Аннотация: Юноша не помнящий прошлого ,берет себе имя -Ивар и пытается наладить свою жизнь в стране на стыке двух империй.Альтернативный мир,альтернативная история Второй Мировой.
ИВАР И ЭРИКА
Моему отцу посвящается.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Угораздило же уснуть на солнцепеке!
Мама не зря говорила: "Не спи на солнце-болеть будешь!"
Болела голова, подташнивало и хотелось пить. Я поднялся и сел на траве. Как же вышло уснуть здесь среди дня?! Здесь-это где? Скрипели в траве кузнечики. Прогудел над головой деловитый шмель.
Я огляделся, сонно моргая. Место незнакомое. Кусты рядом, пологий склон поросший длинной травой, уже выбросившей пушистые метелки. Трава невыгоревшая и яркая - значит не давно был дождь. Прикрыв глаза ладонью от солнца, щурясь, я, всмотрелся вдаль. Холмы поросшие травой, влево русло ручья. По берегам заросли ивняка.
Где я? Кто я? Оглянувшись, я обнаружил на смятой траве пиджак, изнанкой расстеленный на смятой траве-мое недавнее ложе. Подобрав пиджак я поспешил вниз по склону, к ручью.
Вода была прозрачной, быстротекущей. Дно у ручья песчаное с гладкими редкими камушками. Я напился, черпая воду ладонью, умылся. Непривычно длинные волосы на голове я смочил слегка водой и расческой из кармана пиджака зачесал назад. Голова продолжала болеть. Расстелив пиджак я прилег в тени куста. То, что я не помнил своего имени меня изрядно пугало. Полежу отдохну и пойду вниз по течению ручья. Пушистые облака бежали по голубому небу. Рядом журчал ручей. Глаза закрывались сами собой. Я уснул.
Второй раз проснулся уже на закате, бодрый и без головной боли.
Становилось прохладно. Надев пиджак, двинулся вдоль ручья по высокой, почти до пояса траве. Когда под ботинками зачавкала сырая почва, я подал влево и через несколько минут оказался у подножия холма. Взбираясь на холм, я все напрягал свою память, но ничего не мог вспомнить, ни имени, ни фамилии, ни где я живу. На вершине холма я оказался в сумерках. Поблескивали первые звезды на небе. Внизу, под холмом темнели постройки и ярким пятном желтело окно. Туда я и направился.
Дощатый трехметровый забор встал на моем пути. Я пошел вдоль него влево, пока не вышел к воротам. От ворот тянулась дорога, двумя светлевшими в сумраке колеями. Строения были за забором. Идти по дороге или постучать в ворота. Бродить в темноте по незнакомой местности не хотелось. Я стукнул кулаком в ворота. Они были сбиты из дерева. Массивные и высокие. Из моего удара звука не получилось. Я повернулся спиной и начал колотить в ворота каблуком. Залаяла собака.
Я прислушился. Похоже, меня не услышали. Поменяв ногу я продолжил выбивать дробь каблуком.
-Кто шумит? Кого здесь черти носят?
Я чуть не подпрыгнул от звука этого грубого баса.
-Извините, но я заблудился и нельзя ли переночевать у вас?
Противно скрипя, отворилась калитка. И-и-в-р-р!С фонарем в руке стоял пожилой мужчина и щурясь разглядывал меня.
-Городской, небось?
-Похож?
-Чистенький больно и в руках ничего нет. Наши парни с пустыми руками не бродят! Проходи!
По двору я прошел в дом. Справа и слева темнели постройки, какие-то сараи.
В доме светилось одно окно.
По деревянным ступенькам я поднялся к двери и вошел через высокий порог, едва не споткнувшись.
Стены внутри бревенчатые, без штукатурки. На стене распятие.
В углу лавки и перед ними деревянный массивный стол. На столе керосиновая лампа. С еле коптящим фитилем. Справа большая печь. На плите гудит синем пламенем керогаз. Медный чайник на нем уже начал пускать струйку пара.
-Садись, городской! Кипяток поспел как раз-чайку выпьешь?
-Выпью.
-Рукомойник за занавеской. Полотенце на гвоздике справа.
Я отправился за печку.
Погремел рукомойником, ополоснул руки и вернулся к столу.
Заварочный чайник уже был залит и спрятан под полотенцем. Хозяин нарезал пшеничный хлеб широкими ломтями. Миска с вареными яйцами стояла рядом. Кусок копченого шпига ждал своей очереди на разделочной дощечке.
Буквально слюнки потекли! А я здорово проголодался!
-Меня дядькой Мариусом кличут, а ты кто таков?
А как меня зовут? Скрипучая калитка вдруг пришла на ум.
-Ивар! - выпалил я и удивился сам себе.
-А я подумал - Иван-больно ты парень на ассорца похож. Но говоришь чисто по нашему. Садись-ужинать будем.
Утолив первый голод я поинтересовался:
-А чем вы здесь занимаетесь, дядюшка Мариус?
-Свинок выращиванием с сыновьями. Парней у меня двое-Петрус и Маркус. Свинок же две сотни! Пять свиноматок, пара хряков ну и остальные...
-Сыновья спят уже?
-Утром уехали, повезли свинок в город, как продадут-вернуться...
-На рынке?
-Что ты, парень! Возим и сдаем на бойню господина Пурвиса... У меня на свинок моих рука не поднимается... Свининку уважаю, но колоть их ни-ни! Слушай, Ивар помоги мне завтра со свинками? Покормить, почистить стойло, а я денег дам....А, что скажешь?
Спина у меня уже не та-одному тяжело! Парни вернуться, подбросят тебя до станции-железка тут рядом, три километра...
-Я не против, но со свиньями я никогда дело не имел...
-Дело простое! Покажу-сразу поймешь!
Дядька Мариус отправился в горницу и принес графинчик и два стаканчика.
-Понемногу на сон грядущий! Сам выгонял-продукт проверенный-не робей, Ивар!
Графинчик мы прикончили все же весь. За разговором и закуской быстро и легко пошло.
Вот так я стал рабочим на ферме дядюшки Мариуса. Парни его не приехали не на завтра ни на послезавтра. Но старик даже никакого беспокойства не проявил. Копался по хозяйству, да поливал овощи в огороде.
В мешковатом комбинезоне и резиновых сапогах я таскал тяжелые ведра с пойлом для свиней, подсыпал комбикорм в кормушки и чистил их стойла. Все ничего-но запах свиного дерьма очень едкая вещь! К нему трудно привыкать, уж больно на человеческое схоже по духу. А какают свинки постоянно и с удовольствием. Не успел убрать и подсыпать свежих опилок на пол, как вот вам-еще дымящаяся куча вонючего дерьма.
Вообще то свинья животное чем-то даже симпатичное. На третий день ко мне попривыкли и встречали похрюкиванием, задирая подвижные розовые пятачки. А когда начнешь их чесать по щетинистым спинкам, они млеют, аж спина прогибается у них от удовольствия. Тут уж проходу не дают-все чесать просят!
Каждый вечер я принимал душ. У дядьки Мариуса за домом была сбита из досок кабина-наверху железная бочка, а из нее через дно пропущена трубка в кабину. Вода за день нагревается - приходи и мойся. В кабинке под потолком самодельная лейка и краник. Повернул краник и получай удовольствие!
К работе я привык и дядька Мариус, заходя в свинарник, порой одобрительно похлопывал меня по плечу.
-Ты, хоть и городской, но не лентяй!
На четвертый день за воротами загудел мотор и забибикал сигнал.
Сыновья Мариуса вернулись. Во двор въехал старенький грузовичок-с большими фарами на крыльях и с тентом над кузовом.
Заглушив мотор, из-за руля выбрался вихрастых светловолосый парень лет двадцати, в подзасаленной светлой рубашке с подвернутыми рукавами, черных брюках и пыльных башмаках. Второй так и сидел на месте пассажира, откинув голову на плечо, спал, что ли?
-Где отец, то? - поинтересовался шофер, понизив голос, но ответить я, не успел. Мелькнул в воздухе черный росчерк.
Шофер взвизгнул и схватился за плечо.
-Батя!
Невозмутимый дядька Мариус, вновь взмахнул кнутом. Парень понесся быстрее ветра и скрылся за углом дома, так что кнут его не догнал.
Бормоча себя под нос, что-то явно ругательское, Мариус подошел к грузовику и, открыв дверь, принялся вытягивать из кабины пассажира. Я поспешил на помощь.
Вдвоем мы вытащили храпящего и тоже светловолосого парня. От него ужасающе разило дешевым спиртным и густым перегаром.
Мы занесли его в дом и положили на кровать. Мариус стянул со спящего сапоги и прикрыл одеялом.
-Это-Петрус, а тот, что резво бегает-Маркус. Мои сынки.
Тем не менее, в голосе старика прозвучала гордость.
-Найди этого оболтуса, небось, в душе спрятался! Скажи я велел тебя отвезти на железку-на станцию. Ехать не передумал?
Признаться, я немного заколебался. Здесь я мало-помалу освоился и дядька Мариус мне нравился. Что меня ждет в городе, названия которого я даже и не знаю? Но здесь я точно чужой-сельское житье не мое дело.
-Не передумал.
-Хорошо. Тогда ищи Маркуса, а я соберу харчей в дорогу.
-Харчей?
-Ну, еды, понятное дело.
Едва услышав мои шаги, Маркус сам выглянул из двери душевой.
-Отец где?
-В доме.
-А ты кто?
-Я Ивар, Мариус велел отвезти меня на станцию. Отвезешь?
-Куда же я денусь, раз отец велел!
Парень вышел наружу и протянул мне руку.
-Я-Маркус.
-Слыхал.
-Отец не злиться больше?
-Так он и не злился.
-Не скажи...
Маркус осторожно потер плечо.
-За что он тебя?
-За Петрусом не уследил-вот за что...
Я переоделся в свою одежду и вышел во двор.
Отец и сын беседовали у грузовика вполне спокойно и буднично словно и никакого кнута в помине не было. Одинакового роста, светловолосые, сероглазые они были как братья похожи.
-Спасибо Ивар, за помощь! Вот, в дорогу возьми!
Мариус передал мне корзинку, плетенную из ивняка, накрытую сверху чистой салфеткой. Там что-то заманчиво булькнуло.
-И вот-деньжат на дорогу.
Мариус неловко сунул мне мятые бумажки, свернутые в рулончик.
-Не надо...
-Бери, бери, билет то надо купить на поезд!
Мы обменялись рукопожатием.
-Если будет в городе туго, приезжай! Работа и крыша над головой будут.
-Спасибо.
Старенький грузовик содержался в отменном порядке. В кабине даже пыль с панели протерта. На панели строили глазки с цветных картинок две красотки в облегающих купальниках. Маркус завел двигатель. Его отец распахнул ворота, и мы двинулись по дороге.
Грузовичок давно пропал из виду, а я все смотрел ему в след. Потом, переложив корзинку из правой руки в левую я направился к зданию станции.
Одноколейная железная дорога поблескивала натертыми дорожками рельсов.
Одноэтажное здание. Перрон вымощен камнем. Часть перрона под крышей, что на деревянных столбиках. На каждом столбике на специальных держателях горшки с вьющимися ярко красными цветами. С деревянной лавки, на меня жмурясь, поглядывала трехцветная кошка.
-Кис-кис!
Кошка презрительно взглянула на меня, зевнула, показав розовое ребристое небо и острые клыки. Дверь открыта, и я вошел в маленьком душном зале чисто, не мусора, ни бумажки. Но и лавочек нет. Яркий плакат на стене призывал отдыхать на взморье. Нарисованная блондинка с развитыми формами потягивалась на фоне этого самого взморья с улыбкой на пол-лица. Желтый песок и сосны за ее спиной дополняли картинку. Может быть, махнуть на это самое взморье? Полукруглое окошко в стене вдруг изнутри приоткрылось. Я приблизился и заглянул туда.
Женщина лет сорока занималась вязанием на спицах. Волосы зачесаны назад. Скромная блузка белая с длинными рукавами. Строгая черная юбка. Очки в толстой оправе. Взгляд над очками.
-Молодой человек, вам билет нужен?
-Добрый день, мне в город...
-Добрый день, вторым или третьим классом?
-А в чем разница?
Удивленный взгляд.
-В третьем классе нет отдельных купе-вы, что первый раз едете?
-Наверно...
Я пожал плечами.
-Лучше тогда вторым классом.
Женщина улыбнулась и протянула руку.
-Через час поезд. С вас десять ливов.
Я судорожно зашарил в кармане, развернул смятый бумажный комок. Есть у меня столько?
Дядька Мариус дал мне целых пятьдесят ливов-две бумажки по двадцать и одна по десять ливов. Десятку я и протянул в окошко. На банкноте там, где цифра двадцать _ грустный пожилой дядька в шляпе и с бородкой. Кто он? Кто-я? Почему я ни черта не знаю? Лязг и стук донесся из окошка. Женщина покрутила ручку машинки на столе, стукнула пару клавиш и выдала мне кусочек коричневого твердого картона. Билет?000458. Не удержавшись, я его понюхал. Женщина засмеялась и я увидел, что на самом деле она гораздо моложе, просто очки, отсутствие косметики на лице и зачесанные назад волосы делали ее старше.
-Спасибо.
-Пожалуйста. Можете подождать на лавочке под навесом.
-Там кошка.
-О, боже, вы боитесь кошки?
-Нет, но не хотел ее беспокоить.
-Тогда сядьте на кругом конца скамьи!
Так я и поступил. Кошка даже и не посмотрела в мою сторону. Я сел и поставил корзинку у ног. На другой стороне железнодорожного пути ветер покачивал ветви яблонь. Мелкие зеленоватые яблочки проглядывали сквозь листву. Солнце светило ярко. Но я сидел под навесом и тень от него оканчивалась в шаге от моих ног. Тихо. Тепло. Откинувшись на спинку сиденья, я незаметно задремал. Снился какой-то сумбур, что обычно забывается через несколько мгновений, после того как проснешься.
-Молодой человек!
Я встрепенулся и поднял голову.
Женщина из билетной кассы стояла в дверях станции.
-Поезд подойдет через десять минут.
-Хорошо, спасибо.
Она кивнула и ушла. Только теперь я обратил внимание на то, что трехшерстная кошка воспользовалась сном и забралась ко мне на колени. Она лежала на боку свесив передние и задние лапы, вольготно вытянувшись. Я погладил ее по теплой мягкой шерстке. Кошка приоткрыла один глаз с тонкой щелью вертикального зрачка и издала тихое урчание. Так я и коротал время до поезда, поглаживая киску и слушая горловое мягкое урчание. На гудение локомотива и стук колес кошка совершенно не обратила внимание. Скрипение тормозов. Черный блестящий локомотив проплыл мимо перрона и остановился. Три голубых вагончика. На переднем крупными белыми цифрами выведены двойки, а на двух задних тройки.
Я переложил кошку на скамью и, подхватив корзину, двинулся к вагону с цифрами два на стенах. Подойдя, я остановился в недоумении. Вся стена вагона состоит из дверей с окошками. Куда мне идти? Я беспомощно оглянулся. Женщина из кассы уже в черном пиджаке с блестящими золотыми пуговицами и в фуражке с белым верхом теперь стояла на крае перрона с палочкой в руке.
-Куда мне?
-В любую дверь входите, побыстрее он стоит всего две минуты!
Я повернул первую попавшуюся ручку двери и поднялся по ступеньке в вагон. Захлопнул дверь за собой. Раздался гудок. Вагон плавно двинулся вперед. Женщина на перроне подмигнула мне из-под козырька фуражки и исчезла из виду.
Я оглянулся. В большом купе я один. Сел на мягкое сиденье у окна. Под стук колес мимо проносились поля. Над головой металлическая полка-как раз для корзинки. Но я уже проголодался и решил прежде перекусить.
В корзинке оказалась тщательно закупоренная кукурузной кочерыжкой бутылка самогона, в чистой тряпке завернут кус копченого бекона, круг деревенской копченой колбасы, десяток вареных яиц, большая горбушка белого, пшеничного хлеба, баночка варенья, несколько крепких румяных яблок, с той яблони, что росла неподалеку от душевой. Я их уже пытался попробовать-твердые и кислые.
Отложив яблоки на потом, я разложил на маленьком столике у окна мятую газету, которая лежала на дне корзины, заодно обнаружив на дне и самодельный ножик, выточенный из сломанного полотна ножовки с ручкой из нескольких слоев синей изоленты.
Я легкомысленно начал с яиц и поплатился... Сухой желток колом встал в моем горле. Пару секунд я судорожно пытался этот комок проглотить, а потом раскупорил бутылку и сделал хороший глоток. Помогло! Самогон огненным шариком скользнул по пищеводу в желудок, унеся с собой коварное яйцо. Слегка под хмельком, я жевал бутерброд с беконом и меланхолично озирал проносящиеся мимо поля с поспевающей пшеницей. Сколько же мне ехать до города? И как, черт возьми, он называется?! Заморив червячка, я убрал продукты в корзинку, а саму ее поставил наверх на полку. Стук колес и покачивание вагона убаюкивали. Откинувшись на спинку диванчика, я задремал. Разбудил меня железнодорожный служащий, в черном пиджаке с блестящими медными пуговицами и в фуражке.
Поезд стоял. За окном яркие фонари. Уже вечер?
-Просыпайся, парень! Вагон сейчас откатят в депо! Здесь тебе не отель!
-А мы уже приехали?
Железнодорожник засмеялся.
-Полчаса как уже приехали!
Я выбрался на перон, держа в руке пиджак. Было свежо.
-Корзинку не забудь, соня!
-Спасибо, извините...
Я принял корзинку из рук железнодорожника и прошелся по перону, выложенному квадратными плитками до первого фонаря.
Здание вокзала находилось в полсотни метров. Светло - желтое, ярко освещенное огнями фонарей. Надев пиджак, я направился к нему. На перроне мне встретилось всего несколько человек-железнодорожник, спешащий куда-то, дядька с тележкой, покуривавший возле ярко-красной урны и полицейский. То, что этот рослый парень в темно синем мундире с блестящими пуговицами и в фуражке с лакированным козырьком-страж порядка-ясно было сразу. Спокойное-отчужденное лицо с цепким взглядом, короткая дубинка, зафиксированная на шнурке к запястью... Я направился к нему.
-Добрый вечер.
-Добрый вечер.
Полицейский мне коротко козырнул.
-Подскажите, пожалуйста, где здесь недорогая гостиница есть.
-Извините, а вы откуда приехали?
Полицейский уставился на мою корзинку.
Я растерялся. Ведь я не удосужился посмотреть на вывеску станции!
-Я у дядьки Мариуса работал... - проблеял я растерянно.
Полицейский неожиданно улыбнулся и, нагнувшись ко мне принюхался.
-Мариус самогон дал в дорогу?
-Дал...
-Идем, я через час сменяюсь-отведу в одно местечко. Там комнаты сдают недорого.
Петрус и Маркус нормально добрались?
-Нормально. Только Петрус в стельку пьян, а Маркусу досталось кнута.
Полицейский засмеялся.
-Как обычно! Меня зовут Петер, а тебя?
-Ивар.
Мы обменялись рукопожатиями.
Петер отвел меня в комнату в здании вокзала, где за столом прихлебывая чай из стакана в подстаканнике, сидел лысоватый полицейский и читал газету. Большущий черный телефон стоял напротив него, рядом с массивным настольным прибором. На вешалке висели два плаща и фуражка.
-Руфус, это-Ивар, он приехал из Валлерса. Друг Мариуса. Пусть посидит до конца смены, потом отведу, поселю к мамаше Эдне.
-Пусть. - Согласился Руфус и протянул руку.
-Руфус.
-Ивар.
-Садись на тот диванчик.
Петер ушел. Я озирал комнату стражей порядка. Собственно смотреть не на что.
Стол несколько стульев. Сейф в углу. На стене несколько плакатов. Блестящий чайник стоял на сейфе.
-Что делается!
-Да?
Руфус оторвался от газеты.
-Канцлер Тевтонии предъявил ультиматум Славонии! Доведут дело до войны, точно говорю!
-Я не читал...
-Напрасно, Ивар! Читать полезно. И для мозгов и для здоровья!
Я пожал плечами. На языке крутилось спросить-как название города, который я осчастливил своим приездом, но я боялся предстать полным тупицей. Приехал сам не знает куда! Блеск! Пора было бы и перекусить. Но доставать продукты здесь, на глазах полицейского я постеснялся. Вдруг здесь запрещено есть?
-Чай будешь?
-Буду.
-Подсаживайся поближе, Ивар.
-У меня хлеб и варенье есть.
-Здорово!
Руфус сложил газету и, погремев ключами, достал из сейфа второй стакан с подстаканником. Подняв чайник, Руфус обнаружил по весу, что он пуст.
-Когда это я его?
Он задумчиво потер затылок.
-Сейчас принесу кипятка. Доставай пока варенье.
Он ушел, а я выложил на газету свои припасы. Телефон загудел так неожиданно, что я подпрыгнул. Телефон не унимался. Я посмотрел на него с неприязнью и поднял трубку.
-Руфус, старина, мы задержимся на пару минут, только не гунди! С меня пара пива!
Сообщил мне в ухо жизнерадостный молодой голос и отключился.
Руфус вернулся с чайником, и я рассказал ему про звонок.
-Это наши сменщики, никак не дойдут, черти! Так что тут у нас?
Варенье и хлеб оставь, а все остальное убери. Еще пригодится!
Заглянувший через десяток минут Петер, обнаружил нас распивающими чай и поедающими бутерброды с вареньем.
-Эгей, мне оставьте.
Сменившись, мои новые знакомые отправились домой.
Их сменщики-двое молодых полицейский, явно подзарядившиеся пивком, с хохотом рассказывали что-то про рыжую Магду.
Сначала мы проводили Руфуса. Он жил от вокзала в двух кварталах.
-Я бы вас пригласил парни, но моя пила, она меня распилит на мелкие палочки!
Руфус взглянул на мою заманчиво булькающую при каждом шаге, корзинку, тяжело вздохнул и попрощался.
-Вот так женитьба портит человека! - философски изрек Петер. - Раньше мы с ним до утра в пивной засиживались! Женился-все-как отрезало!
-А ты не женат?
-Еще не надел хомута! - Петер засмеялся-Немного повременю!
Мы шли по мощеному тротуару по неширокой улочке. Прохожий было мало. Автомобили не проезжали.
-Тихо здесь...
-Сегодня же выходной, Ивар. Завтра начало недели-все ложатся спать пораньше.
-У тебя выходной завтра?
-Да, за дежурство суточное-два выходных. Отосплюсь!
Узкая мощеная улочка, куда мы свернули, освещаясь всего одним фонарем. Четвертый дом справа оказался нашей целью. Мы вошли под арку и оказались во дворе. Здесь росло несколько молодых деревьев, примерно по три метра высотой. Под деревьями стояла скамейка. вет падал из многочисленных окон во двор. Вдоль каждого этажа на всю длину тянулись галереи с перилами.
Мы подняли головы. На галереи второго этажа стояли три девушки в длинных, ниже колен платьях. Они курили. Я увидел огоньки сигарет и серые полоски дыма. Свет из окон за спиной девушек не давал разглядеть лица, видно только стройные, тонкие фигурки.
-Привет, Дорис, а Эдна у себя?
-У себя, где же еще! Зайдешь?
-Вот - Ивара поселю и зайду.
-Этот сельский миляга-Ивар?
Девушки захихикали.
Петер толкнул меня в бок.
-Ты понравился, не теряйся!
Дорожка мощеная камнем вела к двери со стеклянных глазком наверху. По сторонам от дорожки благоухали кусты роз.
-Госпожа Эдна обожает порядок и цветы.
Петер нажал кнопку звонка. Открыла дверь пожилая дама. Впрочем, о возрасте ее говорило только морщинистое лицо. Глаза подкрашены, на губах помада. Стройная, высокая, с прямой осанкой. Пепельные волосы уложены в безукоризненную прическу. Черное длинное элегантное платье с черным кружевным воротничком.
Петер козырнул ей.
-Добрый вечер, госпожа Эдна!
Я повторил следом, как попугай:
-Добрый вечер, госпожа Эдна.
-Добрый вечер, Петер, кто это с вами?
-Нашел вам жильца. Зовут Ивар. Он друг Мариуса.
Эдна улыбнулась мне.
-Добрый вечер, Ивар! Надолго в город?
-Найду работу-останусь, а если нет-вернусь к Мариусу.
-Отлично, отлично....Ну, что ж, на втором этаже рядом с девочками пустует десятая комната. Можешь занять ее..Как вижу- скромный юноша и если Петер поручится...
-Поручаюсь, госпожа Эдна!
-Вот и славно! Держите ключ. А ваши вещи?
-Пока все свою ношу с собой.
Госпожа Эдна прищурилась и повернулась к Петеру.
-Госпожа Эдна...
-Хорошо, хорошо....Проводи Ивара в его комнату. Ах да! Плата за неделю 35 ливов. Вперед... будьте так любезны.
Я без раздумий извлек из кармана рулончик с банкнотами и передал своей квартирной хозяйке 35 ливов, почти все, что у меня оставалось. На что я могу рассчитывать в городе с оставшимися 5 ливами? Я и цен то не знаю. Пожелав госпоже Эдне спокойной ночи, мы поднялись по лестнице на второй этаж, и вышли на галерею. Оказалось, что в комнаты в этом доме можно попасть только с галереи.
Мы прошли десяток шагов и оказались там где нужно. Опираясь на кованые перила, три девушки с интересом меня разглядывали. Они все оказались блондинками. Пушистые волосы доходили до плеч. Похожие как сестры, разница только в росте. Голубоглазые и сероглазые, с умело подкрашенными глазами и яркой помадой на губах. От сигарет они избавились и теперь паиньками строили мне глазки. Петер представил меня и я узнал, что курносую зовут Линда, длинноносую-Лайма, а ту, что с родинкой на правой щеке-Дорис.
Девушки по очереди протянули мне прохладные ладошки, и я их осторожно пожал. Черт возьми, они все мне очень понравились! Петер отворил дверь комнаты, щелкнул выключателем. Лампа с абажуром на стене осветило комнату слегка желтоватым светом. Слева застеленная коричневым покрывалом кровать. Справа раковина умывальника,а за ним перегородка со шторкой-душ. Посредине комнаты стол с двумя стульями. В дальнем конце- окно, завешенное коричневой шторой. Стены оклеены светло-бежевыми обоями. В дальнем, левом углу имелась дверь.
-Там туалет. А шкаф для одежды - вон там за перегородкой душа. Пищу готовить госпожа Эдна в комнатах не велит. Но у тебя на вечер есть сухой паек-голоден не будешь.
Петер обернулся к двери, в нее заглядывали шушукающиеся девушки.
-Дамы, завтра отметим новоселье нашего нового друга, а сегодня я обещал кому-то поход в кино?!