(Подслушанный в аудитории разговор двух профессоров богословия)
Будни.
Десять часов утра.
Я первый посетитель.
С надеждой заглянул в бумажник, и сердце моё в очередной раз упало на самое его дно, пустое и безжизненное. А значит перспективы мои, так же унылы и безрадостны, как и терзающее меня состояние тяжкой душевной хандры обусловленной свинским похмельем и полным отсутствием средств, чтобы хоть как-то поправить своё пошатнувшееся здоровье. В отделении для мелочи что-то звякнуло, но я не слишком обрадовался. Знал. Если и храню там что-то, то не так много. Скорее как память о недавнем благополучии.
Со звоном высыпал мелочь на блюдечко перед барменом. Видя, что он мне не слишком доверяет, принялся с достоинством пересчитывать монеты. Примерно на втором десятке сбился и стал вновь перекидывать медь и никель с одного края блюдца на другое. И так несколько раз.
Сбился снова.
-Чего надо?
Вам когда-нибудь задавали подобный вопрос? Если да. То это значит только одно. Вам, как и мне приходилось хоть однажды услужливо сгибать свой позвоночник в надежде найти сострадание в пустых глазах служителя культа дешёвых напитков и грязных рюмок.
-Мне сто грамм череповецкой.
-Пятьдесят рублей. - Ответил халдей.
Уже трижды перегнав мелочь с одного края блюдца на другое и обратно, убедился - не хватает ровно одного рубля денег. Да и деньги ли? Пересчитал ещё раз и уверенно сказал:
-Тут ровно.
Бармен в один приход как кассовый автомат подсчитал мелочь и брезгливо высыпал её передо мной на прилавок.
-Не хватает, - сказал он.
-Много?
-Рубль.
-Чего?
-Не хватает.
-Как много? - Спросил я.
-Рубль.
-У меня с арифметикой не очень хорошо, я думал, что подал ровно. Ты пересчитай, будь добр и налей соточку.
Пересчитал.
-Рубль.
-Слушай, - сказал я, - у меня остались только крупные.
-Давай разменяю.
-Нет, - сказал я.
-Нет, иди, проветрись.
Я возмутился.
-Как так проветрись?
-Как водиться ногами на свежем воздухе.
-Однако! Что вы себе позволяете?! - Наглость бармена переходила все допустимые пределы, но меня не оставляла последняя надежда привести это бессердечное животное к мысли о сострадании и человеколюбии. Поэтому в проявлении своего справедливого негодования я дальше, чем невнятное восклицание не пошел. И вместо того чтобы смерив наглеца презрительным взглядом покинуть недружелюбное заведение и попытать счастья где-то ещё, состроил страдальческую мину и просительно заглянув в глаза бармену трясущимся голосом сказал:
-Ну, будь ты человеком! - Сказал и сам испугался своим словам. Подозревать в бармене человека значит окончательно настроить его против себя, и я поспешил добавить:
-Хоть раз в жизни.
Тот окинул меня словно пустое место, и только нахмурил бровь, не проронив ни слова.
-Ведь какой-то несчастный рубль. Что тебе рубля жалко?
-Нет, - сказал бармен на этот раз удосужив меня ответом.
-Вот видишь, - оживился я. - Пожалуйста, плесни в стакан.
-Рубль, - отрезал бармен.
-Да что ты, в самом деле, заладил рубль, рубль! - Я начинал закипать, да и всё усиливающаяся тошнота пополам с бессилием от безвыходности ситуации вынуждали отчаянно вибрировать мои расстроенные душевные струны и непослушные конечности.
-Ты слышишь меня? - В сердцах вскричал я.
-А ты меня слышишь? Я же сказал, рубль. - Бармен был неумолим.
-Хрен с тобой! - Не выдержав, я расстегнул хлястик часов и с шумом проскрёб ими по стойке. - Вот бери! Теперь налей мне сто грамм, и сделаем вид, что никогда не видели друг друга.
Этот гад щелчком послал часы обратно в мою сторону. Пронырливая принципиальная тварь! Я засунул невостребованные часы в карман, заломил руки и вопросил бармена с оттенком отчаяния в голосе:
-Ну, нет, нет у меня этого несчастного рубля, и может, никогда не будет! Трубы горят, не могу! Что же тебе душу продать за этот рубль что ли?
Меня должно было насторожить, что мой без сомненья идиотский вопрос, имевший впрочем, чисто академический смысл, нимало не смутил этого продавца суррогатных водок. И вместо того чтобы в очередной раз сокрушить меня своим железобетонным требованием несуществующего у меня рубля, молча нагнулся под стойку что-то там поискал шелестя бумагами, и когда вынырнул так же молча положил передо мной лист бумаги часто исписанный мелким шрифтом.
-Ознакомься, подпиши, пей свою водку и проваливай к чёрту.
-Что это? - Удивился я.
-Стандартная форма передачи души в полную безраздельную собственность
Вельзевула. - Не моргнув взглядом, ответил бармен. - Затребованная тобой сумма уже проставлена, как и факсимиле хозяина, так что ставь подпись, и документ обретает юридическую силу. Что тут неясного?
-Розыгрыш такой?
-Мне некогда тебя развлекать. Хочешь, пописывай, хочешь рубль ищи, что хочешь, то и делай. Я всё сказал.
Оставив меня в тяжёлых раздумьях, он занялся натиранием салфеткой стаканов. Когда-то я знакомился с азами научного атеизма и цена моей души как материального объекта, даже при такой скромной оценке в один рубль на мой непредвзятый взгляд была явно завышенной. С другой стороны это всё-таки душа... Развить мысль я не сумел и поэтому плюнув потребовал у бармена ручку, внутренне испытывая облегчение от принятого решения.
-Что за человек нынче пошел? Всему-то учить надо. - С этими словами бармен ловко ухватил меня обеими руками за уши и весело выдохнув, - эээх-х, - приложил со всего маху мордой о лежащий передо мной на барной стойке контракт. Вкусно сломался хрящ в носу, по подбородку потекла тёплая струя. Сквозь заклубившийся перед глазами туман явственно увидел как кровавая клякса на документе, разветвляясь, растеклась по листу, образуя росчерк моей подписи. И тут же пропал заверенный мной формуляр, и вместо него на отполированной доске возникла запотевшая рюмка водки и кружок маринованного огурца на блюдечке.
-Закуска за счёт заведения по бонусной программе, - сказал бармен.
Я выпил, хрустнул огурцом и погрузился в небытие.
Очнулся сидящим на тротуарной панели. Давечный бармен тряс меня за грудки, объясняя что-то двум патрульным, при этом высыпанная мне за шиворот мелочь позвякивала и по монетке проваливалась в трусы. Бармен как проститутка налился фальшивыми румянами, он кричал, отмахивал свободной рукой, и норовил гнида, пнуть в ребро, я стремился упасть на бок, и у него не получалось зацепить меня как следует. Патрульные не мешали ему, им было скучно. Наконец, один из них спросил:
-Значит, этот гражданин выпил водки, закусил огурцом и не расплатился?
-Я же говорю! Ещё драться полез, падла!
-Разберёмся, - сказал патрульный.
Черти подхватили меня под руки и поволокли в сторону сатанинской повозки.
-Оставьте меня дьяволовы слуги! - упирался я. - Моя душа стоит больше рубля! Верните мне мою душу! Верните...
Бесовское племя лишь расхохоталось, впихивая меня в распахнутую дверцу, за которой простиралась геенна огненная. Последним усилием воли я попытался задержаться на этом свете, но сильный удар в спину заставил ослабить хватку, и я провалился в преисподнюю.