Я люблю тебя. Так ясно. Так светло.
Пораженно скалы отступают.
Их седые головы кивают,
Бросив пряди, светится чело.

Значит, время новое пришло.
Новой жизнью полнятся легенды.
Прогревая старенькие кеды,
Солнце на уступ сырой легло.

Обнимая воздуха гряды,
(Цепи гор за ними призрачней и глуше),
Звон цикад привычно ломит уши.
Им полны сосновые ряды.

У воды (где шепчутся нежней,
Гальку с перламутром округляя)
Цепи скал считают цепи дней.
И себе ни в чем не изменяют.

Покидая землю, как дитя
Ты щекой прижмешься к крепкой груди.
Лик спускают каменные люди,
Их ступени-складки шелестят.

Мать тебя то пестует, шутя,
То дремота веки ее смежит,
И, забывшись, чадо не удержит.
Но на помощь сотни рук летят.

Облака, вздымаясь высоко,
Беспокойно трогают за плечи.
Скалы усмехаются и лечат
От пустых забот, судеб, оков.

Обнимая новую скалу,
Как вино стремление вкушаешь.
Имя ей и путь определяешь.
И реальность вертишь, как юлу.

И лишь до конца себя раскрыв,
Обретаешь милость и прощенье.
И стены и воздуха вращенье
Очищает маетный нарыв.

Родственное чувство породив.
Кто тебя бы понимал как скалы?
Разногласье формы отступало.
Равен им. И близок им. Один.

Сколько отдалось тебе вершин,
Мне ль считать? Что мне мирская слава?
Как и им, мне безразлично, право,
Все, что ты имел и совершил.

Я в глазах твоих тону Сейчас.
Кем ты был и станешь - безразлично.
Все, что скажут о тебе - вторично.
Все, что скажешь ты - иконостас.

Если есть куда - бежит поток.
Если есть потребность - будет пища.
Если чистоты участья ищут,
Жизнь вдыхая в запад и восток,
Существуя только впереди,
У земли не требуя покоя...

Я - скала. И, может быть, щекою
Ты прижмешься и к моей груди.