Филатова Людмила Николаевна : другие произведения.

Душа-река, судьба - её долина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Тел. в Калуге, Калужской обл. 72-31-27.
  
   ЛЮДМИЛА ФИЛАТОВА
  
   ДУША-РЕКА,
   СУДЬБА - ЕЁ ДОЛИНА...
  
   (стихотворения и поэмы)
  
   Людмила Николаевна Филатова поэт, прозаик и драматург живёт и работает в Калуге. С 1994 г. - член Союза писателей России. Лауреат премии им. Марины Цветаевой за 2002 г. Подборки её стихотворений публиковались в антологии русской женской поэзии "Вечерний альбом" издательства "Современник", в сборнике "Современная русская лирика" издательства "Советская Россия", в "Антологии русского лиризма ХХ век", в журналах "Истоки", "Современник", "Мир Паустовского" и др.
   Она автор ряда поэтических книг: "Светлый омут", "Позднее свидание", "Татарник", "Гефсиманский сад", "Луна и сфинкс", "Горе - цвет", "Дом", "Полдень", "Душа - река, судьба - её долина", неоднократно участвовала в коллективных сборниках и периодических изданиях. В содружестве с композитором В. Галковой увидел свет сборник песен и романсов на стихи Филатовой "О любимом, да не сбереженном" а также ряд серьёзных музыкальных циклов в коллективных музыкальных сборниках.
  
   СТИХОТВОРЕНИЯ:
  
   СВЕТЛЫЙ ОМУТ
   (1981-1989)
  
   ***
   Не с иконы ль списали пречистой
   Моих глаз потаённую грусть,
   Чтоб молилась стихами я истово
   За тебя, моя горькая Русь?
   То оплакивая, то гневно,
   То запугана, то смела!
   И чернавкою, и царевной
   Я в чертогах твоих была...
   И казнили меня, и любили,
   Целовали, наотмашь били,
   Чтобы знала я правду и честь,
   Чтоб стояла такою, как есть:
   За снега твои голубые,
   За стога твои золотые,
   За просёлочки, что пылят...
   За журавушек, что летят...
   За деревни твои далёкие,
   За столицы твои высокие,
   Там, где первою спозараночку
   Поднимает день россияночку.
  
   ПОРТРЕТ ОТЦА
  
   Из довоенного далёка-далека,
   Ко всем заботам, тяготам причастный,
   Портрет отца в оправе рушника
   Глядел на мать застенчиво и ясно,
  
   Глядел, как нежила и как бранила нас,
   Как тесто немудрёное месила,
   Глядел, не отводя влюблённых глаз,
   На женщину, что так его любила...
  
   Глядел, как штопала, согнувшись у окна,
   И как, совсем теряя к ночи силы,
   Глазами повстречавшись с ним, она,
   Устало улыбнувшись, свет гасила.
  
   ПОСИДЕЛКИ
  
   День воскресный.
   Со свиданьем,
   Рукодельница Зима!
   Сядем дружно за вязанье,
   Свяжем полог на дома,
   По подзору на заборы,
   Скатерть белую на луг -
   Кружева плетутся скоро,
   Хоть и скоро, да не вдруг.
   И пока не вздрогнет ветка,
   За окном роняя снег,
   От узорной белой сетки
   Не поднять усталых век...
  
   ***
   Белой лаской замело
   Лес, и поле, и село,
   Как верблюд из ваты,
   Изгородь горбата.
   Нанесло, намело -
   впору взять лопату.
   Взмах. Другой.
   Вот это снег!
   За оградой - шутки, смех.
   Берегись теперь, дружок!
   В лоб - снежок!
   В плечо - снежок!
   Два - обратно.
   Визг и крик.
   Потекло за воротник.
   Вмиг румянец в пол-лица,
   Добежать бы до крыльца,
   Громко топнуть,
   дверью хлопнуть!..
   На ресницах - бахрома:
   "Там, на улице,
   зима!"
  
   ИГОЛОЧКА
  
   Кладу стежок сиреневый
   К зелёному стежку -
   И скачет меж оленями
   Иголка по лужку,
   Ныряет в речку быструю,
   Порхает по цветам.
   Иглою терем выстрою
   И поселюсь я там.
   И стану из окошечка,
   Весёлая, глядеть.
   Боюсь, что мне немножечко
   До срока не поспеть:
   По травам синим шёлковым
   Проедет мил-сердит
   И за моей иголкою
   Меня не углядит.
  
   ***
   Муж мой - ребёнок мой,
   не плоть от плоти,
   А от судьбы судьба,
   как тяжело порой
   Тебе с такою матерью-женой:
   Ты за моей спиной, как за стеною -
   Все беды и невзгоды - стороною,
   Но высока стена
   и застит свет
   Иной любви, не материнской, нет...
  
   ***
   Ах, кому всё легко да ясно,
   До чужой ли тому души?
   Пожалей меня, солнышко красное,
   Беды-тяготы разреши.
  
   Одари меня щедрым восходом.
   Дай, поправлю червонный венец.
   Сделай, солнце, такую погоду,
   Чтоб согрелась душа наконец.
  
   ***
   За что сосне дано шептаться
   С лучами солнца на ветру
   И кроной вслед за тучей мчаться
   И с птичьим посвистом встречаться,
   А иве - плакать, огорчаться
   В сыром яру?
  
   ***
   Обижаю тебя...
   Обидела.
   Всё не ты меня - я тебя!
   А все радости, что и видела -
   От тебя они!
   От тебя!
   И все песни тобою начаты,
   И что сказано мной - твоё.
   Обижаю тебя, а плачет-то
   Виноватое сердце моё.
  
   ***
   Больней всего я делаю тому,
   Кто в этот миг мне всех и вся дороже.
   Что ж, следуя открытью своему,
   Мне стать бы рассудительней и строже,
   Не разрушать, а пестовать, беречь
   Росток любви и в щедрой ласке холить...
   Но такова ль любовь? О том и речь,
   Что радости любви растут из боли.
  
   ***
   Спал ты, милый, а ко мне
   Кривда приходила
   И со мною в тишине
   Долго говорила.
   Всё сулила мне обман,
   А тебе - дорогу.
   Застит очи мне туман,
   На душе тревога.
   Что ответишь? Кривда врёт?
   Или правду кажет?
   Милый из сеней берёт
   Узелок с поклажей,
   Говорит: "Нашла о чём
   Горевать до срока..."
   Распахнул он дверь плечом
   И шагнул с порога.
  
   ***
   Сколько силы-силушки,
   Ласки - через край!
   Для милого милушки
   Тёплый каравай,
   Для милого милушки
   Вышитый рушник,
   Для милого милушки
   Под окном цветник.
   Для милого милушки
   Руки горячи -
   Жарче синя пламени,
   Что поёт в печи!
   А для мужней корысти
   Нету ничего.
   Горести да хворости.
   Только и всего.
  
   ***
   Бейте злую да лукавую!
   Встану, павою пойду
   Со своей лихою славою
   У бесславных на виду,
   Упаду в траву я с ливнями,
   Заслонюсь углом платка,
   Чтоб не знали, как счастливая
   Зарумянилась щека,
   Чтоб не знали, чтоб не ведали
   Все, кто зря меня корит,
   Где за тучами, за бедами
   Моё солнышко горит.
  
   ***
   Есть три крысы в судьбах наших -
   Зависть, скука да корысть.
   Им подножья светлых башен
   Суждено от веку грызть,
  
   И летят на мостовые,
   Раскатив колокола,
   Ясным небом налитые
   И от выси - золотые
   Купола.
  
   ЧЁРНЫЕ ПТИЦЫ
  
   Когда чёрные птицы надо мной закружатся,
   Я признаю не воронов в них, а грачей.
   Не позволю себе черноты испугаться
   Неказистой судьбы, невесёлых речей.
   Прикормлю чернокрылых с раскрытой ладони,
   Подарю им живые, земные цвета -
   Ведь чем дальше от света мы чёрное гоним,
   Тем ещё безысходней его чернота.
  
   ПРАВДА
  
   Теперь такие дни всё чаще:
   Уймётся суетный озноб,
   И правда, словно волк из чащи,
   Выходит и глядит мне в лоб.
  
   И вижу я тогда иначе -
   На что гожусь, чему служу,
   Но я от правды, по-собачьи
   Хвост поджимая, ухожу.
  
   Я перед правдою робею.
   Увы, ещё не мало нас,
   Тех, что могли бы, да не смеют
   Не опускать пред нею глаз,
  
   Что вечно в стороне от боя,
   Из-за укрытий, в пол-лица,
   Глядят с восторгом на героя
   И с ужасом на подлеца.
  
   А сами, как гвоздём, прибиты.
   Их хоть суди, хоть не суди -
   Всегда у своего корыта
   Или в обозе, позади.
  
   ***
   Протиснусь я в ушко иголки,
   Тому удивившись сама,
   Как мало и проку, и толку
   В упорстве, лишённом ума.
   Свернусь я жгутом, поднатужась,
   Как червь проползу, как змея...
   О, если бы только не ужас,
   Что это не кто-то, а я!
  
   НЕВОЛЯ
  
   Отпусти меня, неволя,
   Во зелёные луга,
   В тёмный лес, во чисто поле,
   Во студёные снега!
   Нету мочи моей боле!
   Раздышаться б на ветру!
   Отпусти меня, неволя,
   Я к тебе вернусь к утру,
   Отмолю я и отплачу
   Всё, что будет мне дано.
   Отпусти меня, иначе
   Убегу я всё равно!
  
   ***
   В доме пусто и темно.
   На душе темно.
   Я не стану растворять
   На море окно.
   Я не стану зазывать
   Песней рыбака,
   Не поднимется с колен
   Белая рука,
   Не качнёт во тьме она
   Плошкой с огоньком,
   Не помашет из окна
   Вышитым платком.
  
   ***
   Мне кажется, порою, я и вы -
   На жёстких пяльцах жизни - две канвы.
   Где время отмечает, вышивая,
   Багряно-красным даты тайных встреч.
   Но нам цвета любви не уберечь,
   От ветра и от зноя укрывая.
   Ведь что канва? Всегда ей - грош цена,
   Когда под нею нету полотна.
  
   ***
   Я не пойму вас с полуслова,
   Пусть льётся речь,
   Пусть льётся речь.
   Тогда от ливня золотого
   Уже души не уберечь.
   Пусть все тревоги и сомненья
   Размоет ливень, не спеша,
   И по словам, как по ступеням,
   К душе поднимется душа.
  
   ***
   Как радостно двум птицам в вышине
   Крылом крыла простёртого касаться!
   Когда бы так и нам - тебе и мне
   Над крышами и судьбами подняться.
  
   Когда б и нам...
   Но ведь и нам дано!
   Когда тянусь к тебе, глаза зажмурив,
   Неужто пару крыльев за спиной
   Моей не треплет чувственная буря?
   А ты, когда в лицо моё глядишь
   И прядь с виска летучую сдуваешь,
   Неужто в этот миг ты не летишь
   И обо всём земном не забываешь?
  
   ИМЯ
  
   Уходят рифмы. Пусть идут.
   Что делать с ними?
   Когда под сердцем, здесь, вот тут -
   Твое лишь Имя.
   И нет мгновенья, чтоб его
   Не повторяла -
   Мой лучший стих.
   Я до него
   Стихов не знала.
  
   ***
   Шептала яблоня: "Мой цвет,
   Тебе не вянуть сотни лет!"
   Весна минула.
   Сказала яблоня плодам:
   "Я ни кому вас не отдам!"
   И обманула.
   И вот стоит она в снегу
   По белу грудь...
   И вновь твердит: "Я всё смогу
   Вернуть!"
  
   РАЗГОВОР ПЕРЕД СНОМ
  
   - Мама, давай мы уедем в деревню!
   Там можно держать сколько хочешь собак,
   В деревне река...
   В деревне деревья...
   - Всё так, мой хороший, всё так, да не так.
   В деревне носить надо вёдрами воду,
   Дрова или уголь к зиме запасать,
   В деревне теперь очень мало народу,
   Там некому будет словечко сказать,
   Там вместо шоссе - след по зимнику санный,
   Сугробы до окон да ветер в трубе,
   В холодной избе нет ни газа, ни ванны...
   Ну что, расхотелось в деревню тебе?
   - Ну, мама, давай мы уедем в деревню!
   - Да ты, видно, в папку, такой же чудак.
   В деревне река...
   В деревне деревья...
   Там можно держать сколько хочешь собак...
  
   ***
   Чёрным углем рисую по просини,
   В первый раз никуда не спеша,
   У меня, как у дерева к осени,
   Обнажилась, притихла душа...
  
   За багряною вспышкой отчаянья,
   За дождями, секущими тлен,
   Навалилось снегами молчание
   Отрезвляющих перемен.
  
   И метелям уже предназначено,
   Отпевая, кого-то воспеть...
   Как же так? Всё ещё только начато,
   А уже ничего не успеть?
  
   ***
   Когда цветам под ливнем серым
   Тяжёлых не поднять голов,
   Печаль моя, верни мне веру
   В весомость выстраданных слов,
  
   И в то, что следом за досадой
   Не поражений, а невзгод
   На сень поруганного сада,
   Долготерпению в награду,
   Свет благодати низойдёт.
  
   ВЕЧЕРНЕЕ
  
   Залетела бабочка-лимонница
   К нам в окошко, видно, наугад,
   Вот уже и день к закату клонится,
   Только где-то прячется закат,
   Тянется-потянется за елями,
   Свесив с них малиновый лоскут...
   Знало сердце, следом за капелями
   Дни такие славные придут.
  
   ТРИ ВЗГЛЯДА
  
   Когда сожмёт усталостью виски,
   И долгий день мои надломит плечи,
   Я отпущу всё лишнее с руки
   И окунусь в семейный добрый вечер.
   Лишь он наступит, и, восславив дом,
   Три пары глаз созвездием вечерним
   Взойдут и засияют над столом,
   Три взгляда - мужа, сына и дочерний...
  
   ***
   С чего вдруг душа замахнулась
   На всё, что от Бога дано?
   А это - рывком распахнулось
   Из осени в зиму окно,
  
   И прежней тоски отголоски -
   Их жалобную канитель,
   Как трав порыжелых полоски,
   К утру зализала метель.
  
   ***
   Мне в ночи снега приснились,
   Небывалые снега.
   Так они в окошко бились,
   Словно речка в берега.
   И ложилась мне на очи
   Белым снегом благодать,
   И, казалось, кто-то хочет
   Сон мой вещий разгадать,
   И, казалось, кто-то рядом,
   В этой снежной пелене,
   Ватным шагом снегопада
   Пробирается ко мне.
  
   ЛЕНЬ
  
   Не позволяй душе лениться...
   Н. Заболоцкий
  
   "Не позволяй душе лениться"?
   А я позволю, так и быть.
   Пускай плутовка отоспится,
   Она еще покажет прыть,
   Еще взовьется голубицей
   И грянет оземь в судный час!
   "Не позволяй душе лениться!"
   О, как суров сей трубный глас.
   "Не позволяй"?! А я позволю!
   Лень, что заслужена, - сладка.
   Легко скользит по белу полю
   С пером бесплотная рука,
   Легко дышать без принужденья,
   Легко бежать без пут и риз!
   И на крылах стихотворенья
   Парить... И камнем падать вниз.
  
   ***
   По водам, глаза слепящим,
   По верхушкам шелестящим
   Ходит в солнечных сандалях
   Летний день мой настоящий.
   А вчерашний день, в печали,
   Сбросив пыльные сандали,
   В речке памяти удит...
   Не клюет, и он сердит.
  
   ***
   Камнем пал на землю аист,
   Белый аист с высоты!
   Это я тебя прощаю...
   Это я с тобой прощаюсь.
   Это я, а ты... А ты?
   По лесам окрестным бродишь,
   Мою душу хороводишь,
   В гулкий рог тоски трубя!
   Мне меня ты не прощаешь...
   Мне меня не возвращаешь,
   Так верни себя!
  
   ***
   Просить прощенья и прощать,
   Надежды в слёзы обращать -
   Удел любви. В ней всё возможно -
   Быть сумасшедшей, осторожной,
   Быть злой, надменной, вне себя!
   Но ведь любя? Но ведь любя...
   А ты? Ты требуешь прощенья
   За ложь? Расчёт? За отреченье?
   Ты бьёшь на жалость? Бьёшь на милость?
   Но ведь вина - вдвойне вина,
   Коль не в запале приключилась,
   А по уму совершена.
  
   ***
   Когда б могли в любви не врать,
   Неужто б врали?
   Когда б могли в любви не красть,
   Неужто б крали?
   Так говорим мы
   и крадем,
   И снова красть с тобой идем,
   И нам тогда одно и то ж,
   Что правда-матушка, что ложь...
   Одно тогда нам в оправданье,
   В защиту, да и в наказанье:
   Когда б могли в любви не врать,
   Неужто б врали?
   Когда б могли в любви не красть,
   Неужто б крали?
  
   МГНОВЕНЬЕ
  
   Мгновенье наказанием течёт.
   Прядь у виска блестит черно и влажно...
   Так лгут глаза, что оторопь берёт!
   Так губы лгут, что делается страшно.
   Подняться б, обрести былую власть,
   Взвести курок утраченного чувства!
   Потом успеть уйти
   и плакать всласть,
   Кляня игры постыдное искусство.
  
   ***
   Из перстня камень выпал...
   Вот беда.
   И затерялся в сутолоке буден.
   А я клялась на нем, что никогда,
   Пока он мой, тебя я не забуду...
   Так чувство выпадает из души,
   Измученной, ни в чем уже не правой,
   И ты искать мой камень не спеши,
   Его не примет прежняя оправа.
  
   ***
   Любовь на ненависть меняю,
   Чтоб хоть на миг передохнуть.
   Слепым порывом опьяняя,
   Она мою раскроет грудь!
  
   И сердце всласть "поненавидит"
   Всех, кто обидел
   иль обидит
   Его ещё когда-нибудь...
   В любви ему не отдохнуть.
  
   ПОЛНОЧНЫЙ СТИХ
  
   Зачем твой шёпот,
   словно шелест листьев?
   А смех, как трепет крыльев стрекозы?
   Зачем в окне моем рисуешь кистью
   Сполохи дальней будущей грозы?
   Зачем полощешь белые туманы
   В моих зрачках, горячих и сухих?
   Зачем мне вновь
   несешь свои обманы,
   Полночный стих?
  
   УХОД ОГНЯ
   Стихает пламя,
   гаснет, гаснет...
   Уходит жар, уходит цвет.
   Ухода этого ужасней,
   Я знаю, нет.
   Я знаю, нет!
   Неужто сердцу не довольно
   Того, как жгло,
   того, как жжёт!
   Зачем оно так плачет больно?
   Зачем так жадно стережёт
   Уход огня?
   Уход горенья?
   И ищет в ночь и среди дня
   Сухие спорые поленья
   Для воскрешения огня?
  
   ***
   Орел летел всё выше и вперёд
   К Престолу Сил сквозь звёздные преддверья...
   Н. Гумилёв
  
   Долой стихи, что с бредом схожи,
   Но те, что пишутся в бреду,
   Те, что душе всего дороже,
   Мирскому не предам суду.
  
   Тайком крадусь меж их понятий,
   Как при луне в ночном саду...
   Сначала голос их невнятен,
   Со здравым смыслом не в ладу,
  
   Потом всё глубже, шире, выше
   Видений строй и мыслей ряд,
   И вот уж рифмой вечность дышит,
   Миры со мною говорят.
  
   ***
   Как жить, когда душа болит
   В надежде, в радостном волненье,
   В тревоге, в горьком озлобленье...
   Как жить, когда всегда болит?
   Но знаю,
   вряд ли сил достанет,
   Чтоб выжить
   и о счастье петь,
   Когда однажды перестанет
   Вот так болеть.
  
   МОРСКОЙ МОТИВ
  
   Не я от тебя отступилась...
   Не ты от меня отступился...
   То море о скалы разбилось!
   То берег о море разбился!
   И плачу не я - это ветер,
   И стонешь не ты - это волны,
   И штормом разорваны сети,
   Что были надеждами полны.
  
   ***
   Волчица капканом зажатую лапу
   Отгрызла и прочь захромала на трёх...
   Мышонок, польстившись на сырный запах,
   Бесхвостым ушёл, но себя сберёг.
  
   А сердце?
   Когда оно стиснуто страстью,
   Когда оно целиком в западне,
   Не им ли, прибежищем смертной напасти,
   Во имя спасенья пожертвовать мне?
  
   ВИНА
  
   Плесну в лицо. Глаза полузакрыты.
   Я возвращаюсь из дурного сна...
   Как славно быть проснувшейся,
   умытой,
   Когда бы так смывалась и вина -
   Как сон дурной,
   как сон на явь похожий,
   Но с рук вода все гуще,
   все черней,
   И мнится мне - "шагреневую кожу"
   Моей души покачивает в ней.
  
   ИГРУШКА
  
   Ах, чувств расписная избушка,
   Была она так хороша!
   Зачем вы сломали игрушку,
   Которой играла душа?
  
   Не скоро отыщется мастер,
   Который сумеет зажечь
   В избушке фонарики счастья
   Нечаянных радостных встреч.
  
   ***
   Не молчите,
   не прячьтесь по комнатам,
   Соберитесь за круглым столом.
   Там, где странствую я,
   не легко мне там
   Подметать облака подолом.
  
   Я взяла бы с собою вас, милые,
   Наделила бы всем, чем могла:
   Наделила бы страстью и силою,
   Кабы сила на это была...
   Наделила бы волей и верою,
   Но не всякая вера права.
   А от воли, что полною мерою,
   Слишком кружится голова...
  
   СТАРЫЙ МОТИВ
  
   Летние ночи, цветные, нескучные,
   Ясные летние дни,
   Скоро вас сменят дожди равнодушные,
   Уж на пороге они.
   Вот уж стучатся холодными пальцами
   И до души достают,
   Словно над лёгкими звонкими пяльцами
   Серые иглы снуют.
   Летние ночи короткие, пряные,
   Знойные летние дни,
   Будьте смелее дождей и упрямее!
   Что вам они?
   Пусть пострекочет ещё, поаукает,
   Пошелестит, попоёт...
   Август пред горькою зимнею скукою
   Сладок, как сотовый мёд.
  
   ***
   Ю. Кузнецову
  
   Ты с Богом говоришь...
   А я с тобой.
   Но нам двоим,
   увы, не отвечают.
   Пока ведёшь с собой
   неравный бой,
   Давай тебе рубашку постираю...
   И хлеба принесу, и молока.
   А если, утомившись, ты задремлешь,
   Укрою облаком, спустив его на землю.
   Ведь разве не за этим облака?
   Склонюсь на миг,
   прислушаюсь к дыханью,
   Пред тем
   как плотно двери притворить,
   И только тут моя пора настанет
   С Всевышним о тебе поговорить.
  
   ЧУЖОЙ
  
   Я думала, что вечным будет срок
   Разлуки нашей.
   Долгие недели
   Дождями падали и листьями летели
   В проемах окон вниз наискосок...
   Я думала, что вечным будет срок...
   Мне так казалось, но звонок в прихожей
   Ознобом легким пробежал по коже,
   И я, накинув наскоро платок,
   Метнулась к двери.
   Прянуло свежо.
   И там, во тьме,
   нахохлившись по-птичьи,
   Стоял, сутулясь, человек чужой
   В твоей одежде и с твоим обличьем...
  
   ***
   Хорошенько бы розги вымочить,
   Уму-разуму душу выучить
   За слова, что до срока сказаны,
   Что от сердца шли,
   не от разума,
   За улыбку в ответ беспечную...
   Ту, что мукой мне будет вечною.
  
   ***
   Бес, во мне одно желанье:
   У безумья на краю,
   Отпусти на покаянье
   Душу смутную мою!
   Ей бессмертье не под силу -
   Вечный пламень...
   Вечный хлад...
   Ей другое было мило:
   Рай - так рай,
   уж ад - так ад.
   Пусть, исхлёстанная болью
   Или словом, -
   всё равно, -
   Обессилевшей, безвольной
   Пьёт прощения вино
   И, вбирая свет закатный,
   Тьмой глазниц полупустых,
   Позабудет многократно
   Этот адов путь обратный,
   Путь туда,
   где правил ты.
  
   ВЫСОКАЯ МЕССА
  
   С небес спустились сотни нитей
   Стеклянных...
   Слабый ветерок
   Колышет шёпотом наитий
   Их...
   И ко мне нисходит Бог,
   Высокий, радостный и светлый,
   В одеждах белых и простых,
   И, растворяясь, незаметно
   Он переходит в звонкий стих -
   Молящий, истовый, безгрешный,
   Что обрести мне не дано...
   Но обещаньем иль надеждой
   Все вьются Божии одежды
   В луче...
   И плачет СИ МИНОР.
  
   Волна захлестывает берег
   И мчится, всё и вся круша,
   И гибнут гады, люди, звери...
   И только птица, не дыша,
   Взмывает, ангелу подобна,
   Но, не достигнув тех высот,
   Да,
   и она цветком надгробным
   На скорбный камень упадёт.
   Но жизнь, быть может, повторится!
   Судеб не вечен приговор...
   О, как безоблачно струится
   Над тленом месса СИ МИНОР!
  
   ***
   - Не ворчи, что жизнь постыла,
   Окна распахни!
   Глянь, какой росой умыло
   Прожитые дни,
   Глянь, какое солнце всходит
   По-над той росой!
   - Но в лугах уж кто-то бродит
   С острою косой...
  
   ***
   Отпустили смертные тиски.
   Все, как до любви,
   как было прежде.
   Вот она - свобода от тоски!
   Вот она - свобода от надежды...
  
   И призналось сердце во стыду,
   Что уже тоскует по темнице...
   Неужели вольному дрозду
   По ночам пустая клетка снится?
  
   ***
   Любовь? Уж это не любовь, а страх.
   Всё чаще трезвым сердцем понимаю,
   Что лишь затем себя не унимаю,
   Что чувствую - давно унять пора.
  
   Пора принять и мне свой чёрный день,
   Когда всё лучшее - воспоминанье, тень,
   Когда всё в прошлом: и мечты, и вера,
   И серый полдень вслед за ночью серой
   Стучит дождями в мутное окно:
   Вдруг свет забрезжит?
   Но в окне темно...
   Так нет же, нет!
   Пусть вечно длится вечер!
   Пока закат багровый не угас,
   Искусственно, сверх силы человечьей,
   Но задержать на год, на день, на час
   То, чем душа уже едва владеет,
   А всё ж отдать преемнице не смеет.
  
   ***
   Не печалься красавица,
   Я тебе не соперница,
   У меня ни красы
   И ни долгой косы...
   Моя радость
   Не в сладость
   Молвой перемелется,
   И пробьют отчужденья часы.
   Без меня и при мне
   Ты царицею властвуешь!
   Я - лишь тень у подушки,
   Что ночи черней...
   Я лишь ревность твоя,
   Запоздало напрасная,
   Заводная игрушка
   Гордыни твоей.
  
   ГЕОРГИН
  
   Мне было пять как будто в том году,
   Когда со мной случилась эта шалость...
   Влюбившись в георгин в чужом саду,
   Его сорвать я долго не решалась...
   Я на него глядела не дыша
   Через проем некрашеных штакетин,
   И открывалась для любви душа,
   Для самой первой из ее отметин.
   Я, засыпая, думала о нем,
   И он мне снился, стройный и прекрасный,
   И полыхал отчаянным огнем
   Его атласный венчик буро-красный!
   Я обмирала в страхе, как он там?
   Когда в окно ломился ливень спорый,
   И мчалась через клумбы по цветам
   К заветному соседскому забору.
   Но всякому терпенью есть свой срок...
   И я меж планок руку протянула,
   И вздрогнул тонкий влажный стебелек!
   А может, стылой заметью пахнуло?
   Но он напрягся, в страхе замерев...
   Я вижу, милый,
   вижу и доныне,
   Как гордый пышный венчик, отлетев,
   Лежал ничком на жёлтой вязкой глине,
   И плакала я, глядя сквозь забор,
   И левой
   правую воровку-руку била!
   Я все так ясно вижу до сих пор,
   Я ничего, мой милый, не забыла...
   А ты мне жарко шепчешь: "Укради!
   Возьми меня!"
   И руку мне целуешь,
   Ту, что несла тогда я впереди,
   Брезгливо отстраняя, как чужую.
   Пошел мне впрок,
   как видно, тот урок.
   Неправда, что с любовью нету сладу!
   Ты для меня - желаннейший цветок,
   Но за чужой, высокою оградой.
  
   СТРУНА ЛЮБВИ
  
   Чем дольше срок разлуки,
   Тем нежнее,
   Тем отрешённее от разных мелочей
   Любовь моя.
   Стал чище и яснее
   И мыслей и стихов моих ручей.
   Зову любви своей воспоминанья,
   И, отобрав, как бисер от песка,
   Своею волей все наши свиданья
   Я возвращаю вновь издалека.
   О, как прекрасен ты в заветном мире,
   В плену моих надежд и полуснов!
   Звенит струна любви в вечерней лире,
   И с нею мне не страшно, не темно,
   Не горестно, как прежде,
   не уныло,
   Звенит струна,
   и серые дожди
   Мне радугами кажутся.
   Мой милый,
   Из памяти моей не уходи!
  
   ЛИТКРУЖОК
  
   Когда студёным зимним кругом
   Очерчен каждый куст и кров,
   Ещё нужнее мы друг другу,
   И греет стих теплее дров,
   Ещё верней рукопожатья,
   Улыбки шире, звонче речь,
   Когда, поэзии собратья,
   Мы, топим дружбы чудо-печь.
   Кипят в горниле наши строки,
   Души неспешная руда...
   И к нам
   погреть с мороза щёки
   Заходят музы иногда.
  
   НАХОДКА
  
   По улице под вечер брёл старик.
   Согнувшись в три погибели, качаясь,
   Шёл по сугробам рыхлым напрямик,
   Дороги во хмелю не замечая.
   То сам с собой о чём-то говорил,
   То поправлял спадавшие калоши,
   И слышалось: "Когда бы я не пил,
   Уж точно был бы я тогда хороший..."
   Так сам себя поругивал не зло,
   Но вдруг присел, глазам своим не веря:
   "Глядикося, как деду повезло,
   Да это ж кукла! Редкая потеря...
   И кто ж красу такую потерял?
   Румянец... Кудри врозь из-под платочка..."
   Старик взглянул и будто просиял!
   Не довелось ему понянчить дочки,
   Не дал Господь, да и сынка не дал...
   "Гляди! Гляди! У ней открылись глазки!"
   Он отряхнул её, к груди прижал
   И обомлел от жалости и ласки.
   Пошёл...
   Вернулся, словно что забыл,
   Посуше место, что ли, выбирая...
   На снег свою находку положил
   И отвернулся, щёки вытирая.
  
   ***
   Вот-вот под ногой захрустит,
   И снежною пылью повеет,
   И первый снегирь прилетит
   С пунцовой салфеткой на шее
   И станет упрямо трясти
   Стеклянную ветку рябины,
   А я пригублю из горсти
   Другую судьбы половину:
   Когда все желанья смешны,
   Усмешки, как лезвия ранят...
   И годы без всякой вины
   Тебя ежечасно тиранят.
  
   ЦЕРКВУШКА
  
   Я сама себе - церквушка.
   Золотые завитушки
   В купол собраны тугой.
   Упираюсь я ногой
   В быт, что сер и деловит, -
   Он мне чёрствый хлеб дарит.
   А язык мой колокольный
   Знай себе поёт привольно
   В голубиной высоте...
   О нездешней красоте...
  
   ***
   Здравствуй, полдень просветлённый!
   Гребни солнца и дождей
   Чешут пряди мокрых клёнов,
   Словно гривы лошадей.
  
   И, причёсанные гладко,
   Чуть озябнув от воды,
   Клёнов рыжие лошадки
   Вскачь печатают следы.
  
   Грянет ливень,
   дружный топот
   Вдруг накатит...
   И пропал.
   И, пропахший горьким потом,
   Распрямится краснотал.
  
   ***
   Перед кем ты, моя воля,
   Встала на колени?
   Перед горькой русской долей -
   Божьим повеленьем?
   Пред позорной тяжкой плетью
   На краю могилы?
   Пред бесславьем?
   Пред бессмертьем?
   Пред могучей силой?
   Перед страхом, что бряцает
   В темных коридорах?
   Пред высокими венцами
   Голубых соборов?
   Нет, пред вещим русским словом,
   Что души отрада...
   И зачем тебе иного
   Ничего не надо?
  
  
   ПОЗДНЕЕ СВИДАНИЕ
   (1984-1992)
  
   ***
   И на что нынче смелость,
   Когда нет ни чести, ни гордости.
   И на что нынче сила,
   Когда потонули во лжи.
   На ладони моей -
   медный крестик
   Прабабкиной совести
   Да ещё оклеветанный орден
   Отцовский лежит.
   Всё, чем прежде клялась -
   То уже безвозвратно потеряно.
   Новый крест мне сулят,
   Да ведь только и он -
   на цепи.
   А за окнами флаги шуршат
   Полинялыми перьями,
   Да взошедшее солнце
   Глаза с непривычки слепит.
  
   ***
   О, Русь казнимая, как больно
   Тебя ввергать из мглы во мглу.
   Слепец твой, слепотой довольный,
   И Зрячий - принципов невольник,
   И твой исконный Равнодушный -
   В свободу шествуют послушно,
   Как прежде, с песней в кабалу.
  
   ***
   Как немочны и безысходны будни,
   Как праздников нелеп натужный стих.
   Не оттого ль так зло и безрассудно
   То новое, что всходит подле них?
   Я этот мир не раз перекрою.
   Уж он - наполовину из заплаток!
   Но, видит Бог, я в том не виновата,
   Что мира Божьего я в нём не узнаю.
  
   ДЕТДОМОВКА
  
   Гулёну-мать, грязнулю, выпивоху,
   Детдомовка в субботу поджидает,
   О мутное стекло расплющив нос.
   На каждый скрип сердечко замирает,
   То камнем падает,
   то птенчиком взлетает,
   Но на щеках ещё не видно слёз.
  
   Девчонка пряник стиснула в кармане
   И мнёт в слепом бессилии его:
   - Для мамочки-голубушки, для мамы!
   Но за окном, как прежде, - никого.
   Крошится пряник.
   А душа в бреду упрямом
   Не отдаёт поруганной любви.
   ...Россия, матушка, единственная,
   мама!
   Доколе поругания твои?
   Не может у отчизны быть пороков.
   Я не предам тебя глумливому суду.
   Под гнётом всех твоих
   немыслимых уроков
   Не от тебя, -
   а вновь к тебе иду.
  
   ***
   Земную кору сотрясает
   Роптанье земного нутра.
   Так душу рыданье спасает,
   Когда ей взорваться пора
   От боли, от лжи несвободы,
   От вечной глухой нелюбви!
   Какие такие Народы
   Взойдут на безвинной крови?
   Всё те же.
   Всё те ж...
   Но светает,
   Над Русью - сполохи утра!
   Держава, как девка босая,
   Склонилась над пеплом костра,
   Находит в нём угли живые,
   И дует, и машет платком,
   Чтоб искры взвились молодые
   Победно, светло, высоко!
  
   ФОНАРЬ ВСЕЛЕННОЙ
  
   Фонарь вселенной медленно вращает
   Иных миров неведомую суть.
   То яркой вспышкой сумрак освещает,
   То, угасая, тлеет как-нибудь.
   Мираж теней его - коловращенье
   Галактик, континентов, стад мирских...
   Задуй фонарь! И в краткое мгновенье
   Не станет их.
   Но сей фонарь
   в сей миг не я ль вращаю
   На острие сознанья моего?
   Убить меня легко, я это знаю,
   Но ведь, убив меня, убьёшь его?
  
   ***
   Я белые одежды надеваю
   И в чёрный лабиринт судьбы вхожу.
   Во мрак с глухим презрением гляжу
   Всё оттого, что рядом с ним бела я!
   И нет судьбы.
  
   Я чёрные одежды надеваю
   И в тот же лабиринт судьбы вхожу,
   Гордясь собой, что так теперь черна я!
   Но уж самой себя не нахожу.
   И нет судьбы.
  
   И в третий раз, раздевшись донага, -
   Чернее тьмы, белее, чем снега, -
   Иду туда ж - озябшая, босая.
   И наконец судьбу свою спасаю!
   Она - моя!
  
   ***
   Как надо изничтожить душу,
   Чтоб сладко было ей во лжи.
   А в правде - муторно и душно,
   Чтобы, к бесчестью равнодушной,
   Ей нравилось
   во лжи кружить...
  
   ***
   Воспоминаний пью отраву
   Исподтишка...
   И сознаю,
   Что новый день -
   безгрешный, правый -
   Наотмашь бью!
   Воспоминаний пью отраву.
   Как сладко пить...
   И новый день - безгрешный, правый -
   Наотмашь бить!
  
   ***
   Когда над крышами ночными
   В лиловой чаше тишины
   Столбами зыбкими, цветными
   Сойдутся утренние сны -
   Из забытья вздохнёт Венера
   И ясный свет, шагнув с высот,
   Предаст полночные химеры
   Химерам утренних забот,
   Я поднимусь, облокотившись
   На крыш неровные ряды,
   Чтоб встретить взгляд полуостывший
   Иной судьбы, иной звезды.
   И наши взгляды, то сливаясь,
   То дерзко противостоя,
   Сойдутся, не приоткрывая,
   Что есть она
   и что есть я.
  
   ***
   Хранятся и в беспечном красном лете
   Осенние приметы про запас...
   Две правды уживаются на свете:
   Та, что за нас, и та, что против нас.
   Но ту, что против нас, -
   зовём мы ложью,
   Пока однажды просветленья час,
   Вдруг шаткий мир перевернув безбожно,
   Не убедит в обратном нас.
  
   ***
   Душа моя устала.
   На пути
   Она немало посохов сменила.
   Ведь что есть тело,
   как не посох,
   На который
   незримо опирается душа?
  
   ***
   Черпают люди белую глину, -
   Дерзко ваяют нового бога.
   Слепят едва ли наполовину,
   Ан оживляют уже понемногу.
   Душу вдувают - по вдоху на брата.
   Видно, и это безумцам по силе.
   Слепят. И в землю глядят виновато:
   Смертные - вечного бога слепили.
   Но, поразмыслив, светлеют лицом
   И нарекают творенье - Творцом.
  
   ***
   Предел наступает - и капля срывается,
   Своё грушевидное тело роняя.
   Предел наступает, и сердце касается
   Запретного бога, запретного рая.
   Всему есть предел -
   и отваге, и страху.
   Предел отсекает с единого маху
   Двуострое жало любовной тоске.
   Лишь мысль,
   что мгновенно вскипает в виске,
   Ему не подвластна, когда б и хотела.
   Она - упоенье...
   И нет ей предела.
  
   ***
   Затасканы высокие слова?
   Мол, нет всевластным им теперь доверья,
   И только простота - мудра, права?
   Я верила ей. А теперь не верю.
  
   Есть слово - молния,
   есть слово - зверь
   и - яд.
   Как подменить их пресным песнопеньем?
   Когда в строке они, как факелы, горят,
   Дорогу освещая вдохновенью!
  
   ***
   Так намотавшись за день, вдруг устану,
   Что явь клубком покатится из рук.
   Но признавать своё бессилье рано -
   Не замкнут круг.
  
   Безделью рук усталых мозг не вторит.
   Блуждает свет нездешний по лицу...
   То малый разум, со вселенским споря,
   Себя расходуя, светло спешит к концу.
  
   ***
   О чувства мои - огненные джинны!
   Легко ли вам под пробкой смоляной
   Штормами огранённого кувшина,
   Влекомого беспутною волной?
  
   О чём вы грезите, слепые и глухие,
   Самих себя - поэты и рабы,
   Заложники унынья и стихии?
   И в вас - судьба...
   Но что вам до судьбы?
  
   ***
   Когда пронзают зеркало воды
   Кувшинок маковки...
   И женщина нагая
   Свои одежы бережно слагает,
   Сама своей пугаясь наготы, -
   Гляжу и всею кожей ощущаю:
   Опасность бродит подле красоты.
   Меж благом и грехом нет чёткой грани,
   А если есть, то это -
   Страсть сама.
   Она нас стрелами добра и зла тиранит:
   И свет, и жизнь - она!
   Она же - смерть и тьма.
  
   ЛЕС
  
   Лес подвигался - влажно, многолико,
   Он отступал, как в танце -
   ветви врозь...
   И разбегалась, прячась, земляника
   В зелёных юбочках, промокшая насквозь,
   И папоротник медленно вращался,
   Приворожив мой взгляд тугим витком.
   И этот буйный мир едва вмещался
   В пространстве, опечатанном зрачком.
  
   ***
   Себя подчас не сознаю собой:
   Кем только я себя не ощущаю?!
   Но то, что я себя другими ощущаю,
   И делает меня самой собой.
  
   ***
   С берёз осыпались стрекозы золотые.
   Увяли травы.
   Тёмная вода
   Течёт лениво, словно в никуда,
   К зиме закончив хлопоты простые,
   И лишь осока гладь реки сечёт,
   Бесцветные прочёсывая пряди...
   Так мысль в мозгу у спящего течёт,
   Сама не зная, чего ради.
  
   ЗАКЛАД
  
   Я душу променяла на свободу.
   И на свободе взяв приличный куш,
   Сегодня за душой своей вернулась.
   Но этой ночью умер ростовщик.
  
   ***
   В порядке - нет простора.
   В смуте - есть,
   В неё углубившись,
   я нахожу теченья,
   Те, что подчас -
   предвестники прозренья!
   Невзгоды смуты - за прозренье
   месть.
  
   ***
   Пути не знающий - указывает путь...
   И вечного познанья
   в этом суть?
  
   ***
   Любви пречистый талисман -
   Как жизнью, дорожу тобою.
   Люблю того, кто Богом дан.
   Терплю того, кто дан судьбою.
  
   Натянута терпенья нить -
   Звенит струной!
   Да всё не рвётся.
   Так надо мной судьба смеётся.
   И ничего не изменить.
  
   ***
   Поговорим о Чести...
   Или нет.
   Давай молчать,
   больного не касаясь.
   В чём оправданье?
   В том, что мнимый свет
   Забрезжил в сумраке,
   куда с тобой спускаюсь?
   О, эта лестница, -
   винтом в сырую глубь, -
   Таящая прогалы меж ступеней!
   Где полуправда пересохших губ
   Перила обломившиеся кренит...
   Всё бросить,
   что душе уже не снесть:
   И преданность, и долг, и состраданье?
   И верить,
   потеряв самую Честь,
   Что даже этому найдутся оправданья?!
  
   ЖУРАВЛИКИ
  
   Журавлики летели налегке,
   С собою звали, - я не отзывалась.
   Синицу я несла в цветном платке
   И ей, как синей птице, улыбалась.
  
   С годами вылинял платок мой добела,
   И разжирела праздная синица.
   Сама не знаю, как же я могла
   Пичугу эту спутать с синей птицей?
  
   Так строишь дом, глядишь - он на песке.
   Хлеба посеешь - град идёт полями.
   А вся беда - синица в кулаке,
   Что разлучила сердце с журавлями.
  
   Они меня, отставшую, не ждут,
   Летят, полжизни отсекая клином.
   И снова чью-то молодость зовут,
   Зовут протяжным кличем журавлиным...
  
   ТРИ ОПРАВДАНЬЯ
  
   Я знаю - ты спорил с тоской.
   Сама я бываю такой,
   Когда небесам возражая,
   Татарник у окон сажаю,
   Шипы приминая рукой.
  
   Я знаю - ты был не один
   За ливнем упавших гардин,
   С другой - поглупей, помоложе,
   Ни в чём на меня не похожей...
   А значит, ты был там один.
  
   Я знаю, ты пил не вино,
   Ты просто спускался на дно
   Забытого Богом колодца.
   Ты думал, там солнце смеётся,
   А там горько плачет оно.
  
   ***
   Верхушками мерно покачивал лес.
   Жар-птицыны перья спадали с небес:
   То мягко стелились на глины и мхи,
   То вились, то бились в чащобах глухих.
   И кто-то молился в забытом логу:
   - Ах, Господи Боже, прости, не могу!
   Ах, Господи Боже, какая тоска,
   Когда вся судьба - от куска до куска,
   И лишь по щепоти любви и тепла.
   Был вечер. И поздняя осень была.
  
   ***
   Голубая деревня подлунная
   Запечатана белым крестом.
   Никого. Лишь позёмка безумная
   Мчит по насту в разгуле пустом.
   Стукнешь в дверь, - разве что-то послышится?
   Да и кто здесь ночлег посулит?
   Тишина. Только облако движется...
   Тишина. Только сердце болит.
   И всё видится, чудится, кажется,
   Что и здесь, где лишь тлен да луна,
   Всё ещё чья-то воля куражится
   И за гробом не ведая сна.
  
   ***
   Я пойду расспрошу у монашки
   Про её и житьё, и бытьё.
   Не прожгло ли казённой рубашки
   Неуёмное сердце её?
  
   Ведь и мне предназначено греться
   Лишь теплом, что рождаю сама:
   Словно пламя свечи - моё сердце
   Меж зеркал, за которыми тьма.
  
   Отражённые ласка и нега
   И сто крат отражённая боль...
   Тает воск. И гуляет по снегу
   Босиком мой безумный король.
  
   ПОСЛЕДНИЙ СОКОЛ
  
   В.Т.
  
   Здравствуй, Финист -
   смуглый сокол,
   Голубая бровь.
   У моих пресветлых окон
   Не твоя ли кровь?
   Не твои ли перья носит
   По ветру с утра?
   Не тебя ль охотник бросил
   Посреди двора
   Серым галкам на потеху,
   Псам - на злую рознь?
   Разнесли по белу снегу
   Соколину кость...
   Ах, доколе ж - на коленях
   Долг, любовь и честь?
   Соколов моих всё мене,
   Воронов - не счесть.
   Полдень минул. Вечер канул.
   Ночь-полночь - темна.
   Чу, летит.
   И снова грянул
   Выстрел у окна.
  
   ИСХОД
  
   Убить иль быть убитым -
   всё равно...
   Уж всадник-время, спешившись,
   не скачет,
   Свеча на лист
   слезой горячей плачет.
   Уж этой жизни пролито вино.
   Оно течёт, пульсируя, на скатерть
   Снегов российских, заревом цветёт!
   Спаси нам Александра, Богоматерь,
   Взломай на Чёрной речке смертный лёд!
   И всё простится, примется на веру,
   Под женской лаской терпко отболит.
   В супружестве не счесть таких примеров,
   Спаси нам Александра, Натали!
   - Доколе муки?! В сборнике было - Спасите обе!
   Прочь метнулось платье.
   Тень на стене. Фонарь глаза слепит.
   И вновь глядит с иконы Богоматерь -
   Туда, где новое свершается распятье,
   Где болью и стыдом распят пиит.
  
   ГОЛУБКА
  
   М. Цветаевой
  
   Приходила белая голубка
   Или чья-то близкая душа,
   Опереньем, будто нижней юбкой,
   По карнизу ржавому шурша.
  
   Всё крутила шёлковой головкой,
   Всё глядела маленьким глазком...
   Было мне тревожно и неловко,
   Словно позабыла я о ком.
  
   О любимой, да несбережённой,
   О чужой, да всех родных родней!
   И следила я заворожённо
   За голубкой белою в окне,
  
   Как ей перья ветром раздувает,
   Как сечёт дождём её крыла...
   А она ждала, не улетая,
   Будто за собой меня звала.
  
   ЗОЛОТЫЕ ШАРЫ
  
   Поникли золотые балерины
   Цветов моих
   под ливнем проливным.
   Лишь вздрагивают зябко стебли-спины,
   Когда вода, струясь, бежит по ним...
   И высунувшись из-за двери, кошка,
   Загривок вздыбив, пятится назад
   И отрясает с белой ватной ножки
   Одним движеньем весь осенний сад.
  
   ОКТЯБРЬ
  
   Вот и октябрь. Как странно, как щемяще
   Журчит вода. Пора зиме, пора.
   И чем рябина делается слаще,
   Тем горче и тоскливей вечера,
   А дни - бесцветней, пасмурней, короче.
   И словно хочет ночь сокрыть от глаз
   То, что доступно только долгой ночи -
   Все перемены завтрашние в нас.
  
   ***
   Устала лежать дорога.
   И вот она поднялась
   И стала дорогой к Богу.
   А значит - она сбылась!
  
   И я бы за ней восстала!
   Да волосы в травы вплелись,
   Да очи земные устало
   В два озера разлились.
  
   ***
   Хороша ты, девушка,
   Да только всем чужая.
   Те, что ниже травушки, -
   Душу унижают.
   Те, что вровень, по сердцу, -
   Подойти боятся.
   Те, что выше -
   косятся,
   Да не потеснятся.
  
   ***
   Ох, запуталась душа,
   Заплутала душенька.
   Понамокла вся от слёз
   Белая подушенька.
   И в какой не гляну угол -
   Всё ухмылка бесова.
   Досыхайте мои слёзы:
   Завтра будет весело.
  
   ***
   В тринадцать камешков
   венчальная серёжка,
   Потерянная в тайный миг свиданья,
   Как звёздочка, лежит во чистом поле
   Под небом, что сияет в сотни звёзд.
   А завтра солнце вспыхнет
   в каждой грани
   Ненадолго, и грянет снег с дождём,
   И шалая вода смешает с грязью
   Последний символ долга и любви.
  
   ЗАКАТ
  
   Закат наматывает покрывало
   Земли. И волочит за горизонт
   Излучину реки, колодец и ракиту,
   И дальний лес,
   сияньем розовым облитый,
   И рыбий всплеск, и чёрную траву,
   И соловьиный куст,
   распластанный во рву,
   И раннюю звезду,
   Что в плёсе отразилась, -
   Влечёт во тьму с неодолимой силой!
   И я вослед иду.
  
   СУМЕРКИ
  
   Не всё ж порхать то в розовом,
   то в сурике.
   У всех у нас порой бывают дни,
   Когда душа сама накличет сумерки
   И плачет неприкаянная в них.
   И так легко, так праведно ей плачется,
   Так всех пришедших и ушедших жаль,
   Как будто радости повыметены начисто,
   И всё и вся - единая Печаль.
   Но только вдруг
   окликнут залпы дальние
   Забот и дел.
   А их у нас - не счесть.
   И поднимаем мы глаза печальные
   К тому - что есть.
  
   ***
   Не торопи...
   В душе моей зима.
   В ней так светло, заснеженно и тихо.
   В ней слёзы вымерзли.
   Схоронено в ней лихо
   Под белым настом
   позднего ума.
  
   ***
   Я думала, мне удалось
   Убить любовь.
   Но нет, она воскресла
   И, через эту ночь переступив,
   Вошла ко мне
   В разорванных одеждах,
   Всё с той же детскою
   улыбкой на губах...
   Так отчего же гложет сердце страх?
   Не оттого ли, что ещё не раз,
   Улыбкой этой загнанная в угол,
   Я буду покушаться на любовь?!
  
   ЛОШАДКА
  
   Ну что ж, помучься. На мученья падки
   Те, у кого всё сходится в судьбе.
   Тебе вручаю я строптивую лошадку
   Бессонных мук моих.
   Возьми её себе!
   Садись, я помогу. Тебе впервые
   Всё это будет. Дай мне поглядеть
   Хоть раз на то, как мучатся другие,
   Ударю крепче! И отброшу плеть.
  
   ***
   Всё изменила: причёску, походку.
   Чужою
   Стала тебе, оборвав узнавания нить.
   Каждая встреча с тобой возвращала былое
   Лишь для того,
   чтобы тут же его схоронить.
   Всё изменила. Тебе и себе изменила.
   Только того, что в душе -
   Не сломить, не сгубить.
   Сердцу дана небывалая лютая сила -
   Сила любить.
  
   ***
   Боже, как любили в детстве нас!
   Боже, как любить тогда умели!
   Мне бы вновь проснуться в ранний час
   Маленькою девочкой в постели:
   Чтобы май чирикал за окном,
   Пыльный луч скользил по половицам,
   Чтобы это был наш старый дом
   И родные всюду были лица.
  
   ЧЕРЁМУХА
  
   Жужжит черёмуха. Теплынь.
   Как на губах хмельно и вязко!
   Живут в черёмухе
   полынь
   И мёд, дурман и ласка...
  
   ОДУВАНЧИКИ
  
   В сыром проулке,
   узком и высоком,
   Куда заходит луч на пять минут,
   Где между стен протискиваюсь боком,
   Сегодня одуванчики цветут.
  
   Мне их приход - счастливая примета.
   И на душе так славно оттого,
   Что жёлтой курицей
   уже гуляет лето,
   А с ним - птенцы пушистые его.
  
   ***
   Заречная, залесная,
   Доселе неизвестная,
   Иду, едва касаюсь я
   Ромашек подолом.
   Самой себе не ведома,
   Но счастлива заведомо -
   У лебедя,
   у ангела,
   У Бога под крылом.
  
   ПОЛОНЯНКА
  
   Утоленье, утоленье...
   Райские сады.
   Светят в две луны колени,
   Серьги - в две звезды.
   Ох, уж эти черносливы,
   Маки, жемчуга...
   Незнакомые проливы,
   В никуда бега.
   Белый парусник украден.
   Свёрнуты ковры.
   Скрип в уключинах надсаден:
   Самый пик игры!
   Воркованье ль,
   перебранка
   Из последних сил?
   И смеётся полонянка,
   Косу закусив.
  
   ***
   Меня на растерзанье мне же
   Ты бросил, словно в клетку -
   к львам!
   Но в ней дремали по углам,
   Кто щурясь, кто рыча, кто нежась,
   Три львицы. Вот их имена:
   Истома, Жажда, Сатана.
  
   ***
   Вновь веки вздрогнули, белы:
   Меж телом и душой - размолвка.
   Желанья тела так смелы,
   Что за него
   душе неловко...
  
   ИЮЛЬ
  
   Шашлык и брынза. Вывеска "Гарни".
   Вчерашним штормом сорванные сливы.
   Как из стручка, выкатывает дни
   Июль лукавым пальцем шаловливо.
   Волна и галька, галька и волна.
   Раскинутое, как в полёте, тело!
   Благословен, кто правит им умело
   В потерянные наши времена.
   Как с эвкалипта падает кора,
   Так слово падает на лист
   непоправимо.
   Июль. То пряный ливень, то жара...
   Плач одиночества
   в толпе непроходимой.
  
   СЕАНС ГИПНОЗА
  
   Хоть раз отдаться чьей-то власти,
   Хоть раз оттаять,
   плыть и плыть,
   Минуя рифы несогласья
   Со всем, чем вынуждена жить.
   И чувствовать, как меркнет разум,
   Как воля, сделавшись слаба, -
   Безвластна над недвижным глазом,
   Над прядью, замершей у лба.
   И пить не голос -
   глас всесущий,
   Знобящей точкою в мозгу.
   И, отдаваясь пуще, пуще,
   Плыть сквозь туман к звезде, зовущей
   На отрешённом берегу.
  
   РОМАНС
  
   Не спрашивай хоть ты,
   зачем такой была я.
   Мы все нехороши в браваде напоказ.
   Вела меня любовь постылая и злая,
   Что возвратилась вновь
   уже в который раз!
  
   Не спрашивай меня, зачем я целовала, -
   Кого? -
   в слепой тоске не ведая сама.
   Быть может, у окна
   свечу я жечь устала.
   Не эта ли свеча свела меня с ума?
  
   Душа взяла своё,
   ни в чём не зная меры.
   Ей надоело миг удачи сторожить.
   Не спрашивай меня,
   как стану жить без веры,
   Когда мне без любви
   твоей
   уже не жить.
  
   ПОЗДНЕЕ СВИДАНИЕ
  
   Над луною облако -
   Чёрная ладонь.
   В сердце ахнул колокол:
   - Не твоё! Не тронь!
   Ветер свищет по лесу:
   - Всё, что взял, - моё!
   Перепутал волосы -
   Пепел да жнивьё,
   Тронул он сосновую
   Прядку-канитель...
   Постелил кленовую
   Горькую постель.
  
   НЕЗНАКОМКА
  
   Не пьётся. Золото вина
   Отрады сердцу не приносит.
   О чём-то скрипка тихо просит.
   Быть может, я уже пьяна?
   О, эта грусть - хмельная нега,
   Истома пальцев, плеч и губ!
   Ах, мне бы ветра,
   мне бы снега,
   Подайте сани и тулуп!
   И понестись, стеклянных улиц
   Ломая призрачную явь...
   Ах, ты не стоишь даже пули.
   Ты пьян. Оставь меня, оставь...
  
   ***
   Вот ласка без прикосновенья,
   Возьми её - она твоя.
   Живой водой освобожденья
   От наважденья бытия
   Она течёт, ни с чем не схожа...
   Её веленья - наугад.
   Их ток уже никто не сможет,
   Остановив, вернуть назад.
   И чем мы дальше, тем мы ближе.
   И в этом цель, и в этом суть
   Всего, что ласку к страсти движет.
   Так пусть же будет долгим путь...
  
   ШЕСТНАДЦАТЬ
  
   Нацеловавшись всласть, -
   В укромном месте сада
   Лежу, цветы упругие подмяв,
   И вспоминаю,
   Как всё это было -
   Как вдруг, губам моим поверив,
   ноги
   Растаяли. И стала я цветком!
   Но бабушка вернула явь,
   Окликнув,
   И быстренько - калитку на засов!
   А ноги всё дрожат,
   И гулко бьётся сердце,
   И влажные топорщатся цветы...
  
   ***
   Скрипка - яростная одалиска,
   Ты опять под щекой горяча.
   Чёрный шарф с металлической искрой,
   Как змея, уползает с плеча...
   Что хохочешь, веселье вымучивая?
   Больно!? -
   сетуй, иль в горести плачь!
   Знаю,
   знаю, моя невезучая, -
   Скрипка чувств, чудо-птица певучая, -
   Был тебя не достоин скрипач.
  
   ***
   Не слушай, милый,
   что я говорю...
   Подчас найдут, нахлынут злые силы!
   Их немочью недоброй я горю,
   Когда тебя я обижаю, милый.
  
   А то накатит благодать такая,
   Как будто я в раю иль во хмелю,
   И этой благодати потакая,
   Тебя я, виноватого, хвалю.
  
   Как лёд после дождя,
   Как ливень после вьюги
   Пытают на разрыв беспечную траву,
   Так я тебя в своём последнем круге
   За то пытаю, что тобой живу.
  
   ВЕРЕТЕНО
  
   Из одиночества пряду я нить златую,
   Тку амулеты страждущим любить.
   Благослови работу непростую
   Мою, Всевышний!
   О, не дай сгубить
   Веретена, что день и ночь воркуя,
   Поёт о настоящем и былом
   И, прикасаясь лёгким поцелуем
   К перстам, дарует сердцу ласку и тепло,
   Дарует боль, что слаще наслажденья,
   Дарует страх, что смелым не в укор,
   Дарует сердцу радость откровенья!
   Так отмени жестокий приговор,
   Мой Повелитель. Я прошу так мало:
   Лишь прясть и прясть...
   И больше ничего,
   Пока душа, даруя, не устала
   От вечного даренья своего.
  
   ***
   Золотые шары предосенней поры,
   Что так головы низко склонили?
   Может, лето в траву обронили?
   Так теперь вам его не найти.
   Не отыщешь того, что сронил, не сберёг,
   Никогда оно впредь не вернётся.
   Укатило его вольным ветром дорог!
   Только пыль золотистая вьётся...
  
   ТАТАРНИК
   (1993-1995)
  
   ***
   Метла метет...
   А ветер разметает.
   Кобзарь поет. А люди - о своем.
   Тоска под сердцем, застарев, не тает.
   Любовь все чаще к Богу улетает.
   Что делать без нее,
   когда - вдвоем?
   Что делать одному,
   когда - с любовью?
   Что делать одному,
   когда - в тоске,
   Когда полночный месяц в изголовье
   Трепещет, словно рыба на песке...
   И тени глубоки. И жизнью веет
   От каждой вещи, будто вещь жива,
   И, восходя, под сердцем пламенеют
   Цветы-слова?!
  
   БУКЕТ СИРЕНИ
  
   Т. Духановой
  
   Дачный стол под дождем -
   танцплощадка сиреней.
   Не сдержать кувшину керамическим ртом
   Взбунтовавшейся знойной сиреневой лени,
   Закрутившей пространство винтом!
  
   И пьянящая радость подъемлет и кружит
   Гроздья чувств, что свежи и упруго влажны.
   О, сиреневый сад мой! Ты снова разбужен
   Чьей-то кистью шальной
   на мольберте весны.
  
   ***
   Как мягко он ходит на лапах,
   Как ласково трется о нос
   Томящий сиреневый запах
   От кожи и теплых волос...
  
   Губами пройдусь по сирени
   И стану сиренью сама,
   И зыбкой сиреневой ленью
   Сводить тебя буду с ума.
  
   МАХИНДЖАУРИ*
  
   Уж если начинать, то все сначала -
   С тугой волны Батумского причала,
   С тропического ливня, что несет
   По водостокам завязи лимона,
   С резного отсыревшего балкона,
   Что на ладони каменной вознес
   Танцующих
   над кущей влажных роз...
   О, здесь душа иную душу слышит,
   Спешит, любя, любовью же дарить!
   Здесь в каждом доме лесенка на крышу,
   Чтоб по ночам с Богами говорить,
   И шквалом запрокинутые кроны,
   И вороха душистых лепестков!
   Здесь жены - в чёрном.
   А мужчины - непреклонны!
   И только мне, залетной, нет оков.
   Деревня дураков - Махинджаури,
   Где мотыльки - крупнее воробья,
   Где легкой Пери, волоокой Гури
   Гуляла тень счастливая моя...
  
   *В переводе с аджарского - деревня дураков, которые
   себе на уме.
  
   НАРЦИСС
  
   Что толку на него сердиться?
   Нарцисс мой в зеркало глядится.
   Его цветенье - не унять.
   В нем радость жизни так и плещет!
   Иссиня-черная трепещет
   У лба ликующая прядь.
   Пинают белые ботинки
   Два отворота летних брюк...
   Он не мужчина, он - картинка!
   Рахат-лукум, халва, урюк,
   Цветочный мед, миндаль, шербет...
   Уж, кажется, - чего же боле?
   И все же в нем чего-то нет.
   Чего же?
   Да, конечно, - соли!
  
   СХОЖДЕНИЕ ПЛАНЕТ
  
   Схождение планет
   Иль снисхожденье -
   Какая разница?
   Погашен верхний свет.
   И дарит Красная планета
   адский цвет
   Сиреневой, войдя в ее свеченье!
   А та, лучась, ликуя, серебрясь,
   Объемлет первую
   прохладной поволокой...
   И разлучать их глупо и жестоко,
   Или гадать -
   причинна ль эта связь?..
  
   ***
   Опять туманы, снежности...
   В холодной даче нежности
   Меж яблок, что - в раскат.
   Все в изморози, в инее
   Бока машины синие
   В окошке на закат.
   А меж стволами черными,
   Горохо-помидорными,
   В стеклянном парике
   Шныряет мышь проворная,
   Шныряет мышь фаворная
   Со свечкой в кулачке!
   И сердцу зябко любится,
   И сердцу больно каяться,
   Как босиком - на снег.
   А за окном смеркается -
   То небеса спускаются,
   Чтобы простить нас всех.
  
   СЕРЕБРЯНАЯ РЫБКА
  
   Я из реки любви,
   что обмелела,
   Серебряною рыбкой выхожу.
   Все по иному вижу.
   И дышу
   В иной среде смешно и неумело...
  
   Так давний предок мой,
   Ползком стремясь на сушу,
   О камни обдирая плавники,
   Себя влачил,
   как я живую душу,
   Из обмелевшей, высохшей реки.
  
   ***
   Ты тепла мне
   ни дня не отмерил,
   А уже на пороге зима.
   Утепляя балконные двери,
   Я по лету сходила с ума...
   Две бескрылые птицы
   вопросов
   Будут вечно метаться меж нас:
   - Ты меня пожалел или бросил?
   - Я тебя погубил или спас?
  
   ***
   Пусть любят тебя жадные -
   Как можется, как станется...
   А мне же, ненаглядный мой, -
   Душа твоя достанется.
  
   ***
   Что-то есть в небесах,
   Что-то есть!
   Что зовет, да к себе не пускает.
   То, что мной, как рабой помыкает,
   Но велит гордо голову несть.
  
   ***
   За убежденья
   возведенный на костер -
   Горит.
   Какой из двух огней его сжигает?..
  
   ***
   Мой Бог, тебе послушно
   подчиняться
   Была почти согласна я...
   Но скучно:
   Еще одна игрушка лишь, и только.
   А если я с тобой сейчас поспорю
   И, как телец безрогий, пободаюсь
   С карающей десницей теплым лбом,
   Я, право, развлеку тебя, мой Боже,
   И скуку твою смертную развею.
  
   ***
   С кем дружить?
   Дружу с химерой:
   Из кулька с наклейкой "вера"
   Засеваю пустыри -
   Дело, что ни говори.
  
   ***
   Вот высидела курица яйцо.
   И, пожелав взглянуть ему в лицо,
   Со всех сторон хохлатка заходила,
   Но у яйца лица не находила.
  
   СУТЬ
  
   Беспутная испарина на лбу.
   Взгляд ускользающий...
   Из хлеба слепленный покойничек в гробу,
   Ногой качающий.
   Лавина формул. Отупение, и муть,
   Кору знобящая.
   Отрыжкой сущего - стихотворенье -
   Суть происходящего.
  
   НЕ ПАРА
  
   Ю.У.
  
   Мы - не пара.
   Мы слишком похожи
   Мудрым сердцем
   И зябкою кожей,
   Осторожной
   И долгой охотой,
   И броском!
   И усталой зевотой...
   И раздумьем
   Потом в тишине:
   Или это привиделось мне?
  
   ***
   Пригуби из бокала удачи,
   Ну а я, как обычно, - допью.
   Твое сердце вздохнет и заплачет,
   А мое - задохнется в раю.
  
   Пригуби из бокала печали,
   Но оставь мне последний глоток.
   Ты услышишь, как птицы вскричали!
   А я черный надену платок.
  
   Пригуби из бокала разлуки
   И, решившись, допей до конца.
   А я вскину неловкие руки,
   И - пред светлые очи Творца.
  
   ***
   Поплыла...
   Поплыла...
   Поплыла...
   Недалече и заплыла -
   А, гляжу, не те небеса.
   И не те зовут голоса.
   И стихи - не того письма.
   И не та уже я сама.
  
   ***
   Ветер воет. Ставень бьет.
   Побирушка у ворот,
   Что ни дай, в суму большую
   Глубоко на дно кладет.
   Жизнь.
   А рядом Смерть в сторонке.
   В том же рубище сама,
   Искоса следит, воровка:
   Не полна ль уже сума?
  
   ***
   И вот уж небыть в этом небе...
   И воздух, сладостно больной,
   Кружит, как раненая лебедь,
   Мерцая ранкою сквозной.
  
   И ту же смерть или истому
   Полощут ветви у воды,
   И рано утром, возле дома,
   Мне чьи-то кажутся следы...
  
   МУЗА
  
   - Зачем я так рвалась на волю?
   Ну, что мне в ней?
   Там простолюдье и дреколье,
   И град камней.
   Из пьяных всхлипов после драки
   Там рифмы пьют,
   И озверелые собаки
   Рвут кисею!
   Стихи?
   Да ведь они - обуза
   Тому, кто голоден и зол, -
   Так плакалась поэту муза,
   Чиня оборванный подол.
   - О, мой народ! - она вздыхала,
   Улыбкою смягчив укор,
   И, нитку прикусив, склоняла
   К огню изысканный пробор.
  
   ***
   "И холодно, и пусто, и устала...
   Но честь одна.
   Другой не отковать.
   Твои подачки принимать
   мне не пристало:
   сама привыкла подавать!" -
   Сказала - как ударила.
   Что толку
   замахиваться фразой?
   Ни к чему...
   Что заслужила - положи на полку
   Пережитого
   и задвинь во тьму.
  
   ***
   Заманили сказкой.
   Поперек судьбы
   Повели по ласку,
   будто по грибы.
   Ходила, гуляла...
   Пусто в том лесу.
   Только истрепала
   Русую косу
   Да сморила ноги -
   не богат загад.
   Лучше б с полдороги
   повернуть назад!
  
   ДВА ВОРОНА
  
   Летели два ворона -
   Молодой да старый.
   Один был наградою,
   А другой был карой.
   Летели-летели,
   На подворье сели.
   На подворье сели -
   Всяк свое запели.
   Один стал любовью.
   Любит, да глумится!
   Другой - злой свекровью,
   День и ночь бранится!
   Ой, почто ж вы, вороны,
   В душу мне засели?
   И чего ж вы, чёрные,
   Мимо не летели?
  
   ***
   Смерть сидела, саван шила
   У окошка, без свечи.
   Бабка с Богом говорила
   На нетопленой печи:
   - Ты почто, скажи, родимый,
   До такого допустил:
   Двух подружек в одну зиму
   Друг за дружкой схоронил?
   Как без них мне долги ночи
   В одиночку коротать?
   Уж совсем не стало мочи
   Своего мне часу ждать!
   Бабка кружку повалила,
   Хлеб размоченный взяла,
   Пожевала и забыла,
   Как ей тяжко в жизни было,
   И ушла,
   как не была.
  
   НЯНЯ
   Голубка верная моя...
   А. Пушкин
  
   - Нянюшка-мамушка, тень на стене!
   Нянюшка-мамушка, боязно мне!
   Печка застыла, и свечка чадит,
   Темная ночка в окошко глядит.
  
   По-за стеклом, как вода подо льдом!
   Нянюшка-мамушка, крепок наш дом?
   - Крепок, касатик, ни сжечь, ни сломать,
   Ни затопить, ни осадою взять.
  
   Крестик нательный зажми в кулачок,
   Да на бочок, да в подушку - молчок.
   Спи, мой сердечный, в окно не гляди:
   То, чему быть - тому быть впереди.
  
   То, чему не быть, тому и не быть!
   Неча до срока судьбу торопить.
   Все мы, касатик, под Божьим судом.
   Ишь, что удумал - вода подо льдом...
  
   Печь разгорелась. Свеча не чадит.
   Месяц пресветлый в окошко глядит.
   Дремлет малыш, раскрасневшись во сне...
   Добрая нянина тень на стене.
  
   ЖЕМЧУЖИНА
  
   В угаре праздничном, в чаду
   душе не дышится.
   Ей хочется нырнуть в прохладный стих,
   Где водоросли рифм едва колышутся,
   Где сумрак чувств и мыслей мудр и тих.
   Где спит на дне, никем не потревожена,
   Меж перламутров лунный свет тая,
   До срока чьей-то властью заворожена,
   Еще одна жемчужина моя.
  
   ЧЁРНЫЙ БАРИН
  
   Чёрный барин
   Розги парил
   Да в соленый чан сажал.
   Чёрный барин
   Глазом карим
   Душу в омут провожал.
   А когда я воротилась
   С мокрой шалью на плече,
   Сердце барина не билось,
   Лишь седая прядь светилась
   В ясном утреннем луче,
   Да в руке застывшей - розги.
   Будто он и мёртвый ждет!
   - Что ж ты, милая, так поздно?
   Скоро солнышко взойдет...
  
   ***
   - А и где ж гуляла?
   - Да по чисту полю.
   - А чего искала?
   - Да вольную волю!
   - Губы запеклися,
   И душа замкнулась.
   Видно с вольной волей
   Ты не разминулась.
  
   ГЕФСИМАНСКИЙ САД
   ЗЕМНОЙ ЛЮБВИ...
   (1995-1996)
  
   ***
   О Гефсиманский сад земной любви,
   Где предают Голгофе поцелуем,
   Я знаю - ветви мудрые твои
   Дорогу заслонят входящим всуе
   Под сень твою.
   Но тех, что не сберечь,
   Кому - души распятье -
   не преграда,
   Дай им, вздохнув,
   в тени твоей прилечь.
   Тернист их путь.
   И призрачна награда.
  
   ***
   Сады творцов скорбят осиротело...
   За слепоту незрячих не кори.
   Сорви строку стиха, как персик зрелый
   С куста любви, и ею одари
   Прохожего.
   И он уж не отринет
   Садов иных...
   Ну что мы все без них -
   С безрадостной душой
   В безрадостной пустыне
   Невоплощенных чаяний своих?
  
   ВАЯТЕЛЮ
  
   Я слеплена наполовину.
   Мне нечего себя жалеть.
   Лепи! Лепи из божьей глины
   Моих колен и зыбких плеч
   Любовь.
   О, пусть она нежданно
   Вдруг под десницей расцветёт!
   И сам ваятель покаянно,
   Пред ней, всесильной,
   ниц падёт.
  
   ***
   Как устрицу, из камня достаешь
   Ты женщину.
   И пальцем нежно гладя
   Ее шершавые соски из-под резца,
   Не сводишь взгляд
   с песчаного лица,
   Спокойного,
   как вещий стих Саади.
  
   ***
   Я такой никогда не была.
   Но и ты таким не был.
   Ведь не был?
   Я в твое ожиданье вошла,
   Словно чайка в свинцовое небо.
  
   От любви неподъемны крыла.
   Эта сила годами копилась.
   Я такой никогда не была.
   Я такою себе только снилась.
  
   СОЛНЦЕ
  
   Лишь руку протянуть,
   И ты уж - мой!
   Но то, что начато,
   Уже к исходу мчится!
   А мне потом
   отдать тебя другой -
   Равно, что с белым светом
   разлучиться.
   А прочих - тьма,
   Для коих мир - тюрьма.
   Пустые иль наполненные тьмою,
   Они повсюду следуют за мною
   И норовят свести меня с ума.
   Ты ж - Солнце!
   Жаркий сон мой наяву!
   В твоих лучах
   я царствую, живу.
   И чем я делаюсь сильнее и свободней,
   Тем дорожу тобой
   страшней и безысходней!
   И потому -
   руки не протяну.
  
  
   ПОЩЁЧИНА
  
   А.М.
  
   Уловка страсти?
   Иль забавы ухищренье?
   Вчера тобой оброненная фраза,
   Что знаешь ты такое про меня,
   Чего, кроме тебя,
   никто не знает!
   Что ж, любопытство в женщине разжечь, -
   Пожалуй, это самый верный способ,
   Чтобы привлечь её и удержать,
   Когда ни в чем другом над ней не властен!
  
   ***
   Мы друг другу интересны -
   Два неведомых зверька.
   Наши встречи повсеместно
   И кивки издалека,
   И сближенья ненароком,
   И касанья невзначай
   То хвостом, то теплым боком,
   То зубами, сгоряча, -
   Лишь игра.
   Но привыкаешь,
   Милый мой, к такой игре.
   Как потом по ней скучаешь
   В опостылевшей норе!
  
   ***
   Лень на подушках возлегла.
   Душа, разнежившись,
   играла!
   Былые сны перебирала
   И новый сон из них ткала...
   А явь -
   жестока, зла, пуста -
   Из тьмы голодный взгляд вперяла
   В окно.
   И вряд ли понимала:
   Душа игрой была сыта.
  
   ЗА КУЛИСАМИ
  
   Актрисе Е. Соколовой
  
   За кулисами
   Ходят лисами
   Чёрной - ненависть,
   Рыжей - любовь!
   Дружат лисы,
   Конечно, с актрисами -
   Лижут с рук
   бутафорскую кровь.
   И, хотя они внешне приручены,
   В очи верными псами глядят, -
   Чья-то гибель они
   неминучая!
   Зазеваешься -
   тотчас съедят.
   ***
   Я замышляю преступленье,
   Подрагивают в такт колени
   Его горячим шепоткам...
   То жар гуляет по вискам,
   То в пальцах влажное томленье.
   Я замышляю преступленье,
   Которого не совершу.
   Так и грешу.
  
   ***
   Звезда, что нежит,
   И звезда, что жжёт!
   Теперь их две
   На смутном небосклоне
   Моих безумств
   И зрелых размышлений.
   Но ни одной из них
   Я не предам.
   Нещадно жги меня,
   Страстей моих звезда!
   И потакать тебе,
   И яростно перечить
   Я не боюсь.
   Ведь нежности звезда,
   Что мне светила долгие года,
   Привычной лаской
   Боль мою излечит.
  
   ТЕАТР ЗВЕРЕЙ
  
   Две черно-белые пантеры,
   Которых я кормлю с руки,
   Сцепились насмерть!
   А предмет их вожделений -
   Кусок говядины в опилках и шерсти -
   Отброшен в угол,
   но не позабыт...
   Опомнитесь,
   друзья мои с клыками!
   Ведь, право, не последний же кусок!
   Но брызжет окровавленный песок.
   И не разнять их голыми руками.
   И вот одна -
   с прокушенным виском.
   Другая -
   подавилась тем куском,
   Которого так жадно добивалась!
   И ничего мне больше не осталось,
   Как, клетку притворив,
   сойти во тьму.
  
   ***
   Теперь я вижу: истинно лишь то,
   Чего в реальном мире нет
   и быть не может.
   Ведь все реальное подвластно измененью,
   А значит - лжёт мне сотней голосов
   Сиюминутных бесполезных истин.
  
   И потому мне легче в чистом мире
   Стихов и размышлений,
   где вхожу
   Я в ту же воду, сколько захочу,
   И мне её никто не замутит
   Внезапным неосознанным вторженьем.
  
   ***
   Безумному мои стихи достались.
   И он, мыча, их силился читать...
   И находил в них то, чего, пожалуй,
   В себе и в них самой мне не найти...
  
   Что ж, здравый разум
   в сферах подсознанья,
   Тех, что подчас безумию сродни, -
   И слеп, и глух,
   и сам себя стыдится...
  
   ***
   У осени прошу освобожденья
   От наважденья
   пестрых летних дней,
   Что мельтешат, как мотыльки перед глазами,
   И застят ясный лучезарный свет.
   Он, между туч пробившись, осыпает
   Едва ль не бриллиантовою пылью
   Бурты картофеля, поваленный бурьян,
   И крыши влажные, и золотых шаров свеченье,
   И острым плугом вспоротые гряды,
   И мятую ромашку на отвале
   Бессильного осеннего пласта.
  
   ***
   Ю.У.
  
   Ночным гонцом предчувствие стучится.
   Внемлю ему.
   А мысли - далеко.
   И сердце бьется неразумной птицей
   В твой бред хмельной
   наивно и легко.
  
   А на дворе - зима, тоска и вьюга,
   И долгий вой ознобом по плечам.
   А я ищу утраченного друга
   В тебе наперекор больным речам
  
   И за руку беру,
   и, вновь венчая
   Тебя всё тем же царственным венцом,
   Дивлюсь тому,
   как нехотя меняешь
   На ясный лик
   порочное лицо.
  
   ***
   Люблю саму Любовь,
   В ее одежды
   Ряжу весь мир.
   И восхищаюсь им.
  
   Чего же алчешь ты,
   Неистовый невежда?
   Отдать Ее
   на растерзание двоим?
  
   ***
   Ни на шаг не подпуская,
   Словно выставив ладонь,
   За собою увлекаешь
   В фиолетовый огонь.
  
   И танцую, ног не чуя,
   Не твоя и не своя,
   Даже если не хочу я,
   Как под дудочку змея.
  
   ***
   Вечер июльский. Шёпот сосновый.
   Падают иглы в полог ковровый...
   Бликами вышит шёлк рукава.
   Дремлют мониста, смяв кружева.
   Не шевельнётся,
   не позовёт...
   Так и глядел бы
   ночь напролёт!
   Бредил ли? Спал ли? -
   Утро медово.
   Бродят по шее
   губы гнедого.
   В пепле вчерашнем
   край подола...
   Ах, моя Лали,
   где ты была?
   ***
   Свеча - к свече!
   И вот уж вместе тают,
   Горячим воском чувств оплетены.
   Попробуй разлепить,
   Не ощущая
   Подспудной
   неосознанной вины.
  
   В ПОЛОТНЯНЫЙ...
  
   В.Д.
  
   Возьми меня с собой!
   Я так устала
   быть женщиной.
   Хотела б я котёнком
   Дремать весь путь,
   Ласкаясь под рукою,
   Не помня ни о ком
   и ни о чём,
   До Полотняного,
   До первых снежных веток,
   До вялых листьев,
   Горького дымка,
   До половиц холодных,
   До пельменей,
   Зажаренных с капустой и морковью,
   До запаха свежерастертых красок,
   Что, может быть, задумали вернуть
   Июнь сиреневый
   На холст зимы суровой.
  
   РОЖДЕСТВО
  
   Увидеть и не потерять!
   С. Золотарев
  
   Стеклянные леса...
   Стеклянные метели...
   Стеклянный перезвон по всей Руси...
   Как хочется, чтоб окна запотели,
   Душа согрелась, Господи спаси.
  
   Как хочется свечи,
   Чтоб озаряла
   Лишь круг друзей.
   А дальше - ничего.
   Душа не хочет большего.
   Устала
   От вечного исканья своего.
   Ей млеть и плыть,
   прислушиваясь к тонам
   Знакомых голосов, знакомого тепла.
   Не трогайте ее. Душа сегодня дома,
   Где, может быть, с рожденья не была.
  
   Стеклянные леса...
   Стеклянные метели...
   Стеклянный перезвон по всей Руси...
   Ну вот уже и окна запотели.
   Согрелись души, Господи спаси.
  
   ЛИКИ
  
   Друзьям
  
   Лики земные
   и лики небесные -
   Свет нескончаемый...
   Не оборвать бы судьбою безвестною
   Миг ваш нечаянный!
   Дать догореть вам
   кострами великими,
   Искрами шалыми!
   Лики мои, как вам трудно быть ликами,
   Лицами - мало вам.
   Как я люблю вас,
   лелея и мучая,
   Ваша - не с вами я.
   Вскинусь однажды нездешнею тучею,
   Истовым пламенем!
   Вспышка. И - нет.
   Только пепел порхающий,
   Пепел забвения...
   Чистый клавир,
   И Создатель рыдающий -
   От упоения.
  
   НОЧЬ
  
   Распускаю память, как свитер.
   Нервы сматываю в клубки.
   Не мешайте мне,
   спите, спите,
   Под подушкой разжав кулаки.
   Отдохните от потной драки.
   Майки высушит ветерок.
   Этой ночью у мертвой собаки
   Народится живой щенок.
   Этой ночью воспрянут наитья,
   Поднимая меня налегке...
   Ведь недаром распущены нити
   И отбелены в кипятке,
   Ведь недаром настроены спицы:
   К веку - век!
   Остриё - к острию!
   Дай мне, Господи,
   Не усомниться
   И закончить работу мою.
  
   ЧЁРНЫЙ БАНТ
  
   Чёрный бант,
   ты по ком панихиду справляешь?
   Студят ветры октябрьские сердце земли.
   Не последних ли ты
   под крыло собираешь,
   Тех, кому еще совесть держаться велит?
  
   Скольких ты проводил,
   нашептав о свободе,
   Чёрный бант на петлицах и древках знамен?
   Вот они,
   те, кто верили,
   тихо уходят,
   Унося нашу славу, как сон.
   Славу наших высот,
   славу наших бесславий,
   Суесловье в холодном поту.
   Чёрный бант. Да хрустящий под тяжестью
   гравий,
   Да шаги,
   да шаги в пустоту...
  
   ***
   Стебель надкушу,
   зачем, не ведая, -
   Кровь и тело нашего Христа...
   Родина, простуженная, бедная, -
   Горькая чудная простота.
  
   Черный хлеб. Стакан на подоконнике.
   Муха. Да калиновая гроздь.
   Поискать бы в бабушкином соннике:
   Что там суждено,
   да не сбылось?
  
   Было ль счастье свыше уготовано,
   Или все - тоска да лебеда,
   Да дорога пьяная, неровная,
   Что прямой не станет никогда?
  
   ЦЕНА
  
   На прикус проверяют Золотой.
   И Золотому - некуда деваться.
   Чтоб подтвердить
   высокий статус свой,
   Увы, обязан каждый Золотой
   Кому-то в зубы острые даваться.
  
   ***
   Ворона белая
   боролась с чёрным злом.
   И так во зле том измаралась,
   Что сделалась сама чернее зла!
   Простим ее.
   Она перестаралась.
  
   ***
   Незрелый персик -
   за незрелые стихи
   Мне подарили.
   Неужто были так стихи мои плохи,
   Что скулы,
   словно персик сей,
   сводили?
   ***
   Души моей обочины -
   Беспечны и всклокочены!
   А сердцевина - цельна
   И сжата беспредельно.
  
   ***
   - Возьми с ладони яблоко!
   - Зачем?
   - Попробуй надкусить, оно созрело...
   - Оставь меня. Пришел я не затем!
   Мне нужен змий, что обвивает древо.
   Его вкушу.
   Нутро мне говорит:
   Зеленый змий
   еще секрет таит,
   Что будет первого, я думаю, почище!
   - Адам, голубчик, зря его ты ищешь,
   Твоё желание предвосхитив,
   На ужин змия я тебе сварила -
   На блюде он лежит
   меж фиников и слив, -
   И яблоко с улыбкой надкусила...
  
   КОКТЕБЕЛЬ
  
   Коктебель, Коктебель, Коктебель...
   Наплывает тоска золотая,
   Обвивает серебряный хмель,
   И душа, потерявшись, витает
   Меж каменьев и спящих ветвей,
   Над глазницами белых заливов...
   Там, где кто-то тоскует по ней
   Неприкаянно и сиротливо,
   Там, где кто-то и манит, и ждёт,
   И зовёт, дней и лет не считая,
   Чтобы в недрах серебряных сот
   Не иссякла тоска золотая...
  
   ***
   Моя любовь - роса на паутине.
   Твоя - паук.
   Пойми - заря взойдет
   и чудо минет,
   Лови в шесть рук!
   Нанизывай смешинку за слезинкой,
   И каждую, как мушку, обмотай,
   Снеси впотай
   И там, сложив в корзинку
   Из лап мохнатых,
   если можешь - тай...
  
   ОН И ОНА
  
   Площадка, пропахшая розами.
   Крутой кипарис. И луна.
   И пара, вся в белом и розовом,
   Выходит, чуть-чуть смущена.
   Ей - пять. Ему - три.
   И под музыку
   В прохладном приморском саду
   Топочут и скачут, и кружатся
   На танцах у всех на виду.
   Колышется белая кепочка.
   Взлетает заливистый смех.
   И мальчик танцует для девочки.
   А девочка -
   сразу для всех.
  
   ЛУНА И СФИНКС
   (1996 - 1997)
  
   ***
   Спасая мир, я демона распяла.
   У ног моих - недвижен он и тих.
   И вот, смываю кровь и грязь, устало
   Взирая на плоды трудов своих.
   И мир спасённый полон ликованья!
   Но, что с ладонями?
   Здесь - метки от гвоздей!
   И на ступнях...
   Когда? Какой злодей
   Испробовал на мне
   моё ж деянье?
   И тотчас голос свыше возвестил:
   "Тебя распявший, демона узрил
   В тебе,
   когда, забывшись, ты дремала...
   И разве логики в его поступке мало?"
  
   ***
   Река судьбы немыслимо жестока.
   Не сила ли моя тому виной,
   Что с быстрины, как очи с поволокой,
   Два омута всегда следят за мной?
   Какой окликнет, зазовёт, заманит?
   Тот, что пьянит неправедным вином,
   Иль тот, что долгом истовым затянет
   На то же дно?..
  
   ***
   Жизнь - дарёная Богом свеча.
   Запалю, - догорит без остатка,
   Задохнётся во тьме,
   горяча,
   От восторга и больно, и сладко.
  
   Но зачем ей так жарко гореть,
   Отражая нашествие Ночи?
   Разве можно свечою согреть
   Этот мир,
   что согреться не хочет?
   ***
   Душа природы - наизнанку.
   Под ветром плещет серебро.
   И, словно рыба на приманку,
   Восходит из иных миров
   Моя душа - к душе природы,
   Чтоб, слившись,
   может, чуть дыша...
   Вкусив блаженной несвободы,
   Душою упилась душа.
  
   ***
   Счастье - быть в чужой желанной власти.
   Это ль - не пьянящее вино?
   Только власть сверх меры -
   Гибель власти.
   Вот и задохнулся пламень страсти,
   И, что было больно, то смешно.
  
   ***
   Знаешь, что мне в голову пришло?
   Пусть я всё сломаю и нарушу...
   Наши чувства - дети под столом,
   В пыльных складках розового плюша.
   Постигают тайны естества,
   Теша не сердца, а любопытство.
   Вещие коверкают слова
   С детским непосредственным бесстыдством.
   Отчего же боги к ним добры,
   К ним, таким смешным и виноватым?
   Не касайся названной сестры!
   И верни мне названного брата.
  
   КОЛЬЧУЖКА
  
   Коротка кольчужка-то...
  
   Василиса милому кольчужку ковала,
   Сталь заговорённую
   кольцами низала:
   "Береги, кольчужка,
   плеча от меча,
   Душу от худого слова сгоряча.
   Сторожи бессменно, будто тень верна, -
   Сердце от измены,
   разум от вина.
   Ляг на рубашку
   ласково, не тяжко, -
   Легка, да крепка,
   Только б не коротка..."
  
   ДОРОГА
  
   Глазами пью дорогу.
   И пьёт меня она.
   Дорога, ради бога,
   Испей меня до дна,
   Чтоб в полыханье веток
   И скрещенных теней
   Я стала ясным светом
   Обочины твоей.
   Чтоб сердце мчало, мчало,
   И пело, и звало,
   Пока не укачало,
   Пока не замело.
  
   ***
   Загнали в угол.
   Только и в углу
   Нашла я трещину,
   Чтобы, её расширив,
   Вдохнуть от ветра,
   солнца и любви!
   Что казематы серые твои,
   Судьба,
   когда и в них цветёт надежда!
  
   ***
   Я подарила осени кольцо.
   Такое же, багряно-золотое,
   Рябиновым ознобом налитое,
   Я подарила осени кольцо.
  
   Пусть катится сестрице на крыльцо!
   И поутру, когда она проснётся
   И дверь, забывшись, в зиму распахнёт,
   Пускай оно у ног её блеснёт
   И ласкою прощальной отзовётся...
  
   ***
   Молчат уста в обиде потаённой,
   Но тысячи разбуженных примет
   Вдруг позовут к любви неутолённой
   И, может быть, к тому, чего уж нет...
  
   И видится далёкий берег сонный,
   Где, утомившись от пустых утех,
   Колышет море дремлющих влюблённых,
   Пьянея от разлитых ими нег.
  
   И розы вянут, вея ароматом
   На огненном полуденном песке.
   Как сердце плачет зло и виновато!
   И тянется ещё рука к руке...
  
   Молчат уста в обиде потаённой,
   Но тысячи разбуженных примет
   Вдруг позовут к любви неутолённой
   И, может быть, к тому,
   чего уж нет.
  
   ЧУЖИЕ ЖУРАВЛИ
  
   Чужие журавли
   сквозь жизнь мою летят...
   И день и ночь летят, не уставая,
   Лишь крылья лёгкие незримые свистят,
   Нечаянно за сердце задевая.
  
   И сердце хочет,
   да не может закричать!
   Оно лишь вслед потерянно курлычет...
   Ну как не отозваться, как смолчать,
   Ему, живому, если кличут,
   кличут?..
  
   ***
   О, сколько ласки гибнет бесполезно.
   В потёмках безысходности кружа,
   Я сделалась не каменной - железной
   И острой, будто лезвие ножа.
  
   Иду, пространство болью рассекая,
   Той болью, что надежда и стезя...
   Иду к живым, пока ещё живая,
   Бесчувствие
   отчаяньем
   разя!
  
   ЛУНА И СФИНКС
  
   В.Т.
  
   "Уж лучше б на меня ты не глядела
   Так пристально...
   Поверь, в иных пределах
   Не мало их -
   непознанней меня.
   Ужель тебя нисколько не манят
   Затылки их, откормленные лапы
   И прогибы надменныя спины? "
   "Отстань! - сказала. -
   Мне, увы, нужны
   Твоя ухмылка, рёбра на просвет
   И меж тяжёлых век - багровый свет
   Пожарища в эдемовом саду...
   Согреться бы!
   И я тотчас уйду.
  
   ***
  
   На рисунок
   Ванечки Золотарёва
  
   Мой чёрный человек,
   с рукой - от живота,
   Он жаден до всего,
   что движется и внемлет!
   И запахи, и звуки, и цвета -
   Он всё с единой алчностью приемлет!
   Когда ж со сцены жизни сметено
   Всё сущее,
   он тщится за кулисы.
   И рвётся чувств тугое полотно!
   И взвизгивают вымысла актрисы,
   И тянут ню до шеи простыню
   Заоблачных нелепых вожделений,
   И музы мечутся, как розовые тени,
   И льнут к нему, что лёгкий прах к огню!
   Когда ж всё съедено: с крылами и без крыл,
   В раскаянье едва ль он пребывает.
   В безумном голоде о страхе позабыв,
   Он, чрево своё жадное раскрыв,
   В него свою же руку запускает...
  
   ***
   Я выпила твою неординарность,
   Мой Пан,
   И у сухой бутыли
   Сижу, икая образами дракул,
   Одетых в мини или кимоно.
  
   А ты лежишь на голубом диване,
   Шершавые подошвы растопырив,
   И глупо улыбаешься во сне,
   Не зная,
   что уже ты - о р д и н а р е н.
  
   ***
   Художнику Т. Духановой
  
   Лень думать, в пальцах краски мять,
   Будить в них истины живые.
   Вот истина - мы не родные,
   Но как от крови кровь отъять?
  
   Ты - точка, где касаюсь мира
   Крутой дугой спесивых чувств,
   Где я настраиваю лиру
   На чуждый, утончённый вкус,
   И всё-таки на ней бренчу
   Не в унисон, а как хочу.
  
   Я ж - зеркало твоих страстей,
   В котором ты подчас провидишь
   Тот путь, которым всё же выйдешь
   Сквозь частокол пустых затей
   На свет
   из святости своей...
  
   Мир вечен. Время - что вода...
   Нам не расстаться никогда.
   И, свесив спутанные кудри
   К твоим брюссельским кружевам,
   Я буду до смешного мудрой,
   А ты - волшебно не права...
  
   Но наши помыслы благие
   Сойдут на холст и стих нагие
   В означенный им свыше час
   И нас продолжат
   после нас.
   ***
   Всё, что люблю,
   Украв у тьмы и смуты,
   Таю от вещего суда,
   от алчных глаз...
   И, пеленая в розовые путы,
   Пою медами,
   до смерти подчас.
  
   ***
   Сыты тело и мозг,
   и душа.
   Дремлет страсть утолённая, рдеясь...
   Подле ходит тоска, не спеша,
   Пережитое вороша,
   По привычке на что-то надеясь.
  
   И дрожит фитилёк ночника
   Оттого, что заведомо знает,
   Что и это - лишь так,
   на пока...
   Краткий миг нисхождения рая.
  
   ***
   Я - никто.
   Меня нет.
   Меня не было?
   Но уже безвременья река
   Мчит меня, словно зёрнышко хлебное,
   Чтоб посеять в иные века...
  
   Там уж кем-то равнина распахана,
   Тёплый дождь в лучезарной горсти,
   И два ангела белыми взмахами
   Направляют на светлом пути.
  
   ЗОЛОТАЯ ОСА
  
   Залетала ко мне
   Золотая оса,
   Золотые трясла небеса.
   И кружила с небес
   Золотая пыльца,
   И сияла улыбка
   Златого лица,
   И златые
   Шептались со мной голоса...
   Ты зачем прилетала, оса?
  
   ПАЛИТРА ГОСПОДА
  
   Друзьям
  
   Белый плакал,
   А Красный - смеялся!
   Серый хмурился,
   Синий молчал.
   Жёлтый вечной весны дожидался,
   А Зелёный её обещал!
   Чёрный тешился картой игральной,
   Голубой - незабудки сажал...
   А Зеркальный,
   Фигляр театральный -
   Всех с грехом пополам отражал.
  
   ***
   Вдоль отмели плыву
   В лодчонке утлой...
   Мой дом на берегу -
   не мой,
   Герани - не мои,
   И белопенный сад,
   Благоуханно смутный,
   И изменившие мне соловьи.
  
   Ощупывает шест
   То омута, то мели,
   Закатная вода
   Красна и холодна.
   Соловушки мои
   За мной не полетели...
   Теперь и я,
   Совсем, как ты, -
   Одна.
  
   СЕНТЯБРЬ
  
   Ягнёнок, шкурой ягуаровой
   Пленился ты.
   Погибели шальной, угаровой
   На ней цветы.
   Вдыхать их запахи - что заживо
   Ложиться в пасть!
   Скорей бы зажило,
   Скорей бы зажило,
   Но зов - напасть!
   С виска он слизывает праведность,
   Подчас шутя...
   Эй, кто там, - занавес,
   Скорее, - занавес
   На мой сентябрь!
  
   ***
   Когда я прихожу к нему,
   Влюблённый в меня Ёж
   Снимает свою шкуру
   И бросает мне под ноги!
   Но с каждым разом
   Мне всё больней
   ходить по колючкам
   И глядеть на то,
   Как он стесняется
   своей обнажённости...
  
   ***
   Я тебе не мамка!
   Я сама - дитя.
   Вечною панамкой
   Сладко шелестя,
   Я к тебе склоняюсь,
   Затмевая свет...
  
   Вот мы и сравнялись.
   Нас с тобою нет.
  
  
  
   ***
   Звезда -
   слеза горючая,
   С крутых небес летучая, -
   Успеть бы подхватить!
   Но для того мне надо
   Вслед за тобою падать,
   А я хочу светить!
  
   РЫНОК
  
   Под стонущим ветром,
   но дующим,
   Мимо плачущих,
   но торгующих
   Не иначе - душой
   с молотка!
   Тащит по стыдному полю
   И меня моя злая неволя
   Перепроданного куска.
   На барыш - картошки да луку,
   Хлеба, жира да мыла кусок.
   Отторгуюсь, входите без стука
   Слово, дело, пространство
   и Бог.
   Отторгуюсь, да отогреюсь,
   Да напьюсь, да душой поделюсь...
   Может быть, хоть на миг заалеют
   Твои щёки бескровные, Русь?
   Но не видно конца ни дороге,
   Ни мольбе, ни торговым рядам...
   Крестный ход! Только слякоть
   да ноги...
   Подходите, распятые боги,
   Чем владею, всё даром отдам.
  
   ***
   Оборванный провод качается,
   Ни крошки в холодном дому.
   И всё же - ничто не кончается:
   Душа от любви разрывается,
   Теперь уж не знаю, к кому:
  
   К любому прохожему, к каждой
   Продрогшей собачьей спине...
   О, ласки великая жажда!
   О, сердце живое в огне!
  
  
   ГОРЕ - ЦВЕТ
   (1997-1998)
  
   ***
   И снова, и снова Россия - во мгле...
   Дурит в ней, курит Троекуров.
   В дурмане, в чаду или навеселе,
   Видать, суждено ей любить да жалеть,
   Сдирая последнюю шкуру.
   А после, без шкуры,
   в крещенский мороз -
   По снегу в подпалинах бурых...
   И с нами хмельной
   наш российский Христос,
   Расстрелянный пулею-дурой.
  
  
   И та же Россия,
   и всё же - не та!
   Подай ей не слово, а дело.
   Бумажною правдой по горло сыта,
   Уж косит косой,
   а не щиплет с куста -
   От волюшки аж одурела.
  
   И те же концы,
   да начала не те.
   Видать, наблуждалась душа в темноте,
   Намыкалась, нагоревалась,
   В своей доброте да в своей простоте
   По некуда уж нахлебалась.
  
   ***
   Был сон. Я бытие влачила,
   Изнемогая, за собой...
   От колыбели до могилы,
   Последние съедая силы,
   Оно влачилося за мной.
   Что было, есть, чего не будет -
   Плыло, летело, шло, ползло...
   Дышали, раздышавшись, груди,
   Листвой оборванной мело,
   Взвивались пустоши огнями,
   Курился облак голубой...
   И всё и вся брело за нами,
   За нами и само собой.
   А там, где кто-то ждал, казалось,
   Где кто-то будто бы встречал, -
   Живое пламя колыхалось,
   Свеча до неба воздымалась,
   И бренным полнилась свеча.
   Мы шли и шли. А там - вздыхало,
   Беззвучно пело и цвело!
   И всё-то было мало, мало...
   Но всё и шло, и шло, и шло.
  
   ОНИ
  
   Макают в смерть...
   И достают.
   Натешатся,
   и вновь - макают.
   Господь, за что судьба такая -
   Ни жить, ни сгинуть не дают!
  
   От волка - волк.
   От утки - утка.
   Ёж - от ежа.
   Конь - от коня.
   Господь, как холодно и жутко.
   Что - от меня?
  
   ***
   Жить бы, как трава,
   Позабыв слова,
   Тыча пальцы серые
   В неба синеву,
   Ни во что не веруя,
   Но чувствуя, - живу.
   Как талая вода,
   Уйти бы в никуда,
   Напоив допьяну,
   Кануть, будто в яму.
  
   ***
   Рожаешь от Иудушки -
   Иудушку
   С надеждою: "Всё - Божий человек..."
   Ах, женщина, ах горлинка-голубушка,
   По силам ли тебе твой бабий век?
  
   Что сам Иуда -
   пред твоим Иудушкой?
   С того - хоть спрос.
   А с этого - спроси!
   Ах, женщина, ах горлинка-голубушка,
   Что сталося с тобою на Руси?
  
   ***
   Убивали женщину, убивали!
   Быть ей слабой, женственной не давали,
   Выгоняли из дому поутру,
   Запирали в каменну конуру,
   Там держали без толку до темна.
   И забыла женщина - кто она.
  
   ***
   Ох и дура, круглая, набитая,
   Ласками терновыми увитая,
   Радуется так, что спасу нет!
   И улыбкой застит белый свет.
  
   ***
   Превращу-ка я в праздники серые будни.
   Стану лучшие платья с утра примерять.
   Подивясь, улыбнутся мне добрые люди,
   Подивясь, люди злые начнут укорять.
  
   У таких непутёвых - судьба переменчива.
   Наломаю махровой сирени в саду.
   Ахнет пьяный сосед: "Поглядите-ка -
   женщина!" -
   И хлебнёт из горла на ходу.
  
   ***
   Нам ли, столько битым, бить на жалость?
   Нам ли, бившим, руку не набить?
   Трижды возрождённую державу,
   Чем её, двужильную, сгубить:
  
   Голодом, разором, лютой силой?
   Выдюжит.
   А вот зелёный змей,
   Тот уж вырыл братскую могилу
   На её лихих богатырей.
  
   Захоронит, тут уж не поправить.
   Ум пропитый - истинный разор.
   Вот уж где - погибель всей державе!
   Вот когда - набег, и глад, и мор.
  
   ***
   1
   Изнывая от тоски и срама,
   Дюжиной надёрганных гвоздей
   Распинаю душу на подрамнике
   Времени.
   Державная, владей!
   Хочешь, в раму вдень, повесь лампаду,
   Хошь - в чулан, укутав чем ни есть...
   Хошь - продай,
   а то - пропей с досады,
   Только не гони, как тех...
   Не надо.
   Я слабее их.
   И мне не снесть.
  
   2
   Руки сплетаю
   сладчайшей петлёю на шее,
   В очи целую, как может лишь жизнь
   или смерть.
   Не потому, что люблю,
   Не затем, что жалею,
   А потому, что нет сил - не любить,
   не жалеть...
  
   ***
   Поставлена трагедия по сказке
   И сыграна.
   Точнее не сказать.
   И режиссёр сломал в руках указку,
   Не ведая, куда и указать...
  
   ***
   Нынче - рано,
   Завтра - поздно.
   Посреди - канкан.
   И роняет злые слёзы
   Именной наган.
  
   СЕДЬМОЕ НОЯБРЯ
  
   Самое чистое, светлое, ясное
   Не было ль? Было?
   Ушло.
   Шаркает мётлами баба грудастая,
   Запотевает стекло.
   Как нам легко и безудержно верилось
   В нашу и удаль,
   и стать...
   Может быть, окостенелыми перьями
   Флаги устали блистать?
   Может, подмётки на марше отклеились?
   Может, брусчатка - не та?
   Глянь, даже медные трубы заблеяли,
   Корчась в сомненьях у рта.
   Медленно кружится жёрнов под черепом...
   Мозг перед сердцем - в долгу:
   Будет ли вслед за неистовым - "верую",
   Истинное - "могу"?
  
   ***
   И закрыла глаза,
   Да не вышло.
   Что пред вечным -
   Потуги тщеты?
   Меж колодезей
   Веры и смысла
   Заблудилось судьбы коромысло,
   И гремят его вёдра,
   Пусты.
  
   ***
   "Душа моя - лишь одуванчик
   В твоих руках.
   Где сорванный тобою раньше?" -
   "Он - в облаках..."
  
   ***
   Любви такой -
   Ей нет преград.
   Тоска иль ненависти яд -
   Всё тает под рукою,
   Исполненной покоя.
  
   ***
   Цвета и светы - глуше, глуше...
   Сырая глина. Три венка.
   Да пожалейте же Ванюшу,
   Не хороните его душу,
   Простите Ваню-дурака...
   И мелочь из горсти не сыпьте,
   То время, то судьбу виня,
   Всё будет слышаться:
   "Скажите,
   почто хороните меня?"
  
   КУРЬЕРША
  
   Она разносила бумажки
   По цеху - туда сюда.
   А штампы топали тяжко,
   Как мамонтовы стада,
   И автоматы визжали,
   Протягивая полосу,
   И краны ей угрожали
   Болванками на весу!
   Она разносила бумажки,
   Набойками стрекоча,
   Вахтёр в полинялой фуражке
   Ей дверь открывал, ворча,
   Навстречу с утра улыбались
   Чумазые слесаря...
   И дни и года казались
   Ей прожитыми не зря:
   Ведь голубь, слетая, садился
   У всех на глазах на ладонь...
   Венок светло-русый светился,
   Как нимб на макушке - не тронь!
   Состарилась. Оглянулась.
   Ни денег, ни нимба, ни ног...
   Махнула рукой, улыбнулась
   И взбила седой хохолок.
  
   ***
   Что пашем, - не всё будет нашим.
   Что сеем, пожнём не сполна.
   Но полнится, полнится чаша
   Судьбы. И, гляди, -
   уж полна.
  
   КЛУБОК
  
   Он, стиснув зубы, клал виток к витку.
   Она мотала нитку, как попало,
   И всё же на семейном их веку
   Взаимопонимания хватало.
  
   О чём-то дети ссорились в игре,
   Он думал об одном.
   Она - о многом...
   Котёнок млел, свернувшись на ковре,
   И смутный век топтался у порога.
  
   ПРИГЛАШЕНИЕ
  
   Г.К.
  
   Лет сто иль двести минуло, как я
   Разбила зеркало.
   Живу, себя не видя,
   не чуя времени,
   Что где-то там...
   течёт.
   И не течёт, скорее обтекает
   Меня.
   Но ведь и мне не до него?
   У каждого из нас свои заботы,
   Свои труды.
   Вы ж времени боитесь,
   Всё оттого, что в зеркало глядитесь,
   Которому на вас не угодить.
   Советую, голубчик мой, разбить!
   И приходите на чаёк с вареньем.
   Чудное, Господи,
   пришло стихотворенье.
  
   ***
   С. А.
  
   Глядела, как судьба.
   Но не была судьбою.
   А если и была,
   То лишь самой собою.
  
   Сильна или слаба -
   Ты - сам, а я - сама.
   Ведь всякая судьба -
   Она же и тюрьма.
  
   ***
   Ты - ласка,
   Я - печаль.
   Ты - действие,
   Я - память.
   Ты - ясный луч,
   А я - сквозная даль.
   И потому
   Всего, что между нами,
   Так жаль.
  
   ***
   1 *** в книге
   Кристалл души подтаял от тепла,
   И расплылись, и потекли границы
   Меж чисто - грязно, низко - высоко...
   Где честь, а где бесчестье? Всё так зыбко.
   Одна над всем - дурацкая улыбка.
   И так легко.
  
   2 *** в книге
   И вот, походкой уж старушечьей,
   До дна отчаянье испив,
   Идёшь ты в дом его игрушечный,
   Нелепый бантик нацепив.
  
   И, разбросав сапожки, варежки...
   Опять - играть, играть, играть!
   И, заигравшись, забываешь ты,
   Что приходила умирать.
  
   ОТКАЗ
  
   Я не пишу.
   Мне нынче весело.
   Как лампочка - светла, пуста,
   Взяла сегодня и повесилась
   Над белой площадью листа.
   И что на нём творится-деется -
   Не про меня!
   Вишу. Свечу.
   И нечего вам зря надеяться,
   Что возвратиться я хочу.
  
   ***
   Из сломанного мирозданья
   сложу гнездилище для мысли,
   чтобы не зябла от самой себя...
  
   ГОРДЫНЯ
  
   У гордыни кончились силы.
   И она себе - уступила.
   И теперь она - не гордыня,
   Она - сладкая, спелая дыня...
   Прямо ложкой ешь - не хочу,
   Я нисколечко не шучу.
  
   ***
   "О женщины, да вы же - ложь сама!
   Господь вовек не создал бы такого.
   Сведёте и безумца вы с ума,
   И хитрого сутягу продувного!" -
   Воскликнул про себя, а вслух солгал:
   "Ах, ангел мой, ах чистый идеал!"
  
   НАТАЛИ
  
   Натали,
   В золотистой пыли
   Вечной грусти, и плена, и муки -
   Твои крылья,
   Ах нет - твои руки,
   Те, что в жажде любви отцвели.
  
   Ясный лоб, лента крепа, муар,
   Гибкий стан, вся - томленье и робость.
   Вся - восторг, благодатный нектар.
   Вся - слезинка у раннего гроба.
  
   ***
   В те рамки, что тобой отпущены
   Для высшего во мне и сущего,
   Я, может быть, и уложусь,
   Коль напрочь головы лишусь.
  
   ***
   Очистив апельсин,
   Под кожурой нашла
   Конструкцию из стали и стекла.
  
   ***
   Я расширяюсь
   необыкновенно
   В захвате мыслью
   И охвате взглядом,
   но не взорвусь,
   А сделаюсь вселенной!
  
   ***
   Пчела ужалила цветок,
   Тем удивив его немало:
   "Чтоб спутать с жалом хоботок,
   Которым тянут мой же сок -
   Меж пчёл такого не бывало!
   Да ты в своём уме ль, пчела?" -
   "Нектару я перепила..."
  
   ВИНО
  
   "Ах, вот сейчас, не медля, тут,
   Перетеку в другой сосуд,
   Иными красками взыграю,
   Я стану воплощеньем рая!" -
   Хмельное молвило вино,
   Уже к губам поднесено.
  
   ***
   Птица счастья меня догнала
   И навылет, сквозь сердце, прошла.
  
  
  
   АСТРА
  
   Как же так?
   Так нечаянно, сразу -
   Холода, холода, холода.
   На бульваре из каменной вазы
   Сквозь стеклянную корочку льда
   Смотрит астра невидящим глазом,
   Покрасневшим от слёз навсегда.
  
   ***
   Лишь боль и желчь - вот страсть твоя!
   На бочку дёгтя - ложка дёгтя...
   Её едва ль почую я.
   Мне б - мёда, хоть на кончик ногтя,
   И я - твоя.
  
   ***
   Когда я по тебе скучаю,
   Твои перчатки надеваю.
   И сразу же - рука в руке,
   И сердце, как на волоске,
   Дрожит, от ласки изнывая,
   Когда я по тебе скучаю...
  
   ***
   Устала глубиной быть глубина,
   И - в плоскость с головой!
   Видать, спьяна.
   Но, погрузившаяся в плоскость глубина,
   Что сверху, что со дна, -
   едва видна.
   ***
   Я мутная вода.
   Не терпится - входи!
   Но, помолившись, вброд переходи.
   Сегодня не советую купаться,
   Дай отстояться.
  
   ***
   Почему никто доселе
   Не воспел царя Додона,
   Как, сражённый нелюбовью
   Басурманки молодой,
   Прыгнул он в котёл кипящий,
   Прыгнул он в котёл с бурлящей
   Молодильною водой -
   За безумными речами,
   За бессонными ночами,
   Да за тем, что не вернуть...
   Аль не славен был тот путь?
   Аль не стоил он награды?
   Мой Додон, души услада,
   Вылезай из кипятка!
   Вот тебе моя рука.
  
   БЕЛЫЙ ДЫМ
  
   Сжигают листья.
   Белый дым
   Стирает абрисы прохожих.
   И мы с тобою в нём парим,
   На белых ангелов похожи.
   И сладко, сладко забывать
   Про всё, что там, за белым дымом...
   И, забывая, уплывать
   В твои желания, любимый.
  
   ***
   Иду, как шальная вода,
   Захватывая города,
   Луга, леса и селения
   Нашествием вожделения...
   Я вновь - над тобой,
   и - везде!
   Ты вновь - подо мной,
   и - нигде.
  
   ***
   Пожалуй, всё это уж слишком!
   Не много ль он власти берёт?
   Ах, этот бесстыжий мальчишка,
   Ах, этот несносный Эрот!
   Когда же я с ним посчитаюсь
   Хотя бы разящим стихом!
   Но разве в стихе я не знаюсь
   С лукавой игрой и грехом?
  
   ***
   Я вся нынче - ты.
   От меня ничего не осталось...
   Кого-то впустить,
   Чтоб захватчика он поразил
   И канул во тьму,
   А душа в пустоте небывалой
   Себя собрала
   Из остатков того, что есть я?
  
   ***
   Что за напасти - эти страсти?
   От них укрывшись в чьей-то пасти,
   Едва дышу, чтоб не пропасть.
   "Ты кто?" - спросила я у пасти.
   И пасть ответила мне:
   "Страсть!"
  
   ***
   Тебе не в силах ангел угодить.
   И дьявол из терпенья скоро выйдет.
   Зачем мешаешь мне тебя любить?
   Уж я за то
   тебя не в силах видеть!
  
   ***
   Как часто, выйдя из воды сухими:
   Не потеряв ни кошелёк, ни имя,
   Мы забываем справиться,
   спеша, -
   А вышла ль из воды сухой душа?
  
   ***
   Прислушаюсь я и услышу
   Знакомое с детства: "Иду!"
   То дождик молотит по крыше
   И падает тихо в саду.
   Всю ночь - эти гром и молчанье,
   И скорая гибель снегов,
   И в сердце опять - ожиданье...
   И больше в нём нет ничего.
  
   ТЕНИ
  
   Опять к окну пришли деревья,
   И рамы светятся от слёз.
   И тучи мчатся на кочевье
   Июльских гроз.
   И шторы движутся.
   И тени
   Ко мне нисходят по ступеням
   Столешниц, кресел и ковра
   Из незнакомого двора...
   Листвы чуть слышная шумиха.
   Светлы, полупрозрачны...
   Тихо
   Вошли и чинно сели в ряд,
   Глядят.
  
   ***
   Никого я не вижу, не слышу,
   Кроме тех, кого вижу и слышу...
  
   ***
   Любовь ушла.
   В уже холодной зале
   Картины сняли.
   Вынесли цветы.
   Лишь три следа
   От белого рояля
   На мусорном полу
   Ещё чисты.
   Вчера он, снявшись,
   Тяжело взлетел,
   Как видно, за любовью,
   Не иначе.
   Раскрошен уголь,
   И растоптан мел...
   День начат.
  
   ***
   Удача, я забыла лик Ваш светлый!
   Куда счастливцы наши прячут Вас?
  
   ЯНВАРЬ
  
   Ну что ж - на Вы, давай - на Вы!
   Январь берёт природу в клещи.
   В квартире собранные вещи
   Престижней речки и травы.
   В них так покойно и уютно,
   Что взгляд в окно сиюминутный
   Души сомлевшей не смутит
   И не испортит аппетит.
   И, взяв в селёдочные пальцы
   Колечко лука, на весу
   Сие блаженство я несу
   В жующий рот. А следом - сальце,
   Картошку, что ладони жжёт...
   Потом - бальзам от всех забот,
   В надбитой рюмке запотевшей!
   И голос мой, слегка подсевший,
   Всему осанну воздаёт.
   Январь?
   Да пусть себе идёт.
  
   ***
   Когда б от порицаний делалось нам легче,
   Уж точно, не было б отбою от похвал.
   Любой бы руки клал тебе на плечи:
   "Мол, ничего я лучше не читал.
   Мол, до чего умно всё и на месте!
   А рифмы! Просто чудно хороши!"
   Всяк восхвалял бы всякого без лести
   И, уж поверьте, точно от души.
  
   ***
   По дифирамбам и цветам
   Уж слава ходит по пятам.
   Ну а тебе всё мало, мало!
   Гляди-ка, чтоб не затоптала...
  
   ***
   Стих - кованый оклад.
   Икона,
   в окладе, -
   Каждому своя.
  
   УДЕЛ ПОЭЗИИ
  
   Удел поэзии, как таковой, -
   Быть бабочкой,
   с тяжёлой головой.
  
   ОНО
  
   Устала ждать, когда Оно войдёт.
   Оно ж - устало за закрытой дверью.
   А может всё давно наоборот -
   Открыта дверь...
   Но я в ОНО не верю?
  
   НАЕЗД
  
   Крот выпрыгнул и пискнул:
   "Что?" -
   И вот, распят тяжёлой шиной,
   Лежит он в замшевом пальто,
   Как чёрный ангелок невинный,
   Раскинув лапки.
   А ответ?
   Ответа не было, и нет.
  
   ***
   Нет ясности,
   А значит - есть надежда...
   Копейка, что запрятана в кулак?
   Когда и "да", и "нет" - смертельны,
   Между
   Какой-нибудь да втиснется пустяк
   И разрастётся,
   пыжась, до идеи,
   До цели,
   а потом и до судьбы!
   Не оттого ли жизнь подчас длиннее
   У тех,
   кто в схватке праведной слабы?
  
   ***
   Ангелок, ниспосланный за муки...
   Крошечный. А, впрочем, - всё равно.
   Быстрые пропалывают руки
   Сад души, опутанный вьюном.
   Белым бантом стянутые крылья,
   Влажные печальные глаза.
   Господи, куда вы угодили!
   Вам нельзя сюда.
   Ещё нельзя.
   Может, я и та, да не готова:
   Явь и морок, сон и суета.
   Вся - лишь к слову
   Рвущееся слово,
   На потребу жадного листа.
  
   УХОД
  
   Нездешний вздох.
   И взгляд - нездешний.
   Уж тела нет. Одна душа
   Из ветхой, чуть живой скворечни
   Глазами водит, не спеша:
   По облакам, что вязнут в зное,
   То за стрижом, то за осой,
   То за юбчонкой расписною,
   Что вьётся над ступнёй босой... -
   Без зависти, без интереса,
   Без жалобы. Уж всё ушло,
   И белой вечною завесой
   Все чаянья заволокло.
   И уж душа сама томится!
   Давно душе невмоготу.
   Но взгляд нездешний длится, длится...
   И холод сводит крылья птице,
   И зябнет деревце в цвету.
  
   ***
   Хотелось жить,
   Да почему-то не дали?
   Хотелось петь,
   Да горести - плющом.
   И отдала я птицу-душу небыли.
   С тех пор и не жалею ни о чем.
   Живу в заоблачье -
   Чернавкой-золушкой
   Иль королевичной -
   То - так, то - сяк.
   А явь над небылью
   Кружится коршуном,
   Да всё не высмотрит
   Меня никак.
  
   ***
   Сердце плачет, а глаза сухие:
   Выплаканы слёзы за троих,
   Не с кем помолиться за Россию,
   Что поделать, не дал Бог своих.
  
   Может, оттого и леденею,
   Может, каменею оттого,
   Что меж тех, которых нет роднее,
   Не дано мне в помощь никого.
  
   Жизнь - прямая.
   Это смерть - косая...
   Что старо - воистину мудро:
   С ненавистью в сердце не спасают,
   Горе просветляют лишь добром.
  
   В эти годы чёрные-лихие,
   Хоть один из тысячи чужих,
   Помолись за матушку Россию,
   Чтоб хоть ей Господь послал своих.
  
   ДОМ
   (1998-1999)
  
   ***
   Стонут хляби, стонут веси,
   В позлащённом поднебесье
   Мрак летит, как сатана.
   Побирается страна...
   Похмеляется тоскою,
   Крестится не той рукою,
   Гола, боса и срамна -
   Русь - пропитая княжна.
   Вянут щёки, стынут очи,
   А продаться...
   нет, не хочет,
   Шепчет: "Грех!" -
   Сто крат грешна,
   Русь - пропитая княжна.
   Вскинет руки лебедины,
   Белым платом серафимы
   Обовьют и вознесут,
   Горькую, на Божий суд!
   И покается она,
   Русь - пресветлая княжна,
   Скажет: "В том моя вина...
   Что не знаю, в чём грешна!"
  
   ***
   "Явись, покажись, виноватый,
   За коего маемся тут,
   За коего сонмы распятых
   России никак не зачтут...
   Явись,
   может, миром отмолим?..
   За что эта пропасть на нас?"
   "За что?
   Да за вольную волю!
   Явись?
   Да я каждый из вас!"
  
   ***
   И в своём дому, и в чужом
   Всё ищу, всё ищу я дом...
   Всё ищу, да не нахожу,
   Будто в тёмном лесу блужу.
   Дом - не вечность,
   Не славы миг,
   Дом, в котором тепло...
   и - Стих.
  
   ***
   Любила, о Господи,
   Это ли грех?
   Любовью монашки -
   Всех.
   Её же за то
   Не любил никто -
   Грех.
   Взмолилась:
   "Дай, Господи, их любви!"
   И все, кто молитве внял,
   Раскрыли монашке сердца свои,
   И было в них столько живой любви!
   Когда бы просящий знал...
  
   ОН
  
   Он слеп,
   но грешный дух почуя,
   Вдруг прозревает, сам незрим,
   И пьёт сей дух, сливаясь с ним
   В жестокой жажде поцелуя...
   Но вот - разверзнуты уста
   В призыве той,
   последней страсти,
   Где завершаются все власти...
   И где был Он,
   там пустота.
  
   ***
   Когда последняя земная
   любовь ушла,
   Я полюбила Солнце!
   О, как оно меня жестоко любит,
   Как жжёт, как нежит...
   Как по жилам льет
   Стремительную огненную силу!
   - Мой царь, мой Солнце,
   Выпей же до дна
   мой вещий голос,
   Обрати его в частицу
   Тебя,
   несущего любовь, тепло и свет...
  
   ***
   Мой ветер
   Прилетал проверить
   Поётся ль мне,
   В руке ль рука?
   Он видел, видел:
   Берег в берег
   Вошёл!
   И высохла река,
   И сделалась
   Рекой небесной.
   Дрожит сиянием отвесным,
   Златые струны теребя...
   Не плачь,
   Полюбят и тебя!
  
   ***
   Что испрошу у Неба, -
   ниспошлют:
   По разуму, по сердцу,
   по заслугам.
   Здесь, у мирян, - не так:
   Что ни получишь, -
   За что?
   Зачем?
   Твоё ль?
   А - хорошо...
  
   ***
   Два репейничка прицепилися
   На росистой тропе к подолу...
   Два сердечка упали, разбилися!
   А моё - прогорело в золу.
  
   ***
   Ушел октябрь. Метелям в изголовье
   Кленовые опали письмена.
   Лечилась от любви
   другой любовью,
   И все - больна...
   Ивсе - больна.
   Как сердцу от надежды отрешиться
   Жестокой, неоправданной, хмельной?
   Но, поздно уж...
   Зима в окно стучится,
   И слуги ее посланы за мной!
   О, пусть зимы бесстрастные метели
   Из памяти повыметут слова,
   Слова, что словно листья облетели.
   Входи, Зима, верши свои права.
   Беленые тоской шальные пряди
   Моих волос
   пусть с плачем заплетут
   И выложат венцом...
   Но, Бога ради,
   Поймай тот лист последний на лету,
   Запороши, закуй его в железы,
   Чтоб теплых слез в душе не бередил,
   Не пробуждал терзаний бесполезных,
   Чтоб не кружил...
   Чтоб не кружил...
  
   ***
   Знаешь, ничего я не забыла.
   Хочешь, отгадаю то, что было
   В этот поздний вечер у тебя?
   Кошка мимо окон проходила,
   Фарами зелеными светила,
   Птицу теребя.
   Холостяцкий свитер над плитою,
   Будто лаской, истекал водою...
   И быть может, с бесами шутя,
   Женщина чужая побывала,
   Беды, как одежды, поснимала,
   И любила - мстя!
  
  
   ЛЮДИ-ПТИЦЫ
  
   Прежде они были птицами
   и, придя в эту жизнь,
   ими и остались...
  
   День - к закату.
   Люди-птицы
   Прячут в перья кулаки...
   Проходная в снег курится,
   Вяжет желчи узелки.
  
   Рёв и клёкот у палаток,
   Где - "заветное зерно".
   Продавец, и тот - клюватый!
   Птица с птицей - заодно.
  
   Наклевались...
   Позабыли
   Кто, куда и с кем - назад?
   Просоляренные крылья
   По асфальту волочат.
  
   В небеса глядят, шалея...
   Эх, - пальба по голубям!
   Чёрт их греет, Бог жалеет,
   Бабы любят
   про себя...
  
   ***
   Сквозь боль и стыд ведём мы к Человеку
   себя,
   от безнадёжности рыча...
   Как терпелива Божия свеча!
   И как щедра...
   А - мы?
   От века к веку
   любой из нас,
   дивясь тому,
   растит
   всё то же оголтелое потомство...
   О, Человек, тебе
   лишь предстоит
   с самим собою позднее знакомство!
  
   ОБЛАКА
  
   Загляжусь я на вас...
   А и думаю ль?
   Нет, плыву, что пушинка легка...
   Вешним ливнем
   пролейте тоску мою,
   Облака мои, облака.
   Ведь бывала на вас, бывала же,
   Только эти деньки прошли,
   Облака мои небывалые -
   Корабли мои, корабли...
   И что я на земле не поделаю -
   Всё без радости мне -
   на печаль.
   Оттого, что вы белые, белые
   Без меня уплываете вдаль...
  
   ПРОМОКШАЯ СИРЕНЬ
  
   Промокшая сирень -
   Глаза - в глаза.
   Вся - обнажённость,
   Божия слеза.
   Ласкается к щеке
   Прохладой
   И рада.
  
   ***
   Я не озеро,
   Не речка,
   Не шиповник,
   Не сосна...
   Человек!
   Но человечья
   Оболочка мне тесна.
   В ней - блаженная, святая,
   Взаперти душа поёт,
   В ней, вселенную листая,
   Мысль плоды свои питает
   Из несметных Божьих сот.
  
   ***
   Лишь истины кора подтает,
   Под ней откроется другая,
   А следом - третья...
   И мудрец
   Кладёт, кладёт их в свой ларец,
   В пылу, уже не поспевая...
  
   ***
   Вселенная. Разлито молоко
   Материи,
   И в нём Сознанье дремлет,
   Пока в живое масло не собьют
   Его Энергии
   и не пошлют на Землю,
   Разбередив её последний сон, -
   И станет Человек! И будет он.
  
   ***
   Г. Кувшинову
  
   Кувшинка дикая, зачем
   Цветёшь не в озере -
   в ушате,
   Прельстясь строкой витиеватой,
   А не прохладой голубой?
   Что спрашивать?
   А я, купава,
   Зачем мечусь в бесславьи славы,
   Не чуя стебля под собой?!
  
   ВРЕМЯ
  
   Утихнет гвалт, пригасят свет,
   На сцену выйдет поломойка
   И шваброй тоненькой и бойкой
   Сведёт бессмыслицу на нет.
  
   По новой росписи следов
   Пройдётся влагой и терпеньем,
   Без счёту преклонив колени,
   Пролив пресветлых сто потов.
  
   Ей с виду сирой и убогой,
   Лишь ей, и больше никому
   Дано отмаливать пред Богом
   Гордыни тяжкую вину...
  
   ***
  
   Как чёрен рот у храма...
   Больно храму.
   Следы овчарни и поныне в нем -
   Деянье доморощенного хама,
   Что страшен в злом радении своём.
   Но, сорванные взрывом купола,
   Крестами - в стороны
   и вниз,
   В три пулемёта,
   Устав надеяться, скорбя, на правый суд,
   Оплотом Господа,
   Последним из оплотов...
   Там, в небеси,
   Святым дозорным дзотом,
   От новой нечисти пределы стерегут.
  
   Щелканово, 1997г.
  
   ***
   Не сторожат!
   Вот я и сторожу:
   Всё, что обещано,
   Всё, что завещано...
   На копья безоружная хожу,
   Все беды-горести
   Руками развожу,
   На то и женщина.
  
  
   ***
   Вера честно оплачена бдением?
   Хочешь быть не судим -
   не суди?
   Переполнена чаша терпения,
   Пью,
   и капли бегут по груди...
   Сердце стиснуть,
   и - выше,
   всё выше бы,
   Не касаясь соборных крестов, -
   От теперешних,
   да и от бывших!
   Остальное - потом,
   остальное - потом...
  
   ***
   Случаен взгляд...
   Случайна речь...
   Никто и никому не сужен?
   Мозг треугольником обужен
   К исходу свеч...
  
   ***
   Неразделённая любовь.
   А стоит ли делить?
   Вот - я. Вот - ты...
   Вот - мы с тобой?
   Я знаю, что не слить
   Вино с водою, но, взгляни,
   Как порознь истинны они!
   Полсчастья, горя,
   полгреха...
   Раздует горн свои меха,
   А уж ему - ладонь к губам?
   Душа - всесильна и...
   слаба.
   Вот эта слабость и велит:
   "Невмочь? Не снесть?
   Ну что ж - дели!"
  
  
   ***
   В снежном доме - постель ледяная...
   Только если, обнявшись, лечь
   В этот лёд, воедино сгорая, -
   Встанут стены, и окна, и печь,
  
   Под гуденье очнувшейся мухи,
   Стукнет сморщенным яблоком в дверь,
   И к порогу, спасаясь от вьюги,
   Прибежит и согреется зверь.
  
   ***
   Кто любит, тот - пришёл.
   К любви идущий,
   ещё не любящий,
   Он - лишь на полпути.
   О, пусть не смолкнет глас Любви зовущий!
   Дай, Господи, идущему - дойти.
  
   ***
   Опостылели небеса.
   Дико поле, угрюмы леса.
   Не слыхать...
   даже волчьего воя.
   Тень моя, тебе тяжко со мною?
   Видишь -
   нет ни двора ни кола...
   А и были б -
   куда с ними деться?
   Знаешь, сколько мне надо тепла,
   Чтоб до самого сердца согреться?
  
   ДУЭТ
  
   Всё продано. Но в мнимой пустоте,
   Между теней коленопреклонённых, -
   Церковный крест,
   спасённый праведной рукой,
   Взирает с непомерною тоской
   На полноту разора, запустенья
   Не храма, нет, - ограбленной души
   И мироточит
   в сумрачной тиши...
  
   А подле - Негасимая свеча,
   Как сердце Господа, светла и горяча,
   Цветёт меж стен, морозом побелённых...
   И так чисты, и так белы пелёны
   Во храме Божьем веры возрождённой,
   Что не оставила поруганной Руси.
   Прости нас, Господи,
   Помилуй и спаси.
  
   ***
   Добра молчание
   И зла многоголосье -
   Порочный круг...
   Доколе
   в нём кружить?
   Зачем душа
   себе бессмертья просит?
   Когда такая мука - жить!
  
   ***
   О, эти тёплые лукавые сомненья,
   Уходы их
   и, наспех, возвращенья,
   Отчаянье
   и дерзкие права
   Напомнили мне вдруг,
   Что я жива!
  
   ***
   Иль, очнувшись,
   солнышко взошло?
   Или закатилось
   да пропало...
   На сиюминутное тепло
   Сердце вечный холод променяло.
  
   ***
   Ах, зачем я? -
   Да затем я!
   Что тут объяснять?
   Просто вышло моё время,
   Вышло...
   погулять,
   Проливаясь, заходило
   Ходуном в горсти...
   Прокляни меня, мой милый,
   Всё забудь, как я забыла,
   И, забыв, прости.
  
   СУХОЙ БУКЕТ
  
   Сухой букет - души забава.
   Ты - то же, что мирская слава -
   Жизнь после смерти...
   Для чего?
   Уж подле нету никого
   Из тех, кто рвал мне эти розы,
   Жасмин, ромашки, васильки...
   Сожму в ладони.
   Что стрекозы -
   Сухие поцелуи, слёзы,
   Вздохнёшь,
   и выпорхнут с руки...
  
   ***
   Свои - к своим.
   Чужие - к прочим...
   Душа ни лжи, ни зла не хочет.
   И лжёт...
   Во благо всем?
   Душа...
   Копытцем талый лёд круша,
   На первой травке уж топочет.
   Прикусит почку
   и молчит...
   То в небо вперится, то в землю,
   И всё, бесстыжая, приемлет.
   А больше - мёд,
   хоть и горчит...
  
   ***
   С. А.
  
   Шар всё-таки летел...
   И город был на нём.
   А в городе том - дом.
   А в доме том - квартира -
   Смешной образчик отжившего мира...
   А в ней - диван.
   А на диване - Он,
   Великолепный НАДИВАНЕОН,
   Из ночи в ночь
   С завидным постоянством
   Летел,
   Пронзая маковкой пространство!
  
   ***
   Сперва душе было в новинку...
   Она, как мячик на резинке,
   С небес спускалась иногда.
   Но чьё-то кончилось терпенье -
   Подверженная растяженью,
   Незримая провисла нить.
   Подёргаю...
   С кого спросить?
  
   ***
   "О женщина, зачем ты
   провожаешь
   Путём, что лишь тебе известен, -
   к раю
   Спесивого зануду, гордеца,
   Иль пьяницу, иль лживого юнца,
   Греха не ведая?"
   "Греха - в раю?" - спросила
   И взгляд лукавый долу опустила...
  
   ***
   Была безгрешной...
   Потому, что не жила.
  
   ***
   Пила рассвет,
   цветок, обиду, мглу
   В заплёванном углу и на балу,
   Трущобницей,
   в изысканных мехах...
   И всякий раз священник иль монах
   Случался -
   обновить тавро греха...
   Но полотенце влажное стиха
   Не друг, так враг прикладывал к виску.
   И целовала руки
   и тоску.
  
   ***
   Плыло
   из "я"
   то плавно, то сбоя:
   "Не захлебнись, пия и вопия!
   Не подавись вселюбья пирогом,
   Они,
   ТЕ САМЫЕ,
   вдвоём пекли его!"
  
   ГОРЕЛКИ
  
   "Ударить и бежать?" -
   Ты, как прибой, как ветер...
   Мне разум говорит:
   "Опомнись, не пускай!"
   Но розовое яблоко в конверте
   Уже пришло...
   стихом от Марты Бай,
   И бабья осень в рыжем сарафане,
   Щекой наштукатуренной тряся,
   Несёт запретный плод, зажав в кармане,
   Как на подмостках, высвечена вся!
   Когда бы знать, куда от чуда деться?
   Душа к душе, и пальцев не разжать...
   Покуда хватит сил,
   покуда хватит сердца,
   Ударить и бежать,
   ударить и бежать...
  
   ***
   Грех - жить, не живя.
  
   ***
   Ну что ж, захлопни створки,
   стискивай...
   Пусть без тебя, но я - была!
   Была - не дальнею,
   а близкою,
   Звездой - не горнею,
   а низкою -
   Об землю! И в неё ушла.
  
   ***
   Сдувает ветер облака с небес,
   Подрагивают золотые веки
   Дерев осенних...
   Всё здесь - не навеки,
   И смётано из мреющих чудес...
   ВСЁ - от нелепицы!
   Смущается рассудок...
   А ты и я?
   Мы разве не оттуда?
   Обнимемся!
   И канет в ночь чума
   Подброшенного сдуру нам ума.
  
   ***
   Что - книга?
   Книга - сон.
   Прочла - проснулась!
   Ты ж вечно спишь,
   Пожалуй - испокон...
   Что сделать, чтобы явь к тебе вернулась?
   Обрушить стены с четырёх сторон?!
   И дни твои, и годы -
   лишь страницы.
   Рука на них, бескровная, - слаба,
   И жизнь, поди,
   уже устала биться
   О выстуженный чтивом мрамор лба.
  
   ДОМ
  
   Пробужденья изломанный танец.
   Щёлк оконных задвижек, туман...
   На приколе "Летучий Голландец"
   И восточная шхуна "Ясан".
  
   Дом, вприщур непроспавшихся окон,
   Ест соперников, вдрызг огорчён,
   Выставляя кормой острый локоть:
   "Я - как Вы. И мне - всё нипочём!"
  
   Сухопутные чайки на взводе,
   Плещут крыльями ввысь "молоко",
   И вприпрыжку светило восходит
   В разлетайке пустых облаков.
  
   Старый дом начеку.
   Осаждают.
   Треск и гулкий удар борт о борт,
   И волною бодает, бодает
   Трижды проклятый с вечера порт.
  
   ***
   Осыпались друзья, как лепестки,
   у сердца вкруг созревшей сердцевины.
   Посеребрило мысли и виски.
   Душа - река,
   судьба - её долина...
  
   Течёт душа к пологим берегам
   раздольным, всеобъемлющим приливом,
   что познано,
   вернувшись,
   по слогам
   читает сызнова, светло и терпеливо...
  
   НАЗНАЧЕНИЕ
  
   Чудеса чёрным хлебом приманывать,
   Отбиваясь от воронья?
   Словом, будто пустышкой, обманывать
   Ненасытное
   своё "я"?
   Нет, в безвестьи, вслепую,
   подслушивая,
   Длить
   тебе отведённую нить,
   Побираться, охотясь за душами,
   А свою - божьим птицам сорить...
  
   ***
   Встану против течения пыли
   То ли надолбом,
   то ль - решетом!
   Чтобы вы сквозь меня проходили,
   Злато-серебро сеяли, мыли,
   И спасибо...
   Спасибо на том.
  
   ПОЛДЕНЬ
   (2000-2002г.)
  
   ***
   Люблю я старую Калугу,
   Как чудо-кит, приокским лугом
   Она плывёт в венце церквей
   Ко мне из юности моей.
   Люблю галдёж возлекиношный,
   Пенсионерский доминошный
   Бой до глубокой темноты,
   Прохожих, что со мной на ты,
   Асфальт, жасмин и лопухи,
   На подоконниках стихи,
   Убогий пляжик возле речки,
   Где розовые человечки
   Коптят на солнце телеса...
   Леса люблю и небеса,
   Горбатый мост через овражек,
   Что так похож на гребешок!
   Космическую славу нажил
   Мой город, а гляди, сберёг
   Провинциальную теплинку,
   Патриархальный свой уклад.
   Взгляни, здесь каждая былинка
   Всё та ж, что сотни лет назад...
  
   ЗАПОВЕДНИК СЧАСТЬЯ
  
   В заповеднике счастья скрипят половицы.
   Кто-то чистит плиту, кто-то дышит в стекло.
   Строгий Рерих с портрета на ласки косится.
   Всё прошло. Все прошло. Всё прошло...
  
   В заповеднике счастья заморские рыбки
   Корм берут, словно божие птицы, с руки.
   Дом прозрачен, и наши святые ошибки
   Видят звёзды и раннего утра лучи.
  
   В заповеднике счастья, на шатком диване, -
   Наши тени, обнявшись, - крыло на крыло...
   Здесь никто никогда никого не обманет.
   Всё прошло. Всё прошло. Всё прошло...
  
   ЛЮБОВЬ
  
   Мы встретились, любовь -
   гуляла...
   Мир, алчно охая,
   с утра
   Уже стяжал. Вода дрожала,
   Асфальт бугрился, как кора...
  
   Ревело, ухало, визжало,
   Несло, тащило, зазывало,
   Был полдень -
   самая страда
   Безумья!
   А любовь - гуляла...
   И, поднимая покрывало,
   Всем
   улыбалась иногда...
  
   ***
  
   Горем да радостью,
   Горем да радостью
   Вскормлен росток
   Пробуждённой души,
   Болью да ласкою,
   Болью да ласкою -
   Знай, поливай, не спеши,
   Тяжким трудом
   И блаженством безделия,
   Мукой бессонницы,
   Сладостным сном...
   Слово и звук -
   Как предмет рукоделия...
   Мысли полёт
   И паденье безверия -
   Всё на потребу того,
   что взойдёт!
   Дождик да солнышко,
   Время идёт...
  
   ***
   Слепые поют.
   Слепые поют,
   Будто с земли до небес достают
   Самою маковкой
   песни-свечи...
   Не докричаться - кричи, не кричи!
  
   Слепые поют,
   Слепые поют -
   Будто цветы за серпом восстают!
  
   В зале незрячие встали -
   глядят:
   "Вона! Слепые-то наши летят..."
  
   ***
   Упёршись грудью в тёплый ветер,
   Превозмогая рыхлый снег,
   Одна,
   как пестик на планете,
   Приму любовь.
   Одна - за всех!
   И вы, что и во сне спешите,
   Ломая разум, чувства, речь...
   За вашей долей приходите!
   Я обязуюсь
   уберечь.
  
   ЗОЛОТАЯ РЕКА
  
   День и ночь облака
   Все плывут на закат
   Невесомо, светло, налегке...
   Я хочу облака
   Подержать на руках,
   Искупаться в небесной реке.
   На Земле чередою проходят века,
   Наши судьбы сетями влекут.
   А над этим, взгляни -
   золотая река,
   И бессонные рыбы плывут.
  
   ***
   Сиреней пышных
   тень холодная...
   Как хорошо присесть в тени.
   Здесь, в закулисье, жизнь свободная -
   Откинься, ноги протяни,
   Дыши покоем, зябкой влагою,
   На грудь соцветья звёзд кроша...
   Словес, спелёнутых бумагою,
   Не нянчит, наконец, душа.
  
   В тени, в тени - о зное скажется. о свете скажется - в книге
   В тени, в тени - о главном речь.
   Здесь завязь полымя завяжется,
   Останется лишь уберечь
   До дня восторга, до цветения...
   И снова - в тень, и снова - в тень
   Покоя, умиротворения,
   Над коим вечная сирень!
  
   ***
   Дерева на просвет,
   дерева...
   Запрокинута голова.
   Очи - в очи на солнце гляжу.
   Ухожу в него, ухожу...
  
   Тень воронкой ­-
   пустой сосуд.
   И его вослед унесут...
   И останутся дерева,
   Шелест листьев, любви слова...
  
   ***
   Полюби холодный камень.
   Полюби, и все дела.
   Пусть оттает под руками,
   Пусть обмякнет от тепла.
   Расцветут в любви ладони,
   Две ладони - два цветка...
   Вот и всё: урчит и стонет,
   Хоть и камень он пока...
  
   ***
   Как бережно себя роняет снег.
   Касанья звук воспримет слух едва ли.
   А как, бывало, мы себя роняли?..
   И как ещё уроним в этот век!
  
   "Худое время..." -
   скажет человек,
   А души сыплются на Землю ниоткуда
   И тают, тают в ожиданье чуда,
   Или сгорают, ускоряя бег...
  
   А я лопатой этот снег
   взметаю,
   Как будто детскими надеждами играю
   Ко мне нисшедших...
   И за то плачу,
   Тем, что Титанам вряд ли по плечу...
  
   Но нет унынию!
   Присяду, и полмира
   Лопатой сдвину...
   К лучшему ль? Как знать...
   Небесный свод, свет струнами...
   О, лира!
   Перстом грозят - не сотвори кумира!
   Но лира -
   чтоб кумиры сотворять!
  
   Как бережно себя роняет снег,
   Как будто каждая снежинка выбирает,
   Куда упасть.
   Всё кружит, всё летает,
   Единственная среди прочих всех...
   Я научусь...
   Февраль. Последний снег.
  
   ***
   За спиной - всё тот же Ной.
   Доски, гвозди, звери, птички...
   Тешусь прежнею игрой
   Уж, наверно, по привычке:
  
   На гвозде качаю мир
   Взглядом, чтобы стих родился...
   Мир мой склеен.
   Весь из дыр.
   Он вчера уже разбился.
  
   Обернулась на звонок, -
   Треск! И нет петли на раме...
   Ной с собачьими глазами
   Тащит веник и совок.
  
   ***
   Пью сок сливовый...
   Из пакета дух
   Тяну осенний,
   И рождает слух
   Скрип сорванной калитки,
   Шёпот двух...
   Последнюю неспешную грозу,
   И яблоко, плеснувшее в тазу.
  
   ***
   Стрижи умчались,
   Утки отлетали...
   А соловьи?
   Где наши соловьи?
   Бояться потерять любовь
   Мы так устали,
   Что нам давно уже
   Не до любви...
  
   ***
   Два дерева, с которыми дружу,
   Вчера сожгли последний свой листок
   И за руки взялись, готовясь к холодам...
   А я никак надежду не отдам
   Вернуть тепло...
  
   ***
   Ты вернулся...
   Ты устал?
   То-то ангел прошептал:
   "Душу береги!"
  
   Но уж камушек упал
   И до донушка достал!
   И - круги, круги...
  
   ***
   Ещё чуть-чуть, ещё немного,
   И я бы поверила бы в Бога,
   Но у него - глаза твои...
  
   ***
   Златые денёчки все прожиты.
   Исчерчены поле и лес
   Ресницами редкого дождика,
   Опущены веки небес.
  
   Отплачет, отстонет
   напраслина...
   Глядишь,
   в непросохших слезах
   Откроются ясные-ясные
   В пол зимнего неба глаза!
  
   ***
   "Что осталось то нам?
   Ты живи,
   не пиши!"
   И - "не надо стихов",
   Как - "не надо души"?
  
   ***
   Сквозной безудержной тоскою
   Ветра осенние ревут...
   В палате восемь шатких коек
   Над стылым кафелем плывут.
   И, если оторвать затылок
   От тёплой вмятины в поту,
   Увидишь розовый обмылок
   Зари
   и крайнюю черту.
  
   ***
   Ветки машут, ветки машут,
   Отбиваются, как могут,
   Но метель холодный коготь
   Запустила в дерева!
   "Листья сбросить бы сперва..."
  
   Яблони напересменку -
   Дробью, дробью,
   внутрь коленки,
   Отбивают краковяк -
   Так, вот эдак, и вот так!
  
   Вот и радость! Что нам горе?
   Лес уже в другом уборе,
   И сосна на косогоре
   Сладко лыбится во сне
   С белой торбой на спине...
  
   ***
   Вот берёза - больная, кривая.
   Подойду к ней с пилой, -
   задрожит...
   Коли так испугалась, -
   живая!
   А живому положено жить.
  
   И ищу я другую, сухую,
   Что свой век на корню отжила.
   И звенит, напряжённо тоскуя,
   В ожиданье работы пила...
  
   ***
   Сохнут свежие дровишки,
   Что из лесу принесла.
   Печь молчит.
   Ей - передышка.
   Помаленечку, с отдышкой,
   Пыл к утру поотдала...
   А какой в ночи была!
  
   ***
   Жар спадёт,
   душа вздыхает...
   Ветер крышу обметает,
   На ведре - кружавчик льда.
   Прикушу, и мёдом тает,
   Медуницей расцветает,
   Хрупнув,
   сердце изо льда.
  
   ***
   Надев на себя свой дом,
   Живу я в доме твоём.
   Сердце теплом твоим мается,
   Тает мой дом, растворяется...
  
   ***
   Резали капусту...
   Тикали часы.
   Над кастрюлей вкусно
   Морщились носы.
   Вялилась одёжка,
   С валенок - парок...
   Плакало окошко.
   И смеялся Бог.
  
   ДЖЕК
  
   Джек голоден.
   У самого порога
   Стоит, слюну глотая, бедный Джек...
   Где ты, хозяин,
   горе-человек?
   Побыл бы ты собакой
   хоть немного...
  
   ***
   Хряп да хряп...
   Сапог как кочерыжка
   На зубах мороза.
   Тишина...
   В трёх платках, в тулупе, как кубышка,
   На ведре позвякиваю крышкой
   Одному лишь солнышку видна.
  
   Сухостой по снегу - всё букеты,
   Икебаны зимние мои...
   Глянь, в ведре
   уже от них приветы -
   Шарики, метёлки и репьи...
  
   На морозе сердце -
   та же печка!
   Отогреет - весело глазам.
   Подо льдом постанывает речка,
   Чистая, как божия слеза...
  
  
   АПРЕЛЬ
  
   Апрель. Очнулся еж.
   Приплюснута
   От спячки влажная щека.
   Брусника прелая, но вкусная
   Горчит, и горечью сладка.
   Потряхивает ёж колючками,
   Выпячивает впалый бок.
  
   И вот уже раскрылись лучики
   Души, свернувшейся в клубок.
   Весна. Душа. Капель. Вкус ягоды...
   Крива походка у ежа...
   Пора ожить.
   Встряхнуться надо бы,
   Себя за шиворот держа.
  
   ***
   Последний снег сгребают в бочки,
   В корыта -
   талая вода...
   Язык зелёный кажет почка -
   Дитя не ведает стыда.
   Шагнёшь, и грузнешь по колена.
   Как пёс с прогулки, пахнет наст.
   В развилках веточки и вены.
   Всяк жив.
   И кто во что горазд!
  
   Весны, любви метаморфозы...
   О чём же я?
   Да всё о том:
   И грязь порою грезит розой -
   Гляди,
   топорщится в бутон!
  
   ***
   Пригрело...
   Вечный русский нищий,
   Теперь с пакетом и крючком,
   Всё ту же правду матку ищет,
   Не сожалея ни о ком.
   И ни о чём не сожалея...
   Всё те ж бездельники в аллеях:
   Старушки, дети, воробьи,
   И также на душе светлее
   Лишь от надежды и любви.
  
   ***
   Заря печалью
   обжигает землю...
   Но будто слёзы светлые -
   роса...
   И, проводив одних,
   Других тотчас приемлют
   Всё те же души...
   И всё те же небеса.
  
   ***
   Волей Господа, волей судеб
   Я пеку этот
   чёрный хлеб.
   И по будням тесто мешу,
   И по праздникам печь не гашу.
  
   Волей Господа, волей судеб
   Мне назначено печь Вам хлеб.
  
   Белый рыцарь ко мне зачастил,
   Гать из ласковых слов намостил,
   Только волей всё тех же судеб
   Не по вкусу ему мой хлеб.
  
   Посадила его на коня,
   Проводила, ни в чём не виня,
   Раскрошила горбушку на след...
   Чёрный хлеб - он от многих бед.
  
   ПОЭМЫ
  
   РУСЬ ПО ИМЕНИ
   ТОСКА...
  
   Но разлюблю теперь
   уже едва ли,
   Тебя,
   всё сердце выевшая Русь...
  
   1
   Тянет известью и голубями -
   Вечный запах тлеющей глуши...
   Будний день.
   В вокзале, будто в храме,
   Сумеречно, сыро, ни души.
  
   Время налетит, и обтекает...
   Отрокочет, снова тишина.
   Мальчик, в лужу мутную макая
   Палец, тянет строчки вдоль окна...
  
   Дали, дали...
   Вихри верстовые!
   Розовеет снег. Мерцает мгла.
   Коли русский, в сердце - вся Россия!
   Вот и нету своего угла.
  
   2
   Что поделать с этаким народом?
   Каждый пьян с рожденья или с роду
   Без вина, а стало быть, - поэт!
   Нет поэта, и России нет...
  
   3
   Жуткий мороз.
   Всё звенит и скрипит,
   В щели платка даже взгляд
   иневеет...
   Где-то за лесом мой дизель летит,
   Снежные вихри в колёсах вертит,
   Люд до бела обмороженный греет...
  
   Эка метёт...
   Уж тропы не найти.
   Волчий ли след иль собачий? -
   Не знаю...
   Но по цепочке следов поспешаю,
   Может и их замести!
  
   Шаг - и по пояс!
   Другой - и по грудь!
   Пеший ли? Конный ли? Зверь?
   Кто-нибудь!
   Кто здесь со мною?!
   В морозной ночи
   Чьё это сердце стучит...
  
   Выведи, Русь,
   Только знак и подай -
   Дальний огонь или клик тепловоза!
   Только позёмка свистит: "Засыпай,
   Вымерзнет лихо, как вымерзли слёзы..."
  
   Белая мгла. Будто пьяны снега.
   Всё занесли, замели, завалили,
   Силы отняли, волчком закружили
   Взапуски с горем бега...
  
   4
   Хоронили мать тверские.
   Затопить бы печь...
   А как?
   Все, как есть, уж городские -
   Дым - под самый, под чердак!
  
   Всё ж покойницу обмыли,
   В гроб тесовый уложили...
   Тюль и свечка - всё с собой.
   И - в подушки с головой.
  
   Скрип да говор, так да сяк,
   Но не спится натощак...
   Самогонку, что к поминкам, -
   По стаканам,
   и - сальца.
   Глядь, - допили до конца.
  
   За окошком вьюга пуще!
   Снег всё глуше,
   снег всё гуще.
   Тянет сладеньким дымком.
   Плачет вьюга...
   Да по ком?
  
   Скрип да храп.
   Братья - вповалку.
   Сёстры - в койку, под тулуп,
   Воют спьяну - мамку жалко...
   Лижет кот остывший суп...
  
   И затихли, и покой.
   Из угла глядит Святой,
   Как печурка отворилась,
   Шторка светом озарилась,
   Коврик, стулья...
   И - пошло!
   Занялось, зашлось
   и свищет!
   Лишь наутро пепелище
   Белым снегом обмело.
  
   5
   Выйду до свету, залают собаки,
   Джек догонять побежит...
   Белая изгородь, чёрные баки,
   Небо звездами пуржит.
  
   Свет фонаря по сугробам запляшет.
   След чей-то с ночи глубок.
   Шелест позёмки, ворчание, кашель,
   Поле, овражек, мосток...
  
   К станции ближе - заносы, завалы,
   Снежные гипсы Тюссо...
   Пёс - "Станционный смотритель" -
   по шпалам
   С визгом катит колесом!
  
   Что за охота, за радость такому,
   Лапы кровяня о наст,
   Мчать по морозу от тёплого дома
   Люд провожать и встречать незнакомый.
   "Как же?
   Ну, как же без нас?!"
  
   6
   Перегоны, перегоны...
   Вся Россия -
   по вагонам,
   Ищет, рыщет лучшей доли,
   Той, что с чистого листа!
   И летит, пуржит над полем
   Зябкой дрожью, сладкой болью,
   Над заснеженным привольем
   Вьюги белая фата...
  
   От границы до границы
   Диким зверем, вольной птицей
   От виска и до виска -
   Русь по имени Тоска...
   Вся лишь сон,
   лишь ожиданье,
   Перестук и колыханье,
   Вся - великое прощанье,
   Вечный вой через века.
   Русь по имени Тоска...
  
   7
   Едут синие студентки,
   Растопыривши коленки,
   Ветераны в галифе,
   Потаскушка из кафе,
   Дьяк, солдатик с фингалом
   В горьких думах о былом,
   Алкаши с мешком бутылок,
   Красный выбритый затылок,
   Перстень и в кармане - ствол...
   Две старушки носом в пол,
   Мальчик с "твиксом", пёс в пальто,
   Лопоух с открытым ртом.
   Там - в картишки, там - поют,
   Вьюгу замуж выдают!
   И летит, мычит во тьме
   Дизель, с мордой в бахроме...
  
   8
   Эк, заплакало, завыло...
   И баюкать, что постыло,
   А что по сердцу, - камчой!
   И в веригах, со свечой,
   Знай, молиться,
   знай, виниться,
   И носить потом в тряпице
   Горстку пепла и песка -
   Русь по имени Тоска...
  
   9
   Перегоны, перегоны...
   Люкс вагоны, вдрызг вагоны.
   Сонный чмок, ворчанье, стоны...
   Все - младенчики с иконы!
   Не дай Бог будить...
   Бог того суди!
  
   10
   Состав на колёсах кругленьких
   Качнуло на стыке - "Ах!"
   Совали в беретку рублики,
   Дышали в лицо и в пах,
  
   Потом жалели: "Зелёная...",
   Смущаясь, спешили прочь,
   За карты.
   И отрешённая
   Сквозь стёкла глядела ночь.
  
   "Ночная смена" у девочки.
   В ночную везут мужиков.
   Засалилась напрочь береточка,
   А всё не богат улов.
  
   Неполных шестнадцать Любочке,
   Ботинки с чужой ноги,
   Из "секонда" мини-юбочка,
   И разные две серьги.
  
   "По-пьяни маманя
   теряла всё:
   Платок, рукавицы, серьгу...
   Сказала: "Я - щас!" -
   и осталася
   Под поездом, в красном снегу!"
  
   Ночует Любаня в городе,
   В такси,
   ей всегда "везёт"!
   Случается, что икорочки
   С жалельщиком поклюёт...
  
   И поездом,
   по расписанию,
   Продрогнув от ласк, - домой!
   Итоги ночного старания
   К груди, прижимая рукой:
  
   Батоны, баранки, селёдочку...
   Коленки и плечи свело.
   В кармане "мерзавчик" водочки,
   Хлебнёшь, и уже тепло...
  
   Вот станция. Мостик в инее.
   Скамейка.
   Клубком братья.
   От холода губы синие:
   "Любанька моя, моя!"
  
   До дому грызут бараночки,
   Заглядывают в лицо,
   Покупки везут на саночках...
   А ноги уже свинцом.
  
   Уложит детей, - к рукомойнику,
   Омыть повседневный грех,
   Потом к малышам, на коечку -
   Обнять!
   И - счастливей всех...
  
   11
   Сделайся камнем!
   Камню не больно.
   Камнем,
   но всё-таки - краеугольным!
   Камнем, что мыслит,
   Камнем, что зрячий!
   Камнем,
   когда невозможно иначе.
  
   12
   Ругай меня, милый!
   Ругай меня, мать.
   С такой бы да силой
   Да счастливой стать!
  
   С такой бы да силой,
   Да по силе - Крест!
   Чтоб с него светило
   Далеко окрест.
  
   Несла б, не сложила,
   Через смерть несла б!
   С такою вот силой,
   А судьба - мала...
  
  
   ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
  
   Русь, куда ты,
   куда подалась,
   Как шальная корова из стада?
   То ли крепкой руки заждалась?
   То ль дурного чего опилась?
   Ну чего,
   ну кого тебе надо?
  
   1
   Ни стыда, ни чести,
   Ни тоски, ни боли -
   Перекати-поле,
   перекати-поле...
   То подбитой птицей,
   А то - будто камень,
   А то вскачь помчится
   За семью ветрами...
   Перекатит поле,
   И ничком - в канаву.
   Вольная ты воля -
   Вечная отрава...
  
   2
   Красная пава -
   За дурною славой,
   Иван-молодец
   За горсть злата -
   под венец!
   А российский поэт -
   На потеху,
   за банкет...
   Ох, и злая ж доля
   перекати-поля!
   Воротили б, что ли,
   Прежнюю неволю?
  
   3
   Мужики как мужики -
   Под щетиной кадыки,
   Души на излёте.
   Ну, о чём вы мужики,
   Сунув в брюки кулаки,
   Своим бабам врёте?
   Ври, не ври, скудеет жизнь,
   Хоть и некуда, кажись...
   Постны щи да каша.
   И хоть не про нас корысть,
   Чью бы глотку перегрызть?
   Чью?
   Да все тут наши!
  
   4
   Больно, больно!
   Раскачали колокольню,
   Ах, и - в прах.
   Стыдно, стыдно.
   Зато далеко видно?
   Песок - на зубах...
  
   В церкви - зерно.
   В сельмаге - вино.
   Совесть в горсти
   Трёшкой хрустит.
  
   Стопарик, другой -
   И довольно.
   Вот и не стыдно,
   Вот и не больно?
  
   Строят сызнова храм
   Убийца да хам -
   Кровью плачь, колокольня!
   Вот уж где стыдно,
   Вот уж где больно!
  
   Стопарик, другой,
   Третий да пятый,
   Седьмой да восьмой,
   Да последний, проклятый...
  
   5
   Томно пахнет тленом с кладбища...
   Всё - пионы, да жасмин.
   Сам Христос над скорбным пастбищем
   Упокоенных - один.
   Все могилки - как барашеки,
   Что намыкались и спят.
   Лишь гранитные монашенки
   Память вечную хранят:
   Самогон Ванюшу - в сорок,
   Ваську в тридцать - тот же ворог!
   Сёмку, что ль - в семнадцать,
   Сашку Дроню - в двадцать,
   Пал Палыча - в пятьдесят...
   Мужики, айда назад!
  
   6
   Что ли тесто замесить?
   Кулаками, кулаками...
   Поддавать его пинками!
   Хоть молчком поголосить...
   Что ли тесто замесить?
  
   Хлеб он, рази, виноват?
   Вот и вышел горьковат.
  
   7
   Беды-бедушки мои,
   Мне по гроб родня,
   Ну, за что,
   по что вы так
   Любите меня?
   Не отдашь вас, не продашь,
   Злом не изживёшь...
   Хоть на хлеб вас сдуру мажь!
   Да не прожуёшь...
  
   8
   Уходя из дому, воскресаю!
   Возвращаясь, будто в гроб ложусь.
   Гой еси, душа моя босая,
   Вот возьму - и больше не вернусь!
  
   Так и буду я тебя мозолить
   По полям и весям
   день-деньской!
   Помирать, так уж от вольной воли,
   Захлебнувшись где-то в чистом поле,
   Будто ветром, сладкою тоской...
  
   9
   Легче мне без денег,
   Легче - с пьянью, с голью...
   Куда ж своё денешь
   Перекати-поле?
  
   Венок да оградка...
   На скамье снежок.
   На сердце заплатка,
   А с друзьями сладко!
   Ну, на посошок?
  
   10
   Сквозь дремучий русский норов
   Тащим правду мы на свет!
   Без стола нет разговоров,
   А стола без водки нет.
  
   Не с запою-перепою,
   А с промытия мозгов
   Трут мужья наши с тобою
   Те места, что для рогов,
   Чешут горстью поясницу,
   А и встать?
   Да валит в сон...
   На Руси всё царь-девицы
   Сеют, пашут испокон,
   Шьют, латают и рожают,
   Города сооружают,
   В озлобленье варят щи!
   "Наспех, милый, не взыщи!"
   И доколе ж мор мужской -
   Энти дрёма и покой?
   Не охота, так рыбалка,
   Не газетка, так отбой!
   "Вань, а Вань, глядикось, палка
   Ходит-бродит за тобой,
   Примеряется пока...
   Береги свои бока!"
  
   11
   Бабы дряблы, мокрохвосты...
   Кубик "Бланки" и -
   горох!
   Залудил стакан без тоста,
   И - ослеп, оглох...
  
   Жизни нет, одни моменты...
   Рюмка, Стопка и Стакан!
   Выкупаю документы
   По пивным ларькам...
  
   Башмаки не знают пары:
   Тот в сугробе, тот в реке.
   Тот в подъезде,
   у Тамары?
   Третий день в одном носке!
  
   И тебе со мной не гоже,
   Да и пацану.
   Если есть твой Бог,
   поможет?
   Так ступай к нему!
  
   12
   Вишенка расцвела!
   А вы плакали...
   Вишенка расцвела!
   А вы думали,
   Что прошла весна,
   не воротится,
   Больше никогда.
  
   Голуби в небесах!
   Дождик розовый.
   Голуби в небесах!
   Сердце празднует.
   Всё ещё душе воротится,
   Даже если
   никогда...
  
   13
   Погляди-ка, погляди-ка
   На затею из затей!
   Слово - к слову:
   чем не лыко
   Для невиданных лаптей?
   Выйду в круг кромешной ночкой,
   Дрожь рассыплю по плечам,
   Выручайте, лапоточки!
   Кровь по жилам горяча.
   Выручайте, дорогие,
   Эй, гармошка, жги, суши!
   Чтоб не чуять, как нагие
   Зябнут прутики души...
  
   14
   Эк зашлось...
   И онемело.
   Будто сердце отлетело
   Камушком за дверь!
   Отлетают - то и дело...
   Нынче русским полем белым
   Чёрный ходит зверь...
  
   15
   Пили, пьём...
   Уж скоро будет некому.
   Били, бьём...
   А пуще - по душе!
   Ор, застольный, русский, - тот же реквием.
   Голову поднимем:
   "Что, уже?"
  
   Здесь любой второй знавался с Каином,
   Всяк Иуде руку подаёт!
   Сын мой, горемыка неприкаянный,
   Кого любит,
   так больнее бьёт!
  
   Много дива здесь,
   да мало хлебушка...
   А прикормят, так вдвойне - взашей!
   Глянь в глаза,
   бесцветные, как небушко,
   Мучеников наших, алкашей!
  
   Кормим мы собою пашню русскую
   Досыта.
   А сеять не спешим.
   Выбираем всё тропинку узкую,
   Чтоб не так заметно,
   как грешим...
   Пили, пьём...
   Уж скоро будет некому!
   Тесно раю в русском шалаше.
   Ор, застольный, пьяный, -
   русский реквием,
   Вечный,
   по обманутой душе...
  
   ПОДЫМАЕТСЯ РУСЬ...
  
   И яблоня, веткой крестясь,
   последней уходит из сада...
  
   1
   Что ни вечер,
   в полуподвале,
   Где высокие потолки,
   А в окошки заглянешь едва ли,
   Так узки они и низки,
   За большим столом,
   трёхметровым,
   Вся Россия, как есть, сидит,
   На бачок десятилитровый
   Самогоночки тёплой, новой,
   Зачарованная, глядит...
  
   2
   Вань, а Вань, как на Катьку-то
   пялится
   "Новый русский" -
   слюна на груди!
   А иначе, почто он тут вялится
   С миллионами,
   посуди?
  
   Третий раз посылает за сёмгой,
   Дети жвачку ушами жуют...
   Дай-ка, выпьем за "мерсик" твой, Сёмка,
   И за "бауманский" институт!
  
   Ты в "термехе" волок, в "начерталке",
   Я - в ЭРИ, в "сопромате", в АФУ...
   Нынче доки мы в рыночной свалке
   Да ещё у Катюхи в шкафу,
  
   Меж душистых её нафталинов
   И французско-российских потов
   В проявлениях недюжинных -
   "Будь готов!"
   Вон один уж готов...
  
   Инженеришка из КНИИТМУ,
   Хоть не пил,
   от жратвы - соловый...
   Уж полгода не платят ему,
   Здесь жирует, в бесплатной столовой,
  
   Держит брюхо руками...
   Битком!
   Ест без хлеба, язви его душу!
   И уходит тайком с кульком -
   Деткам тоже ведь надо кушать...
  
   Элька-Флейта, та ходит поплакать,
   Вынет доллары из колгот,
   Сядет в угол, обнимет собаку,
   И ревёт себе, и ревёт...
  
   А Кузьмич наш?
   У этого строго:
   Стопка, яблочко, борщечок,
   И - за ширму.
   Устал с дороги,
   Притомился жучок-челночок...
  
   Третий раз через две границы
   За полгода,
   туда-сюда!
   Пусть ему,
   ну хоть кульман приснится,
   Где корпел, или уж
   секс-девица,
   А то всё - поезда, поезда...
  
   И кого тут у Катьки нету?
   Все прослойки и все слои...
   Вот те, Вань, и страна Советов!
   Ну, кого?
   Ну кого, Вань, - за это?!
  
   Надо ж, кончились сигареты...
   - Да чего там, бери мои!
  
   3
   - Что разнылся, нудишь, как комар?
   Подымается Русь,
   подымается!
   - Да куда же подъём тот девается,
   Если, глядь,
   уж совсем загибается
   На Руси стар и млад, млад и стар?
   Ну, а тот, кто жирует,
   его,
   Говорят, уж тошнит самого
   От жиров тех -
   не естся, не спится,
   Наш ведь, русский,
   привычный делиться,
   Кинет "мятых" нам из сапога!
   Подождём, баба Маня?
   - Ага...
  
   4
   Измельчали шары золотые
   На плетнях, на заборах России...
   Измельчали, пропились умы
   До тюрьмы,
   до бродяжьей сумы...
   А кому довелось уберечь
   Ум, -
   душа оказалась не к месту!
   Замесить, что ли, сызнова тесто
   И непорченых,
   новых, напечь?!
  
   5
   Половецкой пляски
   Плеск и блеск мечей -
   Спицы от коляски
   В зареве лучей!
   Светится младенец
   В ризах-кружевах...
   Никуда не денется:
   Живём однова!
   Никуда не денется -
   Эта жизнь - "хочу!"
   Радость в жилах пенится,
   Души в счастьи кренятся,
   Льнут,
   как на свечу...
  
   6
   Когда в беспамятстве усталом
   Обмякнет двор...
   О, неспроста
   Детей его в ночных подвалах
   Посулом тешит Пустота...
  
   Она...
   Она в ночную смену
   Здесь отливает суперменов
   И порнодив любых мастей
   Из нами преданных детей!
  
   От анаши и героина
   Им ложь и правда - всё едино.
   Подвал им - храм, тюрьма и суд!
   И умирают
   тоже тут...
  
   С тоски бичуют и царюют,
   Со зла гогочут и горюют,
   Поют, как плачут,
   до зари.
   Рукою голой их бери...
  
   7
   И за что ж ты, матушка,
   нас смолоду -
   За ноги, да об пол, да долой?!
   Полотчизны в голоде да в холоде,
   А другая - с бомбой под полой...
  
   Что же ты, безумная, наделала?
   Деды перессорились в гробах.
   Праведных да умных поразвеяла
   И осталась дурой на бобах?
  
   8
   Надорвались сердцем
   и умаялись,
   И по коже пламенной -
   тихий дождь.
   Оборвала осень,
   в простынь, занавес,
   Залегла, укуталась,
   не тревожь.
   И былой тоски уже ни толики,
   Ни забот, ни радости...
   А на что?
   И лежат, обнявшись, алкоголики
   В жёлтом смёте, утреннем,
   под пальто.
  
   9
   Отчего глаза собачьи у неё?
   Оттого, что он не любит или пьёт,
   Оттого, что не семнадцать уже лет,
   Оттого, что не хватает и на хлеб,
   Оттого, что туфель нету, а - весна!
   Оттого, что не известно, - чья вина?
  
   10
   Не страшись любить, душа!
   Поздно, милая, бояться:
   Что ладонью от ножа,
   От любови заслоняться!
   Что ладонью от ножа...
   Эка пальчики дрожат -
   Так и ходят невпопад,
   Так и рыщут наугад...
  
   11
   Любишь меня? Любишь!
   Взахлёб меня пьёшь!
   Губишь меня, губишь,
   А мне не даёшь!
   Не даёшь потешиться,
   Душу отвести,
   Ласкою да нежностью
   В сердце прорасти!
  
   Губишь меня, губишь?
   Взахлёб меня пьёшь!
   Любишь меня, любишь,
   А мне не даёшь,
   Не даёшь оттаять,
   Не даёшь расцвесть,
   Не даёшь стать ягодкой,
   Чтоб тебе и съесть!
  
   12
   Карп вздыхает сквозь петрушку,
   Распластав себя в куски!
   Луковые завитушки,
   Из укропа гребешки...
   Крабы, раковые шейки,
   Холодец,
   что - из сердец,
   В пьяном соусе уклейки,
   Яйца с хреном наконец!
   Поросёночек, с торца
   В брызгах красного винца!
   И над этим -
   вилки, руки,
   Стоны, вздохи,
   визги, хрюки!
   Чавки, чмоки
   без конца...
   Всё - личины,
   нет лица!
   А бессмертные их души? -
   Словно кожаные груши -
   Бей, не хочу!
   Так зачем стучу?
  
   13
   Младенчик,
   сидя на руках,
   Бьёт мать свою
   с двух рук наотмашь!
   Всё матушка, всё Родина плоха...
   Вглядитесь!
   То-то ж.
  
   14
   Где гулянка, -
   столько грязи,
   Не перешагнуть.
   Захмелевший Стенька Разин
   Пожелал вздремнуть.
  
   Рот раскрыт, расстёгнут ворот,
   Веером рубли...
   - Эй, ау? Да где ж вы, воры?
   - По пивку - зашли!
  
   Ворон каркает на дубе.
   Где ж ему и быть?
   - Эх вы, люди...
   Что ж вы, люди?
   Вы же люди, ить...
  
   15
   Мало сраму своего нам,
   Горечи да боли?
   Что ж чужой мы срам встречаем
   В пояс, хлебом-солью?
  
   У экранов - дни и ночи,
   Всё не наглядимся?
   Это ж злая вражья воля!
   Что ж мы не боимся?
  
   Отмахнёмся?
   Посмеёмся?
   Разве с нас убудет?
   А опомнимся, очнёмся...
   Где ж вы,
   русски люди?
  
   16
   Плачет матушка
   Не над камушком,
   Над живым кричит,
   Над Иванушкой:
  
   - Похмелись, очнись,
   Уж полвеку спал!
   Дурью да тоской
   До нутра достал...
  
   Стал родной земле
   Басурманушкой!
   Аль не русский ты,
   Не Иванушка?
  
   Глянь, уж Русь -
   не Русь,
   Чернь под веками...
   Окромя тебя
   спасать некому!
  
  
   ПОЛНОЛУНИЕ
  
   Уж лучше б на меня ты не глядела
   так пристально...
   Луна и Сфинкс
  
   1
   Вот - ты,
   Вот, чуть поодаль, - я.
   Нас по сукну гоняет кием
   Игра.
   Мы в ней с тобой плохие,
   Но неразлучные друзья.
  
   Нас бьют,
   Но мы друг другом биты
   Больней,
   До смерти, до бела.
   Игра.
   Кто, ей по горло сытый,
   Сегодня спрыгнет со стола?
  
   2
   Твои объятья - смерть.
   Не оттого ли
   Так мечется затравленно душа,
   Высокою неправдою греша,
   Что ищет лишь бесстрастия и воли?
   О, пусть соврёт!
   Она зашлась от боли...
   Живая ведь она, моя душа.
  
   Твои объятья - смерть.
   Но мне в них быть.
   И вместе нам по водам Стикса плыть,
   В страстях отрекшись от земной юдоли.
   Ведь и твоя душа зашлась от боли...
   И эту боль уже не погасить.
  
   3
   Ты - Ересь Ночи. Упиваюсь Вновь. Воскликну!
   Мне - моё же отзовётся.
   Но, обманувшись, сад души займётся...
   А следом - кровь.
   Ты - эхо ночи, больше ничего,
   Игра воображенья моего.
  
   4
   Не жалей меня, не надо.
   Отчего так сладко падать,
   Падать, будто возносясь,
   Будто в звёзды,
   а не в грязь -
   В эту смертную истому,
   Внемля отзвуку пустому,
   Что ворвался, не спросясь,
   Падать,
   будто возносясь?
  
   5
   Эта ненависть слаще любви.
   Эта ярость - восторга дороже.
   Святый Боже, спаси, отзови!
   Заслони от него, святый Боже!
  
   То он пьян от меня без вина,
   То дрожит от тоски и презренья...
   У него из очей - Сатана!
   Даже в светлое воскресенье.
  
   У него из очей - боль и тьма,
   И мольба,
   и мольба о спасенье!
   Святый Боже, схожу я с ума
   В твоё чистое воскресенье.
  
   Этот жар, этот стыд, этот лёд -
   Да они всех признаний дороже!
   Кто его от меня сбережёт?
   Кто его заслонит, святый Боже?
  
   6
   День ушёл, заворожен зарёю...
   Злая роза любви отцвела.
   Кастанеда, входи, я открою.
   Жизнь потерянный символ нашла.
   Символ - Разум.
   Оковы безумья
   Облетели и канули прочь!
   Полнолунье ума - ПОЛНОЛУНЬЕ,
   И души - непробудная ночь.
  
   7
   Прожечь слезой...
   И выпадет в осадок
   Комочек чувств -
   Взъерошенный птенец -
   Итог обожествления, досады
   И ненависти, наконец!
  
   Согреть рукой...
   И отпустить с руки
   Уже...
   таким.
  
   8
   Всё тленно, милый мой, всё тленно.
   Не тленно лишь тепло руки,
   Меня ударившей наотмашь,
   И страсть, что правила рукою,
   И боль, что эту руку жгла.
   Что ж, не погладить, - хоть ударить!
   Всё легче. Так больнее бей
   Нетленной ревностью твоей,
   Что стих мой и пьянит, и ярит.
  
   9
   Не поймёшь ты,
   но я любила
   Не тебя, - твой высокий недуг!
   Ты - во здравии? Я и остыла
   В одночасье, - нелепо, вдруг.
   Что мне делать с таким разумным:
   Сытым, сонным, во благе слепым?
   Возврати мне своё безумье!
   И вовеки пребуду с ним.
  
   10
   То ли буря,
   То ли вьюга
   Меж тобой и мной упруго
   Бьётся,
   здравый смысл круша,
   Оборвав до нагиша,
   Наши грешные гордыни,
   Обветшалые твердыни,
   Ржой песчаною шурша...
  
   11
   Что ж, презирай,
   Чтоб по ночам не снилась...
   Отполыхал?
   И - в пепел, и - в золу.
   Но только объясни душе на милость -
   Доколе будешь ты стоять в углу,
   Как мальчик,
   что наказан сам собою,
   И сам себя от жизни стережёт,
   Ручонки теша горнею звездою,
   Которая в чернилах пальчик жжёт?
   Что ж, угорай,
   от ненависти млея.
   Мне весело на ужас твой глядеть,
   Когда подчас, забывшись,
   ты смелеешь
   И жаждешь сметь!
  
   12
   Поделимся теплом с тобой,
   Не боле.
   Так ветка к ветке
   Жмётся в стылом поле,
   Так к зверю - зверь...
   Так птицу ищет птица,
   Так двух планет случайные частицы,
   Сведя обнаружений острия,
   Рождают "мы"
   Из чуждых "ты" и "я"...
  
   13
   Мне триста лет.
   Я - с умершей планеты
   Двух солнц,
   Которые её не поделили
   И, разорвав на части, разнесли
   В чужие, незнакомые пределы
   Её беспечный сон
   и праздник голубой...
   Зачем, кося,
   киваешь головой,
   Как статуэтка сонного японца?
   А мы с тобой,
   скажи,
   Не те ж два солнца,
   Увы, не поделившие любовь?
  
   14
   Напрасно времени поток
   Дрожит от гула,
   Пытаясь удержать
   Те дни и вечера...
   Не плачет сердце по тебе -
   Оно уснуло,
   До одури наплакавшись вчера.
   Не плачут руки по тебе -
   (то память стонет...)
   Как створки раковины
   Высохшей пустой,
   Они молчат,
   сомкнувшись под щекой -
   Ладонь к ладони.
  
   15
   Мне снился спрут.
   В подводном городе забытом
   Он двигался в сплетениях теней,
   Стирая прах порушенного быта
   С уступов дней.
   Там, запуская щупальца всё глубже
   В разломы чувств,
   он, будто в западне,
   Томился памятью.
   И был никто не нужен
   Ему на дне.
  
   16
   А и уходишь...
   Только вглубь себя.
   По кругу...
   Кольца уже, тоньше, туже.
   Уходишь потому,
   что ты не нужен!
   Не прочь от всех...
   Со всеми - вглубь себя,
   Как простыню, пространство теребя...
  
   17
   Злословье
   и мольба,
   Мольба!
   И вновь - злословье.
   А состраданье?
   Глухо, слепо, немо,
   Душа, не просветлённая любовью,
   Она -
   как демон.
  
   18
   Я себе
   тебя запретила,
   Что ж ты тщишься - через запрет?
   Мой разлюбленный, мой постылый,
   Мука адова, горний свет?
  
   Дом построил, полы в нем красишь?
   Страсть заманиваешь в кровать?
   На подушке из разногласий,
   Нам с тобою не воевать!
  
   Под холодной луной голубою
   Сад садить - что с ума сходить...
   Я ослепла. Мне легче - слепою,
   Через улицу переведи!
  
   19
   Сказали мне:
   "Чтобы рассеять мрак
   в его душе -
   и жизни всей не хватит!"
   А я твержу, как пьяная:
   "Пусть так!
   Пусть - лучше так,
   чем уж совсем никак -
   на сколько хватит..."
  
   20
   Что за нелепость:
   Убить меня,
   А потом ждать -
   Чем я на это отвечу?
  
   21
   Заглянув в эту бездну,
   Тотчас поняла:
   Сколь прекрасна она - столь опасна.
   И когда я себя у нее отняла,
   То была я с собой не согласна.
   - Бережёного Бог бережёт, - говорят...
   И нашла я похожее что-то,
   Чтоб вкусить все восторги,
   что бездны сулят,
   Не рискуя собой ни на йоту.
   Что ж, уловка моя, как нельзя удалась!
   Так зачем же с тоской неуместной
   Я сегодня опять по обрыву прошлась
   Этой, мной неизведанной, бездны?
  
   22
   Меня больше нет.
   Только - книги и вещи.
   А то, что под шалью, мерцая,
   трепещет,
   Так это - звезда,
   что забыла взлететь.
   Смерть. Смерть...
  
   Смерть, давай потанцуем,
   Веди меня!
   Смерть, давай потанцуем,
   Бери меня!
   Вот такую -
   без смысла, без имени...
   Чёрной бабочки бахрома...
   Ма!
  
   23
   Лист, навзничь
   упоительно упавший,
   Тоска златая
   из бойниц нездешних башен -
   На спящий луг,
   на влажные цветы...
   Мир напоследок так красив,
   что страшен!
   А как же ты, тоска моя,
   Как ты?
  
   24
   Остановилось сердце
   И пошло...
   Куда? Зачем?
   Да кто же его знает?
   Идёт себе,
   тихонько напевает:
   "Болело да прошло,
   Болело...
   да прошло".
  
   25
   "Ты любишь меня?" -
   Не отвечу порой...
   Душа научилась быть чёрной дырой -
   От боли
   пространство до точки сожмёт
   И взрывом
   в иную судьбу расцветёт!
  
   26
   Отступись, отрекись,
   Пойди в прошлое!
   Стань не суженым,
   Стань не прошенным!
   Укатись, покатись
   Ты горошиной
   По-за дом,
   По-за луг,
   По-за лес,
   До исхода земли и небес,
   Прочь - из разума!
   Прочь - из памяти!
   Обернись, завернись
   Стылой заметью!
   Прочь из сердца,
   Из снов,
   Из крови -
   В забытьё моё.
   Там и живи!
  
   27
   Эка, вспыхнул сухостой!
   Ах ты, Господи, постой!
   Ишь - пошло по головам...
   Знай трещит: "Ужо я вам!"
   Погорело...
   всё, что есть, -
   Месть.
   Пепел, уголь, плач, разор -
   Состоялся разговор
   С милым на прощание
   За сто лет молчания...
  
   28
   И всё-то у тебя не ладно:
   Любить - невмочь,
   Прогнать - невмочь.
   Уж я не знаю, ненаглядный,
   Чем и помочь.
   Исчезнуть?
   Нынче же?
   Готово.
   Осталось
   Слово.
  
   29
   Не мотался б где-попало,
   Навестил бы, лиходей,
   Всю себя порастеряла
   Без несносности твоей!
   Без цинизма, что со страху,
   Без нападок, что с тоски...
   Положи висок на плаху
   Всепрощающей руки
   И молчи, о чём захочешь,
   Горький промысел сверша,
   В торжество пресветлой ночи
   Погружаясь не спеша...
  
   30
   Нам бы с тобой поссориться!
   Нам бы поплакать с тобой...
   В озере слёз - рыба совести.
   Меч у неё стальной!
  
   Невода путы разрежет,
   Будто катер - винтом!
   Реже бы видеться, реже...
   Да и расстаться потом.
  
   31
   И во времени,
   и в пространстве
   Суждено ли нам будет совпасть?
   Ведь судьба твоя -
   вечное странствие...
   А моя - над тобою власть!
   А моя - вечный зов
   и отчаянье,
   Униженье,
   гордыня,
   и вновь
   Нарастающее звучание -
   Тот же колокол -
   Та же любовь.
  
   32
   Укройся во мне, Неприкаянный,
   Покайся, раскайся, о Каин мой!
   Не всё же - Гоморра?
   Не всё же - Содом?
   Укройся во мне -
   Я твой дом.
  
   33
   Из всех обид,
   Тобою причинённых,
   Взращу в душе жемчужины,
   Чтоб позже
   Вернуть тебе не месть,
   А ожерелье
   Из горьких слёз моих
   Окаменелых.
  
   34
   Вот чувство, что бесплотней сна
   И о д у в а н ь ш е й...
   Быть может, я приду сама,
   Когда совсем сойду с ума,
   Не раньше.
  
   А ты и вовсе не придёшь,
   В охапку крылья соберёшь
   И - боком, скоком!
   Зачем тогда с ладони пьёшь
   И зерна редкие клюёшь,
   Мерцая оком?
  
   35
   А что и было между нами -
   Не - в жизнь, не - в кровь,
   не - в смерть,
   А - над...
   И, выбитый двумя клинами,
   Ты не воротишься назад!
   А, что - клины?
   В них нет вины.
   Да и моей...
   Сама - порукой.
   Игра в любовь исходит скукой,
   Что горше нелюбви сто крат!
  
   36
   Я становлюсь бессмертником
   И знаю:
   по старым вазам,
   Пыльным закуткам
   Меня расставят,
   Как воспоминанье
   О знойном лете
   смертных дней моих.
   Но, руки свои тонкие раскинув,
   Нет - прутики,
   и пред тобой стоять
   Я буду нежива, и все ж - живая,
   К любви твоей по-прежнему взывая,
   Златым упрямым венчиком сиять!
   СОДЕРЖАНИЕ:
  
   СТИХОТВОРЕНИЯ:
  
   СВЕТЛЫЙ ОМУТ (1981 - 1989 гг.)
   ПОЗДНЕЕ СВИДАНИЕ (1984 - 1992 гг.)
   ТАТАРНИК (1993 - 1995 гг.)
   ГЕФСИМАНСКИЙ САД ЗЕМНОЙ ЛЮБВИ...(1995 - 1996 гг.)
   ЛУНА И СФИНКС (1996 - 1997 гг.)
   ГОРЕ - ЦВЕТ (1997 - 1998 гг.)
   ДОМ ( 1998 - 1999 гг.)
   ПОЛДЕНЬ (2000 - 2002 гг.)
  
   ПОЭМЫ:
  
   РУСЬ ПО ИМЕНИ ТОСКА...
   ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ
   ПОДЫМАЕТСЯ РУСЬ...
   ПОЛНОЛУНИЕ
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"