повесть написана в форме путевых заметок поод рабочим названием "Вольные хождения по Гималаям Индии, Ливану и Сирии"
Лилиана Фил
фрагмент
К Горячим источникам Таттапани
Мне захотелось отогреться в горячих ваннах от предыдущих холодных ночей, да и поездка в эту местность стала для меня чрезвычайно захватывающей. Зигзагами спускающаяся с высоких склонов дорога не торопилась и позволяла наслаждаться сменявшими друг друга видами крутых разворотов. В глубине ущелья радовали глаз зелёные ступенчатые поля и редкие дома. Бурые, будто плюшевые, склоны казались тёплыми. Парящая рядом с автобусом птица добавляла восторга, а полосатые песчаные извивы на открывающейся глубине напоминали расцветку диких зверей. Долгий переезд по тряской дороге с перепадом высот выдерживает далеко не каждый и кого-то это приводит к приступам дурноты. Действительно, мотает не хуже, чем на крутых аттракционах. Каково же приходится водителям, приводящим в порядок свой автобус после такой поездки? И как только дорожникам не страшно было работать на высоте птичьего полёта? Моё удивлённое верчение головой и высовывание руки с фотоаппаратом из окна на переднем сидении бросалось в глаза пассажирам автобуса. Тот, что сидел за моей спиной, не удержался и разделил мою восторженность.
Добрались! За два с половиной часа дороги проехали всего пятьдесят километров. Мне в это не верилось не потому, что ехали с остановками, а потому, что дорога была чрезмерно насыщена разнообразными видами. Пока пассажиры выходили из автобуса, решила переспросить водителя с кондуктором. Услышала подтверждение и моему удивлению не было конца и края. Тот же индус с сумкой-"дипломатом", дождавшись меня, показал, где располагаются недорогие гостиницы.
Воздух здесь оказался чрезвычайно мягким и тёплым. Наслаждаясь мандарином, я брела вдоль реки, торопливо несущей свои бледно-зелёные воды мимо строящегося нового моста. В маленьком магазинчике купила пачку печенья для чая. Приветствуя расположившихся у дороги одиноких торговцев с нехитрыми сувенирами и одеждой, миновала их и у небольшого храма свернула по дорожке вправо.
В низине, почти у самой реки, белела двухэтажная постройка с плоской крышей и зелёными окнами. Двери такого же цвета выходили на опоясывающую галерею. За ней виднелось трёхэтажное здание с надписью "Spring view", а под ней - Guest house. Третий этаж был похож на надстройку и был покрыт соломенной крышей. Со второго этажа спускались бордовые перила с белёными столбиками баллюстрады, с первого этажа переходящие через металлическую лестницу, опоясывая террасу с пластиковой мебелью.
Обойдя дом со двора, где рос огромный тополь, увидела красочные ворота из ярко-малиновой ткани с нанесённым на них узором. От них тянулись, огораживая всю площадку для празднества, полотна с фотопейзажем на таких же малиновых полях. Над площадкой были натянуты яркие тенты от солнца и дождя. Видимо, мероприятие закончилось, потому что публика начала расходиться.
Здесь меня дружелюбным приветствием встретил молодой, коротко стриженый индус в длинной рубахе персикового цвета поверх таких же штанов. Он представился красивым именем У. и рассказал, что это всё его семейство, включая и пятерых братьев, устроили этот праздник в честь Шивы, на котором можно побывать.
Доверив ему пачку печенья, решила запечатлеть, как посетителям празднества раздают еду (прасад). Среди пёстрого ряда рассевшейся публики были в основном женщины с детьми. Немногочисленные мужчины сидели отдельными группками.
Сначала У. показал мне крайний номер в двухэтажном здании с галереей, а затем мы вернулись по дороге, по которой я шла сюда, чтобы осмотреть те домики для паломников, что стояли вдоль этой самой дороги и смотрели на реку. Они мне совсем не понравились и мы вернулись к первому варианту.
Мою комнату почти полностью занимала такая просторная кровать, что я не удержалась и произнесла: "О, так это настоящий сексодром! На ней свободно могут разместиться целых пять человек."
Просторный санузел с душевой снабжался только холодной водой. Строгость белого кафеля разбавляли цветные ковши на бачке унитаза и на умывальнике.
От занавешенного окна ложился мягкий свет на низкий столик и два плетёных кресла рядом со спинкой кровати. Рисунок на шторах будто сбегал на покрывало и, побегав на нём, как бы приглашал выйти на балкон. Оттуда виднелось русло несмолкающей реки, уносящей воды под высокую арку нового моста. Взгляд спешил за нею, спотыкаясь об огромные камни на повороте, и возвращался обратно.
Потолковав о расценках, оставила вещи в номере и вышла осмотреться. Ещё раз заглянула за огороженную площадку, где оставались уже поредевшие ряды паломников. Распорядитель празднества попросил снять обувь и любезно пригласил сесть на одной из дорожек, где, скрестив ноги, сидели остальные. Теперь можно было более детально рассмотреть, на чём и что ели участники празднества.
Поднесли стакан холодной воды, подали тарелочку из сушёных листьев, аккуратно скреплённых тоненькими щепочками. Один насыпал горку риса из смеси изумрудного, шафранового и персикового цвета, другой подливал тушёные овощи с подливой. Все ели руками, ловко сгребая пальцами щепотку риса, обмакивая и тут же отправляя её в рот. Поскольку я была без навыка, то одна из сидящих напротив меня женщин позвала кого-то, и мне предложили ложку.
После трапезы я прошла на террасу, где расписалась в журнале регистрации постояльцев, после чего У. пригласил показать геотермальные источники. Мы спустились на простирающуюся перед нами низину реки, подёрнутую наступающими сумерками, где подкрадывался холод с гор. Пар, поднимающийся от горячей воды, булькающей на поверхности в обрамлении прибрежных камешков, приветливо зазывал омыть потрудившиеся за день ступни. Теплом дышавшая земля казалась близкой и родной - душа отдыхала. Улыбка, поселившаяся на моём лице, радовала индуса, принимавшего гостью. Всё дышало гостеприимством. Спустя пару часов подошла моя очередь на принятие сульфидной ванны.
Помещение находилось рядом с трёхэтажным строением, но гораздо ниже. Оно было с толстыми бетонными стенами и старой дощатой дверью, под щель которого легко продевался шланг, подающий холодную воду. В правой части помещения в углублении пола был небольшой бассейн кубической формы. Вода оказалась почти кипятком, и все последующее время приходилось остужать, подливая воду шлангом, вычерпывая горячую воду пластмассовыми ковшами с изогнутой книзу ручкой.
В этом действии мне усердно помогал У. Лампочка в помещении не горела, и всё это приходилось делать в полумраке, разбавленном светом звёзд из неприкрытой тентом части крыши и частью света, попадавшим от освещённой террасы.
Когда вода охладилась, У. поинтересовался, не испытываю ли я проблем в его присутствии. Я успокоила его, разделась в полумраке и полезла в воду. Электрическая лампочка, что была под условной крышей, не горела. Каково же было моё удивление, когда рядом в купальне оказалось темнокожее мужское тело. Несколько смутившись, всё-таки не стала протестовать. Малые габариты ванной позволяли заметить, что владелец этого тела обладал упругими развитыми мышцами.
Всё ещё горячую воду приходилось выплёскивать из бассейна ковшами. У. поднимался на бортик, чтобы остыть. Валивший от его кожи белый пар оттенял спортивную фигуру, отливавшую синевой ночи. Он уже жаждал продолжения общения и обуславливал время, когда он придёт ко мне. В дверь кто-то постучал. У., натянув брюки и схватив одежду, ловко перебрался через стену в затенённой части и исчез в ночи. Теперь я любовалась луной и звёздами, насыщая организм минеральными солями, отогреваясь от предыдущих холодных ночей в Шимле, чтобы донести тепло до комнаты. На выходе передала У. забытые им часы.
Ночи в горах не сырые, но прохладные. Горячее тело, согревающее постель, всё же приятно.
Утренний свет обнаружил, что стенки вчерашней ванны оставляют желать лучшего и требуют отдельной чистки. Высказав это обслуживающим парням, я всё же погрузилась в купальню на несколько минут. Гейзерные воды действовали благотворно, возвращая мне возраст двадцати пяти лет.
К полудню с площадки зазвучала настраиваемая аппаратура. Потихоньку собирались люди. Умеш рассказал, что это жители не только окрестных сёл - сюда на праздник Шивы идут и едут со всей провинции, столицы, а то и из других штатов. Пригласили чтеца Бактрам Хегга из Далла Дхад, что в ста километрах отсюда, а музыкантов - из Дели.
Прасада (так правильно звучит это индийское слово) к празднеству готовилась, как рассказал У., из семи блюд. Для приготовлений были завезены специальные чаны. Начавшийся девятнадцатого февраля, праздник должен был продлиться по первое марта. Огромные стопки растительных тарелочек и мешков риса разгружались чуть ли не ежеутренне. Прасаду (еду) раздавали по окончании мероприятия, начиная с четырёх часов и до вечера. Народу собиралось много и, в основном, как и всюду, это были женщины.
Чтение "Шива-Пураны" и "Агни-Пураны" (индуистских сказаний, посвящённых Шиве и богу Огня) и сопровождавшая их музыка поднимала дух, и некоторые женщины поднимались со своих мест и, подпевая, кружились в танце. Послушав выступление сказителя, решила осмотреть окрестности и посетить пещеру Шивы, что была вниз по течению реки.
Пройдя за мост, поднялась на взгорок и бродила осторожно по откосу вдоль реки, затем вышла на проезжую горную дорогу. Навстречу шли женщины, погонявшие своих коров. У одной хозяйки она спустилась в ущелье, и та периодически что-то выкрикивала и бросала камни, перекрывая ей дальнейший побег.
Повстречаась молодая женщина со связкой хвороста на голове, с которой обменялись любезностями по-английски.
Поразил воображение один-единственный дом, стоящий на вершине небольшой горы в ущелье - низине реки. Кому пришла мысль строиться в таком месте?
Дорога огибала левый южный склон одной из гор Гималайского хребта, сбегавшего складками ущелий, с которыми неугомонно разговаривали стремительные воды реки. За поворотом была развилка с небольшой торговой лавкой, от которой шла тропинка к перевалу с беседкой. Оттуда спускалась бетонированная лестница с перилами по-над речкой. Внизу, из ущелья между отвесными скалами навстречу Сатлагу мчалась другая горная речка. Её расселину в вышине соединял мост. Внизу, возле тихой заводи, где расслаблялась вырвавшаяся на волю река, и располагалась пещера Шивы, освещённая яркой электрической лампочкой. В небольшое углубление под скалой ведут четырнадцать ступенек. Сбоку расположились две сталактитовые фигуры, одна из них символизирует Шиву. Вокруг них находятся предметы поклонения разнообразной традиционной атрибутики, хранящей следы недавнего посещения. У подножия - стакан и подсвечники.
Почтив это место, двинулась в обратный путь. В торговой лавке попила горячего чая и съела кунжутную лепёшку. За разговором выяснилось, что продавец знает Умеша. Склонявшееся за горы солнце торопило в обратный путь. Спустившись затемно, поблуждала по Таттапани, пока не обнаружила знакомую дорогу к туркомплексу.
Пока ожидала очередь на сульфидную ванну, заказав ужин, прогуливалась по веранде. Заметила, как в открытой купальне собрались пацаны. Их было человек шесть и они были в прилипших к телу мокрых плавках. Они мерялись самой интересной выступающей частью их молодого растущего организма, что вызывало неподдельный интерес и азарт. Заметив меня, они засмущались. Познакомилась с Джорджем из Италии - ужинали за одним столом, он угощал пиццей. На следующий день мне довелось покурить с ним и Райной, главой семейства, местное зелье. Потом он рассказал свою историю, как его нарекли Кушал-чаном, приёмным сыном Райна.
История итальянца Джорджа
Судьба Джорджа оказалась сложной. С детства он выделялся в семье не только светлыми волнистыми волосами, но и характером. Его никто не понимал. В период взросления он получил горький урок от своей подружки. Запутался в противоречиях. Многого в жизни не понимая, впал в депрессию, поменял ориентацию в двадцать четыре года. Встреча с одним пожилым человеком пролила свет на его тщетные попытки познать жизнь: тот сказал, что он родился не в том месте и не в то время. С тех пор Джордж углубился в индуизм, буддизм, посетил многие эзотерические места, главные храмы и даже познакомился со спиритуализмом. В тридцать три года он впервые побывал в Индии по приглашению друзей - одной семейной пары. По приезде он отделился от них и полтора месяца путешествовал один, без знания языка. Случайная встреча с друзьями в отеле "Векаре" города Варанаси его поразила. Два месяца пребывания в Индии пошли ему на пользу - он стал улыбчив и жизнерадостен. Вернувшись, он многих поразил своими внутренними переменами. А сам ясно увидел высокомерность и надменность этих людей, их непомерную заносчивость.
С той поры всё пошло по-другому, он сам теперь без страха менял образ жизни каждые пять-шесть лет. Попав сюда из долины Куллу на мотоцикле десять лет назад, стал девять месяцев в году проводить здесь. На второй год пребывания выделил деньги на благоустройство и надстройку третьего этажа основного гостевого дома "Spring view".
Райна, глава семейства, управляющий этим комплексом, не расходуя всю сумму сразу, положил деньги в банк, и на начисленные проценты сумел продолжить строительство и реконструкцию этого хозяйства.
Фрейм, один из сыновей Райны, познакомился здесь с итальянской девушкой. За три дня до их свадьбы в августе двухтысячного года случилось наводнение из-за прорванной в Китае дамбы. Река снесла четырнадцать мостов, сметая и поглощая на своём пути дома и людей. На стене ресторана висят фотографии тех трагических дней.
Лет пять-шесть Джордж практически жил в Индии, только на три месяца выезжая в Европу. Вернувшись на родину, несколько лет не выезжал, но в Горячих источниках его не забывали: Райна, считая молодого человека своим сыном, передавал через Фрейма с молодой женой, поселившихся в Италии, бесконечные приветы и приглашения приехать.
Джордж рассказал, что принял посильное участие в восстановлении гостиницы и, показал дверь в гостевом доме, которую выкрасил и разрисовал зверями. В тот же день, после полудня приехал мотоциклист - американец, представитель фирмы в Шимле. У семейства Райны много друзей, гостевой дом всегда полон. Фрейм должен был приехать на следующий день, после полудня, но я познакомилась с его женой и маленькими детьми, приехавшими на пару дней раньше.
После обеда ушла прогуляться вверх по течению реки, и вскоре меня нагнал на машине У. Он провёз меня дальше к горам, а внизу, с крутого обрыва мы увидели перебегающую реку лань. На обратном пути я высадилась раньше и спустилась прямо к реке, чтобы возвратиться одной. Почему-то вечером у меня ухудшилось самочувствие и пришлось отлёживаться какое-то время в постели. Когда заглянул У., мне лучше не стало, пришлось его отослать. К ночи самочувствие улучшилось и удалось заснуть.
Прощание с Горячими источниками
Утро было облачным. На веранде сидели ночные гости и наслаждались видами на реку и гейзерные источники, от которых шёл пар. Там местное население устроило банный день, отгородившись растянутыми вдоль берега полотнами, надувавшимися на ветру как паруса. Натянутые на шестах, они стояли далеко от купающихся, только с одной стороны, и служили символическим ограждением. На переднем плане купались полуобнажённые женщины с малыми детьми и стесняющиеся своей наготы девочки. За ними было длинное полотнище на шестах, греющее в это пасмурное утро насыщенной желтизной. Оно колыхалось на ветру, упираясь в сложенные оградкой у воды камни покосившимся шестом. За ним проглядывали молодые мужские торсы. Река Сатлаг замирала тихой заводью после бурного поворота, словно любуясь им.
Пора было покидать это славное место и ехать дальше - до отъезда в Россию оставалось чуть больше недели. Мне предлагали остаться в виду приезда Фрейма, но дожидаться его я не стала. Расплатилась и тепло простилась с семейством Райны, Джорджем и теми, кто был в этот момент на площадке. У. вёз меня на машине к автобусной остановке и сетовал, что он несчастен из-за моего отъезда. Как он будет жить без меня, он не представлял. Это ласкало слух. После напутствий, попрощалась с Таттапани до новых встреч.
И снова, любуясь красотами гор, возвращалась в Шимлу - горную Швейцарию Индии. Средства у меня кончились, и я решила найти офис "Вестерн Юнион", где должен был ждать денежный перевод на моё имя. Вот тогда-то, с тяжёлым рюкзаком за спиной, пытаясь сократить пути, блуждала по разым закоулочкам и натыкалась на всякого рода гостиницы. Столица Химачал Прадеша - Шимла изобиловала многообразием таких заведений по всем склонам горы. Лестницы были по-прежнему круты, ещё бы, высота две тысячи сто пятьдесят метров над уровнем моря, - и спина моя вся взмокла.
Утомившись и отчаявшись, я прошла к Гульджару, оставила у него рюкзак и налегке отправилась искать заветный офис. Там потребовалась копия паспорта. Когда деньги были получены, я первым делом побежала в торговые ряды поужинать и купить что-нибудь съестное в дорогу. Накупив орехов, я вернулась и зашла в Интернет-кафе к Нитину. Отписав его ссылку, как спортсмена и организатора туров по Гималям, попыталась выяснить что-то о наиболее интересных городах Индии. Вот здесь я и выбрала Ришикеш и Харидвар.
Прощаясь с Гульджаром, обменялись адресами. Взвалив рюкзак, купила в знакомой лавке стакан свежего гранатового сока, концентрат гималайского сока и по крутым, темным и узким лестницам Шимлы потащилась на автостанцию.
Я почти прямиком вышла к ней. Автобус, отправлявшийся в Чандигарх, уже стоял с несколькими пассажирами. Женщины были с пуссетами (серьги-гвоздики) в носах, невзирая на возраст. Названия Ришикеш и Харидвар вызывали у них почтительность, особенно Харидвар. В их покачивании головой угадывалось нечто значительное и важное. Купив билет (примерно двести рупий или пять долларов), я заняла место на переднем сиденье. Вскоре мы выехали по горной дороге.
Харидвар
Haridwar - в мыслях не возникал, в планах - не стоял и, вроде бы, не собиралась туда ехать. Ничего об этом городе не слышала, даже его название совсем не привлекало. Первоначально хотела попасть в город Хальдвани: место паломничества последователей учения Бабаджи.
Молодой индус с вихрастой шевелюрой, с добротным рюкзаком современного покроя сидел от меня наискосок через проход автобуса. Увидев, как он расстегивал замочки, застёгивающие движки молний, поинтересовалась, спасают ли они его от жуликов. Разговорились. Он оказался доктором-терапевтом двадцати семи лет из города Шринагара, направлявшимся навестить своих родителей в Дели. По дороге он рассказал, что был в Ришикеше и до сих пор полон яркими впечатлениями. Узнав, что я из России, затевал серьезные беседы на разные темы, выказывая начитанность и политическую грамотность. Собеседник, которого я с трудом понимала, отвлекал меня от созерцания видов ночного ускользающего города, приютившегося на склонах Гималаев. Потом, отсев в середину салона, он пытался заснуть, но бесчисленные повороты при скоростной езде этому не способствовали. Припечатав слово "крези" к манере езды водителя, раскачивая сутулой, щуплой "ботанической" спиной, он направился в конец автобуса с намерением расположиться там в спальнике и отоспаться.
Раскинувшиеся в низинах отели с подсветками смотрелись как дворцы. Извивающаяся дорога была занимательной, но в салоне автобуса было темно, и к концу маршрута я тоже задремала. Проснулись уже на станции, в Чандигархе. Тут нужно было пересесть на автобус до Ришикеша, но называли рейсы только до города Харидвар. В будочке, похожей на диспетчерскую, к тому же сказали, что рейс на Ришикеш будет только в семь утра. В моём сознании всё ещё путалась необычные названия.
Чандигарх был покинут мною неделю назад и останавливаться в гостинице мне не хотелось, тем более, что уже оставила здесь в прошлый раз тридцать долларов. Шёл первый час ночи. Свободная скамейка была и, расстелив под себя плащевку-спальник, укрылась шалью из Куллу и легла головой на рюкзак, решив здесь заночевать.
Кондуктора неустанно зазывали, выкрикивая города следований, и я на какое-то время уснула. Проснулась от часто повторяемого, призывного названия Харидвар, Харидвар, Харидвар... Наверное, это был мой автобус!
Уточнив отправление, погрузилась в салон. Автобус, на сей раз, попался старенький, дребезжащий. Водитель, укутанный в шаль (там все так спасаются от холода), на остановках газовал, не переставая: это наводило на мысль, что он - неумелый водитель. И только под утро, устав закрывать постоянно открывающееся окно, в поисках более теплого места переместилась на переднее сиденье. Вот здесь-то я, наконец, разглядела, какой допотопный был автобус - длинный рычаг переключения скоростей располагался сзади водителя. Ему всё время приходилось искать рукой этот рычаг и, видимо, заглушать мотор, а затем заводить его снова было совсем непросто.
Шестичасовой переезд в холодной ночи Гималайских гор подходил к концу. Только на конечной остановке я скинула согревавшую меня "куллувскую" шаль, что была поверх куртки. Тёплый Харидвар с его ласковым солнечным утром мне показался раем - теплый климат здешних мест заставлял снимать лишние одежды.
У дверей автобуса пассажиров встречал рикша. Он спросил, куда мне надо. Очень бедно одетый, но вроде бы изъяснявшийся по-аглицки вполне уверенно, убедил меня в том, что он твердо знает ашрам Бабаджи. Мы направились к его коляске, припаркованной на стоянке, где меня попытался переманить его конкурент, но я не поддалась, и мы поехали.
Как оказалось, это место находилось совсем недалеко - поездка заняла каких-нибудь десять-двенадцать минут, что не успела ни оглядеться, ни пофотографировать. Улица повернула к мосту через реку и, свернув налево, вскоре съехали вправо на пыльную дорогу, что вела под установленную вывеску на санкрите. Будучи уверенной в том, что это именно то место, куда я хотела попасть - ашрам, который основал гуру Бабаджи, рассчиталась с велорикшей и пошла к воротам огороженной территории.
Монахи (садху) сидели у ворот в современных пластиковых креслах, греясь на солнышке. Поприветствовав, подошла к тому, что был ближе, в одеждах персикового цвета, и стала спрашивать о возможности остановиться здесь. Меня сразу же пригласили войти и провели по галерее, увитой плющом, вглубь на территорию и предложили кресло. Гуру стал расспрашивать меня - кто я и зачем сюда пожаловала. Пока я объясняла свои намерения, подали воду и горячий чай с молоком в металлическом стакане.
Выспросив, почему меня интересует жизнь в ашраме, он с радостью, четко выводя крупные буквы, написал свои данные в моем блокноте. Мне сказали, что скоро будет ланч и, если я хочу принять душ, то мне его организуют. Гуру поинтересовался, хочу ли я фруктов и каких именно. Он отдал на этот счет распоряжение, и меня отвели в комнату в доме розового цвета под двускатной крышей, располагавшемся прямо наискосок, чуть поодаль. Нас отделяла вымощенная площадка, по периметру которой росли как деревья, так и декоративные растения в кадках. Ко входу в пряничный домик вели ступеньки, над ними в арочном проёме была двустворчатая деревянная дверь со вставками из мелкой металлической сетки. Створки выкрашены оранжево-красной краской. Дверь прикрывалась занавеской. По обе стороны от двери были небольшие квадратные окна, тоже обтянутые сеткой. Видимо, они были для вентиляции, так как располагались на высоте поднятой руки. В комнате, размером два на пять метров, на полу лежали циновки с тонкими матрасами, застланные цветными одеялами. В один ряд могло разместиться четыре-пять человек. В изголовье тоже были свернутые одеяла. В углу комнаты стоял запертый тёмный шкаф. Пахло сыростью.
От остальной части дома комната отделялась высокой каменной стеной, прерывающейся перед скатом крыши, откуда потом проникали разговоры и смех поселившейся там многодетной семьи.
Душ в Индии - совсем не то, что в России. С кухни принесли бак с горячей водой. Обливаешься из ковшика, предварительно смешав её холодной, что течет из крана, расположенного в стене на высоте чуть выше пояса человека (смотря по росту). И называется это действо душем. Как ни странно, но такие комнаты выкладываются красивыми каменными плитами. Здесь они были из сочетания розового с черным, напоминающим родонит. В углу установлен унитаз (для привилегированных персон). Это - совмещенный санузел. И, тем не менее, это все же лучше, чем ничего.
Остальные отхожие места выглядят как вокзальные туалеты - с углублением в полу для стока в канализацию. Кстати, точно такие же устанавливают и в жилых домах.
Переоделась. Принесли фрукты - бананы, виноград и фрукт, покрытый серой мохнатой оболочкой, как у киви (забыла, как называется), напоминающий по вкусу смесь хурмы с грушей. Свежевымытый виноград подали на металлическом подносе со стаканом воды. Это, кстати, такая традиция в Индии - и встречать гостей, и подавать любое угощение принято, поднося стакан чистой воды.
Меня пригласили на завтрак. Перед тем местом, где едят, за десять метров принято разуваться. Проходишь и садишься на циновку. Посуда вся металлическая, еду подают на круглой тарелке с четырьмя секциями. БСльшая из них предназначена для риса, а три других для жидких блюд из гороха, капусты, мэша (мелкая зелёная фасоль). Раскладывают из большого ведра сначала одно блюдо, затем другое, потом третье. По мере поедания могут подавать добавку. Обычно раздачей занимаются ученики, тот, кто раньше закончит трапезу, сменяет раздатчика. Потом выяснилось, что это не Бабаджийский ашрам, а духовный центр другого учителя.
Атманад пригласил меня к себе, и под его руководством я попробовала погрузиться в медитацию, но что-то мне мешало. Отпросилась на пару часов соснуть, чтобы отдохнуть от дороги, а потом хотелось познакомиться с городом. Он охотно меня возил по городу на красивом автомобиле, показывая храмы, коих было немало. Завершили вылазку посещением лавки, где нам выжали свежий сок, и вернулись в ашрам.
Меня, безусловно, интересовал вопрос, откуда в ашраме, живущего только на пожертвования учеников, такой роскошный, современный автомобиль? Кроме того, ещё имелся хороший мотоцикл. Без тени смущения мне объяснили, что это подарки его попечителей. Кроме того, он показал на руке золотой перстень. Это тоже оказалось подарком от его ученика. Об этом он мне ещё раз напомнил тогда, когда увидел на моей руке приобретённые в Ришикеше серебряные перстенёчки, невольно подчеркнув то, что заслуженные подарки сами находят своих хозяев.
После ужина гуру снова пожелал меня видеть, и мы с ним уединились в его аскетической комнатке. В продолжительной беседе выяснилось, что гуру не только питает ко мне симпатию, но и неравнодушен ко мне. Впрочем, всё обошлось вполне невинно.
У Атмананда побаливало плечо, и на прощание я сделала ему массаж.
На следующее утро, пока он был занят своими делами, поймав автобус, я направилась на экскурсию в Ришикеш. Это чудесный город с уникальными храмами, двумя подвесными мостами через Гангу. Там, пройдя до берега с белым песком и огромными валунами, где река делает поворот почти на девяносто градусов, я окуналась несколько раз в освежающую воду Ганги. Пыталась разыскать одну москвичку, живущую второй год там в ашраме, но меня подвели остановившиеся часы, и я опоздала на встречу Возвращалась на моторикше, заполненном пассажирами, уже затемно. Напротив меня сидела красивая индианка с дитём на руках, её муж сидел рядом, держа на коленях другого ребёнка, постарше, задремавшего в пути. По приезду водитель запросил денег выше таксы. Засыпая под гул автомашин, проникающий в дом, я решила, что утром перееду в Ришикеш, но, услышав это, Атмананд Джи уговорил меня остаться и сказал, что будет ждать к вечеру.
На другой день я поднялась вдоль реки вверх, обозревая красивые виды и палаточный городок с длинным рядом шатров. Хотела дойти по указателям до водопада, но начали спускаться сумерки и чтобы не попасть в ночь, я проголосовала и поймала машину. В ней ехала молодежь из Дели, и надо сказать, что я немало перетрухнула, сидя рядом с молодым человеком, смело положившим мне руку на плечо и пытавшимся завязать знакомство. Ситуация несколько смягчилась благодаря присутствию застенчивого мужчины, ехавшего с красавицей женой. До последнего момента, ещё не различая в ночи знакомые черты дороги в Харидвар, я опасалась, что они могут свернуть не туда и остановиться не там, где мне было нужно.
Немного проехав нужную развилку, я вернулась и прошла пешком. В ашраме, как всегда, меня ожидал вегетарианский ужин.
На следующий день один из обитателей сообщил, что у гуру день рождения. Когда он, улучшив минутку, зашёл ко мне, я выложила на блюдо пучок зелени с горсткой миндальных орехов и кешью, и, поздравляя Атмананд Джи, налила ему чарку настойки. Прежде чем её выпить, он прочитал молитву, заводя и скрещивая пальцы меж собой, заламывал руки и вскидывал голову и только после этого, сделав вдох, разрешил себе отпить настоечки. Прочувствовав её благотворное действие, он попросил налить ещё.
Ашрам Ананд Ван Самадхи был построен в 1962 году, но само место основано триста лет тому назад. В этом тихом зеленом уголке, у Ганги, хорошо уединяться для молитв и медитаций. В часы таких погружений можно войти в поток векового духа, прочувствовать его силу, соединяющую поколения. Велико таинство такой сопричастности. Атмананд Джи проводит ежедневно медитацию и чтение молитв, обучая этому и своих учеников. Подъём в ашраме ранний, в четыре тридцать утра. Встающее над Гангой солнце весело светит в маленькие окошечки, возвещая утро.
Свами Атмананд Джи приехал в Харидвар в декабре 1984 года. Происхождением он из вполне благополучной семьи, отец - адвокат. Третий сын в семье, он родился 26 февраля 1964 года в г. Варанаси. Учился на экономиста, работал, но понял, что его призвание все же в служении Богу, когда прочитал книгу своего будущего учителя Махараджи Смиданаан Марамаханс. После завершения светского образования в двадцать один год он приобрел статус ученика. Для глубинного постижения и проникновения в тайны учения вел скитальческую жизнь, уединяясь в горах и лесах.
Сила и чудодейственность молитв Свами Атмананд Джи влечет сюда не только учеников, но и его друзей, обеспокоенных здоровьем близких. Все они поддерживают ашрам и финансируют его содержание. Его ашрам до сих утопает среди зелени деревьев и цветов, а в утренние часы можно наблюдать, как скачут, прячась в листве, белочки, иногда соскакивая и на площадку. Но есть большой минус у этого ашрама - очень близко пролегает автомобильная дорога. Она была построена 1981 году с санкции правительства. В ашраме слышен не только рев моторов, но и бодрящая переливчатая сигнализация - так переговариваются меж собой водители Индии.
Сейчас друзья и попечители спонсируют строительство нового ашрама в том же Харидваре, но в относительно более тихом месте, ниже по течению Ганги. Закладка основного здания произошла 24 января 2005 года, и при том темпе строительства, каким оно ведется, должно завершиться через полгода. Земля древняя и каменистая - приходится выкорчевывать породу и работать специальной загнутой лопатой. Закладка камней в основание нового ашрама происходит со всеми основными ритуалами, особенно в понедельник - в день Шивы.
Мне удалось присутствовать при одном таком ритуале. Утром 28 февраля, взяв необходимые инструменты, посуду, купив принадлежности для ритуала, мы поехали на стройплощадку ашрама. Сунил, один из братьев-спонсоров этой затеи, сходил к Ганге и набрал священной воды в небольшую медную вазу. С этого началась процедура закладки святилища. В углублении земли, примерно два на два метра, расстелили подстилку и на ней расположили все необходимое. Ритуал был проведён со всеми полагающимися тонкостями и длился почти час. Завершился он подношением прасада к норе, где живет охраняющая эту землю черная кобра. Вход в ее нору находится в дереве, что растет рядом.
Когда, казалось бы, всё уже закончилось, близ ворот проходило смешанное стадо, в котором были две коровы. Священным животным тотчас же преподнесли по банану.
В ашраме сейчас три ученика, один из них из Непала. Днем они учатся в школе, изучают санскрит и другие дисциплины. Подъем осуществляется около пяти утра заводом электробарабана с тарелками. Все утреннее время отводится молитвам и медитации. В восемь часов утра подается стакан воды, через два с половиной часа - завтрак. Второй прием пищи осуществляется в половину восьмого вечера. Можно есть до отвала, ограничения нет, но и разнообразия в пище тоже нет - почти одно и то же. А что еще нужно для человека, идущего по духовному пути? Вероятно, этот факт и позволяет сильнее сосредотачиваться на молитвах, не отвлекаясь на чревоугодие.
Ашрам и его обитатели оставляют самое благоприятное впечатление. Чувствуется интерес с их стороны к европейцам, приезжающим сюда. Нет излишнего любопытства и назойливости. Можешь быть предоставлен самому себе все двадцать четыре часа в сутки - кликнут только гонгом к трапезе дважды в сутки. И даже это не заставят вас делать, если не захотите. Здесь есть все условия к погружению и постижению таинств индуистского учения, медитации и поклонения Лингу Шивы. Какой степени просветления вы достигнете - это зависит целиком только от вас самих и вашей устремлённости. Гуру Атмананд Джи всегда готов помочь вам в деле совершенства и постижения тайн учения.
Харидвар переводится как "Великие ворота". Дакш Темпл, где родилась Парвати, был основан в 1000 году от Р.Х. Город состоит из множества храмов и ашрамов. Увиденные храмы потрясают великолепием и щедростью внутреннего убранства. Можно увидеть зеркальные витрины, многократно повторяющие скульптуры, умножая перспективу с изображениями до бесконечности. На вершинах двух гор, что смотрят друг на друга через Гангу, (туда можно добраться на фуникулере), также стоят величественные храмы. Это город-музей, в котором можно остановиться и прикоснуться к истории Великой Индии. Он по-особому красив днем и играет огнями ночью. Каждый храм поражает монументальностью и своеобразием красочного убранства. Невозможно остаться равнодушным ни одному скептически настроенному человеку, ибо то трудолюбие и любовь, которые вложены в создание этих сооружений, излучают какое-то особенное тепло. Наверное, поэтому вход в храмы разрешён только без обуви.
Недалеко от дороги, на берегу Ганга, на фоне горы стоит огромный монумент Шиве в тридцать шесть метров высотой - человек рядом с ним кажется махонькой игрушкой. там в воздухе разлита благодать и все ею дышат и живут. Пешеходы, идущие вдоль дорог, несут "каве" - импровизированное коромысло с игрушечными ведёрками, разукрашенное разноцветными ленточками. Это индусы готовятся к празднику Шивы и подносят дары священной реке Ганга.
На лицах не встретишь заносчивости. С кем бы я ни знакомилась, почти все были приветливы и гостеприимны, и только некоторые пытались извлечь выгоду для себя, понимая, что перед тобой иностранец - а, значит, кошелёк. Но моё пребывание в Индии завершалось мягко и красиво. Знакомясь с окружением Свами Атмананд Джи, узнавала множество интересных людей. Один из них молодой отец двадцати пяти лет, два года назад удочерил пятилетнюю девочку - сироту. (фото здесь - ссылка в Инете) Были ещё братья - Яшдип и Сунил и ещё двое, чьих имён я не запомнила, покорившие меня красотой и обаянием.
Яшдип, уезжая, взялся доставить меня на джипе в Дели. Вёл он автомобиль очень лихо, часто выезжая на встречную полосу при обгоне - но, слава Богу, всё обошлось. Только однажды прокололось колесо. Благодаря той остановке мне довелось попробовать вкус сахарного тростника. Проезжавший мимо нас юный велосипедист поинтересовался, не нужна ли помощь. К его багажнику была привязана связка молодого сахарного тростника. Яшдип спросил, пробовала ли я это лакомство, и попросил немного у мальчика. Вкус оказался нежно-медовый.
Из-за благосклонности Яшдипа, я оказалась в доме его родителей. На втором этаже там живёт ещё один брат с милой женой (детей у них нет). Отец - небольшого роста, очень подвижный пожилой человек лет под шестьдесят, бывший фармацевт, йог. Он участвует в строительстве дома для своего сына. Мама, кроткая и молчаливая женщина, тоже небольшого роста, улыбчивая и гостеприимная, в очках. Утром, когда взобрались на крышу для чаепития, она приветствовала солнце вознесением благодарной молитвы.
На следующий день на другой легковой машине Яшдип возил меня по окрестностям и знакомил с родственниками, живущими в пригороде. Сельский быт, неспешная жизнь стариков, покуривающих кальян, купание чёрных буйволов, набожность индусов, уважение к старшему поколению и любовь к детям - вот те картинки, что мелькали передо мной. Самый простой быт, небольшие дома с простыми лежанками, где бабушки нянчат внучков, узкие тесные улочки для прохода в полтора человека между домами.
Также посмотрели большую загородную резиденцию дяди Яшдипа, в котрой очень красивый ухоженный сад и травяное поле, орошаемое водой. Устроены специальные веранды для посиделок в жаркое время, есть большой бассейн, в тот момент находившийся на ремонте.
Были и в здании городского суда, видела, как полицейские вели арестантов, сцепившись с ними пальцами рук. Рядом торговцы предлагают бутылочную воду прямо из ящика. Для посетителей и ожидающих ходит разносчик точно с такими же весами, что держит в руках Богиня правосудия. Правда, здесь на тарелочке отвешивали жареный в скорлупе арахис.
Возле здания суда в отведённом месте паркуются все виды транспорта, включая мотоциклы и скутера.
Город Дели заполонён машинами, и днём очень трудно проехать.
Дозвонившись в очередной раз Раджу из турагенства, мы должны были встретиться и выяснить, почему произошёл подвох при обмене карты памяти для фотоаппарата. Предстояло ещё заехать в центральный магазин и удостовериться в разнице цен, ибо чутьё подсказывало, что обман имел место быть. Убедившись в этом, вычислила разницу, когда Радж уже направлялся на встречу с нами. Видимо, его испугал факт посещения здания правосудия, и ему совсем не хотелось участвовать в дальнейшей разборке, и поэтому он явился с перевязанной рукой и сообщил, что упал и его ждёт доктор. Жалуясь на боль, он быстро откланялся и удалился.
Наша поездка к тому спекулянту фототоварами Кумару, по всем раскладам, не сулила успеха. Так оно и оказалось. Торговец отнекивался и внаглую заявил, что карта памяти была другая, чеком ничего не подтверждается, и это моя ошибка при обмене, а он здесь даже ни при чём.
Вот так меня провели в Дели. Сговор был налицо.
Будьте осторожны, общаясь и обращаясь за помощью в Индии. Как мне подтвердили уже в Москве, таких случаев обмана в Дели и Бомбее очень много.
Потеря немалой суммы меня весьма печалила, что явно отражалось на моём лице. Яшдип всю дорогу подбадривал меня и убеждал, что не стоит омрачаться таким случаем, и пытался вернуть мою улыбку. Переборов в себе горечь, я взяла себя в руки, чтобы радоваться жизни и поддержке нового друга, с которым мы колесили уже целый день. Мы планировали ещё сыграть партию в бильярд, но время убегало незаметно, пока мы ждали приготовления любимого мороженого, пили свежий сок и присматривали "Чаванпраш".* Перед отлётом заехали домой поужинать, переодеться, немножко передохнуть и попрощаться с домашними Яшдипа.