Случайная командировка(1-2 гл.)
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Обычно я стараюсь придерживаться правила, что "половину работы не показывают". Уже написанное‑то - сто раз подумаю, выложить ли. Но тут... Решил сделать исключение. Начало написалось недавно достаточно быстро. Стечение обстоятельств... И решил - пусть будет здесь. Пусть лежит. Как там у Проспера Мериме: "Каждый раз, как ты оденешь это ожерелье..." Как будет писаться далее - честно скажу, не знаю. По некоторым причинам текст этот... непростой для меня в эмоциональном плане. Тяжёлый. Но я постараюсь. Задумано было - вообще давно. И нет, первоисточник - совсем не мир Кира Булычева из "Сто лет тому вперед". И даже не "Гостья из будущего". Так... некоторые мотивы оттуда. Идея же родилась когда‑то после прочтения "Постъядерный мир Алисы Селезнёвой..." Карена Налбандяна. Его можно назвать вдохновителем. Если посчитаете идею либо качество исполнения - неприемлимыми, пишите в комментариях. Брошу это дело. Сохраню сколько‑то больных нервов... Своих - и ваших. Пока, естественно - даже не "бета". Рабочее название. И самый первый вариант текста...
|
Моей самой близкой подруге. Единственной , кто честно, истово и бескорыстно любил меня последние семнадцать лет таким, какой я есть. И всегда был рядом...
Нескончаемой удачи тебе в Полях Вечной Охоты, Алиска...
Случайная командировка.
Глава 1. Вместо пролога. ППД 15-го ООН ГШ ВС РуС, 3 мая 2079 года.
Дверь из коридора с грохотом открылась – и в кубрик через порог шагнула измазанная в грязи низкорослая фигура. Под слоем полужидкой тёмной каши угадывались контуры тактического комплекса "Витязь", шлем от которого вошедший тащил в руке. Правда, больше всего в настоящий момент напоминал этот предмет только что извлечённый из кучи чернозёма булыжник. Ударившись об ограничитель, несчастная дверь попыталась закрыться обратно, за что была удостоена еще одного тычка и невнятного возгласа: "Да стой ты, с-сука...". Озвученного пусть хрипловатым и усталым, но достаточно мелодичным и безусловно женским голосом.
Оставляя на пластиковой плитке мокрые следы и небольшие ошмётки грязи, вошедшая протопала к дальнему углу, где располагался вход в душевую секцию, продолжая негромко ворчать по дороге: "Долбанный ливень... Долбанные тупые курицы... Долбанная моя жизнь, еб**ь меня в рот..." Дойдя и распахнув дверь в санблок, фигура коротким движением метнула в проем шлем. Быстрым стаккато защёлкали электромеханические замки – и на пол одна за другой посыпались броневые накладки с торса, ног и рук. Задвинув их парой движений берца за порог, вслед за шлемом, девушка, – а именно очень молодой девушкой, практически девочкой однозначно выглядела вошедшая, – с треском расстегнула боковое и плечевое крепления и стянула, слегка поморщившись, элемент "грудь-спина" второго броневого слоя. Который ожидаемо полетел туда же, куда и предшественники. Через минуту последним заветный рубеж преодолел собственно боевой комбинезон-основа.
Оставшись в тонком обтягивающем трикотажном белье, – состоявшем из майки и коротких шорт, – девушка, превратившаяся в худощавую и очень невысокую девочку-брюнетку, миловидную и большеглазую, облегчённо вздохнула и ненадолго замерла, опёршись на косяк. Постояв несколько секунд с закрытыми глазами, встряхнула головой, слабо улыбнулась, – и уже более энергично, чем при первом появлении, пошлёпала босыми ногами в сторону одной из кроватей. Десяток которых выстроился углом напротив, у ближней стены. Вытащив на месте из спрятанного в стене объёмного шкафа большое полотенце и упаковку со свежим бельём, опять на мгновение замерла – а потом слегка хрипловатым ещё голосом спросила, повернувшись в сторону расположенного в другом конце кубрика стола:
– Слушай, Белка, у нас чай свежий?
Сидевшая за ним с книжкой в руках смуглая девочка лет двенадцати, – до того молча наблюдавшая за происходящим, – так же молча помотала отрицательно головой. Брюнетка улыбнулась.
– Будь другом, завари... А то из меня и так поллитра потом вышло, а потом еще и ливень этот чертов столько же выпил. И скаф этот грёбаный отмывать надо...
Названная Белкой улыбнулась в ответ, кивнула и положила, перевернув, раскрытую книжку на стол:
– Хорошо, Алиса!
Минут через двадцать, определённо более весёлая и бодрая, недавняя замарашка вышла из душа, последовательно перетаскала в соседнюю дверь, – где располагалась взводная сушилка, – отмытый "Витязь", шлёпнула напоследок по кнопке у дверей, запускающей режим циркуляции, и наконец облегчённо вздохнула себе под нос:
– Надеюсь, до утра эта хрень высохнет...
Облачившись в вытащенный из того же шкафа, где недавно брала белье, ярко-красного цвета домашний костюм, – а комплект из свободных штанов и куртки вполне подходил также по виду и под определение "пижама", – разительно преобразившаяся девица развесила влажное полотенце на спинке кровати, сунула ноги в пушистые тапки и пошлёпала к столу. Названная ранее Белкой сидела на том же месте, – затереть грязные следы и запарить чай по просьбе старшего сержанта Ростовой много времени не заняло, – в компании двух больших кружек, пластикового столового контейнера с сахаром и электрического чайника. Чуть особняком возвышался расписанный абстрактными "петухами" фарфоровый заварной. Причём был он воистину огромным и почти не уступал по объёму электрическому "старшему брату".
Нацедив себе полную кружку практически одной заварки и всыпав туда пять чайных ложек сахара, старший по званию сначала, слегка обжигаясь, жадно выпила половину. Потом посидела немного с полуприкрытыми глазами, всем лицом выражая полное удовлетворение этой жизнью, – и продолжила допивать уже нормально, откинувшись на спинку стула и прихлёбывая маленькими глотками. Опустошив кружку, – и успев за это время пару раз как бы случайно покоситься из-под пушистых ресниц на елозящую Белку, – она пристроила пустую посудину на стол и насмешливо фыркнула.
– Ну чего ты мнёшься, как целка, увидевшая хрен крупным планом. Спрашивай уже, рядовой Изабелла. Из тебя любопытство прям капает. Течёшь, можно сказать. – Она снова фыркнула. – Потом тебя от этого отучат. Пользуйся случаем. Пока я без погон и шевронов...
И улыбнувшись, она демонстративно покосилась своими удивительного насыщенного синего цвета глазами, – что когда-то даже служило предметом зависти других девчонок, – на обтянутое весёленьким красным флисом плечо.
Собеседница еще немного помялась, а потом все-таки не выдержала:
– Алиса, а за что Кощей тебя не любит так? Ты вон только день из медблока – а он тебя загнал на полосу в личное время. Ну и вообще... Говорят, на плацу было слышно, как он на тебя орал...
Белкину речь Алиса выслушала, не переставая улыбаться. Потом тихо и мелодично засмеялась и дотянувшись через угол стола, – ласково растрепала девчонке короткие светлые волосы.
– Ничего-то ты еще не понимаешь, горе-рядовой... Кощей меня любит. Очень любит. Даже на полосу послал "от и до", по времени. Чтоб я сама могла выбирать удобный темп. Плюс – без обвеса и оружия. А не отреагировать на мой... мои действия, скажем так, он не мог – мы все-таки в армии. А старшим командиром тут, ответственным за все, именно он остался, пока Сухов на полигоне.
Ехидно улыбнувшись и подмигнув Белке, добавила:
– Стоит не наказать сегодня одного – завтра будет пятеро. А послезавтра придёт истинная Гоморра. С Содомом вместе. Ты просто не представляешь пока, на что способны наши дикие девки. Так что поорать и отправить бегать – самое мягкое. Вроде и реакция есть, и правила соблюдены... А кому надо – и так все знают.
Пока она наливала себе вторую кружку чаю, – такого же крепкого, но уже без сахара, – Изабелла явно обдумывала следующий вопрос. Потому что стоило Алисе снова расслабленно устроиться на стуле, она тут же подала голос.
– А зачем ты... Ну это, боевую особь на задний двор столовой запустила? То есть глюк, конечно... – И хихикнула, не выдержав. – Они там уписались почти все. А когда он в кухню залез – разбежались нафиг с диким визгом. Аж за казармы упороли! – И снова захихикала.
Алиса слегка покривилась, отхлебнула из кружки, пробормотала негромко: "Курицы безголовые..." Потом вздохнула – и пояснила уже подробнее.
– Ты ведь знаешь, что мне поставили новый усилитель. – Белка кивнула. – Он... другой. Сильнее. И вообще... По другому приходится с ним работать. Следующее поколение имплантов. Во-от...
Она опять отпила пару глотков чаю, явно подбирая слова для понятного объяснения.
– На слабых воздействиях его не откалибруешь. Сразу из медчасти я пошла к Кощею, объяснила ситуацию: что я сейчас не боец, что потеряла временно половину боевой эффективности, можно сказать. Что это неправильно и практически преступно – вдруг через час реальная тревога. И мы попрёмся отражать как есть и кто есть, без всяких скидок, что командир и половина личного состава на полигоне. А значит мне надо срочно вывести имп на режим. Причём не обязательно боёвкой – подойдут и массовые пролонгированные воздействия, там тоже и расход большой, и структурировать приходится тонко. Он отказал. Бла-бла-бла про отсутствие контрольной группы и прочая фигня.
В рассказе опять возникла небольшая пауза. Пока старший сержант сосредоточенно пила из кружки, Изабелла снова успела ввернуть вопрос.
– А почему он так?
Алиса вздохнула, поставила ёмкость с остатками чая на стол, со сладким стоном потянулась. Потом продолжила поясняющим тоном.
– Кощей искренне убеждён, что у Сухова есть хитрый и всеобъемлющий гениальный план на все случаи жизни. Раз генерал, убывая на полигон, не дал соответствующих указаний, – значит так надо. Значит это часть "гениального плана". Приедет – и скажет, что делать. Он не боится ответственности, не подумай, – он действительно считает Сухова гениальным командиром и организатором. И уверен, что не вправе влезать в его замыслы.
– А ты? – не удержалась Белка.
– А я думаю, что командир со всеми своими способностями – совсем не искин. И может в мелочах что-то забыть или упустить. Или как раз – понадеяться на инициативность и здравый смысл подчинённых. Да на соблюдение ими уставов, в конце концов! Обязана я "неуклонно повышать свою боеспособность", несу я за это личную ответственность "вплоть до" – значит я это буду делать! А эти курицы...
Она презрительно покривилась. Потом немного злорадно улыбнулась, взбила руками уже подсохший "гаврош" короткой причёски и насмешливо продолжила.
– Они все на контракте. Начальница вон их – вообще как энсин пиндосовский, практически, по статусу. Все хоть как-то, но прошли обязательную боевую подготовку. Вкусно жрут, сладко спят, за территорию к мужикам ползают. На паек усиленный каждая почти еще всю семью свою содержит. Военнослужащие доблестные, бл***... На ком мне воздействия отрабатывать – на пацанках первого срока, которые по казармам после занятий едва ползают? Или на карауле? А я должна их отработать, – потому что это мой долг и обязанность, как действующего бойца. И я их отработала. Должны же эти мокрощелки кухонные хоть в чем-то "стойко преодолевать тяготы и лишения военной службы".
Она опять раздражённо фыркнула и покачавшись на задних ножках стула, чуть спокойнее продолжила.
– У них на входе собственная оружейка, в каждом помещении тревожные кнопки... Хоть одна тупая сука личное оружие схватила, увидев ящера? Хоть одна прошмандовка хоть одну кнопку нажала, перед тем как бежать быстрее собственного визга на другой конец части? Да в конце концов, если не все мозги у тебя в клиторе, а хотя бы немного в верхней башке есть, почему ты не задумалась, бл**ина: откуда посреди военного городка, в самом его центре, одинокая боевая особь, – которая ни телепортироваться не умеет, ни в отрыве от подразделения не действует, что даже во всех визор-сериалах уже обмусолили, – и при этом ни боевой ревун не орет, ни ГБР-ки караульные не бегают? Тьфу!..
Алиса со стуком вернула стул на четыре ноги, неожиданно поцыкала зубом и лукаво глянула на Белку.
– И вообще, пожрать пора. Хватит пока разговоров. Урок прерывается на время приёма пищи. На ужин сегодня не идём, рядовой. Нехай подавятся, как Ленка говорит. Лезь в НЗ, выскребай там побольше на двоих, – я голодная как волк. А туда завтра свежего докуплю.
Ужин прошёл... хорошо. То есть рядовой Изабелла радостно насыщалась внеплановыми вкусняшками, а старший сержант Ростова – неторопливо утоляла голод. Спустя полчаса, отведённых на неторопливое сибаритство, старшая из девушек удовлетворенно откинулась на спинку, потянулась до хруста – и встав, неторопливо продефилировала в свой угол. Вернувшись через минуту с небольшой книжкой в руке, пристроилась обратно на стул и мотнула головой в сторону стола:
– Как уберёшь – можешь еще немного полюбопытствовать, попытать меня. Пока Шахрезада готова вести дозволенные речи...
Хихикнула, раскрыла книжку на заложенной закладке и погрузилась в чтение, покачиваясь на стуле. Именуемая Белкой засуетилась, подчищая следы скромного праздника живота, и уже через пять минут пристроилась напротив, готовая терзать старшего товарища вопросами.
– В шахматы как? – поинтересовалась Алиса, заметив любопытствующую стойку младшей.
– Плохо, – скривилась Изабелла.
– Ладно, тогда нарды. – Снизошла сержант. – Параллельно разговорам. Учись многозадачности.
Продолжая при этом неторопливо перелистывать страницы потрёпанного томика с вытертой, когда-то золотистой надписью на обложке "Любовная лирика русских поэтов". И хрустеть сладким крекером.
Шустро притащив доску с фишками и расставив камни, младшая скромно положила на стол кубики.
– П-фф, все равно мой шеш-беш будет... – Фыркнула Алиса. – Начинай.
Бросив кости и скромно передвинув фишки, Белка набралась смелости и спросила:
– Алиса, я у тебя какой цикл? Ну, в смысле сколько уже... Какой по счёту?..
Прикрыв книгу и катая в руке кости, старший сержант слегка повела вопросительно бровью:
– Пролонг что ли? Пятый. – И запустила кубики на стол.
– Чары-як. – Озвучила она.– И это пиз***. Это я про пять пролонгов, а не про нарды, естественно. Не дай тебе бог такого счастья. – Дополнила она, двигая камни.
– Э-э, почему? – слегка изумилась рядовой, подбирая кубики.
– Потому что это жопа. – Ехидно улыбаясь, ответила Алиса. – Первых пролонгов хватало на полтора года, предпоследний продержался девять месяцев. Мне сейчас почти девятнадцать, поэтому "маска" на двенадцать-тринадцать... Да пиз*** это полный!
Она хлопнула томиком по столу, как будто подчёркивая своё высказывание.
– Ингибиторы регулярно жру горстями, на полигоне выматываюсь как... сука последняя, а все равно... Гормоны так и прут!
Подобрав кости, метнув и сделав свой ход, она так же экспрессивно продолжила:
– Не купируются гормоны возрастные до конца, хоть ты тресни. Не могут яйцеголовые пока такое сделать. Иногда кажется, что из-за этой искусственной задержки эстрогены всякие с тестостеронами еще злее прут. А мне – хоть на стенку лезь. И ведь не только парня – мне даже с девчонками полизаться нельзя! Сразу – гормональный взрыв, прощай пролонг...
– М-м, все так плохо? – решилась наконец после паузы подать голос слегка смущённая Белка.
– Да нет, терпимо конечно, если честно. Два-три пролонга вообще без проблем. Девчонки после третьего пролонга на передержку в санаторий вообще с улыбкой уходили. А там примерно полгода процедур, потом курс восстановительных тренировок – и взрослая спецбригада спокойно, без проблем.
После пары бросков и ходов Изабелла опять решилась:
– А у тебя почему так... долго? В смысле много пролонгов?
– А потому что учёные головы в моем случае решили, что можно. – Невесело хмыкнула Алиса. – А раз организм худо-бедно позволяет, – значит надо использовать. Тем более что после передержки, после темп-взросления, ментоспособности часто или вообще пропадают, или их почти заново осваивать приходится. А я ментат намного выше среднего. Вот и... тяну этот крест, блин. Как еврей Иешуа...
Раздражённо фыркнув, она мотнула головой, – от чего уже высохшие волосы в весьма короткой причёске взметнулись маленьким облаком, – а потом слегка ехидно улыбнулась:
– Чего, напугалась? Не бойся раньше времени, если у меня все так напряжно – это не значит, что так у всех. Да и я... так, понтуюсь немножко. Все у тебя хорошо будет, если сама тупить не будешь. Бросай давай...
Сделав ход, Белка поинтересовалась:
– А когда наши с полигона возвращаются, не знаешь?
– Завтра. – Двигая фишки, бросила Алиса. – Утомило вечное дневальство? Потерпи немножко – завтра после обеда подтянутся, а послезавтра сменишься наконец.
Минут пять тишину за столом разбавляли только стук пластиковых фишек и костей. Ну и редкий шелест страниц. Рядовой Белка что-то обдумывала, иногда непроизвольно хмурясь. Или наоборот, вскидывая порой слегка брови в такт собственным мыслям. Алиса, косясь на эту пантомиму из-за раскрытой книги, тихо и немного ехидно улыбалась.
– Алис, – прорезалась наконец младшая, – а у тебя какой оперативный псевдоним?
Улыбка на лице старшего сержанта Ростовой погасла мгновенно. А само лицо превратилось в подобие восковой маски – недвижимой и безэмоциональной. До такой степени, что выглядело это слегка отталкивающе... и пугающе. Одним движением беззвучно положив томик на стол, она мгновенно наклонилась вперёд и плавным, но резким движением прихватила Изабеллу сзади за шею. Слегка подтянув даже не успевшую еще как следует испугаться девчонку ближе, Алиса устроила своё лицо прямо напротив. И поймав Белкин взгляд своими, – ставшими воистину бездонными, – расширенными потемневшими глазами, заговорила странным слегка дребезжащим голосом.
– С кем последним ты встречалась перед тем, как приехала в часть? Кто твой самый близкий родственник? Кого ты встречала в последнем увольнении за территорию городка? Кто подсказал тебе задать вопрос о моем оперативном псевдониме?..
Не дожидаясь озвученных голосом ответов, она продолжала без паузы спрашивать, вглядываясь своим смертным взором в широко раскрытые от ужаса глаза младшей. Ни обильно текущих по её щекам слез, ни мучительно кривящегося в беззвучной гримасе рта она также как будто не замечала.
– Когда ты впервые задумалась о военной службе? Кто рассказал тебе об этом? Где ты родилась? Вспомни трёх самых близких подруг. Вспомни последнюю встречу с подругой. Кому ты пишешь письма...
Этот мертвящий для Белки ужас длился еще пару минут. Объективного времени. Ей казалось, правда, что ледяные безжалостные пальцы перебирают её душу, её мысли и воспоминания уже целую вечность. И этот бесконечный беспросветный кошмар не кончится никогда. А единственный способ избавиться от него – просто умереть. И в момент, когда эта мысль оформилась во внятное желание, – все внезапно закончилось. Холодная рука исчезла из головы, отпущенное из незримых оков сердечко смогло наконец лихорадочно забиться... И стало возможно просто прикрыть веки и молча плакать от пережитого страха.
Спустя какое-то время, придя наконец немного в себя, – и вспомнив, кто она, когда и где находится, – Изабелла открыла глаза и наткнулась на пристальный взгляд старшей. Но уже не тот страшный до ледяного комка в животе, а обычный. Правда все равно внимательный.
– Ты Белка, если не приложишь все свои усилия, чтобы резко поумнеть и повзрослеть, – Алиса печально вздохнула, – имеешь все шансы до моего возраста просто не дожить. Дурочка...
Она опять вздохнула и слегка взъерошила, потянувшись, волосы на макушке горе-рядового. Та сдавленно всхлипнула и обхватила себя руками.
– Ты хоть теперь поняла, что сморозила?
Белка судорожно кивнула. И опять непроизвольно судорожно всхлипнула.
– Те инструкции и приказы, – вместе с горой расписок, – вас не зря заставляют наизусть заучивать. Ещё бы проверяли, доходит ли что-нибудь до мозгов...
Сержант покачала головой и горестно скривилась.
– Запомни: то что ты только что испытала – рай по сравнению с тем, что ждёт тебя в случае попадания в особый отдел. Молчи-молчи не церемонятся, а менталисты у них сильные и злые. Тебя, – за по глупости брякнутое подозрительное слово, – выпотрошат так, что месяц в себя приходить будешь. А если бы вместо меня здесь был кто-то другой – там бы ты и оказалась завтра. Или уже через час, скорее всего. С одной стороны все правильно – что у пиндосов, что у ящеров есть много поганых техник. И такая вот избыточная бдительность на сегодня – единственное, чем мы можем защищаться. А с другой...
Она встала, подошла к тревожно и печально замершей на стуле Белке и склонившись, обняла её, прижав голову к груди. Та на секунду напряглась, замерла... И наконец разрыдалась, ответно охватив Алису руками.
– Жалко вас, дурочек таких. – Она мерно поглаживала по голове плачущую девчонку. – Не делай глупостей, Белочка. Будь умной и сдержанной. Будь сильной. И затверди как свой позывной те правила, которые тебе вдалбливают. Это и про режим секретности, и про то, как надо выживать в бою... Про все. Это все – важно. Правда важно.
Опять тяжело вздохнув, она охватила с двух сторон ладошками голову Изабеллы, немного отстранилась, опять уперевшись взглядом ей в глаза. И тем же странным голосом, придавливая интонацией, проговорила:
– Все уже хорошо. Ты успокоилась.
Потом легко поцеловала в макушку, слегка хлопнула по спине и уже обычным тоном добавила:
– Все, вытирай слезы, умывайся, – и в постель. Как старший по званию командую наступление ночи и сигнал "отбой". Все-все, отправляйся спать. Я здесь посижу, почитаю спокойно. А тебя разбужу часика в два. Ну или когда спать захочу. Ты же не сомневаешься в моей способности нести службу дневального? Правильно не сомневаешься, я в своё время на тумбочке выстояла столько, сколько тебе и не снилось. Вперёд!
Она опять слегка хлопнула ладошкой Белке по спине, проводила её взглядом... Покачав головой вслед скрывшейся в санблоке девчоночьей спине, снова тяжело вздохнула... И нацедив в кружку крутой заварки, вернулась на стул. Попутно подобрав со столешницы томик.
– Ну куда ж такой детский сад набирают... – пробурчала она в пустоту, отхлебнув глоток терпкой горечи. И уткнулась взглядом в книжку.
***
– Чего Белка, дождалась наконец? Сменилась?
Алиса, проходя мимо, приобняла мелкую рукой за плечи. Хотя, насчёт мелкой... Сама она казалась рядом ненамного крупней, разве что значительно крепче.
– Ага, – кивнула рядовой Изабелла и слабо улыбнулась, – только что сдала дежурство.
– Ну пошли тогда на завтрак. А то весь взвод уже упорол, только я дисциплину нарушаю вот, да ты еще. Тебе можно, правда, ты наряд сдавала...
Старший сержант привычным движением сунула под хлястик погона берет, который держала до этого в другой руке, поддёрнула-оправила ворот повседневки. Придирчиво оглядела младшую, слегка поправила воротничок... Улыбнулась – и кивнула:
– Нормально все, Бельчонок. Пошли.
И пара бравых военнослужащих направилась на выход из кубрика. Уже на полдороге к столовой Алиса на мгновение придержала шаг, но тут же снова подхватилась, – а еще через несколько секунд явно машинально слабо кивнула и подтвердила голосом вслух:
– Принято, Ростова. Штаб отряда, девять ноль.
И пояснила слегка вопросительно скосившейся Белке:
– "Товарищ Сухов" решил, не иначе, назначить меня любимой женой. Вызывает вон после завтрака.
Та скроила насмешливо-понимающую физиономию, а потом, не выдержав, полюбопытствовала:
– Алис, а ты не знаешь, когда нам, – первогодкам в смысле, – уникомы поставят?
– Хе-хе, – захихикала старший товарищ, – а вот к концу года и впендюрят вам, бедненьким, эту говорилку хренову. И тогда ты поймёшь, как хорошо было без неё. И будешь ты после установки этого импланта всегда как на ладошке, – ни потеряться, ни спрятаться на время от всевидящего ока начальства. Привыкнешь потом, конечно... Но все равно – козлячья штучка. Я бы её с удовольствием хоть тупой иголкой выковыряла.
И она снова засмеялась, слегка подтолкнув даже приостановившуюся от такой оптимистической речи собеседницу в сторону дверей столовой, до крыльца которой они уже дошли. Пора было заканчивать разговоры, чтобы спокойно и со вкусом позавтракать. До назначенного времени был еще почти час, но лучше этот самый запас времени всегда иметь, чем доводить до ситуации, когда иметь будут тебя. Без вазелина, но с патефонными иголками. Потому что это самое время ты где-то не рассчитала – и его тебе внезапно не хватило. Это старший сержант Ростова усвоила уже давно и крепко.
После завтрака и вдумчивого ковыряния в зубах соломинкой на скамейке у отрядного коттеджа, – благо майское солнышко припекало хорошо и такие вольности уже позволяло, – за десять минут до указанного времени Алиса поднялась, тяжко вздохнула, отряхнула от невидимой пыли камуфляж, привычным движением на ощупь сдвинула чуть набок чёрный берет на голове... Подойдя к двери, приоткрыла – и крикнула в проем:
– Але, дневальный! Это Ростова. Я в штабе отряда.
И твёрдым шагом направилась в обход плаца к виднеющемуся невдалеке приземистому кирпичному зданию с лесом разнообразных антенн на крыше. К Штабу, мать его за ногу, Пятнадцатого Отряда особого назначения. Слушать, чего там еще многомудрое начальство удумало. В какую дыру еще заслать хочет. А что хочет – Алиса не сомневалась. Иного оно не умеет. Да и чутье старого битого вояки, – а именно таким к концу второго контракта она справедливо себя считала, – подсказывало именно такой поворот событий.
Адъютант генерала, – спокойная и мудрая красивая тётка "за сорок" с погонами капитана, – молча кивнула в ответ на отмашку старшего сержанта и сразу указала на двери: проходи, мол. Что Алиса и сделала. А зайдя в кабинет и прикрыв за собой двери, – и успев за эти пару секунд оценить обстановку, – мысленно присвистнула: в небольшом помещении было... весьма тесно, так скажем. Кроме командира Отряда генерал-майора Сухова и зама по боевой полковника Кощеева, присутствовали еще три тела: моложавый общевойсковой капитан, – подтянутый, жилистый, без сомнения полевой командир, – и двое гражданских. Помоложе, до неприличия рыхлый и... "рыбообразный" какой-то. "Чинуша", – безошибочно определила Алиса. И на удивление хорошо сохранившийся седой старик. Ну как старик – за шестьдесят точно. Поджарый, загорелый, с умными пронзительными глазами. И венчиком характерных морщинок в уголках последних. Видно, короче, что не в солярии загар заработан, и морщинки эти характерные... Как у старого боевого офицера.
Выслушав доклад о прибытии, генерал устало махнул рукой в сторону приставного стола. У этого "брифинг-тейбла" как раз один слегка отодвинутый стул стоял. Сняв берет, Алиса с прямой спиной аккуратно примостилась на край стула. Сухов, пронаблюдав эту картину, хмыкнул.
– Садись, Алиса, нормально. Поосновательней. Скакать по-уставному не будем. А будем слушать сначала, что нам товарищи смежники скажут. И думать потом, сможем ли мы им помочь.
Первым начал "чинуша", таким же как и весь его вид бесцветным голосом.
– Товарищ сержант. – Алиса про себя поморщилась: для тебя "старший сержант" штафирка бледная! – В вашем личном деле есть запись, что вы уже участвовали полтора года назад в операции под старшим грифом "Буратино". Это проект "Рассвет", как вы знаете.
Теперь явно поморщиться пришлось уже не про себя – не очень приятные воспоминания остались от того выхода. Пришлось даже отказаться от собственного правила, – быть очень скромной с крепким спиртным, – и по возвращении полсуток тупо надираться с остальными спецами какой-то странной трофейной водкой, еврейской кажется, от которой на утро потом мучила подозрительная лимонная отрыжка. А после еще полдня отмокать в сауне.
– Какие-то неприятные ассоциации, Алиса Вадимовна? – Живо просек её мимику капитан. На ходу варяг подмётки режет...
– Если можно – просто Алиса, товарищ капитан. И да, не просто ассоциации, а непосредственные воспоминания.
– Поделитесь? Просто как с коллегой, без званий и чинов, как говорится, – не отставал пришлый.
– А поделюсь, чего ж нет. Тем более для хорошего человека... – Алиса слегка ехидно покривилась. – Упомянутые воспоминания связаны с плохим планированием выхода и организацией операции вообще. Непроработанные маршруты, неоптимальный состав и размер группы. Ну, а отход и эвакуация... Это была вообще феерия.
Она по-кошачьи фыркнула и нервным движением пригладила волосы. После чего, слегка прищурившись и наклонив голову, спросила у собеседника:
– А вы вообще отчёт по операции читали, товарищ капитан?
– Нет, – заинтересованно поглядывая на Алису, покачал головой гость, – подробный нет. Только итоговое резюме. Я как раз в то время... был занят в другом проекте, так скажем.
– А я вам дам подробности. Кратенько так. – Усмехнулась сержант. – На отходе к точке эвакуации неожиданно выяснилось, что выходим мы почему-то через другие ворота. Резервные, почти "левые" какие-то. Просто потому, что в хронометраж, просчитанный штабными умниками, мы не попали. Задержались мы, как часто бывает на самом деле. И опоздание набрали в первую очередь потому, что на месте все оказалось совершенно не то и не так, как эти... теоретики нам на брифинге по плану операции давали. Мы не работали спокойно, мля, – мы дебильные танцы с импровизацией там устраивали!..
Седой едва заметно криво усмехнулся на эту эмоциональную реплику, чинуша демонстративно поморщился. Только капитан с генералом продолжали внимательно слушать с бесстрастными лицами. Сухов, правда, слегка покачал головой. Ну... осуждающе так, будто бы, в ответ на слишком вольный выбор выражений старшим сержантом Ростовой.
– В результате те ворота, через которые мы входили – "внезапно" встали на паузу. Они цикличные были. Учесть это в расчётах кто-то почему-то забыл. Как и то, что резервные ворота окажутся в городском парке аттракционов и развлечений. Выходной день, толпы гражданских, мы такие красивые все ломимся, как демоны ада, а за нами в сотне метров куча местных полицейских, поливающих из своих спринцовок направо-налево... И их местная то ли "Дельта", то ли "Альфа", то ли еще какая хрень отжимает нас от точки, окружая, – и лупит по нам со всех стволов, включая тяжёлые, без оглядки на гражданских. Веселуха, да?
Алиса наклонила голову на другой бок, продолжая все так же пристально смотреть на капитана.
– Веселуха. – Скучным голосом вынужденно подтвердил тот.
– Не, понятно что этот... цирк с конями мы разогнали. – Продолжила она рассказ, слегка покривившись. – И даже обошлись всего двумя "трёхсотыми". Но гражданских положили... Включая женщин и детей...
Алиса помотала головой.
– Сотни две, не меньше, общими усилиями, – нашими и этих придурков, – легло. Понятно, что вынужденные потери. Понятно, что они "совсем не наши"... Но все равно неприятно. Пили потом. Долго.
Она слегка ехидно оглядела по очереди гостей. И после паузы добавила:
– Мне ладно – легче. А вот ваши ребятки, – вы ведь из "Рассвета", я правильно поняла, – после выхода выглядели бледноватыми.
– А почему вам легче? – заинтересовался седой старец.
– А потому что мы работали на территории тамошней Кореи. – Злорадно ухмыльнулась сержант. – Только там у них она не разделялась, что ли... Как-то так. В любом случае, нация все та же. Мне-то как раз немножко знакомая. А я считать разумными и достойными милосердия людей, которые считают доблестью забить камнями бродячую кошку, потому что она, видите ли, "проводник злых духов"... Не считаю я их, бл**ей, достойными снисхождения и милосердия этого. Нация тупых закомплексованных уродов. Как жили тёмными жестокими идиотами тыщу лет назад – так и продолжают до сих пор. Хоть и считают себя цивилизованными. А уж за то, что они убивают и едят собак...
Она зло прищурилась:
– Я, простите за откровенность, наших четвероногих друзей считаю за существ, гораздо более подходящих под определение "честный, гуманный, разумный", чем большинство людей. Собаки – искренней, бескорыстнее и добрее, чем любая из этих желтожопых обезьян. И я – люблю их и понимаю лучше, чем большинство двуногих тварей, возомнивших себя венцом творения. "Чем больше узнаю людей – тем больше нравятся собаки". Ну вы слышали, в курсе, да? То есть расистка я. Махровая.
Она мило улыбнулась, снова прошлась взглядом по пришлым:
– Лучше бы эти узкоглазые сами себя на убой выращивали и жрали, твари. Чем собачек убивать. Поэтому лично я косила их подряд, – не специально конечно, не подумайте, сугубо по необходимости, – без всяких сожалений. И даже с некоторым удовлетворением...
Алиса демонстративно слегка пожала плечами, подчёркнуто сожалеюще вздохнула:
– Латентный национализм, расистские наклонности и эта моя "маньячность" зафиксированы в личном деле, в отчётах мозгокрутов. Меня и группером из-за этого не ставят. Так что вы должны быть в курсе. Я вас не сильно огорчила?
И снова улыбнулась милой улыбкой девочки-одуванчика.
Капитан выглядел невозмутимо. Подчёркнуто невозмутимо. Седой вроде бы как тоже, но в глубине глаз металось что-то напоминающее смех. Чинуша же... откровенно "сбледнул". Стрельнул взглядом слегка заполошенно сначала на старшего, потом на капитана-вояку... Видимо сглотнул что-то, – то ли высказывание какое, то ли недавний завтрак, – и прокашлялся. Подробного отчёта он тоже явно не читал. И вообще, взяли его сюда, скорее всего, "для галочки": положено иметь подобного штафирку в составе – пусть будет, как говорится. Старший из прибывших едва слышно, но вполне явственно фыркнул. Рыбообразный пиджак едва видимо вздрогнул, ещё раз покосился на него, – и набрав воздуха, зачастил. Стараясь не смотреть прямо на Алису.
– Очень хорошо, что общая информация по проекту вам известна, товарищ старший сержант. То есть мне не придется долго объяснять, что в результате многократных и массовых высокоэнергетических воздействий ядерными и электромагнитными боеприпасами наша, так сказать, ткань мироздания в некоторых местах истончилась настолько, что в особых локальных зонах стали открываться так называемые "ворота" в сопряжённые пространства и реальности. Куда, при определенных условиях, возможно проникать. И откуда так же некоторые... м-м, сущности могут перемещаться в наш мир. Всем известный пример – так называемый "Мир ящеров", с которыми мы уже почти десять лет ведём... э-э, с которыми происходят регулярные боестолкновения...
Первоначальный запал чинуши наконец закончился. Или он просто сообразил-таки, что вопреки первому своему "очень хорошо", – все же начал абсолютно бессмысленную в данное время пустую лекцию... Исподтишка оглянувшись и оценив выражения лиц окружающих, – от подчёркнуто нейтрального у Алисы, до откровенно скучающего у седого, – он снова тихо прокашлялся и плавно закруглился.
– Таким образом, товарищ старший сержант, будучи осведомлены о содержании проекта "Рассвет", вы должны понимать исключительную важность данного направления. И того задания, которое вам планируется поручить. Изучив наши требования, командование Пятнадцатого Отряда решило рекомендовать именно вас. Именно для того, чтобы посмотреть на вас лично, так сказать, и оценить, насколько вы подходите, наша группа и прибыла. И поставить вам задачи, так сказать.
От сухого и тупого канцелярита, на котором изъяснялся этот деятель, у Алисы все сильнее зрело желание: повозить его немного мордой по столу, чтобы заговорил по-человечески, наконец. А не теми тупыми фразами, которыми привык изъясняться в отчётах и докладах таким же вышестоящим чинушам. Мужественно преодолев данный порыв, – только с удовольствием представив на мгновение то ощущение, с которым нога с разворота войдёт в рыхлый живот, – она демонстративно повернула голову к генерал-майору Сухову. Поймав спокойный взгляд, слегка приподняла вопросительно бровь. Командир все понял правильно, изобразил едва заметно мимикой "посмотрим", – и заговорил.
– Смежники предоставили общую разведсводку, Алиса. И предварительный брифинг по заданию. Подробности, – и в первую очередь очень убедительное обоснование того, почему понадобился именно наш, сторонний специалист, – я надеюсь услышать сейчас.
Хозяин кабинета немного помолчал, поправил криво лежащий на рабочем столе маркер. Потом неторопливо оглядел присутствующих, задержав в конце взгляд на Алисе, и подытожил. Получилось так, что обращался он в первую очередь именно к ней.
– Принимать окончательное решение в любом случае буду я. Единолично, кто бы и что не думал. Только так. И только выслушав предварительно твоё, – особо подчеркнул он голосом, – персональное мнение.
Алиса понимающе кивнула и повернула голову в сторону гостей. Оглядела далёким от теплоты взглядом. Ну что, объясняйте давайте, дорогие товарищи, если сможете, что за дерьмо вы привезли. И почему макнуть в него хотите не кого-то из своих, а стороннего спеца, из Отряда. А еще конкретнее – именно её, старшего сержанта Алису Вадимовну Ростову...
***
– Виктор Петрович, вы им верите? Раз согласились...
Алиса замялась, нахмурилась – и не стала продолжать фразу. Просто вернулась к большой расписной кружке с горячим сладким чаем. Этот напиток Виктория, валькирия-адъютант генерал-майора, умела заваривать замечательно. Когда после обеда гости уехали, вызванная повторно к начальству Ростова как раз вместе с ней, – заносящей в кабинет поднос с двумя фарфоровыми ёмкостями и сахарницей, – сюда и зашла.
Крепкий мужчина в повседневном камуфляже, до этого задумчиво перекатывавший по столешнице карандаш, слегка встрепенулся, сфокусировал еще мгновение назад отвлечённый взгляд на сержанте... Оставив в покое многострадальную деревянную палочку с грифелем, подтянул к себе одну из кружек. Сделав несколько глотков, медленно покачал головой.
– Смотря в чем, Алиса. Смотря в чем...
Поставив полупустую посудину на стол, генерал Сухов откинулся на спинку кресла и энергично провёл пару раз обеими руками ото лба назад, взъерошивая короткий седой ёжик.
– Ладно, поиздевалась ты над гостями знатно. А теперь давай-ка мы с тобой еще пару раз пройдём по опорным точкам и прикинем, где нас немного нае... в смысле, немножко попытались накормить ящериным помётом. Точнее, ты пройдёшь. И дашь свою оценку. И мне не надо тут невъе***ной аналитики! – Глядя на выражение лица пытавшейся что-то возразить Алисы, пристукнул он слегка по столу ладошкой. – Можешь хоть на интуиции говорить. Аналитику подробную я потом посмотрю. Пока давай вдвоём подумаем...
Он снова откинулся на спинку, сложил руки в замок и ожидающе уставился на своего сержанта. Та вздохнула, страдальчески поморщилась и явно через силу выдавила.
– Тарищ генерал, ну знаете же, что аналитик из меня хреновый... – Но мельком глянув на Сухова и заметив появившееся на его лице выражение, тут же подхватилась. – Так точно, Виктор Петрович, где не соображу по фактам – оценю "интуитом".
Сложив руки на столе, Алиса ненадолго задумалась, слегка расфокусированным взглядом уставилась перед собой – и заговорила.
– Готовившийся к забросу оперативник так же как я получил на днях новый пси-имплант. И сорвал его на первой же тренировке. Теперь месяц, до повторной установки, ни на что не годен. Ситуация малоправдоподобная, – не первогодок зелёный же, в конце концов, – но возможная. Они там не столько вояки, сколько яйцеголовые все. Экспериментаторы, мля, на полголовы долбанутые!.. Короче, если не вдаваться в детали, верю.
Она слегка пристукнула ладошкой по столешнице и как будто сама себе кивнула головой.
– Второго номера готовили, но... так, не очень серьёзно. Когда перспектива его заброски стала вдруг реальностью, кандидатуру повторно оценили – и признали несоответствующей требованиям. – Алиса на мгновение замолчала и негромко хмыкнула. – В то, что подобрали "для галочки" верю. По статистике срывов основного состава у них практически не бывает, это я знаю. Интересовалась. А вот готовили однозначно по штатной методике, это обязон. Так что про некачественную подготовку вранье. Сняли его не поэтому. И еще – десять дней до назначенного срока... Могли поскрести по филиалам и отделениям, подобрать более-менее подходящую кандидатуру. Почему они больше не хотят отправлять на это задание своего спеца? Причём резко так перехотели... Но в заброс этот уцепились руками-ногами. Там что, рецепт гербицида от ящеров, хм?..
Ростова покрутила шеей, разминая, упёрла задумчивый взгляд в столешницу, покусала немного нижнюю губу...
– По моей кандидатуре – вопросов в принципе нет. Наш Отряд самый подходящий вообще "по экстерьеру" под ту легенду, что они подобрали. Четверть девчонок подходит. Ну а именно я... Во-первых, под нужным допуском уже, работала с ними, во-вторых, опять же работала, через ворота ходила и опыт какой-никакой в этом плане имею, в-третьих, в типаж нужный на сто десять процентов ложусь, даже внешнее сходство есть, как говорят, в-четвёртых, запросы по пси на это задание перекрываю с большим запасом. Но... есть тут ещё какая-то деталь, как мне кажется, что не была озвучена. Ну вот ощущение где-то зудит...
Сухов хмыкнул и прихлопнул руками по столу. Слегка торжествующе посмотрел на девушку.
– Боёвка! Боевая подготовка. Ты нужна еще и потому, что сильный опытный боец, даже без пси.
– Твою... – проглотила ругательство Алиса и раздражённо тряхнула причёской. – Они и оперативника-дубля из-за этого сняли. Вот точно из-за этого. Спецкоманды у них хорошие, а одиночек-боевиков классных, – по пальцам пересчитать можно. Специфика такая.
Хозяин кабинета, хитро улыбаясь, покивал головой:
– Они ждут активного противодействия "на той стороне". Или знали с самого начала, но надеялись на квалификацию "номера один". Или узнали "в процессе", – как вариант, уточнили раннюю разведсводку, – и после снятия первого, второго запускать в проект просто не решились. Кстати, с их "хитромудростью" вполне допускаю, что спецу своему на тренировке сжечь имплант запросто могли помочь. Там, в этой полугражданской конторе, гадючник тот еще...
Слегка расфокусировав глаза, генерал произнёс в пустоту: "Товарищ капитан, а принесите нам, пожалуйста, чайку еще. И Виктория свет Батьковна, расстарайся там погорячее, будь ласка". Потом пожевал губами – и добавил: "И предварительную аналитику от умников по сегодняшнему запросу затребуйте для меня".
Несколько минут, пока не появилась свежая порция чая, прошли в тишине. Алиса, откинувшись на стуле, слегка раздражённо покручивала туда-сюда пустую кружку, – собственной энергетикой, не трогая руками. Виктор Петрович вернулся было к своему любимому карандашу, но вскоре отложил его и начал что-то просматривать на вспыхнувшем над столешницей полупрозрачном голоэкране. С внешней стороны монитор демонстрировал сплошное мутное марево, так что содержание было доступно только хозяину. Да и неинтересно было это Алисе, прошли времена детского любопытства. Чем меньше ненужной информации знаешь – тем счастливее живёшь. Это правило она усвоила к сему дню на собственной шкуре.
Сухов погасил наконец рабочую панель, подтянул свежедоставленную кружку и кивнул, поймав слегка вопросительный взгляд Алисы:
– Так и есть. Думать мы с тобой не разучились – и это хорошо. И мыслим в правильном направлении – а вот это уже плохо в данном случае.
Отхлебнул чаю, слегка поморщился, – Виктория принесла свежезаваренный, практически кипяток, – и продолжил:
– Аналитики прошерстили запросы, увязали данные с имеющейся информацией... Плюс искин что-то подкинул... В общем, с большой степенью вероятности ситуация выглядит так.
Сложив руки на столе, генерал слегка наклонился в сторону внимательно слушавшей Алисы, и короткими фразами начал неторопливо излагать.
– Целевой мир – фактически дубль. Там мизер по расхождениям. Аналитики предполагают, что потенциал их реализуется через сотню-другую лет, не раньше. Временная дельта с нами – около сотни лет. Где "рассветники" раскопали конкретную информацию неизвестно, но цель поиска конкретна: документы и данные серии опытов из научной лаборатории. Предполагалось, что спец тихо проникнет, мнемотехникой всё себе загрузит, – и спокойно уйдёт. Противодействия не ожидалось.
Старший сержант со слегка отрешённым выражением лица молча слушала, слегка склонив голову и изредка сама для себя чему-то слегка утвердительно кивая.
– Несколько дней назад их искин-аналитик забил тревогу: появились подтверждённые подозрения, что ящерицы или самостоятельно и параллельно вышли на ту же информацию, – что вполне возможно, потому как ворота свежие и в нейтральной зоне... А они такое проверяют, как правило. Как и мы... Или где-то в очередной раз протекло. Учитывая, что данные очень специфические, и без потрошения архивов и знания тонкостей выйти на них очень сложно... Ну и зная возможности зелёных в плане псионики... В общем, второй вариант признан основным.
Алиса тихо и зло выматерилась, потом вскинулась на генерала и криво улыбнулась:
– Извините, Виктор Петрович.
Тот откинулся на спинку кресла, тоже невесело усмехнулся и махнул рукой:
– Ладно, не вскидывайся. Слушай дальше.
Подхватил дежурный карандаш, поставил его вертикально, – и негромко отбивая торцом по столу смысловые точки, продолжил рассказ.
– Их "первый номер" – девочка очень способная, но оперативного опыта имеет мало. Её мать – хороший медик, работает в их структуре. Остальная семья, – отец и двое сыновей, – погибли во время прорыва ящеров в Изборской жилой зоне. Сожгла она имплант сама, или помогли знакомые матери, которые искренне жалеют девочку и сочувствуют им обоим, – неизвестно. Ты правильно сказала – они полугражданские, и у них там соответственно некоторый бардак и в делах, и в головах. Но это и не важно, на самом деле. Девочка все равно однозначно не справилась бы. И скорее всего даже дойти не успела. В условиях силового противодействия с зелёными, да еще и учитывая, что местные на шум однозначно своих спецов подтянут... В этой кровавой каше она слилась бы однозначно. Быстро и бестолково. И это ещё нет никакой уверенности, что наши западники ничего обо всём этом не знают. И не влезут туда со своей тупой грацией носорогов. А ведь какие-то архивы у них тоже сохранились.
Алиса вскинула голову, поймав паузу в изложении:
– А конкретная информация по содержанию целевых документов есть? За что бьёмся?..
Сухов отрицательно покачал головой:
– У нас эту лабораторию прикрыли через год после интересующего нас момента. Научный руководитель группы погиб за месяц до того в автомобильной аварии. Весьма мутной. Нельзя исключать, как видишь, ни амеров, – отсюда у них может быть сейчас эта информация, – ни внутренних тёрок в "высоких сферах", ни простой случайности. Предположительно – указанная научная группа в инициативном порядке начала разработку основ новой теории пространства-времени. Понимаешь?
Алиса не сдержалась и тихонько присвистнула. И удивлённо распахнула глаза:
– Это получается... Напрямую касается прорывов и работы с воротами?!
Генерал удовлетворенно кивнул:
– Получается так. Понимаешь теперь, чего ящеры так вскинулись? Это пока они могут ограничиться засылкой туда мобильной разведгруппы. А если припрёт – плюнут на все и бросят экспедиционную бригаду, сколько ворота пропустят. Забьют и на маскировку, и на наш пакт неозвученный о явном невмешательстве.
Сержант Ростова снова удивлённо покрутила головой. Потом задумалась ненадолго – и сформулировала:
– Получается, оставить "как есть" мы теперь не можем. Такой подарок крокодилам делать никак нельзя. Ну и пиндосам, естественно, тоже. Остаётся либо отправлять группу чистильщиков – и стирать все и всех "под ноль"... Либо... Либо отправлять такого спеца, который сумеет минимум снять-таки в этих условиях нужную информацию, а максимум – ещё и затруднить дополнительно аналогичные действия для противника. Ну, в идеале, – сделать это вообще невозможным. Любыми доступными способами...
Она замолчала, посидела с отрешённым видом несколько секунд, – потом прямо и предельно серьёзно посмотрела генералу в глаза:
– Виктор Петрович, вы думаете – я справлюсь?
Сухов этот взгляд какое-то время спокойно подержал, потом медленно и уверенно кивнул.
– В тебе я не сомневаюсь. Вообще. Ты – лучшая у меня. Я сомневаюсь, что мы сможем предусмотреть все случайности и вводные. Которые в какой-то момент наверняка станут очень неудобными и опасными. Для тебя. Вернее – я знаю точно, что не сможем мы все распланировать. Да ты и сама по опыту это знаешь.
Он досадливо махнул рукой. Алиса задумчиво медленно кивнула:
– Ну да, всякий план существует до тех пор...
– Вот именно, – мрачно подтвердил генерал, – пока реальный бой не начнётся. Я, если честно, очень не хочу отправлять тебя под такой риск. Это – не твоя работа. Не твоя специализация. Работать под прикрытием вас не учили. Ты диверсант, а не нелегал. По любым правилам – просто нечего тебе там делать!
Он с досадливым выражением на лице прихлопнул по столу раскрытой ладонью, несколько секунд помолчал. Покрутив раздражённо шеей, потёр загривок.
– Хоть самому иди, зараза. Но никак, сама понимаешь. А отправить кого-то менее подготовленного, чем ты, я тем более не могу. Ты знаешь. Пытался пробиться наверх, в первый отдел – руками разводят. Нет никого сейчас свободного. Рассветники, сука, выбрали времечко... И отказаться от операции... просто нельзя. Цель – может повлиять на глобальный расклад сил. Очень важная цель, Алиса. Нам, кровь из носу, нужен положительный результат.
Немного помолчав, Сухов раздражённо сдвинул в сторону какую-то пластиковую папку, несколько раз глубоко вдохнул... Взяв себя в руки, снова поймал глазами спокойный взгляд Алисы.
– Ты все понимаешь. Я все понимаю. И – я в тебе уверен. Поэтому – пойди и сделай это, девочка. Слава предкам, играть тебе много не придется. Просто будь сама собой. Ну... немного так себя придерживай, конечно. Иногда тебя бывает... слишком много.
Он скупо улыбнулся. Потом снова посерьёзнел.
– Присваиваю операции официальный статус – свободный поиск. Приоритеты определяешь сама. Полностью сама, запомни. Граничные условия – отсутствие угрозы выше либо равной... "красный-жёлтый" в... шестичасовом диапазоне. Это приказ! За невыполнение – серьёзно накажу. Дополнительную информацию и брифинг-пакет начинаешь получать с завтрашнего утра. И зайди сейчас в медблок, сделай экспресс-тест биоимплантов...
Генерал Сухов замолчал. Замер, едва заметно поджав губы и нахмурившись. Алиса встала, одёрнула комбинезон, сведя назад складки.
– Товарищ генерал, разрешите идти?
И внезапно улыбнулась:
– Не волнуйтесь, Виктор Петрович. Я сделаю все как надо. И вернусь. Обещаю.
Генерал-майор незаметно, как ему показалось, сморгнул, скупо улыбнулся в ответ:
– Я знаю. Идите, товарищ старший сержант.
И тихо добавил, когда дверь за старшим сержантом Ростовой через несколько секунд негромко щёлкнула:
– Возвращайся, дочка. Обязательно возвращайся.
Глава 2. Мне нужна твоя одежда... и мотоцикл. (с)
Сделав по инерции несколько шагов вперёд, Алиса еще успела одним скользящим взглядом осмотреться – и загнулась в приступе жестокой рвоты. Сплюнув желчную горечь, зло вытерла тыльной стороной ладошки рот – и отковыляв на несколько шагов в сторону, тяжело опустилась на корточки. Надо было просто немного спокойно посидеть. Переход через ворота вообще вызывал неприятные ощущения у всех: тошноту, скачки давления, лёгкую потерю координации. Но пси-активным доставалось вдвойне. Если не втройне... Слава яйцам, хоть проходило это быстро, максимум в течении получаса. Вот только мерзкая горечь во рту... Пусть давно уже и не ест никто, – не меньше полсуток, – перед воротами. Все равно, желчью блевать тоже не очень приятно.
Эх, умыться бы, почистить зубы... Простые, – и недоступные сейчас, – удовольствия. И одеться хорошо бы, да. Переход, в каком бы виде и с чем ты не заходил, выпускал только голых. И без ничего. Только собственное тело, так сказать. Тренированная психика, конечно, помогает не обращать на это особого внимания... Но все равно, одетый человек, – даже если он боец особого спецотряда, – чувствует себя уверенней. Тем более, что сам отряд остался "по ту сторону".
Генерал Сухов для обеспечения Алисиного перехода устроил натуральную войсковую операцию. Сначала в интересующую нейтральную зону на Среднем Урале, в самом центре бывшей России, – где и были обнаружены упомянутые "ворота", – выдвинулась разведка. Через восемь часов в уже проверенный квадрат на боевых конвертопланах вылетели два батальона Пятнадцатого Отряда особого назначения. Со всеми положенными средствами усиления и поддержки. Еще через три часа территорию в радиусе тридцати километров от нужной точки захватить можно было только скоординированной атакой штатной дивизии и эскадрильи тяжёлых штурмовиков. А скрытно проникнуть, – только совместными усилиями не менее десятка псионов категории "Экстра" или "Прим". Так что Алиса спецбортом прибыла на уже полностью безопасный и обжитой плацдарм. Сейчас девчонки остались там, ждать её возвращения. Генерал-майор категорично заявил, что войска останутся в новом полевом лагере на весь рассчитанный месяц. А при необходимости – простоят еще столько же, но возврата старшего сержанта Ростовой дождутся.
Еще раз сплюнув тягучую горькую слюну, Алиса мысленно проинспектировала организм. Всё вроде более-менее пришло в норму. Пси-имплант, правда, выходил на режим очень неторопливо. Еще с полчаса – никаких серьёзных нагрузок или сложных действий не вытянет. Но во рту было настолько погано, что просидеть в этом подвале еще столько времени было не охота абсолютно. Медленно поднявшись, до хруста потянувшись и прогнав по мышцам волну напряжения, сержант аккуратно двинулась в сторону выхода. Лестница, ведущая наверх, через десяток ступенек делала резкий поворот. Именно на этой площадке, уже освещённой отражённым дневным светом, она присела, с лёгким содроганием прижалась к могильно-ледяной стене, – и так, тихо и печально, заскользила наверх, к выходу.
На улице властвовал тёплый майский полдень. Солнце светило откуда-то с задней, – по отношению к нынешнему положению Алисы, – стороны, поэтому давно лишенный дверей низкий проем со стороны удачно выглядел чёрным непроглядным зевом. "Сто лет тому вперёд" от здания сохранились только неясные развалины первого этажа, заросшие дикой травой и кустарником, и сам этот большой подвальный зал. Ныне же, судя по отбрасываемой тени, три этажа старого монастырского корпуса вполне успешно еще стояли. И что странно, никем и никак не использовались. Чего-то даже склад никакой не устроили, хмыкнула про себя Ростова.
Однако осмотревшись получше, – и заметив за недалёким забором действующую, судя по слегка ухоженному виду и кресту, церковку-колоколенку, – сообразила, что территория бывшего монастыря, скорее всего, в данное время и принадлежит церковной епархии. Средств же для восстановления, – да и смысла особого, – на настоящий момент нет. Или просто жмут святые отцы... Ну да, семьдесят восьмой год, отношение к "опиуму для народа" соответствующее. Кроме Пятого управления Комитета Государственной Безопасности и тонкой прослойки маразматических старушек, эти поцы никому больше не интересны. На таких "поклонниках" больших бабок не заработаешь. Это потом, в "перестройку" они оторвались, – на беспошлинной торговле спиртом, сигаретами и освящении бандитских дворцов и иномарок. А сейчас скромно пока сидят, мерзюки...
Из всего пейзажа, открывшегося при тщательном осмотре с верхних ступенек лестницы, наибольший интерес представлял небольшой костерок, слабо дымящий метрах в сорока, у остатков полуразрушенной стены рядом с проёмом давно исчезнувших ворот. И три низкорослых личности рядом с ним. Привычно разогнав немного зрение и подстегнув слух, Алиса приложила сложенные ковшиком ладошки к ушам и вгляделась в происходящее.
– ...орала как паровоз. Вон Када сам слышал. Он вечером как раз во дворе сидел. – И неопрятного вида упитанный подросток лет пятнадцати радостно захрюкал. Видимо, данные звуки заменяли ему смех
– Ниче она не орала. – Вяло отбрехивался худосочный, острыми чертами лица напоминавший грызуна, пацанчик чуть помладше. – Не, ну орала конечно. Но так, ниче нового. Все как обычно. Что, мол, за отцом пойдёшь в зону. Таким же и закончишь... Как обычно все.
– А чо она, Тюля, завелась-то так резко? – Подал голос третий подросток, крепкий и немного более... благообразный. Над носом-картошкой на грубо рубленом лице уверенно смотрели на мир светлые глаза, – точный цвет с такого расстояния Алиса разобрать не могла, – а невысокий по причине возраста рост компенсировался достаточно широкими плечами, выпирающими из под домашней майки, и сильными на вид руками.
– А-а, – Тюля-хорёк махнул рукой, – завучиху она встретила случайно, Када. Когда с работы шла. Та нажалилась, что с уроков, мол, постоянно сбегаю, а вчера вообще в школе не был. Это вон Буржую хорошо, – он опять махнул рукой, только на этот раз в сторону толстого, – его отцу пофиг на такое. А моя если за двойки уже не очень пилит, привыкла... То за прогулы бесится.
Упомянутый Буржуй снова захрюкал, а Алиса невольно поморщилась. Вот уж мерзкий типаж. Прямо прямое доказательство теории Ламброзо. Самый крупный, – по росту и вероятно возрасту, – из всех пацанов, наверняка претендует на роль лидера. Упитанно-рыхлый, с засаленными волосами и угреватой кожей на самодовольно лыбящемся лице, в явно несвежей тёмной рубашке с закатанными рукавами и весьма грязных бесформенных штанах... Закончив этот свой "смех", Буржуй заинтересованно обратился к названному Кадой.
– А тебя чего родаки, за школу шпилят?
Тот криво усмехнулся, с некоторым превосходством глянул на мелкого Тюлю.
– А чего меня шпилить, у меня за год ниже тройки нигде не выходит. А гуляю я только с физры, – меня Петрович не закладывает, все равно на пятёрки сдаю, – да с русского. – Он немного задумался. – Не, с английского тоже иногда. Но с литераторшей у меня договор. Ей как классной меня невыгодно ломить. А эту придурошную англичанку все равно даже завучиха уже не слушает, он всех замаяла.