"Федора молнией убило!" - эта страшная весть мгновенно облетела все село. Самые любопытные и жадные до всякого рода зрелищ по выскакивали и уселись на скамейках возле домов, ожидая посмаковать продолжение. В сарай, приспособленный под мастерскую, забежала Нюра, жена Петра и нервно дрожа, выкрикнула: "Петюня, Федьку убило!" От такой новости Петр на миг застыл, держа во рту гвозди, потом, как в замедленной съемке, медленно вытащил их изо рта и положил в жестяную коробку из-под монпансье. Присев на табурет, недоверчиво переспросил: "Как убило?"
Федор и Петр дружили с раннего детства. За партой вместе сидели. На войну в один день забрали. Вернулись тоже в один и тот же день. Только Федор пришел целым и невредимым, а Петру оторвало по колено левую ногу. Война друзей заметно поменяла и, хотя Федор все также искренне старался помогать другу во всем, Петр жил отстранено, замкнувшись на инвалидности.
Когда Федора выбрали председателем колхоза, Петр вовсе потух и предложение товарища охранять ток, принял, чуть ли не за оскорбление. Федор удивлялся такому упрямству. Достатком в доме Петра и не пахло, но он оправдывал друга последствиями покалечившей войны.
Хоронили председателя колхоза, когда совсем смеркалось. Ждали руководство из области, которое застряло в раскисшей дороге. Терпеливо слушали речь по усопшему. Прощались с Федором долго - все село собралось. Каждый хотел лично облобызать в последний раз покойного. Его уважали за справедливость и любили за доброту.
Федор лежал, словно спал и этому удивлялись многие отходившие от гроба. До кладбища добрались совсем по темноте. Могилу быстро засыпали землей и дружно отправились в председательский дом на помины. Петр на костылях доковылял последним. Место ему досталось у двери на углу стола.
По традиции - первой снова была речь областного руководства, затем высказывались все желающие, поднимая очередную стопку водки. Когда количество выпитого помогло забыть, по какому случаю здесь собрались, и местами оживленный разговор взрывался хохотом, жена Федора - Анфиса, попросила высказаться Петра:
- Петь, скажи чего-нибудь о друге, а то совсем народ забылся.
- Чего сказать то? - Петр нехотя привстал, но она его придержала за плечи.
- Сиди-сиди, не вставай! Скажи хорошее что-нибудь, вы ведь с детства дружили.
- Кхе-кхе! Я вот что скажу о Федоре. Он был настоящим...- он запнулся и покраснел.
- Да что там говорить! - раздалось из-за стола. - Настоящим мужиком Федор Борисович был, царство ему небесное! Всем помогал, себя не жалея! Жену любил, детей обожал, школу отремонтировал в этом году! Земля ему пухом! Выпьем! За землю нашу пушистую и свободную от фрицев, выпьем!
Вскоре стали расходиться. Осенняя ночь звала укладываться спать пораньше. Только луна любопытно наблюдала за одноногим человеком, суетящимся над свежей могилой.
"Костюмчик совсем новенький. Зачем добру пропадать? Друг ты мне, Федька, или не друг? На базаре червонец за него дадут", - бурчал Петр, ловко орудуя лопатой. Вскоре он стоял на крышке гроба, раздумывая как лучше открыть гроб, чтобы не повредить костюму. Гвозди специально неправильно забивал, загоняя мимо. В темноте кто видел? Однако пришлось изрядно повозиться, прежде, чем Петр коснулся пиджака покойного друга. Тем неожиданнее руки Федора поднялись и притянули Петра к груди. Он только успел почувствовать, как волосы зашевелились на голове...
- Анфиса! Открой! Скорей! Петька кончается! - зычный голос Федора и стук в окно переполошил весь дом и местных собак. Теща Федора завыла внутри, что это приведение зятя явилось из-за того, что не отпели покойника по-православному. Анфиса, трясущимися руками открыла дверной крючок и бухнулась в обморок, увидев восскресшего мужа...
Рассвет все настойчивей разгонял упрямую туманную дымку. Двое мужчин молча курили на крыльце самосад.
- Петь, я вот что решил. Я костюм этот - новый, хочу тебе подарить. Ты же мне жизнь, как-никак, спас...