|
|
||
Глава вторая Утро понедельника, принесшее с собой новую порцию проливного дождя, грустных мыслей и желания остаться в постели, под одеялом оставшуюся жизнь. Я перевернулась на бок, глянула на часы - пора вставать. Вот уже через полтора часа начнется первая пара - социальная антропология, - а ехать до университета не близкий свет. Сейчас мне от всей души захотелось превратиться в маленькую девочку, которая одними своими крохотными слезками могла заставить маму не отводить ее в садик. Конечно, в детстве мама меня не часто таким баловала, но иногда волшебные слезки делали свое дело, и я оставалась вместе с ней дома - с детства не любила детский сад. Но сейчас перед вами взрослая девушка и ей нужно отвечать за свои действия. Пора детства и пубертатного периода осталась позади, впереди лишь осмысленность, ответственность, серьезность. Хотя... кого я обманываю? Я нехотя встала, снова взглянула на часы, висящие на стене, - 6:30 - и отправилась в душ. На самом-то деле университет я свой люблю, это не детский садик, который вызывал во мне отвращение, но университет является связующей ниточкой между мной и моей трагедией. Поэтому мысль отправится туда, где будет он, приводит меня в ужас. Не хочешь видеть человека - избегай его. Но не в моем случае. - Май, ты скоро? - нетерпеливо стучит брат по двери ванной комнаты, пока теплые струи стекают по моему телу. - Я, между прочим, тоже опаздываю! Если не выйдешь через пять минут - сам тебя вытащу. Я недовольно морщусь, но прислушиваюсь к угрозе брата и уступаю ему душ. - Как жаль, что у нас только одна ванна! - вздыхаю я. - Не сомневаюсь, что будь у нас еще хоть десять таких же ванн, ты бы все разом их заняла, а я стучался бы в каждую и проклинал все на свете. - Перед моим носом хлопнула дверь. Вот ворчун. Уже более-менее окончательно проснувшись, я делаю себе зеленый чай без сахара и нарезаю бутерброды с маслом и колбасой. Самой кусок в горло по утрам не лезет, но Дима будет доволен. Может это смягчит его гнев. Отец уже уехал на работу, так как его политехнический колледж находится еще дальше, чем наш с Димой университет, а мама высыпается, после утомительного рейса. Благо у нее есть еще пара выходных, в то время как с нас учебные будни будут выжимать все соки. Вернее, только с меня, потому что Диме - пятому курсу - делают огромные поблажки, нежели нам - пока еще второму. Мы с братом учимся в одном университете, даже на одном факультете, но он - будущий юрист, а я - социолог. Не знаю даже, как меня закинуло выбрать эту специальность, но пока я ни о чем не жалею. - О, спасибо. - Благодарит брат меня за бутерброды, стряхивая капельки воды со своих коротких каштановых волос. Я киваю в ответ и любуюсь им: высокий, худой, но достаточно мускулистый обладатель пронзительных серых глаз, холод которых может сделать больно, но не мне и не тем, кого он любит: за этими льдинками прячется невероятно добрая и светлая душа. Уж я-то знаю. - Чего уставилась? - улыбаясь, спрашивает Дима. - Ничего, просто приятно тебя созерцать в таком виде, - подмигнула я, указывая лишь на полотенце, обмотанное вокруг его бедер. - Красавец-брат. - Дима усмехается. Мы молча завтракаем: я, погруженная в свои мысли, допиваю чай; Дима, жующий бутерброды, щелкает каналы по телевизору. Такое вот совместное утро выдается у нас не часто: разное университетское расписание. Но вот уже третий понедельник сентября мы проводим вместе, правда, все-таки иногда в нашу молчаливую утреннюю компанию вклинивается кто-то из родителей. - Хотел тебя спросить, как ты себя чувствуешь? В плане... - Все хорошо. - Не дала договорить я, прекрасно понимая, что он имеет в виду. - То, что он обсуждает меня со своими "друзьями" - это ничего, я переживу. Брат смолчал на мою реплику, а я снова чуть не разрыдалась, как ребенок. Хоть я и сказала, что переживу, - да, я действительно переживу, - но мне невыносимо больно осознавать тот факт, что все мигом изменилось, как будто кто-то щелкнул пальцем. Докушав, мы покидаем наш небольшой двухэтажный домик, находящийся на окраине города, рядом с которым расположилось невероятно красивое озеро. Ни за что бы ни променяла уют и теплоту деревянных стен и половиц на душную квартиру в центре. Мы идем вместе на автобусную остановку, скрываясь от дождя под зонтами. - Как же я отвык ездить в общественном транспорте, - засунув руки в карманы и нетерпеливо вышагивая по остановке, высказался Дима. - Прямо руки чешутся придушить того гада, из-за которого моя машина сейчас в ремонте. Пару недель назад, когда брат припарковал транспорт у продуктового магазина, какой-то негодяй врезался в него, покорежив заднюю часть. К сожалению, свидетелей инцидента не нашлось, а магазин оказался таким допотопным, что камеры видеонаблюдения в нем напрочь отсутствовали. Благо машина застрахована. Но я лишь засмеялась на забавное раздражение брата, так как сама привыкла ездить в университет на автобусе. - Ничего страшного, Дим, зато вот почувствуешь себя простым смертным, как я, например. - Не стоит забывать, что моя машина свалилась на меня не с неба, - брат демонстративно поднял указательный палец вверх. - Я уйму времени отказывал себе в различных удовольствиях, чтобы моя стипендия накапливалась, накапливалась и, в конце концов, принесла мне такой вот долгожданный подарок. Братец намеренно упустил ту часть, в которой говорится о том, что половину суммы автомобиля ему подарили родители на день рождение. Но Дима, правда, молодец, ведь благодаря своим успехам в учебе, он получает солидную стипендию. - Так что я прекрасно знаю, что такое ездить в общественном транспорте. О, вот и он. Мы быстренько запрыгнули в зеленое чудище и уселись на свободные места. Дима сразу же достал из своего кожаного портфеля потрепанный и не раз перечитанный сборник мрачных рассказов Эдгара По. - Тебе не надоело его постоянно перечитывать? - косясь в сторону сборника, спросила я. - Нет. Такое не может надоесть, - и Дима тут же углубился в чтение. Любитель По, Буковски и Мураками. Я же предпочитаю качественные детективы и русскую классику. Пока брат читал, я углубилась в свои мысли. В дороге можно всякого надумать, передумать... вспомнить. С Русланом мы познакомились еще в школе. До девятого класса общались лишь как одноклассники, но потом все изменилось. Целое лето мы провели тогда чуть ли не каждый день, гуляя вместе; наконец случился первый поцелуй. Как ни странно, но мы вполне серьезно планировали связать вместе наше будущее, и все шло к этому. Мы даже поступили вместе в один университет, на одну и ту же специальность. Я знала, что социология - это не то, к чему лежит его душа, но утешала себя тем, что Руслан и сам не знает, чего хочет. А его родители были совсем не против решения сына - все равно отец Руслана собирался оставить ему свой бизнес, а высшее образование, как говорили они, нужно лишь для получения "корочки". Так я успокоилась, наслаждаясь мыслью о том, что любимый человечек будет постоянно рядом со мной. Это были мои первые отношения, продолжающиеся до августа этого года. Что случилось после - я не знаю. Но Руслан сильно изменился, и сколько я не пыталась выведать причины, приведшей к его изменению, он не хотел мне ее говорить. Но я знаю лишь то, что некогда любящий меня всем сердцем человек теперь люто ненавидит меня, оскорбляет и унижает на виду у всех однокурсников. А ведь за год, проведенный в стенах университета, я не успела завести себе пару-тройку друзей, для ненавязчивого общения. Все мое внимание было сосредоточено на Руслане. Зачем мне нужен был кто-то еще? И вот сейчас, когда совсем еще недавно предмет моего обожания претерпел странные и кардинальные изменения, я терплю свою боль в тихом одиночестве. Автобус притормаживает на очередной остановке, открываются двери, и внутрь проникает осенний прохладный воздух, наполненный насыщенным озоновым ароматом - только что закончился дождь. Я кутаюсь в пальто, думая о том, что начало осени выдалось особенно промозглым и дождливым. А ведь еще недавно было теплое лето и от жары некуда было спрятаться. Дима в это время не отрывается от своего излюбленного сборника - похоже, холод его вовсе не трогает. Он, в отличие от меня, любит прохладную погоду, поэтому рад такому незатейливому природному раскладу. Я смотрю в окно. Вечно куда-то спешащие люди снуют туда-сюда, отчего создается впечатление огромного муравейника, в котором каждый человек-муравей является деталью единого и сложного механизма-системы, из которой не выбраться. Даже переехав на необитаемый остров, не факт, что вы не получите письмо из налоговой с просьбой об уплате энной суммы за пребывание на необетованной земле. - Эй, мечтательница, мы почти приехали. - Дотрагивается до моего плеча Дима. Я хмурюсь, а душа сжимается в маленький трусливый комок - как же не хочется, чтобы автобус останавливался! Но транспорт, взревев тормозами, все же останавливается, и нам приходится покинуть его вместе с остальным потоком пассажиров. Серая масса двигается к пешеходному переходу, неуклюже ступая по мокрому асфальту. Вспоминаю, как в детстве в резиновых ботиках я любила смело шагать по лужам, а брат в это время гонял на своем велосипеде прямо по этим же лужам, не упуская шанса облить меня. А я все психовала и обещала себе, что обязательно отомщу. Но детская месть у меня совершенно не получалась - братик был хитрее и умнее младшей сестры, и она всегда оставалась в дураках. Вот мы молча добираемся до университета, сдаем чуть промокшие вещи в гардероб и останавливаемся у стенда с объявлениями. Замечаю на себе жалостливый взгляд брата: - Я не могу смотреть на тебя, когда ты такая. - Не смотри, - сухо отвечаю я, пряча глаза. - Ну, почему ты не даешь сделать мне то, чего я жажду вот уже почти месяц? У меня просто кулаки ноют от желания почесать их о лицо горе-Ромео. Я чувствую себя просто беспомощным. Почему ты не хочешь, чтобы я защитил тебя? А, Май? - А я тебе уже много раз говорила, что кулаки - последнее дело, к которому следует прибегать. Позволь мне решить эту проблему самой. Не стоит из-за, как ты выразился, "горе-Ромео" тратить свои нервы. Мы должны быть мудрее и не опускаться до животных инстинктов. Но... спасибо, Дим. Мне, правда, очень важна твоя поддержка. - Я поцеловала его в щеку, ловя взгляды проходящих по коридору студентов. - А также мне важно то, что ты прислушиваешься ко мне и не прибегаешь к нежелательным действиям. - Вот я вроде бы старше тебя на пять лет, но когда слышу от тебя такие фразы, чувствую себя неопытным юнцом, что меня крайне злит. Ладно, я пошел. - Раздраженно бросил он. - Удачи. Я понимаю его злость: Дима чувствует себя бесполезным, ведь он старший брат, а старший брат должен защищать от зла свою младшую сестру. Но у него связаны руки моим очередным "пожалуйста, мы должны быть выше всего этого". Также, возможно, во мне остались остатки любви к Руслану, и поэтому я не хочу, чтобы кто-то сделал ему больно, тем более мой брат. Не спорю: совсем сошла с ума. Долго смотрю вслед Диме, вижу, как удаляется его высокий силуэт в темном университетском коридоре. Я стою так, задумавшись, еще пару минут, пока в мои мысли не врывается громкий и резкий звонок, означающий, что пара началась. Мигом, ожив от оцепенения, я спешу в аудиторию. Коридоры совсем опустели. - Я не люблю, когда кто-то приходит позже, чем я. - Недовольно обращается ко мне преподаватель по социальной антропологии. - Но сегодня у меня благоприятное настроение для студентов-опоздунов. Так что, - он делает паузу, - вам очень повезло, и я вас не выдворю за дверь. Присаживайтесь. Неловко извиняясь, я спешу скрыться с глаз недовольного преподавателя. Иван Петрович редко запускает студентов после звонка. Таков уж его принцип, но, довольно странный, потому что уж лучше, если студент хоть что-то услышит из лекции, чем совсем ничего. После я сажусь на свободное место и осматриваю аудиторию в поисках Руслана - уже привычная традиция в начале каждого университетского дня. Делаю ли я это для того, чтобы потом намеренно не смотреть в его сторону, либо, надеясь увидеть в его глазах прежнюю нежность и любовь? Не знаю. Но в любом случае, сегодня его карие глаза, как и в прошлые дни осени, холодны и пусты. Я тяжело вздыхаю, отворачиваясь и стараясь не замечать издевательских усмешек, сидящих рядом с ним однокурсников, которые открыто осматривают меня. Никаких изменений. Препод что-то нудно диктует, а я, как и более чем половина студентов, сидящих в аудитории, делаю вид, что усердно записываю. К сожалению, я не могу настроиться на работу, зная, что являюсь предметом обсуждения Руслана и его приближенных в противоположном конце аудитории. Вот, во что может превратиться первая любовь - в неприятное перемывание костей бывшей второй половинки на лекции в университете. Забавно и совсем не ожидаемо. Я снова погружаюсь в размышления и, в конце концов, решаю предпринять еще одну попытку поговорить с Русланом. Если уж не выясню причину его поведения, то хотя бы потребую прекратить мерзкое обсуждение меня с нашими же однокурсниками, в память о том, что было между нами. Когда прозвенел звонок с пары, я начала собирать вещи, чтобы перейти в другую аудиторию, как почувствовала легкое прикосновение на своем плече: - Майя? - Ты что-то хотела, Маш? - оборачиваюсь я и окидываю взглядом Машу Северинцеву, ту, что вытянула меня из собственных мыслей. Честно говоря, я удивлена тем, что она ко мне подошла, ведь Маша из тех людей, которые предпочитают одиночество и за все обучение не вливаются ни в одну из образовавшихся студенческих группок якобы "друзей". Эти люди все время проводят в университете время в наушниках, полностью погруженные в свой мир - им совсем не интересно то, что происходит за его пределами. Наверное, даже сама учеба их не интересует. - Да, собственно, ничего, просто решила составить тебе компанию. Если ты не против. - О, нет, конечно, - растерянно отвечаю я. - Ты уже начала готовится к коллоквиуму по социологии права? Я вот совсем обленилась, - усмехается белокурая девушка. - Да там ничего сложного, можно один раз прочитать конспект и все запомнить. Мы выходим из аудитории, а я все никак не могу запихнуть в сумку толстенный учебник, злюсь и нечаянно натыкаюсь на массивную спину Руслана. - Осторожнее. - Недобро произносит он, смиряя меня ледяным взглядом. Я растерялась от того, что давно не говорила с ним, даже в таком тоне. Но меня хватило лишь на то, чтобы неловко опустить взгляд. Тряпка. - Майя, все хорошо? - выдергивает меня из белого тумана Машка, в который за несколько секунд я успела погрузиться с головой. Кивнув, мы вышли, наконец, из аудитории, углубляясь в темноту университетского коридора. - Здесь никогда не горит свет, - осматривая потухшие, казалось бы, навечно, лампы, прошептала я. - Руководству, наверное, очень нравится наблюдать за тем, как студенты пробираются из аудитории в аудиторию в кромешной темноте, словно кроты. - Не удивительно, - фыркнула девушка. - Нам достался воистину доисторический корпус, переживший всевозможные войны. Да, у корпуса, в котором расположился наш факультет, богатая, полная важных событий, история. Но со всевозможными войнами Маша перегнула: корпус построили в 1936 году. Последствия Второй Мировой сильно сказались на здании: оно едва уцелело. Зато к настоящему было, пожалуй, раз сто восстановлено, разрушено и снова восстановлено. Тем временем, мы доходим до аудитории номер двести восемь, табличка, на двери которой гласит, что здесь обосновалась кафедра иностранных языков. Только я собираюсь переступить порог, чтоб усесться за парту и смиренно ждать начала пары, как Машка останавливает меня: - Слушай, а пошли в буфет, а? У нас еще в запасе есть минут двадцать. - Я не голодна, - сухо отвечаю. Наверное, прозвучало резко, но сейчас я не хозяин своему голосу. - Так. Пойти в буфет - не значит закидать в себя гору булочек, смаженок и пирожных. Я вот, например, замерзла и хочу согреться, вылив в себя стаканчик горячего чая. - Идея просто попить чай мне понравилась, но испугала мысль об огромной и шумной очереди вечно голодных студентов. - Идем? - заморгала своими огромными небесно-голубыми глазами Маша. Сдавшись, я кивнула, и мы отправились в сторону нашего, не менее древнего, как сам корпус, буфета. Как я и предполагала, живая очередь тянулась от фойе до непосредственно буфета, что составляет несколько метров. Только я решила сказать Маше, что нам лучше уйти, как она шмыгнула в толпу и, расталкивая своими чуть пухлыми локтями недовольных студентов, добралась до кассы. Я в удивлении открыла рот, беспокоясь за девушку, ведь судя по воплям ребят, они готовы были ее сожрать, не оставив и горстки костей. Но Машка оказалась упертой и уже через пару минут с довольным видом несла в руках два пластмассовых стаканчика, до краев наполненных горячей ароматной жидкостью. - Как тебе это удалось? - не без толики восхищения спросила я. Губы Марии довольно растянулись в улыбке: - У меня есть связи: я знакома с нашей буфетчицей. А она всегда по старой дружбе пропускает меня без очереди. Мы нашли укромное местечко в глубине темного коридора, куда еле-еле просачивается свет из открытой аудитории, сейчас совсем пустой. Отхлебнув горячего чая, я чуть не обожгла себе горло. На глаза накатились слезы. Сколько раз уже совершаю одну и ту же ошибку, стремясь скорее наполнить организм теплом. Когда меня отпустило, я решилась нарушить уже устоявшуюся как минуты две неловкую тишину. Что самое интересное, неловкая тишина становится таковой лишь тогда, когда начинаешь задумываться об этом. - Честно говоря, не думала, что ты такая... бойкая. - Почему? Думала, что я могу лишь молча сидеть на парах, не проявляя никакой активности? - Да. Лицо девушки, по своей форме напоминающее клубничку, обрамленное белокурыми вьющимися волосами, приобрело задумчивый вид. Я бы даже сказала грустный. Неужели я ее обидела своими словами? Но после нескольких минут молчания, Мария заговорила, уставившись куда-то вдаль: - Я всегда злилась на очень плохую человеческую привычку как желание на все вокруг вешать ярлыки. Надо сказать, массовые стереотипные ярлыки. Но со временем я смирилась с тем, что человеческую глупость не перебороть, а нервы свои на объяснения тратить жалко. - От слов девушки я почувствовала стыд за себя, потому что сама являюсь одной из тех, кто вешает ярлыки на других. - Ни с кем не общаешься в университете - значит забитая тихоня, поглощенная в свой внутренний мир и наверняка не имеющая друзей. - Но к отпетым гопникам это не относится, - попыталась пошутить я. - Возможно. Но ведь каждый поступает так или иначе по какой-то причине, известной лишь ему одному. Вот я, например, предпочитаю одиночество здесь не потому, что так хочу, а потому, что не нашла подходящей кандидатуры в качестве друга, человека, с которым можно хорошо общаться. Либо все глупые, либо слишком заумные... - Да, есть такое, - улыбнулась я. - Это, наверное, чудо, найти себе в университетской среде настоящего друга. - Точно. Я к чему все это говорю... Год назад я пришла в этот университет, чтобы завести друзей, получить знания и все такое. И вообще, когда в твоей жизни начинается новый этап, хочется унести из него что-то хорошее. Безусловно, "что-то хорошее" мы прихватываем с чем-то плохим. Так вот, я и хотела с кем-либо познакомиться, подружиться. И представь мое разочарование, когда из всего потока лишь несколько человек соответствуют твоим ожиданиям, но и они уже заняты. - Я кивнула, размышляя над сказанным. - Вот и получается, что в такой ситуации из данного этапа жизни ты уносишь разочарование и одиночество. А еще говорят, что студенческая пора - самый лучший период в жизни человека! - Маша смеется. - Вот уже второй год я опровергаю это. - Что тебе сказать... еще только начало. Впереди третий, четвертый и, наконец, пятый курс. Может, дальше начнется самое интересное? - Нет. Я чувствую, что ничего подобного не будет. А своим предчувствиям я всецело доверяю. - Я бы не стала идти на поводу у своего предчувствия. Вон, оно меня уже подвело... - проговорила я, вспоминая, как то самое предчувствие твердило мне о том, что с Русланом меня ждет безграничное счастье. - Эй, - Маша сочувственно берет меня за руку. - Может, оно к лучшему? - Может. - Осматриваю свой пустой стаканчик из-под чая. - Скоро звонок. Пошли? - Мария утвердительно кивнула, и мы не спеша отправились в аудиторию. Девушка предложила мне пересесть к ней, что я охотно и сделала. Что ни говори, но вдвоем веселее. Маша оставшийся перерыв рассказывала свои смешные истории, чем чертовски подняла мне настроение. Теперь я увидела ее с другой стороны: жизнерадостная, обаятельная девчонка, которая умеет находить общий язык с людьми. По крайней мере, со мной уж точно. А ярлыки - вещь глупая и бесполезная. Поразительно: потеряв что-то одно, тотчас обретаешь потерянному замену. Но почему же не может быть все сразу?
|