Акушерское отделение областной больницы к полуночи затихло. Счастливых рожениц давно распределили по палатам.
Лишь одну, прибывшую из отдаленной области Узбекистана и совсем не говорящую по-русски, оставили в палате возле ординаторской - появления ребенка ждали к утру. Сорокалетняя женщина была многодетной.
"Повторнородящая. Значит, опыт имеется", - успокаиваясь, подумала Наргиза. Заглянув в ее карточку, она увидела приписку дневного акушера - постельный режим. Наказав роженице лежать, а в случае обычной нужды, в туалет не ходить, а только на судно, молодой врач устало поплелась по длинному полутемному коридору.
Легкий стук невысоких каблучков был бы неслышен, но высокие потолки и мраморный пол, вымытый до блеска и отражающий тусклые круглые формы нескольких настенных светильников, расщедрились на нескромное эхо.
Наргиза присела перед медицинскими карточками - заполнять истории родов. Через пятнадцать минут писанины, веки отяжелели, и стали чаще смыкаться. Вдруг в отделении раздался жуткий грохот, словно рвались бомбы.
Звук имел периодичность в несколько минут, но успел поднять на ноги всех дежурных. Наргиза тоже вскочила и бросилась в конец темного коридора, откуда, собственно и раздавался ужасный грохот.
Медленно, стараясь не подскользнуться, "утренняя" роженица шла, широко расставив ноги обутые в медицинские судна. Она молила на родном языке: "Воды отошли. Рожаю!"
Через некоторое время родилась великолепная девочка, огласившая своим криком предрассветный час. В семье она была шестой.