилиста таким взглядом, что бедняга выронил веер. Шиньон отпал в полуфинале.
   После сравнительно недолгого препирательства сошлись на тонкой бриллиантовой сетке с вкраплениями синих камушков, наверное, тоже сапфиров, под которую все-таки прикрепили благородные локоны по плечи.
   Анька сделала вид, что осталась довольна, и мастер со вздохом перешел ко мне, успевшей к этому времени напрочь запутаться в крючках и заклинить все застежки.
   Себастьян театрально всплеснул белыми ручками, побросал весь инвентарь, поохал минуты четыре и, в мгновение ока распутав любовно навязанные мной морские узлы, расправил чудное платье.
   Шелковое творение искусного портного, с длинным шлейфом, цвета темного изумруда, искрилось собственным светом и отражалось в хрустальных шарах на люстре. Декольте, правда, тоже дай Бог, жаль, что в этом декольте показывать особенно нечего.
   С головой было проще: волосы у меня несколько длиннее, чем у Аньки, и я питала робкие надежды, что конского хвоста удастся избежать, соорудив подходящую прическу из того немногого, что есть. Однако я жестоко просчиталась. Модельер соорудил гладкую прическу, забрал мои сомнительные кудри в подобие пучка, а сам пучок украсил умопомрачительно элегантной бриллиантовой закорючкой. Усыпив таким образом мою бдительность, коварный стилист ухитрился-таки к этому сооружению присобачить кудрявый хвостище, точно в тон моим волосам. Как ему удалось так подобрать шиньоны ума не приложу: видимо, хвосты у Себастьяна в ассортименте. Ошарашенная, я рефлекторно потянулась к этому чуду, проверить, крепко ли держится, за что и получила тут же по пальцам веером от рассерженного стилиста.
   - Не трогать! - рявкнул он. - Девочки, в конце концов, кто здесь главный?!
   Без побрякушек в моем случае тоже не обошлось. Понавесив на меня достаточное, на его взгляд, и чудовищное, на мой, количество украшений, Себастьен-Алексис отошел на пару шагов и приказал нам подойти друг к другу и не шевелиться. После чего долгую минуту изучал нас самым придирчивым взглядом.
   - Годится, - наконец подытожил мастер.
   Совершенно обессилевший, но довольный делом рук своих, Себастьен ненадолго удалился, желая и себя привести в порядок перед балом, пообещав вернуться и лично препроводить нас в бальную залу.
   Теперь мы уже вдвоем торчали у огромного зеркала, удивленно поворачиваясь и недоверчиво ощупывая роскошные одеяния.
   - Невероятно, - заключила я, и неуверенно добавила: - Только попробуй сказать, что тебе не нравится...
   Анька пристально разглядывала наши блистательные во всех отношениях отражения и снова попыталась подтянуть вырез.
   - Видала я как-то в цирке дрессированных пуделей, - задумчиво проговорила она и почесала переносицу. - В бантиках и кудряшках. Потрясающее сходство.
   Мы одновременно потянулись к прицепленным насильно хвостам, и одновременно отдернули руки.
   - По-моему, у нас очень глупый вид, - покачала головой Анька, внимательно изучая себя в зеркале.
   - Глупее, чем обычно? Вряд ли такое возможно.
   Анька неопределенно хмыкнула, не отрывая взгляда от зеркала.
   - Очки не монтируются, - после длительного молчания выдала она вердикт и решительно содрала окуляры с носа, - так логичней.
  
   Увидев нас, Король-папаша всплеснул ручками.
   - Просто блестяще, дорогой Алексис! Как вам это удалось? Дорогие мои, вы просто обворожительны! Ну, идемте, идемте же скорее.
  
   Бал запомнился какими-то урывками. Помню, по наущению Себастьена-Алексиса мы затравленно улыбались и постоянно кланялись, как дрессированные слоны. Было много света, блеска, музыки. Среди гостей то здесь, то там мелькали знакомые лица. Я страшно боялась потерять прицепленный хвост и украдкой проверяла его наличие. Нам оказывали внимание, посвященные смотрели с любопытством, некоторые даже пытались склонить к танцам. Анька периодически сводила глаза к переносице и шепотом жаловалась, что у нее отваливаются ноги и сводит челюсти. А потом на мой шлейф наступил какой-то франт с повадками индюка в фиолетовых панталонах...
   В какой-то момент мы потеряли друг друга из вида, и когда Анька вернулась, ее глаза горели праведным гневом, а ноздри яростно раздувались. Прошипев что-то, она решительно утянула меня за бархатную портьеру для беседы.
   - Дядька, признавайся! - страшным голосом возопила она. - Ты мечтала о Корнелюке?!
   - Свят, свят, Аньк, да я что, не в себе? - я попятилась от грозной подруги.
   - А кто тогда?! Почему он здесь? В моем мире фантазий не должно быть Корнелюка, н е д о л ж н о !!!
   - Да вспомни, мы вместе и придумывали, в какой-то истории он у нас фигурировал, помнишь?..
   Анька задумалась.
   - Вроде и правда было что-то... Черт. Не о том мы байки слагали...
   - Так ведь думали, как смешнее...
   Я выглянула за портьеру и улыбнулась. Вот так штука, натуральный Корнелюк. В отличие от Аньки, во мне Саня Корнелюк вызывал только положительные эмоции, он был мне хорошим другом, и прочие нежные чувства нас никогда не связывали. У Аньки, однако, было множество причин для активного нежелания видеть его здесь, и она возмущенно сопела за моей спиной.
   - Ну?! Как тебе это нравится?
   - Так себе. Мне бы не хотелось тебя пугать, но, по-моему, он намерен петь...
   Корнелюк тем временем действительно собрал вокруг себя кружок из дам разного возраста и громогласно объявлял, что для лучезарной донны Анны незамедлительно исполнит песнь собственного сочинения. При этом дон Хосе (так его звали теперь) размахивал струнным музыкальным инструментом, к совершенно непонятному восторгу окружающих. Поверьте мне, я слышала, как поет Корнелюк. Единственным возможным объяснением этим восторгам могло быть только то, что присутствующие как раз еще не удостаивались подобной чести...
   Дон Хосе тронул струны, по дамскому обществу пробежал легкий романтический вздох. Анька со стоном опустилась на диван и закатила глаза.
  
   Последующую за этим неделю мы посвятили тому, что брали уроки верховой езды и вообще учились жить в этом новом для нас мире. Нас готовили к дальнему путешествию, полунамеками давая понять, что наше возвращение домой зависит только от нас самих. Без необходимых навыков предстоящий крестовый поход виделся весьма затруднительным. Но видимо, оттого, что мы находились в собственном мире фантазий, дело шло споро... Я с детства мечтала научиться ездить верхом, фехтовать, как мушкетер и носить шляпу с пером. Мечты сбывались. Немного портил картину дон Хосе, таскавшийся за Анькой повсюду, но она вскоре научилась так ловко от него избавляться, что и он не очень досаждал. Только вот серенады пел исправно, чем неизменно доводил Аньку до зубовного скрежета.
  
   Первое посещение королевской конюшни состоялось на следующий же день после бала. Позавтракав в огромном зале в обществе неутомимого Короля, мы узнали программу на предстоящий день. Придворный Маг Холмистого Королевства, Оракул и Предсказатель Аркадий, вся эта бригада, изволили почивать, и инструктаж взял на себя сам Король. Сразу после трапезы нас отконвоировали в просторное помещение, сочно ароматизированное сеном, конским навозом и еще чем-то. Королевский конюх, коим оказался наш бывший согруппник Дима Фокин, виртуозно изъяснявшийся на популярном диалекте, приветствовал нашу компанию учтивым поклоном.
   - Фокин-Мокин, ай-лю-лю, - прошептал Племянник мне на ухо.
   Тем временем Король поросячьей трусцой проскакал по конюшне, заглядывая в денники и приветствуя каждого копытного радостным щебетом.
   - Пушок, друг мой, как колено? Милорд, красавец, ну и норов! А как тут наша старушка Беляночка?.. Ух, ты моя хорошая... А Отбой-то, Отбой! Как всегда, не в настроении. Догони-Ветер, но-но, спокойнее, дружок, спокойнее...
   Конюх Фокин, ухмыляясь, неспешно заговорил.
   - Ну девки, выбирайте коняку по душе, хотя тут все зашибенные. Могу советом подсобить, ежели чего.
   Мы осторожно двинулись вслед за конюхом. Лошади - загляденье, одна другой краше, гнедые, белые, в яблоках, рыжие и совершенно невероятного окраса. Особенно выделялся иссиня-черный конь с белой гривой и длинным хвостом, Анька надолго задержалась возле его стойла.
   - Хорош, - выдохнула она.
   Конюх одобрительно крякнул.
   - Догони-Ветер-то? Ничего животная... Одобряю. А вторым вам бы Отбоя взять. Заскучал, пора проветриться...
   Через пару загонов помещался конь под многозначительным именем Отбой, был он красивого шоколадного окраса и смотрел на нас умными насмешливыми глазами.
   - А черные лошади есть? - вдруг поинтересовалась Анька.
   - Вороные-та? Как не быть. Половина конюшни сплошь вороной масти. Но тут, в этом, значит, загоне - лучшие лошадки. А лучший вороной жеребец Черный Дьявол выломал в загоне перекладину и удрал неделю назад, шельма. Красивый конь, но карактер...Вот такие пироги с котятами.
   - Страшная текучка в этом королевстве, - фыркнула Анька в сторону, - книжку сперли, демон лыжи смазал, козырной жеребец - и тот смылся.
  
   Лошадей утвердили, напоследок мне даже удалось потрепать шелковую гриву Отбоя, что он встретил с некоторым недоумением, но возражать не стал. Или мне показалось, или в его взгляде чуть прибавилось снисходительности. Анька на первый раз решила не фамильярничать и попрощалась с Догони-Ветром церемонным поклоном. Король ускакал куда-то в сторону дальних загонов, и мы не стали его догонять.
   Из конюшни шли молча. Носком красивого ботинка Анька пинала камушек, я предавалась незатейливым размышлениям.
   - И почему, спрашивается, мы так неоригинальны? - высказала я вслух очередную претензию.
   - Это сейчас к чему? - осведомилась Анька.
   - Ну, вот взять хотя бы название столицы. Почему обязательно Белая Цитадель? Эдак в каждой второй книжке про рыцарей из параллельных миров, в каждой компьютерной бродилке, то бишь стратегии, обязательно присутствует город с аналогичным названием. И мы туда же... Не могли что ли чего-нибудь новенькое придумать.
   Анька пожала плечами.
   - Можешь предложить папаше переименоваться в Солнечный Биробиджан, если тебе это так важно, и не морочить мне голову.
   - Папаша наш человек, - с чувством сказала я. - Правда, странно, что здесь нету ксерокса...
   Анька запустила камешком в пышную клумбу и засунула руки глубоко в карманы.
   - Меня вот больше интересует, какие сюрпризы готовит нам день грядущий. Особенно, что касается злоумышленников, о которых мы толком ничего еще не узнали. По логике, если это слово вообще применимо в этом сумасшедшем месте, каждый из злодеев будет нам знаком внешне, и мне бы хотелось как-то подготовиться к этому морально...
   Я легко повела плечами.
   - К чему ты собираешься готовиться? К сеньору Качану? Думаю, после сдачи сопромата мы к нему вполне созрели. Вряд ли меня шокирует, даже если тут он будет выступать в розовых перьях и с мандолиной.
   Анька вздрогнула, как если бы по ней пробежали резвые мурашки.
   - Вот о нем я даже думать не хочу. А вот Темный Рыцарь, к примеру, демон этот удравший... Кто они? А, дядь?..
   - Ну, можно расспросить Оракула, какие-то приметы он может и знает. Там и подумаем, кто есть кто... Хотя я лично смысла не вижу... Что-то мне подсказывает, что мы очень скоро с ними со всеми встретимся. Точно тебе говорю, Качан небось тут основной злодей, а значит будет нам и Копылов, и Димец, и чего доброго, Пикулин...
   Анька вздохнула, и мы снова погрузились каждая в свои мысли.
  
   Наверное, самое время подробнее остановиться на предполагаемых участниках грядущих событий. С главным злодеем всех времен и народов - после сеньора Качана, разумеется, - преподавателем физики Дмитрием Александровичем Ивановым у нас была связана длинная и сложная учебная эпопея. Несмотря на то, что семинары мы посещали исправно, у Димца сложилось о нас - в отличие от того же Качана и некоторых других недальновидных преподавателей - весьма точное представление, и, как показало будущее, далеко не лестное...
   Единственный раз решились мы прогулять семинар по физике, так и то получился стопроцентный конфуз. Просто сбежать мы почему-то не могли, то ли совесть не позволяла - что впрочем, вряд ли, - скорее, догадывались, что у Димца фотографическая память, и на зачете он нам однозначно все вспомнит. В общем, сглупили по полной, постановили отпроситься. Чинно-благородно, мол, домой едем. Пятница, последняя пара. Автобус до Рязани часов пять идет, а там до городка еще на перекладных... Откуда, спрашивается, Димцу было знать, что из нас троих только Шурка из славного города Новомичуринска? Да и она, собственно, домой в тот раз не собиралась, ибо проживала в институтском общежитии... Любой нормальный преподаватель отпустил бы и платочком помахал.
   Шурка с Анькой, глядя светлыми честными очами в неподкупные глаза Дмитрия свет Александровича, который несомненно видел потенциальных прогульщиц насквозь и взирал терпеливо и насмешливо, на два голоса выводили, как долго ехать на автобусе до Рязани, да в пятницу, да вряд ли поспеем до темноты, ежели не сядем на 2х-часовой автобус. Девчонки вдохновенно расписывали ужасы ночной поездки, Димец молчал. Меня, тихонько подхрюкивающую за спинами товарищей, видно и слышно не было. Димец слушал, слушал и наконец что-то такое сказал, что обеим сторонам в целом стало ясно, что фокус не прошел. И вот, когда уже было понятно, что никто никуда не едет, и потерпевшие очевидное фиаско прогульщицы, душераздирающе повздыхав напоследок, с виновато-плутовскими физиономиями собрались было занять свои места за партой, из-за их понурых спин раздался на удивление громкий и унылый голос всеми забытого дядьки Бригадира, видимо прочно вжившегося в роль отъезжающего в Рязань:
   - Ну-у тогда поедем на пя-ять...
   Ответом были два взгляда по нежности близких василиску, и один искренне удивленный. Последний, разумеется, принадлежал Дмитрию Александровичу Иванову.
  
   Вообще посещать семинары по физике было делом не противным, преподаватель мужчина приятный во всех отношениях, объясняет доходчиво, чувство юмора, правда с некоторой примесью сарказма, присутствует. Так что группа собиралась в полном составе, а мы в первых рядах, то есть, на первой парте. Сидим, улыбаемся. С юмором у Димца и правда оказался полный порядок, ибо ближе к зачету он выкинул очень неожиданный фортель: заявил, что как составляющую зачета, необходимо будет предъявить классную тетрадь со всеми семинарами и задачами. Генрих Михи, натурально, запаниковали. Разумеется, тетради в их настоящем виде предъявлять было никак невозможно, и дело было вовсе не в отсутствии задач. Задачи были и некоторые даже с решениями, и даже с правильными (те, что удалось списать у отличниц). Однако обе наши тетради густо изобиловали надписями, помарками, комментариями и прочей ерундой, не имеющей, прямо скажем, к физике как к науке никакого отношения. В основном это были портреты самого Димитрия Александровича в интерьере, пространные рассуждения на тему не выпить ли пива и заголовки типа "Рубрика: Димец объясняет на пальцах" с прилагаемым изображением оного. Дело решила банка корректирующей замазки...
   Чудом получила я зачет у Димца, сколько тот не надувал щеки, сколько не заводил глаза, на вопросы я каким-то седьмым чувством правильные ответы угадала, а вот Аньке пришлось много хуже. Дмитрий Александрович уперся и методично отсылал Аньку еще подучить. Отчаявшись, после 115-ой попытки, уже находясь на грани истерики, Анька решила сделать ход конем и прямо под носом у Иванова сдать зачет лектору Варраве - нормальному дядьке, похожему на Белого кролика из "Алисы в Стране чудес". Такое в принципе не запрещалось, если лектор не выказывал возражения. Варрава к неудовольствию Дмитрия Александровича согласился и с лету поставил Аньке зачет, задав для приличия пару банальных вопросов. От чувств переполнявших ее, торжествующая Анька втихаря, как ей показалось, показала Димцу высунутый язык, сопроводив его соответствующим звуком. Димец только покачал головой - в этот момент он разумеется смотрел прямо на нее...
  
   На экзамене Анька караулила лектора Варраву, Димец плотоядно ухмылялся и ждал своего часа. Лектор и Димец освободились одновременно, и за зачеткой Анька стартанула ноздря в ноздрю с Вовкой Тумановым. Анька успела первой. Туман схватил два очка. Димец был недоволен.
  
   Не могу не рассказать об эпохальной сдаче зачета по электротехнике - жуткого предмета, с которым мог сравниться разве что сопромат. Тут мы и впрямь превзошли сами себя. До такого кроме нас, по-моему, еще никто не додумался. Для защиты каждой темы по упомянутой дисциплине, студентам полагалось ответить на вопросы по вариантам, кои были вывешены на стенде перед аудиторией и провисели там, к слову сказать, не один год. Причем, вариантов было до чертовой бабушки, то есть списать не у кого. Искать свои варианты по потоку тоже не выход - программы обучения у групп сильно отличались, и курс электротехники мог быть у соседней группы, например, в следующем семестре. Казалось бы, гиблое дело, хочешь - не хочешь, а напрягай мозг, грызи учебник, а ответы надо найти и предоставить в письменном виде. Однако мы нашли выход, и, на мой взгляд, выход гениальный. Внимание. Мы находили в учебнике понятный абзац, добросовестно его переписывали и придумывали к нему вопрос. И, что самое смешное, неизменно получали пятерки по электротехнике к изумлению окружающих. Ни разу не прокололись, что лично меня удивляет, преподы за все это время не могли не выучить перечень вопросов к защитам. Впрочем, скорее всего подобный финт просто никому в голову не приходил... Еще одна проверенная истина, наглость - второе счастье.
  
   Был у нас еще один чудо-преподаватель, по фамилии Нестеров. По слухам, он делал за деньги чертежные проекты, и его услугами пришлось как-то воспользоваться Аньке и Шурке. Обе они ходили на технический английский и были не в состоянии чертить параллельно с этим проект по основам конструирования машин. По крайней мере, это была достойная отговорка, и для умасливания совести сгодилась. Как договаривались с преподавателем - это отдельный разговор, тут как всегда отличился Племянник, напрочь заклинившийся на фразе "Я не помню фамилию мальчика". Поясню - перед тем, как пойти на серьезный разговор к Нестерову, не имеющий подобного опыта Племянник прошел жесткий инструктаж у Шурки, которую в свою очередь натаскал кто-то из завсегдатаев. Было сказано четко - на вопрос, кто посоветовал обратиться именно к нему, Нестерову следовало ответить нечто невразумительное, вроде того, что кто-то с потока, фамилию, мол, не помню. Натурально, фразу Племянник запомнил. И что характерно, практически на все вопросы отвечал именно этим несложным предложением. Даже на дежурный вопрос, кто у вас научный руководитель, перенервничавший Племянник забубнил обычное "Я не помню фамилию мальчика...". Мальчонке, к слову, было хорошо за шестьдесят.
   Но, несмотря на все эти коллизии, за проект Нестеров взялся. Нервы, правда, потрепал изрядно, ибо в течение семестра неоднократно и надолго пропадал, а когда возвращался - балки у него на чертежах неизменно измерялись в миллилитрах...
  
   Высшую математику у нас преподавали 2 года, то есть полные 4 семестра. С экзаменами по оному предмету у меня сложилась парадоксальная традиция - когда проходили матрицы и прочие вещи, доступные моему пониманию, преподавательница, нареченная бабкой-матрицей, упорно ставила мне тройки, хоть кол на голове теши. Было страшно обидно, ведь все понятно, чего придирается... А вот на экзаменах по матану, не понимая ровным счетом ничего из написанного в лекциях, каждый раз похожий на ежика лектор Пикулин обладающий удивительными глазами, которые смотрели каждый в свою сторону, ставил мне пятерки, к моему же искреннему изумлению. Был тут один фокус, впрочем. Пикулин любил прогуливаться между партами, заглядывать в билеты студентам и задавать неожиданные вопросы. Мол, это что? А это откуда? И услышав магическую фразу "так было у вас в лекции" немел, и тут же ставил "отлично", прекращая допрос. Подозреваю, что у него вообще было только две оценки. "Пять" и "два".
  
   Как-то в одно погожее солнечное утро Придворный Маг созвал нас на секретное совещание. Мы как раз закончили занятия в королевской конюшне и планировали слегка перекусить. Оракул послал за нами лакея и пригласил в свою святая святых - самую высокую башню дворца, ту самую, что терялась за облаками. Видимо, решил поиздеваться, ибо лифтов в королевском дворце, как вы понимаете, не было...
   - Итак, девчата, - начал Оракул, когда мы еле живые после подъема по винтовой лестнице повалились на низенькую кушетку. - Вы достигли определенных успехов в части физической подготовки к походу, однако пришло время задействовать ваши головы.
   Анька скептически скривилась, но промолчала. У меня тоже были некоторые сомнения, что наши головы нам чем-нибудь помогут, но расстраивать Придворного Мага раньше времени не хотелось. Оракул походил немного взад-вперед по персидскому ковру и продолжил:
   - Я хотел вас попросить хорошенько задуматься и вспомнить, кого в своем необузданном воображении вы видели в негативном свете? То есть, постарайтесь назвать мне всех отрицательных героев ваших историй.
   Мыслил Оракул логично, ответы на многие вопросы кроются в нас самих, и мы послушно наморщили ум.
   - Димец, - первая вспомнила Анька, - то есть, Дмитрий Александрович. Преподаватель физики. Редкая сво... Простите, я хотела сказать, он выступал безусловно отрицательным персонажем. Он у нас был киллером.
   - Кем, пардон?
   - Э-э, убийцей по найму. Такой одинокий волк.
   Оракул кивнул.
   - Пожалуйста, дальше.
   - Женя, - мы благоговейно затрепетали. - Это парень из соседней группы, он такой... убедительный... Тоже в роли гада всегда выступает. Вообще, фигурирует во всех историях, как элемент возмездия. Непременно должен быть с колотушкой и иметь желание избавить мир от нашего присутствия...
   Мы подумали еще немного.
   - Вот вроде бы и все... У нас ведь мирные байки, особенных злодеев мы не придумывали...
   - Да-а, не густо, - промычал Оракул, изучая что-то на диковинной карте звездного неба, разложенной прямо на ковре, - жаль, что в Холмистом Королевстве не все так мирно складывается...
   - О-о-о, - Анька вдруг демонически захохотала, - как же мы самого главного-то забыли. Сеньора Качана... Вот кто злодей номер Раз.
   - Вот! - Оракул вознес перст к небу. - Ну наконец-то. Вы сказали, Сеньор Качан? Такой седоватый и субтильный? Думаю, это именно тот, кто нам нужен...
   Мы фыркнули. Ключевая фигура практических каждой нашей байки, сеньор Качан - милейший, хотя и немного странноватый преподаватель сопромата, коему мы обязаны безболезненной сдачей экзамена по оному предмету. Настоящая фамилия у сеньора Качана была несколько другой, да и сеньором он стал благодаря своим старомодным замашкам и шляпе с облезлым пером (я не шучу), которую носил в непогожие дни. Отчего-то Сеньор Качан питал к нам слабость, прощал мелкие шалости и тяжело воспринимал мужское общество, в котором мы вращались. Лет ему было под шестьдесят, худенький и аристократичный, с седым небрежным каре, сеньоро был настоящим ископаемым среди преподавательской братии, но мы его отчего-то робели. К слову, сопромату в глубины нашего сознания, увы, проникнуть так и не удалось...
   Оракул что-то вдохновенно бормотал себе под нос и копался в старинных фолиантах, нацепив на длинный нос некое подобие пенсне.
   - Очень неудобно без Книги Странствий, просто катастрофа, - посетовал он. - Конечно, и она неидеальна, но я к ней привык... Дорогие дамы, вы можете быть спокойны, сегодня же я прикину ваш приблизительный маршрут и обрисую общие задачи. Все вырисовывается, как нельзя лучше...
   Мы пожали плечами и заспешили на обед, где уже нас поджидал игривый король Вячек.
   После вечерней трапезы, Оракул огласил результаты своих умозаключений. По его мнению, нам следовало двинуться в путь через день, а день завтрашний посвятить инструктажу, проведенному им, Оракулом, лично. В дорогу мы получим все необходимое, и даже более того. Первым пунктом назначения для нас станет замок сэра Бонифация, где мы пополним свой магический арсенал и научимся паре полезных магических приемов. Далее нам будет предложена подробная карта Холмистого королевства, и по своему усмотрению мы должны отметить последовательность посещаемых мест, главным же для нас остается последний этап - логово главного предполагаемого злодея, сеньора Качана. Что с ним делать, и как себя вести, если случится чудо, и мы-таки доберемся до этого самого логова, оставалось загадкой. Оракул велел поступать "по обстоятельствам" и уверял, что постепенно все само собой станет ясным. Нам велели ничего не бояться, и заверили, что за нами будут постоянно наблюдать и в случае чего, в беде не бросят.
   Голова у нас пошла кругом, следующий день пролетел незаметно. Когда же в условленный день и час мы торжественно выехали за ворота столицы, пелена с глаз как будто бы упала. Мы снова были одни, предоставленные сами себе и долгой дороге.
   Проехав некоторое время умеренным шагом, мы достигли указателя с надписью "Изумрудная пещера". Это был первый опознавательный знак, что мы придерживаемся верного направления.
   Мы спешились и повели лошадей под уздцы.
   - Слушай, Племянник, - обратилась я к Аньке, задрав голову и задумчиво рассматривая шоколадные, подернутые пушком уши Отбоя, - вот что мне пришло в голову. Ведь до сих пор мы не видели никакого проявления магии, не считая, конечно, нашего перемещения. Где же всякие чудеса, шапки-невидимки, свет мой зеркальце и все такое? Как думаешь, а, Племяш?.. - я обернулась.
   Аньки не было. Вместо нее возле меня стоял застенчивый белобрысый пацаненок лет одиннадцати, в белой маечке, красных шортах в горох и больших сандалиях на босу ногу. Пацаненок укоризненно взирал на меня Анькиными голубыми глазами. Но это еще не все. Я с ужасом ощутила, что обзавелась роскошными каштановыми усами, и, переведя взгляд дальше, обнаружила мощное коренастое телосложение, волосатые руки и татуировку якоря на плече.
   - Мамочки, - жалобно сказал пацан с Анькиными глазами.
   Я мужественно дошла взглядом до ботинок сорок пятого размера и только тогда провалилась в обморок.
   Позже, когда первый шок прошел, а меня похлопали по щетинистым щекам, мы обсудили создавшееся положение.
   - Ничего странного, все логично, - грустно рассуждал гениальный Племянник, - мы стали теми, кем себя представляли. Дядькой Бригадиром и Племяшом Антохой Пусько...
   - С ума сойти, - я разглядывала татуировку на крепком плече, - только как бы нам превратиться обратно? Или мы теперь навсегда такими останемся? С другой стороны, в таком виде нам бояться вообще нечего.
   - Мне кажется, это временно. Тут видимо какое-то заклятие, вроде комбинации слов. Попробуем вспомнить, что мы говорили перед превращением.
   Я пожала плечами.
   - Ничего особенного не говорили. Я сказала что-то вроде "Послушай, Племянник...". Вряд ли это произошло потому, что я тебя назвала Племянником. До этого же называла, и ничего не происходило.
   Делать нечего, и мы забрались на невозмутимых лошадей, как есть.
   Пребывать в новом мужском теле было несколько чудно, однако насладиться новыми ощущениями не получилось, только мы пообвыклись, как на дороге появилась фигура одинокого всадника - обратное превращение снова произошло незаметно для нас самих. Я успела только ахнуть, как пропали усы, кожа вновь стала гладкой, а вместо дядькиной косой сажени обнаружились мои собственные тщедушные плечи. Племянник тоже приобрел прежний вид, разве что немного более встрепанный, и теперь недоуменно рассматривал себя в зеркальце.
   - Какие-то необъяснимые метаморфозы, - пробормотала Анька и спрятала пудреницу, - надо как-то научиться управлять этим процессом, а то можем попасть в ситуацию...
   Я подавила вздох облегчения, и обратила внимание на всадника, приблизившегося к нам на расстояние в несколько десятков метров. Насколько позволяли судить доспехи, всадник был худ, и держался в седле крайне неуверенно. Кроме всего прочего, из его обмундирования выделялся огромных размеров меч и трогательное облезлое перышко, торчащее из громоздкого шлема.
   Еще находясь на довольно приличном расстоянии, нелепый всадник вдруг повел себя крайне агрессивно. Он принялся размахивать руками, как бы призывая на наши головы громы небесные, и что-то выкрикивал писклявым, срывающимся от возмущения голосом. Мы с опаской приблизились и ситуация прояснилась.
   - Чтоб вам пусто было!! Верните меня домой, или я вам тут устрою пикник!! Это полный беспредел, я буду жаловаться в высшие инстанции!! Уж я на вас найду управу, у меня папа в полиции работает!!..
   Тощего рыцаря мотало на боевом коне, как пьяного эпилептика на ветру, забрало то и дело срывалось и захлопывалось со скрежетом, скрывая от нас свирепую физиономию.
   - Сережа, - радостно и глупо заулыбались мы, не веря в подобную удачу, - так ты из нормального мира?!
   - Нет, блин, я из этого дур-дома!! - Серега выходил из себя, чему очень мешали железные доспехи. - Я требую, чтобы меня вернули назад! Это ваша чертова фантазия, ко мне она не имеет никакого отношения, я хочу домой, к маме, папе, моей машине и моей Наташе! У вас шизоидные отклонения, а я расхлебывай! Конечно, я подозревал, что вы не в себе, но чтобы до такой степени!..
   Успокоить разбушевавшегося одногруппника нам удалось только через добрые полчаса. По случаю исторической встречи решили устроить привал и совещание.
   - Так ты тоже не знаешь, как нам попасть домой? - упрямо допытывалась я у Плюхтия. - А мы-то надеялись...
   - Я тоже надеялся, - мрачно отозвался Серега, пристраивая свой неподъемный меч к камню, - когда понял, куда угодил. Если вам выставить счет за моральный ущерб, который вы мне нанесли, в жизни не расплатитесь... Сколько мне пришлось пережить, вы ж чокнутые! Нет бы, к кому нормальному в мир Фантазий попасть, там, где на "Феррари" с девочками разъезжают, так ведь нет. Влип, так влип, по самое "не хочу"...
   Анька задумчиво наблюдала за нашими пасущимися лошадями.
   - Главное, непонятно, почему ты-то здесь оказался... Ладно, мы.
   - Вот это как раз мне ясно, - возразила я, - вспомни, мы как раз перед перемещением заговорили о папаше. И Серегу вспомнили. Может, это как-то повлияло...
   - Не могли вспомнить кого-нибудь другого? - язвительно поинтересовался Плюхтий, сдвинув очки. - Я-то вам что сделал?
   - Другого не могли, - безмятежно отозвалась Анька, и улеглась на спину, прямо на хозяйственную торбу, - у папаши ведь нас трое... У Бугрова, я имею в виду. Мы тебя именно в этой связи и вспоминали. У тебя темы на диплом нету... Кстати, Папаша нынче Королем заделался. Можно сказать, совсем рядом. А то, до кафедры ты еще когда доберешься...
  
   Развлечения ради, решили заехать посмотреть на Изумрудную пещеру, где томился сбежавший демон. Свернули с прямой дорожки, ведущей в чертоги сэра Бонифация, и повели лошадей каменистой тропинкой, извилистой и узкой. Серега немного успокоился и даже повеселел, правда, ворчать при этом не переставал ни на минуту. Переместился он сразу же после того как поставил последнюю подпись в ведомостях с проездными. Хотел предложить Андрюхе вместо лекции сходить в кафе, выпить кофейку, да вот не успел. Андрюха поди и глазом не моргнул... В промежутках между сетованиями на горькую участь, нам удалось выяснить, что за время пребывания в Холмистом Королевстве, сэр, нареченный Плюхтием, времени зря не терял и многое узнал об обычаях и людях, здесь проживающих. Большую часть времени он провел в гостях все у того же сэра Бонифация, коий, как выяснилось, имеет полное сходство с нашим любимым преподавателем таинственного предмета под названием "АХК". Сэр Бонифаций, он же Павел Николаевич Назаренко, добрейшей души человек, могучий, как богатырь, и такой же громогласный. Когда Павел Николаевич читает нам лекцию, голос его хорошо слышен двумя этажами ниже. Такими бывают деды Морозы в старых добрых сказках, вот, пожалуй, наиболее точное сравнение.
   В пологом склоне обнаружилось отверстие, через которое в пещеру при желании мог проникнуть небольшой отряд. Кругом валялись каменные глыбы, ощущение было, что демон умудрился взорвать вход в собственную темницу, вопрос, откуда у него динамит. Серега исследовал глыбы, оживился и первый полез в пещеру. Анька предпочла остаться с лошадьми, а я последовала за Серегой. Развороченный вход, вот собственно и все видимые разрушения. Не думаю, что Заклятие Трех заключалось в возведении физических барьеров, однако, как мы поняли, разрушено было и оно. Высокий свод заканчивался ровным зеленоватым сиянием, как я не приглядывалась, не смогла понять, что означает сей оптический эффект. Прошли глубже, и Серега тихо ахнул.
   - Мама моя... Это мы удачно зашли...
   Здесь было на что посмотреть. Горы, тысячи тысяч изумрудов, мерцающих в скудном освещении, подмигивали и манили. Неправильной формы, и как будто только что из-под шлифовального станка, крупные, с мой кулак, и горсти мелких, словно бисер - все вокруг было заполнено таинственным зеленым светом. Неизвестно, в каком виде здесь содержался демон, может, был замотан в магический кокон или еще как зафиксирован, однако время он коротал в исключительно блистательной обстановке. Полукруглое помещение оказалось хранилищем сказочных сокровищ, и тут Серегины глаза начали источать точно такое же изумрудное свечение.
   - Ничего, ничего, - бормотал сэр Плюхтий, набивая карманы изумрудами. - Все не так уж и плохо... Во всем можно найти свою выгоду. Этого, конечно, недостаточно, но все же, кое-что... Уж я обеспечу себе компенсацию. А то, нашли дурака, задарма корячиться...
   Из глубины пещеры вдруг начало доносится грозное хрипение. Я забеспокоилась и потянула Серегу за рукав. Тот не реагировал, поглощенный сокровищами.
   - Серега, пошли, - в панике шептала я, не отрывая взгляда от черной дыры. - Я об этом читала, такие сокровища никогда не лежат просто так и не достаются первому встречному. Их тщательно охраняют и, похоже, мы кое-кого потревожили...
   - Ну да, - сипел сэр Плюхтий, выкапывая из груды камней изумруд покрупнее, - смотри, какой... Уже уходим. Должен же я обеспечить себе спокойную старость, да я и взял-то совсем ничего, никто и не заметит...
   Темный дым, заволокший помещение, начал сгущаться, приобретая очертания огромной фигуры в набедренной повязке. Перед нами медленно конденсировался исполинский ифрит - хранитель сокровищ.
   - Сережа-а... - из последних сил прошептала я и, не мигая, уставилась в фосфоресцирующие глаза ифрита. Смуглыми, блестящими, как от масла, плечами ифрит упирался в своды пещеры, огромные ступни с мощными загнутыми когтями одним движением могли превратить нас в пыль, руки исполин сложил на безволосой груди. Самое ужасное, что над всем этим было лицо Жени Колодина с золотым кольцом в носу.
   - Кто потревожил меня, - голос исполина заполнил собой всю пещеру, по стенам прошла дрожь, как во время землетрясения, - кто посмел тронуть священные сокровища царя Ифраила, оставленные на мое попечение три тысячи лет назад?
   Серега решил поберечь психику и голову не поднимать, и принялся аккуратно выворачивать карманы. Я все не могла оторваться от созерцания гиганта с лицом Жени. Вот он, кошмар наяву...
   - Я ...я просто хотел взглянуть. Очень красивые камушки, и все ваши, правда? Я-то решил, что они ничьи, дай, думаю, гляну, приобщусь к прекрасному, уж вы простите великодушно. Оплошал. Вот ваши изумрудики, не извольте беспокоиться. Ничего с ними не приключилось... Ну, так мы, пожалуй, пойдем...
   Лицо ифрита начало меняться. Ноздри раздулись, огромные глаза налились кровью.
   - Вор. Ты никуда не уйдешь. Дерзнувший прикоснуться к святыне повинен смерти, мучительной и страшной. Как ты хочешь умереть: быстро, как гаснущая звезда, или медленно, как презренная улитка?
   Серега прикинул, что дела складываются не в его пользу и начал отступление.
   Ифрит едва успел повести черной бровью, похожей на щетку из грубой щетины, как от благородного сэра Плюхтия уже простыл и след.
   Следующие несколько километров мы преодолели бешеным галопом, к удовольствию заскучавших лошадей. Когда на горизонте замаячил высокий замок - Чертоги сэра Бонифация, перешли на рысь, во двор же въехали вполне нормальным размеренным шагом.

***

   Немного о Жене. В самом по себе Евгении Колодине нет ровным счетом ничего ужасного или устрашающего. Разве что потрясающая невозмутимость и низкий убедительный голос, будто из глубокой бочки. Как говорит сам Женя, недоумевая, "Когда я прихожу к преподавателю, он почему-то сразу начинает кричать...". Ну, преподы люди закаленные, мы же просто либо немеем при виде Жени, либо начинаем говорить какие-нибудь особенно страшные глупости. Вот, впрочем, вспомнилась еще одна отличительная черта: у Жени весьма оригинальная походка, вроде как голова у него перевешивает и несет вперед, а ноги за ней не поспевают, так что создается обманчивое впечатление, что обладатель этих ног и головы вот-вот упадет носом вперед.
   По идее, в этом мире на Жене должна была бы висеть табличка "Хочешь избавиться от Дядьки и Племяша? Спроси меня как". Таблички не было. Но выглядел Женя в нынешнем антураже весьма убедительно, если не сказать устрашающе, и теперь нам совсем не хотелось увидеться с ним вновь, несмотря на весь его колорит.
  
  
  
   Глава 3 У сэра Бонифация

С жульем, допустим, надо бороться...

"Берегись автомобиля"

   Главные маги королевства, очевидно, поддерживают друг с другом связь каким-то таинственным образом и наверняка оказываются в курсе всего происходящего в стране. Странно, ни телевидения, ни телефонной связи в Холмистом Королевстве нет... Видимо используют какие-то подручные магические средства. Так или иначе, сэр Бонифаций, добрейший Павел Николаевич, был прекрасно осведомлен о нашем визите и встретил нас в буквальном смысле с распростертыми объятиями. Стиснув нас мощными ручищами и слегка помяв, сэр Бонифаций пророкотал:
   - Здра-авствуйте, дорогие. Ну, вот и дождался, и меня, старика, навестили. Серхио, мой друг, какой замечательный сюрприз, вы снова здесь. Проходите, проходите, вот сейчас мы и попируем на славу, чем Бог послал...
   Обещанный пир и правда удался. Чертоги сэра Бонифация, огромный гостеприимный дом, собирали под своей крышей многих усталых путников, здесь для каждого находилась теплая постель, сытный ужин и кружка доброго вина. На последнее как раз активно приналег сэр Плюхтий: под скептическим Анькиным взглядом он осушал уже третий кубок молодого забористого вина.
   Сэр Бонифаций неспешно рассказывал диковинные истории, местные анекдоты и байки, мощный глас его громовыми раскатами гулял по огромному залу со сводчатым потолком, каменными колоннами и шкурами диких зверей перед камином.
  
   - Так что, дорогие мои, впереди у вас путь нелегкий и встреча с такими неприятными личностями, как Темный Рыцарь, Моргулий и Бог знает кем еще...
   - Моргулий? Какой-такой Моргулий? - пожелала уточнить Анька - в стане врага это имя прозвучало впервые.
   - Темный маг, - сэр Бонифаций разлил по кубкам чудесное вино, - как вы уже знаете, столица нашего государства называется Белой Цитаделью, а, как всегда и бывает по законам природы, в противовес Белой непременно должна существовать Черная. И она существует.
   - А чем она плоха, Черная Цитадель? - Анька с интересом заглянула в свой бокал. - Там живут всякие гнусные людишки?
   - Я знаю, - ввязался сэр Плюхтий, - в черной-пречерной Цитадели есть черная-пречерная комната, в черной-пречерной комнате cидит черный-пречерный человек...
   Сэр Бонифаций миролюбиво кивнул.
   - Угадали, дорогой друг. Черная Цитадель - это обитель зла, убежище темных магов.
   - Понятное дело, - квакнул Серега и приложился к кубку, - малина, проще говоря.
   Сэр Бонифаций поднял указательный палец.
   - А вот дело тут совсем не так просто. Наш Союз Трех имеет достойного и могущественного противника - аналогичный союз темных магов. Это самые сильные маги и колдуны, объединенные таинственными знаками - метками. Доподлинно известен только один из обладателей метки - им является некий Анатоль де Сарж. После побега в Черную Цитадель он приобрел некоторые новые навыки в колдовстве и стал именовать себя Моргулием. Остальные Маги - носители меток нам пока неизвестны. Есть мнение, что одним из них является ваш дружок Качан - но это только предположение.
   - Про "дружка" - это вы конечно хватили... А метка, это как у нас паспорт? - спросила я. - Мол, такой-то и такой-то, звать Моргулием, по батюшке Сергеевич, выдано отделом чародейства и волшебства, вклеить фотографию по достижении совершеннолетия, лет в 150-200... Или у них черепа татуированные, мол, не забуду ведьму-матерь?..
   Сэр Бонифаций улыбнулся. От глаз побежали глубокие лучики морщин.
   - Метка - это не документ, и даже не символ. Это средоточие магических сил и колдовских возможностей, заключенная в черное золото. Я мог бы показать ее изображение в Книге Побед, да вот незадача, книгу-то украли.
   Серега сунул нос в кубок, а я хмыкнула. Судя по Анькиному лицу, она представила себе представителя негроидной расы, проассоциировав таким образом термин "черное золото". У меня в голове собственно тоже ожили образы из фильма "Пятнадцатилетний капитан", и дядька с бородой устрашающе зарычал "Я не Негоро, я Себастьян Перейра! Торговец черным золотом!". Или не золотом, а деревом. Вот не помню... С грустью подумалось, что снова оказался прав наш знакомый, говоривший, что нет у нас своих мыслей, потому и цитируем всякую ерунду (и не ерунду) без конца... А к месту, не к месту - без разницы. Главное, ляпнуть.
   - Словом, не это главное. А главное, что завтра утречком, или даже сегодня, мы вам подберем такой арсеналец, что никакие Моргулии вам страшны не будут... Подставляйте ваши кубки.
   Плюхтий икнул, снял очки и сам потянулся к кувшину.
   - Ай да вино у вас, дорогой хозяин. Чистый компот! Бочку бы выпил, или даже две...
   - Компот? - хитро сощурился хозяин. - Как честный человек я должен предостеречь вас, дорогой друг. Пейте вволю, да знайте меру... Не смотря на видимую легкость молодое вино коварно. После такого компота рыцарей и покрепче вас не могли добудиться добрые сутки...
   - Да бросьте, - Серега поднял высокий кубок рубинового вина, - ваше здоровье!
   До вечера нам удалось вздремнуть и осмотреть замок. Плюхтий, разумеется, упился, и его отнесли в приготовленную комнату, где он и продрых до самого ужина.

***

   К вечеру, после плотного разнообразного ужина, решив, что мы уже достаточно созрели, хозяин замка пригласил нас наведаться-таки в его святая святых.
   Продолжая миролюбиво рокотать, сэр Бонифаций взял с тумбы треногий канделябр, размером с небольшую люстру, и широко поведя им над нашими головами, повел нас в обещанный ангар.
   В другое время сырое и мрачное подземелье непременно представилось бы нам несколько неуютным, а коридоры бесконечно длинными, однако в обществе нашего добрейшего хозяина, добродушно посмеивающегося над собственными прибаутками, путь в хранилище казался светлым и приятным.
   Побренчав огромной связкой ключей, сэр Бонифаций двинулся к замку на мощной дубовой двери и даже взялся за засов, как вдруг что-то привлекло его внимание. На мгновение он замер, затем сделал рукой какое-то движение, и тут же запахло гарью.
   - Ах ты...
   Потрясенный хозяин тронул тяжелую дверь, и она безропотно отворилась.
   Молча протиснувшись в хранилище вслед за хозяином и, отметив полупустые полки, мы смекнули, что дело пахнет кражей со взломом. Кто-то был тут до нас и старательно повынес все волшебные штуки. Ограбление хранилища волшебных вещиц. Вот так так.
  
   Сэр Бонифаций ожил и прошел вглубь, кивнув чему-то, изображенному, по всей видимости, на стене.
   - Что там? Знак Зорро?
   - Да нет, - сэр Бонифаций тщательно изображал невозмутимость, - это другой знак...
   Мы вытянули шеи и обнаружили на стене красивый вензель, как будто бы нарисованный золотой пылью. Буква "М", составленная из изящных перекрещенных сабель.
   - Ба, Диду, це ж профессор Морриарти, - хрюкнул Племянник тихонько, дабы не ранить чувства хозяина.
   Сэр Бонифаций махнул рукой и буквы замерцали.
   - Так и есть... Моргулий, его рук дело.
   Сэр Бонифаций повздыхал, покряхтел, плюнул и наконец произнес.
   - Ну что же, кое-что все-таки осталось... Идемте сюда, здесь у нас небольшой запасничек...
  
   "Запасничек" оказался раза в полтора больше основного хранилища. На полках, стеллажах и просто на полу грудами было навалено ветхое барахло, подернутое серыми хлопьями пыли. Плюхтий тут же цапнул какую-то тряпку - она оказалась половинкой какого-то замшелого треуха. Повертев и так и эдак нахлобучил себе ее на голову и... исчез ровно наполовину.
   - Неужели шапка-невидимка есть? - с азартом вопросила Анька.
   Сэр Бонифаций смущенно закряхтел.
   - Э, ну, словом, она конечно была... Собственно, посредством шапки-невидимки из Белой Цитадели смог уйти незамеченным Моргулий... Ну, и сюда проник соответственно. А это так... Неподдающаяся реставрации некондиция.
   - Понятно, - Анька отвернулась и буркнула себе под нос, - про волшебную палочку и ковер-самолет, видимо, спрашивать бессмысленно...
   Серега рылся в сундучке с "магической некондицией" и как раз откопал пару занятной обуви - потертые босоножки из мягкой телячьей кожи, со сбившейся позолотой на застежках.
   - Дивные сандалеты, - мурлыкал Серега себе под нос, - просто дивные...
   Храбрый сэр повертел сандалии в руках и живо скинул свои сапоги.
   Аньку заинтересовала сбруя из какого-то видимо очень прочного и тяжелого металла, сваленная в кучу в одном из пыльных углов. Анька попыталась приподнять какую-то из составляющих ее частей, но не преуспела и покачала головой.
   - Ничего удивительного, что это признали некондицией, - хмыкнула она и потерла ладони, - под такой одежей ни один мамонт поди сдох, тяжесть несусветная... Или это на буйвола?..
   - На дракона, - коротко ответил ей сэр Бонифаций, проходя мимо, - специальная упряжка, сплав тоже особенный, огнеупорный.
   Анька громко сглотнула.
   Я бездумно осматривала многочисленные пузырьки и склянки, на беспорядочно заставленных полках. Глаз зацепился за некогда темно-зеленую бутыль, на которой даже была различима этикетка. "Слюна дикого верблюда, выдержка 400 лет. Средство от мух".
   - Стругацкие, Изнакурнож, - коротко сказала Анька, неслышно подойдя ко мне.
   Я кивнула. Все вокруг было знакомо, видеть мы конечно всего этого не могли, но уж читали, совершенно определенно...
   Вопящий благим матом и влекомый летающей сандалией на высоте полутора метров от земли мимо нас пронесся Серега. Сделав мертвую петлю под потолком его бренное тело с силой врезалось в какой-то пыльный мешок, скромно висевший в углу, и шмякнулось на пол. Мешок плавно спикировал на голову незадачливому летуну, обнажив сверкающий голубым светом шар. Из шара посыпались такие же голубые искры, кружась, они оседали на длинном носу рыцаря. Не удержавшись, сэр Серега смачно чихнул.
   Наша группа замерла в остолбенении, прежде чем закатиться радостным гоготом. Рыцарь потирал ушибленный затылок, в остальном он оказался целым и невредимым. Пыль, перемешавшись с волшебными блестками, наконец, осела, а на ее месте образовалось крохотное существо с крылышками - точная копия Сереги, уменьшенная до размеров ладони. Малютка махал прозрачными крылышками и с интересом заглядывал Сереге в очки.
   Сэр Бонифаций, кряхтя, наклонился за сандалией.
   - Вы, дорогой друг, напрасно надели только одну. Пара обуви значительно удобнее...
   Серега ошарашенно смотрел на свою маленькую копию.
   - Да я... Как это... Собственно, я и не успел вторую то нацепить - как ногу в эту сунул, в ту же секунду и полетел.
   - Э, вы небось пяточкой-то постучали о землю... Вот сандалька и понесла вас вперед. Неудержимо.
   Сэр Бонифаций подставил руку и крохотный Серега уселся на его палец, непринужденно болтая тоненькими ножками.
   - Прошу знакомиться. Фей - ваша собственная копия, незаменимый помощник в любом далеком путешествии. Всегда укажет верное направление и определит врага на расстоянии...
   - Компас и радар в одном флаконе, - изумленно пробормотал Плюхтий и протянул палец к Фею. Фей не растерялся и стукнул по пальцу маленькой волшебной палочкой. Посыпались искры.
   Серега от греха руку отдернул и попытался подняться на ноги. Тут Фей обнаружил еще одно крайне полезное качество - мигом сорвавшись с места, малютка Фей спикировал на затылок Сереге и сыпанул на него пригоршню своих искр. Сэр Плюхтий от неожиданности подпрыгнул и схватился за голову.
   - Ну что, не болит? - лукаво улыбнулся сэр Бонифаций.
   - Как будто нет, - удивленный Серега щупал голову. - Даже шишка пропала...
   - То-то же.
   Признанный крайне полезным приобретением Фей уселся на Серегино плечо, и мы пошли дальше.
   Далее последовали нескончаемые полки со всевозможными магическими прибамбасами, мы обрастали волшебным инвентарем, как моллюски строительными материалами для своих раковин.
   Вот скатерти самобранки не было, и это нас несколько огорчило. Горшочек-кашевар мы отвергли, по некоторым причинам. Во-первых, варил он только кашу, во-вторых, был совершенно неподъемным. Выходило, что даже в собственном мире фантазий придется стоять у плиты и мыть нескончаемые плошки-поварешки. Я не хочу сказать, что мы с Анькой такие уж прям лентяйки и неумехи, хотя... Вообще-то положа руку на сердце, лентяйки и есть. Видя нашу растерянность, сэр Бонифаций поспешил уверить, что на этот случай у него для нас кое-что припасено.
   Покопавшись на пыльной полке, хозяин магических закромов извлек потемневшую медную лампу, точно такую, как в сказке об Алладине. Серега видимо прикидывал, на сколько потянет этот антиквариат в нашем мире, и заинтересованно вытягивал тощую шею.
   Сэр Бонифаций смахнул пыль полой своего роскошного домашнего одеяния и легонько потер лампу. Секунду-другую ничего не происходило. Сэр Бонифаций поставил лампу на стол и потер интенсивнее. Потом плюнул в сердцах и властно по ней постучал.
   Из лампы повалил синий дым, мы невольно отступили, теряя друг друга из виду.
   - У меня от отпуска еще три дня, - свирепо произнес голос из клубов дыма. - Это нарушение трудового законодательства...
   Из дыма выступила атлетическая смуглая фигура в красивой темно-синей чалме на голове. Меньше всего лично я ожидала увидеть в виде раба лампы Пашку Волкова, одноклассника и неоднозначного знакомца. Хотя бы потому, что Пашка ярко выраженный блондин славянского типа с голубыми глазами. Нетипичный джинн отчаянно зевал и тер припухшие со сна глаза. Наконец разлепил веки и сфокусировался на достойнейших и прекрасных.
   - Опа-на, - зевающий джинн в мгновение ока преобразился, - девчонки...
   Джинн выпятил широкую безволосую грудную клетку и приосанился.
   - Вызывали, хозяин?
   Сэр Бонифаций ухмыльнулся.
   - Явился, негодник. Нуте-с, прошу знакомиться, дорогие дамы. Барталамеус-Паша-Саид-Бальтазар-Оглы, самый настоящий джинн, волшебный, легкообучаемый и ужасно сварливый представитель своего племени.
   - Можно просто Барталамеус-Паша, - скромно вставил Джинн, сверкнул голубым глазом.
   - Ваша правая рука во всех хозяйственных делах, он значительно облегчит ваше путешествие и всегда придет на помощь... Стоит только потереть лампу и джинн тут как тут. Неприхотлив, отзывчив, практически безотказен.
   Многофункциональный Бартоломеус изящно поклонился. Анька смотрела на джинна с некоторым скепсисом, Серега щекотал своего Фея, Фей беззвучно хихикал и дрыгал ножками.
   Сэр Бонифаций вручил мне лампу и напомнил:
   - Кроме всего прочего, у вас есть три настоящих желания... Не тратьте их понапрасну, поверьте, они вам пригодятся. Ну, вроде бы все.
   - А-а, - начали было мы, но сэр Бонифаций перебил:
   - Разумеется, в пределах нашего мира. То есть, перебросить вас в ваш мир он конечно не в состоянии.
   - Понятно, - вздохнула я, покрутив в руках антиквариат.
   - Ну, вот вроде бы и все. Уж простите великодушно, не удалось мне, грешному, сильно облегчить вашу задачу... Придется вам, девоньки, на себя надеяться. До сэра Качана путь неблизкий, не один день добираться... Транспорт быстроходный, увы, вместе с Моргулием уплыл, ничего не попишешь. Вот ведь хитрый, мерзавец, ну да встретимся еще, сочтемся...
   Сэр Бонифаций покряхтел, поднялся с потертого стула и поднял канделябр, приглашая покинуть пыльный запасник.
   Негромко переговариваясь, потянулись мы за хозяином к выходу.
   - Один момент, - раздался наглый голос джинна, - хотелось бы кое-что уточнить.
   Мы нехотя обернулись и вопросительно уставились на Барталамеуса.
   Тот подпер мощным плечом обшарпанную стену и доверительно сообщил:
   - Вообще-то, с желаниями есть некоторые трудности...
   - Начинается, - протянула Анька, - сейчас начнет торговаться. Это не хочу, это не буду, а это не по уставу.
   - Ничего сверхъестественного и членовредительского мы от тебя не потребуем, - поспешно заверила я джинна, - книжки читали, кино смотрели. Знаем. Все желания будут адекватные, можешь не волноваться.
   - Только три, - погрозил пальцем джинн и затараторил, - знаю я ваши штучки. Бытовое волшебство - пожалуйста, там, огонь добыть, или дровишек настругать - это будьте любезны. А настоящих желаний всего три, это на экстренный случай. И не забудь, - предупредил джинн, обращаясь ко мне лично, - последним желанием ты должна дать мне свободу, а то я не согласен.
   - Посмотрим на твое поведение, - от болтовни белобрысого джинна у меня окончательно все перепуталось, - а разве я не могу передать лампу другому человеку, Аньке, например? Она загадает еще два желания и со спокойной совестью отпустит тебя?..
   Джинн даже присел от такой наглости.
   - Ага, сейчас. Разбежались. И будете лампу друг дружке до моего полного посинения передавать! Ничего у вас не выйдет, не на такого напали. Я исполняю три любых желания, но меняю хозяина не чаще раза в год. Такое правило. Хотите - ждите двенадцать месяцев...
   Возмущенно бухтящего джинна удалось спровадить в лампу только после клятвенного заверения, что свободу он непременно получит.

***

   Без Томы, конечно, не обошлось. Собственно, мы и не надеялись, но все же здешняя Тома оказалась в разы заботливее и бескомпромисснее своего реального прототипа. Экономка или домоправительница, а проще говоря - душа чертогов сэра Бонифация, донна Тома властно взяла нас под свое крыло. Более всего ее интересовало, чтобы мы были накормлены до отвала, ибо наш тщедушный вид затрагивал ее за живое и вызывал острые приступы жалости. После двух трапез под присмотром донны Томы мы с Анькой с ужасом ощутили, что шевелимся с огромным трудом, и твердо постановили вечерний прием пищи пропустить. Следующим пунктом программы для Томы стала наша экипировка перед предстоящим походом. Она уверила, что лично займется сборами, и положит все самое нужное. Ничего лишнего. Мы спорить не стали, дабы не ранить нежную душу хозяйки, хотя имели серьезные опасения, во что все это выльется.
  
   Тома слово сдержала. Теперь, чтобы взять с собой "все необходимое" понадобился бы караван верблюдов, голов этак в пятнадцать-двадцать.
   Первым осознал объем бедствия Серега. Стоя возле аккуратных нескончаемых рядов, сложенных из узлов, баулов и торб с провизией, Серега сдвинул очки на кончик носа и для начала робко протянул:
   - Царица Тамара, помилуйте... Нас всего трое, зачем же столько добра переводить?!
   Тома и бровью не повела. Как и в нашем мире, Серега отчего-то не пользовался ее особым расположением.
   - На повозку должно уместиться. Здесь только предметы первой необходимости. Впрочем, смотрите сами, что-то можно и не брать. Но потом будете жалеть, что не взяли, так всегда бывает...
   Покуда мы не обрели дар речи, Плюхтий бочком двинулся вдоль стройных рядов "самого необходимого". Некоторое время было тихо.
   - Донна Тома, душа моя, - наконец пропел подхалим Плюхтий откуда-то издалека, споткнувшись, судя по отдаленному грохоту кастрюль, - пощадите, куда нам все это??
   Очнувшись наконец от потрясения, мы наперебой принялись благодарить хозяйку за заботу и сетовать, что путешествуем исключительно верхом, и никак не сможем воспользоваться результатами ее труда. Через четверть часа Тома наконец милостиво согласилась с нашими доводами, настояв изо всей вереницы вещей разве что на внушительной торбе, битком набитой провиантом. Слегка раздосадованная, хозяйка удалилась на кухню, присмотреть за поварами. Мы облегченно вздохнули и, выудив Серегу, сунувшего нос в очередной баул, приступили непосредственно к сборам.
  
   После жесткой сортировки, за вычетом бесполезного магического барахла вроде все того же прилипшего к нам, как банный лист, горшочка-кашевара, гуслей-самогудов и самоиграющего же барабана, в нашем арсенале числилось:
      -- Джинн, специально-обученный и многофункциональный - одна штука;
      -- Летающие сандалии - по счастью, комплект;
      -- Шарики мгновенного колдовства широкого спектра действия - полный Анькин карман;
      -- Фей-индикатор, копия Плюхтия - одна штука.
   Плюхтий настаивал, чтобы мы взяли обнаруженный им огрызок волшебной палочки, однако он, огрызок, так странно реагировал на пожелания (например, на робкую просьбу выпить воды окатил Аньку с ног до головы холодной водицей из бочки, так что пришлось воспользоваться магией хозяина для просушки Племянника. Серега рискнул еще раз и потребовал яблоко, и тут же оказался подвешенным кверху тормашками на исполинском дереве, которое, впрочем, при ближайшем рассмотрении оказалось-таки яблоней), что мы нашли в себе силы от него отказаться.
   Племяш казался неудовлетворенным.
   - Самых полезных вещей то по сути и нету. Шапку невидимку приватизировал какой-то неизвестный науке Моргулий, вместо скатерти-самобранки нам всучили этого бугая с дурным характером и физиономией Волкова, неразменный рубль тоже зажилили... Как-то негусто у нас с волшебственным инвентарем. Все какое-то б/у...
   - Хоть что-то дали. Вот найдем Моргулия, дадим ему в морду и отберем всякие полезные штуки. Только вот до Качана пешком придется топать, с ковром-самолетом, конечно, неувязочка вышла... Зато ознакомимся с достопримечательностями.
   Анька мрачно на меня посмотрела, однако сдержалась и оставила мысли насчет достопримечательностей при себе.
  
   На следующее утро в Сереге, избавленном благодаря Фею от последствий вчерашних возлияний, неожиданно для всех, а, прежде всего для него самого проснулся садовод-любитель. В знак благодарности и своего искреннего расположения, перед отбытием в долгий путь сэр Плюхтий вознамерился разбить в саду сэра Бонифация клумбу, но клумбу не простую, а со звучным названием "Альпинарий".
   Вовлеченный в садово-огородное безумие джинн носился на подхвате, доставляя то песок, то чернозем, то мелкие камешки для создания системы естественного дренажа. Сергей Сергеевич вдохновенно творил. Будущий альпинарий пока что выглядел огромной кучей самого разнообразного хлама, но Серегин энтузиазм ни на йоту не убывал. В окрестностях замка, Серега с взмыленным джинном обнаружили подходящие живописные камни неправильной формы, и перебросил их в садик сэра Бонифация при помощи способностей все того же универсального джинна. Нам было бы очень полезно забеспокоиться уже тогда, однако мы не вмешивались в творческий процесс, занимаясь, как нам казалось, более актуальным делом, а именно пытаясь овладеть тем скудным магическим арсеналом, что получили в ангарах сэра Бонифация. Признаться, дело шло через пень-колоду. Джинн был занят с Серегой, Фей пребывал при нем же, оставались летающие сандалии 40-го размера, да две горсти магических шариков. Сандалии мы примеряли по очереди и убедились, что волшебная обувь моментально приноравливается к ноге надевающего ее, становясь точно по размеру. Набив пару шишек, мы признали испытания удовлетворительными и спрятали сандалии обратно в мешок. Хуже получилось с шариками мгновенного колдовства - запомнить каждый по действию и цвету оказалось выше наших способностей, пришлось записывать. Красные шарики - вызывают слезы, желтые - фейерверк, синие - грозу, зеленые - подобие дождя, оранжевые взрываются как хлопушки, фиолетовые - дымовая завеса, и так далее, до бесконечности. Выглядели шарики как аппетитные круглые конфетки, поэтому возникала опасность забыться и сожрать вверенный волшебный инвентарь.
  
   На прощание хозяева, гости и даже вся дворня высыпали к воротам, дабы проводить нас в долгую дорогу.
   - Я вам связала шарфики, - строго оповестила нас Тома и не сдержавшись, громко шмыгнула носом.
   Мы сердечно поблагодарили хозяйку и хозяина гостеприимных чертогов, смутно подозревая, что вряд ли на протяжении нашего путешествия абсолютно все приютившие нас персоналии будут так же искренне рады нашему присутствию.
   Наконец, мы отправились. Полностью экипированные, в полосатых одинаковых шарфиках, как подопечные Юрия Куклачева.
  
  
   Глава 4, наглядно демонстрирующая, что не всякий нацепивший латы обязательно рыцарь
  

...Была в нем, знаете ли, какая-то предвзятость...

Участник зверской потасовки

   От чертогов дона Бонифация мы успели отъехать мили на четыре, и обещанная нам новая реальность не замедлила проявить себя.
   - Ядрена кочерыжка, - Анька внезапно натянула поводья и даже привстала в стременах, - негры...
   С горы спускался одинокий всадник. Черные доспехи, вороной конь, все черное. Но если судить по прорезям для глаз темнокожим незнакомец все же не был. Мы наблюдали за эффектным галопом черного, как смоль, прекрасного коня, с доброжелательным любопытством, не ожидая особых пакостей от пришельца, и поэтому не успели отреагировать должным образом.
   Безмолвный рыцарь, задрапированный в черное по самую макушку, не вступая в беседу, и не удосужившись даже поздороваться, бесшумно извлек устрашающих размеров меч и все так же молча бросился на нас. Умные лошадки по собственной инициативе прыгнули в разные стороны, сами мы еще даже не успели испугаться и едва не повылетали из седел.
   Началось нечто совершенно невообразимое: темный рыцарь гонял нас по полянке, с бешеной скоростью размахивая сверкающим мечом, с явной целью не только поразмяться, но и пополнить свою коллекцию скальпов на три учетные единицы. Кроме глубочайшего изумления лично я ничего не испытывала, страшно почему-то не было, было непонятно, кроме того, умница Отбой оценивал ситуацию гораздо лучше меня и без моего участия уворачивался от меча незнакомца.
   Черный франт оказался серьезным парнем: меча ему уже было мало, и в его левой руке сверкнул небольшой топорик. Как он при этом держался в седле и маневрировал, казалось верхом циркового искусства, в другое время и в другом месте он имел бы несомненный успех, сейчас же любоваться им очень мешал холодный металл, блестевший яростным огнем в прорезях шлема. В какой-то момент конь противника взвился на дыбы, благодаря чему забрало на мгновение поднялось, явив белому свету холеное лицо. Этого мгновения оказалось достаточным, чтобы отметить основное в лице нападающего: бледная кожа, неправильной формы нос, насмешливая складка губ и твердая сталь взгляда. Мы одновременно разинули рты: последние полчаса нас пытался порубить в капусту наш преподаватель физики.
   - Я всегда знал, что он гад! - с чувством выкрикнул первым пришедший в себя Серега и лихо хватил рыцаря по шее тяжеленным копьем. - Вот тебе! Будешь знать, как не выпускать на экзамен!!
   На темного рыцаря Серегин геройский выпад впечатления не произвел, он не глядя сделал одно неуловимое движение и сэр Плюхтий, спеленатый цепью с двумя металлическими шарами на концах рухнул с лошади в придорожные кусты.
   - Мать честная!!.. - Одна за другой мы, как переспелые груши, попадали с лошадей. - Дмитрий Александрович, да вы совсем рехнулись!...
   Очутившись на земле, уворачиваться от длинного меча неожиданного противника, сидящего верхом, стало много сложнее. Правда, появилась перспектива: теперь нам светило не только оказаться порезанными на ленточки, но и, для разнообразия, быть втоптанными в почву здоровенными копытами. Серега отдыхал в тенечке, а нам приходилось носиться с дымящимися пятками вокруг спятившего физика.
   Я все еще не оставляла надежду воздействовать на сознательность темного рыцаря.
   - Дмитрий Александрович, - выкрикивала я, с трудом увернувшись от меча, со свистом прошившего воздух в пяти сантиметрах от моего уха, - придите в себя!! Где ваши принципы, где врожденная объективность?! С ума вы сошли, это же не педагогично!.. Мы с вами взрослые люди, давайте просто поговорим!!..
   - Перестань пороть чушь, - запыхавшаяся Анька ловко ушла в сторону от топорика, - это не Димец, это нами же придуманное чудовище, вольный киллер, только в соответствующем месту антураже! К тому же, похоже, глухой... Надо что-то делать, я больше не могу!..
   Меня неожиданно к месту осенило.
   - Шарики!!! Кидай несколько штук, авось что-нибудь да сработает!!..
   Анька с силой дернула карман куртки и тут же под копыта черного коня полетела горсть разноцветных горошин... Что тут началось!.. Первым залпом нас отбросило в те же кусты, где прохлаждался Плюхтий. Розовое облако, окутавшее черного рыцаря, сменилось дымовой завесой, и тут же начали рваться снаряды фейерверка...
   Десять минут грохотало, как на Красной площади в день Победы, а когда разноцветный плотный туман начал понемногу рассеиваться, враждебно настроенного физика на поляне не оказалось. Если бы не рассеченный, словно бритвой рукав куртки и не Серега, закативший глаза с видом великомученика, и даже не пытающийся освободиться от железных оков, я была готова поверить, что нападение на нас Дмитрия Александровича Иванова мне пригрезилось.
  
   - Как я понимаю, состоялось наше знакомство с Темным Рыцарем, - задумчиво отметила я, когда мы развели костерок и уселись отдохнуть и перекусить прямо на той же полянке.
   - Это натуральный убийца, - фыркнул Серега, - какой он, к шутам, рыцарь. В корне неверная формулировка. Маньяк и сволочь... Рыцари должны защищать слабых, женщин и детей, у них особый кодекс чести. А у этого от рыцарей только обмундирование...
   - Получается, нас заманили сюда, чтобы тут прикончить? - рассуждала Анька. - Чем же мы так не угодили собственным фантазиям...
   - Хоть бы знать, с кем договариваться. Может, нас не так поняли. Все же еще можно исправить, - с надеждой вздохнула я.
   - Хорошо. А если нас все-таки замочат, - упрямо продолжал оптимист-Серега, - как будут выглядеть наши трупы в реальном мире?
   - Будут обриты наголо, - сказала Анька, - и непременно идиотски ухмыляться. А все будут говорить голосами, прерывающимися от скорби: "Они были красивы особой, никому непонятной красотой..."
   Серега поправил очки.
   - Я все-таки предпочел бы вернуться живым и по возможности невредимым. Я вообще по натуре очень нежный и совсем не воинственный. Я не желаю подвергаться нападкам спятившего на неизвестной науке почве физика, с меня довольно.
   Серега оглядел наши невозмутимые физиономии. Анька чистила картошку, я рылась в хозяйственной торбе в поисках черного перца горошком.
   - Вы, по-моему, не совсем улавливаете, что происходит, - неодобрительно покачал головой храбрый сэр. - Нас только что едва не размножил черенкованием, перепутав с дождевыми червями, сумасшедший маньяк с лицом физика Д.А. Иванова, а вам до лампочки, хоть кол на голове теши!.. Сидят спокойные, как под мухой, а ведь он вернется, и, скорее всего, не один! У него, может, целый взвод таких вот агрессивных самородков! В смысле, выродков.
   Серега еще раз окинул нас взором, понял, что его речь цели не достигла и, плеснув в кружку вина, сердито буркнул:
   - За встречу на Эльбе...

***

  
  
   Глава 5 Такая-сякая, сбежала из дворца...
  

- Динамо бежит?

- Все бегут.

"Джентльмены удачи"

   В маленьком добротном домике на перепутье трех дорог уютно горел свет и мирно потрескивали березовые поленья в камине. Однако атмосферу, царящую в парадной "голубой" гостиной назвать мирной можно было лишь с большой натяжкой. На столе красовался обеденный сервиз из старинного китайского фарфора - предмет гордости хозяина дома, дона Арчибальда, большого ценителя хороших вещей. Упоительно пахло жареной индейкой и солениями, пряные ароматы витали в воздухе и назойливо щекотали ноздри, пробуждая аппетит, а посреди стола возвышалась царственная посудина, похожая на все, что угодно, только не на то, чем она являлась на самом деле - посудина была не чем иным, как самой обыкновенной супницей. Рядом с супницей на фарфоровом блюде лежал изящный половник, только что неловко выпущенный из рук прислуги. На белоснежной, дивной красоты скатерти расплывалось свежее жирное пятно.
   Впрочем, за столом уже никто не ел. Минуту назад дочь дона Арчи, пышноволосая Катерина, со звоном отшвырнула от себя серебряную вилку и сурово сдвинула темные густые брови.
   Дон Арчи поборол естественное желание всыпать родной дочери на пятой точке и предпринял еще одну попытку мирно решить возникшую проблему.
   - Пойми ты, дуреха, ведь лучшей кандидатуры в жизни не найти! Это же золотая жила! Ты об отце подумай...
   - Ну конечно, - пробубнила Катерина, - а если он мне не нравится?
   - Да как же он может не нравится? - воскликнул дон Арчи, - посмотрите на нее, принцесса выискалась! Самый завидный жених в округе оказывает ей внимание, а она нос воротит! Ну-ка, назови мне хоть одну причину, по которой благородный дон Саз не достоин твоего внимания?
   Строптивая дочь задумалась. В глазах окружающих дон Саз был хорош со всех сторон - красив, знатен, благороден происхождением, как ирландский жеребец, и к тому же неописуемо богат, какие могут быть возражения?! И как тут убедить отца, вбившего себе в голову дурацкую идею об их счастливом браке, что ноги у дона Саза кривые, зад отклячен, как у павиана, а пальцы всегда как будто в сале, кроме того, напоминают толстенькие колбаски, что уже совсем невыносимо. Дон Саз смотрится в зеркало чаще самой невозможной модницы, а о собственной неотразимости может разглагольствовать часами. Может, взять грех на душу и признаться в несуществующем союзе с немым пастухом Андрейкой?.. Тот-то все одно не сможет ничего отрицать.
   - У него ноги кривые, - с мрачной безнадежностью буркнула донья, - и мне он совсем не по душе...
   Дон Арчи взглянул на упрямицу исподлобья и развел руками.
   - Упрямство - достоинство ослов. Кривые ноги, знаешь ли, слабоватый аргумент для отказа столь знатному жениху. Другая бы на седьмом небе была от счастья... Я свое слово сказал. Дон Саз - исключительно удачный вариант, не сегодня-завтра он приедет делать официальное предложение, и я его приму. Стерпится - слюбится...
   - Вот и женитесь на нем сами, - надула губы молодая донья и, пошелестев юбками, гордо удалилась в свою комнату с намерением как следует порыдать в кружевные подушки.
   Дон Арчи вздохнул, посидел немного в одиночестве и решительно потянулся к графинчику.
  
   Белокурая донья стояла у окна, закусив губу и с мазохистским наслаждением представляя надменную физиономию дона Саза, его слащавую улыбку и влажные руки с пальцами-сосисками. Вот они перед алтарем. Дон Саз горделиво посматривает на свое отражение в начищенной серебряной утвари и приосанивается. Вот свадебный стол, и ей придется прилюдно целовать его в губы, подернутые напомаженными какой-то блестящей гадостью усиками. За столом он конечно же будет отвратительно чавкать и украдкой вытирать руки о ее свадебную пелеринку... А вот первая брачная ночь и дон Саз в парадных голубых кальсонах... Тряхнув кудрями и топнув ногой, Катерина повернулась на каблуках и решительно дернула легкую дверку шифоньера. В глубине его, у самой стены, обитой изысканным китайским шелком, хранился и ждал своего часа большой удобный саквояж. Туда вполне могли поместиться необходимые в дороге вещи.
  
   Отчий дом все удалялся, таял в редком тумане, и, наконец, совсем пропал в наступающих сумерках. Катерину пробирала до костей нервная дрожь, от прежней решимости не осталось и следа. Вернуться, пока не поздно... Может, отец переменит свою точку зрения? Перед глазами Катерины тут же заходил призрак дона Саза в голубых кальсонах.
   Бросив последний тоскливый взгляд в сторону дома, девушка приказала себе не распускаться, и крепко сцепила зубы. Укутавшись в дорожный плащ поплотнее, беглянка постаралась прибавить шагу. Ближайшая гостиница далековато, пешком ей до нее никак не добраться, оставалось надеяться на попутные кареты или, на худой конец, телеги. В той далекой гостинице горел огонек надежды, там ее ждал заслуженный ужин и теплая постель, подбадривала себя Кэт. Что она собственно будет делать дальше, Катерина не имела ни малейшего представления, но сейчас было явно не время и не место для подобных размышлений. Она выспится, и на свежую голову хорошенько обдумает создавшееся положение. Надо будет отправить отцу письмо с первой же оказией, пусть не волнуется, с ней все в порядке, она уже взрослая и сама в состоянии решить, что ей нужно в этой жизни. Глядишь, и передумает выдавать ее замуж за это чудовище. Тогда можно будет и вернуться... Но пока надо извлечь из своего путешествия максимум пользы. И опыта.

***

   Дорога сделала крутой вираж и прямо перед нами, как из-под земли вырос симпатичный домик в окружении розовых кустов.
   - "Первая планета системы "Медуза", - пробормотал сэр Плахтий и сверился с картой. - Гостиница "У Арчибальда". Тут и заночуем.
   Проворно спешившись, Серега поднялся на крыльцо и бодро постучал. Минуту было тихо. Серега размял пальцы и для разнообразия выбил на двери костяшками "Спартак-чемпион", после чего дверь осторожно приоткрылась.
   - Вы - гости? - раздался заговорческий шепот.
   - Цыгане мы, - рявкнул сэр Плахтий, - развеселые. Ай-нэ-нэ. Гости, конечно, коль хозяева дома.
   Дверь распахнулась и на пороге возникла встрепанная девушка, видимо из прислуги, и, испуганно улыбаясь, пригласила войти.
   - А в чем дело, милая барышня? - втаскивая копье на порог громогласно поинтересовался наш сэр. - Разве это не гостиница? Может, у вас тут закрытая вечеринка или еще какое несанкционированное сборище?
   - Да что вы,- отмахнулась девица, залившись румянцем, и поправила красиво вышитый передник, - у нас тут такое... Дочка хозяина сбежала!
   - Зачем сбежала?
   Девушка оглянулась и, интимно снизив голос, прошептала:
   - Они замуж выходить не хочут.
   - Странно, обычно эта неприятность случается с женихами. А что жених-то, хорош?
   - Ой, да уж как хорош, и богатый, и знатный, по-французски разговаривает все больше... А красаве-ец.... - девица картинно схватилась за румяную щеку, - а она сбежала.
   - Да и шут с ней, - устало отмахнулся Серега, - проводи нас, милая, к хозяину, разберемся. Да еды какой-нибудь подай, погорячее. И вина, вина побольше.
  
   В хозяине мы не сразу признали Антона Архангелова, нашего согруппника в прошлом, не так давно ушедшего в очередной академ-отпуск. Собственно, могли и догадаться, "Арчи" было его настоящим прозвищем. Однако сейчас Антон-Арчи был убелен сединами и надежно укрыт лихими усами. Кроме того, он помещался в кресле, закутавшись в плед и понуро свесив нос в хрустальную рюмку.
   - Доброго вам вечера, уважаемый хозяин сего заведения! - промурлыкал Плюхтий, первым узнавший Арчи.
   Дон Арчи неохотно поднял голову, вынужденно отстыковавшись от рюмки.
   - И вам доброго, коль не шутите, благородный сэр...
   - Сергей. Сэр Сергей. А это - доньи Анна и Лиза, к вашим услугам.
   Что-то отдаленно напоминающее интерес, блеснуло в мутных глазах дона Арчи, и он наконец поднялся, отвесив галантный поклон.
   - Прошу, дорогие гости. Сейчас вам подадут ужин, и приготовят номера. Простите меня за скорбный вид, но у меня так мало поводов для улыбок...
   Две девушки-служанки тем временем быстро и слаженно собирали на стол. Не успели мы опомниться, как перед нами уже возникли красивые нарядные тарелки, глубокие миски с разнообразными яствами и высокие графины с вином.
   - Что же с вами приключилось, дорогой сэр? - устраиваясь за широким столом, пропел Серега, которому ничуть не портил аппетит кислый вид хозяина.
   - Не смею навязывать вам свои горести и печали, уважаемые гости, - с достоинством ответствовал дон Арчи, - ибо я давно привык справляться один, не надеясь ни на чью помощь и сочувствие...
   Арчи глубоко и проникновенно вздохнул, снова закурил трубку и тут же поведал нам всю свою непростую жизнь, начиная с самой женитьбы, и по нынешние непростые дни.
   Сытно поужинав и разомлев от жара камина, за время повествования мы с Анькой успели пару раз задремать. Серега же отдувался за всех - внимательно слушал, осуждающе цокал языком, при необходимости делал страшные глаза и поддакивал в нужные моменты.
   Несмотря на неодолимую дрему, общий смысл истории мы все же уловили, и теперь должны были как-то реагировать на вверенные нам подробности личной жизни хозяина трактира. Дон Арчи рано овдовел, поэтому растил дочь сам, сдувал с девицы пылинки, практически поил птичьи молоком. Шли годы. Дочка выросла, статью и норовом удалась, при принуждении к женитьбе тут же сбежала. Итого, в сухом остатке: папаша в унынии, богатый жених в возмущении, девица неизвестно где.
   - Вот и вся моя история, дорогие друзья, - скорбно подытожил дон Арчи и смахнул с усов крошки табака, - наверное, я плохой отец...
   - Нынешняя молодежь ужасно неразборчива, - неизвестно к чему, старушечьим тоном пробубнил очнувшийся Племянник.
   - Думаю, папаша вы, что надо, - наевшийся Серега ободряюще похлопал дона Арчи по плечу, - такого женишка подыскали... Но глупое чадо, не оценив всей выгоды положения, вдарилось в бега. Уверяю вас, изнеженные домашним уютом, балованные юные барышни очень скоро возвращаются в отчий дом: бивачная жизнь приедается им буквально на второй-третий день, когда у них заканчиваются чистые носовые платки.
   - Вы не знаете мою доченьку, - мрачно вздохнул дон Арчи, - может, отсутствие шелковых простыней и розовой воды и испортят ей настроение, но домой она не вернется. Осел, а не девица. Кроме того, - дон Арчи грозно сверкнул очами из-под нахмуренных бровей, - возможно, здесь не обошлось без какого-нибудь юного негодяя, возомнившего себя спасителем нежной девы, тьфу! Даже если она и сбежала одна, где гарантия, что судьба убережет эту дуреху от помощников-проходимцев, которые только и ждут, за чей счет бы поживиться. Не удивлюсь, если со дня на день получу письмишко в мятом конверте, с безграмотным и наглым предложением вручить подателю сего кругленькую сумму в обмен на мою строптивую дочурку.
   - Да, такой вариант не исключен, - вынужден был согласиться сэр Плахтий. - И все же, я не перестаю надеяться, что ваша дочь не настолько наивна, чтобы угодить в лапы обычных мошенников.
   - Вся в мать, - безнадежно махнул рукой дон Арчи.
   К всеобщему изумлению, вид убитого горем дона Арчибальда внезапно затронул какие-то доселе неизвестные струны в душе Дядьки.
   - Мы отыщем ее, - с силой произнесла я, поддавшись внезапному порыву, и повернулась к соратникам, - правда, народ?
   Серега моргнул. Анька подняла одну бровь.
   - Это было бы чудесно, - дон Арчи смахнул набежавшие слезы благодарности и стиснул мою ладонь, - мне совсем не на кого рассчитывать...
   Анька, подавив явное желание дать мне в ухо, решила изобразить немного участия по отношению к расстроенному родителю, который успел снова нырнуть носом в рюмку.
   - Как зовут, дочурку то? - ненавязчиво поинтересовался Племянник.
   - Катериной, - вздохнул дон Арчи и, из последних сил отставив лафитник, уронил голову на руки.
   - Угу, - многозначительно переглянулись мы. Теперь портрет сбежавшей доньи не требовался, Катериной могла быть только наша Катька из второй группы.
  

***

   Нам отвели две маленькие комнатки со всеми возможными удобствами, кроме тех, что были, традиционно, во дворе. Взбив подушки и поставив на тумбочку тазик с кувшином воды, девушки-служанки удалились, и мы наконец остались одни. Однако, вместо того, чтобы разойтись по койкам, Анька и Серега остановились посреди помещения и теперь задумчиво смотрели на меня с удивительно схожим выражением на лицах.
   - Дядь, коль ты так не вовремя проснулся, объясни-ка нам,- ненавязчиво начал Племянник, - что это был за приступ альтруизма?
   Я энергично пожала плечами.
   - Жалко его... Да и на Катьку здесь посмотреть интересно.
   - А, - многозначительно ответил Племянник. - Ну тогда понятно.
   Плюхтий покрутил длинным пальцем у виска.

***

  
   Утром, уточнив все же, блондинка ли искомая девица, или брюнетка, мы сердечно простились с доном Арчи и тронулись в путь.
   Анька молчала. Серега крепился, сколько мог, но по прошествии четверти часа не выдержал.
   - Слышите, Чип и Дейл, - начал он раздраженным тоном, - раз уж вы подрядились искать эту сбежавшую дурынду, давайте хотя бы определимся с концепцией предприятия.
   Видя, что мы не реагируем, Серега чуть повысил голос и добавил в него язвительности.
   - Алле, гараж! Нет, ну все приходится делать самому... Да вы ноги должны мне целовать, за то, что я с вами тут валандаюсь! Слышите, девы? Будем же последовательны и логичны. Поскольку, как с одним, так и с другим у вас, прямо скажем, ни гу-гу, предлагаю собственную стратегию поиска...
   - Мама дорогая, - в сторону буркнула Анька.
   В ожидании поддержки, сэр Серега повернулся ко мне и неожиданно для себя отметил сидящего на Отбое с независимым видом Дядьку Бригадира в неизменной тельняшке и небритостью на физиономии.
   Храбрый сэр замолк на полуслове с синхронно распахнувшимися глазами и отвисшей челюстью. Когда же на месте скромно промолчавшей Аньки обнаружился встрепанный Антоха Пусько, Серега сник окончательно.
   - Белая горячка, - в ужасе прошептал он, - горячка белая...
   После обратного перевоплощения Серега больше с собственной стратегией спасения доньи Катерины не совался и вообще как-то притих.
  

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   38
  
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"