Солнце садилось медленно, будто не желая сдавать свои позиции и отдавать власть (пусть и временно) своей сестрице Луне. Силясь продлить этот день, оно аж покраснело от натуги, но все же медленно таяло куском масла на раскаленной сковородке горизонта, оставляя после себя лишь розовые разводы по всему небу.
Степь казалась серой и пыльной. Хотя, почему казалась? Она таковой и была. Пустынная степь с невысокой чахлой травой и редкими вкраплениями такого же чахлого кустарника сейчас конечно была не совсем привычного серо-коричневого оттенка, а скорее грязно-розового. При этом легкий игривый ветерок пускал по траве волны из одной стороны в другую, как маленький расшалившийся котенок, играя, перекатывает клубок из лапки в лапку. Из-за этого степь казалась похожей на грязное море. Но было во всем этом какое-то умиротворение и покой, который самым наглым образом был нарушен воем, где-то слева в дальнем лесу, там, где кончаются владения степи. Хотя это и воем назвать нельзя было, так, проба голоса. Выл совсем еще щенок. Писклявый голосок иногда срывался на простой скулеж. Но тут ему начал вторить такой же неокрепший голос, хотя он уже не срывался.
Спустя пару минут из леса с рычанием и тявканьем выбежали два серых щенка. Точнее один был серо-золотистым с рыжеватым подшерстком, а второй светло-серый, будто с металлическим серебристым отливом. Кувыркаясь в траве, они пытались тяпнуть друг друга за ухо, на худой конец за хвост. Так, играя и не замечая ничего вокруг, они носились по степи. Потом один, тот, что немного крупнее, догнал мелкого и оба мохнатым рычащим клубком покатились по траве. Вдруг оба замерли тяжело дыша. Рыжий лежал на спине, задрав лапки и откинув голову на бок, а поперек его брюха лежала серебристая, так и не выпустив из пасти ухо брата. Тот, вывалив розовый шершавый язык, жадно вдыхал прохладный вечерний воздух, и вдруг, пару раз брыкнув задними лапами, скинул с себя сестричку и помчался к лесу. Она зарычала, подскочила и погналась за ним. Они бежали по лесу, петляя между деревьями и перепрыгивая через овраги, отлично зная как человеческие, так и звериные тропы в этой части леса.
Выбежав на опушку, они остановились. Серебристая села на самое возвышение, немного покрутилась вокруг себя, пытаясь найти самое удобное место, снова села, подобрала под себя задние лапы, потопталась на месте передними, поудобнее расставила их, задрала морду к небу и завыла, приветствуя Великую Лунную Волчицу. Она сама не заметила, как к её песне присоединился брат, а там и стая в полдневной части леса. Сколько это продолжалось, она и сама не знала, но в этот раз песня от чего-то вышла больно уж печальная. Она тявкнула, завершая сегодняшний концерт, и, опустив морду, замерла. За лесом уже темное небо окрасилось багрянцем. Рыжий волчонок обернулся и совсем по-детски склонил голову на бок, любопытно разглядывая небо. Стоп! Солнце ведь уже зашло да и осталось за спиной, а это что-то красное освещало небо на восходе, там, где за лесом находилась деревня. Брат и сестра поняли это одновременно: ПОЖАР! Переглянувшись, они бросились со всех лап туда, где занималось смертельное зарево.
Выбежав из леса на околицу села, они услышали крики, гневную ругань, истошные вопли отчаянья, истерический смех, плачь детей, треск проваливающихся обгоревших стропил, гул бушующего пламени... рыжий рванулся вперед, но тут сестрица схватила его зубами за хвост и потащила обратно под покров уже желтеющего кустарника. Спрятавшись под ветками, они лежали бок о бок, тряслись от страха и поскуливали.
Вдруг к крайней избе подошел человек в красной рубахе с черной вышивкой по рукавам и вороту. В одной руке он держал меч, в другой какой-то странный факел, пылающий зеленым огнем. Когда человек поднялся на крыльцо, факел полыхнул изумрудным и погас. Незнакомец отбросил уже не нужный магический маяк - факел показал, где прячутся эти твари. Тут же избу окружил десяток мужчин в таких же красных рубахах, каждый сжимал в руке по мечу. Что-то странное было в этих мечах. Все как один из темного матового металла со светло-серебристой ложбинкой по центру клинка. Они хорошо знали кого встретят и подготовились к этому основательно. Один из мужчин держал легкий скорострельный арбалет с конечно неизменным серебряным болтом.
Вдруг дверь избы распахнулась и, грозно ступая, на крыльцо вышел большой матерый зверь. Он обвел всех осаждающих тяжелым взглядом полным ярости и в то же время беспомощности, непонимания "за что?". Люди замерли глядя на волка. Он медленно наклонил морду и рванул зубами кусок рубахи, который болтался на шее, той самой рубахи, которую мама этой зимой вышивала по вечерам. Люди восприняли это действие как сигнал к атаке. Арбалетчик вскинул своё оружие и нацелил на зверя. Это был матерый волк, от возраста его морда и лапы уже немного поседели. Он оскалился, широко расставив лапы, высоко подняв хвост и вздыбив загривок. Задранная верхняя губа подрагивала, обнажая крепкие клыки, на морде пролегли глубокие складки. Уши, сначала стоявшие торчком, теперь прижались к голове, говоря о том, что он оценил обстановку и готов перейти к активным действиям. Немая пауза длилась всего несколько секунд, а после вспыхнул яростный бой. Даже не бой, в котором противники сражаются на равных, а бойня, беспощадное уничтожение врага любой ценой. Со свистом пролетел арбалетный болт, сверкнув серебряным наконечником, и впился в стену сруба. От него волк спасся, развернувшись на месте, прыгнул на стену и, спружинив лапами, бросился на стрелявшего. Но его загородил другой охотник и поплатился за это разодранным горлом и жизнью. Волк дрался как бешеный, так, как может драться только загнанный в угол хищник. Одному из охотников удалось безнаказанно нанести удар и распороть волку бок так, что стали видны ребра. Зверь яростно взвыл. На этот вой из избы выскочила волчица. Охотники не ожидали такого улова. Она, зная, что где-то недалеко играют её дети, готова была биться до последнего. Но Красные охотники были профессионалами своего дела. А раны у оборотней хоть и быстро заживают, но не мгновенно, а уж от серебра и подавно. Это была страшная схватка десятка фанатичных людей с двумя оборотнями, сражающимися за свою жизнь и жизнь своих детей, за их покой и будущее.
Самка почти не уступала матерому в силе и ловкости, но все же успела пару раз напороться на клинок. Но оборотня не так просто убить даже серебром, тем более когда этот зверь... зверь в ЯРОСТИ. Может, им даже удалось бы уничтожить всех охотников, но весьма некстати к избе подошел (не подбежал, а именно подошел, неспешно так) человек в сером плаще. Он как-то не вписывался в окружающую его обстановку. Вокруг огонь, вся деревня горит, люди в панике мечутся, во дворе избы на околице люди в красном теснят к сараю двух матерых оборотней. Вокруг всё залито кровью, небо покраснело, будто нагревшись от пожара, а этот, похоже, не замечая пекла вокруг, поправил плащ и сделал несколько ленивых шагов в сторону схватки. У него было такое выражение лица, как-будто он прогуливается по рынку и брезгливо оглядывает товары., только ещё не хватало горстки семечек в кулаке. Подтверждая это, он презрительно сплюнул, быстро подошел ближе. Оттеснив одного из охотников, странный человек внимательно посмотрел на матерого, потом на его подругу. Он удовлетворенно кивнул и бросил ей под лапы какой-то камень. Она не успела даже отскочить. Камень засветился изумрудным светом, как давешний факел, и обволок волчицу зеленым сеянием, а она не могла даже пошевелиться. Человек в сером довольно ухмыльнулся и повернулся к матерому, который метался между тремя охотниками.
Семеро мужчин уже распластались на земле с разодранными глотками и животами, остальные же четверо охотников были разной степени потрепанности и изранености. Колдун выхватил у рядом стоящего охотника арбалет, ловко зарядил его болтом с серебряным наконечником немного отливающим зеленцой. В следующее мгновение оборотень взвыл от боли и обиды. Он проиграл. Это конец. КОНЕЦ! Теперь они найдут его детей и в лучшем случае просто убьют. Или заберут с собой и превратят в послушных и опасных слуг.
Серебристая вздрогнула, услышав предсмертный хрип-рык отца, оскалилась и рванула из убежища. Брат не успел её остановить, его как-будто приморозило к земле. Он не мог пошевелить даже кончиком хвоста. А она тем временем вбежала во двор и вцепилась в ногу колдуна. Она успела разодрать её до кости прежде чем её схватили. До смерти испуганный волчонок, лежащий в кустах неподалеку, видел, как остекленели глаза отца, как мать рычала и пыталась освободиться из пут, как колдун подошел к ней и вонзил в грудь меч по самую рукоять, как отчаянно взвыла сестра, посаженная в клетку, как рухнула вся их жизнь...
Охотники видимо сочли, что больше никого из оборотней не осталось, и стали собираться. Клетку с волчонком закрепили на телеге с вещами и оружием. Они не взяли в деревне ничего ценного, только провизию и трофейного оборотня.
"Я найду тебя, сестра! Я обещаю! Я тебя не оставлю! Мы остались одни! Я найду тебя! Найду!"
"Я верю! Я знаю! Я люблю тебя, братишка!"
Так отряд Красных Охотников покинул сожженную деревню, а в кустах неподалеку от избы на околице лежал мальчишка и плакал, тихо поскуливая. Свернувшись калачиком, он рыдал, пока не уснул.
***
Солнце стояло уже высоко, когда в разоренную деревню въехала телега. Прибывшие с ужасом смотрели по сторонам. То там, то здесь лежали трупы людей в селянской одежде, и мужчины, и женщины, и даже дети. Что же здесь произошло? Князь, кажется, сейчас ни с кем не воюет! Кто мог такое учинить над невинными людьми? Две женщины остались сидеть на телеге, в испуге закрывая лица и тихо всхлипывая. Возница и ещё двое мужчин спустились осмотреться. Вдруг кто-то всё-таки выжил?
- Эй, Пилип, глянь, там в кустах кто-то шевелится! - с опаской позвал старый возница здорового бородатого мужика.
Пилип насторожено подошел к кустам, которыми начинался лес на околице, палкой приподнял листву, готовый в случае чего применить эту самую палку уже не в таких мирных целях.
- Ну, Хвост, совсем старый ты стал! - от души хохотнул мужик, но, вспомнив, что твориться вокруг, смутился и уже тише продолжил. - Что, уже пацаненка испугался?
Мальчик, будто и не спал пару секунд назад, подскочил и с воплями и рычанием кинулся на стоящего над ним Пилипа. К тому времени, когда удалось усмирить мальчишку, попросту крепко прижав к себе, мужик, можно сказать, уже лишился своей любимой красной шелковой рубахи, ибо от нее остались одни лоскутки на расцарапанной волосатой груди.
- Пустите, убийцы! Я не буду вашим рабом! НЕНАВИЖУ! Я вас ненавижу! За что? Что мы вам сделали? Почему вы убили маму и папу? ЗА ЧТО???
- Мальчик, успокойся! Всё закончилось. Всё хорошо. Мы тебя заберем из этого страшного места. - пыталась успокоить его подошедшая женщина в богатой праздничной одежде.
- Я никуда с вами не поеду! Я не хочу быть вашим рабом! Лучше сразу убейте!!!
- Тьфу!!! Ты что мелешь, мелкий? - пробасил тощий кадыкастый парень лет восемнадцати.
Только минут через двадцать мальчик успокоился и, наконец, понял, что мужик в шелковой рубахе - это вовсе не Красный охотник, и его никто не собирается убивать.
- Как звать-то тебя, сиротинка?
- Соллах...
***
Телега тряслась как в предсмертных судорогах, подпрыгивала на каждой колдобине. Иилха, просидев в клетке уже пару часов, немного успокоилась, если такое состояние можно назвать спокойствием. Просто на смену громкой истерике и страху пришла ледяная ненависть и огромная всепоглощающая жажда мести. Она цеплялась за эту мысль из последних сил. Как и любой ребенок, она была убеждена, что стоит уничтожить врага, как весь мир станет светлым и добрым. В данный момент, её злейшим врагом являлся колдун в сером плаще, тот, который убил и отца, и мать.