Аннотация: О том кто смог сделать нереальное. Этот человек знал разведку и её процесс досконально!
Николай Кузнецов
Этот очерк - о работе легендарного разведчика Николая Кузнецова в годы Великой Отечественной войны в немецком тылу.
Год 1942-й. Небольшой, уютный, утопающий в зелени Ровно в центральной части Западной Украины. Оккупанты превратили именно его в украинскую "столицу". Здесь размещалась резиденция рейхскомиссара Украины Эриха Коха, который одновременно был гауляйтером Восточной Пруссии. Там же находились все крупные военные штабы и так называемое всеукраинское гестапо.
Октябрь. Свежий ветер сметает с улиц пыль и опавшие листья. По центральной улице города идет немецкий офицер, стройный, выше среднего роста. Из-под пилотки выбились русые волосы. Серо-голубые глаза и прямой нос говорят о его арийском происхождении. Навстречу военный патруль - капитан и солдат.
Обер-лейтенант, в походке которого угадывался кадровый военный, спокойно приветствует капитана, но патруль неожиданно останавливает его и просит предъявить документы. Офицер неторопливо достает документы на имя обер-лейтенанта Пауля Зиберта, направленного после госпиталя хозяйственным управлением в качестве чрезвычайного уполномоченного по использованию материальных ресурсов оккупированных областей СССР в интересах вермахта.
Патрульный офицер взял документы Зиберта, внимательно посмотрел на него и стал медленно читать... А в голове Зиберта, вернее, человека с документами на его имя, молнией пронеслась мысль: несколько месяцев мы тщательно готовились, и вот первый выход в город, всего несколько сот шагов...
Патрульный офицер вернул Зиберту документы:
- Почему нарушаете форму одежды?
Кузнецов-Зиберт молчал, вспоминая все фронтовые фотографии Пауля Зиберта, и не мог найти ошибки. Истолковав, видимо, это молчание по-своему, патрульный так же медленно произнес:
- Пилотки, - он еще раз посмотрел на голову Кузнецова-Зиберта, - носят на фронте или в прифронтовой полосе, а мы, - капитан сделал паузу, - к счастью, далеко от нее.
Кузнецов-Зиберт с досадой хлопнул себя по шинели:
- Господин хауптманн, я и есть с фронта! Только сегодня приехал в Ровно после госпиталя, иду как раз покупать фуражку... Не подскажете, где это можно сделать?
...Отдав друг другу честь, офицеры разошлись. Кузнецов действительно пошел покупать фуражку, думая про себя: "Сколько раз я говорил Федору Ивановичу, что в нашем деле важна всякая мелочь. И вот какой прокол!"
А Федор Иванович Бакин, который в Москве готовил его и других товарищей к работе в тылу врага, впоследствии писал: "Особое внимание Н.И. Кузнецов уделял отработке легенды - биографии. Проявлял при этом не просто усердие, а необыкновенную настырность. Часто говорил: не предусмотрим какой-то пустяк - вот и провал.
Задача была непростой, предстояло сочинить собственную биографию, максимально похожую на жизнь ему не известного немца Пауля Зиберта. Это значило построить картину детства, юности, учебы, наконец, родословную и множество деталей "своей" жизни. И все это нужно было создать в четырех стенах конспиративной квартиры.
Документами, литературной работой Николай Иванович занимался с утра до позднего вечера, порой забывая вовремя перекусить. Он буквально истерзал меня массой требований: достать планы городов, фотооткрытки, справочники, газеты, афиши, образцы проездных документов, списки членов местного самоуправления и прочее из прошлых времен, что помогло бы ему действительно выглядеть выходцем из Восточной Пруссии.
Этот труд Николая Ивановича не оказался напрасным. В последующем при общении в немецкой среде ни у кого ни разу не возникло подозрения, что Зиберт не тот, за кого себя выдает. У него были блестящие лингвистические способности. Немецкий язык он знал безукоризненно, как настоящий интеллигентный немец, разбирался в диалектах, знал грамоту в исполнении готическим шрифтом.
Запомнился мне Николай Иванович как образец дисциплинированности, как простой русский парень и большой патриот".
Первоначально легенда для Кузнецова заключалась в том, что он является офицером военно-воздушных сил Германии (Люфтваффе), но не летчиком, а представителем инженерно-технического состава. Однако эту легенду было трудно подкрепить соответствующими документами, кроме того, для выполнения оперативных задач лучше было выступать в роли офицера сухопутных войск, который находится в командировке и проходит службу в какой-то отдельной воинской части. Поэтому продолжали подбор более надежных вариантов.
Вскоре в Центр поступили личные дела офицеров вермахта, захваченные Красной Армией в боях под Москвой, которые передавались непосредственно в спецотдел разведки для изучения и возможного использования в оперативных целях. Среди личных дел было отобрано дело обер-лейтенанта Пауля-Вильгельма Зиберта, погибшего в боях.
На основе изучения имеющихся в деле Зиберта материалов спецотдел документации совместно с 4-м управлением решили создать легенду-биографию для Н.И. Кузнецова. Зиберт и Кузнецов были почти одного возраста и имели внешнее сходство.
Николай Иванович перед этим забраковал не одну легенду. Когда же ему показали дело Зиберта и подготовленную легенду-биографию, он воскликнул: "Это же, товарищи, то, что мне нужно!"
Бакин вспоминал: "Николай Кузнецов работал по 14-16 часов в сутки, "проглатывал" гору книг по немецкой философии, истории, искусству, труды немецких военных мыслителей". Когда Ф.И. Бакин спрашивал Кузнецова, не перегружает ли он себя, Николай Иванович говорил, что любые знания могут пригодиться, жизнь среди врагов может преподнести массу случайностей.
После завершения подготовки Кузнецов 25 августа 1942 года был переброшен самолетом в леса Ровенской области в отряд специального назначения под командованием Д.Н. Медведева. Здесь он находился под именем Николая Васильевича Грачева.
...По шоссе Ровно - Костополь уже три часа двигаются повозки, запряженные сытыми лошадьми. На первой повозке восседал немецкий офицер, а рядом с ним - дюжий полицейский с трезубцем на пилотке. На других подводах переговаривались люди с полицейскими повязками на рукавах.
Дорога шла среди безлюдных полей. Впереди показалась легковая машина. Когда она притормозила, объезжая колонну, офицер подал знак, и сидевший с ним "полицай" соскочил с подводы, бросил гранату. Машину перевернуло.
Пассажиры остались целы. Задержанных доставили в лагерь отряда Медведева. Один из них оказался майором, графом Гааном, начальником отдела рейхскомиссариата. Второй был имперский советник связи Рейс, прибывший из Берлина. Пленные были возмущены тем, что немецкий офицер работает на русских. Этим они подтвердили, что Кузнецов вжился в роль.
Но главное, майор Гаан и берлинский посланец дали обстоятельное пояснение в связи с обозначениями на топографической карте, обнаруженной у них среди секретных документов.
На карте были обозначены пути сообщения и средства связи не только на территории Украины и Польши, но и в самой Германии. В частности, значилась ярко выраженная линия от Берлина до точки, расположенной между селами Якушинцы и Стрижевка, в десяти километрах от Винницы. Это был подземный бронированный кабель, связавший Берлин со ставкой Гитлера под Винницей.
В Москву пошло первое сообщение от Кузнецова.
Наступил момент, когда разведчику пора было "оседать" в Ровно для сбора информации и проведения акций возмездия. Связь с ним осуществлялась бы через систему связных.
Николай Иванович стал выезжать в город, иногда в сопровождении Николая Приходько, у которого в Ровно проживал брат с женой. "Обживался" среди немецких офицеров. В ноябре 1942 года в городе появились конспиративные квартиры, подобранные Приходько и Струтинским. У Николая Ивановича появилась возможность оставаться в городе.
Так образовалась разведывательная группа, в центре которой был Николай Кузнецов, обер-лейтенант Пауль Зиберт, а его партизаны-разведчики играли соответствующие роли: Николай Приходько - его кучера, Николай Гнедюк - переводчика, Владимир Струтинский и Михаил Шевчук были в услужении у "немецкого офицера". Живучесть этой группы обеспечивалась созданной Медведевым и Лукиным (комиссар отряда) опорной базой в Ровно.
В апреле 1943 года в городе поселилась Валентина Константиновна Довгер, отец которой был зверски убит немцами за помощь партизанам. У Вали были подруги, с которыми она училась в школе. Некоторые из них водили дружбу с гитлеровцами. Через одну из них ей удалось познакомиться с сотрудником гестапо Лео Метко, личным переводчиком полицмейстера Украины.
Валя познакомила Лео Метко со своим "женихом" - Паулем Зибертом, который произвел на гестаповца неотразимое впечатление. Метко свел Зиберта с некоторыми сотрудниками гестапо и рейхскомиссариата. Теперь возможности Кузнецова значительно расширились, а в Ровно появилась еще одна явочная квартира.
* * *
За время пребывания в Ровно на оккупированной врагом территории Кузнецову удалось провести акции возмездия в отношении высших чинов фашистской Германии: имперского советника финансов доктора Ганса Геля, первого заместителя Эрика Коха по политическим делам Пауля Даргеля, заместителя имперского комиссара Германа Кнута, командующего войсками особого назначения генерала фон Ильгена и верховного судьи оккупированной Украины доктора Функа.
Кузнецов сумел также получить ряд исключительно важных сведений о потенциале фашистской Германии.