55

55

55

Повесть по мотивам игры Jagged Alliance 2

Посвящается любителям игровой классики

И является данью уважения к ребятам из Sir Tech

Абсолютным и непреложным руководством к прохождению игры, данное произведение не является, хотя с успехом может использоваться, как таковое.

*

To: Франсуа Лебрен

From: Габриель Монгомери

Subject: Читай скорее, там поймешь.

Привет старина! Я уже второй день пытаюсь связаться с тобой по телефону, но ты либо снова уронил его в унитаз, (что меня не удивляет), либо тебе просто лень до него дотянуться (ах ты мерзавец!) Как бы то ни было это является огромным свинством с твоей стороны, ибо я хочу по старой дружбе передать тебе, горе-журналисту и разгильдяю, материал для твоей дипломной работы.

Дело в том, что мне попался чрезвычайно интересный клиент с довольно любопытной, я бы даже сказал, загадочной историей, касающейся военного конфликта в Арулько. Зная, что тебе интересна эта тема, я потрудился собрать все подробности, которые и отсылаю тебе вместе с этим письмом. Прочти его как можно скорее и обязательно позвони мне, очень хочется услышать, что ты об этом думаешь.

P.S. Не забудь сказать спасибо, невежа!

Без уважения.

Габриель.

ГЛАВА I

"Диалог со Смертью"

В жизни не бывает случайностей. Не случайно то, что меня, в общем-то, средненького (пока еще) адвоката - послали на практику в приморский город Марсель. Не случайно то, что к концу весны в полицейский участок N-6 вышеупомянутого города, был доставлен подозрительный оборванец, по обвинению в организации беспорядков, порче городского имущества и убийстве, умышленность которого следствию предстояло доказать. Вполне закономерно и то, что защищать этого типа в суде назначили меня, однако до знакомства с обвиняемым я этого не понимал. Откровенно скажу, что поначалу мне было неприятно заниматься этим делом. Я считал, что мне поручена защита заведомо виновного человека, что я иду на сделку с совестью, и это настолько меня беспокоило, что я набрался смелости и высказал моему непосредственному работодателю все свои опасения. Выслушав меня, Мсье Дюран, директор адвокатской конторы "Дюран и Шале", хитро прищурившись, взглянул на меня поверх своих очков, а потом откинулся на спинку кресла и громко захохотал. "Габриель, дружище", сказал он, переводя дыхание, "В так похожи на меня в ваши годы. Не обижайтесь, я смеюсь не над вами, я буду только рад, если вам удастся сохранить ваш идеализм через десять - двадцать лет. Но...", он поднял вверх указательный палец и выдержал паузу. "Впредь будьте более наблюдательны. Значит, вы говорите, что ваш подзащитный - разбойник и убийца, если не вражеский диверсант, что защищать его - преступление, верно? А вот я с вами не согласен. Нет, слишком уж много загадок в этом деле, для столь простого объяснения. Давайте спокойно проанализируем известные нам факты". С этими словами он легко поднялся с кресла и, заложив руки за спину, зашагал по кабинету. "Прежде всего" возгласил он, снова подняв вверх палец "Вспомните, сколько человек, не считая обвиняемого, участвовало в той злополучной драке". После минуты бесполезных размышлений я с надеждой ответил - "Кажется, пятеро?". Мсье Дюран укоризненно покачал головой - "Семеро, семеро Габриель, и это не какие-то хулиганы. Вы читали медицинское заключение? Вижу, что нет, а жаль. Это люди очень крупного телосложения, судя по специфическим шрамам, проходившие военную службу в тяжелейших условиях. У всех на теле следы огнестрельных и ножевых ранений, у одного - отстрелена мочка уха, у другого нет безымянного пальца на левой руке. Из семи - пятеро переболели малярией. Но ни один из них не числится ни в одной базе данных, даже у Интерпола; напрашивается вывод - шпионы или наемники. Но тут мешают татуировки: дело в том, что наемники и шпионы избегают наносить на себя лишние приметы, им это не выгодно. А на наших ребятах - и группа крови, и пожелания товарищей непечатного содержания, а главное - у всех татуировка - в виде двух змей и вензель "D" на правом плече. Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что эти ребята служили в регулярных, даже, скорее всего, элитных частях какой-то организации.

И в каком же виде их находит сержант Бриссар? Один - аккуратно завернут в рекламный транспарант, трое - непонятным образом втиснуты в одну телефонную будку, двое вниз головой затолканы в мусорный контейнер, и только один - классически застрелен.

Все (кроме одного конечно) - выведены из строя без особо опасных для жизни травм, так у всех шестерых в нескольких местах сломана челюсть, что, конечно же, серьезно затрудняет их допрос.

И все это притом, что каждый из них был вооружен электрошокером, а застреленный - носил при себе пистолет марки "Беретта 92F" с глушителем, из которого, кстати, и был убит...

Такая вот картина, Габриель. В тихом переулке разгорается драка, один безоружный "оборванец" против семерых вооруженных лбов. Раздается выстрел, прибежавший полисмен, находит шестерых искалеченных, одного убитого и нашего приятеля с несколькими синяками, парой кровоподтеков и парой царапин, вам ничего не кажется странным?".

- "Странным?!", воскликнул я, "В этом, как раз, нет ничего странного. Ведь наш оборванец, известный нам, как Николас Феррари - тоже имеет следы стрелянных и колотых ран на теле. Их у него - ничуть не меньше, чем у тех громил. Кроме того, на его теле нет татуировок, поэтому, как вы сами говорите, он вполне может быть шпионом, либо наемником.

Этим объясняется и то, что он запросто раскидал семь вооруженных человек; и то, что его, по видимости, хотели взять живым, и то что, в его квартире было обнаружено дорогое военное снаряжение. Нет, вы только подумайте: Бронежилет, каска и поножи "Спектра", Ультрафиолетовый прибор ночного видения, и, что самое главное - мощный оптический прицел и лазерный целеуказатель!

После этого уже не удивляет то, что у простого итальянского оборванца на счету в банке лежит почти две сотни тысяч долларов. Вот поэтому он и молчит на допросе, что ему еще остается делать?"

Мсье Дюран - довольно улыбался "Похвально, вот теперь я вижу, что вы читали хотя бы часть следственного материала. И как же вы представляете себе картину преступления?". Я почувствовал недоброе, но уверенно продолжил - "Все очень просто, Профессиональный убийца и агент внешней разведки скрывался в Марселе под именем Николас Феррари. По видимости, встреченная им партия - представляла угрозу его легенде и вынудила Феррари пойти на риск. Бесшумно обезвредив оппонентов, он решил избавиться от них, при помощи найденного пистолета"... "И выстрелом привлечь внимание всех окрестных полицейских", тихо подытожил Дюран. Замявшись, я несмело произнес, "...но в момент выстрела - глушитель вышел из строя...". "Чепуха!" досадливо махнул рукой шеф "Глушитель отлетел гораздо раньше. Эксперты говорят, что последний выстрел был сделан уже без него. Собственно говоря, вы не интересовались, почему он отлетел? Прелюбопытно то, что его попросту отломали. А хороший глушитель - довольно крепкая штуковина и сломать его под силу не каждому. (Пожалуй, из всей команды на это был способен только застреленный). Разумеется, после такого обращения с глушителем, канал ствола претерпел деформацию, и последняя пуля полетела криво".

К своему стыду, я не знал этого и окончательно смутился, а мсье Дюран тут же перехватил инициативу - "Эксперты так же в один голос заявляют, что подозреваемый заполучил пистолет еще в самом начале боя. Из пятнадцати в обойме осталось восемь патронов, а на руках у Феррари - четкие следы пороха, эксперты говорят - на 6-7 выстрелов". "Но ведь он мог промахнуться все семь раз. Мудрено ли, в такой горячей драке?", возразил я. "Промахнуться?", переспросил Дюран, "о да, он промахнулся: Первыми двумя выстрелами он сшиб на нападавших - рекламный транспарант-растяжку. Следующим - попал по вентилю пожарного гидранта, окатив противника струей холодной воды. Еще два - ушло на выбивание подпорок из-под здоровенного рекламного щита, упавшего на дорогу. И еще одним, снайперским промахом, Феррари сшиб параболическую антенну с расстояния около 50 метров, да так, что она чуть не накрыла собой одного из бандитов". "Ну а как - же последний, седьмой выстрел!", вырвалось у меня. "Седьмой?", отозвался шеф, "ах да, этот был самым классическим среди остальных, за исключением того, что пистолет, в момент рокового выстрела - был на предохранителе. Да - да Габриель, не смотрите на меня, как на лохнесское чудовище. У пистолета был не исправен предохранитель. Так что, этот выстрел, единственный из всех - был случайным. Кроме того, ствол, как мы выяснили, был, к этому времени погнут, а вы когда-нибудь пробовали поразить цель из пистолета с погнутым стволом? Из такого оружия, смертельным мог быть только выстрел вплотную, следовательно, была борьба. Так что Феррари еще повезло".

- "Но ведь это же не оправдывает его", возмутился я.

- "Не оправдывает", согласился Дюран, "Но и не обвиняет, согласитесь", глаза пожилого юриста вдруг заблестели, как у ребенка, когда тот рассказывает про любимую игрушку. Волнуясь, он снова встал с кресла и начал мерить шагами кабинет, словно набравший пару лишних килограммов журавль. "Знаете Габриель, у меня тоже есть версия касательно драки в переулке Нуар", тихо заговорил он, "Она не кипит шпионскими страстями как ваша, зато многое объясняет. Я представляю себе, как мсье Феррари, возвращался домой. Он шел из банка в приподнятом настроении, потому что в его кармане хрустели две сотни евро. Вдруг его радужные мечты грубо прерывает группа подозрительных типов. Феррари пытается уйти от конфликта, но сзади дорогу преграждают еще несколько вооруженных людей. Главарь достает оружие, и "вежливо" предлагает нашему итальянцу без глупостей проследовать за ними. Но Феррари делает неожиданный ход, молниеносным движением он вырывает пистолет у главаря и, угрожая бандитам, начинает выбираться из окружения, однако по пути кто - то из бандитов ухитряется ткнуть его электро-дубинкой. (Очевидно тот, у которого эту дубинку пришлось вытаскивать из заднего прохода) Феррари выходит из себя, НО ДАЖЕ ПРИ ЭТОМ ОН НЕ ИСПОЛЬЗУЕТ ПИСТОЛЕТ ПО НАЗНАЧЕНИЮ, вместо этого он стреляет по транспарантам, гидрантам и рекламным щитам (ну только изредка лупит рукояткой пистолета по голове особо разбуянившихся). Саму драку я описывать не решусь, на это мне не хватит воображения. Скажу лишь, что в самом ее конце, когда все бандиты уже мирно лежали в телефонных будках и мусорных баках, из-под рекламного щита неожиданно выбрался главарь. Учитывая комплекцию и настроение этого типа, шансы нашего друга были невелики. Но даже тогда Феррари ставит пистолет на предохранитель. В ожесточенной драке пистолет остается без глушителя. Феррари уже задыхается в тисках этой гориллы и тут раздается выстрел. Дальнейшее нам известно: на шум прибегает сержант Бриссар и задерживает нашего героя, у которого, между прочим, была уйма времени, чтобы скрыться, однако он сдается властям без сопротивления".

Пожилой юрист выжидательно смотрел на меня, я выжидательно смотрел на него, наконец, Дюран нарушил молчание. "Габриель, разве так ведут себя диверсанты? Разве у них дома находят ничем не прикрытое элитное снаряжение?", вопрошал он, "разве может нормальный шпион прикидываться оборванцем с двумястами тысяч долларов на счету? Я уже не говорю о драке. Что, по-вашему, сложнее - обезвредить или убить человека? Да с его подготовкой проще было покрошить всех в капусту, уничтожить улики и по-быстрому смыться. Но этот парень уважает закон и уважает человеческую жизнь, так неужели он не заслуживает хорошей защиты в суде?

У нас ведь тоже есть принципы, молодой человек, мы не такие уж корыстные чудовища, какими вы нас представляете. И я считаю, что Николас Феррари должен быть оправдан, потому что чутье подсказывает мне, что он действительно невиновен".

Шеф настолько огорошил меня потоком фактов, что я был просто не в силах задать вопрос, который мучил меня с самого начала. Все, что я смог, это хрипло выдавить из себя, "А как же деньги!" "Деньги?", рассеянно переспросил Дюран, "Ах да. Не сомневайтесь, контора покроет все...". "Да нет же", перебил я, "Двести тысяч у него на счету". Шеф нахмурился и пристально поглядел на меня, "Вот это - самая главная трудность для защиты, Габриель. Феррари отказывается объяснять, откуда у него такая сумма и почему он забирал ее по частям, а я сомневаюсь, что наша "доблестная" полиция с их "гуманными" методами допроса вытянет хоть каплю информации из нашего клиента. Эти олухи считают само участие человека в драке достаточным аргументом для обвинения в убийстве! Поэтому, молодой человек", снова обратился ко мне Дюран, "мы хотим, чтобы вы поддержали престиж нашей конторы. Пусть это будет вашим вступительным экзаменом. Отнеситесь к делу бесстрастно, выясните все подробности, Кстати! Я совсем забыл", он легонько хлопнул себя по лбу, "Вы можете поговорить с подзащитным прямо сейчас, если хотите" Я вскочил с кресла, "Прямо сейчас?! Разве это возможно?".

"Разумеется", удивленно ответил шеф, "Я уже обо всем договорился. Навестите его, а завтра свяжитесь со мной и поделитесь своими соображениями".

Сгорая от любопытства, я наскоро попрощался со своим патроном и, так быстро как это позволяли приличия, выбежал из конторы. У меня не было сомнений, что за всей этой речью о "принципах" стоит только желание проверить новичка заданием из области "Принеси то, не знаю что". Дюран не даром носил прозвище "Veox renard" (старый лис), но в одном он был прав, загадок в этом деле - действительно было много.

Уже через пятнадцать минут мои бумаги легли на стол к угрюмому дежурному из шестого участка. Дотошно изучив документы и убедившись в том, что придраться не к чему, он неохотно направил меня в комнату допросов. Эта комната оказалась еще теснее приемной и чем-то напоминала мне застенки ГЕСТАПО. Скудное освещение и душная атмосфера, царившая в комнате - говорили о том, что я недалек от истины. Наконец в коридоре раздались шаги, и дюжий полисмен ввел в каморку моего клиента.

Минуты две мы просто разглядывали друг друга. Феррари оказался жилистым, высоким мужчиной, с крутым лбом и шапкой коротких кучерявых волос, иссиня черного цвета. На тонких губах еще были видны следы запекшейся крови. Из-под кустистых бровей подозрительно поблескивали глаза неопределенного цвета. Он сидел прямо, и всем своим видом демонстрировал упрямство и непоколебимый боевой дух. Только огромные мешки под его глазами выдавали смертельную человеческую усталость.

С первых слов Феррари ошарашил меня, сказав, что называть его нужно - "Смертью" и никак иначе. Я смирился (психи среди клиентов - не редкость), но дальше приветствия беседа у нас так и не пошла.

На мои вопросы "Смерть" отвечал односложно, без тени интереса. На доводы - фыркал, на просьбы - морщился. Наконец, выведенный из себя его упрямством, я вскричал - "Синьор Феррари, вы что, собираетесь так же молчать и на суде?! Неужели вас не волнует то, что вас могут оставить здесь лет на двадцать?". "А кого это вообще волнует?", сердито отозвался Феррари, "Может этих обезьян в синих кепках? Нет, сдается мне, их беспокоит только график раскрываемости. Судьи, присяжные, прокуроры - всех их волнует гонорар, что им до реальной сути дела? Я готов поспорить, что и тебя, приятель, прежде всего, волнует не мое оправдание, а та сумма, которую ты за это получишь".

Это был удар по больному месту, и я не сразу смог ответить, а потом взял и зачем-то рассказал ему все: и о моей адвокатской практике, и о конторе "Дюран и Шале", о предложении Дюрана и о моих сомнениях. А под конец, я сказал "Вы правы, мне, конечно, хотелось бы работать в солидной конторе, но доказать вашу невиновность мне хочется не меньше. И, поверьте, если вы действительно окажетесь преступником, то ни что не заставит меня защищать вас".

Впервые за время нашей беседы, по лицу Феррари скользнула тень улыбки. "Слишком уж ты прям для адвоката...", задумчиво усмехнулся он. "Черт возьми. Не знаю почему, но я тебе верю. Ладно, хрен с тобой, слушай. Только учти, никаких повторений для протокола и тому подобной ерунды". Он закрыл глаза, как будто вспоминая что - то давно забытое и медленно повел свой рассказ.

ГЛАВА II

"Винно-водочный совет", или,

"Еще раз о вреде Алкоголизма"

Синьор Феррари, говоришь? А что если я скажу тебе, что я вовсе не Итальянец, а Русский. Да, телом я на половину итальянец, но душей я Русский на все сто. Моего отца звали Леонардо Феррари, в шестидесятых годах он приехал в Москву из Милана, якобы по обмену опытом с Московскими инженерами. На самом деле, как ни банально это прозвучит, он работал на КГБ. Моя мать работала секретарем, в одном из отделений КГБ, в котором часто появлялся отец. Сначала они просто общались, потом начали встречаться и, наконец, расписались. Отцу часто приходилось уезжать в командировки, но я хорошо его запомнил, он никогда не упускал случая побыть со своей семьей... однажды он уехал и не вернулся. Мать попыталась навести справки о нем, но ее, безо всяких объяснений, уволили. Мне тогда было одиннадцать лет, и я решил, во что бы то ни стало узнать, что произошло с отцом. Единственный способ достичь этого - было мне самому поступить на службу в КГБ. И, когда мне исполнилось семнадцать, я подал документы в Академию Дзержинского. К несчастью вступительные экзамены я провалил. Без связей мне там было нечего делать и я, следуя советам друзей, поступил на первый курс в юридический.

Одного года хватило мне, чтобы понять то, что юриспруденция это не мое призвание. Долго определяться мне не пришлось, решение пришло в голову само - если я хочу, чтобы меня заметили в КГБ, то надо с лучшей стороны показать себя на военной службе. Так я, вопреки всем отговорам друзей, отправился служить в Афганистан, самую горячую точку, которую я мог найти.

В Афгане я прослужил около года, вплоть до вывода войск. Был рядовым развед-отряда. Мы проводили скрытые операции, диверсионные вылазки, брали "языков". Там я познакомился с молодым офицером Иваном Долеевым (как-то раз, заезжие американцы перепутали его отчество с его фамилией и обратились к нему - "Товарищ Долвич", Ивану было пофиг, как его называют "тупые янки", однако прозвище за ним закрепилось). Остальные воспоминания оставлю при себе, чтобы никому не травмировать психику. Скажу лишь, что в одном злополучном бою я потерял всех боевых друзей, кроме Долвича, заработал прозвище "Смерть" и несколько живописных шрамов.

Командование считало меня перспективным и не скупилось на награды. По ходатайству Долвича, ставшего к тому времени капитаном, я прямо из госпиталя был направлен в Москву, учиться в академии Дзержинского.

Вскоре выяснилось, что на один курс со мной - поступает племянник Ивана, Игорь Долеев, которого с моей легкой руки - тоже прозвали Долвичем, Игорь - ничуть не возражал. Вдвоем мы быстро прослыли самыми злостными прогульщиками, дебоширами и хулиганами. Так в академии до сих пор помнят, как мы вмонтировали хитроумный механизм в сапоги старого генерала: от резких толчков под каблуком его сапога детонировала капля нитроглицерина. Чем громче был хлопок, тем выше прыгал генерал, чем выше прыгал генерал, тем больше нитроглицерина выделял механизм. Оказалось, что ветеран штабной службы - может поспорить в высоте прыжка с олимпийскими чемпионами.

Так мы, с горем пополам, отучились все три года и, опять же по ходатайству Долеева старшего, были направлены в ВДА. Там от наших шуток тоже были не в восторге и когда нас с Игорюней пригласили служить в спецназ ГРУ, ректор самолично предложил нам, засчитать все экзамены и выдать диплом, если мы только уберемся из академии. Это решило дело.

То, что нас заметили ГРУшники, было огромным достижением. Просто так туда не попадают, ты позарез должен быть им нужен, чтобы они сами тебя пригласили. Мы с Игорем ходили важные, как дважды герои России, вон как нас уважают. Ну всё, думали мы, теперь пойдут серьезные задания и не где-нибудь а в самых горячих точках. Мать, конечно, была в ужасе (ей то уже казалось, что я стану солидным полковником в министерстве).

Выдали нам документы, все, как положено, и тут объявляется Долвич старший. Целый год о нем никто ничего не слышал и вдруг, на тебе; звонит Игорю - собирайтесь братцы, завтра ко мне в Чечню вылетаете. Игорь опешил, какая Чечня, говорит, мы ж теперь на ГРУ работаем. "А я, блин, вас в стройбат зову служить!", взъярился Иван, "Остолопы! Кто, по-вашему, навел на вас ГРУшников? Оружие в зубы и чтоб завтра же и тот и другой были в моем отряде!". Так мы угодили в самую гущу Чеченского конфликта.

Чего только не было в этой Чечне! Много чего там не было, но, что самое главное - там никогда не бывало скучно. Каждый день что-нибудь новое: перестрелки с бандитами, развед-вылазки, штурм тайных убежищ террористов, чем не веселье...

Из чего в нас только не стреляли! Разве из шахт для баллистических ракет, (хотя утверждать не берусь) но работа нам все равно была не в тягость. Мы считали, что вести справедливую войну - это наш святой долг, своего рода дело чести.

Шло время. Ивану - сначала дали полковника, а потом разжаловали до майора за прямое неподчинение приказу (Ну не любил Ваня своих ребят без толку под пули бросать). По той же причине часто отнимали звездочки и у нас с Игорем (Все оно, нарушение субординации). Однажды Игоря вообще чуть не разжаловали в рядовые. Тогда к нам в часть прикатили цистерну со спиртом для технических целей, и полковник велел заменить надпись "Спирт" на химическую формулу "С2Н5ОН". Ну а известный своей грамотностью, старший лейтенант Долеев из всей формулы прочел только "ОН", попробовал - ТОЧНО ОН! А вслед за Игорем и весь взвод в дымину нализался и аккурат в разгар праздника - боевики с гор... Не повезло бандитам. Ребята отбились шутя, ведь наши люди под мухой воюют не хуже (а то и лучше), чем трезвые, но попробуй, объясни это начальству. Случись это в какой-нибудь другой день, еще бы ничего, но казус вышел накануне приезда международной комиссии. Хотели ребята посмотреть, как мы работаем... дяя... посмотрели. Крику было!... Больше, чем из-за проданной какому-нибудь диктатору, атомной бомбы. Какой то майоришка из министерства вообще изрек, что весь наш отряд надо расформировать к чертям собачьим, как "позорящий вооруженные силы" и мысль эту донес до ген. штаба. Я пошел с ним переговорить по-хорошему, как человек с человеком. А он только губы скривил и ответил, что нам его не задобрить, что наше дело по окопам валяться да приказы сверху исполнять, а он, видите ли, считает своим долгом напомнить нам это. Тут я взбесился... Почуяв что его сейчас будут бить, (причем не только ногами) майор попытался укрыться за делегацией зеленых беретов... это ему не помогло... из лап "Смерти" его, с сильно помятой физиономией, смогли вытащить только наши спецназовцы (и то, втроем). В результате под трибунал попал и я, хотя в мои планы это совсем не входило. Что поделаешь, нападение на старшего по званию - штука серьезная.

К моему удивлению на следующий день ко мне в карцер нагрянули ребята из ФСБ (их делегация тоже присутствовала в комиссии). Они сказали, что сочувствуют и понимают меня, пообещали уладить скандал и закрыть дело без последствий для репутации, если только я перейду к ним на службу. Конечно же, меня обещали повысить в звании (я к тому времени был капитаном), назначить щедрое жалование, а самое главное - обеспечить доступ к секретной информации (Откуда узнали, черти). Надо ли говорить, что я тут же согласился, правда при условии, что Долвича "со товарищи" тоже освободят.

Безумно хитрый народ эти ФСБшники! Мало того, что они добились нашего освобождения у ГРУ, организации, с которой у ФСБ всегда были прохладные отношения, они еще сумели выставить всю историю со спиртом, как революцию в тактике боевых действий, как научное достижение (упирая есессно на результат стычки). Комиссия была в восторге, Американцы, так вообще роились вокруг ГРУшников - продайте, да продайте секрет (Наши, не дураки, согласились).

По началу все шло замечательно, мне дали большую майорскую звездочку. Жалованием не обижали. Стабильно давали задания в разных уголках страны, а потом и мира.

Зачастую нам приходилось работать вместе с ребятами из AIM, (это очень уважаемая международная организация наемников), среди которых я нашел себе много новых друзей и... встретил кое-кого из старых.

Сперва я даже решил, что обознался... Кто мог подумать, что Майор Иван Долеев, наш "Долвич", подастся в наемники?

Оказалось, что этот ворчун, вконец разругался с командованием - и ушел на вольные хлеба (Любопытно, что, даже поменяв начальство, Долвич не изменил своим "пионерским" принципам, гордо заявляя, что он все еще служит родине).

Потом у меня начались трудности. Бюджет начали зверски урезать и на задание мы выходили со снаряжением помоечного качества (Стройбат - это такие звери, что им даже оружия не выдают!). Жалование сократили до смехотворного. О моем дальнейшем повышении речи вообще не шло. А когда я, наконец, добился разрешения покопаться в архиве, выяснилось, что нужные мне документы - давно уничтожены, а в тех, что остались, о моем отце - сказано очень мало. Это была последняя капля в чашу моего разочарования, и я подал в отставку. В тот самый день мне позвонил Игорюня и сообщил, что уходит от ГРУшников и собирается в Чехию, поступать на службу в AIM (К дяде поближе). Он уговаривал меня составить ему компанию, но я отказался. Совсем не хотелось опять браться за оружие, да и мать тогда приболела. Через месяц она пошла на поправку, но непонятная болезнь - снова уложила ее в кровать.... Вскоре ее не стало.

С её смертью не осталось ничего, что держало бы меня в России и с помощью приехавших на похороны Долвичей, я уладил свои дела, запаковал вещи и рванул в Прагу, решив, что занятие привычным делом поможет мне хоть как то развеяться.

Но и там меня ждали неприятности. Сначала Руководство AIM отказалось выделить мне жилье, потом пошли проблемы с тестом, который должны регулярно проходить все наемники AIMa. Я трижды пересдавал этот идиотский тест и все три раза, мне начисляли 55 очков из ста за меткость, что делало меня наемником самого низкого класса. Со всем остальным я мог согласиться. Сила, ловкость, подвижность, здоровье - все правильно, лидерство - пониженное? С людьми не умею общаться? Пофиг!

Никаких познаний в механике и взрывотехнике, обучению не поддается? Беспардонная клевета! Но, все равно, пофиг! Скромные познания в медицине? Пофиг! Интеллект - всего на один пункт выше, чем у Игоря? (Человека, который тридцать на двенадцать в столбик умножает). Шут с вами! Пофиг. Не указали, что я специалист по ночным операциям и автоматическому оружию? (хотя это указанно в моей характеристике и неоднократно доказывалось) - даже с этим можно мириться. Но записывать в "косоглазые" человека, прозванного "Смертью", человека, который на спор с Игорюней - попал в горлышко летящей бутылки и вышиб ей дно, а потом повторил, для невнимательных. По-моему енто уже слишком. Нет, я не страдаю тщеславием, пусть бы они даже написали, что я оружия в руках никогда не держал, мне плевать. Но поток клиентов это сократило до неприличия (кому нужен такой "стрелок"). Я попытался оспорить тест, немного вышел из себя, признаю. Но зачем надо было, вдобавок ко всему, приписать мне еще и Психическую неуравновешенность?

Ребята, конечно, поддерживали меня, старались как-то подыскать мне работу. Но от этого мне становилось только хуже (Не люблю я на чужом горбу ездить и зависеть от других не люблю), в общем AIM я покинул без сожаления.

Стояла промозглая осень 99-го, я безвылазно торчал в Чехии без работы и без гроша в кармане. Жил в номере "Убитовни" (Чешская дешевая гостиница), подходящее название для этого клоповника. Уже немножко мучился ностальгией, когда... в одно прекрасное утро мой ноутбук (чудом избежавший ломбарда) заверещал как придавленная катком пожарная сирена. Я с трудом продрал глаза, скинул со стола батарею пустых бутылок и, проклиная того дебила, у которого хватает наглости посылать мне мыло в восемь часов ночи, выкопал свой портативный комп из кучи неоплаченных счетов. Со словами "какой идиот интересно..." я открыл пришедшую почту и... осекся. Некто "Искренне ваш" Энрико Чибла... Чибалро... Чи-бал-до-ри (Блин, такие фамилии только спросонья читать!) в изысканно вежливой форме просил меня помочь "В одном благородном деле". Он не хотел "Доверять почте подробности своих затруднений" и назначил мне встречу в "Петринска Каварна". Я поразмыслил и решил, что независимо от того, соглашусь я или нет, чашка хорошего кофе мне сейчас не помешает. "Петринска каварна" это маленькая, уютная кофейня на Вацлавской площади, многие хвалили ее. (Хотя я лично предпочел бы обсуждать проблемы в "Господе" (Так у них пивные называют), за кружкой хорошего чешского пива).

Энрико просил меня "одеться неприметно и соблюдать конспирацию". Я отрыл среди своих вещей черную фетровую шляпу с широкими полями и черное пальто с длинными фалдами, мамин подарок. Нацепив на себя все энто - посмотрел в зеркало... типичный итальянский падре, только библии в руках не хватает. Чтож, звиняйте шановни панове, другого немам.

Пражское небо хорошей погоды не предвещало... Вид моего зонтика - мягко говоря, не воодушевлял (а кого бы воодушевил вид летучей мыши на последней стадии разложения?)... вобщем, я понадеялся, что смогу обойтись без этого рваного убожества... напрасно. На пол пути к "Петринской" меня нагнал такой дикий ливень, какого я не видел с самого приезда в Прагу.

Такой вот, мокрый и злой на себя, я, наконец, завалился в кофейню. Энрико уже ждал меня в полумраке, за одним из крайних столиков-кабинок. Увидев меня, он поперхнулся сигаретой (Нда... Связного Штирлиц узнал сразу, в России опять были перебои с мылом), но, оправившись от изумления, он встал и с улыбкой протянул мне руку.

Чивалдори оказался низеньким латиноамериканцем с благородной осанкой и довольно приятной внешностью. Его красивый баритон, превосходная манера говорить, отчетливо произнося каждое слово и прямо-таки изысканная учтивость не оставляли сомнений, что передо мной аристократ и политический деятель, возможно член королевской фамилии.

Прежде всего, я поинтересовался, зачем я, собственно, ему понадобился и как он на меня вышел. На второй вопрос Энрико ответил сразу. Оказалось, что меня выдал Игорь Долвич. "Синьор Долеев", сказал с улыбкой Чивалдори, "описал вас, как непризнанного таланта в области управления небольшими отрядами и выполнения... необычных заданий". Отсюда Энрико плавно перешел к делу и, через пол часа, я уже многое знал о крохотном государстве Арулько, расположенном неподалеку от Боливии в южной Америке. О жестокой диктаторше Дейдране, которая по иронии судьбы, является бывшей женой (точнее вдовой), Чивалдори. Мужа она сначала ловко обвинила в убийстве собственного отца, а потом тайно отвезла к местным мятежникам в город Омерту, дабы они его укокошили (Жалко дурака, но тоже соображать надо, когда женишься). Но повстанцы, во главе с неким Мигелем Сордона - оказались порядочными, и убивать Энрико - не стали, а вместо ентого отправили его из страны подальше, инсценировав его гибель. Так я узнал о героической борьбе повстанцев с тиранией и о том, как два месяца назад войска Дейдраны буквально сравняли эту самую Омерту с землей. После этого Чивалдори в красках расписал ужасающую нищету и бесправие Арульканцев, а так же беспощадную военную машину Дейдраны. Тут я смекнул, что из меня хотят сделать бескорыстного борца за свободу. А когда Чивалдори обратился к моим личным заслугам, к моему послужному списку, "богатейшему опыту" и связям по всему миру, я утвердился в своих подозрениях. Лавры Че Гевары меня совсем не прельщали, и я перевел тему разговора к оплате. Энрико сконфузился и предложил мне за все енто 30000 зеленых... я рассмеялся ему в лицо. Еще бы! За тридцать тысяч нанять и снарядить отряд, закинуть его (вместе с собой, есессно) к чертям свинячим в раздираемую гражданской войной страну, сразиться с многотысячной военной машиной диктата и победить оную. Курам на смех! Хотя мне то, как раз, было не до смеха, и я прямо сказал ему, что за тридцать тысяч я могу освободить для него один, максимум два, небольших поселка, но уж никак не целую страну (Нет денег - нет революции, энто и ежу понятно). После долгих препирательств мы сошлись на 35000 (да и то, лишь потому, что Чивалдори упомянул о местных серебряных и золотых рудниках, которые будут работать на нас по ходу освобождения страны). Энто не слишком улучшало ситуацию, но мне было не до капризов. Больше оно платить не захотело, аргументируя энто тратами на медпрепараты, неурожаем и ставками на вчерашних забегах.

Я начертил в уме смету предстоящих расходов и, скрепя сердце, дал свое согласие. На том и порешили. Энрико отдал мне свой элегантный черный кейс, предварительно вынув из него 15 пачек по 1000 долларов (Вот засранец! Мать его за ногу да об стену!), расплатился по счету (Хоть на это у него соображалки хватило.) и по быстрому слинял, пообещав на прощание, что мне завтра же будет предоставлена самая подробная информация об Арулько и самый надежный канал связи. Я остался допивать кофе и бороться с нарастающей головной болью. "Да Ник, вот ты и нашел на свою задницу ровно столько проблем, сколько хотел", говорил я себе по дороге домой. Придя в свое убогое жилище, я почувствовал неимоверную усталость, поэтому рухнул на кровать прямо в мокрых ботинках. "Вот идиот!", обругал я себя напоследок, "мало тебе таких дел было, когда на ФСБ, работал? Теперь уже поздняк метаться, расхлебывай,... сколько ж всего надо сделать... но это завтра, Нафиг все! спать... немедленно спать..." мысли теряли четкость, перед глазами поплыли цветные пятна и я забылся.

Ровно в 7 утра мой лэптоп подло разбудил меня очередным душераздирающим писком. Я запустил в него правый ботинок, однако, узнав причину столь вероломного поступка машины, умерил свое возмущение. Первое мыло (их было три) поздравляло меня с тем, что теперь я мог бессрочно, (а главное бесплатно!) пользоваться секретным спутниковым каналом AIM. Я присвистнул. Специальная дорогостоящая коммуникационная система! Спутник передает информацию без искажений, сверхточным лазерным лучом, который не возможно перехватить! Даже в самых крупных операциях AIM ею разрешали пользоваться не дольше двух - трех дней, а мне выделяют канал бессрочно! Тяжело даже представить себе, на что пошел Чивалдори, чтобы добиться для меня такой милости. Второе послание содержало отчет развед-службы RIS о ситуации в Арулько (Серьезные ребята, поставляют самую точную инфу в нете). С Файлом я ознакомился бегло. Западный берег Южной Америки, страна третьего мира, 9 городов, сельская местность... два аэропорта - большой в Медуне (столица) и маленький в Драссене... Промышленность сосредоточена в городе Грам... 5 серебрянных и одна золотая шахта (все-таки не соврал горе-король). Румынская принцесса Дейдрана Райтман вышла замуж... сместила мужа... отменила выборы... стала пожизненной королевой... 9 лет диктатуры под прикрытием монархии, все социальные программы отменены... Интересно... Значительные войска, 2 пехотные дивизии - мотострелковая и королевская гвардия, главнокомандующий - сама Дранька... угроза соседним странам, разработка оружия массового поражения... Люди живут в постоянном страхе. При военном выступлении, на их поддержку рассчитывать нельзя... Не слишком то воодушевляет. К файлу прилагалась подробная карта Арулько, для удобства поделенная на сектора. Её я оставил на винте, а то вдруг чего случиться с бумажной картой, подарком Чивалдори.

Но больше всего меня позабавило послание "Псих про инк.", тамошние психологи настоятельно рекомендовали мне пройти точную копию AIMовского теста и просили за это... "всего 3000 зеленых!!!" Причем энто с учетом скидки!!! Сообщение оставил в памяти. Иногда хочется кого-нибудь грубо уматерить, вот для этого такие адреса и нужны.

Закончив с почтой, я сразу полез на сайт AIMа, набирать команду. На Игорька я уже рассчитывал, (пусть бы он, мерзавец, попробовал отказаться, после того как выдал меня Энрико). Этот пойдет со мной хоть к смерти в гости (куда он, кстати, неоднократно уже заглядывал). Что же касается Ивана, дяди этого дурика, то за ящик хорошей водки он не долетит, а добежит до этой гребаной Арульки за какие-нибудь сутки.

Вот, уже два компаньона... Но трех человек едва - ли можно назвать крупным отрядом. Неплохо было бы добавить к списку "Тень", так называют бывшего канадского рейнджера Кайла Симонса. Кличка - не от балды, Тень - абсолютный гений маскировки, кроме того, он надежный парень и мой большой друг. Единственная проблема - в том, что он почти всегда занят.

Еще нам понадобится мастер на все руки, спец по части "собрать-разобрать". Значит надо звякнуть "Магу". Эрл Уокер, его зовут. Мастер, да к тому же отличный солдат. Идеальная кандидатура.

Не помешает нам и хороший снайпер, значит либо "Стрелка" Стерлинг, из Британских ВВС, либо америкос Руди Робертс (кличка - "Рысь"), тоже мой приятель. Кого из них? А может обоих? Тут есть над чем подумать... Но кого-то все равно не хватало. Я мысленно перебрал своих знакомых наемников. Айс... Тор... Денни... Доктор Хайболл... Ага! Рон Хиггинс, из Лос Анжелесского спецназа. Он парень общительный, предприимчивый, смекалистый. Даром он, что ли переговорщиком работал? А нам, судя по всему, предстоит устанавливать контакт с местными, причем желательно без мордобоев. Берем!

Мои напряженные мозги резанул очередной громкий писк, меня вызывали по каналу видео конференции. В маленьком окошке на экране появилась взъерошенная голова Игоря. "Слыш ты, смерть канареечья!" недовольно сказала голова, "Что за фигня! Я тут стараюсь ради него, латиносам всяким про него рассказываю, а от него даже спасиба не дождешься!" Я рассмеялся, "Не знаю, как спасиба, а первого места в списке ты у меня щас точно дождешься!". "Места в списке смерти", задумчиво произнес Игорюня, "Значит, ты согласился. Дело, хоть стоящее?" "Да так", небрежно ответил я, "Продолжительные гастроли по южной Америке. Финансирование неважное, зато в программе: соревнование в стрельбе с регулярными войсками, добыча благородных металлов, возглавление революции и злоупотребление спиртным в огромном количестве". Небритая рожа Игоря на экране - довольно ухмылялась, "И ты хочешь, чтобы я составил...", "чтобы вы с Иваном составили мне компанию, недельки, этак, на две", уточнил я. Долвич заметно помрачнел, "Я с тобой, можешь не сомневаться, а вот Ваня... понимаешь, он запил после последнего задания. Я ему по два раза в день звоню... представь себе, сколько интересного я слышу о себе и своей матери". "Мда... понятно", разочарованно протянул я (с Иваном такое иногда случалось). "Слушай, а можешь завалиться ко мне сегодня вечером?" "Аа... хочешь устроить генеральное заседание?", догадался Игорь, "Здраво мыслишь, Леонардыч! О водке я позабочусь, а ты собирай всех наших. Если что, звякни мне, разберемся". Я попрощался с Игорем и ожесточенно принялся терзать клавиатуру.

Сразу выяснилось, что "Маг" на задании. Я приуныл, это редкий человек и подыскать ему замену - непросто. Но мне повезло, среди фотографий наемников мелькнула знакомая рожа. Ну конечно! Тревер Колби, Австралийский универсал. Техник и взрывник в одном флаконе. Интересно, помнит ли он меня? Щелчок мышки и вот уже на меня изумленно таращится небритая физиономия Тревера. "Вот тебе на!", удивился Трев, "Смерть! Как тебя там... Ник, чертов, Феррари! Ё-моё, где тебя носило?" Склерозом Тревер не страдал, энто говорило в его пользу. Выяснилось, что он в Чехии, ищет работу и вполне может подвалить ко мне. Неплохое начало, трое - уже компания, но все же еще не толпа. Следующим на очереди был "Тень" Симонс. Увидев его на экране, я чуть не сполз на пол от смеха. Все его лицо было покрыто таким густым слоем камуфляжа, что казалось, будто Кайл только что выбрался из болотной трясины (Вот и говори после этого, что такие люди с ума не сходят). Тень как всегда говорил загадками. Он согласился работать со мной, но сказал, что появится в отряде только тогда, когда сам сочтет нужным. На мой ехидный вопрос, когда же это случиться, Тень ответил еще более туманно - "Когда будет совсем хреново, тогда и ждите". Вот ведь маньяк, мать его за ногу, не может без сюрпризов! Сколько теперь человек у меня в отряде - трое с половиной?!

Следом за Тенью, я связался с Хиггинсом, который встретил меня словами, "А я все думал, когда ты позвонишь". Игорюня, сволочь, ему проболтался. К счастью (для Игоря) "Рейдер" согласился вступить в наш отряд и принять участие в совете, хоть и с опозданием на день.

Потом мое везение кончилось. "Стрелка" была на задании а "Рысь" - хоть и торчал в Праге, но уже заключил контракт и скоро должен был вылетать в Парагвай. Однако Робертс все же пообещал заглянуть на наше заседание и оказать посильную помощь, кроме того, он посоветовал обратиться к Майку, как эксперту по Латиноамериканским странам. Идею эту я взял на заметку. О Майке ходили легенды. Бывшие коллеги этого наемника называли его великим и непобедимым. Долвичи его презирали. Я не был знаком с ним лично, он держался особняком и поддерживал связь с одним только "Рысью", так что для меня это был повод узнать, что за человек.

Я еще немного пошарил на страничке AIM, других снайперов по разным причинам брать не хотелось, и я махнул рукой, плохих стрелков в моей команде все равно не было. Значит четверо - с половиной, против регулярной армии... мягко говоря, сложновато, но посмотрим, что решит собрание. С этой мыслью я закрыл лэптоп и улегся досыпать упущенное.

В половине пятого у двери в мой номер раздался страшный грохот, сопровождаемый звоном разбитых бутылок и отборной руганью. Я вскочил с кровати как ошпаренный (тут же получив по башке упавшим зонтиком) и опрометью бросился к входной двери. На лестничной клетке моему взору предстала сцена, способная вдохновить любого художника баталиста. Перед моей дверью печально, словно остов кита, лежал огромных размеров ящик. В боку этого гиганта зияла большая пробоина, из которой с тихим звоном, одна за другой, выкатывались литровые водочные бутылки. Посреди щепок и осколков, грозно размахивая пустой бутылкой, стоял разъяренный Игорь Долвич и отборнейшим русским матом поносил Тревера Колби, который, ухватившись за правую ногу - отчаянно скакал на левой и с не меньшей страстью бранил Игоря на Австралийском английском. Выяснилось, что Игорь, наткнувшись на Тревера у парадного входа, попросил его помочь с ящиком. Однако Игорь по пути от винного склада и сам успел приложиться к "источнику вдохновения", что отнюдь не благотворно сказалось на его осторожности, особенно при ходьбе по ступенькам. В результате потерявший управление контейнер влетел бортом в дверной косяк и упал Треверу на ногу. Но и этим наши злоключения не кончились. Пока я улаживал винно-водочный конфликт, по ступенькам резво поднимался "Рысь". Услышав возню на моем этаже, он предположил наихудшее и, вооружившись старым шлангом от пылесоса, поспешил мне на выручку. Поприветствовать его выкатились три бутылки водки и Робертс, прежде чем кто-либо успел предупредить его, со всего маху наступил на первую из встречающих бутылок. С отчаянным воплем "O SHIT!!!", "Рысь" сделал кульбит в воздухе, плашмя упал на ступеньки и покатился вниз, сопровождаемый бешено развевающимся пылесосным шлангом. Вдогонку ему, весело позвякивая, катилась злополучная водка.

Даже после устранения всех последствий аварии, участники "совета в Филях" все еще являли собой наглядную иллюстрацию на тему о вреде алкоголизма. Тревер - заметно хромал, на шее сильно помятого Робертса отчетливо виднелся след от пылесосного шланга, который, коварно воспользовался неудачным кульбитом и, словно удав, намотался многострадальному "Рысю" на шею. А на моем собственном лбу не менее отчетливо синел след от литровой бутылки (пытаясь предупредить Робертса, Игорюня широко взмахнул пузырем и... дааа... знатный был фейерверк).

Только у Игоря, виновника всего произошедшего, не было ни единой царапины (Где справедливость на свете?!).

Выпив по стакану уцелевшей водки (Игорю для успокоения - понадобилось полбутылки), мы потихоньку стали приходить в себя. И я торжественно объявил заседание открытым.

Для начала надо было выяснить, что у нас со снаряжением. А с ним было хреновато, от всех приключений у меня остались только простой Флаковский бронежилет, стальная каска, автомат HКМР5K с глушителем да парочка бронебойных обойм к нему... Ну и конечно же фляга для водки, кудаж нам без нее, родимой?, (Еще у меня была пара просроченных хим. осветителей и походная аптечка, но энто так, мелочи). Я рассчитывал на то, что мои Аймовцы располагают чем то получше. Но Игорь смущенно признался, что все его бронирование - составляет одна старая каска, а из оружия у него есть только армейский нож да револьвер "Баракуда", Ванин подарок. О судьбе своего АК-74 Игорь скромно умолчал. Я подозреваю, что его постигла участь быть обменянным на спиртное (Участь всего ценного снаряжения, которое попадает к Игорю). У Тревера дела были немногим лучше. Он мог похвастаться броником из кевлара, дробовиком "Ремингтон М870", TNTшкой с дистанционным управлением ну и, разумеется, набором отмычек и слесарными инструментами, без которых Тревер - не Тревер. Правда, роль каски у него выполняла широкополая кожаная шляпа (тоже мне сапер), но этот недостаток можно было простить. Матерясь в полголоса на безалаберность своих сослуживцев, я полез на оружейный сайт Бобби Рея и... стал материться в полный голос. Сайт был закрыт... мда... "снаряжаться трофеями по ходу действия" вспомнилась мне издевательская строчка из брифинга ФСБ перед моим последним заданием... дежавю, блин. Ну ладно, ведь выкрутились тогда.

Проблему питания мы решили быстро: консервы, сухой паек, плюс "раскулачивание" местных - давно проверенные средства подкрепления сил. Со связью - все просто зашибись! Спутниковый канал работал превосходно, мы специально проверяли. Игорь пошел за водкой, захватив с собой персональный коммуникатор, и периодически выходил на связь со штабом, а Тревер пытался перехватить наши переговоры. Четверть часа он пыхтел и морщился, наконец, со вздохом сняв наушники, он признал свое поражение. Все, что ему удалось перехватить - это несколько переговоров межу сотрудниками чешских спецслужб, да радиопередачу с Кубы.

Глубокой ночью мы (уже слегка нетрезвые) вышли на связь с Майком, который великодушно отослал нам массу файлов из личной картотеки. Да еще, вдобавок надавал кучу полезных советов о том, как надо разговаривать с Арульканцами, какие болезни можно подхватить в Арулько и как от них уберечься (в частности он советовал выпивать не менее 100 грамм перед приемом пищи, что нашло отклик у всех заседателей), как спасаться от паразитов, предохранять снаряжение от порчи в тамошних условиях и еще много чего. Так что даже Игорь, который патологически не выносил Майка, вынужден был признать разумность его советов.

Общий план боевых действий мы оставили на завтра (Утро вечером мудренее!) Заночевали у меня.... Ничего более кошмарного в своей жизни я не помню! Тревер и Игорь всю ночь храпели на разные лады. Храп Игоря звучал так, как будто по рифленой крыше не переставая, катают маленькую картофелину, а Тревер издавал звуки (храпом это не назовешь), больше всего напоминающие затапливаемый потопом свинарник. "Рысь", сволочь - спал как убитый, предоставив мне одному наслаждаться концертом. Под утро мне удалось на минуту задремать, но тут с меня немилосердно сорвали одеяло, и знакомый голос над самым ухом прокричал - "Подъем, детишки!!! Завтракать, бриться, опохмеляться и составлять план операции! Ну, живее! Дядюшка Рон приехал, где цветы и встречающая делегация?" Так наш совет пополнился еще одним членом.

Правда, вместо цветов Рон Хиггинс получил рваным тапком (метко пущенным мною) в голову, а вместо встречающей делегации - Игорька, который с трудом встал из опустевшего водочного ящика, адресовал Рону несколько грязных ругательств и с грохотом упал обратно.

Несмотря на усилия "Рейдера", просыпались мы долго. К двум часам дня мы нечеловеческими усилиями подняли Игоря на ноги. До пятого часа - дружно будили Тревера, и только разбудив его - продолжили заседание. По глубокому убеждению Игорька - "Похмелье это та же пьянка, только с утра", однако у него на пути железобетонной стеной встал Рон (сторонник здорового образа жизни), заставивший Игоря довольствоваться рассолом и антипохмелином. Должен сказать, что Рейдер сильно рисковал жизнью, но, как говорится, риск - дело благородное...

Вскоре после того, как мы развесили на стене карту Арулько, выяснилось, что без крика и взаимных обвинений в невежестве, составлять план мы не можем. Все соглашались в том, что высаживаться надо в окрестностях Омерты, разрушенного города у северной границы страны. Эту территорию еще более-менее контролировало сопротивление. Там - же я рассчитывал найти пресловутого Мигеля, к которому у меня было письмо от Энрико (мятежники люди нервные и подозрительные... вот грамотные ли?). Прибыв туда, мы могли получить самую свежую информацию о противнике и скорректировать план действий, кроме того, там можно было пополнить наш отряд свирепыми партизанами. Следующий пункт назначения - Драссен, тоже препирательств не вызывал. Небольшой аэропорт, находящийся там, давал возможность получать поддержку извне. Серебряный рудник - мог обеспечить нас средствами на начальный период, а знаменитый Драссенский бар - обладал практически безграничными запасами спиртного (Подсказать, кому из нас больше всех хотелось это проверить? Не надо?). Но вот что делать дальше? Игорь предлагал идти в Сан Мону (Нечто среднее между Лас-Вегасом и Чикаго тридцатых годов, только в миниатюре), мотивируя тем, что и город большой и деньги там крутятся. (Сдается мне, что наличие там публичного дома - далеко не самая последняя причина выбора Игорюни). Тревер предлагал, не теряя времени, топать на запад к Граму (чего мелочиться то, Ё-моё), захватив который, мы лишим Драньку индустриального центра и получим доступ к богатейшему золотому руднику. А по мнению "Рейдера" Хиггинса, мы должны были немедля пересечь всю страну и дойти до курортного Балайма на юге, где он надеялся (В добровольно-принудительном порядке) заручиться поддержкой местных богатеев и авторитетов. Поддержка эта, по мнению Рона, обеспечила бы нам связи во всей Арулько (поясняю - это называется - "революция сверху", то есть мы, в компании местных, приходим к Драньке и уговариваем её провести мирные реформы... по-моему проще сразу застрелиться).

Естественно, каждый из нас считал свою идею единственно правильной и зло материл всех, кто с ним не соглашался. Вопрос второго удара был очень серьезным, ведь при такой численности и таком снаряжении нашего отряда, единственным шансом победить была - молниеносная война, своего рода "Блицкриг". От того, насколько быстро и точно мы будем наносить удары в первые дни, зависел исход всей кампании. В этом плане идеи Игоря и Рона - были утопией (или чистой воды издевательством), их я сразу отмел от рассмотрения. План Тревера - в свою очередь не выдерживал критики. При всех его достоинствах он не учитывал того, что Грам - далек от нас, но близок для Дейдраны, и того, что оборонять его должны были очень серьезно. Да к тому же, любой на месте Драньки, услышав, что захвачен жизненно важный город - немедля послал бы все свои войска, чтобы выбить оккупантов. Нет, Грам был далеко не первой нашей целью.

У меня был свой план, согласно которому после Драссена мы освобождали Камбрию. Конечно этот бывший научный городок - переживал не лучшие дни, Дранька не заботилась о культурном воспитании населения. Да и тамошний рудник был одним из самых бедных. Но этот город слыл вторым по мятежности после Омерты, у жителей Камбрии было гораздо больше причин ненавидеть Драньку, чем у жителей того же Балайма. Еще в городе находился действующий госпиталь, а у нас в отряде как раз не было квалифицированных медиков. Следующей нашей целью непременно должна была стать Альма - главная военная база и тренировочный лагерь армии. Захват этого пункта должен был серьезно пошатнуть слаженность Дранькиных контратак. К тому же, если верить карте, там должен был находиться оружейный склад, в котором можно было, в кои то веки, вооружиться по-человечески.

Мысль о захвате Камбрии - пришлась по душе Хиггинсу и "Рысю", Тревера мы, хоть и с трудом, переманили на свою сторону. А оставшийся в меньшинстве Игорь - махнул рукой и согласился (Мол, госпиталь - это, прежде всего медицинский спирт). После этого, не решенным, оставался только один серьезный вопрос - вопрос об оплате наемного труда.

Но только я собрался обсудить эту проблему, как Игорь перебил меня. "Послушай Леонардыч", дружелюбно сказал Игорь, "Что ты мнешся, свои же здесь, не чужие. Я же понимаю, что с финансами у тебя сейчас не важно, поэтому предлагаю другой вариант. Мы заключаем с тобой контракт на день, ты вносишь деньги (не такие уж большие, я подсчитал) а уж там... всякое может случиться. Могут задержать самолет, дороги может размыть, я читал устав AIM, там оговорены такие задержки. Сечешь, о чем я? Короче, пока работу не закончим, никто из отряда от тебя не уйдет. Ребята не против, а за Ваню я ручаюсь". Я крепко пожал Игорю руку и торжественно пообещал сполна рассчитаться и с ним и со всеми остальными. Гул общего одобрения с легкостью заглушил отчаянные возражения Тревера.

Таким образом, мой отряд был набран. Заседание окончилось, и начались массовые гуляния, продлившиеся до самого нашего отлета в Боливию, где нас дожидался вертолет Энрико. Все это время я был настолько пьян, что очень смутно помню, как мы грузились в самолет. Первое мое четкое воспоминание - это когда Игорь разбудил меня в воздухе, чтобы познакомить со своим приятелем Витькой, пилотом нашего вертолета. Я поспешил внушить Игорю, что спаивание пилота перед заданием - есть самое худшее (а может и самое последнее), из того, что Игорюня может совершить. Еще слишком свежи были воспоминания о том, как четыре года назад в дупель пьяный пилот, в обнимку с не менее пьяным Игорем - выгрузил наш отряд на крыше сортира почти в ста километрах от точки высадки. Возмущенно глядя на меня, Игорь и веселый коротыш Витек (техника для жизни!!!!! Или гроб с лопастями...) замахали руками и стали наперебой кричать, что Витька-де никогда не пьет на службе. После того как Витька (с явной неохотой) демонстративно отказался от предложенной Игорем рюмки, я почему-то успокоился и снова заснул. В Боливию мы прилетели поздно вечером. Помню, что было очень жарко и влажно, мне не понравилось. Там мы тоже что-то пили, это я уже не помню.

На рассвете мое бренное тело опять куда-то потащили, и сквозь затуманенное винными парами сознание, я расслышал, как Игорь заплетающимся языком скомандовал - "Заносите командира в вертолет! Мы летим спасать Алюрко! Трепещи Дейрд... Дейдрара!"

Качнувшись, наша вертушка медленно поднялась с земли и вскоре исчезла на фоне бледного предрассветного неба. Никто в цивилизованном мире - больше не слышал о нас... до поры до времени.

______________________________________________________________

ГЛАВА III

"Ахтунг! Партизанен!"

Весело стрекочущий вертолет, отливая розовым цветом в лучах восходящего солнца, прорезал серую утреннюю дымку.

Скрываясь от вражеских радаров, он шел на бреющем полете и деревья под его выкрашенным в защитный цвет корпусом, протестующе колыхались и шелестели. Перепуганные белки били все рекорды по прыжкам в длину, сонные птицы кричали дурными голосами и поспешно разлетались при нашем приближении.

Там, за холмами на юге, затерянная во влажных лесах, раскинулась Арулько, и в прохладном утреннем воздухе уже чувствовалось благоухание почвы, смешанное с запахом тысяч невиданных цветов. Потрясающая картина!... Жаль, что я пропустил ее.

В этот неповторимый момент я, убого скрючившись, лежал между ящиком с водкой и ящиком с... ээ... закуской, причем на мою голову почему-то был надет походный котелок. Мне снился не очень приятный сон, будто я бреду по пустыне, среди развалин какого-то современного города, сопровождаемый двумя здоровенными уродами, на мне была - какая-то странная броня темно-стального цвета, а в руках - странная винтовка с 3-х зубым расширением на конце ствола. В моей голове все время крутился какой-то тринадцатый бункер и какая-то Ново Калифорнийская Республика. Да все в этом гребаном мире можно было обозначить словом "какой-то"! Внезапно я спотыкнулся о лопасть КАКОЙ-ТО разбитой вертокрылой машины и шлепнулся на горячий песок, в глаза мне брызнули лучи палящего солнца и один из уродов, склонив надо мной свою отвратительную харю, хрипло крикнул - "Хорош валяться, подъем, ё-моё! Слушай анекдот: приходит, значит, янки в австралийский публичный дом..." Я закрыл лицо руками и громко крикнул, "Пшло вон, мерзкое чудовище". Рожа колыхнулась и медленно приняла очертания небритой физиономии Тревера. "Да ну тебя в задницу! Не хочешь слушать - не надо" обиженно буркнул Трев и отвернулся к иллюминатору. Я откинул котелок в сторону, и попытался сесть. Никогда мне еще не приходилось так жалеть о содеянном. На короткий миг перед глазами все завертелось, и я, зажмурившись, сиротливо уткнулся головой в комплект туалетной бумаги. Голова трещала, конечности не слушались, мысли не складывались (Мдаа... Водка "Буратино", почувствуй себя дровами!). Но одно было мне ясно - мы в воздухе, значит, из графика не выбиваемся, слава богу.

Наконец, головокружение прошло и я осторожно размежил веки. Первое, что я увидел - были беспорядочно лежавшие повсюду, до боли знакомые ящики - гиганты. На самом большом, словно римский патриций, возлежал Игорюня и опохмелялся. Тревер, облокотившись на кресло, травил свои дурацкие анекдоты летчику, и время от времени оба разражались неприличным шипяще-свистящим смехом. Но во всем этом бардаке чего-то недоставало. Внезапно я покрылся холодным потом, недоставало Рона Хиггинса. "Андреич!", осторожно окликнул я Игоря, "Слыш, а куда девался Рейдер?". "А, Рейдер? Мы его того..." Игорь неопределенно взмахнул бутылкой "Вертолет не поднимался, слишком груза было много, а Рон - малость перебрал и не мог лететь на посадочной опоре... ну мы его и выгрузили". "Американцы", презрительно фыркнул Тревер, "Лохи вялые!". "...Но ты не беспокойся", авторитетно заверил меня Долвич, уловив растущее бешенство в моих глазах, "Вертолет за ним вернется, и завтра нам его доставят в красивой упаковке". Восхищаясь своим остроумием, Игорь опрокинулся на спину и хрипло закаркал (по другому не скажешь). С досады я зло пнул ближайший ящик и со стоном опустил голову на колени. Дело уже пахло провалом. Какой уж тут Блицкриг, не отдать бы концы в первый же день! Но, что поделаешь? Как говориться, назвался клизмой, полезай в...

Томясь недобрыми предчувствиями, я бегло осмотрел снаряжение. К моему удивлению, осмотр инвентаря дал положительные результаты. Все, конечно, валялось, где попало, но в вертолете, а не на складе в Боливии. Единственное, что меня смущало, это подозрительно тощий планшет. Ну, так и есть, нет Чивалдориной карты! На мой грозный вопрос "где карта?", все еще обиженный Тревер грубо ответил "В заднице!" и надвинул на глаза свою шляпу. Я напряг память, и смутная картина всплыла у меня перед глазами - Тревер, пошатываясь, идет к сортиру, с клочком карты в руках... Чтож, хотя бы откровенно...

Австралийцу сошло это с рук, хорошо я догадался оставить карту на компе. Который, собственно говоря, лежал, бережно положенный, чьими то заботливыми руками (которые надо бы кому-то оторвать) в большую лужу пива. Будучи включенным, он радостно пробулькал что то похожее на марш Преображенского полка (Звук явно барахлил. Тем лучше, верещать по утрам не будет). Первым, на что я обратил внимание, включив лэптоп - был наш баланс... @!!!%*&!!!!@$$!!!!... в котором не хватало трех тысяч баксов! Я пересчитывал снова и снова, но три тысячи так и не появились. Широко погуляли, ничего не скажешь!

После недолгих размышлений, я подавил в себе укоры совести и уверенно приписал к смете расходов - "3000$ - сертификация IMP". Воистину великий день! В первый раз за всю историю тамошние психологи (сами того не зная) защитили честь и достоинство наемника.

В почтовом ящике одиноко лежало вчерашнее письмо, в котором Энрико желал нам удачи. Но прежде чем я успел дочитать его короткое послание, откуда - то из глубин кабины донесся голос пилота - "Ну все... ик..., мы приех-хали в Омерту. П-подготовиться... ик... к выс-с-садке...!"

Я взревел так, что Игорь выронил бутылку и поспешно козырнул. "Долвич!!!" вскричал я самым страшным голосом, на какой был способен, "%?!!!*$$!!!, почему пилот пьян?!!!" Игорю повезло, вместо него мне неожиданно ответил сам Витька, "Эта хто пьян?", спросил он, повернув к нам свою красную физиономию "Эта Я Пьян?!". Витька, отпустил штурвал и, гордо ткнув себя толстым пальцем в грудь, возмущенно изрек "Я срезв к-как тудья!" Оставшийся бесхозным вертолет - качнулся и слету пропахал брюхом раскидистую крону особенно высокого дерева.

В кабину полетели листья, ветки и насекомые. Белки взвыли. А мы втроем бросились призывать к порядку нашего Гастелло. Перебивая друг друга, мы заверили Витьку в том, что он действительно трезв и тот соизволил, наконец, взяться за штурвал. В результате сорваться на Игорька я уже не мог, опасаясь, что пилот сделает еще какую-нибудь глупость, а если я сразу не срываюсь, то уже не срываюсь вообще. Все что мне оставалось - это бросить на Игоря уничтожающий взгляд и дернуть раздвижную дверь.

В лицо мне ударил прохладный воздушный поток. До желтовато-зеленой земли было порядка десяти метров, пилот объяснил (на половину жестами, на половину матом), что единственная ровная площадка в округе - завалена упавшими деревьями. Значит, нам предстоял полный экзотики (богатый синяками и проклятьями) спуск по веревке. Перекрикивая стрекот лопастей, я отдал распоряжение Игорю проследить за выгрузкой экипировки и, щелкнув карабином, заскользил вниз.

Скольжение давалось мне на удивление легко и я, гордый своей великолепной подготовкой, решил финишировать спуск лихим прыжком. Но похмельный синдром не вовремя дал о себе знать и, зацепившись ногой за какой-то узел, я несолидно рухнул оземь, чем вызвал приступ идиотского смеха наверху. Поднявшись, я огляделся. Всюду, куда ни глянь, стояли разрушенные и полуразрушенные дома. На глинистой почве мрачно чернели зарастающие травой воронки, пахло гарью и затхлостью. Передо мной стоял маленький одноэтажный домик, чья крыша показалась мне более надежной, чем у остальных зданий. На его усеянной пулевыми отверстиями стене, висел обгоревший плакат. "Руки прочь от Оме..." - гласила надпись на португальском. Я облегченно вздохнул. Алкоголик пилот, лохом не оказался, это была Омерта.

Не долго думая, я влез на крышу домика. Сверху было видно, что домов с целой крышей осталось больше, чем мы думали. Я нашел два почти целых здания, в которых, по моим соображениям, могли держать караул мятежники. Довольный увиденным, я повернулся к вертолету... точно вовремя, чтобы узреть, как летят вниз связанные вместе... ящики с водкой! Сверху раздался протяжный вой Тревера, и на секунду мне показалось, что кого-то пытаются вышвырнуть из вертолета. Вскоре сам Трев, окруженный странными белыми хлопьями, поспешно спустился на землю. Через секунду после приземления Тревера, с земли раздался еще более громкий, прямо таки не человеческий вопль, сопровождаемый выстрелами из пистолета.

Как выяснилось позже, Игорек спустился принимать груз, а Тревер остался наверху этот груз спускать. Трев следил за работой лебедки, когда его любимая кожаная шляпа внезапно слетела с головы и была моментально порублена в капусту лопастями вертолета. Пока Трев шумно скорбел по безвременно погибшей шляпе, пилот Витька (со словами "хрена-ли вы так долго") - тихо покачиваясь, подошел к оставшимся ящикам, прицепил к ним старый парашют и хладнокровно столкнул их вниз. Парашют моментально постигла судьба шляпы, он был порублен на сотню маленьких парашютиков... Тем временем лишившиеся опоры ящики, со страшным грохотом протаранили землю, окатив водкой стоявшего в метре от трагедии, Долвича.

В разные стороны летели куски дерева и стеклянные осколки, но Игорь даже не пошевелился. Он стаял как памятник, с глазами, полными слез, под медленно падающими ошметками парашюта и только сжимал кулаки в бессильном гневе.

Высказав пилоту всю полноту своего возмущения, Тревер Колби спустился вниз оценивать ущерб. (От существенных травм Виктора спасло лишь то, что сам Трев не умел управлять вертолетом). Как только Тревер коснулся земли и отцепил карабин - пилот смотал лебедку и начал подниматься. Вид улетающей вертушки вывел из оцепенения мокрого и облепленного белыми хлопьями Игоря. Долвич взревел дурным голосом, выхватил револьвер и выпустил пол-обоймы вдогонку вертолету.

Это был явно Витькин день, ни одна пуля не достигла цели. Вертолет удалялся, виляя хвостом, словно пьяная стрекоза. Из его кабины залихватски неслось - "Черный во-ран, ачтож ты вьё-шся, анад мае-ю галавоой..."

Поняв, что цель недосягаема для праведного возмездия, Игорь издал еще один душераздирающий вой, швырнул пистолет оземь, а потом повалил Тревера и совершил попытку утопить его в ближайшей луже водки.

Борьба шла с переменным успехом. Я уже собирался слезть и помочь (Игорю, есессно, а вы что думали?), как вдруг заметил, что за разыгравшимся спектаклем наблюдает еще одна партия.

С юга быстрым шагом приближались несколько вооруженных людей. Я, не мешкая, соскочил с крыши, и тихо свистнул дерущимся. На предупреждение отреагировал Тревер, который, улучив момент, пнул невменяемого Игоря ногой в пах и повернул его голову в сторону вероятной угрозы. Через мгновение мы уже стояли у потрепанной кучи мешков с песком и держали на мушке южный коридор между домами.

Четверо, в майках желтого цвета, приближались цепочкой, как муравьи. Немного поодаль от них шел человек в красной майке, видимо лидер.

"Это еще что за пионеры?", тихо спросил Игорюня, толкнув меня в бок. Я пожал плечами "Шут их знает. Повстанцы, что ли? На всякий случай подержи на мушке красного. Трев! Первый желтый твой", вместо ответа Тревер мрачно передернул цевье "ремингтона" и сплюнул.

В это время направляющий колоны желтых (видимо, самый умный) окликнул нас, спросив по-английски, кто мы такие и чего здесь забыли. Я прикусил губу, чтобы не улыбнуться. При всем нашем снаряжении, единственное чего нам не хватало - это большой таблички "Враги королевы" на груди. Желтые подошли к нам вплотную и стали с интересом рассматривать нас, до смешного напоминая младшую группу детского сада на прогулке. Красный стоял справа от группы, небрежно прислонившись к издырявленной стене моего недавнего наблюдательного пункта. Еще один желтый так же держался поодаль, только чуть левее. Он стоял у старой баррикады и нервно пинал ногой ржавый остов древней легковушки. Стараясь говорить дружелюбно, я сказал, что мы не затеваем ничего противозаконного, и предложил желтому назвать себя первым. Озадаченный желтый задумчиво почесал затылок, в его инструкциях такого ответа явно не было. Он обернулся к товарищам и вопросительно кивнул, но сослуживцы как по команде принялись ковырять сапогами землю. Оставшийся без поддержки желтый, снова почесав затылок, повернулся к нам и неуверенно пролепетал - "Вам лучше отвечать на вопросы. Мы эта... задерживаем вас для выяснения... попрошу сдать оружие". Счастливый оттого, что ему удалось закончить свою мысль, лимонный солдат выжидательно уставился на нас.

Игорь незаметно подмигнул мне и коротко кивнул в сторону красного. Я стал лихорадочно соображать. Это не повстанцы... армия... Желтопузые - явно рекруты... только Мики Мауса на майках не хватает... у "парламентера" - "Desert Eagle" (даже кобуру не расстегнул, простофиля)... у остальных револьверы "Смит-Вессон"... трое стоят кучей... перекрыли линию огня своим... думай!... надо подойти вплотную и обезвредить двоих, третьего свалит Игорь... сразу взять на мушку дальнего желтопузика... Трев прикроет, он не дурак... красного надо брать живым... Блин, успеет выстрелить... думай!... что у него, МР53?... он же не станет стрелять через своих... а что если станет?... Черт! Думай!

Все это промелькнуло в моей голове за секунду. Я сделал шаг вперед, прикидывая как лучше нанести первый удар, Игорь напрягся, красный настороженно вскинул автомат. Самое время!

Но тут один из желтых совершил фатальную ошибку. Он повернулся и сплюнул в одну из недавно образовавшихся луж водки. А, по мнению Долвичей на свете нет более страшного святотатства. Наказание было одно.

Дважды прозвучал выстрел из Игоревой "Барракуды" и желтый, нелепо взмахнув руками, навзничь упал в лужу. Следующий получил три пули из моего собственного автомата, даже прежде, чем я успел подумать об этом. Грозно прогремевший выстрел "ремингтона" - уложил на месте третьего.

Таким образом, мы лишились живого щита, и красный, скинув с себя оцепенение, нажал на курок. Все происходило, как в замедленной съемке, я выстрелил навскидку и мой выстрел на сотую долю секунды опередил очередь красного. Нам крупно повезло, пуля задела бедро красного и его ответные выстрелы скосили только засохшую траву перед нами. Выругавшись, красноармеец мгновенно скрылся в проломе стены. Тем временем последний из желтых, сообразив, наконец, что его сейчас будут убивать, громко завопил, выстрелил непонятно куда и укрылся в остове машины. Тревер пальнул ему вдогонку, но дробинки лишь печально звякнули о металлолом. Игорь, пригнувшись, бежал к дому, в котором скрылся красный. На бегу, он перезаряжал револьвер и беззвучно чертыхался. Трев жестом попросил меня прикрыть и проворно пополз вперед, огибая слева старую баррикаду. Я, стал медленно пробираться напрямую, при этом не теряя из виду ползущего австралийца и открытый капот машины, за которым скрылся желтопузик. Сердце билось ровно, указательный палец привычно лежал на курке. Шаг за шагом, я бесшумно приближался к противнику, ожидая, пока тот не выдаст себя чем-нибудь. Но первым выдал себя не желтый а... Тревер. Неосторожно зацепив плечом баррикаду, он вызвал маленький обвал из ржавой кухонной утвари, не меньше половины которой с грохотом попадало на неприкрытую голову нашего умника (ну не умеет человек маскироваться!). Желтый резко повернулся на шум, и волосы, торчащие на его макушке, неосторожно показалась над баррикадой. Только этого я и ждал, рассчитать по волосам расположение головы было просто. Два негромких щелчка и старый драндулет стал последним пристанищем желтого. Секунду спустя из полуразрушенного дома, в который направился Игорь, донеслись выстрелы. Я крикнул поднявшемуся с земли Треверу и мы с оружием наготове, со всех ног устремились к Долвичу на подмогу. У пролома в стене мы чуть не сшибли самого Игоря с еще дымящимся пистолетом в руках. "Вы что совсем офонарели?!", заорал ушибленный Долвич, "Не хватало еще, чтобы меня затоптал собственный отряд!"

На этом первый бой можно было считать выигранным. Для первых минут после высадки, все было очень четко и слаженно (Даже принимая в расчет глупость Игоря), и я имел полное право гордиться своей командой. Нам оставалось только осмотреть тела и собрать трофеи.

Красный распластался на куче щебня посреди комнаты. Жестокий Игорь прострелил ему оба глаза. Неподалеку от тела нашелся и автомат, на серийной табличке которого, было выбито МР53, но по сущности это был МР5А2 (Видимо местная подделка). Безглазому солдату он есессно уже был не нужен, поэтому достался Игорьку.

Пока мы с Игорем рылись в карманах убиенного, (война есть война, тут не до приличий), дотошный Тревер осматривал помещение, вдруг он резко нагнулся и подозвал нас, в его руках лежала раздавленная Игоревым сапогом рация. Было слышно, как она все еще шипит и потрескивает. Игорь и Тревер - хором чертыхнулись, краснорожий успел-таки выйти на связь, значит, вскоре следовало ожидать гостей.

"Меня одно интересует", задумчиво сказал Долвич, "Чего это нас встречает Дранькин патруль? Где мятежники? Передохли, что ли все?" Я ничего не ответил. Вариант со смертью повстанцев означал одно - никому мы здесь нафиг не нужны! Перспектива, прямо скажем, безрадостная.

Тем временем Тревер, потирая растущую на голове шишку, снял каску с красного, невозмутимо вытряхнул из нее все, что там было, и направился к ближайшей луже водки с явным намерением обмыть (в смысле ополоснуть) свой новый головной убор. Надо было видеть, с какой мукой в глазах Игорюня смотрел на эти водочные лужи. Он даже попытался хлебнуть втихомолку из одной (как дите малое, честное слово) и хлебнул бы, дурак, если б не попался мне на глаза... Как Игорь потом признался, мой истошный вопль - "Не пей, козленочком станешь!!!" целую неделю стоял у него в ушах.

Некстати вспомнились мне наши погибшие ящики. И Долвич горестно вздыхая, проводил меня к тому, что от них осталось. Пока Игорь трагичным голосом сетовал на то, что из всего снаряжения пострадала только водка, и страшными проклятиями клял пилота Витьку, я осмотрел место происшествия (Идиот этот Витька! Такого я не делал даже с пьяни).

К нашему общему изумлению, нашлись три совершенно целые бутылки и одна с надломленным горлышком. Вооружившись марлей, мы с Игорем аккуратно перелили водку из поврежденного сосуда в мою опустевшую флягу, а потом распаковали оставшееся снаряжение и распределили его по рюкзакам. Закончив с этим, мы присоединились к Треверу, который продолжал досмотр поля боя на предмет трофеев. На голове австралийца красовалась свеже-вычищенная стальная каска, которая была ему явно мала (Ржавая кастрюля - и та смотрелась на нем лучше). Трев подозвал меня к раздолбаной машине и указал на труп желтого. Тот, понятное дело, мирно лежал зубами к стенке, с двумя дырками в голове (если честно, я сам удивился. Ржавый капот всеж-таки не кусок картона). "Неплохой выстрел, пацан", одобрил Тревер, хлопнув меня по плечу, "85 AIMовских баллов - считай заработал". "Свершилось чудо!", картинно всплеснул руками Игорь "Великий слепой - прозрел! Нет, ну почему нельзя было так же стрелять на тестах?" бушевал он "Мы нервы из-за тебя портили, а ты... Сволочь ты, Ник, сволочь".

Собранные нами с желтопузых трофеи составили один "Дезерт Игл", один Револьвер "Смит-Вессон" и несколько обойм к ним. Еще два револьвера таинственным образом исчезли. Как ни странно, этот факт нас приободрил. Там где пропадают вещи - должна существовать хоть какая-то цивилизация. Мы решили разделиться и прочесать местность. Игорь пошел на юг, я направился к юго-востоку, ну а Треверу достался юго-запад.

Солнце все выше поднималось над горизонтом. Становилось душно, и я все чаще прикладывался к своей фляге. Дорога моя достопримечательностями не блистала. По пути я заходил в каждый дом, но везде меня встречало полное запустение. Если что-то ценное и было здесь, то его давно уже растащили. В одном месте дорогу пересекли две широкие борозды, оказавшиеся следами танковых гусениц. Внимательно приглядевшись к следам, я без труда узнал траки советского производства. Судя по всем приметам, это был наш Т-55 или Т-53. Дома в непосредственной близости от следов носили на себе впечатляющие дыры от пушечных снарядов. (Сразу видно, что - "За" проголосовало подавляющее танками большинство!... Прям как у Кнышева) Дранькин гнев был ужасен, тут ничего не скажешь.

Последний дом в серии развалин на моем пути, являл собой остатки гаража или мастерской. От него за версту шел столь концентрированный запах копоти и машинного масла, что даже я со своей авто-фамилией едва не задохнулся. Большого труда стоило заставить себя войти внутрь, однако жалеть мне не пришлось. Среди мусора отыскались большие, вполне пригодные еще кусачки и почти новый ломик с гордой надписью - "изготовлен из чистого титана". В подлинности ломика я откровенно сомневался, но проверить его на прочность так и не успел. Внезапно с улицы донесся визг такой высоты, что ему позавидовал бы сам Робертино Лоретти. Немедля выскочив из руин, я сразу разглядел Долвича, стоявшего посреди дороги неподалеку и махавшего мне рукой. В другой его руке отчаянно трепыхалось и визжало что-то отдаленно похожее на живой мешок картошки. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это мальчонка-метис, шести или семи лет от роду. Игорь крепко держал его за ухо и с пристрастием допрашивал, на какой то странной смеси плохого английского и матерного русского. Мальчонка отчаянно вырывался и жалобно пищал по-португальски что-то вроде - "Дяденька пустите, я больше не буду". На крики прибежал Тревер, увидев рожу которого, паренек тут же со страху выплюнул четыре револьверные пули. В ходе обыска у ребенка в штанах был найден и сам пропавший револьвер (судьба второго так и осталась неизвестной). Мальчишка лопотал, что мама ему с незнакомыми людьми разговаривать не разрешает, и мы из любопытства отпустили его к маме. Пацан пулей рванул от нас и скрылся в двери покосившегося дома с белыми стенами. Не долго думая, мы втроем завалились туда же.

Внутри мы нашли пожилую метиску, которая стояла посреди запруженной мусором комнаты, тупо уставившись в потолок. Тревер тут же громко потребовал, чтобы ему подали Мигеля, причем желательно в жареном виде и с хрустящей корочкой. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем женщина отреагировала (Я тогда еще подумал, обкуренная она что ли?). Глядя куда-то в сторону, она спросила по-английски, зачем мы сюда пришли. Я обрадовался возможности не позориться своим скудным знанием португальского и ответил ей, что мы наняты... что жаждем встретиться с сопротивлением... хотим помочь и т.д.. Женщина стояла и хлопала глазами, я понял, что этот разговор может продолжаться вечно и молча ткнул Чивалдорино послание прямо ей в лицо. Имя Энрико Чивалдори - тут же возымело действие. Метиску сразу прохватил словесный понос - "И как же они нас ждали, и как же они рады нас видеть и с какой радостью она нас проводит". Выслушивая уже в сотый раз, как тяжело сейчас бедному Мигелю, мы добрели до небольшого сарайчика, окруженного мешками с песком. Перед единственной дверью внутрь маячил какой-то бородатый мужик в зеленом. Вглядевшись, мы с Игорем многозначительно переглянулись. Мужик обладал настолько ярко выраженными чертами ваххабита, что ни на одном контрольном пункте в Чечне его бы не пропустили без самой тщательной проверки. Мужиком он оказался веселым. Грозился всех "поубывать" (Даже того маленького засранца, кстати, его зовут Пакос) если что не так будет.

Внутри домика отыскался тайный лаз в подполье, спустившись по замшелым ступенькам которого, мы оказались в окружении милых, добрых людей (медленно сжимавших кольцо вокруг нас). Одновременно десяток дрожащих рук наставило на нас стволы, это выглядело забавно... правда не для этих "милых людей".

Фатима (а именно так звали нашу спутницу), радостно размахивая письмом, что-то затараторила по-португальски... Никто ничего не понял и переговоры с места не сдвинулись. Так бы мы и простояли до самой Дранькиной смерти, если бы из полумрака, словно из глубин древней гробницы не прозвучала благородная отрыжка, перед которой почтительно умолкла Фатима. В тусклом свете полудохлой лампочки было видно, как из-за стола медленно поднимается что - то большое и лохматое. Запах перегара усилился настолько, что закачался даже видавший виды Игорь. Нечто уперлось кулаками в стол и крикнуло "свет!". Кто-то пнул ногой старенький электрогенератор, и лампочка, ярко полыхнув на мгновенье, высветила бородатое чудо природы. Да это был Мигель Сордона, такой, каким его описывал Энрико. Он, покачиваясь, склонился над картой Арулько и его, как Штирлица в старом анекдоте, неудержимо рвало на родину. Фатима живо сунула ему под нос письмо. Безуспешно пытаясь сфокусироваться, Мигель тупо воззрился на него. Постояв так с минуту, он перевернул послание и снова попытался прочесть его. Наконец он кивнул головой и через стол протянул нам свою засаленную руку, сказав, что приветствует нас от имени мятежников и людей Арулько. Упомянутые мятежники живо убрали оружие и радостно загалдели.

Мигель вместе со своим советником Карлосом долго жаловались нам на то, что им, де, жрать нечего, стрелять неизчего да и, собственно, нечем. Нехорошими словами поминали Драньку и всех ее родственников до девятого колена. В общем, самый обычный повстанческий треп, хотя насчет жратвы у них действительно было плохо. Спиртное наличествовало в изобилии, но не было и следов закуски. Выяснилось, что провизией их регулярно снабжал священник из Драссенской церкви, отец Уокер. Но недавно мятежники на свою голову захватили целый обоз хорошего виски (от чего уже пятый день были не в состоянии сформулировать какие-либо требования), и кому-то пришло в голову отблагодарить преподобного несколькими ящиками. На беду отец Уокер дружил с зеленым змием и от столь щедрого дара - впал в продолжительный запой, напрочь забыв подкармливать своих подпольных рыбок.

Нас слезно просили напомнить преподобному о еде. Я не возражал, в Драссен мы и так направлялись. Воспользовавшись случаем, я решил поинтересоваться, сколько добровольцев согласны пойти с нами на Драссен. К нашему общему удивлению предложение не встретило ВООБЩЕ никакого энтузиазма. Повстанцы виновато переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга. Мигель с Карлосом стали оправдываться, что нужны людям здесь. Даже Дмитрий, тот кавказец, что встретил нас у дверей, глядел исподлобья и наотрез отказывался идти (да уж конечно, некогда воевать, надо дверь спиной подпирать). Ох уж мне эти повстанцы, кому из нас, в конце концов, нужно освобождать страну?! Только одного человека из всей банды, казалось, мучила совесть, он то нерешительно поднимал, то, снова опускал руку. Мы кинулись к этому сознательному Арульканцу... и выяснили, что, во-первых, это не Арульканец а во-вторых, не мужчина. Нашу сознательную барышню звали Айра Смит, эта идеалистка пять лет назад прилетела из США с гуманитарной помощью, да так и осталась помогать повстанцам. По всему было видно, что солдат она неважный, но зато оказалось хорошей медсестрой и вообще человеком толковым, рассудительным (для дамы). Мы единогласно приняли ее в наши ряды. Присутствие умной женщины еще ни одному отряду не вредило. Тревер тут же обменялся с ней своей каской (есессно умолчав о подробностях ее приобретения), в результате и Трев больше не мучился головной болью, и Айра перестала походить на подосиновик. А наш самозванный ординарец Долвич, неохотно отдал ей трофейный "Дезерт Игл".

Доукомплектовав, таким образом, наш отряд, мы направились к выходу на поверхность, желающих проводить нас - так же не нашлось. Поэтому мы уже безо всяких угрызений совести вскрыли ящики, стоявшие у лаза в подполье и реквизировали у мятежников TNT с часовым механизмом для Тревера, заодно с парой обойм для Игорева автомата.

Нам предстоял долгий путь на восток к Драссену. Айра Сусани... ээ... Смит, добровольно вызвалась быть нашей провожатой и обещала довести нас до города к трем часам пополудни. По дороге можно было добраться быстрее, но с большим риском нарваться на патруль, так что мы решили не искушать судьбу и пройти севернее, по бездорожью вдоль границы.

Ближе к полудню наш маленький отряд скорым маршем достиг небольшой рощи, которая отмечала собой половину пути до Драссена. Еще на подходе к ней можно было услышать громко распеваемые песни, смешанные с перезвоном бутылок - не понаслышке знакомые нам звуки. По словам Айры здесь могли ошиваться только пограничные патрули королевы. Дело было яснее ясного, мы с Игорем и сами устраивали такие обеды под пулями, но в данном случае Дранькины солдаты перешли границу, отделяющую бесстрашие от самоубийства. Чтобы застать гуляк врасплох, мы стали гуськом пробираться на звук через заросли чего-то колючего. И нам удалось бы сохранить эффект внезапности, если бы Игорюня не давил так сильно на спусковой крючок автомата.

Все вздрогнули, когда в атмосфере, где не звучало ничего громче шороха листьев у нас под ногами да отдаленного звона бутылок - вдруг раздался выстрел. Дружно шипя на Долвича, мы поспешно попадали за камни и деревья. За рекордно короткое время наша рощица превратилась в ощетинившийся оружием бастион. На землю, глухо шлепнулась подстреленная Игорем ворона, и в роще стало тихо.... Песнопения разом умолкли, затих бутылочный звон, гуляки насторожились. Нам не пришлось их дожидаться, уже в следующую минуту среди деревьев замаячила знакомая желтая майка. Желтопузый, не разбирая дороги, бежал прямо на нас, мы подпустили его ближе и разом выстрелили. Бедняга наткнулся на пулю и скатился под куст. Следующий, не обращая внимания на лежащий в кустах труп, приближался к нам с такой же скоростью. Его постигла сходная судьба. Подошедшая следом партия из четырех красных вела себя немногим умнее, они засели в деревьях под нашим огнем и даже пытались отстреливаться, но все же были настолько хорошими мишенями, что даже Айре удалось подстрелить одного. Еще один уцелевший желтопузик попытался сократить себе путь, и пока мы перестреливались с красными, сосредоточенно обползал нас с юга. Что ж, путь он себе сократил.

Мы еще немного подождали, но никто больше не появлялся, сектор был чист. Быстро отыскалась причина вялости наших новопреставленных врагов, несколько пустых ящиков пива и один (сюрприз, сюрприз) почти нетронутый (интересно, где в этом гребаном лесу они нашли пивной ларек?). В другой ситуации Игорь счел бы за благо выпить с этими ребятами на брудершафт, по его мнению, пиво было самым ценным трофеем. Среди остальных трофеев отыскалась одна вакуумная граната (на которую тут же наложил лапу командир) и кучка пистолетов тех же марок, что и добытые в Омерте. Новенький пистолет "Беретта", в качестве поощрения достался Айре (Хотя, что с одним, что с двумя - стрелять она лучше не стала).

Дальнейшее наше путешествие к Драссену обошлось без приключений, если не считать того, что Игорь выпил пол ящика пива (что, кстати, не помешало ему брюзжать и жаловаться на жару).

Когда-то основанный голландцами Драссен расположился на берегу большого заболоченного озера в самой северо-восточной части страны. Формой он напоминал длинный прямоугольник, протянувшийся с севера на юг. Свою атаку на город мы начали с его северной стороны. Как раз там находился Драссенский аэропорт, огражденный длинным металлическим забором. Хотя слово огражденный здесь не подходит, потому что на севере ограда неожиданно обрывалась (нам это как раз было на руку).

Соблюдая осторожность, мы заняли удобную позицию за местным кукурузником (иначе эту старую калошу я назвать не могу). Невдалеке одиноко слонялся желтопузый гаврик (я же говорил - очень удобная позиция). Право первого выстрела было предоставлено даме. Она стреляла дважды... оба мимо... ну ничего, тяжело в учении... легко в гробу. Тревер пробормотал что-то об оружии в женских руках и выстрелил. Пригнувшийся было желтый - сразу загнулся. На звук стрельбы стала потихоньку сбегаться пародия на охрану стратегического объекта (трое желтых и один красный). Все полегли на перерывах (Кто не знает - так у нас на жаргоне называется молниеносная, практически рефлекторная, реакция на появление противника). Дальнейшая зачистка территории проходила следующим образом. Долвич и я на корточках пробрались за ангаром к забору. Там, сразу за оградой стояло здание с большой надписью А.С.А. (лингвисты до сих пор бьются над расшифровкой этой аббревиатуры, хотя, по-моему, это просто местная ментовка), из-за которого на нас резво выскочил красный. Игорек его быстро успокоил очередью из своей МРшки и мы, прикрывая друг друга, направились вдоль ограды, где засекли и уничтожили еще четверых красных. Пятый проявил упорное нежелание умирать и, спрятавшись за будкой охраны, огрызался беспорядочной пальбой из пистолета. Чтож, невылазит - ему же хуже, подумал я, и кинул к будке трофейную вакуумную гранату. Красный с громким воплем вылетел из своего укрытия. Казалось, будто он выполняет двойное или тройное сальто. Посчитать мы не успели, Игорь прошил акробата очередью еще в полете и приземлился красный, уже "синим". На этом взятие аэропорта можно было считать свершившимся фактом.

Наш отряд собрался на взлетно-посадочной полосе. Тревер ворчал, что ему, благодаря нам, не в кого больше пострелять. Айра, словно заправский гид, стала рассказывать какую то дребедень про главную коммерческую полосу Арулько, про людей, державшихся за руки. Но ее быстро заткнули предпоследней бутылкой водки и Айра, "отпраздновав" победу, галсами точно яхта, побрела собирать народ на службу родине (Ну а что? Наше дело освободить, а обороняют пущай сами).

Тем временем Игорь, небрежно помахивая ломиком, отправился проверять его на прочность (ну, заодно и здешние дверные замки). А нас с Тревером очень заинтересовал небольшой вертолет, сиротливо стоявший на площадке. В ангаре отыскался зачуханый механик со странной фамилией не-то Вальтер не-то Вальдо. На прямой вопрос "где пилот вертушки", Валь..., короче механик, скорбно взглянул нам через плечо. Там, на гудроне одиноко валялась тушка красного летчика. Тревер громко выругался по-русски. А механик попытался обнадежить нас, рассказав страшную сказку о жуткой морде, живущей на болоте и уклоняющейся от службы в Дранькиных ВВС.

Я решил при случае наведаться к дезертиру, уж от меня то он не уклонится. Оставив Айру читать лекции о вреде алкоголизма местным обитателям, мы направились в местный бар (душа требует). По пути нас нагнал Игорь в новеньком флаковском бронике и с уже погнутым "титановым" ломом. От него мы узнали, что заведующего складом посылок при аэропорте зовут Падла (видимо Пабло), что он самый настоящий урка и, что Игорь, самолично открутит ему голову, если хоть одна деталь из посылки не дойдет до нас вовремя.

В баре Драссена нас ждали с распростертыми объятиями,... правда, отнюдь не дружескими, но им же хуже. В последовавшей перестрелке легли все населяющие сектор Дранькины солдаты. Перед боем Тревер, эксперимента ради, пальнул в воздух. Как ни странно, сработало! Эти придурки сбежались на выстрел, как мухи сами знаете на что (Чё-т я не пойму, что за новомодная тактика бежать на стрельбу?). Позицию мы выбрали удобную - засели на крыше домика, с прекрасным видом на дорогу. Так что посланные нами пули чаще всего находили своих адресатов. Правда, подыхали эти адресаты менее охотно, чем предыдущие да и стреляли как черти. Но разве это способно остановить нас на пути к бару? Один краснорожий попытался сныкаться от нас за обгоревшим корпусом вертолета, на свалке... там ему и место, от пули не убежишь.

После боя мы все остро почувствовали необходимость промочить горло. Бармен Сантос, почуявший смену власти, стал настолько любезен, что выкатил нам половину своего винного погреба. Только мы хватили по первой, как услышали тихий шорох в углу. Какой то подозрительный товарищ пытался слинять через окно. Товарищ был немедленно пойман и допрошен. У него оказалось странное имя - Кармен (видимо мама фанатела от оперы и ждала девочку), занятие его было еще более странным - он охотился за головами террористов. Узнав, кто мы такие, Кармен ощутимо взволновался. Дело было в том, что многие разыскиваемые террористы скрывались в Арулько. Отсюда нет выдачи, да и нормальной полиции здесь тоже нет. Очень удобно! Делай, что хочешь, были бы деньги. Наш новый приятель Кармен занимался тем, что добывал головы таких людей и получал за каждую по 20000 зеленых от интерпола. Он обещал поровну разделить с нами вознаграждение, если мы возьмем на себя грязную часть работы. В качестве жеста доброй воли он подарил дискету с подробной инфой о разыскиваемых террористах и большой острый мачете.

Мне совсем не нравилось это предложение. Между наемным солдатом и наемным убийцей существует огромная пропасть, и совместить одно с другим, почти невозможно. Но... все же это были террористы, которые так или иначе могли словить пулю в перестрелке. Поэтому я обещал подумать. Оставив Кармена в баре, мы пошли на улицу собирать трофеи и вскоре обнаружили, что кто-то предприимчивый успел заняться этим до нас. Пока мы заслуженно утоляли жажду, все тела были начисто обобраны. Игорь дико взревел, выбежал на середину улицы и обругал всех жителей отборной нецензурщиной. К счастью по-русски, свободно ругаться на английском он еще не мог, а португальского не знал вовсе. Пока Игорь изливал душу, мое внимание привлек маленький грязноватый заводик, стоявший в стороне от домов. Внутри вовсю кипела работа, большие станки гремели, как сотни танковых двигателей. Среди энтого ада, едва заметные в пыли, сновали маленькие фигурки. Мда... Использование детского труда, нарушение техники безопасности на производстве, статья, номер... какая-то там. Непорядок. Самое время наведаться с ревизией. Дети обступили меня и, перебивая друг друга, загалдели - Дорин, начальница фабрики... подруга королевы... заставляет нас работать... мы хотим домой. Хнык, хнык, бедные детки. Вдруг малышня разбежалась в разные стороны. Через главный цех завода ко мне приближалась сама Дорин Харроуз, женщина весьма стервозной внешности. Я начал как всегда по-хорошему, мол, нехорошо детишек обижать. Дорин отвечала холодно и сухо, мол, это не детишки, просто выглядят молодо, а я не лез бы не в свое дело и валил бы отсюда по-быстрому. От такой наглости я, признаться, опешил. То ли мой автомат не показался ей достаточно веским доводом, то ли она попросту была дурой... Как бы там ни было она все больше напоминала мне того штабника (а трех наших спецназовцев поблизости не было)... В другое время мою реакцию было бы не трудно предсказать, но тогда я был настроен на мирное решение проблемы.

Два коротких приказа по интеркому и за моей спиной появились две страшные, полупьяные, вооруженные рожи. Тут Дорин заговорила совсем по другому (разглядела, наконец). Вы правы... это же дети... я увидела свет... спасибо вам... я все закрою и всех отпущу. Договорив последнюю фразу, Дорин спешно ретировалась к выходу. Тревер хотел, было пальнуть ей вдогонку из ремингтона, но я удержал его. Ну, нельзя вот так вот безоружным женщинам в спины стрелять! Даже если они сволочи. Мне тоже не особо верилось, что она исправится, но какой то шанс ведь был. И какими сволочами стали бы мы, если б лишили ее этого шанса.

Детей сразу, как ветром сдуло. Остались только ящики с продукцией... к моему огорчению - не военное снаряжение и, к пущему огорчению Игоря не спиртное, а майки, испорченные надписью "Дейдрана это сила".

Маленькая каптерка в углу завода была закрыта хитроумным замком и предполагала наличие ценностей. Тревер пообещал взломать замок за пять, максимум шесть минут и тут же приступил к работе. Погуляв по городу четверть часа, мы нашли нашего взъерошенного взломщика бьющегося головой о неприступную дверь посреди разбросанных отмычек. Трев раздраженно орал, что эту стерву было необходимо пристрелить, хотя бы ради ключа и обвинял меня в излишней сентиментальности. Чтобы не терять времени мы с Долвичем решили медленным шагом идти к следующему району города. Не успели мы отойти на пол-квартала, как прогремел взрыв. Обернувшись, мы увидели, как южная заводская стена - шумно обрушивается на землю. Трев довольно крякнул в интерком. Дяя... могли существовать замки не по зубам Треверу, но замков не по зубам Треверу с TNT - не существовало. Немного погодя, нас нагнал и сам чумазый, но довольный подрывник с трофеями в обнимку. Там был H&K MP5K с бронебойными патронами (на сей раз подлинный, достался Игорю), немного пластида для оч-чень сложных замков (остался у Трева), 200 баксов наличными (на силу отнял, всем хотелось понести) и три комплекта стимуляторов (оставил себе... до чего ж мы докатились, наркоманы несчастные!).

Следующий сектор встретил нас так горячо, как ни один предыдущий. По уже сложившейся традиции, мы заняли крышу одного из домов на северо-востоке. Охотничий сезон в этот раз - открыл Тревер. Тщательно прицелившись, он сильно покалечил одного из маячивших внизу солдат, и залег. Что, по-вашему, стали делать красные? Закидали нас гранатами, как опасался Игорь? Нет. Эти кретины (с раненым во главе) дружно полезли на крышу... где мы, разумеется, организовали им горячую встречу (...и теплые проводы в одном лице). Возражения возникли только у одного красного камикадзе - который, непонятно как увернулся от Игоревой очереди и чуть не пырнул Тревера в бок ножом. Тот, конечно, церемонится не стал и по полной программе нашпиговал его дробью, но осадок, что называется, остался... (Да... Это я, значит, псих! А они тогда кто?) Потом, правда, красные реабилитировали себя и устроили нам такой свинцовый душ, что удивительно как мы вышли из того боя без ранений. Иногда нам по-нескольку минут приходилось лежать на раскаленной крыше, не смея и носа поднять над горизонтом. Я даже пробовал считать пролетевшие надо мной пули, но сбился где-то на сороковой. Ничего не скажешь, ребята пострелять любили,... но, к счастью, не умели.

Тяжелым боем мы пробрались к центру укреп. района. Я пополз вдоль обшарпанного здания к большой куче камней, Тревер и Долвич, тем временем, обходили участок с юга. Уже неподалеку от кучи меня застиг свинцовый град. Пули визгливо зазвенели, отскакивая от камней, а одна прожужжала так близко, что я щекой почувствовал теплый ветерок. По звуку я быстро определил калибр - семь, шестьдесят два. Это уже становилось интересным, у этого снайпера могло быть все, что угодно: от М-14 до H&K 21. Нам не помешала бы любая из этих пушек. Я достал кусочек зеркала и выставил его над укрытием. Тут же рядом звякнула пуля, но я успел увидеть достаточно. Снайпер ныкался на крыше общественной уборной. Должен признать, позицию он выбрал удачную, да и стрелял неплохо. Всякое мое движение вызывало неизменный град пуль.

Тем временем Игорь, покончив еще с одним желтым, беззаботно выбежал к сортиру. Его тут же встретили три пули. Игорь удивленно хрюкнул и грациозно нырнул в кучу мусора. Хитрый Тревер - не показываясь на глаза снайперу, засел под развешанным на сушку постельным бельем. Тут нас выручила связь. По моему сигналу Трев закинул на крышу сортира большую консервную банку и наш "ворошиловский стрелок" неосторожно обернулся. Я быстро встал с земли и, прицелившись, выпустил в него три пули. Две просвистели мимо, но одна угодила точнёхонько в плечо этому мушкетеру. Тот согнулся, и дальнейшие его выстрелы стали редкими и вялыми. Нам не составило труда добить мерзавца, однако вожделенной винтовки мы не нашли ни у тела ни рядом с ним. Долвич вспомнил, что какая-то гражданская фигура недолго маячила на крыше рядом с убиенным. Возмущение Игоря не знало границ, он даже предложил устроить массовый геноцид в освобожденном городе, но мы с Тревом тут же поспешили его заткнуть.

Все население шахтерского района высыпало на улицу, чтобы поглазеть на нас. Последовало предложение качать весь наш отряд, от которого мы едва отбились. Меня, как командира, зашвырнули на крышу того самого туалета, всучили в руки рупор и попросили выступить с речью.

Я от всей души ненавидел публичные выступления, но делать было нечего. Прокашлявшись, я произнес несколько бессвязных фраз, вроде, "ура товарищи!", "свободу Драссену!", "смерть Драньке!". Раздались бурные аплодисменты, и о мою каску стукнулось тухлое яблоко, посланное щедрой австралийской рукой. Окрыленный успехом, я собирался продолжить, но неожиданно влезший на крышу Игорь выхватил у меня рупор и заорал, обращаясь к толпе "Пусть та сволочь, что приделала ноги к нашим трофеям, щас же положит их, откуда взяла или за последствия мы не ручаемся!". Слов Игоря не понял никто, однако смысл просекли все. Чумазые шахтеры разом принялись сосредоточенно изучать свою обувь, а некоторые, скрываясь в толпе, начали потихоньку разбегаться. Надо было срочно что-то делать и я, не без труда отбив свой рупор у Долвича, заверил слушателей в том, что отнимать у них "честно добытое" никто не собирается. Толпа стало быстро приобретать изначальные размеры. Я дождался, пока вернутся все сбежавшие, и дружно послал их (ну почти что в этом смысле) к Айре на воспитание. Часть шахтеров с громкими криками "Ура" побежала к аэропорту (вот тебе и "на поддержку населения рассчитывать нельзя"). Число слушателей у Айры росло, как на дрожжах. Ничего, она крепкая, справится.

Ну а нас дожидалась последняя в своем роде арульканская церквушка и ее пьянчужка настоятель. Оплот католицизма в Арулько - встретил нас пронзительно скрипящими петлями, грязными витражами и гниющими скамейками. Мы уже готовы были поверить в то, что наш падре злостно уклоняется от своих обязанностей, просиживая сутану в баре, когда старая кафедра неожиданно качнулась. Из-под нее с усилием выползло, что-то черное, пузатое и бородатое. Местный вид, священник арульканский, занесен в красную книгу, как единственный представитель данной особи в стране.

Мы явно недооценили его. Даже в столь... тяжелом состоянии отче не покидал свою паству. Услышав, кто мы такие и чего нам надо, отец Уокер поспешил встать на две ноги. Бедняга радовался нам как ребенок, он корил себя за беспамятство и обещал немедленно возобновить снабжение повстанцев. Немного позже мы узнали, что пьянство не было единственной причиной нарушения поставок. Оказывается, королевская охранка чуть было, не разоблачила этого партизана в сутане и если б не мы, болтаться бы отцу Уокеру на ближайшем дереве. Все - таки этот пузастик оказался порядочным мужиком, я его зауважал. А что до пьянства? Дык, мы с Долвичем что ли лучше! На прощание отец Уокер, радостно икая, возгласил - "Господь с вами, ваше дело благое! Заводы рабочим, землю крестьянам, п-пиво мне!", после чего он попытался расцеловать Долвича, но, промахнувшись, грохнулся на пол и моментально уснул.

С чувством выполненного долга мы направились в местный бар. Без курьезов не обошлось. Бармен Сантос из соседнего района, конечно, предупреждал, что его братья близнецы работают барменами, почти в каждом арульканском городе, но мы не думали, что они НАСТОЛЬКО ПОХОЖИ.

Увидев братца нашего бармена, Игорь замер и выпучил глаза. Сантос уловил на себе взгляд Долвича и, весело подмигнув, сказал "ничего-ничего, такое со всеми бывает. У вас не двоится в глазах, мы близнецы". На что Игорь сипло выдавил из себя - "К-как, все четверо?"

За одним из засиженных мухами столиков, Тревер обнаружил грязного и лохматого торговца взрывчаткой по имени Дэвин. Они быстро нашли общий язык, и вроде бы сдружились, но как только речь зашла о расценках, дружба резко прервалась. Наш сапер поднялся из-за стола и внятно послал торгаша в одном из четырех основных направлений, причем так витиевато и многоэтажно, что мы с Долвичем не сговариваясь, потянулись за блокнотом. Вот задница, бушевал Тревер, тысячу баксов за шашку динамита! Он нас за лохов держит? Ирландец Дэвин - безразлично пожал плечами и сказал, что за взрывчаткой нам все равно придется бежать к нему, так что он подождет. Тревер побагровел и собрался показать взрывнику, что именно с ним станет, если мы к нему прибежим, но я решительно схватил его за рукав и выволок из бара.

Экскурсия по серебряным рудникам Драссена оказалась самой приятной за весь день. Начальник шахты оказался человеком патриотичным и разумным, он сразу перешел на нашу сторону и пообещал поставить нас на довольствие от 1700 до 2500... убитых енотов в день. Маловато, но на здешнюю водку хватит. От прогулки по руднику, мы не отказались. Шахтеры с удовольствием показали главную серебряную жилу Драссена. Колупают они ее, оказывается, по старинке - кирками да лопатами. Выбравшись на поверхность, мы избавили Игоря от нескольких крупных самородков "случайно завалившихся ему в карман" и, расстелив спальные мешки прямо у входа в штольню, завалились дрыхнуть.

Треверу спать не пришлось, его мы отправили в тур поход по окрестным болотам (Игорь счел это справедливым наказанием, за разбитые ящики с водкой). И Трев, угрюмо ворча, поплелся разыскивать жуткую болотную морду (полет - самая древняя мечта человека).

Я не знаю, возможен ли в принципе нормальный сон, если тебя окружают такие раздолбаи. Успев проспать каких то жалких пять часов, я был подло разбужен вернувшимся Тревером, который не нашел ничего лучше, чем разрядить у меня над ухом дробовик.

От справедливого дисциплинарного взыскания Тревера спасло то, что он вернулся не один (хотя втык за трату боезапаса он все-таки получил). Колби вообще был везунчиком, повезло ему и в этот раз. На обширных драссенских болотах Трев нашел то, что безуспешно искали Дранькины военкомы. Дело в том, что хорошие сигареты были еще одним коньком Тревера и он буквально по запаху отыскал крохотную хижину посреди трясины.

Обнаруженный внутри усатый лысый негр оказался искомым пилотом. Нахал - он был тот еще, сходу послал Тревера куда подальше, что темпераментному австралийцу очень не понравилось. Небесный всадник (имени не помню, только эту собачью кличку), при помощи "ремингтона" и "такой-то матери", был немедленно построен, и под вооруженным конвоем отправлен в город.

К сожалению, Трев хоть и умел находить следы, но так и не научился их заметать. Пока Колби выслеживал всадника, его самого выследил патруль. Трев мигом оценил ситуацию, загнал всадника в дом и замаскировался под болотное дерево (Закос под Тень? Смешно...). Маскировку патруль раскрыл быстро... за что и поплатился (лучше б они оставили его в покое, Трев никогда не любил проигрывать в прятки). После ожесточенной перестрелки, Трев перевязал царапины (большей частью от сидения в кустах) и собрал с трупов дань: винтовку СКС, кучу разных патронов, целую кипу бронежилетов для ополчения, плюс еще ящик самогона и четыре коробки сигар, в которых был не табак, а какая то трава (еле я у него их отнял).

Пока Трев заливал мне про опасности, подстерегавшие их на каждом шагу, Игорюня не поленился выяснить у пилота, который из братьев Райт его брат и верит ли он, что летательные аппараты со временем заменят лошадь. Чтобы уж сразу решить все вопросы мы решили прогуляться к аэропорту. По пути заглянули в штаб ополчения, где нашли взъерошенную, сонную и злою Айру. Тупые арульканцы с трудом поддавались обучению. (Ну а кто сказал, что быть военным комендантом Драссена легко)?

Увидев вдали свою вертушку, наш "всадник" так и бросился обнимать ее, что серьезно пошатнуло нашу веру в его вменяемость. Однако сентиментальные нежности тут же сменились холодным расчетом, когда речь зашла о деньгах. Летчик согласился нас возить только при условии платы в 100 баксов за 10 км полета на безопасном пространстве и 1000, за пролет по небезопасному пространству (Тварь он жадная, но что поделаешь...). Проблема была в том, что небезопасного пространства в Арулько пока не было, и если мы не хотели в первую минуту полета получить ракетой земля-воздух по лопастям, нужно было позаботиться о базах ПВО.

По словам всадника одна из таких находилась как раз неподалеку от Драссена. Если мы хотели брать базу, то ее надо было брать сейчас. За день мимо нас пролетело столько пуль, что не ровен час и везение могло кончиться, так что самое время было перейти на ночные бои (на мой, собственно говоря, конек). Солнце к тому времени уже зашло за горизонт. День угасал, и наступали прекрасные южноамериканские сумерки.

Взвесив все за и против, я принял решение идти на базу ПВО втроем (Айра оставалась руководить ополчением). Тревер начал было возникать, что ему, де, спать охота и т.д. Но мы его обезоружили, доказав, что спать ему нескем, а значит и не надо, и австралийцу пришлось смириться.

Ровно в одиннадцать наш отряд двинулся вдоль озера на восток. Небосклон за нашей спиной - все еще был светлым, и на его фоне уютно желтели бесчисленные окна драссенских домиков. Там куда мы шли - уже вступала в свои права тихая южная ночь.

Айра проводила нас до городской границы и махала нам вслед, пока мы не исчезли из виду в густом вечернем тумане.

Симпатичная получилась картина, жаль, что нам тогда было совсем не до романтики.

ГЛАВА IV

"Дейдрана слышит, Дейдрана знает..."

(Где смерть ее в облаках пролетает!)

В ту ночь, Дейдрана Райтман, арульканский Гитлер в юбке, вдруг поняла, что не может спокойно заснуть в тихом бункере под своим дворцом. Впервые за десять лет правления ни бронированные стены, ни тридцать метров бетона и стали над головой, ни даже гвардия преданных головорезов, охранявшая королевские покои не давали ей прежнего чувства безопасности. Всему виной был ворох тревожных новостей, которые, как снег в июле, неожиданно рухнули на королевскую голову. Сначала утреннее сообщение северного патруля о неопознанном вертолете, потом еще одно, обрывистое, из которого было понятно, что патруль напоролся на засаду, и ведет бой с какими-то диверсантами. Ну и, наконец, совсем странная передача на простой морзянке, "Ваня, нас проблемы водкой, отправишься Арулько, захвати собой побольше. Игорь". Криптографы долго ломали голову над этой радиограммой. Им без труда удалось выяснить, что язык русский, но шифр оказался слишком сложным даже для них.

Обилие не отвеченных вопросов, буквально сводили королеву с ума. Кто эти диверсанты? Сколько их? Откуда прилетели? Угрожают ли ее режиму? Кем наняты, неужели мятежниками? Куда намерены двигаться дальше???

Не принес успокоения Драньке и долгожданный сон. Разгоряченная за день фантазия порождала жуткие кошмары. Ей снилось, что к дому правительства, летит огромная черная туча неопознанных вертолетов.

В ее сне, они роились, как комары и бешено стрекоча, опускались все ниже и ниже. С земли в них залпами летели ракеты, каждая из которых сбивала сразу несколько черных машин, но их, от этого не становилось меньше. Дымящиеся остатки сбитых вертолетов усеяли собой весь дворцовый сад. Из обломков поднимались обгоревшие, искалеченные трупы наемников, и, с дикими ухмылками на лицах, продолжали идти к дворцу. Они шли в полный рост, шаркающей медленной поступью, не обращая внимания на ураганный огонь королевской гвардии. Но не солдаты были нужны мертвым, и Дейдрана точно знала, кого ищут эти светящиеся злобой глаза. Не вынеся ужаса, королевская гвардия бежала, огневые точки затихли, и на дворец опустилось жуткое безмолвие, нарушаемое только шаркающими шагами, и тихим загробным воем. В отчаянной попытке спастись, Дейдрана укрылась за тяжелыми дверьми своих покоев, но и они уже сотрясались под ударами сотен костлявых рук. "Все кончено!", мелькнула в сознании королевы предсмертная мысль, "ей не уйти, но она дорого продаст свою жизнь врагу, живому или мертвому"... створки дверей со скрипом приоткрылись..., в проеме показалась голова, чуть слышно зашептавшая "проснитесь ваше величество, проснитесь скорее!". Дейдрана пронзительно взвизгнула... и на ее первого советника Элиота, грозно спикировал ночной горшок. Элиот принял удар головой, самым крепким местом на его теле.

"Идиот!", вскричала полусонная Дейдрана, вытирая холодную испарину с лица, "Кто дал тебе право врываться в мою спальню и пугать меня до полусмерти?!". "Простите ваше величество", спокойно сказал Элиот, аккуратно вытащив осколок вазы из нагрудного кармана, "Вы велели разбудить вас, когда будут новости о тех диверсантах". Королева тут же вскочила на ноги "Так чего ты ждешь? Выкладывай, кто они такие, на кого работают, когда я смогу получить их тела для опытов?" Первый советник, выглядел сконфуженным. "Видите ли,... они, в некотором роде... не совсем мертвы, я бы даже сказал, совсем НЕ мертвы...", виновато пробормотал Элиот, "настолько не мертвы, что захватили Драссен". Королева остолбенела "То есть, как захватили? А как же гарнизон?!". "Гарнизон перебит", вздохнул советник, "я не хотел беспокоить ваше величество, пока не получу доказательств, но теперь это очевидный факт".

Элиот тут же схлопотал два раза по морде. За Драссен и за то, что не сообщил сразу. Дранька рвала и метала, не зная, куда себя деть от злости. По ее приказу весь командный состав армии был вытащен из постелей и собран на экстренное военное совещание.

Сонные офицеры соображали туго, больше ссорились и обвиняли друг друга во всех смертных грехах. Закончилось совещание тем, что один солидный генерал, в присутствии королевы, швырнул графин в голову другому генералу. По решению Дейдраны оба были разжалованы в рядовые и в срочном порядке отправлены отбивать Драссен вместе со взводом краснорубашечников. В дверях с ведомыми охранкой драчунами чуть не столкнулся какой-то штабник. Он, пригнувшись, пересек весь зал заседаний, подлетел к одному из офицеров и что-то зашептал ему на ухо, суматошно размахивая папкой с бумагами.

Новости были не самыми утешительными для собрания. Отряд наемников вышел по направлению к северо-восточной базе ПВО.

Уж чего-чего, а осведомленности у Дранькиной охранки не отнимешь. Наверное, свой иудушка был и среди Драссенцов...

В то время как связисты королевы отчаянно пытались связаться с ракетной базой, мы устало шагали по приозерному редколесью и, судя по всему, приближались к точке назначения. Пока светил месяц там еще можно было кое-как передвигаться, но когда он скрылся за облаками, стало совсем уж не до походов.

Условия просто "Райские"! Темно, хоть глаз выколи, кругом кривые деревья, высокая жесткая трава. На пути - коряги, ухабы, и большие грязные лужи. Я не говорю уже про комарье! Сказать, что их было много, значит, ничего не сказать! А размеры! Мне случалось давить этих тварей повсюду, от восточной Сибири, до западной Африки, но ни в одном кошмаре, мне не снились комары размером с птеродактиля! Они даже не пищали, нет, они выли, как пикирующие бомбардировщики, выдавая наше присутствие всем в радиусе километра!... Впрочем, мы и без того производили достаточно шума, ломясь сквозь заросли, спотыкаясь и проклиная все на свете. Очаровательную картину довершил мой не вовремя свихнувшийся компас, который начал с упрямым постоянством путать стороны света, а когда по нему щелкнули пальцем - обиделся и стал вращать стрелкой со скоростью хорошего вентилятора.

Между тем, как Тревер безуспешно пытался привести наш прибор в чувство (швыряя его в лужу и лениво попинывая ногой), Игорь кинул свой рюкзак на землю и уселся на него, сказав, что земля круглая, поэтому он лучше сядет здесь и подождет, пока Сусанины, то бишь мы, обойдут ее и вернутся обратно. На что злой, уставший и зверски покусанный комарами Тревер ответил, что если Игорь не хочет идти с нами в ногу, то пускай идет в задницу, вместе с компасом.

Дело уже готово было перерасти в банальный мордобой, когда мне вдруг показалось, будто сквозь листья деревьев, что-то просвечивает. Свет был очень слабым, как от керосиновой лампы, но все же он четко выделялся на темном фоне редколесья. Игорь и Тревер подтвердили, что я не брежу (или по крайней мере, что брежу не один). Наши с Долвичем бинокли были немедля извлечены из чехлов и наведены на источник света. Линзы моего прибора кто-то заляпал грязными пальцами, и мне пришлось изрядно повозиться, прежде чем размытое светлое пятно превратилось в ряд квадратных окон на стене домика. Свет, лившийся оттуда был странного зеленовато-синего цвета, камины и лампы так не светят... но вот экраны мониторов... Сходная мысль пришла в голову и Долвичу, который выразил готовность поставить бутылку водки, против издохшего компаса, что это наша ПВОшка, а не местный компьютерный клуб.

Оставшаяся часть пути была преодолена с максимальной осторожностью, и вскоре мы, согнувшись в три погибели, добрались до края небольшой поляны, среди кустов которой едва виднелась колючая проволока и высокие фонарные столбы. Здесь даже передвижение, согнувшись, было небезопасно, и мы продолжили дорогу по-пластунски. Как никогда ощущалась нехватка прибора ночного видения, вся местность вокруг базы была усеяна мусором и покрыта какой-то гадской, не обползаемой растительностью. Я стиснул зубы и пополз вперед, чувствуя, как в мой живот впивается не меньше половины всех колючек Арулько. Игорь громко сопел и чертыхался всякий раз, когда натыкался на что-то твердое, а Тревер, хоть и молчал как рыба, но, двигаясь, шумел, как маленький, упрямый бульдозер. Если не брать все это в расчет, то можно сказать, что мы передвигались бесшумно.

Чудом не замеченные, мы, наконец, доползли до раскидистого куста, росшего к югу от ворот секретной базы.

Разместив свою команду в кустах, я в одиночку пополз осматривать место предстоящего боя (выбирать не приходилось, только у меня к тому времени был достаточный опыт ночной рекогносцировки). База ПВО оказалась маленькой - всего шесть пусковых установок, по периметру окруженных колючей проволокой и чередой противотанковых ежей. За оградой, тоже по периметру, возвышались длинные фонарные столбы, скорее всего, служившие для обнаружения проникших нарушителей. В тот момент фонари бездействовали, чтобы не выдать базу с воздуха.

В месте, где к объекту подходила проселочная дорога, ограждение обрывалось. Но там путь на территорию был перекрыт шлагбаумом и охранялся парой сторожек. За сторожками находилось одноэтажное здание-коробка, чьи окна излучали тот самый синевато-зеленый свет. Там, очевидно, был пульт управления и, скорее всего, по совместительству караульная. Охранников было тяжело различить в темноте, но, ориентируясь по шарканью шагов и красным огонькам сигарет, можно было предположить, что их около дюжины. Вся эта команда беспорядочно слонялась по территории базы, как самый обычный ночной караул. Даже хуже, на секретных объектах редко допускают такую беспечность. Это настораживало меня больше всего. В десяти километрах отсюда штурмом взят город. Здесь - тишина и покой. По правилам все близлежащие военные объекты должны быть подняты по тревоге, а тут не то, что воевать, чесаться никто не собирается! Этому феномену у меня было только два объяснения - либо серьезные проблемы со связью, либо... изощренная ловушка для глупых диверсантов. Был еще третий вариант - Поголовный идиотизм персонала, но я не рискнул делать ставку на это.

Как бы там ни было, план штурма уже дозревал в моей голове: Тревер с Долвичем сидели в прекрасном для засады месте, и если бы кто-то сдуру включил фонари, то они уже сейчас смогли бы увидеть всю охрану у ворот. Чтобы включилось освещение, достаточно кому-нибудь из нас выстрелить в воздух, к тому же, если местные солдаты не умнее Драссенских, то на шум слетится большая часть гарнизона (Флаг им, как говорится, в руки и пулю в голову). Я же мог занять очень удобную в тактическом плане, позицию за самым юго-восточным ежом. Оттуда был прекрасный вид на домик охраны и прилегающую территорию. В нужный момент можно было подняться из укрытия и открыть огонь в спину занятой в перестрелке охране.

Ознакомив со своим планом Долвича, я незаметно устроился за противотанковым ежом. Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием сверчков и чуть слышными шагами дозорных. Странно было осознавать, что ночную безмятежность от ожесточенной перестрелки отделяет всего одно слово по интеркому, и это слово оставалось за мной. Красная звездочка сигаретного окурка описала красивую дугу в воздухе и, рассыпая искры, ударилась о противотанковый надолб. Солдаты покуривали и в пол голоса переругивались, не подозревая о том, что над ними нависла серьезная угроза... не докурить последнюю сигарету. Об этом знали только три сидящие в засаде рожи.

Проверив напоследок затвор автомата, я тихо скомандовал "пли!" и ночную тишину прорезал оглушительный выстрел. Со стороны базы раздались встревоженные голоса, кто-то догадался включить фонари, которые, как я и предполагал, вместо того, чтобы высветить нас - высветили самих горе-охранников. В тусклом желтоватом свете, мимо меня пронеслись четверо в красных майках. Они бежали прямо на моих ребят, пренебрегая всеми правилами осторожности. Увидев это, я понял, что зря сомневался в третьем варианте. Мне, приходилось видеть тактические глупости (даже совершать иногда), но эти красные дали бы фору самому последнему кретину в погонах. Об их военной тактике, лучше промолчать, трудно высказываться о том, чего нет. Игорь с Тревером видели всю эту банду как на ладони, я здесь вообще был лишним. Из кустов ругнулся дробовик Тревера, первый красный упал навзничь и больше не поднимался. Следующий был буквально прошит очередью из Игоревой МРшки. Оставшиеся тут же залегли, но это им не сильно помогло. Тем временем к месту перестрелки бежали еще пятеро красных. Двое отделившись, укрылись за сторожками, остальные продолжали бежать туда, где вяло отстреливался последний из самых торопливых. Ситуация накалялась, пора было вмешаться. Я аккуратно прицелился и один из бегущих кувырком полетел вперед, шлепнувшись на землю с двумя пулями в спине. Глушитель сделал своё черное дело, остальные бегуны даже не заметили, что их коллега больше не бежит за ними, а два опешивших придурка за сторожками стали затравленно озираться по сторонам. Я на корточках переместился вправо и прицелился в ближнего солдата. Первая пуля, просвистев, угодила ему в живот, вторая срикошетила о сторожку. Поняв, откуда исходит угроза, умирающий красный дал очередь в мою сторону, и пули громко зазвенели, отскакивая от моего ежика. Следующим выстрелом я добил мерзавца, но слишком поздно, моя маскировка уже была раскрыта. Второй солдафон - сразу залег и начал палить в мою сторону. Стрелял он, конечно, хреново да к тому же наугад, мне достаточно было чуть-чуть приподняться, и красный мог считать себя покойником, но стоило мне поднять голову над ежом, как меня тут же прижали к земле, пулями калибра 5,56 (судя по звуку). Одна из них обожгла мне плечо и по касательной чиркнула бронежилет. Лежа под ежом, я чувствовал, как кровь теплой струйкой стекает вниз по руке. Это была царапина, но достаточно глубокая, чтобы считаться ранением. Лидер отряда был ранен первым. Как ни крути, а в этом была справедливость.

Уложив отдыхать еще одного красного, Игорь и Тревер мигом оценили ситуацию и двинулись туда, где я напряженно измышлял самый негуманный метод расправы над обоими уродами. Лежащего краснопузика Игорь заметил, прежде чем тот его. Линию огня Долвичу блокировал закрытый шлагбаум, но он, не колеблясь, выстрелил и проделал сразу две дырки: в деревянном шлагбауме и в красном придурке (Браво Киса, вот, что значит моя школа!). Снайпер на крыше тут же ответил меткой пальбой, и теперь уже весь мой отряд лежал по укрытиям. Нас во второй раз за день прижал к земле стрелок-одиночка, обидно, однако. Этот, правда, стрелял в полной темноте и явно не наугад, что навивало разумную догадку о приборе ночного видения.

А что если...

У меня в голове начала созревать шутка, вроде тех, что мы придумывали, в студенческие годы. Фальшфейеры болтались у меня на поясе, если один такой загорится рядом с нашим снайпером, то он на несколько секунд ослепнет. Тогда ПНВ ему будет только помехой. Вытянув из-за пояса зеленый осветитель, я взвесил его в руке, прикинул расстояние до цели и, надломив, быстрым движением метнул вверх. Фальшфейер, с тихим свистом рассекая воздух, устремился к плоской крыше домика. Последовала яркая вспышка, которая на мгновение осветила нашу батальную сцену. Просроченный осветитель моментально сдох, но большего от него и не требовалось. Сверху послышался вскрик, щедро сдобренный похабной бранью, и на крыше показалась темная человеческая фигурка, отчаянно плясавшая что-то вроде танца слепого Пью в момент его насильственного ослепления. Тревер крякнул и проворно выкатился из-за сторожки, в его руках тускло блеснул трофейный СКС. Он вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Фигура дернулась и молча упала на спину. "Попал. Попал! Ё-моё", донесся до меня торжествующий вопль Тревера. Игорь едва успел выскочить из-за ежа и повалить пляшущего австралийца на землю. Пули свистнули прямо над ними, недобитая контра засела среди ракетных установок, и сдаваться не собиралась. Мы немного подождали, но выстрелы не повторились. Видимо сидевшие за оградой, в отличие от снайпера, не обладали ПНВшками и стреляли на слух. Осторожно обходя освещенные фонарями места, мы, короткими перебежками, двинулись к черневшим за оградой установкам. Долвич и Тревер заняли позицию за ракетницей слева от входа, я взял себе правую. Установки стояли в два ряда, ходить по центральному проходу между ними было опасно. Кто бы ни прятался там, в темноте, он должен был догадаться, что прятаться за металлической конструкцией - лучше, чем напрашиваться на пулю в проходе. Двигаться вперед мы начали почти одновременно, и уже у следующей ракетной установки я краем глаза заметил шевеление. Осторожно перенося вес с левой ноги на правую, я стал наклоняться вправо. Даже мои привыкшие к темноте глаза с трудом различали силуэт ракетницы впереди. Фонари светили слишком тускло, и мне оставалось только принюхиваться и прислушиваться. Впереди тихо хрустнула ветка, что-то медленно двигалось, прижавшись к поворотному механизму установки. Вдруг оно замерло, начавшая выходить из-за тучи луна, кинула свой луч на мой автомат. В темноте я услышал прерывистое дыхание, потом тихий лязг затвора, мешкать было опасно, и я, вспомнив трюк, выученный еще в Афгане, дал очередь навскидку, а потом быстро перекатился влево, приготовившись сделать еще одну, однако второй не понадобилось, фигура, захрипев, сползла на землю. Шутки со Смертью вышли красному боком.

Сразу выяснилось, что рядом с убитым, сидел еще один хрен, который, поняв, что смерть близко (в буквальном смысле), тронулся головой и с громким воплем выскочил на меня, за что вовремя подоспевший Игорь, накормил его свинцовыми пилюлями от бешенства. Стреноженный красный молча упал на труп товарища.

На северо-восточную базу ПВО вновь опустилась тишина. Те два красномордых жмурика оказались последними. Если это и была ловушка, то задумали ее хреново. Обшарив на всякий случай окрестности, наша усталая (но довольная) команда разбрелась по своим делам.

Тревер, не смотря на дикую усталость, сразу полез на крышу за ПНВшкой. Игорь занял себя сбором наземных трофеев, а меня непреодолимо тянуло в домик со светящимися окнами.

Дверь была открыта, и я, замотав свое плечо толстым слоем бинтов, заглянул внутрь. Там, в глубине помещения мерцали во мраке бесчисленные разноцветные лампочки индикаторов. В воздухе носился сигаретный дым такой плотности, что свет лампочек едва пробивался через него. Громоздившиеся вдоль стен приборы - не переставая, жужжали, шелестели и попискивали. Система наблюдения жила своей собственной, электронной жизнью. Слева от входа виднелся письменный стол с выключенным компом. Чертыхаясь и опрокидывая по пути предметы, я добрел до него через непроницаемый туман, и нащупал выключатель настольного светильника. Помещение озарилось неярким светом, сигаретный дым потихоньку выветривался, и на стене, за моей спиной, проступили две деревянные двери. За первой оказался санузел, в котором не было ничего интересного, кроме треснувшего унитаза, ржавого рукомойника и куска грязного мыла на полке. За другой была маленькая спаленка (...одна на двенадцать человек?...видимо, спали по очереди), вся обстановка которой, состояла из обшарпанной кровати, маленькой тумбочки и массивного сундука, в котором я нашел пыльные, но вполне пригодные для носки кевларовые бронештаны (хорошо что не бронеплавки... они б еще бронецигейку изобрели, оригиналы хреновы). Выходя из спальни со своим трофеем, я обнаружил еще одну, доселе незамеченную дверь прямо у панели управления ракетами. Дверь была цельнометаллическая и стояла намертво. Судя по всему, открывать ее должен был главный пульт управления.

С электроникой я всегда был в ладах, поэтому решил взломать местную систему, без помощи Тревера.

Клавиши весело защелкали под моими пальцами. До боли знакомый виндузовый интерфейс встретил меня ехидной мессагой, "Enter password". Я выругался и напечатал, "Deidrana" - никакой реакции, "Deidrana Raitman" - тоже не прокатила. Оставалась последняя попытка. Мне, почему-то, вспомнилась надпись на майках в Драссенском заводике. Я ввел - "Deidrana Rules!"... и машина скушала! "Доступ разрешен, comandante!", подобострастно сообщила надпись на экране. Эх, ламеры, ламеры...

Старенький комп, утробно урча, развернул передо мной менюшку. Я бегло пробежался глазами по пунктам - электроснабжение... радар... связь... ну-ка, ну-ка... я выделил курсором пункт, машина брезгливо закряхтела и выдала какое-то невразумительное сообщение об ошибке. Трагедия налицо - старую систему связи уже демонтировали, а новую - еще не отладили... оказывается, такое возможно не только у нас... идем дальше... система наведения... пасьянс... сапер... Да где эта гребаная... стоп!... Открыть гребаную дверь? Смешно... нажимаем... Да хочу... Да уверен!... Да, точно уверен!!! УВЕРЕН, УВЕРЕН, ОТКРЫВАЙСЯ ЗАРАЗА!!!

Неожиданно снаружи послышалось шипение, а потом гул, подобный тому, что издают реактивные двигатели. На экране появилась веселая надпись - ракета в воздухе... Что за... То есть как, в воздухе?! Я подскочил к окну - в небе светился быстро удаляющийся огненный шар.

Дверь распахнулась, и в проеме появился злой, как двадцать крокодилов Тревер с прибором ночного видения на лбу. Он громко и нецензурно осведомился, какого черта я здесь творю. Недослушав мои объяснения, австралиец грубо высмеял меня. "Гребаную дверь... Ё-моё... как ты мог на это попасться?" Стонал Тревер, прислонившись к дверному косяку. Наконец наш "великий мастер", стирая выступившие на глаза слезы, подошел к машине. Его пальцы быстро и уверенно забарабанили по клавишам. За считанные секунды на экране появился добрый десяток новых командных строчек. Трев копался в недосягаемых простому смертному программных глубинах. Смотри недотепа, обратился он ко мне, последний раз показываю... Тревер, словно заправский фокусник, театральным жестом нажал на клавишу, и...

еще одна ракета с ревом устремилась ввысь. Австралиец побагровел и кинулся к окну, я последовал за ним. Ни дать, ни взять, картина - "Запуск ракеты Заря с космодрома Байконур". Гул затих... наступала так называемая немая сцена, которую так любят театральные режиссеры...

В дверь медленно вошел Игорюня с издевательской улыбкой на лице. "Товарищ командир, ракеты ушли", ехидно козырнув, сообщил он. "Сссссволочь!! ", зло процедил сквозь зубы Тревер и с размаху треснул ни в чем не повинный компьютер.

Я ограничился тем, что сполз по стене комнаты в приступе неприличного смеха. Пока мы с Долвичем на пару ухохатывались, Трев с угрюмым видом ощупывал стальную дверь. Она с пульта не открывается, нарочито громко сообщил он, здесь слот для электронной карточки.

"Отлично, ты можешь ее взломать?", спросил я, с трудом переводя дыхание. Отмычками вряд ли, отозвался Тревер, но можно ее вынести пластидом к чертовой матери.

"Сноси!", одобрил я.

Трев ловко налепил на дверь взрывчатку и установил таймер, мы вышли, от греха подальше. Ровно через тридцать секунд раздался громкий хлопок, и тяжелая бронированная дверь грохнулась на пол.

Потирая руки, наш подрывник тут же исчез в проеме. Оттуда раздался крик, и Тревер, как ошпаренный, выскочил обратно. Его и так лохматая шевелюра - стояла дыбом и дымилась. Оказалось, что стоявшие там сундуки, были под напряжением, а Трев был слишком уставшим, чтобы обращать на это внимание. Австралийца надо было срочно привести в рабочее состояние и Долвич, порывшись в шкафах, извлек на свет божий три бутылки пива, флакон какого-то лекарства, и целую банку кофе. Из найденных продуктов Игорь (есессно добавив водки) сотворил свой фирменный "паровоз", хлебнув которого Тревер с выпученными глазами пулей метнулся в туалет, а оттуда пулей к сундукам. Он без труда обесточил их и с кряхтением принялся колупать замки. Пока он возился, мое внимание привлекла карта, демонстрирующая подконтрольное нашей ПВОшке, воздушное пространство. Судя по ней, мы теперь могли свободно перемещаться по всей восточной части Арулько. Пока я заносил полученные данные в свой комп, Тревер с довольным хихиканьем вышел из кладовой, кинул мне, что дело сделано и завалился спать на кресле.

Оставив уснувшего сапера, мы с Игорем потрудились сгрести все трофеи в одну кучу. Там оказались три противопехотные мины, гранаты (вакуумки и армейские наступательные), та самая ПНВшка, еще один автомат МР53, пара бронештанов, и винтовка "Ругер-мини-14". Винтовкой, за особые заслуги был тут же награжден Игорь, а бронештаны по общему решению перешли к нашему саперу (Все-таки с бомбами работает мужик, вдруг ему осколком...

в задницу).

Где-то в четвертом часу ночи мы закончили опись имущества и собрались на боковую. Игорь решил спать снаружи, аргументируя это тем, что, раз ящики с Драссенским самогоном не проходят в дверь, то их должен кто-то сторожить. В своей решимости защищать стратегический запас горилки, Игоря не страшила даже перспектива всю ночь сражаться с комарами.

Таким образом, спальня оставалась за мной, вот только сон значился на самом последнем месте в списке неотложных дел. Прежде всего, я связался по спутниковому каналу с Небесным всадником и от имени погибшего персонала базы ПВО - пожелал ему приятного полета (Чтобы не общаться открытой морзянкой, аки Долвичи, я снабдил его одним из запасных коммуникаторов). Всадник обрадовался и пообещал, что пешком мы теперь будем ходить редко. Жить сразу стало немножко легче!

Потом я немного пообщался с отставшим Рейдером (Тот был, как ни странно, в отличном настроении). Связь с летящим вертолетом была поганая, поэтому общались мы кратко. Хиггинс доложил обстановку и пообещал быть в Омерте к семи часам утра. Я вкратце рассказал ему последние новости и снабдил координатами нашей ПВОшки. Рейдер перекинулся парой слов с летчиком и снова вышел на связь, голос его звучал недовольно. "Извини, к вам не получится", сказал Рейдер, "летчик говорит, горючего нам Драссенской ПВО не хватит". Я усмехнулся, вертолетчик Виктор явно боялся встречаться с нами после вчерашнего... и правильно делал, между прочим. "Ну ладно", ответил я, "передавай Витьке баальшой привет от всех нас. А сам не беспокойся, наш Карлсон подберет тебя в Омерте. "Кто-Кто?" Удивился Рон. Ну, летчик наш, объяснил я, тоже "Рейдер", только "Скай". Рейдер хмыкнул и отключился, я перезвонил сонному всаднику и дал указание лететь в Омерту к семи часам.

Спать хотелось безумно. Лишь неимоверным усилием воли я заставил себя написать небольшой отчет для Энрико, пущай радуется.

Кампания наша - проходила самым удачным образом. Радужную картину портил только неуместный ракетный салют, который мог привлечь к ПВОшке ненужное внимание со стороны карательных отрядов (не говоря уже о потерянном эффекте внезапности).

Дела эти все меньше и меньше нравились мне. Шесть ненормально успешных боев за день, не могли быть добрым предзнаменованием. Легкие победы имеют свойство оборачиваться неожиданными поражениями. Хотя завтрашний бой обещал быть нелегким. Перед нами лежала Камбрия, крупный город и центральный перекресток страны. Который мы собирались штурмовать нахрапом и практически без подготовки... шаг очень смелый и очень наглый. Пришедшее мыло - тихо пискнуло. Бобби Рей, хозяин оружейного магазина в сети, страшно обрадовался тому, что я заходил на его сайт. Он извинялся за неудобства и оповещал об открытии.

Это была приятная новость. Я поспешил заказать у него несколько дефицитных обойм 7.62 Нато, и лазерный прицел. Больше ничего толкового у него в продаже не было. Срок доставки - два дня... Место назначения - Драссен... Все путем.

На этом я решительно выключил лаптоп. В конце - концов, наемники - народ не железный, должны не только бухать, но еще и спать иногда.

С этой разумной мыслёй, я рухнул на кровать и мгновенно забылся крепким сном.

Проспать больше часа мне не дали. Не помню, что мне снилось, когда я сквозь сон расслышал выстрел и громкие вопли Игоря. Окончательно я проснулся только тогда, когда с автоматом на изготовку, натолкнулся на Тревера у выхода. Тревер, натянувший бронештаны задом наперед, стоял в дверном проеме, и недоуменно выглядывал наружу. Там разгоняя промозглый утренний туман, и оглашая окрестности жуткими воплями, носился взбешенный Игорь. Временами он останавливался и поливал автоматными очередями встречные пучки растительности.

Поняв, что угрозы нападения нет, мы с трудом догнали Долвича и, от греха подальше, отняли у него автомат. Минут через пять, Игорь наконец отдышался. Самогон... прохрипел он, Самогон сперли!

"Как сперли?! Кто спер?!", хором крикнули мы!

Да черт его знает... Игорь сокрушенно схватился за голову. Стою я, на крыше этого гребаного сарая, меня жрут комары, и тут... смотрю, а у наших ящиков под фонарем - куст! Причем, я уверен, что не было там раньше никаких кустов! Прилег я на крышу, стал наблюдать за ним... куст, как куст, ничего особенного. И тут это растение начало шевелиться. Я чуть с крыши не рухнул! Нет, не как то, за которым прячутся... а как живое.

Тревер громко фыркнул, Долвич угрюмо взглянул на него и продолжил "Я тру глаза, а эта сволочь пошуровала над ящиком и бежать. Я спохватился, крикнул, выстрелил, но куда там! Его и след простыл... Подхожу к нашему ящику, а он - пустой!!!".

В наступившей тишине, стало слышно, как комары протыкают хоботками кожу. Проснулись, летающие задницы, ядовито заметил Тревер, а все из-за одного придурка, который выхлебал целый ящик водки.

"Что?!!!" пробасил в ответ Игорь "Ты, %*@#*%!!!!, на что намекаешь, крокодил красномордый?", "На белую горячку" огрызнулся Трев "Ты нам еще расскажи, что розовые слоники ящик обчистили" "Не смей!" заорал в ответ Долвич "Я в жизни до чертиков не напивался!"

"Все бывает впервые" зло отозвался Тревер.

Долвич аш задохнулся... С криком "брейк!" я встал между ними. Два разгоряченных наемника замерли. "Вот и отлично!" сказал Тревер, "Пойдем посмотрим, может, хоть одна бутылка уцелела от этого алкаша". Взъерошенный Игорь бросил на Тревера взгляд полный презрения, но к ящику вместе с нами отправился. Было зябко, свежий предрассветный ветерок надувал с болот густую пелену тумана. Большой ящик из под снарядов, в который мы запихнули большую часть найденного спиртного - стоял открытым. Внутри не было даже бутылочной пробки, как не было и кустов поблизости. Все, что я там нашел - это маленький вялый листик какого-то растения. Конечно, один листик еще ни о чем не говорил, но, зная отношение Игоря к спиртному, проще было поверить в мистику...

"Ты что собираешься поверить в этот бред?!", возмутился Тревер. Стоп! Сказал я, вовремя схватив разъяренного Игоря за ворот, Ты Трев помолчи лучше. Игорь сам кому хочешь, голову оторвет за напрасную трату спиртного, а галлюцинаций у него и правда не было никогда.

Стареешь Долеев, сказал я Игорю, у тебя из под носа целый ящик самогона увели, слыханное ли дело. "Согласен, лох...", Долвич сокрушенно вздохнул, "я признаться, не ожидал от кустов такой подлости".

Потеря запасов огненной воды была досадным событием, но далеко не катастрофой. Боевое снаряжение не было тронуто. Следы искать было бесполезно и я, подмигнув Игорю, скомандовал Отбой.

Игорь зевнул, сонно потянулся и зашел в дом, как - бы невзначай забыв несколько бутылок портвейна у фонаря. Краем глаза я заметил, как он бесшумно выпрыгнул из окна и залег в траве.

Засыпал во второй раз я с трудом, неудачно обработанная мной царапина - воспалилась и страшно ныла. На часах было пять утра.

Ровно в восемь часов нас разбудил стрекот вертолета. Он сел на крошечной полянке у ограды и заглушил двигатель. Рон как всегда злорадно поднял всех на ноги, и, не взирая на жалобы и проклятья, заставил умываться озерной водой (Еще он попытался устроить нам зарядку, но мы так на него посмотрели, что он сразу передумал).

Как ни странно, Рейдер приехал не один. Вместе с ним мы увидели знакомую бородатую физиономию. Дипломату Хиггинсу не составило труда, уговорить мятежника Дмитрия присоединится к отряду. Оказалось, что парень действительно чеченец, правда со странной фамилией Газо. Военное совещание мы решили провести в воздухе и стали быстро грузить в вертолет наши пожитки. Спальные мешки Игорь свалил в пустой ящик из под самогона, и долго жаловался, волоча его по земле, что мы опять тащим с собой кучу ненужных тряпок. Перед тем, залезть в кабину Рон спросил, кого мы оставляем на оборону ПВОшки. "А нафиг", ответил ему Долвич. Что мы базу взяли - еще никто не знает, связь фиговая, а пока они разберутся, что здесь произошло, им уже не до ракетной базы будет. "Скажите только" тихо сказал Рейдер "Тот фейерверк, который ночью видели в Омерте - ваша работа?" Тревер, за спиной у Игоря издал тихий стон.

Все понятно, значит так, начал, решительно спрыгивая на землю, Рон, не знаю, как вы, а я не хочу в воздухе отгонять от вертолета ракеты. Поэтому будет разумно, если я пока останусь прикрывать тылы и организую оборону. С этими словами он пристально поглядел туда, где уже собиралась толпа окрестных деревенских зевак. Не взирая на протесты Долеева, Рейдер забрал у него все ненужные трофеи (их было много, хапуга Игорь, грузил на себя все, что не успевали растащить местные) и, скоро попрощавшись с нами, отправился к толпе жителей. Я попытался предложить альтернативу и оставить Дмитрия. Рон посмотрел на меня, как на идиота. Ты уверен, что это хорошая мысль, спросил он кивнув в сторону, где Дмитрий с интересом постукивал рукояткой пистолета по боеголовке ракеты. Вопрос был решен.

Мне было жаль оставлять Рейдера. В Камбрии он бы ой как нам пригодился, но закрепиться на северо-востоке мы были обязаны. Вертолет, поднимая в воздух тучу пыли, оторвался от земли и начал набирать высоту. Рон махнув нам рукой, крикнул местным Hola comrados, и отправился к ним. На пол пути он оступился, схватился за живот и короткими шагами быстро засеменил к домику. Я недоуменно глядел ему вслед, и смутная догадка начала прояснятся. Игорь, крикнул я, ты после своего "паровоза", кофеварку сполоснул? "А на хрена?", отозвался так же завороженный маневрами Рейдера, Долвич, "Все равно кофе - дерьмовый, да и вода тиной отдает". Тут мы с Долвичом покосились друг на друга.
"А Рейдер об этом знал?" "Ну, если только ты ему сказал..."

пожал плечами Игорь. "Ничего", усмехнулся он, "ему полезно, скажи Трев?" Тревер забился в истерике. Впредь не будет хлебать неизвестно чего, неизвестно из чего. Отлет из ПВО проходил под дружный смex.

To be continued...

И это еще только первый день... Ваши отзывы и предложения просим высылать на ferrari@hotmail.ru

Искренне Ваши: Ник "СMEPTb" Петров

Валентин "ALCOR" Филимонов.