Аннотация: Благие начинания и их свойства в качестве дорожного покрытия
То ли ветер дул слишком холодный, то ли я стала слишком впечатлительной, но всю дорогу до лагеря меня трясло. Добравшись, наконец, до знакомого лабиринта, я направилась прямиком к Халнеру. Больше всего на свете хотелось забраться к нему под одеяло, на руки, за пазуху, под мышку, куда угодно, лишь бы провалиться в удушливое забытьё и чувство беспомощной безопасности, с которым я всегда так рьяно боролась, и о котором так мечтала сейчас.
Ночи уже стояли холодные, вход завешивали двумя пологами. Скользнув под первый, я почувствовала упругое сопротивление сферы Молчальника, а раздвинув второй, застыла, как вкопанная. Посреди комнаты, на широких подушках сидели Халнер и Лилиан. Девушка увлечённо рыдала, а вот мой... кхм, а Халнер аккуратно гладил её по голове.
- Добрый вечер, - громко сказала я, - не помешаю?
Лилиан дёрнулась. Обернулась, снова вздрогнула. Секунду протупив, она вскочила и закричала:
- Ты! Ах ты! Явилась, да? А он где? Где мой Отто, где? Куда ты его дела, сучка?! Где мой Отточко?! Сволочь! Ненавижу! Ненавижу всех!!
И, с удивительной силой оттолкнув меня с дороги, выбежала из шатра.
- Аа, ээ, ээт-то ч-чё? - только и сказала я, переводя взгляд на Халнера.
- Отто почти двое суток не было в лагере. Весь выходной, считай. Как и тебя, кстати. Где шялалась?
Он уже поднялся, и теперь стоял, зацепив руки за пояс, и агрессивно наклонив голову. Я хотела отшутиться, но вдруг заметила, что рубашка у него на груди помята, а из складок посверкивает медальон Апри. Медальоны эти в Мерран носили под одеждой, носили везде и всегда, но Халнер обычно снимал, перед тем как мы...
- Где хотелось, там и шлялась! Тебе-то что? Всё равно, я вижу, не скучал!
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, а потом прошипел сквозь зубы:
- Села и рассказала.
- Чего-оо?!
- Я сказал, села, и всё рассказала!
- Ты охренел так со мной разгова-айй!
Халнер схватил меня за локоть и буквально швырнул на подушки, где только что сидела Лилиан.
- Разговариваю! В городской Инквизиции ещё не так будут разговаривать! Память топорами переколошматят, и кровянкам сбагрят на опыты, как сильно ценную! - рявкнул он так, что я даже вздрогнула.
И добавил, уже тише:
- Кети, послушай. Что этому идиоту Отто "духовитые" мозги запудрили, и так знаю, он с детства глуповатым был. Равенство и свобода, ****! Но ты! Что тебе-то посулили?! Деньги? Пытки?
- Пытки? Ха! Пыток мне и так хватает, спасибо Дарну! - я вскочила и помахала перед его носом руками, где всё ещё виднелись узоры Орр, - а про свободу лучше и не вспоминать! Всё! Пошла свободно дрыхнуть! Лили обратно позвать, или сам спра-кхх!
Я закашлялась, ударившись спиной о полированную доску. Это Халнер перехватил меня на полуслове, скрутил, и втиснул в кресло. Сам тут же опустился на пол, сжав коленями мои ступни и лодыжки. До синяков прижал мои запятья к подлокотникам.
Не то от встряски, не то от общей усталости, я почувствовала дурноту.
- Хал. Хал, послушай. Я зверски устала, ты не в настроении, давай лучше завтра всё обсудим?
- Нет.
Даже стоя на коленях, он был выше, и смотрел сверху вниз, смотрел собранно и отстранённо, будто чужой. Не в силах выдержать этот взгляд, я опустила голову. На мгновение показалось, что его медальон Апри выполз из складок рубашки и начал едва заметно покачиваться, сам, словно тот золотой паучок, который мне дали пауры в подземельях заброшенного храма.
- Хал. Хални. Пусти меня. Пусти, пожалуйста. Я никуда не уйду. Я... мне надо в туалет. Очень.
- Посмотри на меня.
Стараясь дышать глубже, я с трудом подняла голову. Боги. Где его зрачки?
- Хал. Хал, я ща блевану.
- Правильно, - ответил он, и моргнул зелёными фасетчатыми глазами, - правильно, Кети. Выплюнь всё виденное. Выплюнь всё лишнее. Рассказывай...
***
Я открыла глаза и посмотрела в потолок, на едва заметную паутинку между складок материи. Обитатель ажурного дома прятался неподалёку, ожидая, когда прилетит еда. Еда - это, кстати, хорошо. Позавтракать бы...
- Кети! Кети, вставай! - из-за полога показалось круглая мордашка Хелии, - я понимаю, дело молодое, но ты сейчас представление продрыхнешь! Давай-давай, я тебе кролика сделала, как ты любишь.
Кролик. Кролик это хорошо. Уфффф... Я с трудом поднялась на койке. Боги. Я же не сюда вчера шла? Или в кабак завернула по дороге? Не помню. В голове только вчерашний ритуал и обрывки ночных кошмаров: Халнер с фасетчатыми глазами вытягивает мне мозги через нос, словно бальзамировщик; Марш разматывает-развинчивает свою шляпу, под которой вместо черепной коробки оказывается каменная чаша с тонущим Анкером; Анкер, сидя в обнимаку с полукадаргой, и, почему-то, Эвелин, орёт про способ снять мои Орры, и призывает Трена; Трен швыряет мне медальон и начинает декламировать программу Сопротивления о беглых Перерожденцах... телеги, контрабанда, заброшенный храм, потомок мутантов Лирки, полуперерожденец Безкар, пауры...
С размаху опустив голову в ведро с холодной водой, я помотала волосами туда-сюда. Потом встряхнулась, разбрызгивая капли по всей комнате. Стало легче. Сменив вчерашнюю затхлую одежду, я кое-как позавтракала (не смотря на аппетит, желудок отказался принимать много пищи), и, вроде бы, оклемалась. Приснится же, брррр! Что я пила вчера? И где? А, главное, когда?
Вопрос этот промучил меня всё представление, во многом ещё и потому, что его же задал и Халнер - по обыкновению, он сидел вместе со мной на "насесте", с которого я делала иллюзию укрощаемого монторпа. Честно ответив, что ничего не помню про вчерашний вечер, я начала с удвоенной силой думать, но додумалась только до головной боли. Впрочем, моё состояние явно лучше, чем у явившегося, наконец, Отто. Будучи не в состоянии выступать, он завалился в стойло, где и задрых в обнимку с волами.
После того, как я сделала личный номер с большой иллюзией и пошла в гримёрку, в коридоре ко мне подскочила Эвелин.
- Кет, нужна твоя помощь, срочно! - зашептала лекарка, крепко схватив меня за рукав, - ребята пропадают! На тебя одна надежда! Они заст...
Она осеклась и скорчила вежливую мину.
- Добрый вечер, папа. Извини, но нам с Кети надо пошушукаться. О своём.
Подняв брови, руки, и выпятив губу, Халнер немедленно и молча удалился. Эвелин снова повернулась обратно и начала толкать меня в гримёрку.
- Поторопись, пожалуйста! Отто с Пертом застряли на ярмарке, там листовки новые, поедут с нами в горы. Надо их вынести и вывезти сюда, а тут уже разберёмся.
- Отто? Так он же на бодуне дрыхнет?
- Какой бодун! Иллюзия это, помнишь, ты на камни записывала на всякий случай. Да, Лилиан делает вид, что так и надо, потому что иначе вдовой станет. Шевелись, давай!
- Слушай, ты чего раскомандовалась тут? - возмутилась я, - у меня на вечер вообще другие планы!
- Мда? Твои планы как-то не торопятся снимать с тебя Орры! А у нас всё на поток поставлено! Планы у неё. Давай, давай, собирай, что нужно, и пошли!
Ну что ты будешь делать! Переодевшись, и наскоро собрав небольшой мешочек с кристаллами иллюзий, Кади и Мирт, я двинула вместе с Эвелин прочь из лагеря.
Мы довольно долго шли круголями по тёмным улицам туда, где горела огнями Ночная ярмарка. Всё-таки забавно придумано: несколько раз в год купцы Жемчужного позволяли буквально разорять свои склады, выставляя товар по очень низким ценам. Конечно, не от большой щедрости: продукты на этих ярмарках почти просрочены, вещи - бракованы, драгоценности - фальшивы. Потом теневые дельцы, и вместе с ними Сопротивление, сообразили, что большую толчею под покровом ночи можно обернуть себе на пользу, и понеслось. В разноцветных и разнокалиберных коробках, часто находились листовки, котрабандные книги, и многое другое. Так сказать, вещи, несущие "просвещение и свободу" на другие концы Империи: в Жемчужном таможенные досмотры судов давно превратились в формальность.
А вот оцепление вокруг ярмарки - точно не формальность, да и посты рядом со складами следили внимательно. Дело тут не только в штрафах, которые купцы сдирали с невнимательных стражников, пропустивших кражу, но и в том, что сегодня, в самом начале ярмарки, произошла большая драка, под которую кто-то что-то умыкнул, и теперь все были на взводе. Как тут вынести несколько ящиков без документов!
- Уф, Кети! Наконец-то! Ура! - забасил Отто, - как я рад тебя видеть!
- Угу. Так, показывай, чего надо.
Надо было немного, но муторно: прикрыть дверь, прикрыть погрузку, прикрыть телегу, пока в неё для маскировки грузили корзины с едой. Тут ребята перестарались, и завалили телегу так, что на ней совсем не осталось места, кроме как на козлах и только двум оболдуям.
- Вот же бестолочи! - воскликнула Эвелин, - ладно, я тут останусь, для лазарета кое-чего приглядела. Вы вернитесь, главное, ну или пришлите кого, сумочки поднести.
- Ща, погоди... давай-ка посмотрим...
Увы. На телеге действительно не нашлось места, разве что для маленькой меня. Впрочем, без меня ребята бы и не выехали.
Скрепя сердце, пришлось оставить Эви на ярмарке одну, и отправиться в путь.
В ледяном предрассветном воздухе, пар от дыхания оседал на железных частях телеги. В любой другой день по такой погоде, я побила бы даже Изабель по части танца, но мне снова поплохело, и я слезла вниз. Оставалось стиснуть зубы и считать шаги, чтобы хоть как-то отвлечися. Пятьсот двадцать. Пятьсот двадцать два, пятьсот двадцать три... четыреста тридцать восемь... Неважно. Лагерь скоро, уже скоро.
- Кети, ну ты что? Опять желудок? - озабоченно спросил Отто, - я ж тебе сказал, что кютюк в этих пирожках. Нет, всё равно съела! Эх... Перт, подвинься давай, Кети сядет!
- Не, так меня совсем укачает, без прикрытия останетесь. Лучше пешком...
- Ууу, похмелюга, - протянул Перт, и полез в корзину, - на, держи лируппу, поможет.
- Угу.
Я куснула зелёную мякоть и скривилась от хлынувшего в рот кислого сока.
- Брр, дрянь! Ух! Отлегло, кажись. Спасибо!
- Да не за что, - Перт потянулся, меняя позу, - слушайте, а может, срежем угол-то?
Отто согласился, я промолчала. Мы свернули в узкий переулок, чуть не задавив какого-то оборванца, пристроившегося поссать.
Переулок этот здорово сокращал дорогу, но пользовались им редко, предпочитая нормальную проезжую часть, что вилась вокруг доходных домов. И хорошо, что не пользовались: например, сейчас телега заняла почти всю ширину прохода, так что пришлось всё-таки залезть на панцирь и устроиться в корзине с зеленью. Если бы не кютюк, плавное покачивание навеяло бы сон, но увы. Громко рыгнув, я перегнулась через край телеги.
Через пару мучительных минут покачивание прекратилось. На заднем плане начался какой-то разговор.
- ...предъявляем, - проговорил кто-то.
Сплюнув последний раз, я вытерла рот и обернулась. Площадка перед выходом из переулка ярко освещена факелами, которые держали двое в форме внутренних войск. Ещё трое стояло перед ними. Отто уже соскочил с телеги, Перт передвинулся на край и закатывал рукав. Патруль? Проверка крови? Доигрались...
Пробравшись вперёд, я последовала примеру Отто и слезла на мостовую - если что, легче будет бежать. Впрочем, этого не понадобилось.
- Верноподданная Адони, - кивнул офицер, поднимая глаза от проверочной пластины, - очень хорошо. А чего зелёная такая? Может, лекаря вызвать?
- Да ну что вы, какой лекарь! - тут же запротестовал Перт, - это ж наша, тоже на ярмарку ходила, подобрали вот на обратном пути. Потравилась маринованнм кютюком, у неё бывает. Ну, знаете, желудок начинает бурчать, плохо работать....
- Да знаю, - вздохнул лфицер, и кивнул мне, - ну, поправляйся. Так, а в телеге что?
- Продукты, - небрежно ответил Отто, - у жены день рождения, закупались вот. Мидии, овощи... Вино, разумеется.
- Да, урожай мидий в этом году хорош. У меня тесть сотни корзин собирает, всё сетует, что столько народу перемерло, некому сбывать... - вздохнул офицер, а потом кивнул солдатам, - обыскать.
- Э, зачем так сразу? У нас ещё и фрукты! - Перт начал жонглировать ярко-рыжими якиррами, которые так любила Лилиан, - хотите?
И бросил пупырчатый плод офицеру.
- Не хочу, - холодно ответил тот, передавая якирр Отто, - а вам рекомендую слезть.
Перт наигранно вздохнул и спрыгнул с телеги. Потом он встал рядом со мной, красноречиво отдавив ногу.
Да хоть обе. Иллюзия не работала. Не смотря на четыре камня по углам телеги, не смотря на привязку, не смотря на вложенные картинки на случай появления посторонних - иллюзия не работала.
Не работала, хоть тресни.
Не обращая внимания на перезрелые фрукты и яйца, солдаты небрежно сняли верхние корзины. Я глубоко вдохнула, унимая стучащее сердце. Дотянуться до кристаллов. Дотянуться. Дотянуться...
Опять сбой.
Средний ряд корзин. Овощи, мука, масло. По виску покатилась струйка пота. Я почти физически слышала, как колотится сердце Перта справа от меня. Кажется, полез за оружием. Отто слева спокоен: он ещё ничего не понял.
Делая вид, что разминаю плечи, я шагнула чуть вперёд. Взгляд направо, на выход из переулка. В руках офицера - шар из полупрозрачного зеленого камня, за спиной - двое солдат. Вооружены скорострелами. На взводе.
- Ух ты ж...! - послышалось из телеги.
Это солдаты на телеге взялись за огромные корзины с рыбой, мясом, выпивкой.
Собраться, собраться! Я напряглась, проводя свертку. Так, так, ещё немного! Тщетно. Едва прогнувшись, пространство отпружинило и... ударило поддых.
Рвать было уже нечем. Сплёвывая тягучие слюни на мостовую, я беспомощно следила, как последние корзины переставили в сторону. Коробка, другая. Крышка в сторону, под ними - ворох листовок.
Сжимая в руках заточенные мечи из театрального реквизита, Отто и Перт рухнули на землю. Из шеи у каждого торчал полосатый дротик.
Я прислонилась затылком к холодной стене, и закрыла глаза.
***
Одиночка, стылая и сырая, из освещения - банка размером с два кулака, в которой трепыхаются полудохлые светляки. Окон нет, кандалов нет, скамьи нет, только дырка в полу, из которой пасёт местной смолой, и соломенный матрац. Хорошо, что никаких насекомых не видно. А то монторп знает, какие в Мерран вши да клопы. Может, тоже с щупальцами.
Завернувшись покрепче в истасканное, но чистое одеяло, я сжалась в комок. Холодно. Но всё равно, условия роскошные - вон, даже укрыться дали. Интересно, это для всех, или политические на особом счету? Очень уж всё справно: не орали, не били, к врачу перво-наперво отвели (отравление? Ктюк? Да, не первый случай). Потом покормили - пусть невкусно, но сытно, и отоспаться дали. Обыскали, правда, по-настоящему тщательно - и одежду перетряхнули, и во все щели физиологические залезли, и даже пространственные "карманы" проверили. Ну, за исключением тайничка с тройным дном, который я для медальона с Огнём вырезала - его не нашли. Как и золотого паучка, которого дала мне старая пауриха в Пенном заливе, и которого я так и не стала продавать. Слишком уж странная вещица: передвигается сам, пульсирует, словно маленькое сердце, от чужих глаз прячется. И глаз, и рук. Да уж. Кто бы мог подумать, что личное пространство, оказывается, так легко выворачивать?
Мда. Пространство. Я подумала о ребятах и поёжилась. Они ведь так рассчитывали на меня. А теперь что? Где они? Как? Нас везли отдельно, не знаю ничего. Но знаю точно, что с теми, кто сопротивляется при аресте, цацкаться не будут. Тем более, с идейными. С них ведь станется лозунги выдвигать и даже хамить "кровавым псам режима". И всё - прощай, театральная ячейка. Да и сам театр...
Ха! Представив, в какую истерику впадёт Дарн, я даже села. Какое крушение планов и надежд, а? Его собственные артисты попались с политической макулатурой. А если выяснится, что и в подрыве лорда Ириана в Дельте участвовали... Директору самому головы не сносить, будь он... да кем угодно. Но, пока это всё фикция, единственная вина - не вернулись к представлению. Интересно, кем он нас заменил? Укротителей много, из огнеходцев Равора мог поставить. А меня наверняка Халнер прикрыл, как тогда, в Озёрном.
Халнер. Ох-хо-хо. При одной мысли о его реакции, под ложечкой неприятно буркнуло. Тут не знаешь, что хуже - в тюрьме посидеть или этот его взгляд заработать. "Я же говорил, я же говорил". Он же говорил. Нет, ну правда ведь, говорил. Да уж, вляпалась. "Надо меньше пить, надо меньше пить". Зануда.
В затылке на миг зазудело, потолок прошел рябью. Вот и помянула директора. Через Орры дёргает, не иначе. А вот и хренушки! Инквизиция на то и Инквизиция, может даже такие штуки блокировать. Интересно, а снять могут? Скорее всего, да, причём даже чище, чем Сопротивление. Хм... есть, над чем подумать.
Тут раздался каменный стук, в стене открылся лаз.
- Адони, на выход! - рявкнул кто-то.
Я послушно встала, и просочилась в ярко освещённый коридор. Набросив на меня тонкий поясок из матово-синей кожи, тюремщик - сухопарый тип в застиранной общевойсковой форме без знаков различия - сказал мне идти вперёд, а сам поправил дубинку, и пошёл следом
Шли долго. Из полутёмной галереи с многочисленными каменными дверями, попали на узкую винтовую лестницу. Темно - фонарь где-то за поворотом наверху. Потом опять галерея, уже светлая и красивая. Стена слева - прозрачная, с видом на ухоженный газончик, справа - деревянные двери. Все в узорах, ни одного одинакового.
Выбрав ту, на которой солнечный диск наполовину погрузился в море, тюремщик запустил меня в комнату. Посреди неё стояло два простых стула и стол, всё из крепких, едва оструганных досок. Стены - обшиты чем-то похожим не то на ткань, не то на кожу. Незнакомый материал отражал свет от длинного светильника, в котором сонно шевелились голубовато-белые гусеницы светляков.
За столом сидел человек. На нём была такая же форма, что и на тюремщике, только чёрного цвета, на плечах - черная же епитрахиль с тонким белым узором по краю и крупной эмблемой на концах. Меч на фоне солнца. Хм. Где-то я это уже видела...
- Доброго времени суток, Аделаида. Присаживайтесь. Брат Явон, инквизитор шестого круга, округ Жемчужный, - любезно сказал человек.
И мы начали общаться. Он спрашивал то про жизнь, то про работу в театре, то про моё мнение о политике государства. Иногда про листовки. Иногда просто так, ни о чём. В общем, ничего особенного, очень вежливая, спокойная, даже милая беседа.
- Листовки? Какие листовки? Ну, мало ли, я по чужим телегам не рыщу.
- Плохо, да. От кютюка несварение, я ж уже лекарю сказала. Да, редкая вещь. Сама страдаю. Но вот так.
- В смысле "как оказалась"? Говорю же, подвезли ребята меня. В театре ж месте работаем. На улице увидели после ярмарки, и предложили с ними поехать.
Хоть происходящее и казалось игрой, но я не расслаблялась, и аккуратно подбирала каждое слово. Потому что не раз слышала, как отец допрашивает высокопоставленных военнопленных за бокальчиком вина. Вопросы прямые и косвенные, вопросы наводящие и сбивающие с толку. Одно и то же по нескольку раз, или просто какая-то ерунда. Подцепить на мелочах, на несовпадениях, на искажениях. Да уж. Со стороны вопросителя всегда веселей.
Вдруг в дверь постучали. Вошел ещё один человек, тоже в чёрной форме, только без епитрахили, и что-то быстро сказал на ухо брату Явону. Тот поморщился, закатил глаза, и вышел. Да так и не вернулся.
Потом меня снова отвели в камеру. Принесли еду. Унесли. Принесли. Унесли. Светильник сдох окончательно. Теперь я сидела в темноте и тишине, ведь из-за толстых стен не доносилось ни звука. Казалось, мир замер в абсолютном спокойствии, даже Орры перестали зудеть. Только лезли беспокойные мысли, да подташнивало от местной баланды.
Наконец, дверь снова распахнулась. Опять лестница, коридор с деревянными дверями. Та же комната, тот же брат Явон. На столе - кипа бумаг.
- Здравствуйте, верноподданная Адони, - отрывисто сказал инквизитор, - вот, кое-что на подпись.
На листах - мои показания под заголовком "опрос свидетеля". Уже свидетеля? Это мне больше нравится.
- Так. И вот здесь ещё, пожалуйста.
Вторая часть бумаг - по возврату моих вещей, отобранных при обыске. Выпускают, что-ли? Ну-ну... Интересно, а ребят? Не спросила, лишние подозрения сейчас ни к чему.
Внимательно прочитав бумаги, расписалась и, по здешним правилам, припечатала кровь на каждый лист.
Брат Явон собрал всё, проверил, положил обратно в папку.
- Ну что же, пойдёмте, - вздохнул он, вставая, - за вами уже пришли. Я провожу.
Снова коридоры и лестницы - выше, дальше, с узкими решетчатыми окнами, через которые проникал тусклый вечерний свет. Хм. Ещё пара часов, и я бы пропустила второе представление. Или третье?
Мы вошли в небольшую комнату, похожую на холл гостиницы: полукруглые стены, ковёр на полу, при выходе на другом конце зала - стойка перед стеллажами с ящиками и папками, прикрытая тонкой прозрачной мембраной. За стойкой - боец в той же чёрной форме, что и у брата Явона, но опять без каких-либо лычек. Рядом со стойкой стоял человек в гражданском, и расписывался в толстой книге, другой рукой придерживая прозрачную коробку с моими вещами. Я непроизвольно замедлила шаг.
Пока я пыталась справиться с потоком эмоций, брат Явон прошёл вперёд.
- Да не затмится Великий Апри, брат Халнер. Вот, извольте получить клиента. Только умоляю, в следующий раз регистрируйте своих людей вовремя и как положено.
- Да не затмится Великий Апри, брат Явон. Я же написал, обстоятельства экстренные, бумаги не успели поступить. Ну, вы же знаете нашу бюрократию...
Халнер сказал что-то ещё, но я прослушала. Боги! Что мне делать со всем этим дальше?! Траурная ленточка, как же. Ещё в Озёрном всё было понятно, да и сам сказал потом, почти прямым текстом. И вообще, зацепок хватало. Со стороны, может, и не заметно, а при близком общении всяко больше всплывает. Но сложить одно с другим я и не подумала. Идиотка.
...Только не смотреть на него сейчас. Только не смотреть...