Большая кровавая луна, лениво не спеша, выползла из-за чёрных как смоль туч, которые грузно нависли над городом, предвещающие жуткую грозу в ближайшее время. Самую жуткую в этом столетии. Безлюдные улицы погрузились в дремотную тишину, лишь нудное завывание ветра в подворотнях нарушало затишье перед бурей. По улице неспешно шел человек весь в черном одеянии, в котором угадывался безупречный вкус. Он был явно щёголь, к тому же молод, даже слишком. Он был красив лицом и изящен телом, весьма мускулист. Рядом с ним следовала огромная чёрная собака неизвестной породы с длиной шерстью, кровожадной пастью, острыми когтями, которые звонко стучали по каменной мостовой, да большие красные глазища, сверкающие адским огнём. Эта странная пара прогулочным шагом шла по опустевшим улицам. Создавалось впечатление, что загулявший денди возвращается с затянувшейся вечеринки домой. Но на самом деле было всё по-другому.
Из подворотни вышла девушка уже не первой свежести, вся растрепанная, но в ней ещё не угасла её былая красота. Она явно была лучшей подругой Бахуса, как и все жители бескрайней, но не теряющей своей притягательности России. Её стройное тело пошатывал хулиган ветер, подымая её подол, а-ля Мерлин Монро. Поляны, как говорится, она явно не видела, поскольку налетала на молодого человека.
-Извините, сударь, - еле слышно молвила она.
-Ни чего страшного, - ответил молодой человек и тут же добавил. - А что делает в такую пору на улице одинокая прелестная незнакомка.
-А, возвращаюсь домой. С подружками засиделись. Девичник, понимаете, у нас был.
-И не страшно вам одной. Мало ли кто шляется в этот час по улице.
-Страшно, но мне не привыкать.
-А если кто пристанет?
-Не знаю. Вы же не пристали.
-И вы меня не боитесь.
-Нет, только вот вашу собаку боюсь. Она ваша? - поёживаясь, сказала девушка.
-Да, моя. Но вам не стоит её бояться. Лорд - смирная собака, и без моего приказа ни кого не трогает. Он у меня умница. Сударыня, а не разрешите ли вы мне вас проводить до дома.
-О, сударь, я буду вам так признательна.
Дальше они путь продолжили втроем. Девушка оказалась большой любительницей поболтать, или просто этот молодой человек был тем первым встречным, которому мы порой готовы раскрыть свою душу, рассказать всё, что наболело на душе, зная, что больше его не увидим. Пока они шли неторопливым шагом, она успела рассказать, что ей уже за тридцать, что она была за мужем, что у неё есть сын, уже взрослый, десять лет, и его нерадивый папаша слинял, как только тот родился, испугался груза обязанностей перед юным отпрыском. Незаметно они добрались до дома. Молодой человек ей понравился, и она не хотела его так быстро отпускать.
-Не хотите ли чаю, - первой нарушила неловкое молчание она.
-А знаете, не откажусь, - ответил он.
Они зашли в дом. Собака улеглась у порога, словно знала своё место. А хозяйка дома со своим гостем прошли в комнату. Здесь при ярком свете свечей она заметила, на сколько бледен её спутник.
-Какая же у вас бледная кожа. Вы, наверное, на солнце редко бываете, - заметила она.
-Да. Просто я стараюсь быть реже на солнце, так как оно оставляет на моём теле неприятные воспоминания в виде всевозможных болячек и корост. А это вы сами понимаете не из приятных ощущений. И как с таким нарядом появиться в светском обществе.
-А вы туда вхожи? - задумчиво спросила она.
-Да! Я же граф! - гордо ответил он.
-Как же я сразу не догадалась по вашим манерам, - сказала она.
Она хотела ещё что-то добавить, но не успела, так как треснуло весящее в комнате зеркало и рассыпалось на мелкие осколки.
-К не добру это, - мимоходом промолвила она, и была права.
Время незаметно набирало обороты, и хозяйка не заметила, как оказалась в одной кровати с гостем. Он был темпераментен и сексапилен. Она была просто без ума от него. Этот очаровательный юноша. Вчера ещё мальчик (больше двадцати ему не дашь). Его гипнотический взгляд столь бескорыстен и наивен, как у невинного ребёнка. Интересно я у него первая? Но он так опытен. Как же он изящен и красив. Просто очаровашка какой-то. Но как она ошибалась. Она почувствовала сладостный всплеск, и вся выгнулась под молодым человеком, и его уста сомкнулись на её шее. Острые клыки прокусили её сонную артерию, и его уста наполнились свежей кровушкой. Нектар Богов заполнял чрево юноши. Молодая женщина сладостно застонала. Этот поцелуй смерти принёс ей последний всплеск счастья и навеки отправил её в небытиё.
-Лорд! - позвал юноша собаку, вставая с постели.
Собака тут же появилась в комнате. Она задумчиво поглядела на обнажённого хозяина, его в потёках крови рот, потом на остывающий труп.
-Ты правильно понял. Она твоя, - сказал юноша.
Собака, эта порождение ада, прыгнула на кровать. И оттуда донеслось хруст костей, звук разрываемого мяса. Собака ужинала, выбирая лакомые кусочки. Юноша умылся. Неспешно оделся и взглянул на часы.
-Лорд, пошли. Скоро рассвет, - сказал он собаке.
И они исчезли в неизвестном направлении.
II. Граф Дракула.
Мраморный зал без окон с огромными нефритовыми колоннами по периметру утопал в полумраке. По середине на гранитном постаменте возвышался гроб, один из тех, в которых обычно хоронят знатных вельмож. Дубовый гроб, покрытый дорогим лаком, с дьявольскими письменами на бортах стоял, словно являлся потайной дверью из мира усопших в наш мир ещё живущих. Мерцающий свет пламени чёрных свечей, нашедших свой приют в маленьких альковах колонн, предавал обстановке зловещую интимность и таинственность.
Вдруг открылась незаметная ниша в одной из стен, и на пороге появился обнаженный по пояс молодой человек (во всяком случае, не старше тридцати). В его усталых глазах читалась покорность и страх перед неизвестным господином. Это был раб, что видно было по его рабской вечно сгорбленной походке, словно он всё время отвешивал поклоны. Он приблизился к гробу, и в этот момент крышка с истошным скрипом открылась, и свету явился хозяин этой опочивальни, принц ночи, живой мертвец, сам граф Дракула, точнее его брат. Молодой человек, красавец, которых не видывал свет, сводящий с ума, прелестных дам. Он был как живой, но безжизненная бледность выдавала в нём мертвеца со стажем. Он по-детски потянулся, при этом сладко позёвывая. Он надменно взглянул на, падшего в ниц, раба и грозно спросил:
-Ну, докладывай.
-Гости собрались, - сказал раб, подымаясь с колен. - Во всю пьют и закусывают. Пришли все приглашённые.
-Хорошо. А ребёнок?
-Сына этой потаскушки я отыскал. Весьма прелестный ребёнок. Вам понравится. Он уже спит в верхних покоях. Весьма сообразительный малец.
-Молодец.
-Рад стараться, мой господин.
-А сейчас я голоден.
-Сейчас, - ответил раб, подходя к вампиру и отдавая своё горло в его распоряжение.
Там меж двух тёмных отметин нервно пульсировала сонная артерия. Раб прижался к господину. Он был словно податливый гипс в руках ваятеля. Уста вампира сомкнулись на горле раба, и тот издал сладострастный стон. Раб явно испытывал сексуальное удовлетворение. Но усердствовать не стоило, ведь раб был ещё нужен. Зато там, на верху его ждал заветный деликатес, полный чистой девственной неподвластной старению крови. Кровь ребёнка десяти лет от роду. Самый смак.
Вампир вылез из гроба, облачился в свой любимый чёрный фрак и вышел из своей опочивальни. Рядом с ним следовал как нитка за иголкой раб, уже успевший натянуть на себя ливрею прислуги. Дракула не пошёл к гостям. Эти полные снобизма местная в кавычках аристократия могла подождать. Он сперва во славу дьявола попирует, а потом уже будет вешать лапшу на уши фешенебельных толстушек о своих казановских похождениях. А те будут томно вздыхать и делать завуалированные намёки, что не прочь провести эту ночь в его обществе и от души покувыркаться. Но всё это потом, а сейчас...
Вампир отворил дверь в спальню. Там на огромной кровати спал мальчик. Он и в правду был красив. И мог с успехом позировать Микеланджело с Рафаэлем. Дракула подошел поближе. Он откинул одеяльце и уставился на обнажённое тельце божьего создания. На этот сосуд с чудным эликсиром вечной молодости. Заветная артерия так манила и звала призывным стоном. Кровь, такая приятная, не та, что у этих зажравшихся толстушек, которых он покусывал в последнее время. Это в сто раз лучше. Но что-то его останавливало.
Память вернула его в детство. Когда ему было десять лет, его родители умерли от странной болезни, которая многих прибрала в тот год, сменив их прописку на райские пущи. Его брат, граф Дракула, был тогда на войне. Его жена погибает при неясных обстоятельствах. Вернувшись, он застаёт лишь разорённое гнездо, и удаляется от мира, становясь отшельником. Год спустя он является к брату, но уже в другом обличие. Тогда граф сказал ему:
-Братишка, на нашем роде Дракула лежит дьявольское проклятие. Но за это проклятие мы должны мстить. Вендетта во имя любви. Пусть смертные трепещут, ведь перед нами вечность. Мы бессмертны!
Тогда по селению потекли страшные слухи. Один страшнее другого. К тому же участились случаи летального исхода. Так же еженочно пополнялась армия укушенных. Брат его часто навещал, попивая мимоходом его кровь. А к двадцати годам обратил его в своё братство бессмертных, братство вампиров...
Вампир вытер со щеки выкатившуюся из глаз кровавую слезу. В последний раз взглянул на спящего мальчика и вышел из комнаты.
-Господин, вы не будете кушать? - осведомился раб.
-Оставлю на потом. Мальчика поставить на полное довольствие и займитесь его образованием. Найми хороших репетиторов. На счёт матери можешь сказать, что умерла от чахотки. А сейчас он у дальнего дяди, который решил позаботиться о сиротке. Понял?
-Да, мой господин, - сказал раб, падая в ниц.
III. Светское общество.
Дракула открыл дверь. На него пахнул коктейль из аромата женских духов и дыма гаванских сигар. Каждый человек подобно зверю имеет свой запах. Свой личный, неповторимый запах, подобно рисунку на подушечках пальцев. Запах дам и господ из светского общества сильно отличается от запаха простого люда в лучшую сторону. Он более приятен и притягателен. От простого люда разило луком, реже чесноком. К тому же от них несло потом, грязным телом, не стираной долгое время одеждой, махоркой (этим грубым табаком). Запах светских дам был весьма утончён, воздушен и свеж словно роза на полуденном зное. Так же отличается человеческая кровь по своим вкусовым качествам. Всё зависит от той среды, где обитает человек. К какой прослойке общества он относится, его пол, возраст. Самая лучшая кровь была у юных дам не достигших своего совершенолетия. Но детская кровь была лучше. Кровь ангелов сошедших с небес была столь нежна, приятна, словно дурманящий сон, вытекающий из нереальности в реальность. Но Дракула ей не злоупотреблял. Всё же это были дети - ангелы на земле. И позволял себе расслабиться лишь раз в месяц.
-Янек, - отвлекла от щемящих сердце мыслей Дракулу прелестная дама. Она была, что говорится в самом соку. "Сегодня будешь ты!" - решил Дракула. Здесь в этом селении все знали его как графа Янека Кроуша, поскольку имя Дракула было уже нарицательным, и внушало всем обитателям Европы суеверный ужас. Большая благодарность брату.
-Да, Елена Васильевна. Я вас внимательно слушаю, - ответил Дракула.
-Янек, я хотела вас спросить, почему вы всё время такие грустные.
-Дорогая Елена, просто я сильно рано лишился родителей. Я был совсем ребёнком, когда они умерли. Я был отдан на попечение злобной тётушки по материнской линии, которая меня совсем не любила, и всюду притесняла.
-Ах, бедный Янек, вам так не хватало материнского тепла и ласки. Хотите, я восполню ваши потери. Я буду любящей матерью. Пойдемте, я вас уложу спать. Прочту вам на сон грядущей сказку и спою колыбельную.
Она по-матерински взяла его за руку и повела в спальню. Янек решил принять правила игры и беспрекословно подчинялся маме Лене. Та привела его в спальню. Осторожно, словно он доисторическая реликвия, раздела его и уложила в постель. Сама расположилась напротив так, что Янек мог свободно созерцать её прелести, и мог без труда до них дотронуться.
Женщина оказалась распутной и несдержанной. Похоже, давно засиделась в девках, поэтому делала большие усилия, чтобы это положение исправить, и поскорей найти своего витязя на белом коне. Обещанной сказки Янек так и не дождался, так как Елена без лишних слов перешла к делу. Янек больше не стал притворяться игрушкой в руках новоиспечённой мамаши, до сих пор играющей в куклы. Его зубы вонзились в её шею, и теплая кровь хлынула в его пересохшее горло...
Прасковья Тулуповна была умной женщиной, и весьма образованным человеком. И мало верила во всякую нечисть, в этих ярких представителей местного фольклора. Эти всевозможные черти, вурдалаки и всякая тварь, сосущая кровь, вызывали смех. Но то, что сказала Настасья Петровна, повергло в шок.
-А знаете, Прасковья Тулуповна, в нашем селении завелись вурдалаки, - шёпотом (для пущего страха) сказала та.
-Да? Что вы говорите, Настасья Петровна? - улыбаясь во все свои тридцать два здоровых зуба, ответила она.
Прасковья Тулуповна, вам всегда смешно, когда я вам рассказываю такие серьёзные вещи. И ничего смешного здесь нет. Вчера утром у себя в постели нашли растерзанный труп молодой девушки. Её обглоданные кости в беспорядке лежали на кровати. Голова осталась нетронутой. А на шее обнаружили две тёмные точки.
-Какой ужас, - могла только вымолвить Прасковья Тулуповна, жутко побледневшая.
-А я, что говорю. Вурдалаки посетили нашу обитель. Эти жуткие создания по ночам выползают из своих укромных мест. И пока приличные люди спят, они сосут у них кровь.
-Какой ужас причитала Прасковья.
-Это мертвецы, не нашедшие приюта ни в раю, ни аду. И убить их нельзя, ведь они и так уже мертвы. Одно спасение животворный крест, чеснок, да осиновый кол.
-Какой ужас, - хотела снова вымолвить Прасковья Тулуповна. Но её голос оборвался на первом слове, глаза закатились, ноги подкосились, и она грузно осела на пол...
Лев Семёнович был самым богатым помещиком данного селения, и он не мог себе представить, что кто-то может быть его богаче. Это было для него как пощёчина, кровная обида с вытекающими оттуда последствиями. Но этот молодой граф из Черногории, этот Янек Кроуш, его перещеголял своими несметными богатствами. Поговаривали, что ему всё досталось от внезапно умерших родителей. Но сам факт того, что этот молодой повеса прожигает целое состояние, собираемое веками, передаваемое от поколения поколению, где-то за границей, вдали от отчего дома, выводил из равновесия Льва Семёновича.
-Лев Семёнович, вы слышали? Он вчера на тараканьих бегах миллион выиграл.
-Пётр Владимирович, вы о ком?
-Как о ком? О Янеке конечно. Все наши дамы от этого молодого человека без ума. А вы словно в первый раз слышите.
-Да, я в курсе этих дел. Неправедные это деньги. Таракан принёс? Хм! Смех, да и только. Я всегда говорил в таких случаях и говорить буду. Сегодня пан, а завтра пропал. Сегодня он при борыше, а завтра всё просадит до последней копеечки. А копейка... она счёт любит.
IV. Дмитрий.
Рассвет разгорался красной зорькой. Горлопаны петухи своим радостным криком во славу нового дня нарушили хрустальную тишину утра. Хлеба, золотисто колосясь, о чём-то по секрету шушукались. Пастушок, заспанный пацан с оттопыренными слегка ушами, усердно дуя в свой рожок, погнал мычащую ораву коров на росистые луга, что горели россыпью алмазов. Селение потихоньку отходило от сладкого сна, вливаясь, в свежую струю нового дня. Оркестр кузнечиков исполнял свою любимую сюиту для струнных инструментов. Им вторил бородатый кузнец Пракопий, выбивая свой ритм пробуждающейся жизни. От него несло перегаром, но это не мешало его работе.
Дмитрий открыл глаза. Он проснулся. Но ощущения сна не проходило. Он словно затянулся смыв свою границу с явью. События последних дней попахивали каким-то волшебством и нереальности. Сам факт смерти его матери не вызывал подозрения, и Дима был к этому готов. Год назад, какая-та пришлая женщина, находящиеся на закате своей жизни, схватила за руку Диму, когда тот проходил мимо церкви. Там у входа всегда собирался подобный сброд (калеки всех мастей, блаженные, да и так всякие попрошайки) те, кого судьба-злодейка выкинула на обочину жизни. Тогда эта женщина вцепилась ему в локоть своими трясущимися руками, и прохрипела, чуть ли не басом (вредное влияние излишних вливаний, да пристрастие к табаку):
-Милок, блаженный отрок, скоро сиротинушкой ты станешь, - подвывая, на свой манер, пророчила эта Матрёна.
-Бабуля, вы в своём уме? - удивлёно спросил Дима.
-Милок надо слушать бабушку. Она истину пророчит. Папа твой где-то далеко, а твоя мама умрёт мучительной смертью за свою неправедную жизнь. Но и на том свете она не найдёт приюта, так как будет гореть в геенне пламенной. И тебя постигнет та же участь, если не ступишь на путь праведный! - морочила голову она ребёнку.
-Бабуля акстись! Что за несусветицу вы тут несёте?
-Милок, бабуля не врёт. Она правду говорит. Ко мне вчера ангел приходил и всё рассказал.
-Да пошла ты старая! - закричал Дмитрий, вырываясь из цепких лап сумасшедшей.
Но в болтовне приблудной было зерно истины. Его мать занималась непонятным ремеслом. И порой пропадала в неизвестном направление неделями, а иногда и месяцами. Ребенок рос один, забота о котором была возложена на самого ребёнка. Вообще-то такие дети быстро взрослеют. О смерти матери Дима долго не горевал, поскольку привык обходится и без неё. Да и к чему было горевать, ведь это ничего не изменит. Надо дальше как-то жить. Надо самому о себе заботиться, как и прежде. Но с матерью было всё понятно, но вот этот загадочный пресловутый дядя. Что-то тут не клеилось, но что... Да и как-то подозрительно всё это было. Дядя, да ещё из-за границы. Как-то сразу он появился? На следующее утро после смерти матери. Да ни сам, а прислал слугу. Уже неделю он живёт в этом дворце, и до сих пор не видел своего любящего дядю. Не сходятся как-то концы с концами.
Дмитрий поднялся с постели. Как по команде на пороге появился слуга, словно он стоял наготове и ждал когда подымится хозяин опочивальни. Слуга помог умыться и одеться. Для Дмитрия это было в диковинку, ведь он привык всё делать сам.
-Иван... Как вас побатюшке? - спросил Дима.
-Просто Иван, барин, - ответил слуга.
-Но вы меня старше на двадцать лет, - возразил Дмитрий.
-А вы барин. Я простой холоп вашего дяди. Поэтому просто Иван, Дмитрий Ростиславович, - ответил слуга.
-Иван, а когда я увижу своего любимого дядю. Я столь ему признателен за его заботу обо мне, что хотел лично засвидетельствовать своё почтение и благодарность.
-Барин, всему своё время. Вы скоро встретитесь, но позже.
-Когда именно?
-Ваш дядя сейчас в разъезде по делам своей мануфактуры. Когда прибудет неизвестно. Как прибудет, так сразу же вы встретитесь.
-Хорошо, - согласился Дима.
Странно, всё это странно. Надо всё проверить. А потом сходить к бабе Лизе, посоветоваться. Она всё разъяснит и объяснит.
Баба Лиза жила по соседству, где они жили с матерью. И часто помогала, чем могла бедному сироте при живых родителях. Часто она рассказывала всякие притчи, и Диме казалось, что она знает всё на свете.
V. Знакомство.
Кроуш проснулся в плохом настроении. Нервозность и раздражительность терзали его больной рассудок. Последние дни он питался третьесортной кровью. А так хотелось чего-то изысканного, какого-нибудь шедевра для гурмана. Глаза вампира пылали адским огнём. Иван, как обычно, докладывал о сложившейся обстановке. Он обмолвился о разрастающихся с ужасающей быстротой слухах о вурдалаках, и восторгался великолепными успехами Дмитрия (малец оказался умён не по годам). Но Янек не слышал его, он полностью погрузился в свои мысли. Местные людишки почуяли что-то неладное и стали в больших количествах поглощать чеснок, наивно полагая, что это спасёт их от зубов вампира. Но это не так. Просто кровь теряет часть своих вкусовых качеств, приобретая привкус затхлости. Вампиры сильно чувствительны к таким изменениям, и долгое время опосля. Вообще-то, что он переживает, ведь у него есть свежачок.
Вампир двинулся наверх в спальню, где спал Дмитрий. Лёгкими скачками он преодолел лестницу на второй этаж, и оказался у дверей спальни. Дверь бесшумно отворилась. Янек словно дух бестелесный вплыл в комнату. Дмитрий спал сном младенца. Вампир подошёл к постели. Запах свежести ударил по сознанию Янека. Это было подобно алкогольному опьянению. Сейчас он напьётся вдоволь. А держать себя на голодном пайке это удел серых и нищих. Он всё же граф и не должен себе отказывать не в чём. Он нагнулся над постелью, клыки его обнажились, и он был готов, чтобы сделать своё черное дело, но...
Дмитрий открыл глаза. От неожиданности вампир оторопел. На него смотрели ясные голубые глаза этого ангела. И снова он не смог испробовать крови этого парня. Что каждый раз его останавливало. Что? Янек не мог понять. Он лишь обессилено сел рядом, не сводя своего потухшего взгляда с парня. Он бы долго сидел молча, если бы тот первым не нарушил неловкое молчание.
-Вы кто? - удивлённо спросил Дима, во все глаза, глядя на незнакомца.
В ответ было молчание. Янек не находил слов. Он не мог понять, что с ним творится.
-Дядя, вы кто? - снова спросил Дима.
Кто я? Принц ночи? Граф с большим состоянием? Живой мертвец, какой уж век, неприкаянно шатающийся по всей земле? Перекати поле? Заблудший странник в поисках истины? Глупо это всё! Я вампир! Моё дело пить кровь, а не вести философские беседы с собой! Он снова решил приступить к трапезе, но эти ясные глаза полные чистоты и непорочности опять его смутили.
-Вы? Мой дядя? - снова спросил Дмитрий.
-Да, - выдавил с трудом из себя Янек.
-А что вы так поздно?
-Просто, - наконец совладав с собой, сказал вампир. - Просто я только что приехал и сразу решил навестить тебя, и убедиться что у тебя всё в порядке.
-Да, у меня всё в порядке. Ваш слуга, Иван, очень хорошо заботится. Репетиторы, которых вы наняли, учат меня всяким интересным вещам. Математика, речь, язык, иностранный. Спасибо вам, за вашу заботу. Вы такой хороший дядя.
-Ну ладно спи, - сказал Янек, вставая.
-Спокойной ночи, - сказал Дмитрий.
-Спокойной ночи.
Когда дверь за вампиром закрылась, раздался звон разбитого стекла. Это Янек со злости швырнул вазу стоявшую поблизости. Та, пролетев через весь коридор, врезалась в стену, разлетевшись яркими искрами в разные стороны, вошли в мягкий ковёр, словно зерна в возделанную почву. Рядом как из земли вырос Иван.
-Что случилось, мой господин?
-Всё нормально, - ответил вампир.
VI. Страсти накаляются.
Иван Васильевич, статский советник данного уезда, обедал сегодня у Кандратия Палыча, доктора уездной больницы. Кроме него на этот обед пришёл Капитон Абрамович, полицейский пристав. Там под селёдочку с картошечкой, да с графинчиком с водочкой у них завязался разговор.
-Иван Васильевич, - обратился Кандратий Палыч, - за последнее время умерло много молодых людей от непонятной болезни. Симптомы весьма непонятны. Вчера ещё совсем здоровые люди в один миг сдавали прямо на глазах. Всеобщее бессилие. И наследующий день помирали без видимых на то причин. Но одну особенность я заметил. У всех у их на шее были две маленькие точки, похожие на укус какой-то лесной твари.
-Да, Кандратий Палыч, весьма странно. Весьма странно. А вы, Капитон Абрамович, что скажете по этому поводу.
-Иван Васильевич, всё это безобразие творится близь деревушки Конюхова. Похоже, там завёлся бешеный зверь, что кидается на людей. Его даже видели. Это волк только как смоль чёрный. Некоторых жертв он кусает, некоторых разрывает на куски. Кому как повезёт. Поэтому по окрестностям уже поползли слухи о вурдалаках и пупырях. Народ уже собирает дружины по охране своих селений. Но в них проникают вольнодумцы, направляя народ своими речами совсем в другую сторону. В сторону барских строений, забивая мозги тупому крестьянину своими сказками о всеобщем равенстве и жизни без богатых. На днях вот подпалили барина Трубецкого, а намедни спалили поле ржи у Разумовских. Беспредел сплошной. Надо эту гадину на корне искоренять, пока не взвился пожар до небес. Из искры возгорится пламя. Правду говорят в народе.
-Да уж, - сказал Иван Васильевич. - С этим надо что-то решать.
-А что тут решать? - Сказал Капитон Абрамович. - Собрать побольше дружинников, и в леса на борьбу с этим волком. Этим мы двоих зайцев убьем. Покончим со смертями, да и вольнодумцев к рукам приберём.
-Я согласен с вами, Капитон Абрамович, а что поэтому поводу скажет Кандратий Палыч?
-Я... Я вполне согласен с Капитоном Абрамовичем. Надо применять координальные действия, или мы останемся на пепелище средь воронья.
-Хорошо. Завтра я поставлю этот вопрос на заседании коллегии. И всё вскоре образуется. И наш уезд снова посетят тишина и покой. А знаете, Кандратий Палыч, эти заливные потроха весьма не дурны. Да и водочка у вас что надо. Где вы её берёте. А то фабрикант Кузякин мне привозит такое жуткий суррогат.
-Водку я делаю сам из спирта у себя в больнице, а не беру её как вы у Кузякина. Так что она содержит все свои положенные градусы.
-Недавно как вчера, - начал Капитон Абрамович, - я ужинал у Янека Кроуша.
-У кого? - в один голос спросили Врач и статский советник.
-Как, вы не знаете Янека? Молодого графа из Черногории, что уже второй месяц живёт в усадьбе близ деревни Конюхова. У него собирается весь свет окрестности, - удивился Капитон Абрамович.
-Конюхова? - переспросил Кандратий Палыч.
-Да. А что? - ответил вопросом на вопрос Полицейский пристав.
-Да так. Совпадение какое-то. И так, Капитон Абрамович, что вы хотели нам поведать?
-Ах да. Мясцо было у него прекрасное. Я даже затрудняюсь его описать. Понимаете что-то на подобии конины, но намного... намного нежнее и прекрасней. И всё это было сдобрено отменным соусом. Красным по цвету и сладковатым на вкус. Наверное, какая-нибудь известная ему приправа придавало такой замечательный вкус. Так что если будет возможность побывать у Янека Кроуша, непременно воспользуйтесь ей.
VII. Тайная дверь.
Дмитрий встал рано, до того как проснулся Иван. Это было и к лучшему, ведь сегодня он собирался открыть тайну этого дома. Ещё на кануне он заприметил странную дверь старательно замаскированную от чужих глаз. Когда Дмитрий намеревался туда заглянуть, как из-под земли неприступной стеной возник Иван.
-Вам не велено посещать эту часть дома. - Властным голосом сказал Иван.
-Кем не велено?
-Вашим дядей, барин, - оставался неприступным Иван.
-А что там такое? - не унимался Дмитрий.
-Ремонт, - лаконично ответил тот.
-И что?
-Вы испачкаетесь, можете пораниться о строительный мусор. Так что вам следует воздержаться от посещения этой комнаты. А теперь идите играть в другом месте.
Но нет таких запретов, которые нельзя обойти. Теперь же, пока Иван спал, была такая возможность проникнуть в запретный мир. Наверное, дядя хранит там головы своих врагов или выращивает гомункулюса. Секреты, секреты. Нет Секретам! Дмитрий даже одеваться не стал, не говоря уже о том, чтоб умыться. Он в припрыжку бросился к заветной двери. Дверь отворилась со скрипом. Несмазанные петли словно пропели "Чего тебе тут надо? Тебя здесь не ждут". В раскрытую дверь пахнула как из склепа. Запахом смерти повеяло оттуда. Дмитрий передёрнул плечами. По спине мурашками прополз озноб, но Дима не отступил от назначенной цели, и смело вступил в комнату, окунувшись в зловещий полумрак.
-Господи, да это склеп, - прошептал Дима, глядя на возвышающийся посреди комнаты гроб.
Дмитрий не был трусом, но этот склеп в жилом доме наводил его на жуткие мысли о живых мертвецах и тому подобной гадости, о которой судачили местные пацаны во время встреч у реки.
Непонятные тени скользили вдоль стен, словно неприкаянные призраки скитались в поисках приюта для их заблудших душ. Но никак не могли его найти, обречённые на вечное блуждание. Дмитрий перевёл дыхание и ступил на полный змей пол. Змеи были нарисованы, но при этом освещении выглядели вполне реалистично. Они словно шипели на непрошеного гостя, нарушившего их вековой сон. Дмитрий робкими шажками приблизился к гробу. "Здесь дядя и хранит своих покойников", - со скоростью тройки, пронеслась мысль в его ушастой голове. Он попытался открыть крышку гроба. Он без особых усилий, не смотря на кажущиеся тяжесть, открылась, издав режущий, подобно лезвию ножа, звуком, нарушив хрустальную тишину этого склепа. Дмитрий заглянул внутрь и оторопел. Он простоял столбом с минуту. Там в гробу вместо положенного по всем правилам мертвеца, была пустота, в смысле ничего. Сплошная чернота, словно небо в майскую безлунную ночь. Но за этой пустотой что-то было.
Там за пустотой был целый мир вопящий миллионами голосов, гудящий тысячами гудков, и подающий ещё кучу своеобразных звуков. Там он существовал и жил своей, понятной лишь ему, жизнью. Этот мир звал Дмитрия, подавая сигналы его сознанию, минуя такую мелочь как уши. Какофония звуков была осмысленна и понятна даже не посвящённому в таинства мироздания. Мы здесь, мы существуем, мы живём. Иди к нам!!!
Дмитрий, закрыв глаза, чтобы не видеть эту пугающую темноту, шагнул в гроб. Не почувствовав твёрдой опоры под ногами, он стал медленно погружаться в недра. Дмитрий открыл глаза и ничего примечательного не увидел. Всё таже кромешная чернота и ничего более. Воздух был каким-то плотным и напоминал по своей сути пуховую перину, через которую Дмитрий медленно, со скоростью ползущей мухи, скользил вниз в неизвестность. Его личное я разделилось на два странных образа, которые воплотились в жизнь как по велению волшебной палочки. Один был страшно некрасив, неаккуратен и безобразен. Он всё время истошно вопил, что там, внизу, их ждут черти и они всех изжарят на своих адских сковородках. Другой же был сплошной противоположностью первому. В нём сконцентрировались все самые лучшие качества человечества, но так же нетерпелив. Он всё время цыкал на того и говорил, чтоб тот заткнулся и помалкивал в тряпочку. Ему не терпелось увидеть чертей и поболтать о предстоящей процедуре. Его прямо распирало от любопытства. Оно вылезало из шиворота, выглядывало из-за шиворота, выглядывало из карманов, пищало из рукавов.
От этих двух обормотов у Димы голова шла кругом, выписывая синусоиды и гиперболы. Неожиданно темнота сменилась светом, и их затянувшийся полёт завершился. Троица, наконец, почувствовала под ногами незыблемую твердыню из золотого песка.
-Ну, где обещанные черти со своими адскими сковородками? - спросил самый Любопытный. - Почему я их не вижу? Когда нас будут жарить.
-Сейчас они вылезут, и ... - заныл Плакса.
-Черти, вы где? - заорал Любопытный.
-Тише, тише... - захныкал Плакса.
-Выходите, черти. Мы пришли. - Не унимался Любопытный.
-Тише, тише. Вдруг услышат! Тогда нам конец, - всё причитал Плакса.
-А, ну, заткнитесь! Оба! - не выдержав, рявкнул Дмитрий. - Надо осмотреться, а потом уже делать выводы и решать, как быть дальше.
Они начали осматриваться по сторонам и, выбрав одно из направлений, двинулись в путь. Любопытный, вытаращив глаза, стремился вперёд. Плакса же опасливо выглядывал из-за спины Дмитрия, готовый в любую минуту скрыться за ней, как за неприступной крепостной стеной. Но кругом, сколько хватало зрения, был песок, без конца и края. Ни деревца, ни тени, лишь песок, солнце да безоблачное небо. Ни ветра, ни шороха, лишь тишина, застывшая в полном безмолвии. Неожиданно песок закончился, уступив место воде. Вода подходила вровень с песком и была его продолжением. И снова ни какого движения. Полный застой. Словно матушкин студень. Водная гладь разлеглась без конца и края, исчезая вдалеке, и там сливаясь с небом. Линия горизонта отсутствовала, как за ненадобностью, ведь никто не стремился её преодолеть.
-Да уж, - промолвил Дмитрий, и троица без лишних слов развернулась назад и устремилась вглубь.
И снова песок, да песок. Солнце всё время над головой. И ничего большего. Долго ли, коротко ли они блуждали по этой пустоши в поисках истины неизвестно. Такое понятие как время здесь отсутствовало.
Вдруг Дмитрия обожгло морозом, словно он из жаркого летнего дня попал в зимнюю стужу. И было такое ощущение, словно кто-то прошёл мимо неспешной походкой, тяжело вздыхая, и как столетний старикан, шаркая ногами. Дмитрий удивлёно пожал плечами. Любопытный начал прыгать, вытягивая как индюк свою шею, пытаясь увидеть невидимое. Плакса, как отъявленный трус, сжался в комок и обеими руками схватился за ногу Дмитрия, и нервно завопил: "Господи, спаси и сохрани. Черти, не трогайте меня, я хороший мальчик. Я ничего плохого не делал. Я всех люблю". И как полагается, распустил слюни и сопли. Любопытный даже со злости отоварил его пинком щедрым. Тот пару раз взвизгнул и заткнулся, озлобленно поглядывая на всех, словно затравленный волчонок. Но молчание долго не продлилось, и Плакса разразился рёвом, словно тысячи новорожденных раскрыли свои ещё беззубые рты. Любопытный злобно рыкнул и сказал:
-Что мы с ним всё цацкаемся? Надо было его бросить воду, а там водяной со своими русалками нашли бы забаву себе по душе.
-А, ну, закрыли рты, оба, - в приказном порядке сказал Дима.
Воцарилась тишина. Даже Плакса перестал хныкать. Тишь, сплошная благодать.
-Я, кажется, что-то нашёл, - сказал Дмитрий
-Что? Где? Черти? - затараторил Любопытный, вертясь, как егоза.
-Там, - сказал Дмитрий, указывая вперёд, где было непонятное нагромождение непонятно чего.
Когда они дошли туда, то увидели, что это крепостная стена, сделанная полностью из песка. А там возвышался целый замок, тоже из песка. Что за безумец всё это возвёл, да ещё почти в натуральную величину. Да мир полон загадок и несуразиц. Блуждая по нескончаемому лабиринту комнат и коридоров, они наткнулись на седого старика, который как их увидел, сразу закричал:
-Ангелы, дети мои, вы вернулись ко мне!
-О чём, вы, дядя? - спросил Любопытный. - Кто вы?
-Я Бог, дети мои. Я всё вижу и всё знаю. А вы, похоже, бедные слуги этих неприкаянных странников ночи, вынужденных всё время слоняться по бескрайним просторам этой пустыни.
-Господин Бог, а что это? - спросил Любопытный.
-Ад вампиров. И вам не мешало бы его покинуть до захода солнца, а не то вы навеки останетесь узниками этого мира.
-А как нам отсюда выбраться? - спросил Дмитрий.
-За этой дверью будет спуск под землю...
-Но нам надо наверх, - перебил старика Любопытный.
-Тебя разве не учили слушать старших и не перебивать когда те говорят. Так вот там спуск под землю. Этот путь выведет вас, куда сам захочет. На всё воля случая. - Сказал старик и растаял в воздухе.
Впереди был длинный туннель, убегающий в неизвестность.
VIII. Мария.
Тёмный коридор плутал по неизвестности, то, опускаясь, то, подымаясь, то, уклоняясь в сторону. Порой Дмитрию казалось, что он идёт в обратную сторону, и этому коридору нет конца и края. Но как это бывает в этой жизни, всему приходит конец. Это случилось и с коридором. Впереди забрезжил рассвет, выход был уже близок. Дима и не заметил, когда и куда делись его вечно бубнящие два неразлучных как бородавки спутника Любопытный и Плакса. Их словно и не было. Но он точно помнил, что они были. Ну и Бог с ними. Сейчас хоть стало поспокойней. Дмитрий, чертыхаясь, вылез из гроба. Крышка с гулким стуком сбрякала за спиной. Дмитрий тяжело вздохнул. Врут, что хорошо там, где нас нет.
И тут открылась дверь, и на пороге появился Иван. Дмитрий спрятался за ближайшей колонной, прильнув всем телом к холодному нефриту, опасливо следя за событиями, разворачивающимися в склепе. Как только Иван подошёл к гробу, крышка не с того, не сего с протяжным стоном открылась, и оттуда поднялся дядя. У Дмитрия от удивления глаза увеличились, словно хотели выбраться на лоб, чтобы принять на веру это событие, не подчиняющееся его пониманию. Бледное обнажённое тело дяди даже при таком скудном освещении просвечивало, словно слюденная пластинка. Дядя словно бестелесный призрак поднялся из гроба, и припал своим ртом к шее Ивана.
-О, Боже, он вампир, - прошептал Дима.
Вампир закончил свою трапезу, и его глаза встретились с глазами Дмитрия. Эти адские глаза словно пожирали его изнутри, и ему казалось, что он видит себя глазами вампира. Маленький сопливый комочек, прилипший к камню. Дима сам не понял, как его штаны стали мокрыми. Что тут попишешь? Димка с диким воплем, словно его четвертовали на центральной площади, устремился в приоткрытую дверь и задал стрекоча. Остановился он только у реки. Дмитрий перевёл дух. Не спеша, разделся и плюхнулся в речку, которая несла свои медленные воды к далёкому озеру, до которого было вёрст десять. Тёплая вода, словно любящая мама, приняла в свои объятия испуганного дитя. Она успокоила его разбушевавшееся сердце, которое бухало как набатный колокол на местной колокольне.
Янек шёл, не спеша, по спящему селению. Из ближайшего леса доносилось уханье ночной птахи, обречённой всю жизнь летать лишь по ночам. Оттуда же доносилось рычание его верного друга, этого чёрного демона во плоти, его вечного спутника в одиноких прогулках под луной, знающего толк в человеческом мясе. Сейчас он резвился в лесу, охотясь на заблудших жителей. Янек же блуждал по пустым улочкам в поисках обеда. Ему хотелось крови, много крови, но он оставил нетронутыми молодую парочку, гуляющую в поздний час под демонической луной, верного спутника всех влюблённых и бредущим в ночи.
Что за чертовщина. Есть то хочется. Ему нужна кровь, а он пропустил только что... Эти два шикарных сосуда с первосортной кровью, сравнимой разве, что с хорошим молодым вином. Они к тому же и влюблены. Это было видно по их взглядам, и как он бережно держал её за талию, словно боялся раздавить что-то хрупкое, а она держалась за него, словно шла с призраком, боясь, что он растает в лунном свете. Их кровь полна дурмана ароматов дурмана не скошенных лугов, любви и...
Янек одёрнул себя. Что это он тут слюни распустил. Его удел кусать этих никчемных людишек, чей век недолог. Его дело пить кровь и радоваться своему бессмертию, а не читать себе сентенции и морали о человеческом благе. Следующего или следующую, смотря кто попадётся, он точно укусит.
Незаметно он вышел из селения и углубился в поля, где уже колосились золотистые хлеба. А там по просёлочной дороге он вышел к реке. Невдалеке на берегу, почти у самой кромки воды горел костёр, орошая пространство, время от времени ярко-красные снопами искр. До чуткого слуха Янека от костра доносилось ржание стреноженных коней, да доверительный шёпот мальчишек. Ночное. Некоторые из компании плескались в реке, нарушая хрустальную тишину радостными воплями. Другие же шушукались у костра, лаская слух байками о жутких похождениях местного пупыря или вурдалака, смакуя при этом самые жутчайшие подробности этих жизнеописания.
-Вот на этом самом месте, Стёпа, где ты сидишь, сидел Никола. Так же грелся у костра, ковыряясь в носу, когда к нему подсела старуха. Так же луна во всю светила, и волки выли. Такая простая, но глаза недобрые. Так и бегают из стороны в сторону, того гляди, что-нибудь сделает.
"Бабуся, далёка, путь держишь?" - спросил Никола.
"Да вот, милок, с кладбища иду", - промолвила старушка.
"Что, вы, там так допоздна задержались?" - спросил Никола, дрожа от страха.
"Да вот, родимые косточки собирала", - отвечает бабуся и достаёт из своей котомки человеческие кости. Никола так и обомлел.
"А, зачем они вам?"
"Да вот, думала, - говорит она, - пообедаю, ведь не знала, что тебя встречу".
"А, конечно, пожалуйста, угощайтесь. Есть у меня хлеба горбушка да соли немножко. Чем богаты, тем и рады", - отвечает Никола, и достаёт краюху хлеба.
"Да нет уж, - говорит бабуся, - милок, ешь это сам, а я люблю мясца да сальца. А ты, как я погляжу, у тебя этого добра хватает", - говорит бабуся. Сказать по правде, Никола был как майская булочка, такой же мягкий и вкусный. Бабка как на него набросится. А по утру нашли лишь груду белых косточек да одёжу всю изодранную. Это всё, что от Николы осталось. А бабуля после этого ещё пару раз видали, пока не сгинула бесследно. Это сама смерть здесь гуляла.
-Брехня, - отозвался Стёпа, ёжась в своей широкой домотканой рубахе.
-Сам ты, брехня! Да не сойти мне с этого места, если я брехаю.
Янек улыбнулся. Мальчишки во все времена мальчишки. Всегда они готовы рассказать эти страшные пробасинки у костра, когда полная луна, а в лесу завывают волки, жалуясь молчаливому собеседнику Луне про свой несправедливый удел. А потом клясться, и божится всеми клятвами и распятиями мира.
Чуть в стороне от всех, как-то особняком, плескался в реке прелестный малыш. Его белобрысая головка, словно маяк дальним кораблям, маячила на чёрной глади реки. Вампир решил, что это будет неплохим обедом, но, приблизившись, он упал на колени и зарыдал. И миллионы грешников из предисподни вторили ему. Но почему? Почему? Он не мог понять. Его рассудок отказывался ему подчиняться. Он хотел, есть, и еды было вдоволь. Но он не мог. Не мог этого сделать. Почему? Что же с ним случилось? Что произошло? Он некогда столь кровожадный теперь не мог причинить никому вреда и боли. Что творится?
Мальчишки, встревоженные завываниями человека, находившегося на последней стадии агонии, повскакивали со своих мест. Не в силах здесь больше оставаться, Янек бросился прочь, не разбирая пути и дороги. Янек бежал. Бежал, пока ноги не вынесли его на опушку леса. Величавые сосны, словно мачты быстроходных фрегатов и манёвренных клиперов, тянулись к небу. Туда, где днём светило солнце, которое Янек не видел уже два столетия. Вдруг Янеку захотелось увидеть солнце, этот яркий огненный шар, что одаривает эту землю теплом и светом, к которому тянется всё живое на земле. Янек вспомнил, что если долго смотреть на солнце, то в глазах появятся тёмные пятна. Ветер ужиком прополз рядом с Янеком, и ему захотелось вернуться туда, в своё детство, когда он ещё босоногим мальчишкой спешил на встречу к матери. Когда был день, и была ночь. Чёрное было чёрным, а белое - белым, и он не был неприкаянным странником в ночи, кем он был сейчас. Он отчётливо услышал её голос. "Янек, Янек", - звала она его. "Ещё немного и я увижу её лицо", - подумал вампир.
Рядом с лесом на правах хозяина расположилось не большое болотце, где от всей души орали лягушки, оглашая окрестности своим пением о прелестях лягушачьей жизни. Оттуда же слышалось недовольное мычание бурёнки, и причитания женщины.
-Ну родная, пошли. Кормилица наша. Пеструха, давай родная. Нас домочадцы уже заждались.
Вампир подошёл поближе. Там ему открылась картина повседневной жизни крестьян селения. Там, увязнув в тине по самое брюхо, мычала корова. Болтун на шее, позвякивая, издавал душещипательную песнь о заблудшей бурёнке в тёмном лесу. За верёвку, привязанную к левому рогу, тянула женщина средних лет. Это была его мать. Ну, чуть постарше. Теже добрые глаза, в которых затаились страх, усталость и боль.
-Не бойтесь, - сказал Янек. - Вы просто очень похожи на мою мать.
Оскаленные клыки выдавали вампира с головой.
-А я вас не боюсь, барин. Просто эта Пеструха вечно куда-то забредёт. Не может, как все остальные бурёнки ходить стадом. Как я с ней измучилась, - сказала женщина.
-Просто, вы похожи на мою мать, - снова повторил Янек. - Анну Кроуш.
-Извините, барин, я не знала вашей матери, и меня зовут Мария.
-Давайте, я вам помогу. А то вы так устали.
-Не надо, барин. Правда, не надо. Я сама справлюсь. Мне не впервой.
-Нет, всё же, я вам помогу, - сказал Янек.
Он без лишних усилий вытащил корову. Они стояли молча, друг против друга. Это неловкое молчание явно затянулось. Так часто бывает, если хочешь сказать что-то важное, но не как не решаешься. И эта минута молчания длится и длится до бесконечности.
-Спасибо, барин. Право же не надо было. До свидания, барин, а то уж утро скоро, - смущаясь, первой нарушила молчание Мария.
-Давайте, лучше я вас провожу, а то не спокойно нынче в лесу нашем. Шатаются разные пришлые люди, того гляди, обидят.
-Хорошо, барин, - согласилась Мария.
Они не спеша, шли по просёлочной дороге. Хлеба, колосящиеся по обе стороны дороги, о чём-то шушукались, удивлённо провожая настороженным взглядом эту странную пару. Сзади плелась бурёнка, монотонно мотая головой. Так же монотонно вторил ей её лучший друг и спутник, колокольчик-болтун. Так они дошли до селения. Стоя у околицы, вампир бросил беглый взгляд на восток, где разгоралась зарево.
-Ну, мне пора, - наконец вымолвил Янек, - уж рассвет.
IX. Кто вы, дядя?
Дмитрий вернулся в имение лишь утром, когда солнце во всю светило, а петухи уж не один раз оповестили всё селение о приходе нового дня. Зная из баек знающих людей, что вампиры обычно днём спят в своих гробах, он решил просто выспаться, чтобы вечером со свежей головой во всём разобраться. Другой бы на его месте давно взял свои ноги в руки, и слинял в неизвестном направлении. Во всяком случаи подальше от этих мест, но...
Но такой порок как любопытство брало верх над элементарным инстинктом самосохранения. Дима уснул, но ожидаемого отдыха он не дождался, ведь сразу провалился в перину жутких снов. Она словно липкая смола обволакивала его, не давая вздохнуть, не вырваться из её цепких объятий. И толпы... Толпы вурдалаков, вампиров и других тварей из предисподни спешили дотронуться до него, каждый хотел отхватить кусочек его тела, повкуснее да пожирнее. Но всё же он вырвался из этого ада, устремившись вперёд, туда, где чёрное переходит в белое, а бескрайняя ночь в день. Он бежал, бежал и чувствовал как ад, скопище мирового зла дышит ему в затылок.
И надо бы остановиться, перевести дух, а нельзя. Чуть замешкался, пиши - пропал. Но все-таки, в конце концов, преследователи отстали, и ему выдалась минутка, чтобы забиться в дальний уголок. Преследователи, потеряв след, бились в истерике и, не находя свою жертву, натыкались друг на друга, мыкаясь по углам как слепцы. И тогда из предисподни на божий свет явил сам господин Вий.
-Откройте мне веки, - громогласно распорядился обладатель самых зрячих глаз, Вий.
И когда его приспешники с быстротой бегущей курицы подняли его тяжёлые от долгой спячки веки, он прокудахтал с угрозой: "Он там", и указал на то место, где прятался Дмитрий, и сразу тьма волосатых и скользких рук потянулись к нему, готовых его разодрать на части. Он закричал и проснулся. Но то, что он увидел, заставило его крик застрять в горле.
Была ночь. И у его кровати сидел вампир, склонившись над Дмитрием.
-Дядя? - выдавил из себя Дмитрий.
Вампир ничего не ответил. Лишь что-то липкое капнуло на Дмитрия. Он зажёг свечу и внимательно рассмотрел красно-бурую каплю непонятного происхождения.
-Что это? - спросил Дмитрий.
-Слёзы, - ответил Янек.
-Слёзы? - удивлённо переспросил Дима.
-Да. Вампиры тоже плачут. Плачут, когда не могут вырваться из своего порочного круга. Свобода с бессмертием - это лишь миф, детская сказка с несчастливым концом. Я уже двести с лишним лет плочу за своё бессмертие этими слезами, - сказал Янек, вытирая ещё одну выступившую слезу, что рубином горела при свете свечи.
-А вы начните жить по-другому. Ночами спать, а днями заниматься хорошими делами.
-Я бы хотел, но не могу. Солнечный свет для меня смерть. Я не в силах что-то изменить. Я уже не тот человек, что ты да Иван. Я покойник, который умер давным-давно. Но не в силах смириться со своим положением. Поэтому мне приходится всё время блуждать. Ночью в поисках еды, вечно один. Днём, когда мы спим, мне приходится блуждать по пустыни, где кроме песка нет никого и ничего. Это моё проклятие. Вечное странствие и одиночество. Тоска да печаль мои спутники по этой жизни.
-Но может, есть какой-нибудь выход. Моя мама часто повторяла, что как бы плохо не было, всегда найдётся выход из создавшегося положения. И средь серых тусклых дней засияет солнце, и всё будет хорошо.
-Возможно, твоя мама была права. Но не в моём случае. Хотя есть выход. Даже два.
-Какие?
-Первый очень прост. Ты становишься вампиром. Когда я тебя первый раз увидел, то сперва решил просто выпить твою кровь, а твоё мясо скормить своей собаки. Но потом решил тебя сделать вампиром. Ты по своей сути такой же, как я. Усталый путник заблудший в поисках истины. Так что это несложно. Я выпиваю твою кровь, за тем ты мою. Мы становимся кровными братьями. И вот ты один из нас.
-Нет. Это не подходит. А второй?
-Второй вариант тоже очень прост. Ты меня убиваешь. Для этого тебе надо мне вбить в грудь осиновый кол. Поскольку я покойник, моё тело почти истлело, и тебе не будет стоить больших сил, чтобы вбить этот кол мне в грудь. Кол войдёт как в масло. Я превращусь в прах, и ветер разнесёт по земле мою пыль.
-Но вы же умрёте! - воскликнул Дмитрий (дядя ему всё больше нравился, он давно хотел иметь такого дядю).
-Да. Зато я получу вечный покой, и мои бренные останки не будут больше беспокоить ни какие потребности. Это так тяжело жить целую вечность одиночкой.