Мир постепенно сходил с ума. Белый цвет и запах хлорки. Стойкий металлический привкус крови во рту. Ты делаешь вдох, а он режет твое пересохшее горло огнем изнутри. Ты поворачиваешь голову, снова боль, но уже в шее.
Дверь со скрипом открылась.
- Добрый вечер - сказал высокий доктор
- А...г - хотел сказать "ага" Макс, но получился хрип перемешанный с бурлением чего-то вязкого в горле
- Ну, уже лучше - ответил доктор, он что-то посмотрел на тумбочке рядом, чёткости в глазах не было, но Макс видел всё интуитивно, что конкретно сделал доктор, парень не понял.
- Где я? - проскрипел парень
- В БСМП - доктор развернулся и ушел
- Блять! - выругался Макс.
Снова скрип. В глазах начало проясняться, в палату зашел милиционер, высокий, усатый и с какой-то подкошенной улыбкой.
- Помнишь, сколько их было? - спросил он неожиданно
- Кого? - голос парня становился четче, Макс пытался вспомнить хоть что-то
- Ты что-нибудь помнишь? - спросил снова опер
- Почти ничего... Что случилось? Где Алина? - головная боль ударила с силой в затылок
- Твою подругу изнасиловали и убили
И тут что-то пронзило мозг. Резко поразило сознание, как игла пронизывает мягкий покров тела, в голове всплыло мимолетное вспоминание.
Он пытался встать, во мгле контузии и боли, он увидел бьющийся в чужых руках силуэт Алины. Боль отступила, но с ней пришло и наивысшее отчаяние, жадное, порывистое, надеждой рвущее сердце в попытке изменить что-либо, но нельзя. И снова не веря реальности, тайфун сильнейшей муки и боли глубоко в сердце, оставляющий ком в горле и боль от сжатых век в глазах, охватывает взор. Парень смотрел и ничего не мог сделать. Боль, страх, злость. Всё слилось в дикий хоровод.
Так продолжалось, пока силы не покинули тело, а боль не сожгла последний приют рассудка.
Ни слез.
Ни крика.
А лишь, протяжный, еле слышный, шепот сквозь сомкнутые зубы:
- Я вас убью - скрип, боль и сильнейшее неизвестное чувство охватило с этой самой фразы душу и разум Макса.
Милиционер ушел, понимая как плохо парню сейчас.
В голове ничего не осталось. Было только желание всё изменить, без промедления и раздумий отдать жизнь за Алину. Одиночество и скорбь, непонятное чувство безысходности и злость на жестокость жизни. Ком в горле, который, способен сделать всё, чтобы изменить всё. В голове вопрос: "Почему?". Беспрекословное желание отдать собственную жизнь за её жизнь, да и так сделать, чтобы она всегда была счастлива и не скорбила о нём.
Парень еще не знал, что эти муки продолжаться почти месяц.
Когда спустя, казалось бы бесконечность, парень отпустил скованную в руках кожу. Он понял - милиционера не было. Была только тишина и кем-то забытая бритва на холодном запотевшем окне, заклеенном плотной белой тканью, лезвие блестело и навеивало последней надеждой избавления от страданий.
Макс встал.
Что-то оторвалось от руки, потянув кожу.
Частой неумелой и шаткой поступью дошел до окна.
Поднял бритву.
- Не нужно и не надо - сказал кто-то вдруг, парень испугался, обернулся и выронив лезвие порезал ладонь, но боли не было.
- А? - задал понятный ему одному вопрос
Ответа не было.
Макс медленно и запинаясь, пошел к кровати со странным, нервным и испуганным взглядом смотря в центр своей палаты. Потом снова обернулся и увидел, что бритвы нет. А вот кровь была. Она красной густой жижей растеклась по цементным дорожкам между холодными кафельными плитками.
Наконец он лег и только сейчас понял, что всю голову охватывает со всех сторон, отчего-то сырой, бинт. Парень неловко и шатаясь подошел к зеркалу висевшему, над подкосившемся, ржавым, обшарпанным старым умывальником, справа от двери.
В зеркале он увидел, что справой стороны бинт густо пропитался кровью и сукровицей. Он прикоснулся к затылку:
- Ай - он отдернул руку, как только боль прошла от затылка до основания черепа.
В палату вошла мама.
- Максимка. Миленький- она кинулась с плачем к сыну, начала трогать его за все места словно искала рану.
- Мам. Всё нормально - в голосе не было чувств, не было эмоции, только сухой тон отчаянья
- Максим - в дверях стоял отец
- Ты слышала про Алину? - спросил Макс
- Да - она утерла слезы и отпрянула от него
- Понимаешь...
- Что понимаешь мама? - вскрикнул парень, в палату зашел врач
- Не надо он еще слаб. Завтра он должен сдать анализы и пройти курс лечения в галокамере - мать почему-то послушала и вместе с отцом и врачом вышла вон
Ночь текла, словно сгусток уже почти запекшейся капли крови по каменной кладке старого здания где-то на окарине города. Это старое здание стало вдруг всем не нужно, его двор пуст, а солнце не видит этих черных пятен на земле, что невидимой силой расползаются по дому, превращая всё в гной.
Целый двадцать один день парня преследовали ночные кошмары и частая головная боль, сотрясение было хоть и средней тяжести, но ходить было тяжело, шаги были неровные, рука тянулась к дверной ручке наугад.
Первый сон был один из самых жутких кошмаров, как казалось Максу.
Темная улица, было, скорее всего, утро, так как ветер был сырой и холодный, но улицы были сухие и деревья пушились кронами зеленых шаров. Куча милицейских машин окружали старый дом на улице "Академика Киренского" что в Академгородке.
В жизни Макс никогда не видел это здание, там его не было, вместо него там стояло совершенно другое здание. Сложно было сказать что происходило, неожиданно за плечо его взял его лучший друг Миша и они пошли в здание.
- Они на втором этаже - сказал Мишка, в руках у парня был ТТ.
- Хорошо - Макс не мог управлять собой или тем в ком он находился
Двое парней подошли к двери здания находившейся с торца, Мишка ногой толкнул дверь ногой и вошел, и тут же обернулся направо, там была лестница, в этот момент послышался странный, но очень громкий щелчок. В грудь парня вонзились несколько больших, толстых и ржавых строительных болтов.
- Сука - заорал Макс и в этот момент почувствовал, что управляет телом.
Он ворвался в дверь и навскидку расстрелял здоровенного и толстого мужика с большой дрелью в руках.
Обрыв мысли сознание улетает куда-то в сторону.
Парень в сильном рывке садиться на постели и что-то кричит.
- Фу - сказал Макс, осмотревшись, вены взбухли, голова снова болела
Это был первый сон. С той ночи прошло три недели, головные боли угасали, ориентация стала намного лучше. Ближе к концу первой недели его перевели из БСМП в Краевую больницу.
Постоянные капельницы, уколы, боли в спине, дурацкий вид из окна, вот всё чем красовалась краевая больница. В течение первой недели к Максу приходили милиционеры, потом перестали, все их поиски "оказались тщетными" якобы. Парень понимал папочка одного из этих ублюдков, имя которому Ваня, отмазал всех, потом сразу, после этих мыслей накатывали порывы желания мести, но вскоре руки опускались под действием странной неизвестной силы вгоняющей покой и спокойствие в разум мальчишки.
Наступало утро дня, когда Макса выписывали из больницы. Жаркий денек, к большому двухэтажному крыльцу центрального корпуса больницы подъехала Тойота, из машины вышел отец:
- Ну что как ты? - спросил он
- Нормально. А где мама?
- На работе. Давай быстрей я ненадолго отпросился
- Ясно
Макс сложил два пакета со своими вещами на заднее сиденье, а сам сел на переднее. Машина плавно тронулась, объехала совсем новый круглый газон, усыпанный множеством разношерстных цветов.
По улицам тянулись множество пробок, "Октябрьский мост" встретил утренний поток машин туманом, улица Краснодарская как всегда растворялась во множестве зеленных облаков листвы небольших деревьев которые, власти подрезали каждый год, якобы они мешали троллейбусным линиям.
И наконец спустя еще один спальный район, перед парнем раскинулся его родной район Местьево, а чуть ниже него в виде небольшого аппендицита район Эвилово. Как раз в этом маленьком рассаднике наркоманов жили те самые уроды.
Дома было хорошо, но в душе была всё та же пустота.
***
Макс проспал около трех часов. Полдень резко ударил в глаза ярким солнечным лучом, слабый ветер дул из широкой форточки. Макс сел на край кровати, потер шею, вспотевшую от душного утра и длинной, нервной ночи в больнице, парень встал и пошел на кухню медленно потягиваясь.
Как оказалось, в доме не было, ни грамма кофе пришлось идти в магазин. Возле 15 подъезда стояла милицейская машина.
Огромный двор здания в виде подковы, в котором жил Макс, и еще множество его знакомых и друзей. Двор окутала тень и яркое солнце. Вокруг машины крутились милиционеры и множество любопытных бабушек, жаждущих получить новые сплетни.
- Что случилось? - спросил Макс Вовчика который по долгу службы знал что случилось
- Знаешь Юрку Филарета? - хмуро спросил младший лейтенант, Макс кивнул - пропал три недели назад со своим другом, только сейчас объявился. Совсем на него не похоже.
- Ну ладно - бесчувственно ответил Макс и пошел дальше
- Макс - окликнул Вова старого собутыльника
- Да
- Сочувствую
- Спасибо
Ларек был пуст от продавцов, у прилавка стояла продавщица Татьяна.
- Кофе дайте за 150
Макс поднимался к себе на второй этаж, как увидел, что из почтового ящика торчит большой белый конверт с большим гербом СФУ.
"Наверно сессия скоро?"
Макс не открывая ящик достал конверт, пакет был тонкий и весьма легкий, что наводило на плохие мысли.
"Уважаемый Максим Викторович Спекулатов в виду вашей финансовой задолженности на сумму 27750 тысяч рублей вы отчислены из Сибирского Федерального Университета. Просим забрать свои документы"
***
Автобус тонул в городской пыли, центр как всегда задыхался от пробок и газов, музыка в наушниках наигрывала какие-то воспоминания, но какие парень понять не мог. Место у окна, плеер и музыка, вот всё что нужно было ему в его студенческие годы, которые были ему ненавистны и которые по стечению обстоятельств закончились сначала заочным отделением, а теперь и вообще отчислением. В глубине души парень осмысленно прятал радость отчисления, за два курса университета он понял, что образование, если его вообще можно называть тот процесс проходящий в стенах СФУ, это совсем не то чем занимались студенты Красноярска, да и пожалуй всей России.
С виду центральный корпус СФУ выглядел как дешевый бутик на окраине Москвыили на Красноярском рабочем, собственно там и покупали себе вещи все те глупые детки и абитуриенту, как считал Макс.
Автобус наконец заехал на Копыловский мост пересекавший железнодорожные пути по воздуху, потом было великое множество маленьких скверов и дворов Северо-западного. Сколько бы раз Макс не уезжал в отпуск к своему дяди в Тулу или к дедушке в Сочи через месяц его снова тянуло к морозу, ветру сбивающему с ног, толстому слою льда на окнах, желтоватому отблеску оледенелых дорог и бою курантов.
Гор много, равнин много, рек много, а Сибирь одна.
Небольшой толчок и ПАЗик остановился у круглой и лысой клумбы, кругом был Академгородок. Парень перешел дорогу и остановился, он увидел один из ларьков, где однажды они с Алиной провели целых три часа из-за мороза.
Мысли помутнели он стоял и вспоминал, его моментально и всецело перенесло в тот морозный, зимний, сибирский день, когда воздух, словно сжатый и замерзший стоит над городом как снежная пелена, когда у чашки кофе в небольшой кафешке лучше, чем на берегу Енисея который отдает холодом, а летом просыпается и реет волнами по небольшим бережкам у самых низин набережной.
Парень вернулся в реальный мир и снова помрачнел. В деканате его встретили нордически, заместитель декана покосилась на самого плохо ученика третьего курса. Ему было "уже двадцать один, а он все не учился" так говорили о нем многие, но на многих ему было наплевать.
- Что вам? - выпалил зам, как только Макс хотел поздороваться. С самого начала учебы в универе это женщина невзлюбила парня
- Меня отчислили. Я хочу забрать документы - бесчувственно и спокойно сказал бывший студент
- Надо было на занятия ходить
"Дура блять. Я и так знаю, что надо вам платить"
- Вы можете перевестись на заочное отделение, но вам придется заплатить за восстановление, но учиться там легче
- Сколько за семестр и за восстановление? - спросил Макс в порыве надежды на нормальный "диплом"
- Тридцать тысяч за семестр, тридцать за восстановление и вы может за сессию доплатить мне шесть и всё - последнюю фразу она сказала чуть слышно.
"От кого она шифруется?"
- Нет спасибо. Давайте документы - спокойно сказал парень
- Ну давайте сорок за всё
- Нет спасибо. Давайте документы - он повысил тон, она что-то черканула у себя и кинула его аттестат на стол, он взял и спокойно вышел
***
Почему-то, как только он вернулся в свой район стало пасмурно, небо затянуло на столько, что день стал похож на вечер, ливанул сильный дождь.
Ветер нес молодую листву, бумагу, мусор.
Неприглядный район на окраине вмиг превратился в эпицентр буйства неустанной агонии природы и воли людей, ставших по року судьбы очевидцами этого природного хаоса.
Макс быстро добежал до дома и нырнул в подъезд, выругавшись на пыль и словно зимний колючий ветер. В квартире было тихо и темно, словно снаружи не было мира и войны природы. Парень вошел в зал и снял футболку и как-то машинально включил телевизор, шли новости:
- Сегодня утром в микрорайоне Местьево было совершено дерзкое убийство сторожа, который дежурил в эту ночь в местном роддоме... - голос, словно утоп в кромешной тьме и звенящей тишине
Парень упал и стал медленно терять власть над своим телом.
Экстрадиция ј1 - Первый свидетель
Бояться надо не смерти, а пустой жизни
Брехт Б.
Макс словно упал в это существо, чьими глазами он видел сейчас свой район, это точно был не человек и не живое существо, а словно дух. Первое, что понял парень - существо было высокое, и очень тяжело и громко дышало, издавая странные булькающие звуки, на ногах наверняка были когти или еще что-то потому, что парень отчетливо слышал на протяжении всей дроги звонкое клацанье, а еще что-то постоянно толкало монстра сзади. Ни один прохожий и глазам не повел в сторону высоченного "монстр" или призрака, когда тот проходил меньше чем в метре.
"Опять сон!?"
Но все остальное, что не касалось существа, было весьма реально нарисовано его рассудком, но это он только так думал. Вечерело, дневное пекло прошло, автобусная остановка опустела, дворы наполнились детворой и шумными компаниями, которые когда-то так нравились Максу.
Монстр вел взор парня куда-то на окраину, потом свернуло к АТС, затем быстро перешло дорогу и приблизилось к стенам роддома. В этот момент существо словно сменило размер и стало нормального роста, страшное и скверное дыхание ушло.
Окна горели на третьем и четвертом этаже. На первом этаже длинного здания горело только одно единственное окно.
***
У окна сидел старик и материл свою жизнь. Морщинистое лицо Алексея Урбанцева сердито смотрело на кружку, в углу трепался телевизор. Старикан вспоминал свои юношеские годы, когда он был, чуть ли не авторитетом и под ним ходил, по его мнению, весь район, еще он помнил рюмочные, девиц, которых он иногда встречал во дворе и потом было "весело".
Вот и недавно недельки две назад он из окна роддома, где он теперь был всего лишь сторожем, наблюдал, как несколько парней насиловали молодую девчушку.
Сейчас этот "авторитет союзного масштаба" сидел и вспоминал свою никчемную жизнь, он не получил профессии, ни сидел и не спасал жизни он был просто обузой на шеи своих родителей а потом еще долго истязал жену которая его не любила и своего сына который был не в чем не виноват.
Его жизнь и он сам были низки как грязь, но всё равно думал, что прожил достойную жизнь "братка".
Раздался звонок в дверь роддома.
- Кто там вашу мать. Чей выблидок выполз? - выругался старикан.
Дверь отворилась.
Вороны сидящие на заборе заорали в порыве ярости высунув тонкие языки.
Тут в голове парня начался жуткий и беспорядочный поток из разных картинок мыслей, слов, фраз. Он кому-то наносил удар за ударом, он слышал чью-то крики, затем он сдирал кожу, снова крик, разговор невнятный и странный, чью-то воспоминания.
И тут словно стакан, холодной, свежей чистой как кристалл воды в голову ударило спокойствие и верх и эйфории я удовольствие словно была утолена жажда странника шедшего по жаркой раскаленной пустыне. Ошеломительным и приятным глотком в голову ворвалось удовольствие и покой, словно закончено великое дело.