Головы у Зои не было. Как удавалось ей прожить, не включая столь необходимую часть тела, одному создателю ведомо. Вокруг нее всегда находились добрые люди, которые Зоину голову заменяли своей.
В начале жизненного пути голова Зойке была не нужна, потому что у нее было три мамы. Родилась она у младшей из трех сестер-гречанок, и была единственным ребенком на всех трех женщин. Трехголовая мама всегда знала, когда маленькой Зоиньке хотелось поесть, попить или справить детскую нужду. Ребенку достаточно было сделать легкое движение, чтобы ее родственники исполнили любое ее желание.
Ползать, ходить и говорить Зоя начала поздно, и врачи опасались за ее развитие. Но в школе девочка стала одной из лучших учениц в классе. Оказалось, что голову иметь для учебы не обязательно, достаточно просто повторять за учителями их умные мысли, или мысли из учебников.
В техникуме, где Зоя тоже была отличницей, появилась подруга Даша. Она выросла в деревне, и отличалась железной жизненной хваткой и твердым характером. Трехглавая мама сразу выделила Дашу из остальных Зоиных подруг и умоляла дочку держаться за Дашу, как за спасательный круг. Когда после окончания техникума Зою распределили в Котлас, ее биологическая мама Надежда уговорила начальство из техникума направить дочь в Красноярск. В этот город на комсомольскую стройку отправлялась Дарья.
− Даша, прошу тебя, не оставляй Зою, − просила Надежда подругу дочери. − Она же неприспособленная к жизни, без тебя пропадет.
И Даша таскала Зою с собой, как походный чемоданчик. Благородная Зоя бесконечно презирала простую подругу. Дарья была крестьянского происхождения, а Зоя выросла в интеллигентной городской семье. Одна из ее теток, красавица Татьяна, была женой известного деятеля культуры, и ее племянница посещала лучшие спектакли Москвы.
Старшая тетка Зои, Елена, училась шляпному ремеслу в Париже, и свободно говорила по-французски. Девушка часто рассказывала о ней друзьям. Комсомольцы прозвали Зою 'Зоэ', на французский манер, с ударением на последнем слоге. На день рождения друзья написали поздравление в стихах, назвав ее 'француженкой Зоэ происхождением из Таганрога'.
Стихи были сложены о случае, который произошел с Зоей, когда она ехала в поезде из Москвы в Красноярск. Домашняя Зоя так боялась ехать по распределению в далекий сибирский город, что слегла с тяжелой простудой. Ее подруге Даше пришлось ехать без нее. Зоя поехала неделей позже, и в вагоне познакомилась с трепачем Василием. Молодой человек говорил без умолку, желая произвести впечатление на девушку, и порядком надоел больной Зое. Девушка назначила ему точное время встречи в комсомольском общежитии, чтобы он отстал от нее.
Василий потом часто вспоминал свои мысли при встрече с Зоей: 'Да ей же три дня до смерти осталось, насквозь простуженная, куда она едет?'
****
Ровно в семь вечера в общежитии раздался звон будильника.
− Что это? − удивленно спросила подругу Даша.
− Сейчас должен прийти один трепач, в поезде познакомились. Я поставила будильник, чтобы не забыть.
Через несколько месяцев Василий и Дарья поженились, и у них родился сын Анатолий. Их семейная жизнь была очень благополучной. Мать Зои постоянно думала о том, что ее дочь могла бы выйти замуж за Василия, если бы Даша тогда не оказалась рядом. Ведь молодой человек познакомился с Зоей, и пришел в гости к ней.
Василий быстро стал большим начальником, руководил масштабными строительными проектами. Дарья жила как за каменной стеной, а у Зои жизнь не складывалась. Легкомысленные ее кавалеры сменялись один за другим, а Зоя оставалась незамужней подругой Дарьи.
− С ней только переспать и бросить, − говорила Даша про нее.
Зоя патологически не любила делать что-либо руками, хотя в лаборатории, где она разрабатывала новые химические соединения, ее очень ценили. На работе, как в школе, и в техникуме, она легко подстраивалась под авторитеты и безошибочно действовала в их русле. Начальник был очень доволен Зоей.
В домашней работе у нее необходимости не было, ее по-прежнему обслуживала мама, вдохновляя на новые свершения в лаборатории, которые приносили неплохой доход.
Мать и дочь жили в отдельной комнате в большой коммунальной квартире в центре Москвы. Надежда была самоотверженной матерью и жила ради Зои, но дочь не замечала этого. Она не умела отдавать. Зоя умела только брать и потреблять.
Она очень любила поесть и сильно располнела.
Готовить Зоя не любила, и поэтому обожала, когда Дарья приглашала ее в гости. Подруга всегда накрывала богатый стол, который ломился от еды. Гости проводили за ним по пять-шесть часов, чтобы успеть насладиться многочисленными блюдами.
Зоя не представляла, как можно выходить к обеду без шелкового платья, и презирала Дашу, у которой таких платьев не было.
Дарья же не понимала, как ее подруга может выглядеть так неряшливо. Шелковые платья Зои всегда были не доглажены, а их рукава засалены. Перстни с огромными бриллиантами, наследство рано умершей тети Тани, потускнели от грязи.
Дочь Дарьи, Ляля, иногда чистила кольца тети Зои зубным порошком.
− И как у тебя это получается, Лялечка? − с изумлением восклицала Зоя, глядя на сверкающие вычищенные украшения.
Мыть посуду Зоя тоже не любила, и чтобы ее пригоревшие сковородки легче отмывались, она по ночам, пока на коммунальной кухне не было соседей, прокаливала их на газовой плите. Тяжелый запах горелого жира наполнял спящую квартиру, но Зое было все равно. Она не замечала грязь и плохие запахи.
****
Надежда заболела раком прямой кишки и несколько лет провела в мучениях на своей кровати красного дерева. Зоя ухаживала за ней.
После смерти матери дочь отдала ее кровать Дарье, и на ней спал Василий. Он вскоре заболел раком мочевого пузыря. Казалось, что Надежда отомстила ему за разрушенную жизнь любимой дочери.
Умирая, мать завещала дочери заботиться о единственной оставшейся в живых сестре, Елене:
− Зоя, умоляю, не оставляй Лену, она без тебя пропадет!
Зоя решила, что уже достаточно ухаживала за тяжелобольной матерью и она не стала вмешиваться в жизнь тети Лены. Елена зарабатывала шитьем шляпок, и не получала пенсию. Когда старушка не смогла больше шить шляпки, она стала сдавать комнату студентке. Девушка забеременела, и нуждалась в жилплощади. Квартирантка била тетю Лену головой об стенку, пока старушка не умерла. Следователь стал любовником девушки, и дело замяли. Зоя ничего не сделала, чтобы защитить тетку и восстановить справедливость.
Выйдя на пенсию, она легла на диван в своей комнате, наполненной антиквариатом, доставшимся от тети Тани, и больше не вставала. Она говорила, что теперь за ней должны ухаживать. Парикмахер к ней не приходил, и ее волосы свалялись в колтуны. Соседи приносили ей еду, и иногда заходила дальняя родственница, дочь ее троюродной сестры Наташа. Дарья тоже приходила, и с ужасом смотрела на толстый слой пыли на мебели. Комната Зои заросла грязью, но старушка невозмутимо показывала подруге старые фотографии в пыльном альбоме, на покрытом пятнами столе:
− Вот это мои мальчики, а это мои девочки.
Зоя жадно ела принесенную Дарьей еду.
− Грибов в следующий раз побольше принеси, − просила она, уплетая банку маринованных подосиновиков, приготовленных подругой.
Когда Зоя совсем ослабела от непрерывного лежания, дальняя родственница определила ее в дом престарелых. Старушка оставила ей свою комнату, антиквариат и дорогие украшения, а Наташа обещала доплачивать за ее проживание в отдельной комнате в лечебном учреждении.
Провожая подругу в дом престарелых, Дарья просила оставить ей на память какую-нибудь вещь или украшение. Но свои бриллианты и изумруды Зоя оставила Наташе, подарив подруге лишь нитку дешевых гранатов. Глядя на эти бусы, Даша вспоминала подругу молодости, и навещала ее в доме престарелых. Зоя экономила яблоки и конфеты из своего скудного рациона для Наташи, чтобы родственница почаще приходила. Но Наташа навещала ее все реже, а вскоре перестала доплачивать за проживание в отдельной комнате.
Зое в лечебном учреждении впервые пришлось себя отстоять. Она вылила кефир на голову оскорбившей ее соседке по комнате.
Зоя жила в доме престарелых более десяти лет, а ее пустая жизнь все продолжалась. Она мучилась от болей в ногах и в животе. Голова у Зои никогда не болела.