Флемм : другие произведения.

Развлечение императора

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это я написал находясь под впечатлением событий на Украине ещё в 2014, сам там не был, смотрел как и большинство в прямом эфире. Потом много читал всякой прессы на этот счёт, с обеих сторон. Этот рассказ разумеется выдумка с моей стороны, но отражает моё отношение к тем событиям и к тем людям что в них участвовали или стояли так сказать "за кулисами".

РАЗВЛЕЧЕНИЕ ИМПЕРАТОРА.

   - Идущие на смерть приветствуют тебя!
   Таков был девиз гладиаторов. Выходя на арену они вставали перед императором и отдавали, таким образом, честь. А публика, народ Рима, считая себя единственным цивилизованным народом мира, с воодушевлением выкрикивала хвалу императору, очередному Цезарю на троне, который благосклонно взирал на подданных. Как император он усвоил главную заповедь, народ всегда хочет хлеба и зрелищ, и если дать ему то и другое, императором можно быть так долго, сколько сумеешь продержаться. И даже если ради хлеба надо разорять другие страны, а ради зрелищ надо устраивать кровавые развлечения, что с того? Ведь единственный цивилизованный мир это Рим, остальные лишь варвары не имеющие право быть цивилизацией, и их участь либо лечь под Рим приняв своё право раба, либо быть уничтоженным. Всё во славу Рима, даже смерть.
  

***

  
   Джон любил разглядывать город из своего офиса. Офис располагается в фешенебельном районе Нью-Йорка, в том самом районе, куда стекаются деньги со всего мира. Не промышленность правит экономикой, а биржа. Ты можешь выпускать уникальную продукцию, которую кроме тебя ни кто не делает, но если биржевые аналитики скажут, что акции твоей компании и медного гроша не будут стоить завтра, на утро твоё предприятие станет банкротом. Нет ничего приятней чем наблюдать за тем, как через твои руки текут реки денег, из Японии, России, Германии и Бразилии, и позволяя им течь, ты по крупицам законно собираешь свой капитал. Джон улыбнулся, вспоминая как однажды отец сказал что самым первым брокером был Христос, он пропустил через свои руки пару рыбёшек, и сумел ими накормить несколько тысяч, вот что значит умелые руки. Джон глянул вниз, улицы прорезаны прямыми дорогами по которым подобно муравьям суетливо бегают машины, а люди представлены и вовсе крохотными едва различимыми точками. Джон самодовольно улыбнулся, он на верху, как и его отец, как и его дед. Семья Джона всегда была выше простых смертных, к ним в полной мере относилась старая как сама западная цивилизация пословица со времён древнего мира, что не позволено быку, то позволено Юпитеру. А он и есть Юпитер, это его законное право с рождения. Именно поэтому Джон и любил разглядывал город с высоты своего офиса. Из окна видел огромный сильный богатый мегаполис, который по праву принадлежит таким как он, а там, внизу социальной цепочки копошатся в своих мелких ничтожных проблемах те, кому по праву рождения отведена роль слуг, а то и рабов.
   Джон вернулся в кожаное кресло, щёлкнув по клавиатуре, принялся лениво следить за динамикой рынка. Всё что может продаваться и котироваться на бирже, должно приносить прибыль. Джон был доволен собой, доволен жизнью, доволен всем.
   Ему едва исполнилось двадцать пять, он обучался в лучшей школе страны, затем в лучшем университете страны, в университет, куда простым смертным вход закрыт, и ни какие стипендии для самых одарённых дверей не открывали, только избранным. Потом отец позволил ему покуролесить годик и теперь он глава целого отдела. Нельзя сказать что Джон ничего не смыслил в своём деле, смыслил и ещё как, иначе бы отец не позволил занять ему такой высокий пост, родня роднёй, но прибыль важнее. Джон не разочаровывал отца, о чём говорили постоянные приятные бонусы с шестью нулями. А когда ты молод, богат, да ещё привлекателен, светловолосый парень атлетического сложения, в университете входил в команду по гребле, то мир и вовсе у твоих ног. Хотя порой Джон сожалел что слишком трудно стало найти достойное развлечение. Привычные закрытые вечеринки с толпой моделей и порно звёзд приелись, а отцовская забава, охота, ему не нравилась. И хотя отец постоянно ворчал, дескать всё поколение семейства Кеннеди испокон веков занимались охотой, Джону не нравилось это занятие. Слишком нудное и слишком церемониальное. Обязательные красные костюмы для верховой езды, обязательно стая лающих гончих, и всё ради одной лисы или зайца. К тому же Джон предпочитал иметь не одну, а несколько сотен лошадиных сил, под капотом "Ауди" или "Бентли".
   Мелодичный звонок телефона заставил Джона отвлечься от раздумий.
   - Да, - он закинул ноги на стол из редкого красного дерева, антикварная вещь, восемнадцатый век. Отец подарил.
   - Привет друг, - беззаботный знакомый голос прожигателя жизни и семейного состояния заставил Джона улыбнуться. - Как дела старик?
   - Отлично, - Джон салфеткой протёр ботинок из натуральной кожи, ручная работа. Скомкав салфетку, бросил на стол. - Что ты предлагаешь на вечер?
   - С чего ты взял, что я буду что-то предлагать? - Джон не видел лица приятеля, но был уверен в том, что тот сейчас ухмыляется во весь рот.
   - Потому что Гарри ты просто так в пятницу вечером звонить не будешь, наверняка уже заказал клуб, яхту, может снял целый этаж в отеле и готов отрываться, пьянствовать и трахаться напропалую, - услышал приглушённый смех. - Гарри ты предсказуем.
   - Неужели? Ты приедешь?
   Джон задумался, не очень-то ему и хотелось вновь оказаться в кругу до чёртиков надоевших знакомых лиц, вливать в себя дорогой алкоголь и кутить два дня. Приелось. Думая об этом, он вздохнул. Этот вздох услышал звонивший.
   - Джон старик, не будь ты стариком, - Гарри явно не хотел чтобы Джон оставил его, - будет весело.
   - Будет как всегда.
   - Я же говорю что весело, - Гарри был настойчив.
   - Хорошо, уговорил. Где встречаемся?
   - В "Хилтоне", в обычном номере, - голос Гарри заметно повеселел. - До скорой встречи старик.
   Джон улыбнулся. Гарри он знал со школьной скамьи, его семья владела производством виски уже несколькими поколениями. Но отцу Гарри удалось заметно расширить дело и более того, выйти за пределы семейного бизнеса. Удачно вложился в IT- технологии, повезло или кто подсказал неважно, важно что имея на руках солидные пакеты акций можно было не волноваться за деньги. Что до Гарри то у него не было желания корпеть над экономическими стратегиями и вдумчиво изучать аналитику рынка. После школы Джон и Гарри пошли в один университет, вместе вступили в братство, обзавелись приятелями, но Джон всё же уделял внимание учёбе, а Гарри уделял внимание лишь вечеринкам да весёлым загулам. Он получил диплом только потому, что был сыном своего отца, к тому же он имел такую долю в наследстве, что это отбивало всякое желание что-либо делать. И если Джон проводил время на работе, Гарри проводил время в поисках острых ощущений. Он успел побывать продюсером, открывал модельное агентство, был автогонщиком, пытался пересечь Эверест. Но большую часть времени Гарри проводил в вечеринках, и надо заметить на эти вечеринки пытались попасть многие, от кинозвёзд и богатеньких детишек, до политиков и тёмных, около криминальных личностей. А пройти мог лишь тот, кто сумеет доказать что он принадлежит к элите.
   Пора заканчивать, Джон мельком взглянул на наручные часы, разумеется ручной работы и разумеется швейцарской фирмы. Куда пригласил Гарри? Вроде в "Хилтон".
   - Миссис Хадсон предупредите водителя чтобы приготовил машину, и благодарю вас за проделанную работу, - добавив учтивости в тон Джон поблагодарил секретаршу.
   Его секретарша дама в возрасте, но профессиональна и расторопна, а главное точно знала своё дело. Джон был благодарен отцу, что тот нашёл ему такую помощницу. Иначе сидела бы в приёмной силиконовая крашеная кукла и всячески призывно завлекала своими прелестями. Это мешало бы делу, да и могло принести некоторые проблемы. А что до учтивости, то отец учил, что перед слугами нужно вести себя снисходительно, так сказать временами отпускаться до их уровня, но только для того, чтобы отдать распоряжение и показать какой ты внимательный хозяин.
   С комфортом расположившись на заднем сидении "Ролса" Джон закрыл глаза, думая о своём. А думал он о том, как надоело ему вся эта предсказуемая жизнь. Сама мысль о том, что он точно знает что будет делать послезавтра или через год, вгоняла Джон в тоску. Он даже немного завидовал безбашенности Гарри, тот хотя бы успел адреналина хватануть. Джон улыбнулся, Гарри всегда отличался изобретательностью и чудаковатостью. Ещё в университете одним из любимых забав Гарри было цеплять на улице девушек и за деньги уговаривать их заняться с ним сексом, что самое интересное ни кто ему ни разу не отказал. А затем видео что он снимал скрытой камерой выкладывал в интернет, в итоге Гарри получил титул главного соблазнителя.
   Машина быстро доставила Джона к "Хилтону".
   - Спасибо Альфред, - открыл дверь, - за мной приезжать не следует, домой доберусь сам. Скажи отцу что я дал тебе отгул на два дня. Повеселись и ты.
   - Благодарю вас сэр, - лицо Альфреда беспристрастно, как и всегда.
   А вот и чертог разврата и вертепа, ухмыльнулся про себя Джон. Едва он подошёл к входу в отель, как чернокожий швейцар в синем бархатном камзоле под викторианскую эпоху услужливо распахнул перед ним дверь. Вместо слов благодарности Джон протянул солидную купюру.
   - Не стоило сэр, - широко улыбнулся швейцар, ловко смахнув банкноту. - Сэр Гарри уже за всё оплатил.
   - Не сомневаюсь, - с улыбкой хлопнув швейцара по плечу Джон вошёл в отель. Теперь ему нужно подняться на требуемый этаж, точнее на крышу отеля, и он окунётся в привычно надоевшую атмосферу веселья.
   Лифт неторопливо, с достоинством отеля пяти звёзд, поднял пассажира на самый верх. Едва двери лифта распахнулись, как с шумом ворвалась дикая волна веселья оглушая Джона какофонией разнообразных звуков. Дикие выкрики веселья, хлопанье пробок из-под шампанского, гогот девиц, шумный ор пьяных голосов, и всё это под музыку и бит. Музыкальное сопровождение как всегда представляли лучшие звёзды от рэпа до .... Джон небрежно держа руки в карманах брюк ловко увернулся от шатающегося весельчака возникшего на его пути, прошмыгнул через стайку пляшущих полуголых девиц, они хватали его за руки и тянули к себе, но Джон лишь улыбнулся им, и наконец увидел Гарри. Гарри сидел за столом в окружении пяти девушек, все они пили и по их лицам было видно как им весело. На столе перед ними возвышалась башня из бокалов в которые слуги наливали шампанское. Напиток пенился и ручьём стекал на стол. Джон успел заметить парочку настоящих кинозвёзд, парочку сенаторов, кучу начинающих звёзд и просто уйму непонятных типов, которые всем своим видом показывали что у них есть деньги, а следовательно и право находится здесь. Ещё Джон подумал что Гарри странным образом тяготел к винтажной жизни тридцатых годов прошлого века, ко всем этим пышным блондинкам и запойному веселью, а также к вычурным представлениям. Вроде акробатов которые парили над танцполом или русалок в бассейне. Наконец Гарри заметил приятеля.
   - Джон! - завопил он что было сил.
   Рывком вскочив с места нисколько не заботясь о том, что отпихнул девиц сидящих рядом с ним, Гарри помчался навстречу другу.
   - Джон! Джон! - вопил он.
   Расталкивая людей, что вставали на его пути Гарри подбежал к Джону и заключил в свои объятия.
   - Мне неловко Гарри! - смеясь Джон пытался освободиться из крепких объятий.
   Гарри как и все представители семейства Магрэгоров отличался рыжими волосами, эта была их фамильная черта. Рыжие волосы, несколько бледная кожа и зелёные глаза, крепкие же гены в том благородном семействе. Гарри освободил Джона лишь для того, чтобы перехватить с подноса мимо проходившего официанта открытую бутылку виски. Он протянул её Джону.
   - Гарри брось, - слабо стал отбиваться тот.
   - Как в старые добрые времена в кампусе, - настаивал приятель.
   И Джон поддавшись на уговоры отхлебнул солидный глоток.
   - Веселье понеслось! - заорал Гарри вскидывая руки вверх.
   Потом сидя за столом в окружении на всё готовых девиц они наслаждались жизнью и представлением. Перед ним выступали укротители огня, затем дрессировщик вывел тигра, а что вытворяли пьяные модели танцуя на столах. Гарри и Джон смотрели на это как на порядок привычных вещей. Как когда Джону приглянулась одна блондинка в коротком красном платье, и без нижнего белья. В этом Джон убедился когда утянул красотку в укромное местечко, где она отдалась ему с таким жаром, что хватило на двоих. Не то чтобы Джон хотел поиметь её, просто это в порядке вещей на подобных вечеринках. И это наводило на него тоску.
   - Гарри, - Джону пришлось приложить усилия чтобы докричаться до приятеля, мешала музыка, посторонние голоса и изрядная доля выпивки. - Гарри скажи честно, тебе всё это не надоело?
   - Что это? - отвлёкся Гарри от исследования потаённых мест прелестной блондинки.
   - Вот это всё, - Джон раскинул руки так, словно попытался обнять всё то, что находилось на крыше отеля. - Тебя уже не тошнит от этого?
   - Нет, - и вцепился смачным поцелуем в губы блондинки накрашенные ярко-красной помадой.
   - А тебе не охота почувствовать что-нибудь новенькое?
   - Если хочешь острых ощущений у меня есть один приятель, который кое-что может достать, - вклинилась блондинка в разговор, он легонечко щёлкнула ноготком с кроваво-красным маникюром по носу Джона. - Отличная штука у него есть.
   - Не нужны мне подобные штуки, - поморщился тот.
   - А что тебе тогда нужно от острых ощущений? - блондинка чуть раздвинула ноги, позволяя руке Гарри проникнуть до вожделенного места, и сладостно охнула когда его рука достигла цели. - Быть может хочешь попробовать не девушек а мальчиков? И тут у меня есть нужные приятели, - и рассмеялась.
   У Джона было горячее желание залепить этой шлюхе имени которой не знал ни он, ни Гарри что было сил, но сдержался.
   - Я хочу адреналина, но особого адреналина, чтобы на грани жизни и смерти, - неожиданно для себя выпалил Джеймс.
   Это удивило Гарри, он переключил всё внимание на друга - Адреналина? Между жизнью и смертью? Сильно же тебя накрыло старик. Если тебе нужен такой адреналин, быть может стоит записаться в армию, мы всегда с кем-нибудь воюем, вот и побываешь на грани жизни и смерти.
   - Шутишь, - усмехнулся Джон.
   - Конечно, - широко улыбнулся Гарри. - Старик, - приобнял он приятеля, - у нас отличная жизнь, мы на вершине, мы боги. К примеру мы даже не знаем во что нам обходиться вот эта бутылка, - Гарри взял со стола шампанское. - И чёрт с этим, - вскочив с места швырнул бутылку так, что она вылетала с крыши. - Твой костюм, - схватил он за лацкан пиджака Джеймса.
   - Осторожней это "Армани", ручная работа, - ослабил хватку Гарри Джон.
   - Именно что ручная работа, и это по карману только нам. Зачем забивать себе голову каким-то там адреналином, миллиарды людей хотят оказаться на нашем месте, поэтому наслаждайся тем, что ты на своём, - Гарри с благостной улыбкой откинулся назад и хлопнув блондинку по заднице скомандовал. - Работай детка!
   Блондинка хищно улыбнувшись склонилось над Гарри скрыв своими пышными волосами место над которым сейчас трудился её рот. Джон усмехнувшись поднялся, голова шумела, музыка гремела, лица были ему отвратительны, хотелось блевать от всего этого. Пошатываясь он добрёл до лифта, споткнувшись чуть было не упал, его успел подхватить расторопный официант.
   Даже упасть не дадут, отчего-то горькая мысль пришла в голову Джона. А ещё он подумал, что это будут очередные выходные, которые он не запомнит.
  
   - К вам посетитель, - рабочий день начался с того, что секретарь озадачила своего начальника неожиданной новостью.
   - Посетитель? - удивился Джон и мгновенно принялся прокручивать возможных кандидатов которые могли бы навестить его в понедельник утром. - Я никого не жду миссис Хадсон. Как он выглядит?
   Он неспроста задал этот вопрос, у миссис Хадсон одна отличительная черта, она столь чётко описывала гостей, давая им своеобразные характеристики, что можно было понять, стоит опасаться незваных гостей или нет. Она отличала налоговых инспекторов от просителей ищущих спонсоров, возможных деловых партнёров от типов с которыми дел лучше не вести. И давала отзывы, - мамочкин сынок, вылитый жулик, пёс на службе дяди Сэма, педик. Миссис Хадсон не отличалась политкорректностью.
   - Как он выглядит? - голос секретаря понизился. - От него пахнет кровью.
   - Пахнет кровью? - ошарашенно проговорил Джон. - Странно. Хорошо впустите. И позовите... - Джеймс не успел договорить.
   - Я уже вызвала Брайана.
   - Отлично.
   Что ж, подумал Джон, посмотрит на того, от кого пахнет кровью.
   Дверь отворилась и вошёл мужчина средних лет. В чёрном деловом костюме, уверенные отточенные движения, жесткие черты лица, серые глаза холодные, но на лице улыбка как при ведении деловых переговоров.
   - Доброе утро мистер Кеннеди, - мужчина подошёл к Джону, который невольно, сам не зная почему, поднялся из-за стола и протянул руку для приветствия. Рукопожатие было крепким, а ещё Джон успел разглядеть проседь в коротко стриженых волосах посетителя. - Для начала мне стоит представиться, моё имя Томас, и прошу вас обращайтесь ко мне по имени.
   - Значит Томас, - Джон быстро вернул себе привычную уверенность и положения хозяина. - Томас вы довольно....
   - Наглый, самоуверенный или чертовски обаятелен? - шутливо перебил Томас хозяина кабинета. - О, я вижу вы любитель старины, - произнёс он оглядываясь по сторонам.
   В офисе Джона находились древние и редкие вещи, они относились к временам Римской империи. В витрине стоял щит, в другой шлем центуриона, а на стене два коротких меча.
   - Любитель, - холодно ответил Джон, не мог понять кто этот тип и что привело его к нему.
   - Древний Рим, - Томас закинув руки за спину с любопытством рассматривал шлем. - А мне больше по нутру Средние века, времена крестовых походов и рыцарских поединков.
   - Мне Древний Рим по нраву тем, что там каждый знал своё место, патриций или раб.
   Раздражение накипало в Джоне.
   - В наши дни с этим сложнее, - Томас повернулся лицом к Джону, - новые ценности, новые возможности, новая экономика и тот кто вчера был сыном слуги, сегодня богаче хозяина своего отца.
   Джон сел на место - Я бы предложил вам кубинскую сигару и бокал чудного коньяка, если бы вы были моим приятелем или деловым партнёром, но так как вы не являетесь ни тем ни другим, более того попросту тратите моё время, то я прошу вас покинуть мой кабинет.
   - Не спешите так Джон, - довольно фамильярно произнёс Томас, он подошёл к столу и уселся напротив хозяина кабинета. - Вполне возможно через пару минут вы предложите мне кубинскую сигару и коньяк, как вашему партнёру. Хотя я бы предпочёл скотч.
   Джон с минуту молча изучал необычного гостя.
   - Кто вы? - наконец выдавил он из себя. - Вы не похожи на обычных моих партнёров.
   - Потому что я предлагаю эксклюзивный товар, точнее услугу.
   Джон улыбнулся - Я не занимаюсь наркотиками и контрабандой.
   - Джон, Джон, взмахнул руками Томас, широко улыбаясь. - За кого вы меня принимаете?
   - За непонятного типа что довольно нагло развалился в моём кресле, - Джона всё больше раздражал Томас, он уже нащупывал кнопку под столом для вызова охраны.
   - Тогда самое время открыть карты, пока вы не вызвали своих вышибал, - усмехнулся Томас, рука Джона невольно замерла. - Итак, я здесь для того, чтобы предложить вам уникальный шанс испытать настоящий адреналин, - и наклонившись к Джону заговорщицки шепнул. - На грани жизни и смерти.
   Джон настороженно глядел в холодные серые глаза - Откуда...
   - Я случайно услышал разговор с вашим другом, - откинулся назад в кресле гость. - И решил что стоит предложить вам свои услуги.
   - И что это за услуги?
   - Для начала Джон. Вам приходилось стрелять из автомата или другого огнестрельного оружия?
   - Из охотничьего ружья, - ответил и разозлился на себя из-за того, что позволяет навязывать себе разговор.
   - А не хотелось бы вам пострелять из АК или М-16?
   - Вы предлагаете мне поохотится из автоматического оружия?
   - Нет, браконьерством я не занимаюсь, - отмахнулся Томас.
   - И что же вы тогда предлагаете?
   - Экстремальный туризм, - многозначительно произнёс Томас.
   - Ах вот оно что, - расслабился Джон, ему приходилось слышать о подобных агентствах. - Дайте угадаю, Афганистан, Ирак или Ливия? Мне придётся передвигаться в бронетранспортёре в окружении роты солдат?
   - Это для слабаков, - неожиданно жёстко произнёс Томас. - Я же предлагаю нечто иное. Как насчёт того, что бы поучаствовать в настоящей революции, пожить среди тех, кто бьётся на баррикадах за свои убеждения, окунуться в настоящий хаос, который неизвестно куда вынесет целую страну. У вас будет полная свобода действий, вы можете представиться журналистом или волонтёром, можете стоять на баррикадах, а можете с оружием в руках отстреливаться от нападающих.
   - Что? - изумлённо воскликнул Джон.
   - Вам представиться возможность не просто поучаствовать в событиях, а возможно изменить их, - Томас вновь склонился к Джону. - Вы увидите смерть так близко, что почувствуете её холодное дыхание. А что за адреналин вы испытаете, когда получите возможность нажать на курок, глядя на силуэт человека в прицеле.
   Джон просто застыл. Пахнет кровью, вспомнились слова миссис Хадсон, она как всегда оказалась права. Только сейчас Джон ощутил тот запах отдающий металлическими нотками.
   - Убивать?! И остаться безнаказанным?!
   - Когда происходит революция, хаос царит повсюду, - развёл руками Томас. - Все стремятся урвать своё, мародёры, политики, бизнесмены. Я деловой человек Джон и предлагаю уникальный товар, который вот-вот испортится. Желаете узнать подробней?
   Джон кивнул.
   - Так вот, - Томас закинув ногу на ногу стал посвящать возможного клиента в процесс. - Есть такая страна, Украина. Вот уже который месяц народ в столице выходит протестовать против действующей коррумпированной власти, но по факту ребята из Европы вместе с местными воротилами хотят поделить страну. Использован благостный лозунг, демократия. Народ стоит на площади, напротив них армия, дело не движется. Но как шепнула мне знающая птичка, скоро, совсем скоро весьма радикально настроены протестанты пойдут на штурм, им как раз подкинули оружия, деньжат добавили, так сказать энтузиазм подогрели. Европейские партнёры решили что пора кончать с властью в Киеве пока Россия не зашевелилась в полную силу. А это значит что буквально со дня на день начнётся самая настоящая революция, со стрельбой, кровью, мародёрством и сведением счётом. Вот тут в дело вступаем мы. Мы даём вам всё что вы захотите взять с собой, даже трёх человек из охраны и вы в гуще событий. Вы будите стрелять, если пожелаете, если нет, можете покидать коктейли Молотова, поорать на митингах, помахать флагами. Вы в полной мере окунётесь в атмосферу всеобщего разрушения и ликования одновременно, поверьте это уникальное чувство. Но как я говорил этот товар скоропортящийся, через пару дней начнётся заварушка, а через пять дней всё может закончиться. Вы хотели адреналина, там вы получите его в полной мере, хотели грани между жизнью и смертью, вы воочию увидите эту грань, она будет так близко к вам, что вы даже сможете её пощупать. И при этом я гарантирую безопасность для вас. Во всяком случае ни один из наших клиентов не пострадал, ни в Сербии, не в Египте или Ливии, ни в Грузии.
   - Вы и там отметились? - в Джоне было большое недоверие к словам Томаса.
   - Я там, где хаос.
   - Вы делаете революции ради клиентов? - Джону подобное казалось невероятным.
   - Нет, нет, - замахал руками Томас, - ни в кое мере. Если нечто подобное затею, то сразу попаду в когорту спонсоров терроризма. Я просто жду, когда где-нибудь что-нибудь начинается. И при этом не вмешиваюсь в политику, Евросоюз, США, арабы и кто там ещё, к чёрту их, - Томас всё уверенней разваливался в кресле. - Политика не для меня. Я бизнесмен, хотя признаю что весьма специфический.
   - И как же вам пришло в голову затеять такой бизнес? - чем дольше Джон слушал необычного гостя, тем больше доверял его словам.
   - Когда-то я был солдатом удачи, - начал было Томас. - Кстати Джон, у меня чуток пересохло в горле.
   - Вы не поверите, но у меня есть и скотч, - неожиданно для себя проявил любезность Джон.
   - Я намекал на обычную минеральную воду, но раз вы угощаете, - широко улыбнулся Томас, - отказываться невежливо.
   После того, как крепкий напиток был разлит в стаканы, Томас отхлебнув из своего продолжил.
   - Работал на одну частную армию, нас звали "Дикие гуси". Занимались всякой опасной работёнкой, от охраны посольств и складов, до нефтяных вышек и захватов пленных. А если быть честным, то вели себя как законченные подонки на оккупированной территории. Любили пострелять. Как-то раз меня ранили и лёжа на больничной койке мне довелось познакомиться с одним богатеньким парнем, уж не знаю как его занесло в мою палату. Отличный скотч Джон, - приподняв стакан произнёс Томас.
   - Друг посоветовал, - произнёс Джон памятуя о Гарри.
   - У вашего друга превосходный вкус.
   - Это у них семейное, - и чокнувшись стаканами, Джон и Томас отпили весьма недешёвого алкоголя.
   - Так вот, этот парень узнав чем я занимаюсь, загорелся желанием пожить тем, чем жил я. Помню удивился этому немало. Объяснил, мол война лишь в Call of Duty да в "Рядовом Райне" кажется увлекательной прогулкой, на деле это грязь, дерьмо, ещё раз грязь, ещё раз дерьмо, затем кровь, и опять дерьмо, - с каждым словом голос Томаса становился жёстче. - В конечном счёте парень уговорил меня на то, чтобы я стал его телохранителем, он отправлялся в Африку, не знаю зачем. Важно то, что произошло там, там произошла революция. И целых две недели царила анархия, то есть никакого закона и никаких порядков, и не было ни правых, ни виноватых. Вот там, он впервые и взял в руки оружие, так сказать поиграл в войну. Остался доволен, а мне пришла в голову идея как организовать досуг для подобных ему и вам, - указательный палец нацелился в грудь Джону. - Пока идёт революция, вы можете поучаствовать в ней, побывать на той самой грани которую так ищите.
   Джон молча смотрел на то, как Томас допивал свой скотч - А вам не кажется это несколько аморальным?
   Ироничная улыбка скользнула по лицу собеседника - Люблю поговорить с людьми о морали, особенно если в разговоре участвует банкир, политик или биржевой делец. Насколько мне известно ваша семейная фирма "Арум&К" довольно в близких отношениях с "Bank of America" и совершенно случайно прямо перед кризисом ваш отец и вы в том числе надо полагать, выводите весь капитал в швейцарский банк, - Джон чуть заметно поморщился, та история широко известна в узких кругах. - А затем в самый разгар кризиса, ваше предприятие оставшись на плаву методично и весьма жестоко расправилась с конкурентами.
   - Это просто бизнес.
   - Я за, - поставив стакан на стол, подняв руки и показав ладони примирительно сказал Томас. - И к чертям собачим то, что прибирая конкурентов к рукам, ваша фирма буквально выжигала напалмом всё что попадалось на пути. Сколько заводов вы прикрыли?
   - Они были убыточны.
   - Но люди на них работали, кормили семьи, платили кредиты.
   - Мы уволили несколько тысяч, - по правде даже не знал, сколько людей потеряли работу.
   - Несколько тысяч судеб. Сломанных судеб Джон.
   - Жизнь вообще жестока, - эту фразу от отца Джон слышал частенько.
   - Уж мне это не знать, - усмехнулся Томас. - На секундочку задумайтесь над тем, сколько людей стало алкоголиками, сколько семей разрушилось, и сколько людей свело счёты с жизнью, - Джон легко выдержал жёсткий взгляд Томаса. - Так где больше аморальности, в моём честном бизнесе на хаосе или в вашем защищённом законом для избранных?
   - Иными словами вы предлагаете не утомлять друг друга пустой демагогией, - Джону этот тип начинал нравиться, говорил конкретно по делу и предлагал весьма заманчивый товар. - А как вы находите клиентов?
   - Как правило нас либо рекомендуют, либо я нахожу людей на подобных вечеринках которые устраивает ваш друг.
   - Гарри ничего про вас не рассказывал, - задумчиво произнёс Джон, прикинул, знай Гарри про подобную забаву наверняка поучаствовал в ней а потом растрезвонил во все доступные уши. - Зная его натуру к приключениям, странно что вы не предложили подобное ему. Он бы не раздумывая согласился.
   - Не согласился.
   - Что? - Джон собрался было поставить пустой стакан на стол, но услышав слова Томаса замер, рука его застыла в воздухе. - Он в курсе о вас?
   - Да, - просто ответил Томас. - Когда начиналась заварушка в арабском мире, ту что прозвали "арабской весной", я предлагал вашему приятелю поучаствовать в митингах на Тахрире, но он отказался.
   - Неужели? - для Джона это звучало неожиданно, лицо показывало немалое удивление. - Это странно, ни как не ожидал. А причину назвал?
   На жёстком лице Томаса, лице суровом, где каждая чёрточка словно вырублена топором, проявилась ироничная улыбка - Он счёл моё предложение аморальным.
   Джон с минуту глядел на собеседника, а затем тихонечко рассмеялся. Аморальным. Меньше всего он ожидал услышать такой вот ответ. Ничего себе, Гарри счёл подобное аморальным. Парень который разводил на секс девок, предлагая деньги, покупая себе проституток и марихуану, по сути купивший себе диплом университета и имея за своими плечами сотни штрафов за езду в пьяном виде счёл предложение своеобразного дельца аморальным.
   - Гарри, Гарри, - вымолвил Джон небрежно ставя стакан на стол. - Меньше всего я мог бы ожидать такого ответа. Надо будет порасспросить его о вашем предложении.
   - Тогда советую поторопиться. Как я говорил уже, мой товар особый, скоропортящийся. Задержитесь на неделю, подобного уже не предложу.
   - Я обдумаю ваше предложение, - к Джону вернулась его обычная деловая уверенность, он протянул руку Томасу. - Как мне с вами связаться?
   - Не стоит себя утруждать Джон, - пожимая протянутую руку Томас поднялся, - я созвонюсь с вами завтра утром.
   - Вы требуете ответа так быстро?
   - Ещё раз напоминаю, события на Украине развиваются стремительно, - это Томас говорил уже выходя из офиса, и прямо у дверей столкнулся с мужчиной в чёрном костюме.
   Мужчина среднего роста, бритый наголо, с такими же рублеными чертами лица, жестким пристальным взглядом внимательно цепляющийся за каждую мелочь, плотного телосложения. На левой скуле едва заметный тонкий шрам. Весь облик мужчины говорил о том, что с ним лучше не связываться. От него как и от Томаса несло кровью. Может поэтому Томас холодно улыбнулся ему, и эта улыбка Джону чем-то напомнила звериный оскал. Должно быть так показывают клыки львы, что встречаются на одной тропе.
   - Вы позволите пройти? - вежливо поинтересовался Томас.
   - Разумеется, - мужчина проявил учтивость отступая назад.
   Томас в благодарность кивнул и вышел, а мужчина вошёл в офис.
   - Кто это? - спросил он у Джона.
   Тон мужчины был негромок, и говорил о том, что он видит в Джоне хозяина.
   - Это Томас, предлагал мне одно интересное дельце.
   - Дельце? - нахмурился мужчина и машинально глянул в сторону закрытой двери.
   - Успокойся, - Джон развалился в кресле, - ничего криминального. Но чертовски занятное, - и видя как хмурое лицо мужчины становиться недовольным с самодовольной улыбкой добавил. - Спокойно Брайан, опасности нет.
   Брайан личный телохранитель Джона, когда-то его нанял отец, ещё для себя, но затем он перешёл к сыну. Отношение Джона к Брайану было как к боевому псу, то есть от него требовалась верность и готовность по первому требованию пустить в ход клыки, если хозяину угрожали. Брайан по сути и есть боевой пёс. Брайан отдал службе в армии дяди Сэма добрые пятнадцать лет, причем всегда сам просился в гущу горячих событий. Он побывал в джунглях Южной Америки, ползал горным хребтам Афганистана и по пустыне в Ираке. И делал это с чувством выполняемого долга, долга перед страной, которая не очень-то оказалась благодарна ему. А так как будучи хорошим воякой, но не стратегом, Брайан ничего не умел в этой жизни кроме как крепко держаться за рукоятку пистолета или за штурмовую винтовку. Ему был нужен тот, кто отдаёт приказы и заботиться о нём. Так Брайан стал телохранителем, весьма ценным кадром для отца Джона.
   - Слышал что-нибудь о "Диких гусях"?
   Брайан чуть сморщил лоб - Довелось. Эти ребята отличились в Багдаде, когда расстреляли автобус что приблизился к их "Хаммеру" метров на пятнадцать. Отправили на тот свет человек двадцать. В общем те ещё сукины дети, - в голосе Брайана послышалось презрение. - В армии их не очень-то и жаловали, они затевали какую-нибудь заварушку, а расхлёбывать дерьмо за ними приходилось нам. И никогда не соблюдали ни каких правил. Впрочем, чего ждать от наёмников.
   - Разумеется, когда убиваешь ради веры в идею куда честнее и справедливей чем просто за деньги, - усмехнулся Джон, он налил себе ещё скотча. - Ведь в армии убиваешь по приказу, а не ради портрета Вашингтона на купюре, и от того совесть кажется чистой.
   Брайан хмыкнул - Я свободен.
   - Да.
   Когда боевой пёс ушёл, Джон с наслаждением закинул ноги на стол, усмехаясь при мысли, что знай про это отец, то сейчас бы просто разорался на него, стол был не просто антикварной вещью, он стоил немалых денег и в будущем его можно было бы выгодно продать. А ещё решил что стоит созвониться с Гарри и назначить встречу, порасспросить насчёт Томаса.
  
   - Томас? - нахмурил лоб Гарри. - Ах тот Томас, припоминаю этого типа, - криво усмехаясь ответил он на вопрос Джона.
   Они обедали в лучшем ресторане который мог только быть. Приятная атмосфера, вышколенный улыбчивый персонал, отличная кухня. Можно заказать любое блюдо, от японской кухни до бразильской, и все будет приготовлено лучшими поварами.
   - Этот Томас весьма интересный парень, такую услугу предлагает, - словно невзначай произнёс Джон неспешно орудуя вилкой и ножом отрезая кусок от хорошо прожаренного стейка. Он сделал глоток красного вина, настоящего французского красного вина с выдержкой в несколько лет. - Ты, как я понимаю, в курсе его бизнес предложения?
   Гарри отложил вилку и нож в сторону, на его тарелке также красовался стейк. Это у них было в порядке вещей, если один в этом ресторане заказал стейк или устриц, то и второй поступает точно также, так повелось со времён университета.
   - Ты хочешь спросить меня в лоб, почему я не рассказал тебе о Томасе? - тон Гарри прозвучал несколько раздражённо.
   - Мне показалось странным что ты отказался от его предложения, - Джон постарался добавить в голос мягкости, чтобы унять сердитость друга.
   - Ты и это знаешь, - ухмыльнулся Гарри, он залпом выпил вина и подозвав жестом официанта бросил тому. - Виски. Нет, лучше бренди, - затем перевёл взгляд на Джона. - Я не обратил серьёзного внимания на этого типа.
   - То есть ты не поверил его словам?
   - Нет, его словам я поверил, к тому же лично знаком с его клиентами, которые мне взахлёб поведали как здорово они отдохнули в Тунисе или Египте, - Гарри взял в руки нож и вилку, начал быстро отрезать себе кусок ароматного мяса. - Они рассказывали мне как, - тут рука Гарри дрогнула и нож резанул по тарелке, противно скрипнув, за что был отброшен в сторону. - В общем предложение этого Томаса показалось мне дикостью.
   - Дикостью? - Джон был удивлён, как словами друга так и его реакцией, он позабыл об стейке. - Отчего ты считаешь это дикостью? Разве не сам говорил что миллиарды людей хотят оказаться на нашем месте? Что мы своего рода избранные? - последнюю фразу произнёс несколько шутливо.
   - Я и сейчас так считаю, - Гарри подцепил стейк вилкой и отхватил зубами кусок, вытер рукавом пиджака жир с губ. - Но это не означает что я должен бросаться в гущу событий от которых страдают люди, - проговорил он с пережёвывая мясо. - Хватит с них и того что они бедны и обязаны вкалывать на нас.
   - Ты гуманист, - со смехом выдавил Джон, поспешил отпить вина из бокала. - Удивлён. Я был уверен что ты весёлый прожигатель жизни.
   - Это так, - Гарри принесли его бренди, поставили на стол. Принесла его хорошенькая официантка, брюнетка с точёной фигуркой и чувственным взглядом. Гарри подмигнул ей и она смущённо улыбнулась в ответ. Но по её порозовевшему лицу было видно как ей льстит внимание рыжего парня.
   Джон наблюдая за этим ни как не мог понять, что же так пленит прекрасный пол в Гарри?
   - Именно потому что я любитель жизни и отказался от предложения торговца смерти, - говоря это, приятель налил в свой пустой стакан бренди. - Я не хочу видеть рядом с собой смерть, не считаю это нормальным. Как и твоё параноидальное желание побывать на той самой грани.
   - А что если я этого хочу? - с вызовом бросил Джон.
   - Хочешь почувствовать себя богом?
   - Что?
   - Ты хочешь увидеть как умирает простой смертный, и глядя на его смерть, почувствовать, нет осознать что ты не таков как он, что тебе позволено куда больше, в том числе и право жить там, где другие умирают.
   Джон взглянул на Гарри так, словно увидел его в первый раз - Ты продолжаешь меня удивлять. Твои последние слова, - Джон отправил в рот кусок стейка, пока жевал его, Гарри не сводил с него глаз. - Признаться на тебя это не похоже. Где тот парень, который не любит забивать свою голову проблемами чужих людей? А твой пассаж в сторону бога, - Джон развёл руками, - туше мой друг, такого я точно не ожидал.
   - Твоя язвительность и саркастичность всегда были под стать твоему острому уму, - усмехаясь, Гарри с шумом отхлебнул из стакана. - Стало быть, ты готов принять предложение Томаса?
   - Не знаю, - честно признался Джон, - мне его слова кажутся авантюрой. Но с другой стороны, - протянул он.
   - С другой стороны хочешь ввязаться в авантюру, - Гарри вальяжно развалился в кресле, его взгляд переключился на ту самую официантку. - Ты всегда был сдержан, потому что нельзя бросать тень на семью Кеннеди. Даже когда был студентом, не позволял себе напиться до состояния свиньи и затащить к себе в постель бухую в хлам первокурсницу, - официантка заметила пристальный взгляд рыжеволосого ловеласа, она многозначительно стрельнула жаркими глазками в его сторону. - А сейчас ты сидишь в кресле большого босса, и всё равно над тобой довлеет железная пята отца. Вот только не пойму, что ты хочешь доказать себе?
   Джон неопределённо повёл плечами - Гарри ты удивишься, но я ничего не хочу доказывать, просто хочу узреть ту самую грёбаную грань, за которой умирают люди. Я хочу увидеть её, это моё желание, а я привык к тому, что мои желания зачастую исполняются.
   - Комплекс принца?
   - Наверное.
   - Тогда к чему весь этот разговор?
   - Хотел встретить старого друга и поболтать по душам.
   Гарри рассмеялся - Хорошо старичок. Когда вернёшься из своего увлекательного путешествия, поведаешь о нём в красках.
   - Я ещё не решил окончательно.
   - Уверен что в глубине души уже решил.
  
  
   Джон задумчиво развалившись на заднем сидении кожаного салона размышлял над словами Гарри. Этот рыжий весельчак неожиданно предстал перед ним в новом свете. Неужели за маской разухабистого прожигателя жизни царит мрачный философ упивающийся саморазрушением мира видя социальную несправедливость, которую он воспринимал с торжеством неминуемой катастрофы. Джон неожиданно для себя признался в том, что тот Гарри, который любит выпить и трахает всё, что считает сексуальным, нравиться ему куда больше чем тот, который нежданно вынырнул невесть откуда. И что ещё за упрёк, желаешь почувствовать себя богом? Богом нет, потому что как говорил отец, Господь слышит лишь тех, кто не просит у него помощи, а сам решает свою судьбу. Нет, он не стремиться быть Богом, Джон хотел чувствовать себя королём, цезарем, нет Императором. Роскошная машина плавно везла Джона по грязным улицам большого города, который кипел днём и ночью, что никогда не спал и всегда требовал чтобы горячая кровь циркулировала по его венам. Кровь города это горожане, они должны двигаться иначе если на улице никого не будет, город станет мёртвым. Отчего эти мысли пришли Джону в голову он не знал, просто подумал так когда смотрел через тонированное окно на мерно вышагивающих по тротуару людей.
   Неожиданно машина резко притормозила. Джон поначалу не предал значения этому, но потом заметил как из прохожих собирается толпа зевак на тротуаре.
   - Альфред в чём дело?
   - Похоже только что совершили убийство сэр, - голос Альфреда как всегда невозмутим, его вообще ничего не удивляло.
   - Убийство? - неожиданно почувствовал неопределимое желание увидеть это.
   Джон не обращая внимания предостережение водителя открыл дверь и вышел на улицу. Запах улицы, запах выхлопных газов, специй и пряностей которые нёс ветер от колясок торговцев хот-догами и прочей дешёвой едой. Ещё ветер лениво тащил по улице обрывки газет, гнал пустые мешки и пожухлую листву. Люди собрались плотным кольцом и шумно обсуждали происшествие. Одни громко ахали, другие подняв руки вверх, для лучшего обзора, снимали происходящее на сотовые. Джон довольно бесцеремонно расталкивая людей на своём пути прошёл к центру. На серой плитке лежала пожилая женщина, в строгом деловом костюме, её подкрашенные волосы растрепали, ветер уже успел нагнать в них мусора. Глаза женщины устремились вверх и ничего не выражали. На сером костюме, на уровне груди медленно расплывалось красное пятно. Кровь. Сердце Джона ёкнуло. Он впервые увидел смерть так близко. Когда был маленький у него был щенок, который по глупости забежал прямо под колёса едущей машины. Джон услышал тогда пронзительный визг, побежал было к месту события, но его успела перехватить нянька. И это был единственный случай когда он был так близко к смерти. И вот сейчас он видит ту самую грань. Изо рта женщины потекла тоненькая струйка крови.
   - Какой кошмар!
   - Прямо на улице!
   - Из-за чего это произошло?
   - Её хотели ограбить!
   Все видели кожаный портфель с золотистыми застёжками, видимо когда грабитель попытался вырвать его, женщина вцепилась в него мёртвой хваткой. И теперь продолжала держать в руке. Послышался далёкий вой сирены.
   - Сэр мы должны уходить, - Альфред дотронулся до плеча Джона. - Медлить не стоит, иначе через минуту служители закона доставят нам немало хлопот.
   - Как её убили? - собственный голос показался Джону далёким, а главное непонятно кому он задал этот вопрос.
   Но ответ пришёл - Какой-то парень пырнул её ножом.
   - Мерзавец! - послышалось из толпы.
   Джон позволил Альфреду увести себя в машину. "Роллс-Ройс" уже плавно набрал ход, когда к месту происшествия мигая и завывая, подъехали две полицейские машины.
  
   - Рад что вы согласились с нами сотрудничать, - Томас уже привычно развалился в кресле офиса Джона, в руке вертел стакан со скотчем. - Поговорим об оплате. Мы не принимаем чеков и не осуществляем платежи через банковскую систему.
   - Я догадывался что берёте только наличными.
   - Иногда ценными бумагами. Не удивляйтесь, Джон такое бывает.
   - Когда я могу прибыть на свой курорт?
   Томас рассмеялся - Уже горите желанием? Уверяю вас вы получите всё что хотели и даже больше. Но для начала нужно провести подготовку.
   - Какого рода?
   Томас сделал небольшой глоток - Отличный скотч. Нужно придумать вам легенду для семьи.
   - В этом нет необходимости, отцу я сказал что уезжаю в Европу, он не станет докучать.
   - Отлично, а в Украину вы въедете как обычный турист, - Томас усмехнулся. - Что в общем-то не будет совсем ложью.
   - Вы говорили что предоставите мне охрану? - в руках у Джона также был стакан, но он ни разу не отпил, лишь вертел в руках.
   - Да, как правило эти три специально обученных человека.
   - Я хочу чтобы со мной поехал личный телохранитель.
   - Вы про того мрачного парня что за моей спиной? - Томас не повернул головы.
   Позади него, в дверях стоял Брайан, он был тут с самого начала, стоял у дверей и слушал разговор хозяина и продавца.
   - Да.
   - Не возражаю, - Томас поднялся, по ходу допивая скотч, поставил стакан на стол. - Мы отправляемся через два дня. Я пришлю вас сообщение, письменное. Вам будет указан аэропорт в который вы должны явиться, что вам следует взять с собой. И кстати, не будет лишне подучить язык.
   - Язык? - недоумённо уставился Джон на Томаса.
   - Да. Пару фраз, не будет лишним. Вроде здравствуйте, - произнёс Томас по-русски чудовищно ломая слоги, - как меня зовут, где больница. Только учтите, по-русски в Украине понимают многие, но сейчас лучше знать украинский. Националистов в Киеве куда больше чем вменяемых людей. Итак, по правилам я обязан задать этот вопрос, вы точно готовы Джон?
   - Да.

***

  
   Толпа в Колизее во время гладиаторских боёв приходила в неистовство. Вид крови, жестокая схватка, отчаянная попытка выйти победителем и всё ради того, чтобы затем вновь оказаться на арене. И кровь лилась. Гладиаторы - безликие бойцы арены развлечений. Зачастую их жизнь зависела не только от меча противника, но и от желания толпы и желания императора. Когда поверженный, но ещё живой противник лежал на песке пропитанным кровью и потом, толпа решала достоин он жизни или нет. Зрители поднимали вверх большие пальцы требуя жизни достойного бойца, ссорясь со своими соседями которые алкали крови как стервятники. Либо толпа отпускала большие пальцы вниз, чтобы добить недостойного воина. Но всё в конце концов решала воля императора. А он следил за толпой, за этими плебеями и нищесбродом которому обязан был подкидывать хлеба и зрелищ. Он не мог идти против воли толпы, хоть и был самым могущественным человеком во всей Римской империи. И его большой палец решал судьбу человека. Вверх значит жизнь под одобрения толпы, вниз значит смерть, под ликование толпы.
  
   - Через десять минут мы прибудет в аэропорт, мы уже на месте.
   Говорившего с ним звали Луис, один из трёх телохранителей, которых ему выделил Томас. Луис невысокого роста, общительный, улыбчивый человек. В его жилах определённо текла испанская кровь, жгучий брюнет с карими глазами. Он может поддержать любой разговор на любую тему, от падения акций на фондовой бирже, до футбола и выхода новой компьютерной игры. Двух других звали Хьюго и Бут. Хьюго молчаливый парень со светлыми волосами, лицо правильное, без изъянов, глаза серые и пристальные, любой кто появлялся в пределах видимости сразу становился объектов изучения Хьюго. Бут крепкий широкоплечий тип лет тридцати пять, и явно самый старший из троих. Шатен с несколько надменным взглядом, и видимо с немалой силой.
   - Все три парня надёжны, - это слова Томаса. - Они вытащат вас из любой передряги.
   А рядом с Джоном сидел Брайан. Джон заметил что тому не очень-то и по нраву была затея хозяина, тем не менее последовал за ним. Умный пёс.
   "Интересно Брайан захватил оружие? - пришла в голову Джону мысль".
   Он видел как Брайан перед отлётом копошился в своём рюкзаке, их не осматривали перед вылетом, так что он мог положить в него всё что угодно. То что у сопровождающей его тройки есть оружие, Джон не сомневался, Луис показывал ему "Узи" говоря что это самая надёжная штука в мире.
   Вот шасси самолёта коснулись земли, внутри Джона всё сжалось, но он не испытывал страха, наоборот его трясло из-за предчувствия чего-то необычного, он даже сравнил своё со состояние с тем что испытывал в детстве перед Рождеством, когда ещё верил в Санта Клауса. Ощущение скорого праздника.
   Таможня не задержала Джона и его спутников, частный самолёт приземлился на отдельной полосе. К трапу сразу подкатила машина и повезла их в Киев. Подъезжая к городу, Джон без труда определил место где на данный момент происходила заварушка которая грозилась вот-вот перерасти в самую настоящую войну. Прямо из центра города поднимались чёрные клубы дыма, и чем ближе они подъезжали к центру, тем больше они становились. А потом Джон разглядел этот чёрный дым, это были не отдельные клубы, это была самая настоящая стена, непроницаемая для солнечных лучей чёрная стена дыма, ветер доносил едкий запах.
   - Покрышки жгут, - пояснил Луис когда компания вылезла из машины, дальше проехать не представлялось возможным, прямо посреди дороги возвышалась баррикада.
   - Зачем они это делают?
   - Тактическая хитрость, во-первых, своего рода психологическая атака на противника, во-вторых, дым затрудняет наблюдение.
   Бут и Хьюго тем временем разглядывали баррикаду, ища проход через неё.
   - Вы хотите пройти в самый центр? - вопрос задал Брайан, он в курсе путешествия хозяина, и явно это его напрягало.
   - Разумеется, ведь там всё веселье.
   Джон чувствовал необычайный прилив сил, ему отчего-то стало весело и легко. Неизвестность будоражила кровь, а предвкушение острых ощущений гнало адреналин.
   - Сюда, - махнул Бут найдя проход, собственно не заметить его было бы трудно, плотный поток людей направлялся в центр города через него.
   - Значит так Джон, слушай меня внимательно и запоминай, - начал инструктаж Луис когда они направились к проходу. - Ты обычный американский турист, тут сейчас любят Америку и всё что с ней связано, к тому же тот факт, что ты из США даёт тебе определённое преимущество. Оппозиционеры не станут вредить гражданину США, бояться испортить отношение с Вашингтоном. Ведь практически все главные революционеры получают финансирование из нашей страны.
   Люди что были поблизости заслышав английскую речь поначалу удивлённо оборачивались в сторону говоривших, а затем начинали приветливо улыбаться и выкрикивать что-то ободрительное.
   - Они кричат "вместе мы сила" и прочий бред, - мельком перевёл Луис.
   - Ты знаешь украинский? - Джеймс с любопытством озирался по сторонам, они миновали баррикады и он увидел как их строили. Из притащенных досок наспех сколачивали щиты, устанавливали их, а между ними выкладывали мешки из-под мусора набитых этим самым мусором или снегом. Снег черпали прямо с грязной мостовой, утрамбовывали в мешок и стоили из них стены.
   - Нет, но я знаю русский, испанский, арабский, французский, - усмехнулся Луис, и глядя на участников возведения баррикады отдал должное их смекалки. - Сообразительные ребятки. Значит так, у тебя в рюкзаке есть рация, она на всякий случай, также есть необходимые вещи для первой медицинской помощи, питьевая вода, используй её в крайнем случае, то есть в самый последний момент, когда пить вообще нечего.
   - Но вы же всегда будите со мной.
   - Да, но проинструктировать всё же необходимо, - запах гари и запах мусора стойко держался в воздухе, народа вокруг стало гораздо больше, чем дальше они проходили к центру, тем сосредоточенней и мрачней были вокруг них лица, и тем больше становилась стена дыма. - Если что-то пойдёт не так, то постарайся добраться до американского посольства, карта у тебя в рюкзаке. К слову, ты хотя бы заглядывал в него?
   - Нет, - сознался Джон.
   Рюкзак, как и одежду, Джеймсу выдали прямо в аэропорту. Обычная такая одежда, поношенные джинсы, куртка, обычные кроссовки. В новом обличии, с рюкзаком за спиной Джон походил на путешествующего студента.
   - У тебя там как я уже говорил рация, медикаменты, карта города, вода и сухой паёк. Ещё фонарик и повязка на лицо. Весьма нужная вещь здесь.
   На Джона налетел молодчик, парень с бритой головой и с бейсбольной битой. Они столкнулись случайно, просто друг друга не заметили, но молодчик угрожающе выкрикнул что-то в лицо Джону, последний почувствовал мощный запах перегара, и замахнулся было битой. Джон даже толком не успел понять что произошло. Перед ним возник Брайан, а позади парня Бут. И вот тот что ещё секунду назад размахивал битой лежит на асфальте с разбитым затылком.
   - Очнётся через полчаса, а нам нужно уходить, - Луис подхватил Джона под руку и уволок в сторону, вслед им таращились сотни недоумённых взглядов.
   Пройдя через несколько кордонов, рядов баррикад, обходя перевёрнутые машины Джона привели в центр города.
   - Это Майдан, - произнёс Луис, - во всём своём революционном великолепии. Делай что хочешь, у тебя полностью оплаченный абонемент.
   Джон медленно огляделся по сторонам. Много людей, очень много людей было тут. Они сновали повсюду, одни стояли на баррикадах и размахивали флагами Евросоюза и украинскими, другие натянув на плечи жёлто-синие полотно стояли в первых рядах и что-то выкрикивали. Тут же была разбита кухня, тут же сотни молодчиков учились отражать нападения. Разношёрстная компания со строительными касками и мотоциклетными шлемами на головах с самодельными щитами отрабатывали нападения. Всё сразу невозможно увидеть, поэтому Джон принялся бродить по Майдану, жадно разглядывая лица попадающихся ему на встречу людей. Джон видел как продолжали сооружать баррикады, поднявшись на одну из них он увидел разделительную линию между революционерами и силами правопорядка. Эта разделительная линия была выжжена, в прямом смысле слова. Чёрная полоса усеянная осколками стекла и обгоревшими остовами машин, тут там валялись оброненные резиновые дубинки и разломанные шлемы. Из первых рядом протестующих в сторону милиции летели камни. Милиция в чёрных униформе плотнее сжимала свои ряды укрываясь за железными щитами, о которые с гулом ударялись камни. В ответ в сторону протестующих летели шумовые гранаты и стреляли слезоточивым газом.
   Джон бродил по Майдану, в груди у него клокотало, его охватил странный азарт, он настолько проникся этой дивной, в какой-то степени волшебной атмосферой, что уже чуть было не начал отожествлять себя с революционерами. Особо его позабавила причудливое изобретение местных умельцев, нечто вроде большой рогатки. Её заряжали увесистым камнем размером с кирпич и запускали в сторону милиции. Любой такой заряд представлял смертельную угрозы, но стрелки с весёлым хохотом наблюдали за тем, как летит их камень.
   Ещё Джона поразило то, как всё было устроено. Пока одни бились с милицией, другие спешно подготавливали подручный инвентарь революционера, выковыривали брусчатку, делали коктейли Молотова, придумывали защиту. К примеру одному бойцу скотчем прилепили со стороны груди и спины куски толстой фанеры.
   Под ногой Джона что-то хрустнуло, он посмотрел. Оказалось, наступил на гильзу. Поднял её, повертел перед глазами.
   - Это для охотничьего ружья, - пояснил Луис перехватив гильзу. - Стреляет дробью, так что скорей всего выстрел был сделан зря. Отсюда до полиции не достать.
   - А уже стычки были? - спросил Джон всё знающего Луиса.
   - Да, и довольно серьёзные. Даже один погибший имеется, со стороны революционеров, насчёт местной полиции сказать не могу. Но скоро тут станет по-настоящему жарко.
   - Откуда ты это знаешь? - Брайан с недоверием отнёсся к словам Луиса.
   - Поверь дружок так и будет, - снисходительно бросил Луис. - По нашим данным на Майдан подтягиваются отморозки с запада Украины, действительно отморозки. Пока эти олухи, - он пренебрежительно ткнул пальцем на трибуну что была поблизости, - говорят о справедливости, об наказании для прогнившей власти, и самое забавное они пришли из той самой гнилой власти, эту самую власть хотят прибрать к рукам ребята провозглашающие чистоту нации. Попросту фашисты. У них и свой кумир есть.
   Джон глянул в сторону трибуны, на ней стояла шеренга людей и поочерёдно взывала к огромной массе людей. С торжеством в голосе они громко выкрикивали лозунги, на которые бурно реагировала толпа. В толпе размахивали флагами, длинные древки как пики грозно ощетинились в небо.
   - Что они говорят? - попросил Джон перевести слова лидеров.
   - Банда Януковича будет низвергнута, прогнивший воровской режим падет под волей украинского народа, виновные понесут справедливое возмездие, - Луис переводил слова на автомате. - В обще-то стандартный бред для подобных случаев. А вот это малость интересно. Украина перестанет быть колонией России и войдёт в европейскую семью.
   - Проще говоря они хотят жить как в Германии, - холодно заметил Хьюго.
   На что Бут хмыкнул - Вот только работать как в Германии они не собираются.
   Как в Германии. Джону вспомнилась сцена, свидетелем которой стал лет семь назад в Мюнхене, когда отец ездил на деловую встречу со своим одним из главных европейских партнёров. Этот партнёр был немец в возрасте, но хорошо сохранившийся. Весь седой, лицо морщинистое, но выправка осталась военная. Оказалось, во времена нацистов этот старик был в гитлерюгенде. За лёгким деловым обедом даже поведал Джону как стрелял в русских солдат на подступах к Берлину. Этот старик сохранил стойкую неприязнь ко всему советскому и русскому. Но при этом признавал силу России.
   - Этот народ чужд нашей с вами цивилизации, - скрипел голос старика. - Но он дерётся как дьявол, а если загнать его в угол, то превращается во всадника по имени война. Поэтому в открытую войну с ним лучше не вступать. Но на наше счастье они понятия не имеют что такое торговля, - тут старик раздавался противным смешком, - экономика вот наше оружие, вот благодаря чему мы установим наш мировой порядок на их территории. И мы уже одерживаем вверх.
   Потом Джон понял значение слова отцовского партнёра по бизнесу, вся прислуга в доме старика состояла из поляк, абсолютно вся. Они следили за домом, за садом, мыли полы и драили туалеты. Как заметил Джон, старик любил наблюдать за тем, как работает его польская прислуга, и не упускал возможность ткнуть тростью в пропущенное пятнышко на полу, или плохо вымытую тарелку. Тогда он начинал кричать на них своим грубым немецким языком, а прислуга боязливо втягивая голову, подобострастно смотрела ему в рот. Германия получила что хотела, не за четыре года войны с Россией, а за лет десять после того как начала создавать Евросоюз. Она получила территорию и человеческие ресурсы. Как и Англия, Франция, Швейцария. Только теперь за это не надо было воевать, бывшие союзники России сами добровольно, с широкими улыбками под торжествующие призывы своих лидеров прыгали в отведённые для них места прислуги.
   Из задумчивости Джона вывел смешок Луиса - В чём дело?
   - Да забавный лозунг у этих ребят, кто не прыгнет тот москаль, - и видя что ни кто его не понимает Луис пояснил. - Москали, так в Украине называют русских.
   - И эти придурки говорят о свободе? - Брайан презрительно глянул в сторону трибун. - Мерзавцы.
   - Мерзавцы, - согласно кивнул Бут. - Мерзавцы и сукины дети. Но как говорится это наши сукины дети.
   - К тому же эти сукины дети не такие оголтелые фашисты как тебе кажется, - проговорил Луис, - тут бродят настоящие наци, думаю скоро ты их увидишь в деле.
   Майдан шумел, на первой линии баррикад продолжались столкновения с милицией, постоянно летели камни, запускали петарды, в ответ летели светошумовые гранаты и слезоточивый газ. То и дело со стороны баррикад несли раненных. Журналисты только этого и ждали, они тотчас обступали несчастного с разбитой головой из раны которого сочилась кровь и принимались снимать с разных сторон, а то и выходить в эфир вещая об очередной жертве преступного режима.
   В этой суматохе Джон не заметил как наступил вечер, который также быстро перешёл в ночь. Майдан не спал, народа не стало меньше. В сотнях бочках расставленных по всей площади зажглись огни. А внимание Джона привлекла горящая стена покрышек, продолжающая чадить. Это был вал из огня и дыма, багровое зарево устремилось вверх, а в длину раскинулось на десятки метров. Ни кого из революционеров не волновал тот факт, что ядовитый дым поднимаясь вверх шёл в окна близлежащих домов. Джону увидел чудную картину, силуэт человека стоящего на баррикаде и размахивающего флагом. Контраст тьмы и красного зарева огня. Лица человека невозможно разглядеть, его силуэт высвечивался пламенем из ночной темноты, и среди постоянного грохота и вспышек от разрыва петард и гранат фигура человека во тьме размахивающего флагом на фоне огня выглядела как предупреждение надвигающейся катастрофы. Но при этом, оставалась притягательна для взглядов. А Майдан продолжал гудеть и не собирался останавливаться.
   - Думаю нам стоит найти место для ночлега, - предложил Брайан. - В этом городе остались работающие гостиницы?
   - Гостиницы? - презрительно фыркнул Джон. - Ни каких гостиниц, я не собираюсь уходить отсюда, не собираюсь ничего пропускать.
   - Остановиться можно и здесь. Протестующие захватили несколько зданий поблизости, любой кто проводит время на Майдане может переночевать там.
   - Это опасно, - не согласился с предложением Брайан.
   - В этом и прелесть мой друг, - усмехнулся Хьюго, - ради этого твой хозяин находиться здесь. Очутиться на грани опасности, почувствовать её, пожить ей.
   - Луис куда ним идти, - Джону надоело стоять на месте.
   Луис привёл их в помпезное здание, видимо тут располагалась мэрия города, так во всяком случае решил Джон. Первый этаж отдан для инфраструктуры революции, тут располагались парикмахерская, кухня с импровизированной столовой, госпиталь, раненные лежали на полу, и студия для общения с журналистами. Стоял стойких запах готовящейся еды, тысячи немытых тел, вонь несущаяся с улицы и ещё много ранее не знакомых Джону запахов.
   Луис нашёл закуток на втором этаже, а Хьюго позаботился о питании. Он принёс несколько тарелок с горящей похлёбкой и термос с дымящимся кофе.
   - Это можно есть? - принюхался Бут.
   - Это стоит есть, - спокойно ответил Хьюго, он протянул Джону пластиковую ложку. - Гречневая каша с мясом, довольно питательная штука.
   Джон попробовал, вкус ему не очень-то и понравился, но едва организм распробовал горячей еды, как желудок потребовал наполнить его. Чувство голода всегда берёт вверх.
   - А кофе то дрянной, - заметил Луис. - Лучше просто воды выпить.
   - Я бы не отказался от водки, от настоящей украинской водки, - проговорил Бут с набитым ртом.
   - Горилки идиот, - усмехнулся Луис, - в Украине вместо водки говорят горилка.
   - Мне плевать что там говорят, водка, горилка, виски, я просто не отказался бы выпить.
   - Не стоит, - Хьюго ел аккуратно, не забывая оглядываться по сторонам.
   - Знаю, знаю, - кивнул Бут, - голова должна быть ясной, - он взял термос и отхлебнул из него. - И в самом деле дрянной кофе.
   Джон осматривал людей что были вокруг. Самые разные люди, большинство молодёжь, явно студенты. Но были люди в возрасте, которые горячо спорили между собой, ещё много было грязных типов, по виду обычные бомжи. Им было плевать какая власть сейчас и что вообще происходит, они тут спали ели и всё их устраивало.
   - Твой приятель слишком мрачный, - Луис кивнул в сторону Брайана который уселся чуть поодаль от них.
   - В этом нет ничего страшного, - отмахнулся Джон, его занимало другое. - О чём говорят эти люди? - указал в сторону яростно спорящей компании.
   - О том как будут жить после того, как свергнут президента, - на лице Луиса появилась саркастическая улыбка. - Уверены в том что сами назначат новых правителей, президента и прочих. Ещё говорят что жизнь станет лучше, уверены в том, что Европа ждёт Украину едва ли не с распростёртыми объятиями. Чудаки.
   - Наивные, - бросил Хьюго.
   - Идиоты, - презрительно добавил Бут.
   Рабы, подумал Джон, так рассуждают лишь рабы. Добиться свободы, а потом им кто-нибудь даст всё остальное. Ведь только раб ждёт, что ему дадут то, что имеют хозяева, свободный человек сам добивается своего благополучия, так говорит отец.
   - Они просто люди, - подал голос Брайан, он уже прилёг вдоль стены, с закрытыми глазами слушал их разговор. - Они просто хотят, чтобы к ним относились как к людям.
   - Решил поддержать нашу дискуссию Брайан, - Луис иронично глянул в сторону охранника Джона.
   - Я решил пояснить ход их мыслей.
   - О чём ещё говорят? - продолжал тормошить Луиса Джону.
   - В общем-то спор не такой уж и интересный. Ругают власть, Россию, говорят она виновата в том, что Украина так и не стала Европой, говорят что все проблемы от неё. Надеются на помощь Запада. Другие говорят что Россия не при чём, сами виноваты раз такую власть выбрали. Но сходятся в одном, местного президента надо изгнать и наказать.
   - Считай убить, - Бут потянулся. - Что-то меня в сон клонит. Действуем по прежней схеме, один спит, один отдыхает, один бодрствует. Первым сплю я, - и после этих слов Бут следуя по примеру Брайана вытянулся вдоль стены. Одну руку положил под голову, второй прикрыл глаза.
   Джон не мог понять, как можно уснуть в таком бедламе, тысячи голосов сливались в один монотонный гул, в этот гул вклинивались звуки непонятно как слышимого аккордеона, едва звонкие удары бубна, возгласы периодически раздаваемые в разных углах. Тем не менее он закрыл глаза, мысли путались, ворочались в голове тяжёлыми мельничными жерновами, но в конечном счёте не заметил как заснул.
  
   Джон проснулся оттого, что кто-то наступил ему на ногу. Открыв глаза с удивлением обнаружил что заснул сидя, прижавшись спиной к стене.
   - Доброе утро Джон, - поприветствовал его Луис, держа дымящуюся чашку с запахом кофе. - Ты последний кто проснулся.
   Мимо них проходили люди, они были возбуждены.
   - Что происходит?
   - Что-то происходит, - несколько равнодушно пожал плечами Луис. - Краем уха слышал что ночью "Беркут" продвинулся вплотную к баррикадам и готовится идти на прорыв.
   - "Беркут"?
   - Это спецподразделение украинской полиции, - пояснил Луис отпивая кофе. - Те крепкие парни в чёрной униформе что стоят за щитами, которых ты вчера видел.
   - Значит сейчас начнётся заварушка? - остатки сна как рукой сняло, Джон поднялся разминая затёкшие ноги. - Где тут можно вымыться?
   - Снегом на улице, - язвительно бросил Бут.
   - Я знаю где, - Луис поставил недопитый кофе на пол. - У тебя в рюкзаке есть зубная паста и кусок мыла. Брайан пойдёт с нами, а вы двое оставайтесь на месте.
   Луис проводил Джона вниз, они прошли по длинным коридором освещаемые лишь редкими лампами, и пришли в туалет. Джон и по запаху мог догадаться, что это за место. Стойкий запах мочи и фекалий. У раковин толпились люди, они наспех ополаскивали лица. Джон повернул кран с водой и удивился, текла горячая вода. Она ополоснул лицо, и наспех прошёлся зубной щёткой сдирая запах нечищеных зубов. Когда он собрался забрать свой кусок мыла, какой-то парень буквально выхватил мыльницу из рук Джона. Он что-то с вызовом произнёс глядя наглыми жадными глазами.
   Луис перевёл - Он требует, чтобы ты поделился с ним мылом во имя революции.
   - Пускай вернёт, - потребовал Джон.
   Едва присутствующие услышали английскую речь, притихли, внимательно глядя на Джона и его компанию. Брайан цепко оглядел тех, кто был вблизи его, а Луис запустил руку в карман.
   - Отдай ему это мыло Джон, так будет целесообразней.
   - Ты же говорил что американцев не трогают.
   - Этим плевать кто ты такой.
   Джон нехотя последовал совету, получив желаемое, наглец потянулся к карману куртки Джона, но тут его руку перехватил Брайан. Перехватил так, что у того хрустнули пальцы. Наглец охнул, в его дерзких глазах появилась растерянность.
   - Идём отсюда, - Луис не стал дожидаться дальнейших развитий событий и просто вытолкнул Джона из туалета, следом за ними вышел Брайан.
   - Таких как этот тип в Украине зовут гопота, - произнёс Луис пока они шли по коридору, - мелкие криминальные типчики, из тех кто отбирает сотовые у прохожих, либо нападают на тех кто явно слабее их. Но сейчас они едва ли не главная движущая сила революции, после националистов.
   Когда они вернулись на своё место, Бут проинформировал их - Снаружи что-то затевается, если не хотите пропустить, советую поторопиться.
   Морозный воздух пропитан не полагающейся ему свежестью, а гарью. Людей на Майдане за ночь не убавилось, их стало больше и все они были крайне возбуждены. На баррикадах люди продолжали размахивать флагами и швырять в сторону служителей закона камни и выстреливать петардами. Покрышки продолжали гореть, а с трибуны неслись лозунги и выкрики лидеров. Но что-то изменилось. Джон кожей это чувствовал, чувствовал то напряжение которое повисло в воздухе, буквально источая электрические нотки. Что-то должно произойти, что-то должно случиться на радость революционерам которым порядком надоело стоять на месте, им хотелось действий, они жаждали развернуться в полную силу, а не швырять камнями и размахивать флагами.
   И вот со стороны баррикад донёсся протяжный вопль, защитники яростно принялись швырять камни и коктейли Молотова. Наиболее бойкие революционеры кинулись к баррикадам. Раздался глухой стук и Джон увидел как разрывая мешки со снегом и раскидывая в стороны деревянные щиты на площадь пробился грузовик и пролетев с десяток метров остановился. И тотчас в образовавшийся пролом ринулись бойцы спецназа. Укрываясь за железными щитами они обрушили на протестующих град шумовых гранат. Беспорядочная канонада гулким эхом отзывалась от ближайших домов и кружила над Майданом. Послышались беспорядочные выстрелы. Джон увидел как один из протестующих упал на землю и попал под ноги своих соратников, которые просто пробежались по нему. Через минуту несчастный кое-как поднялся, его лицо всё в крови, шатаясь он побрёл в сторону захваченного революционерами дома.
   - Стреляют резиновыми пулями, - подал голос Хьюго.
   - Разумеется резиновыми, - хмыкнул Бут, - иначе тут уже с десяток трупов валялось. Наверное власть так и не решилась на жёсткий разгон.
   - Это ей выйдет боком, - Брайан осматривался по сторонам. - Чёрт!
   Это восклицание заставило всех обернуться туда, куда смотрел Брайан. Теперь в баррикаде было уже несколько проломов, и спецподразделение продолжало наседать.
   - Если они будут действовать так рьяно, то вскоре зачистят площадь, - заметил Бут.
   "Беркут" решительно принялся наводить порядок, протестующие не менее решительно противостояли ему. На площади завязалась потасовка в которой участвовало пару тысяч человек. Они сошлись друг с другом что называется лоб в лоб. Ударяясь щитами словно рыцари в средневековье, а дубинки и биты сошли за мечи. Правда не было ни какого рыцарского кодекса чести, наваливались скопом на одного и обрушивали град ударов стремясь свалить противника на землю, чтобы было легче добить. Впрочем, кто сказал что во времена рыцарей этот самый кодекс в самом деле был кодексом чести. В конце концов историю пишут победители, а как известно победителей не судят, по крайне мере не судили до последнего времени.
   Джон вздрогнул оттого, что прямо рядом с ним раздался выстрел. Неизвестный в маске не целясь стрелял в сторону спецназа из пистолета. Сухие щелчки выстрелов растворялись среди разномастного шума. Телохранители Джона взяли того в круг, на всякий случай. В сторону прорванной баррикады устремилась помощь, несколько сотен молодчиков, большинство из которых скрывало лица, прячась за самодельными щитами нестройными волнами бросились в атаку.
   - Сейчас станет жарко, - это был голос Луиса.
   Но не успела помощь подойти, как из проломов баррикады подоспела подмога "Беркуту", это заметно охладило пыл наступающих. Спецназ яростным напором насел на революционеров. Те десятками падали под их дубинками, оказавшись на земле получали удары увесистыми ботинками прямо по головам, и уже не могли подняться без посторонней помощи.
   - А ребят из полиции явно достали эти придурки, - Бут с усмешкой наблюдал за тем, как большинство революционеров, поняв что спецназ явно разозлён и не собирается миндальничать с ними, спешно ретировались с поля боя. - Ни как они хотят поквитаться.
   - Их несколько недель забрасывали камнями и бутылками Молотова, явно нервы на пределе, - произнёс Хьюго. - Я видел как горели двое из них, так что мне понятна мотивация спецназа.
   "Беркут" продолжал успешно наседать, и протестующие несмотря на численное превосходство оставляли свои позиции.
   - Думаю нам тоже следует уйти, - предложил Луис. - Надо сменить позицию иначе рискуем попасть под их горячие руки.
   Разрывы гранат становились всё ближе, как и надвигающаяся масса спецназа. Уже можно было отчётливо расслышать выкрики обеих сторон. А на земле уже лежало пару сотен человек, как протестующих, так и правоохранителей.
   - Уходим, - Бут решительно подхватил Джона под руку и потащил его прочь.
   Хьюго и Луис расчищали путь, отталкивая в стороны тех, кто оказался на их пути. А Брайан прикрывал тыл. Джон позволил тащить себя, но при этом продолжал следить за происходящим. И вдруг он увидел волынщика. Самого настоящего волынщика. Бородатый парень в пиджаке, в пёстром клетчатом килте и зелёном берете, по виду типичный шотландец, спокойно стоял среди бегающей туда-сюда толпы и выдувал бодрую мелодию на самой настоящей волынке. Это так потрясло Джона что он даже рот раскрыл от удивления. Это картина была настолько сюрреалистична, что напомнила ему так называемые интеллектуальные фильмы от модных авторов, их тех что снимают непонятные картины а затем снисходительно объясняют что понять смысл их работы дано не каждому, а только продвинутому человеку. Джон всегда с презрением относился к подобным художникам, и вот теперь воочию, так сказать в живую увидел нечто подобное. Среди хаоса и пожара, среди дерущийся толпы стоял по виду обычный шотландский парень и играл на волынке, а позади него разбитые машины и здание занимающееся пожаром.
   Луис остановился возле прохода через баррикады, они ушли далеко от прорванной "Беркутом" стены. Странное дело, трибуна продолжала вещать, но вчерашних лидеров не было видно. Джон хоть и не мог разглядеть лиц, да что там лиц, он едва различал небольшие фигурки, заметил значительную перемену в толпе. Теперь рядом, а то и вместо флагов Евросоюза возвышались стройные ряды флагов с новой символикой, с трезубцем на сине-жёлтом полотнище. И речь новых лидеров Майдана явно отличалась от предыдущих. Даже не понимая слов Джон чувствовал ту ярость, ту злость в тоне, бешеный вопль в криках после которого толпа на площади кричала поддерживая своих лидеров вскидывая вверх правые руки на манер нацистского приветствия. После каждого истеричного выкрика толпа поддерживала своих лидеров потрясая щитами и подручным оружием. Майдан стал пронизывать холодный колючий кожу неприятный морозец. За ночь существенно похолодало, чем незамедлительно воспользовались протестующие, они поливали мешки со снегом водой, для большей твёрдости.
   - Беркут! Беркут!
   Это слово Джеймс уже успел выучить и понять его даже на украинском языке. Тёмные ряды спецназа неумолимо приближались. Они выстроились в шеренгу, в несколько рядов и медленно продолжали теснить протестующих. Разрывы гранат вновь стали слышны слишком близко. Революционеры огрызались яростно, они забрасывали спецназ огнём. Бутылки с зажигательной смесью разбивались о щиты, но "Беркут" продолжал двигаться давя бунтарей, не обращая внимания на горящие щиты. Джон увидел перемену в глаза протестующих, они были шокированы. В течение несколько недель они забрасывали спецназ камнями и коктейлями Молотова, но он не отвечал, а лишь продолжал стоять на месте, вяло давая отпор. В итоге протестующие уверовали в собственные силы и безнаказанность. А столкнувшись с настоящим сильным отпором, не просто растерялись, испугались. И в конечном итоге с паникой спешили ретироваться с поля боя. Но это касалось не всех. На Майдане были те, кто ждал своего часа.
   - А вот и кавалерия! - воскликнул Бут.
   Джон увидел как сотни и сотни, наверное пара тысяч крепких одетых по военному парней, все как один в чёрных масках, со щитами, не чета деревянным самоделкам романтически настроенных студентов и пафосно пылких либералов, со стальными прутами и битами такой же стройной шеренгой двинулись в сторону "Беркута".
   Издали Джону эта картина казалась встречей римских легионов с варварами. "Беркут" как римское войско, пусть Рим и погребён в разврате и воровстве, им ещё платят за защиту императора. Но вот пришли варвары, теперь они хотят жить в домах патриций и чувствовать себя господами, либо просто урвать свой кусок во время падения Рима. И чтобы победить Рим, варвары научились тактике римских легионов. Две волны схлестнулись, Джону показалось что он даже расслышал как грохнули щиты противников. Противники обрушивали друг на друга яростные смертельные удары, забрасывали огнём и гранатами, и горе было тому, кто пал на землю. Для Джона это было увлекательное и волнующее зрелище, он даже направился в сторону сомкнувшихся в диком бое шеренг.
   - Может не стоит Джон, - попытался остановить его Луис.
   - Стоит.
   Джон решительно зашагал в сторону дерущихся, не обращая внимание на предостережение Брайана, даже скинул руку того, когда телохранитель попытался задержать его. Джон впервые видел как люди дрались по настоящему, до крови, до смерти противника. Он ощущал ту ненависть, висящую в воздухе над Майданом, она была настолько явственной, что казалось можно почувствовать её кожей и потрогать руками. И эта ненависть проникала через Джона заставляя того впервые в жизни ощущать нечто новое, доселе неведомое.
   - Джон это глупо! - Брайан всё пытался вразумить хозяина.
   - Следуй за мной! - выкрикнул Джон.
   Боевой пёс должен слушаться своего хозяина, и если хозяин рвётся в бой, пёс должен быть рядом.
   Отпихивая со своего пути людей, Джон быстрым шагом приближался к месту схватки. И тут на "Беркут" хлынула толпа, точнее бушующая озлобленная масса. Те шеренги протестующих что выдвинулись в лоб спецназу сковали его, лишив возможности быстро действовать. Теперь "Беркут" оказался в западне. Джон поддался порыву толпы и вместе с остальными стремглав ринулся в атаку, даже не обращая внимания на телохранителей.
  
   Джон сидел прижавшись спиной к холодной стене, в том же самом доме где он накануне провёл ночь. На Майдан опустилась ночная мгла, но как и прежде Майдан не спал. Горели огни в бочках, горели покрышки, народ буйствовал не в силах отойти от победы. Стоял невообразимый гомон тысяч голосов, с одной стороны люди шумно обсуждали свершившуюся победу, с другой на полу, не обращая внимания на беспорядок, сотни людей пребывали в мертвецком сне, их тела причудливо распластались на матрасах. Джон закрыл глаза, прокручивая в сознании то столкновение.
   Он до конца не мог понять что же заставило его бежать в атаку на "Беркут". Зато до сих пор хранил чувство завладевшее им. Чувство невероятной свободы, нет не свободы, вседозволенности, чувство того, что не стоит нести ответственности за то что творишь. Ранее Джону не было знакомо это чувство, никогда в жизни не испытывал ничего подобного. Сначала думай, потом говори, учил его отец. Не высказывай свои мысли вслух, лучше услышишь чужие, тоже слова отца. Прежде чем что-то сделать, помни, ты член семейства Кеннеди, твои поступки это поступки всей семьи. Это вдалбливали ему с пелёнок. И Джону тяжко жилось с этим. В школе, в университете, в обыденной жизни он был не просто Джоном, а членом семейства Кеннеди. Он не был личностью, вернее он не ощущал себя ей, потому что над ним всегда весела семейная печать Кеннеди. Со стороны Джон видел себя обезличенным, обесцвеченным существом без малейшего права на ошибку и с вечной обязанностью не опозорить семью. Это слишком давило на него. И поэтому в тайне, в самой глубине своей души Джон восхищался и завидовал Гарри, его безрассудством и полном попустительстве к фамильной щепетильности. И вот впервые испытав сладостное чувство вседозволенности Джон старался сохранить его, смакуя каждую секунду воспоминаний.
   Он бежал вместе со всеми, подхватив с земли камень швырнул в сторону "Беркута". Замах оказался слишком слабым, он даже не долетел до шеренг революционеров что бились со спецназом. Джона это не остановило, более того он попал в поле зрения протестующих. Кто-то одобрительно похлопал Джона по плечу, кто-то вскинул руку вверх показывая своё одобрение.
   - Вперёд! Вперёд! - кричали вокруг него, и хотя Джон ни слова не понимал, суть вещей он ухватил.
   Послышался грохот барабанов. Это не был беспорядочный бой, слышался чёткий ритм, и этот ритм подгонял протестующий. Барабаны были отовсюду, их громогласный звук летел со всех сторон, приободряя и призывая толпу. И толпа, подстёгиваемая задорным боем, неслась на "Беркут".
   Бум, бум, бум. Джону казалось он ничего не слышал в той толпе, ничего кроме барабанного боя. Бум, бум, бум. Их звуки заставляли кровь бежать по жилам быстрей, добавляя несколько лишних градусов и без того разгорячённым жилам. Джон органично влился в орду протестующих что успешно наседала на спецназ. Камни, бутылки как всегда лучшее оружие толпы мнящей себя революционерами, но теперь отчётливей были слышны оружейные выстрелы. Они возникали то с одной стороны, то с другой. Бум, бум, бум. Звуки боя, звуки самого настоящего боя. Как в древности, как в средние века, когда легионы и армии бились под ободряющий барабанный бой, барабаны возвещали о начале сечи, они же трубили о победе. Их раскатистый звук опьянял Джона. Подобрав с земли дубину он уже вместе с остальными норовил напасть на спецназовца. Толпа протестующих превосходила спецназ по численности, что в конечном итоге и склонил чашу победы на их сторону. Стройные шеренги "Беркута" оказались разбиты, и спецназ стал беспорядочно отступать, стараясь не оставлять на поле боя товарищей. Но в пылу сражения невозможно уследить за стремительно развивающимися событиями. В итоге остались островки спецназа окружённые яростными волнами протестующих. И эти волны захлёстывали островки. Воины "Беркута" падали на землю погребённые толпой. Но продолжали держаться. Джеймс вместе с остальными набросился на двоих отбившихся от группы спецназовцев. Он наносил удар за ударом и получал от этого удовольствие, даже если замахи отличались слабостью. Один из них споткнувшись упал, на него кинулись протестующие, как свора собак на беззащитную жертву. На бедолагу обрушился град ударов, тот свернулся калачиком защищаясь от жутких побоев. Его товарищ схватив за шиворот сослуживца рывком умудрился поставить того на ноги, и таща за собой одной рукой, второй продолжал отбиваться от противников. Неизвестно чем бы закончилась травля этих двоих, если бы им на подмогу не бросился отряд сослуживцев. Они смогли отбить своих у озверевшей толпы, которая грозила им смертью.
   Джон словно очнулся, оглядываясь по сторонам, увидел что стоит посреди ликующей толпы, размахивали флагами, что-то радостно кричали, и в тоже время остальные революционеры продолжали вести бой с "Беркутом". Спецназ уже сдал все завоёванные ранее позиции. Гремела канонада от разрывов петард и шумовых гранат, продолжали гореть покрышки, стена пламени взымалась вверх поднимая смрад горящей резины. Горело здание возле баррикад, огонь яростно поднимался по этажам, и ни кто его не тушил. Барабаны продолжали бить. Над Майданом витал дух революции, висела пелена дыма и гари.
   Джон смотрел на ликующую толпу и испытывал странное чувство, презрение и ещё какое-то, ранее не ведомое. Его можно было бы назвать самоудовлетворением.
   - Джон, - голос Луиса доносился издалека, хотя вот он, стоит прямо перед ним. - Вытри кровь.
   - Кровь? - собственный голос казался шёпотом.
   Джон увидел на своей куртке пятна крови. Кровь, самая настоящая кровь. Тёмные багровые пятна выделялись на светлой ткани. Джон хотел было дотронуться до одного из пятна пальцев, с удивление обнаружил что и его ладони покрыты липкой вязкой плёнкой.
   Кровь, пронеслось в его голове. Это была самая настоящая человеческая кровь. И чувствуя возбуждение, он поднёс ладонь к глазам.
   - Что ты собираешься разглядеть? - язвительный тон Бута прошёл мимо Джона.
   Откуда она, думал Джон. Бросил взгляд на дубинку которую держал в другой руке. Она также была в крови. Джон даже не мог вспомнить кого он мог так избить.
   Вот она какая.
   Я избил человека. Неожиданно пришло осознание. А может даже и убил. И ничего, ни какого чувства вины или сожаления. Джон улыбнулся. Все эти разговоры о ценности человеческой жизни о её хрупкости только что превратились в его глазах в пыль, в прах. Отец, к примеру, любил почитать Достоевского, говорил что писателю удалось ясно прочертить границы человеческого самобичевания и показать что жизнь ценна сама по себе. Всё это чушь отец, кричало нутро Джона, достаточно нажать на курок или как следует замахнуться топором и нет ничего ценного, нет ни какой достоевщины. Кто-то живёт, кто-то существует. Кто-то должен умереть во имя идеи, а кто-то решает кому умерить во имя этой самой идеи.
   - Он часом не свихнулся? - послышался равнодушный голос Хьюго.
   - Джон, - Луис осторожно похлопал по щекам парня. - Ты как?
   - В порядке, - услышали они ответ.
   - Точно? - Бут насмешливо сплюнул. - А то твой приятель тоже в лице переменился.
   Джон не придал значения словам наёмника, ему не было дела до него, Брайана, да собственно плевать он хотел на всех. И эта улыбка предназначалась только ему, а не всему миру.
   - Я хочу сменить одежду, - заявил он рывком снимая окровавленную куртку. - Брайан дай мне свою.
   Личный телохранитель молча повиновался, Джон торопливо застегнул кожанку, мельком заметив про себя, что она довольно тяжёлая. Свою бросил на землю, Луис тотчас поднял её.
   - Нам стоит уйти с площади, - заметил Хьюго. - Толпа сейчас разойдётся не по-детски, лучше переждать до утра.
   - До утра? - ворчливо пробубнил Бут. - Сейчас день, что ты предлагаешь просто сидеть на месте кучу времени.
   - Это хорошая идея, - поддержал Хьюго Луис.
   - Будь по-вашему.
   По всей видимости, решающее слово всё-таки оставалось за Луисом.
  
   Джон открыл глаза, прямо перед ним стояла девушка. Довольно милая, лет двадцати, светлые волосы и зелёные глаза. На ней медицинский халат, из-под которого проглядывала стройная фигура, синие джинсы и чёрный свитер. Она довольно бойко заговорила с ним.
   - Спрашивает нужна ли тебе помощь, - перевёл Луис, покосился на руки Джона, тот хоть и оттёр с них кровь, но не всю.
   - Американец?! - воскликнула девушка явно не веря сама себе.
   Луис что-то ей ответил.
   - Я сказал что ты студент, приехал недавно, решил поддержать их. Сказал что ты испачкался кровью когда помогал нести раненого, - прояснил ситуацию Луис.
   Девушка присела рядом с Джоном и поцеловала в щёку, затем схватила за руку и потащила было за собой.
   - Какая шустрая сестричка, - Бут остановил девушку.
   Девушка растерянно уставилась на громилу который перегородил ей путь. Она невнятно принялась лепетать судорожно глядя на Луиса.
   - Она хотела познакомить нашего Джона со своими друзьями, показать что Америка поддерживает Майдан, их мирный протест и борьбу за справедливость.
   - Эта дура сама верит в свой мирный протест? - неожиданно раздался злой голос Брайана.
   Брайан сидел поодаль от остальных, скрестив ноги на турецкий манер, ножом царапал пол, выводя непонятные, и скорей всего ничего не значащие символы.
   Брайан смотрел на девушку злым взглядом и был просто готов испепелить её.
   - Успокойся грозный зверь, - усмехнулся Бут. - Дай человеку верить в свои идеалы.
   - Идеалы! - Брайан вскочил. - Что это за грёбаные идеалы такие, когда толпа озверевших тварей просто в клочки разрывает человека? А потом выставляет его тело на показ! Такие идеалы только у людоедов, - он шагнул в сторону девушки которая была напугана до такой степени что замерла столбом. - Ты, вы все тут, - махнул Брайан рукой обводя помещение вы все просто...
   - Успокойся, - раздражённо бросил Джон и телохранитель невольно осёкся. - Хватит орать, - Брайан не глядя на хозяина сел на прежнее место и вновь принялся скрести ножом по полу.
   - Умный пёс, - насмешливо бросил Бут.
   Послушный пёс, мысленно поправил его Джон.
   - Я не против познакомиться с её друзьями.
   - В самом деле? - Луис поскрёб подбородок зарастающий щетиной. - Не умная мысль Джон. Есть вероятность того, что ты случайно попадёшь в объектив, а оттуда в интернет, и когда-нибудь это фото вынырнет в неподходящий для тебя момент.
   - Не драматизируй, - Джону предостережение казалось глупым, в этом месте столько народа, что сложно из всей массы выцепить кого-то одного.
   Он взял девушку под руку и жестом руки показал, веди. Девушка заулыбалась, и бодро повела Джона и последовавших за ним Луиса и остальных вниз. Брайан остался на месте, его впрочем никто и не звал.
   Джона провели через ряды раскладушек на которых спали революционеры, иные спали на полу на куче одежды. Джон увидел на стене нарисованный от руки красный крест, чуть кривой. Медпункт располагался в одном из кабинетов. В нём, прямо на столах лежали раненые. У большинства разбиты лица, последствия ударов дубинок, переломы, результат столкновения лоб в лоб с противником. Отдельно лежал уже мёртвый парень с буквально выжженным лицом. Джон даже почувствовал запах паленых волос и подгоревшей плоти.
   - Что с ним? - спросил он у одного из врачей.
   Бородатый мужчина в белом, заляпанном кровью и грязью халате, хмуро и устало посмотрел на любопытствующего иностранца, который невесть как очутился перед ним.
   - Что с ним? - врач снял очки и протёр воспалённые веки, видно он уже тут не один день обитает. - Ему в лицо попала световая граната, вот что с ним.
   Луис переводил слова без эмоций, но Джон заметил что в словах врача не было ни малейшего проявления злости или ненависти. Только усталость и тупое, охватившее разум безразличие ко всему. Человек вымотался настолько, что уже не видел трагедии в смерти.
   - Вон ещё три трупа, - Хьюго лёгким кивком указал в угол комнаты.
   Тела лежали рядышком, их даже ничем не накрыли, даже глаза не прикрыли и теперь трупы уставились пустым мёртвым взглядом на облупившийся потолок. Неожиданно в голову Джона пришла мысль, что такого дома не увидишь. От видения смерти его надёжно отделяла социальная стена, как бы смешно это не звучало. Ведь для смерти нет стен, а теперь глядя на эти трупы Джон был уверен что есть. Смерть в его кругу как правило не тяжкая, либо от старости когда твоё дряхлое тело поддерживают лекарствами до конца избавляя от боли, либо от несчастного случая. Социальная стена на родине отделяла Джона от всего, от бедноты, от грязных улиц, от случайных встреч со случайными людьми. Таких мёртвых глаз дома Джон вряд ли бы увидел.
   Компания девушки радушно приняла Джона и его попутчиков, едва он показал зубы в фирменной американской улыбке. Ему тотчас нашлось место, его компаньоны расположились так, чтобы держать всех в поле зрения. Луис присел поближе. Девушку которая привела Джона звали Олеся, она без конца засыпала Джона вопросами, на кого учиться, где живёт, есть ли у него девушка. Последнее собеседницу волновало больше всего, она даже проникновенно глядела ему в глаза, ожидая нужного для себя ответа. И получив его покрепче взяла под руку Джона. Компания у девушки состояла из разношёрстных типов. Были тут и студенты, они наперебой высказывали Джону своё восхищение США, считая её самой справедливой страной в мире. При этих словах Бут даже не сдерживал ироничной ухмылки. Присутствовали те, кто считал себя интеллектуалами, они пространно и много говорили о свободе, о правах человека, ругали Россию за то, что она по их словам видит в Украине колонию и не даёт примкнуть к Европе. И время от времени сворачивали разговор в русло, а не поможете ли вы моему фонду деньгами? Джон уверенно качал головой, обещал по возвращению домой обязательно поговорить с нужными людьми. А про себя смеялся, неужели каждый в этой стране верит в то, что любой американец обязательно миллионер, или знаком с теми кто ворочает миллионами. Его поражала та наивная беспринципность, с которой эти люди просили деньги, их логика основывалась на том, что эти самые деньги мне нужны, а так как я бедный, а вы нас поддерживаете, то подкиньте ещё деньжат, ведь мы слушаемся вас.
   - Слишком их дядя Сэм разбаловал, - тихонько посмеивался Луис. - Все эти умные, - он показал пальцами кавычки, - ребята находятся на полном иждивении Вашингтона. Пока нужны дядя Сэм будет подбрасывать деньжат, но когда тут всё закончится как нужно, у них наступит долларовая ломка, баксы будут нужны, но просто так их давать не будут. И они начнут продавать себя по частям, сначала то что можно продать, затем страну, затем народ.
   - А почему не душу? - поинтересовался Джон.
   - Потому что нельзя продать второй раз то, что ты продал в самом начале, - Луис улыбнулся одному весёлому пареньку, а тот подняв вверх руку с кулаком что-то выкрикнул. - Эти олухи даже не подозревают что их ждёт когда европейская семья начнёт им помогать. От такой помощи враги дохнут. Впрочем, кому я это объясняю, - произнёс Луис взглянув Джону в глаза.
   А Джону ничего не надо объяснять. Одно из направлений бизнеса отца, кредиты развивающимся странам, их давали так, заключали договоры таким образом, что просто так выйти из кабального договора невозможно, в конечном итоге ты должен всегда и много. А если заартачишься и откажешься платить, то у финансовых воротил всегда наготове звонок нужному человеку в Вашингтоне, а дальше обвинение в нарушении прав человека, санкции, давление, а то и миротворческая миссия по поддержанию мира в регионе.
   Были ещё одни типы, эти требовали у Джона оружия для свержения преступного режима и напирали на то, чтобы США начала войну против России. В разговоре с этими людьми у Джона сложилось впечатление, что все тут искренне считают и верят будто бы всех их проблемы из-за России. Коррупция, беднота, неустроенность в быту и то что всё у них так плохо, всё из-за России.
   - Как же Украине нужен враг, - Хьюго хоть и был незаметен, голос его Джон услышал.
   Отец говорит что враг нужен тем, кто нечестен перед самим собой, так легче списывать свои прегрешения и оставаться безответственным. Порой Джона раздражала манера отца говорить многозначительными высказываниями, а иногда не мог не признавать правоту его слов.
   Кто-то принёс большую бутылку с мутноватой жидкостью, едва открыли пробку, как до носа Джона донёсся резких запах спирта. Джону всучили в руку пластиковый стаканчик и налили мутной жидкости. Олеся показала жестом чтобы Джон выпил.
   - Они хотят, - начало было Луис.
   - Я не дурак, понимаю чего они от меня хотят, - Джон с опаской глянул в содержимое стакана. А будь что будет.
   Он сделал небольшой глоток. И поперхнулся, неприятный резкий запах вкупе с острым горьковатым вкусом едва не заставил выплюнуть его содержимое стакана. Наверное он бы так и сделал, если бы не Олеся которая заставила его проглотить украинский напиток. Джон судорожно глотая опустошил стакан. Он хлебнул воздуха полным ртом, глаза слезились, во рту мерзкое послевкусие.
   - Что за дрянь, - Джон отплёвываясь передал пустой стакан.
   Олеся что-то говоря поднесла к его губам очередной стакан. Джон сделал глоток, это была вода. Он с наслаждением выпил всю воду. Окружающие добродушно посмеивались, некоторые хлопали его по спине, мол молодец, и говорили что-то весёлое.
   Джона рассердило всё это, он не любил когда над ним смеялись - О чём они говорят?
   - Говорят что теперь ты почти что украинец, горилку пить умеешь, хотя и не получается, - Луис махнул рукой, - ничего серьёзного.
   Джон как-то упустил тот момент, когда компания начала веселится, разговор после горилки пошёл быстрей, откуда-то вынырнул баянист, люди начали танцевать показывая Джеймсу что такое гопак. Он даже попробовал, но у него ничего не вышло. Второй стакан горилки не показался ему таким уж противным, а третий и вовсе пошёл в удовольствие. У него уже шумело в голове, когда Олеся что-то жарко шепча ему на ухо тащила куда-то в тёмный коридор. Там найдя закуток среди сложенных стульев и столов, она потянула Джона к себе. Всё остальное можно было понять без слов, часть одежды оказалась на полу, горячие губы ищущие поцелуя, жаркое доступное тело.
   А затем Джон лёжа на полу, поглаживая Олесю по голове слышал её радостное щебетание, он ни слова не понимал о чём она говорит, но всё равно всякий раз кивал ей и говорил - да. Единственное что он мог разобрать в её словах так это слишком часто произносимое - Америка.
  
   Джон проснулся от дикой головной боли. Тело ломило, чувствовал он себя паршиво.
   - Ох, - простонал Джон, - что за чёрт? Я чем-то отравился?
   - Да, - съехидничал Бут, - дешёвым украинским пойлом. Радуйся тому, что не ослеп и можешь ходить.
   - Моя голова, - любой резкий звук громким скрежетом отдавался в голове.
   Хьюго залез в свой рюкзак, достал упаковку таблеток и бросив одну в стакан налил в него воды. Таблетка зашипела, после того как она растворилась Хьюго протянул стакан Джону. Тот жадно осушил его.
   - Через час придёшь в норму и будешь бодр как никогда, - Луис поправлял своё здоровье горячим кофе.
   - Кстати Луис, - Бут подозрительно глянул на кофе в рук товарища, - а откуда ты второе утро подряд достаёшь это кофе? - он принюхался к чашке Луиса.
   - Убери свой поганый нос от моего кофе, - шлёпнул тот по затылку здоровяка.
   - Это не растворимый кофе, а заварной,- изумился Бут. - Откуда в этой клоаке настоящий кофе?
   - Места надо знать, - усмехаясь Луис с победным видом сделал демонстративный глоток.
   - Подонок, у тебя есть кофеварка?
   - Да, - не стал отпираться Луис, - но заварить в ней можно только одну чашку.
   - Так вот куда ты постоянно отлучался, - задумчиво протянул Хьюго.
   - Ты мерзавец Луис, - сплюнул Бут.
   - Ты тоже мне не безразличен, - Луис допил кофе и спрятал чашку в свой рюкзак. - Кстати Джон, вчера с трудом сумел отыскать тебя. Ты со своей подружкой забрёл в подвал, и нашли мы тебя по чистой случайности. Это конечно наша вина, мы не уследили за тобой, но всё же проявляй хоть какую-нибудь осторожность.
   - Сомневаюсь что он был способен на это, - на лице Бута расплылась ухмылка. - Я бы тоже потерял голову если бы такая девка потащила к себе в постель. Надеюсь ты хоть помнишь как кувыркался с ней.
   - Кстати о ней, та девчонка когда мы тебя забирали от неё, кричала что ты обещал увезти её в Америку и чуть ли не жениться на ней, - Луис иронично глянул в сторону Джона. - Уверен что ты не помнишь ничего из этого.
   - Понятия не имею о чём она говорила, потому что не понимал ни слова, - к Джону вернулось его привычное самообладание. - Да и в общем-то мне плевать на то, что было вчера.
   - Наш человек, - хлопнул Бут по плечу Джона.
   И Джона поморщился от острой боли в голове.
   А где Брайан? Где этот сторожевой пёс? Джон покрутил головой отыскивая своего телохранителя.
   - Он вон там, - без труда понял причину поиска Хьюго.
   Брайан стоял, опираясь локтями на перила, и угрюмым взглядом разглядывал что-то внизу. Чтобы там не происходило, это полностью захватило его внимание.
   Джон поднялся, ноги словно ватные, да и тело плохо слушалось. Пошатываясь он подошёл к Брайану.
   - Что ты тут разглядываешь? - непонятно отчего, но Брайан начинал сердить Джона.
   Брайан не ответил, это сильно разозлило Джона, он схватил телохранителя за плечо и развернул к себе лицом - С кем я разговариваю? - если собака ослушалась хозяина, ей стоит показать кто главный.
   И тут внимание Джона невольно переключилось на то, что происходило внизу.
   За ночь произошли кардинальные перемены, куда-то исчезли спальные места и романтически настроенные революционеры и интеллектуалы. Всё пространство заняли люди в военной форме без каких-либо опознавательных знаков. Нет, один знак у них всё же был, красно-чёрная лента на рукаве. На голове каждого не строительная каска или шлем мотоцикла, а настоящая военная, а то и трофейная доставшаяся от поверженного спецназовца. Большинство лиц скрыто за чёрными масками, были видны лишь глаза, в руке каждого щит, не самодельный, а настоящий, какой есть у "Беркута". И хотя в основном вооружение осталось прежним, металлические прутья, биты и дубинки, теперь появилось огнестрельное оружие. Совсем не таясь некоторые бунтари держали в руках кто охотничье ружьё, кто карабин, другие сжимали пистолеты. На многих были бронежилеты. Их было много, очень много, на первом этаже здания без труда можно разместить под тысячу человек, и наверное тут столько и было.
   - Шустро они появились, - услышал Джон осторожно тихий голос Луиса. - Полчаса назад их тут не было.
   - Теперь всё начнётся всерьёз, - Бут также старался говорить вполголоса, стало ясно что не стоит привлекать внимание этих людей.
   Внизу образовалось нечто вроде сцены, небольшой свободный полукруг в центре которого стояли двое. Невзрачный невысокого рода человек, мужчина лет сорока, небритый с мятыми волосами и сальным лицом. И священник. За их спинами возвышались два портрета.
   - Это их лидеры? - Джон внимательно разглядывал портрет мужчина, темноволосый, со взглядом жёстким, если не сказать жестоким. Специально или нет, художник изобразил взор человека на портрете с какой-то сумасшедшинкой, или точнее сказать бесноватостью.
   -Про одного я слышал, - Луис мельком пробежался взглядом по портретам. - Портрет слева Бандера.
   - Кто это?
   - Для русских предатель и палач, для Украины герой, борец за свободу с имперской Россией.
   - А если объективно? - Джон жадно вслушивался в громкую и грозную речь священника, он что-то вещал то и дело грозя невидимому врагу кулаком. Порой слова священнослужителя срывались в откровенную истерику.
   - Объективно? - Луис усмехнулся, настолько иронично, что даже Джон не смог сдержать ухмылку. - Объективности в нашем мире нет, тебе ли не знать. Кто-то считает бедность пороком и несчастьем, а кто-то благодарит Господа за испытания, что он посылает, - карие глаза Луиса странно блеснули в полумраке коридора. - Что в западном мире норма, на востоке вызывает презрение, а что на востоке утончённость, на западе разврат. Одни призывают любить во имя Бога, другие убивают детей с его именем на устах. Так что не стоит заморачиваться таким бессмысленным понятием как объективность.
   - И всё же мне ужасно хочется услышать ответ на свой вопрос, а лекции на философские темы оставим на следующий раз.
   Луис глубоко вздохнул, словно прочищая горло - Бандера символ национализма в Украине. Начинал как борец за независимость этой страны, но весьма странно. Он считал что в Украине должны жить только украинце, ну как Гитлер насчёт того, что Германия для немцев. Под независимостью Бандера понимал следующее, истребить всех русских, поляков, цыган, евреев и так далее. Во время войны принял сторону немцев, не просто принял, а чуть ли не вприпрыжку побежал к ним в объятия. Его армия, если конечно так можно назвать сброд с садистскими наклонностями, отличилась не в боях, а в расправах, в карательных экспедициях, - Луис с презрением глянул вниз, на мрачные ряды в военной форме. - В Белоруссии и Польше эти ребята отличились особо, главной их целью была вовсе не русская армия, а беззащитные деревни, в которых проживали только женщины, старики да дети, - Луис незаметно сплюнул вниз. - Почерк бандеровцев в массовых убийствах отличался следующим, они загоняли людей в самый большой дом и сжигали их заживо. После войны Бандеру русские всё-таки отправили на тот свет, а его последователей поддерживала Европа и США, негласно конечно, уже шла другая война, холодная, в которой как и в любой другой войне все средства хороши. После распада СССР бандеровцы подняли голову и в конечном итоге, - тут Луис красноречиво замолчал.
   Джон продолжал разглядывать молодчиков в военной форме, откровенно говоря они не походили на толпу. Сразу видно что это хорошо организованная, а главное сплочённое сообщество. У них была цель, у них была идеология, у них были лидеры, и главное у них была память в которую они верили. Это не революционеры, это не оппозиционеры, это солдаты готовые убивать ради того, что считали правильным и правым. Неожиданно для Джона его глаза встретились со взглядом одного из тех кто стоял внизу. По всей видимости он сам наблюдал за Джоном. Лица его Джон не увидел, оно надёжно скрыто под чёрной маской, была лишь прорезь для глаз. И через эту прорезь на Джона смотрели глаза полные холода и смертельной опасности. Такой взгляд мог быть лишь у серийного убийцы, когда пьянящее чувство первой крови проходит, зверь упился кровью настолько, что может спокойно смотреть как она течёт. Но всё же продолжает убивать, и делает не сколько ради остроты ощущения или из желания почувствовать чужую жизнь в своих руках, сколько из-за понимания того, что он знает как легко эту самую жизнь прервать. У обладателя этих глаз нет моральной дилеммы, имею право или тварь я дрожащая, Джон поморщился, даже литературный вкус его формировался под влиянием отца, в своём праве он не сомневался, это право он взял себе сам, по праву выбора своего кумира. Холодный взгляд стал пристальным, оценивающим. Луис заметив настороженность Джона перевёл взгляд туда, на кого смотрел парень.
   - Нам лучше уйти.
   Они направились к своим товарищам, а в спину им летели громкие слова священника.
   - О чём он так кричит?
   - Он кричит о том, что это их земля и ни кто не имеет право ходить по ней кроме украинца, что любой, будь то москаль, жид или негр должен убраться отсюда, иначе сдохнет. Это вкратце.
   Луис легонечко пнул Бута развалившегося вдоль стены.
   - В чём дело? - недовольно рявкнул тот.
   - Мы уходим, быстро.
   По тону Луиса всем стало понятно что не время для шуточных перепалок.
   - Уходить будем через чёрный вход? - Хьюго ловко забросил свой рюкзак на плечи.
   - Если придётся будем выпрыгивать из окна.
   Луис повёл небольшой отряд через длинные коридоры, уводя от главного входа и от тех парней в боевом облачении. Но по всему зданию гремел голос, жёсткий требовательный голос. Это уже был другой человек. Джон не понимал ни слова из того, что слышал. Зато замечал перемену в лицах людей что попадались ему на пути. Луис вёл отряд к одному из запасных выходов, которые уже были переполнены людьми стремящимися покинуть здание. Все они находились в сильном возбуждении, и как понимал Джон причиной повышающейся агрессии был именно тот самый голос что гулким эхом разносился по всему зданию. Люди слушая его переглядывались, одни с тревогой, таких было совсем мало, другие, их большинство, встречали слова оратора чуть ли не с ликованием. Джон видел как радостно захлопали ладонями молодые девушки, на их румяных щёчках красовались изображения флага Евросоюза и Украины. Парни, в основном молодые ребята, грозно затрясли кулаками грозя противнику. Джон чувствовал как нарастает подъём, ощущал это кожей.
   - Что происходит? - дотронулся он плеча Луиса.
   - Что-то происходит, - отрывисто бросил тот в ответ, отпихивая людей вставших у его на пути.
   - Я хочу знать, - потребовал Джон.
   - Нам надо выйти отсюда, и ты всё сам поймёшь.
   Вот и запасной выход, народ буквально бурлил стремясь попасть на улицу. Луис отошёл в сторону и на первый план вышел Бут. Умело рассекая толпу плечом, он расчищал путь, а Луис и Хьюго поддерживая Джона толкали его к выходу. Следом шёл Брайан. В дверях возникла небольшая давка. Парни в камуфляже со шлемами на головах пытались регулировать толпу. Они довольно бесцеремонно выпихивали людей наружу, если надо могли и заехать по физиономии зазевавшемуся революционеру.
   - Они уже контролируют всё здание, - заметил Хьюго.
   - По существу они и раньше всё тут контролировали, просто не высовывались, выжидая своё время, - пояснил Луис.
   И вот они на улице. Знакомый дым валит от горящих покрышек, знакомая канонада из разрывов шумовых гранат и петард, также люди стоят на баррикадах, размахивая флагами. Вот только среди протестующих заметно выделялись те самые крепкие ребята в военной форме и оружием в руках. Они выжидающе смотрели в сторону длинных чёрных шеренг "Беркута" от которых их отделяли несколько сотен метров. Они явно ждали сигнала в то время как остальные революционеры продолжали наседать на спецназ бросая камни и выстреливая в их сторону пиротехникой.
   - Нам надо смешаться с толпой, - Луис повёл Джона подальше от здания.
   - Я не собираюсь ничего пропускать, - упёрся тот.
   - Не волнуйся, не пропустишь, - успокоил его Луис. - Как ни как у тебя билет в первые ряды.
   Разглядывая толпу Джон с удивлением обнаружил как много в ней бомжей. Бедолаг в поношенных одеждах, толкающих за собой тележку с нехитрым скарбом везде можно узнать, в Америке или Украине. Эти люди сидели возле бочек с огнём, но больше всего их было возле палаток где раздавали еду. Ещё полно пьяных сильно возбуждённых типов, они громко орали, надрывая глотки и срывая голоса. Джона позабавила картина когда один полуголый тип не обращая внимание на лёгкий морозец пытался добросить камень до рядов "Беркута". Орудие выбрал не по силе, это кирпич, и разумеется пролететь сотни три метров он не мог. Но это не останавливала пыла революционера, он бросал его всего на пару шагов, затем громко ругаясь поднимал кирпич, раскручивался словно метал ядро и опять бросал в сторону "Беркута". Кирпич летел на пару метров, к нему изрыгая проклятия подбегал порядком вспотевший герой Майдана и вновь брал на руки бросая в сторону врага. Лицо бойца искажала гримаса пьяницы, гримаса человека недовольного жизни и порядком уставшего от неё. В его душе скопилось столько ненависти, страха и просто желчи что человеку требовалось выплеснуть всё это, и не важно на кого и как. Это было лицо человека загнанного в угол властями, бандитами, тяжёлой жизнью без перспектив, именно это и привело его на Майдан. Джон впервые видел такие эмоции, они для него в диковинку. Но при этом Джону было забавно, а забавлял его тот факт, что в суматохе борьбы ни кто не обращал внимания на одинокого борца с прогнившим режимом.
   Из здания бурной рекой потекли шеренги бойцов в камуфляже, над их головами реяли чёрно-красные флаги, а также флаги с трезубцами. Решительно, с готовностью они двинулись в сторону "Беркута" подминая под себя обычных протестующих либо увлекая за собой. Их появление воодушевило остальных революционеров и те бесстрашно полезли в атаку на "Беркут".
   - Пушечное мясо готово, - презрительно сплюнул в сторону толпы Бут. - Значит скоро десерт будет готов.
   - Что кричать эти люди? - спросил Джон несколько заворожённо наблюдая за тем, как сотни бойцов быстро выбирали себе позиции.
   - Слава Украине, героям слава, - перевёл Луис.
   - Каким героям? - послышался угрюмый голос Брайана, Джон поймал себя на мысли, что порой он подзабывал о присутствии своего телохранителя.
   - Наверно тем, кто уже подох на этой площади, - предположил Бут.
   - Основные дела сейчас разворачиваются на Грушевской улице, - Луис умудрялся среди суматохи, шума, гама и сотен голосов выдернуть нужную информацию. - Именно туда эти ребята и направляются.
   - Это те самые отморозки с западной части страны? - Брайан как показалось Джону не то с презрением, не то со злостью глянул в сторону марширующей шеренги бойцов, Джону они напомнили отряд пеших рыцарей, наверное это из-за щитов и шлемов с пластиковыми забралами.
   - Это вчера они были отморозки, сегодня герои революции, и основная ударная сила, - Луиса то и дело пихали люди торопливо шмыгающие туда-сюда, народу становилось всё больше и стоять на одном месте не представлялось удобным. - "Правый сектор", они называют себя "Правый сектор". Есть ещё "Общее дело", "Уна-Унсо" и с десяток мелких организаций.
   - Или правильней сказать банд, - уточнил Хьюго.
   - Ты прав друг, - согласился Луис. - Все мелкие группировки состоят в основном из футбольных болельщиков, из тех кому агрессию девать некуда. Но вот что касается "Правого сектора" или "Общего дела", это ребята хулиганством не занимаются, они стойкие упёртые националисты, последователи Бандеры.
   - Называй вещи своими именами, они фашисты, - Брайан был сильно раздражён, когда на него налетел какой-то парнишка, он отпихнул его в сторону так, что тот пролетел несколько метров.
   - Аккуратней костолом, - Бут быстро огляделся по сторонам. - У этого типа могут быть друзья, не хватает заварушку устроить.
   - А разве мы тут не для того, чтобы поучаствовать в этой самой заварушке? - с вызовом бросил Брайан.
   - Осади приятель, - угрожающе навис Бут над телохранителем.
   - Или что? - казалось Брайан ищет ссоры.
   - Или вы оба получите от меня на орехи, - предупредил Луис. - И поверьте мне оклемаетесь вы от моих ударов не сразу, а потом ещё и на врачей потратите немало. Так что успокоились.
   Джону это показалось забавным, он впервые увидел как Брайан огрызается, впервые увидел как обычно уравновешенный и невозмутимый телохранитель вышел из себя, и причиной этому были далёкие от него события в которых он оказался в общем-то случайно. Однако Джона занимало другое, насколько он понял основные события разворачивались далеко отсюда.
   - Я хочу пройти на ту улицу.
   - На Грушевскую? - Луис поскрёб подбородок, щетины заметно прибавилось. - То есть собираешься лезть под самые пули, - усмехнулся. - Я ожидал этого. Тогда двигаем парни.
   Отряд смешался с толпой текущей к этой самой улице. Грохот там стоял сильный. Как предположил Джон, бой начался уже давно.
   Бойцы "Правого сектора" прицельно обстреливали "Беркут" из огнестрельного оружия. Найдя место стрелок выпускал беспорядочную очередь и тотчас менял позицию, в ответ летели пули выпущенные со стороны спецназа. Это уже совсем другая картина, это скорее походило на маленькую войну в центре большого города. Пожар, дым, горящие здания, сожжённые машины, тела людей лежащие на земле, отряды что постоянно перебегают с места на место и грохот несущийся ото всех сторон. Изумление Джона вызвала машина "скорой помощи" стоящая посреди всего этого хаоса. Двери её распахнуты, но врачей не было видно.
   На Джона пару раз чуть было не налетели бегущие люди, но телохранители не подпускали к нему ни кого. Они ловко отталкивали людей в стороны, а в суматохе ни кто не обращал внимание на подобные толчки.
   - Я хочу подойти как можно ближе, - потребовал Джон.
   - То есть на самую линию обстрела? - уточнил Луис, и видя как парень согласно кивнул предупредил. - Это опасно Джон, похоже "Беркут" теперь стреляет не только резиновыми пулями.
   - Мне всё равно, - беспорядочные звуки выстрелов разрывающие февральский мороз били по ушам Джон призывом к безрассудству. Его сердце колотилось всё сильней, кровь опять бурлила и ему хотелось вновь ощутить тот адреналин который получил накануне. Ведь другого такого случая в его жизни может и не быть.
   - Хорошо, - Луис подал знак и отряд двинулся в сторону линии на которой расположились силы Майдана.
   По пути Хьюго подобрал щит, он просто валялся на земле. На нём отчётливо виднелись вмятины размеров с горох. Видимо нерасторопный революционер выронил его из рук.
   - Неплохо придумал, - одобрительно заметил Бут.
   Буту на глаза попался раненый боец. Он сидел прижавшись спиной к баррикаде, к мешкам набитых мусором, снегом и чёрт знает ещё чем. Тяжело дыша прижимал руку к окровавленному боку, видно как на пятнистом камуфляже растекалось тёмно-красное пятно. Сквозь пальца тоненькими струйками сочилась кровь, боец попытался подняться, но охнул от острой боли и рухнул на землю.
   - Тебе приятель это уже не к чему, - Бут ловко подхватил с земли брошенный щит.
   Раненый недоумённо уставился на Бута и что-то зло закричал.
   Бут с улыбкой потрепал его по плечу - Успокойся, своё ты отвоевал.
   Боец схватил Бута за руку и заорал что было сил. Он крутил головой явно ища подмоги.
   - Да успокойся ты, - Бут ударом кулака заставил его замолчать. - Что за шумный тип.
   Укрывшись щитами отряд Джона приблизился к позиции с которой вели обстрел "Беркута". Укрываясь за баррикадой, за машинами, за всем чем придётся бойцы Майдана пытались приблизиться к рядам спецназа, но безуспешно. Едва они подходили слишком близко, в их сторону летел слезоточивый газ, заставляя отступать назад. Те немногие на которых были противогазы натыкались на шквал резиновых пуль, а то и настоящих боевых зарядов, и в итоге тоже отходили. Тогда в сторону "Беркута" летели бутылки с зажигательной смесью. Джон видел как двое подпалённых солдата принялись кататься по земле стараясь сбить пламя, и как к ним на помощь подоспели товарищи с огнетушителями. "Беркут" разделился на две части, одни продолжали стоять шеренгой укрывшись железными щитами, принимая удар камней, пуль и коктейлей Молотова, другие перестреливались с "Правым сектором" и со всеми кто начинал открывать огонь по ним. Над линией раздела между спецназом и протестующими висела пелена дыма, а в воздухе царил стойких удушливый запах слезоточивого газа и пороха.
   Джона эта суматоха и беспорядочная стрельба порядком завела. Он прямо-таки жаждал броситься в бой. Его разум занимала идея, точнее жгучее желание пострелять. Ладонь ныла от желания сжать стальную прохладу рукоятки пистолета.
   Откуда во мне это? Джон судорожно вздохнул борясь со странным наваждением. Ведь это очень просто, надо лишь нажимать на курок, а пули сами найдут цель. Джон бросил взгляд на одного бойца, что укрывшись за грудой камней, быстро выпалил несколько раз, не целясь, на удачу. Я тоже так могу, убеждал себя Джон, всего то надо нажать на курок. Он вспомнил заверение Томаса насчёт того, что во время революции всегда царит бардак, и поэтому ни кто ничего никогда не докажет. Надо лишь пересилить себя, тот неприятный холодок внизу живота, от которого сводит ноги и отчего-то трясутся руки и становиться мерзко на душе. Я имею на это право, голос внутри Джона убеждал в том, что это не просто право, привилегия. Как привилегия учиться в школе для избранного класса, как привилегия занять место в самой могущественной компании страны, привилегия данная ему по праву рождения. А значит ему позволено несколько больше чем простому смертному.
   И он знал, где может добыть оружие.
   - Дай мне пистолет, - требовательно протянув руку к Луису произнёс Джон.
   - Ты уверен?
   - Да.
   - Хьюго, - тот сняв рюкзак, пошарив в нём выудил оружие.
   - Это пистолет Макарова, весьма распространённая штука в этих местах, - Хьюго вложил оружие в руку Джона. - С предохранителя стоит снять, - показал как сделать. - Теперь он в полной боевой готовности.
   - Джон не стоит этого делать, - послышался встревоженный голос Брайана.
   - Заткнись, - бросил Джон. Кровь клокотала, сердце билось так, что казалось вырвется из груди. То странное чувство эйфории что испытал Джон прикоснувшись к пистолету пьянило и дурманило его.
   Нажать на курок, это оказалось не так просто и легко, Джон ясно почувствовал что обратной дороги не будет, что в его жизни, нет в его сущности начнутся перемены и неизвестно к чему они приведут и во что выльются. В одном отдавал отчёт, если нажмёт на курок, станет совершенно другим человеком. А Джон хотел, желал стать другим.
   Первый выстрел, второй, затем ещё и ещё, и вот он нажимает на курок, а из пистолета раздаются сухие щелчки.
   - У тебя патроны кончились, - засмеялся Бут. - Что Джон, ощутил себя мужиком?
   - Этого не стоило делать, - приглушённый голос Брайана казался далёким и странным.
   - Ещё, - потребовал Джон.
   Хьюго вставил новую обойму и вернул пистолет парню.
   - Только на этот раз хотя бы попытайся прицелиться, - насмешливо посоветовал Бут. - А то ты все заряды отправил вверх, если кого и сумел подстрелить так это голубя или ворону. И то маловероятно.
   Прицелиться, это отложилось в голове Джона. Он навёл ствол на шеренгу "Беркута" мушкой целясь прямо в щит. Спустил курок. Выстрел. Джон увидел как его пуля попала в этот самый щит, как он дрогнул в руках солдата. От увиденного Джона охватило ликование. Потеряв самообладание он вскочил, выправившись во весь рост принялся палить в сторону спецназа.
   - Придурок ложись! - заорал Бут вскочив рядом с Джоном прикрывая того щитом.
   Хьюго тем временем схватив Джона за куртку, рванул его вниз. Джеймс услышал как над его головой что-то со свистом пролетело, а от щита Бута срикошетила пуля. Хьюго и Бут выставив щиты пытались прикрыть отряд.
   - Надо уходить, - произнёс Хьюго сохраняя спокойствие, оглядывался по сторонам, прикидывая пути отступления. Свист пуль вокруг них стал интенсивнее, спецназ засёк откуда стрелял Джон и теперь прицельно лупил по ним стараясь прикончить стрелка.
   - Здесь мы как на ладони, - Луис бегло осмотрелся вокруг, место и в самом деле выбрали не лучшее. Укрытием для них служили мешки выложенные в высоту метра полтора да деревянные щиты, остатки баррикады которую накануне разломал "Беркут". - Смотри туда, - протянул руку Луис.
   Он указывал на автобус. Со спущенными шинами и выбитыми стёклами он стоял за высокой стеной из невесть как возведённых бетонных блоков. Вокруг него роились бойцы Майдана подтаскивая снаряжения и унося раненых. Загвоздка была в том, что до этого автобуса было около ста метров открытой территории. И вряд ли спецназ заприметив обидчика позволит ему просто так уйти от возмездия.
   - Бежим на счёт три, - Луис приготовился, Джон глядя на него тоже. - Хьюго, Бут не выпускайте щиты из рук.
   - Мог об этом не говорить, - огрызнулся Бут. - Только не вздумай бежать по прямой.
   - Не буду, - Луис положил руку на плечо Джона. - Брайан ты прикрываешь. Три!
   Джон просто этого не ожидал. Он ждал что перед этим Луис произнесёт раз, два. Когда вскочил Луис, он вскочил следом за ним, машинально, инстинктивно. Луис рванул вперёд, Джон за ним. Луис управлял движением Джона, он не отпускал своей руки с его плеча.
   - Быстро! Быстро! - слышался голос Бута.
   Джон слышал глухие удары о щит, и догадывался об их происхождении. По ним стреляли, и стреляли прицельно, не желая дать возможности уйти. Пули ложились рядом, совсем рядом норовя попасть в ногу. Луис заставлял Джона петлять подобно зайцу, у того дыхание перехватило, ему стало тяжело, выступивший пот на лбу упрямо тёк в глаза. А затем раздался грохот. Джон даже не понял, как он очутился на земле, на грязной земле с подтаявшим снегом. Он уткнулся лицом в грязь. В голове гудело, уши заложило, звон стоял такой, что Джон ничего не слышал, лишь видел как Луис поднимая Бута что-то кричит ему. Бут тряс головой, словно пытался что-то выбить из уха. А Хьюго продолжал держать щит. Джон почувствовал как его подхватывают и поднимают с земли, это оказался Брайан. Схватив своего хозяина, он потащил его в сторону автобуса.
   Достигнув цели Брайан плюхнулся на землю, рядом с ним Джон. Люди что были там настороженно уставились на них, и только сейчас Джеймс понял что продолжает держать в руке пистолет. Он не выпустил его из рук даже когда упал. Подбежал Хьюго, а следом за ним Луис с Бутом. Бут бросил щит в сторону и сел на землю. Достав из рюкзака бутылку воды принялся жадно пить. Джон видел как Луис что-то говорит одному парню нижняя часть лица которого скрыта за платком. И то, как вмиг изменилось настроение тех кто был у разбитого автобуса. Настороженность и даже враждебность исчезла, появились улыбки. Но не это тревожило Джона, гул в ушах занимал его куда сильней.
   - Что со мной? - крикнул он в ухо Брайану.
   Тот как-то отстранённо посмотрел на него, и что-то произнёс в ответ. Джон не все слова расслышал, звон хоть и стих, но теперь казалось что у него уши забиты ватой, из-за чего часть слов просто пропадала.
   - Я не слышу! - выкрикнул Джон.
   Брайан зажал ему рот и встревоженно оглянулся по сторонам. Затем на обрывке газеты что валялась под ногами написал - В нас попала шумовая граната. Скоро всё пройдёт.
   Это немного успокоило Джона. Он закрыл глаза и прислонился спиной к автобусу. В это даже есть и плюсы, подумал Джон, ничего не слышно, а то этот постоянный грохот уже начал надоедать, а так его разум находиться в спасительной тишине и можно на немного отдохнуть от гулкой канонады. Внезапно проснулось чувство голода, он же с утра ничего не ел. Джон решил что ещё чуток отдохнёт, посидев с закрытыми глазами, а затем перекусит тем, что у него есть в рюкзаке. Луис говорил что-то насчёт пайков на экстренный случай.
  
   Джон открыл глаза, сразу не смог сообразить где находиться. Темно. Прямо перед ним чадила бочка из которой выплясывали причудливые языки пламени подбрасывая беспорядочные вихри искр. Джон оглянулся по сторонам и увидел десятки таких бочек возле которых толпилось множество людей. Народа заметно прибавилось, и большинство из них были в военной форме с масками на лицах и красно-чёрными повязками на рукавах. Стоял невообразимый шум от выстрелов и криков. Революционеры стояли на баррикадах и уже не таясь вели огонь из оружия, а огненное зарево освещало их силуэты. В ответ летели пули и световые гранаты. Вспышки то тут, то там мелькали по всей линии баррикад. И как-то неестественно для Джона было то, что продолжали светить уличные фонари. А ещё его удивило то, как он спасть в таком шуме.
   Чёрт, Джон поморщился, тело затекло, ноги свело судорогой. С наслаждением выпрямив ноги он оглянулся по сторонам, рядом сидел Луис и Бут, Хьюго стоял на баррикаде и внимательно наблюдал за тем что происходит. А вот Брайан сидел от них чуть поодаль, с угрюмым лицом уставившись в землю.
   Что с ним, не нравиться где находится? Джон усмехнулся, неужели телохранителя так гложут старые воспоминания о войнах в которых участвовал. Брайан в его глазах только что упал так низко, что Джон стал думать о нём с лёгким презрением. Что это за боевой пёс которого воротит от запаха крови. Вспомнил как с самого начала Брайан пытался отговорить его от поездки в Украину. На аэродроме предпринял последнюю попытку.
   - Это не правильно Джон, смотреть на то как гибнут люди это не правильно, - горячо говорил он приблизившись вплотную. - Нет ничего отвратительней чем искать приключения в месте, где рушатся судьбы и ломается порядок. В такие моменты всё худшее, отвратительное в человеческой натуре выплёскивается наружу. Вся эта грязь, - он тщательно подбирал слова, - мерзость, желание пустить кровь тому, кто против тебя, всё это провоцирует появление монстров, настоящих упырей. А уж ехать в такое место как в увеселительную прогулку, это вовсе..., - тут он замолчал, видимо не мог найти нужных слов.
   - Продолжай Брайан, - Джон холодно взглянул на телохранителя, - очень хочется услышать твои доводы. Говоришь, в натуре человека просыпается зверь? Это ты своим опытом делишься? - видя как Брайан вздрогнул с усмешкой добавил. - Неужели ты превращался в монстра в подобных ситуациях? Хочу взглянуть на это, увидеть твоё перевоплощение.
   - Это неправильно Джон, - глухо выдавил телохранитель.
   - А это не твоя забота решить что правильно, а что нет. Твоя задача чтобы я не пострадал, и для этого быть всегда рядом. А если в твоей голове, - Джон ткнул пальцем в лоб Брайана, - осталось нечто ужасное что давит на тебя, сходи к психологу и полечи голову.
   - Воспоминания о войне не лечатся, ты просто делаешь вид что забываешь, но ...., - Брайан провёл рукой по лицу.
   - Пора ехать, иди за мной, - жёстко приказал Джон.
   И вот теперь он замкнулся в себе. Надо будет уволить его когда вернусь домой, приняв такое решение Джон поднялся.
   - Наша спящая принцесса очнулась, - Бут насмешливо поприветствовал Джона. - Пока ты спал тут много чего произошло, - видно и Бут отошёл после взрыва шумовой гранаты.
   - Что именно?
   - Похоже "Беркут" вознамерился прорвать баррикаду.
   Словно подтверждая слова, все кто были на баррикаде громогласно завопили, указывая на что-то за стеной.
   - Что там такое? - обратился Луис к Хьюго.
   - Бронемашина, сюда движется бронемашина.
   Услышав это, Луис вскочил на ноги - Танк?
   Танк! Мелькнуло в голове Джона, и что теперь делать?
   - Нет, похоже БТР.
   - Я хочу посмотреть, - Джон решительно полез наверх к Хьюго. Тот протянул руку, помогая парню вскарабкаться на баррикаду.
   Перед Джоном открылся следующий вид. Расстояние между "Беркутом" и бойцами Майдана сократилось за счёт того, что спецназ начал продвижение вперёд. Теперь их отделяли несколько десятков метров. Укрываясь за щитами, солдаты упорно двигались на штурм, не обращая внимание на обстрелы и коктейли Молотова. Они в ответ обрушивали град выстрелов и гранат, заставляя сопротивляющихся искать укрытия. Уже шла самая настоящая война, война до победного конца, и проигравшим не будет пощады. Это понимали все, и "Беркут" и "Правый сектор".
   - Он собирается идти на таран.
   БТР набирая ход врезался в баррикаду, которая зашаталась, но всё же устояла. Машина напирала вперёд, Джон отчётливо слышал визг колёс по мостовой, видел клубы выхлопных газов. Ему казалось странным что такая грозная на вид техника не могла разбить несуразно собранную баррикаду. И тут темноту разрезали десятки огоньков. В сторону БТР полетели множество бутылок с зажигательной смесью, машина вспыхнула как спичка, как сухая травинка под свист и улюлюканье толпы. Джон видел как огненная жижа сползала с брони на землю, как лился огонь по БТР проникая внутрь. Машина отступила назад, заставив ряды "Беркута" распасться, образовав брешь. И это стало невольным сигналом к атаке. Боевики почувствовали слабость спецназа и ощутили свою силу, они сами бросились вперёд, дождавшись долгожданной лобовой схватки.
   - Теперь у них большие проблемы, - Хьюго невозмутимо наблюдал за тем, в какую жаркую схватку перерастает бой внизу, под баррикадами. - Видно у власти не хватило политической воли покончить со всем этим, а значит скоро парни из "Беркута" станут считать себя преданными. Это плохо закончиться для местной власти. Если ты не собираешься защищать своих подчинённых, никто не будет защищать тебя.
   Джону это всё отчего-то напомнило игру про Вторую Мировую. В детстве с кузенами он часто играл в неё. Только ему всегда доставалась роль немца. Напялив на себя картонную коробку, он изображал танк что прёт напролом стремясь раздавить врага. Кузены забрасывали его бутылками из-под "Кока-колы", как гранатами. Было очень весело.
   Игра в войну. Это и в самом деле похоже на игру в войну. Джон припомнил дорогу сюда, как ехал по обычному большому городу, наблюдая из окна работающие магазины, кафе и людей, что спешили по своим делам. Наверное и сейчас там, за баррикадами всё осталось по-прежнему. А здесь кипела совсем другая жизнь. Джон вспомнил как часто он видел ликующие лица студентов и школьников, как забавлялись они кидая камни в спецназ. Нет, есть и такие кто шёл в бой за идею, или потому что его попросту достала власть. Но много, очень много таких, кто пришёл сюда ради того, чтобы просто выпустить пар. Они скандировали лозунги, кричали на Майдане, бросались в драку, но при первой же опасности быстро ретировались. Джон не раз видел как такие бойцы снимали себя на камеру сотового и тут же выкладывали фотку в сеть. Вот я на баррикаде, я с флагом, я возле сожжённой машины. Для них это была игра наподобие компьютерных стрелялок, с тем лишь отличием, что не надо сохраняться. Школьники с студенты самозабвенно перенесли свои знания виртуальной войны в реал, они сбивались в группы давая себе воинственные фэнтезийные названия, Луис перевёл названия одного такого отряда, "Воины Нарнии". Как и в виртуальном мире надо лишь выбрать фракцию за которую будешь драться, а затем добиваться цели не гнушаясь методами. Ведь чем хорош виртуальный мир, когда в нём убиваешь, угрызение совести не мучают, совесть в нём не к чему. И это знание виртуального мира, ребята принесли в мир реальный. Главное чтобы было весело. Им кажется что всё будет как в играх, адреналин, азарт, красивые заставки и эпичная концовка. И громадное чувство удовлетворения от пройденных уровней, и что всё в конце само собой будет хорошо. Джон испытывал к этим парням изрядное чувство презрения. Их реальная жизнь по факту виртуальная. Скоро всё пройдёт и чувство победы и чувство свободы, и всё что у них останется, так это воспоминания, которые всегда лишь виртуальны, потому что воспоминания не имеют материальной ценности. Так Джону говорил отец. А пока толпа гнала отступающий "Беркут". И в самом деле, вся эта возня напоминает детскую игру царь горы. Смысл революции заключался в том, чтобы свалить нынешний режим, и влезть наверх. Как и в игре каждый в глубине души надеется что в нужный момент сумеет взять своё, одним рывком оказаться на вершине.
   Джон услышал возбуждённые вопли возле автобуса, посмотрев вниз увидел как толпа протестующих тащит волоком двух захваченных в плен спецназовцев. Те пытались отбиваться но куда там, на них постоянно сыпался град ударов. Солдат молотили по головам, у одного уже разбито лицо и глаз затёк кровавым месивом. В сторону пленных летели грозные, переполненные бешенством крики. Джон даже не зная украинского языка прекрасно понимал смысл тех слов безо всякого перевода.
   - Собака!
   - Ублюдок!
   - Сука!
   - Сейчас ты подохнешь!
   Это Джон читал на лицах тех, кто пинал и плевал в сторону пленённых солдат.
   - Пир стервятников начался, - услышал он как всегда ровный и спокойный голос Хьюго. - Летите падальщики, стол для вас накрыт.
   - Думаешь, их убьют? - Джону стало любопытно происходящее, как натуралисту что наблюдает за поведением диких зверей.
   - Но сначала вдоволь поиздеваются, - Хьюго перевёл взгляд в сторону развернувшейся драки, силы в очередной раз неравны, и опять не в пользу "Беркута". Порой протестующие скопом нападали на одиноких солдат, или умудрившись забросить верёвку выдернуть спецназовца из шеренги товарищей.
   Джон увидел как пленных затащили в автобус, и поспешил спуститься вниз. Едва он подошёл к распахнутым дверям машины, заметил через отсутствующие окна как избивают солдат.
   - Не стоит Джон, - перегородил ему путь Брайан.
   - Отойди, - раздражённо прошипел наследник большого капитала. До его ушей доносились жуткие крики и довольных гогот.
   - Не то чтобы я был против, но в словах твоего друга есть здравое зерно, - подал голос Луис.
   - Он мне не друг.
   - Я хочу сказать что не стоит светиться возле..., - Луис не успел договорить.
   Джон оттолкнул Брайана, тот как-то безвольно отшатнулся в сторону с безучастным лицом, и рывком вошёл в автобус.
   На полу лежал раненый солдат "Беркута", у него отсутствовал глаз, его вырвали и зияла кровавая дыра. Кровь залила лицо солдата, в уголках рта виднелись кровавые подтёки. Уцелевший глаз безжизненно уставился на лицо революционера что поставив ногу на грудь торжествующе усмехался позируя на камеру. Помимо него были ещё четверо таких же пылких воинственных молодцев. Все они в масках, но странное дело не в камуфляже, одеты как обычные люди, разве что лица скрывали. Ещё один пленный пока ещё живой со страхом смотрел на своего мёртвого товарища, и большим страхом на тех, кто пленил его. К его горлу подставили нож, из разбитого носа текла кровь, которую он машинально стирал размазывая по лицу. Солдат молодой парень, на вид ему двадцать пять лет.
   Один из протестующих размахивая бейсбольной битой что-то орал на камеру, грозя пленному. Он делал вид что хочет ударить его битой, а когда тот испуганно вздрагивал прикрывая голову от удара громко хохотал, ему явно доставляло удовольствие пугать солдата. Но вот Джон заметил перемену в лицо революционера, появилась жестокая гримаса, в глазах блеснула не злоба или ненависть, а нечто иное, дьявольское, он перехватил биту двумя руками. Джон затаив дыхание замер, прекрасно понимая что должно произойти, и пленный понял. Джон буквально вцепился взглядом в голову солдата, уже представляя себе как бита раскроит ему череп, а тот обречённо опустил руки, видимо уже смиряясь, что последует по пути погибшего товарища.
   Рассекая воздух, бита опоясала ровный полукруг и неожиданно для всех разлетелась на куски, в руках у революционера остался небольшой обломок. Он по инерции крутанулся на месте и упал на пол автобуса. Все с удивлением уставились на обломок биты, что шмякнулся рядом с пленным солдатом. Тот всхлипнув судорожно выдохнул.
   Выстрел. Он только сейчас дошёл до сознания Джона, настолько тот оказался поглощён предстоящей расправой. В той неестественной для последних дней тишине все отчётливо услышали выстрел. Пуля разорвала биту надвое, сохранив жизнь солдата. И кто стрелял? Джон повернул голову, он смотрел туда, куда смотрели Бут, Луис и Хьюго, и куда ошарашенно пялились бойцы Майдана.
   В проходе автобуса, внутри которого не осталось ни одного целого кресла, их вырывали и выбросили, освободив место для ночлега, соорудив в нём своего рода базу, стоял Брайан держа в руке пистолет. Джон увидел как едва заметная струйка дыма поднимаясь вверх растворяется в воздухе.
   - Стало быть ты взял ствол, - усмехнулся Бут. - Я был уверен в этом.
   - "Беретта", неплохое оружие для уличных войн, - оценил Хьюго запуская руку за пояс, Джон увидел как показалась рукоятка пистолета. Однако вытаскивать оружие Хьюго не спешил.
   Луис не спускал глаз с пятёрки бойцов что неподвижно сидели и продолжали непонимающе пялиться на людей, разговаривавших на английском языке. И похоже Луиса они занимали больше чем ствол в руках Брайана.
   - Нервы не выдержали Брайан, - Бут по-свойски улыбнулся. - Понимаю друг, он такого просто так не отвыкнешь. Держать пушку в руке и палить из неё особый кайф, и этот кайф в тире не получишь. Мне вот к примеру не нравиться стрелять в тире, хоть и палишь боевыми патронами но что-то не то, - Бут повернулся к мёртвому бойцу "Беркута", - нет понимаешь осознания того, что твои выстрелы реально смертельны. Никогда не понимал людей которым нравиться палить по банкам или арбузам, - Бут не сводил взгляда с окровавленного лица мертвеца. - Не могу понять, какой такой адреналин они получают. То ли дело когда ты целишься в того, кто живой, видишь как он дышит и как смотрит на тебя. Когда не мотаюсь по командировкам, получаю адреналин запатентованным для себя способом.
   - Охотишься? - Брайан не отпускал пистолет из руки, и внимательно следил за всеми, включая Джона. Отчего последнему стало малость не по себе, впервые он увидел взгляд Брайана в котором можно было чётко прочитать, дёрнешься, убью.
   - Охота не по мне, всегда не понимал людей убивающих ради развлечения, - сплюнул Бут. - Как бы странно это не прозвучало из моих уст. Я считаю охотников сучьими снобами. Свой кайф я получаю по-другому. Колеся по стране заезжаю на окраины городов и отстреливаю бродячих собак. Выбираю самых злобных агрессивных тварей и пускаю пулю прямо им в башку.
   - Я всегда считал тебя малость странным, - произнёс Хьюго, он продолжал держаться за ствол.
   - У него давно крыша поехала, - Луис заметно напрягся, революционеры переглядывались между собой и в их взглядах засквозила злоба. - Брайан ты здорово нас подставил.
   - Подай на меня в суд, - Джону показалось что он услышал нотки иронии в голосе телохранителя.
   - Несомненно, когда вернёмся домой, за создания форс мажорных обстоятельств. Тихо, - это Луис бросил по-русски, одному из революционеров что рывком вытащил нож из-за пояса, а его товарищи покрепче перехватились за дубинки. - Этих ребят надобно успокоить, - это Луис сказал своим товарищам.
   - Чёрта два они успокоятся, - теперь всё внимание Бута переключилось на революционеров. - Эти зверёныши собирались получить свой кусок мяса, с кровью, а наш приятель лишил их этого удовольствия. К тому же они всерьёз пересрались из-за выстрела, и теперь наверняка захотят отыграться.
   Хьюго не спускал глаз с Брайана, однако его настороженность теперь относилась не к телохранителю.
   - Они сейчас оклемаются, мы находимся в месте где несколько тысяч подобных ублюдков, и у многих из них есть стволы. Стоит этим парням поднять шум, как сюда сразу сбежится сотня другая их товарищей, - у Хьюго нельзя было отнять того факта, что ко всему он относился довольно спокойно и рассудительно, да ещё с неким холодком.
   Джон просто сидел и слушал, отвёл для себя роль зрителя, и это его вполне устраивало, в конце концов именно за этим и приехал сюда, наблюдать, быть зрителем. Луис обратился к революционерам, что-то довольно доходчиво принялся объяснять им. Те слушали его какое-то время, а затем разразились бранью и злобными выкриками. Тот у кого Брайан выстрелом разнёс биту показал ему средний палец с лютой ненавистью во взгляде.
   - О чём была ваша милая беседа? - Бут плавно переместил руку в карман куртки, Джон предположил что там у него находится оружие.
   - Наша милая беседа была о том, что мы дико извиняемся за нашего друга и уходим, желая скорейшей победы в их нелёгкой борьбе. Ах да, ещё пару штук баксов им на борьбу подкинем.
   - На ремонт бейсбольной биты? - хмыкнул Бут. - Ты дипломат мой друг.
   - Катись к чёрту. Как впрочем и мы, валим ребята.
   - Нет, - голос Брайана приобрёл металлические нотки. - Пусть эти ублюдки отпустят парня.
   Луис недовольно глянул в сторону телохранителя - Охлади свой накал Брайан, мы уходим и нам нет дела до этого парня.
   - Вам шакалам нет дела до этого парня, никому нет дела в этом грёбаном месте до этого парня, но мне есть дело до него, - Брайан не спускал глаз с Луиса, и не отпускал оружие.
   - Послушай меня Брайан, нас это не касается, не стоит создавать проблемы из-за хрени что может испортить жизнь всем нам.
   - Испортить жизнь? - Брайан рассмеялся. - Вы ублюдки находитесь в месте где гибнут люди и позволяете богатенькому козлу на всё это смотреть ради его развлечения.
   - О Брайан, ты говоришь как борец за справедливость, - громко захлопал Бут. - Ты становишься революционером. Быть может останешься тут?
   - Пошёл к дьяволу! - рассвирепел Брайан.
   - Пошёл бы, если бы верил в него.
   - Прикажи им отпустить парня Луис.
   - Нет. Я не стану этого делать.
   - Ты сделаешь это, иначе, - Брайан навёл на Луиса пистолет.
   Хьюго молниеносным рывком выхватил свой и нацелился на Брайана.
   - Хьюго стой, - Луис поднял ладони так, чтобы Брайан точно мог убедиться в том, что он ничего не держит в руках. - Если тут найдут тело американца, да ещё с пулей в брюхе это может обернуться большими проблемами для нас. Брайан, чего ты так вцепился в этого парня? - Луис мельком обернулся в сторону пленного.
   - Эти скоты убьют его.
   - Скорей всего так и будет. На войне такое случается всегда. Нас-то это каким боком касается?
   - Нет ни каких нас. Есть я и вы.
   - Вот оно как, - брови Луиса удивлённо изогнулись. - А как же долг, защита своего хозяина и прочая хрень?
   - Именно что хрень, - Брайан даже не взглянул в сторону Джона. - Меня эта хрень больше не касается. Скажи им чтобы они отпустили парня.
   - Нет.
   - Скажи им это Луис.
   Когда Джон произнёс это, все удивлённо уставились на него, сложилось впечатление, что про него как-то малость подзабыли. Снаружи доносились выстрелы, крики, ночную темноту то и дело разрывал свет петард. Свет нестройными лучами попадал в автобус создавая причудливые тени.
   - Скажи им это Луис, - повторил приказ Джон.
   Луис нехотя повернулся к революционерам и перевёл желание Брайана. Те едва заслышав их разъярились окончательно. Они стали громко кричать и Хьюго с опаской стал оглядываться по сторонам, выглядывая из разбитых окон не услышал ли их кто.
   - Надо валить.
   - Надо чёрт возьми, надо, - согласно кивнул Бут. - Вот только теперь это представляется несколько затруднительно из-за нашего друга в котором проснулся гуманизм.
   - Что они сказали? - Брайан напряжённо вглядывался в революционеров, а пленный солдат уставился на него с таким изумлением, казались его глаза вот-вот вывалятся из орбит.
   - Догадайся, - резко бросил Луис, по его лицу видно что дело принимает дурной оборот.
   - Тогда передай им ещё это. Если они не отпустят парня, я прострелю козлу что размахивал битой колено. Это для начало.
   - Что?
   - Передай это Луис, - вновь подал голос Джон.
   Его захватили события, что так внезапно повернулись в этом автобусе. Пусть он не увидел как бита проламывает череп, но сейчас может стать свидетелем как Брайан подстрелит придурка стоящего перед ним всего-то в нескольких шагах. Теперь Джон не сводил с него взгляда, жадно ожидая развязки, и как был уверен в душе кровавой развязки.
   Луис выругался, но подчинился требованию Джона.
   Революционеры замерли на месте, они застыли не из-за страха, а готовясь нанести удар. По злым глазам понятно, что и в голову им не могло прийти сдаться. Они здесь сила, они тут мощь! Боевик что держал нож рядом с горлом пленного, резко дёрнулся, явно намереваясь перерезать это горло. Не успел. Раздался выстрел. Джон увидел как пуля влетела в лоб революционера. Он действительно увидел это. Как в замедленном кино. Раскалённый кусок металла пробил лоб, в сторону брызнули ярко-красные капли, боевик неестественно откинул голову назад и завалился на спину, грохнувшись на пол. Последнее что Джон успел разглядеть в его глазах, удивление. Этот человек в самый последний миг перед смертью не мог поверить в то, что его убили.
   - В яблочко, - выдал вердикт Бут.
   Ещё один революционер бросился в сторону выхода. Второй выстрел и он также с простреленной головой остался лежать в автобусе. Оставшиеся два разом грохнулись на колени, подняв руки вверх. Пленный невидящим взглядом блуждал по автобусу, в его голове явно не сходилось то, чему только что стал свидетелем.
   Джон смотрел на то, как течёт кровь из простреленной головы, из ровного круглого отверстия сочилась струйка крови создавая красную лужицу на грязном полу. Выстрел и нет человека. Всё так просто. Мир избавился от одного бесполезного рта, рта который не работал а разрушал желая доказать всему миру, и в первую очередь себе, что он вправе нагнуть этот мир и мир проглотит это как горькую пилюлю. А теперь лежал с пробитой головой и с пустым мёртвым взглядом. Джона охватило странное возбуждение. Ему хотелось также навести ствол в голову кому-нибудь и спустить курок. Но признался себе что сейчас, на данный момент не сможет поступить так. Ему не хотелось стрелять вблизи человека, лучше бы сделать это на расстоянии. Или быть может всё-таки стоит попробовать? Джон не отдавал себе отчёта в том, что сейчас он сжимал рукоять пистолета так, что у него побледнели пальцы. Ему страстно хотелось нажать на курок.
   - Джон, - осторожный голос Луиса вернул его в сознание. - Ты с нами?
   - Да.
   - Рад слышать это, - Луис покосился наружу, оттуда продолжали доноситься звуки борьбы. - Надо уходить.
   - Просто так уже не уйти, - Хьюго, он всё же достал оружие, стволом указал двух оставшихся революционеров. - Они поднимут шум, если сами не начнут бить в спину. От них нужно избавиться.
   - Может предоставим это нашему другу? - Буту похоже нравилось то, что происходило.
   Брайан подошёл к пленному, тот сидя на полу начал пятиться назад, со страхом глядя на мрачного лысого человека с затуманенным взором. Брайан схватил его за шиворот и заставил подняться. Затем сорвал с него верхнюю одежду.
   - Брайан друг мой, неужели предпочитаешь пожёстче, - Бут откровенно издевался над телохранителем.
   - Иди, - Брайан вытолкнул из автобуса пленного солдата, без бронежилета и верхней одежды он теперь походил на обычного революционера с Майдана. Солдат "Беркута" нерешительно затопал вглубь улицы, на которой шла суматошная и беспорядочная борьба.
   - Ты спас человеческую жизнь приятель, Бог обязательно учтёт это. А вот дьявол учтёт то, как ты отправил нему две души, - Бут бросил взгляд на оставшихся двоих бойцов Майдана. - С этими как поступим?
   - Не наша забота, сейчас мы уйдём, а Брайан останется для того, что бы эти два придурка не подняли шум, - голос Луиса как никогда стал похож на командирский. - И он как хочет, так и решит эту проблему.
   - Что ж Брайан ты прикрываешь наш отход, - весело произнёс Бут. - Наверное как в славные добрые времена в армии. Остаётся один, чтобы спаслись другие. Ты помнишь правила Брайан? Если отряд отходит так далеко, что оставшийся их не может догнать, его не ждут.
   - Уходим.
   - Куда пойдём?
   - Может в посольство? - Луис покосился на Джона, как показалось тому с некой надеждой.
   - Нет, - замотал головой тот, - остаёмся.
   - Ещё не натешил самолюбие, - хрипло выдавил из себя Брайан.
   - Не твоё дело.
   - Тут ты прав, не моё, уже не моё. Я увольняюсь.
   - Но остаёшься, чтобы прикрыть наш отход, - напомнил Луис.
   На Джона слова Брайана не произвели ни какого впечатление, ему искренне плевать на Брайана, как плевать на то останется он с ним, или уйдёт.
   - Выходим.
   Луис повёл отряд обратно на Майдан, уходя с улицы Грушевского под звуки набирающей ожесточение борьбы. Напоследок Джеймс, сам не понимая зачем, оглянулся назад, в сторону автобуса. Он видел силуэт Брайана стоящего в проходе и для чего-то вытянувшего руку, в которой держал "Беретту".
  
   - Чего? - Бут с насмешкой ставился на Джона.
   Они наши пристанище в правительственном здании, что захватили революционеры. Хьюго разыскал им горячей еды и теперь они жадно поглощали её, чувствуя как оживает порядком замёрзшее тело. Луис слишком долго кружил по Майдану выбирая подходящее укрытие, останавливаться в многочисленных палатках на улице не хотел, а попасть в здание, где стопроцентно тепло и есть еда было довольно сложно. Но пара сотен баксов убрали барьеры препятствий с пути. В итоге лишь под утро отряд нашёл нужное убежище.
   Хьюго внимательно смотрел на Джона, а Луис меланхолично помешивал ложкой суп.
   - Не самая здравая идея Джон, - тихо, едва слышно произнёс Луис.
   - Отчего, мне так лично его идея кажется забавной, - Бут отложил пустую миску в сторону. - Разве парень не заплатил за своё развлечение, пусть получит сполна.
   - Бут ты можешь хотя бы иногда мозги включать? - Луис выглядел сердитым.
   - Причём тут мои мозги, - Бут достав зубочистку принялся ковыряться в зубах. - У него свои мозги есть, я лишь слежу за тем, чтобы с нашим клиентом ничего не случилось, пока он развлекается по полной. Ради чего он собственно сюда и приехал.
   - Джеймс ты в самом деле этого хочешь? - Луис задумчиво потёр подбородок, он уже основательно зарос, как и у остальных. Даже Джон к собственному удовольствию заметно нарастил щетину.
   - Да, - перед глазами Джеймса постоянно всплывала картина, когда Брайан залепил пулю в лоб бойцу с Майдана. - Но я понимаю что не могу выйти и начать палить направо и налево.
   - Это не придётся делать, можно поступить как в Каире, - Бут пнул пустую миску и она полетела по коридору.
   - Как в Каире? - хмыкнул Луис. - Украина не Египет, тут ты не сможешь поступить также как в Каире.
   - Отчего?
   - Украина всё же Европа, - начал было Луис.
   Бут тихонько рассмеялся - Какая на хрен Европа? Ты посмотри как немцы и поляки к ним относятся, только внешнее приличие не позволяет Варшаве, Лондону и Берлину назвать Украину вторым сортом, потому что скажи они это, Россия сразу выиграет. Немцы смотрят на украинцев точно так же, как и во время войны, это жизненное пространство для Германии, дешёвые руки, дешёвые проститутки, дешёвое производство.
   - Но Киев всё же не Каир, - продолжал настаивать на своём Луис.
   - Тогда найди мне десять отличий, - ухмыльнулся Бут. - Чем эта революция отличается от той что была в Египте? Те же лозунги, те же призывы и обещания, также мировое сообщество выражает обеспокоенность происходящим и нарушением прав человека. Всё то же самое Луис, и ты видишь это как и я.
   - Да, но Украина..., - Луис не желал сдавать позиции.
   - Украинец от араба отличается только цветом кожи, но европеец относится к украинцу точно также как к арабу. С тем же презрением и с тем же высокомерием. Луис не забивай голову такой мелочью. Джон, - Бут хлопнул по плечу парня, - ты получишь желаемое.
   - И как?
   - Ты хочешь стрелять в людей и получишь желаемое, в конце концов ты за это платишь.
   - А как вы это устроите? Я так понимаю речь шла о Каире неспроста.
   - Верно, - Бут потянулся к стакану с кофе. - Мы поступим точно также как в Каире, там мы нашему клиенту устроили шикарное сафари развлечение.
   - То есть? - Джон отхлебнул остывший кофе, поморщился, что за дрянь.
   - Мы найдём хорошую точку обзора, чтобы она не сразу бросалась в глаза, выждем нужное время и дадим тебе оружие.
   - Что за оружие? - глаза Джона загорелись в предвкушении нечто особенного.
   - Снайперская винтовка, - Бут выплюнул кофе на пол. - Отличная штука, сделана на заказ, на пару сотен метров бьёт наповал и никто никогда не отследит её, потому что больше таких нет. А когда натешишься в полной мере, мы наконец-то покинем эту грёбаную страну и я с наслаждением выпью настоящего кофе, а не этой дряни.
   - Ты становишься ворчливей, - заметил Хьюго.
   - Я становлюсь старше.
   - Ты становишься стариком, - Хьюго достал из рюкзака бутылку с водой, сделал небольшой глоток. - Видно что тебя начинает тяготить всё это.
   - Намекаешь что пора на покой?
   - Да, - Хьюго спрятал бутылку обратно в рюкзак, вытянулся на полу, положив рюкзак под голову. - Мне надо отдохнуть.
   - Нам всем надо отдохнуть, - Луис прислонившись спиной к стене закрыл глаза. - Бут ты первый дежуришь. Джон, тебе тоже стоит поспать, может после сна в голове проясниться.
   Джон хотел было поставить Луиса на место, но передумал. Поднимать гвалт не стоит, лишь привлечёт ненужное внимание. К тому же усталость давала о себе знать, веки словно свинцом наливались, казались такими тяжёлыми. Только сейчас он понял как сильно хочется спасть.
   Джон брёл по пустой тёмной улице, тревожно вглядывался в разбитые окна ближайших домов. В них не было света. Кругом царила тишина, лишь хруст разбитого стекла и подтаявшего снега под ногами нарушали эту мрачную тишину. Улица была заполнена разнообразным хламом, перегорожена мусором в высоты в несколько метров, в сожжённых скелетах машин ветер выводил унылую трель. Не было ни души, живой души. Это отчётливо чувствовалось. Воздух переполнен гарью и бензином, жженой резины и пороха, вонью отходов и мочи. И ко всему этому примешивался едва уловимый странный запах. Джон принюхался, казалось несло железом, но потом неожиданно понял что это кровь. Запах крови был тонкой ноткой в череде густых смрадных запахов.
   Где же люди? Джеймс то и дело задавался этим вопросом, оглядываясь по сторонам. Только дома, только обезлюдевшие улицы и знакомая площадь заставленная палатками возле которых в бочках горели костры. Вот коктейли Молотова с торчащими из горлышка тряпками, вот дубинки и биты, на некоторых застывшие ржавыми пятнами кровь, мятые щиты. И нет никого.
   И вдруг... Что это? Резко обернулся на шум Джон. Он увидел тучу воронья. Громко хлопая крыльями и оглушительно каркая вороны кружили над кем-то. Джон бросился в ту сторону. Его самого удивило с какой скоростью он бежит, не бежит а прямо летит над землёй, делая прыжки в несколько метров. Среди палаток заметил одинокую фигуру человека. Джон бросился к нему и ... Он не мог понять как это произошло. Как разом перекусил шею человека с наслаждением ощутив горячую солёную кровь что забурлила из разорванной артерии. Тут в осколке лобового стекла машины он увидел нечто что внешне походило на него. Жуткого вида существо с горящими красным огнём глазами в который горела неутолимая жажда крови. Испугавшись этого вида Джон отпустил человека и услышал за своей спиной чьё-то дыхание. Едва он повернулся, как лбом почувствовал холодную сталь ствола. Перед ним стоял Брайан с безумным взглядом. И глядя Джону в глаза, спустил курок. Когда раздался выстрел, Джон закричал.
  
   - Дурной сон? - ровный голос Хьюго вернул Джона к действительности.
   Сон, Джон ладонью стёр холодный пот со лба. Всего лишь сон.
   - Всё в норме, - собственный голос казался ему противным из-за хрипоты. - Где Бут?
   - Ждёт тебя в нужном месте, с гостинцем.
   - С гостинцем? - непонимающе нахмурился Джон. - Ах да, - припомнил слова Бута насчёт снайперской винтовки. - Уверен что гостинец хорош.
   - Просто отменный, - Хьюго пристально разглядывал Джона, и тому от холодных цепких глаз стало не по себе.
   - Не стоит так пялиться, дыру во мне прожжёшь, - бросил Джон поднимаясь на ноги.
   - Ты себе во сне губу прокусил.
   - Что?
   Джон дотронулся до нижней губы, неприятная тёмная вязкая жижа прилипла к пальцу. Только сейчас он почувствовал как пульсирует терпимая тупая боль. И сразу вспомнился вкус крови который он ощутил во сне. Так значит это его кровь. Джон сплюнул её остатки на пол.
   Бред, просто привиделся бред, что немудрено учитывая события последних дней. Джон довольно быстро взял себя в руки. Он никогда не был суеверным, практически не верил в Бога. Практически, потому что в детстве бывал в церкви, его туда водила бабушка, строгая женщина закалённая старыми правилами протестантского лона. Мать рьяной верующей не была, а отец и вовсе считал посещение церкви пустой тратой времени, хотя по-своему в Бога всё же верил. Его вера в него заключалась в том, что Господь даёт достаток и богатство тем, кто по его мнению может достойно распорядиться деньгами. Отец любил приводить в пример притчу по то, как господин раздал меры серебра своим слугам, а по возвращению потребовал отчёта. Первые двое слуг сумели пустить серебро в оборот и получить навар, а третий отказался делать это на деньги хозяина.
   - Так и в жизни Джон, - разглагольствовал отец сидя в кресле перед камином держа бокал с бренди, - Господь никогда не дать богатство тем, кто не знает что сделает с деньгами. Дай бедняку прорву денег, что он сделает в первую очередь? Будет тратить, тратить, на дома, машины, шмотки, дорогое шампанское и дорогих женщин. И в конечном итоге опять останется ни с чем. И Господь видит это, и поэтому даёт больше тем, кто больше всего этого достоин. Деньги должны служить деньгам, чушь всё про игольное ушко через которое верблюду легче пройти, эту чушь придумали позже, такие как тот слуга, что не собирался пускать деньги господина в оборот. Деньги любят тишину, счёт и уважение к себе. А бедняк деньги не уважает, он на них молиться, потому что в них видит избавление от своих бед. А молиться нужно Господу, именно поэтому он и не раздаёт богатство направо и налево.
   В общем, с Богом Джон был на короткой ноге, он в него попросту не верил.
   - Куда мы должны идти?
   Хьюго поднялся забрасывая рюкзак на плечи - Тут недалеко, всего лишь улицу перейти.
   - А где Луис?
   Хьюго пожал плечами.
   - Мы будем его ждать или искать? - Джон был просто в нетерпении, ему хотелось увидеть гостинец Бута воочию.
   - Лучше его подождём, - светловолосая голова склонилась над толпой, выискивая товарища. - Не стоит делиться сейчас, на улице обстановка накалена до предела, по сути идут самые настоящие уличные бои.
   - А что было вчера? - Джона не пугала, уже не пугала перспектива очутиться на линии обстрела.
   - Вчера была разминка, сегодня главное спортивное состязание, игра на выбывание, - серые холодные глаза казалось ощупывали Джона стремясь найти изъян. - Сегодня прольётся много крови.
   - Ты уже подобное видел?
   - Разумеется, - Хьюго махнул рукой Луису который о чём-то разговаривал с мужчиной в военной форме с красным лицом. - Все эти революции сделаны под один шаблон. В Сербии, Египте, Тунисе. Сперва мирная демонстрация, затем провокация неизвестно с чьей стороны, как следствие противостояние перерастающее в столкновение, и как правило трупы, много трупов чтобы убедить весь мир в том, что в мирных протестующих власти стреляли чуть ли не из пушек. Для победы нужны сакральные жертвы, из тех чьи фотографии будут вывешивать в "Фейсбуке" и транслировать на весь мир самые честные и демократичные телеканалы говоря о жестокости местных властей. А затем сакральных жертв ждёт забвение, они как презервативы, их использовали раз, и больше в них нет нужды, свою роль они сыграли.
   - Ты циничный человек Хьюго, - Джона даже позабавили эти слова. - А ещё ты говоришь довольно складно, не так как Бут.
   - Я закончил университет.
   - И какова твоя первая профессия? - Джону даже стало интересно.
   - Учитель начальных классов.
   Лёгкий смех Джона потонул в шуме множество голосов. Он мог представить своего собеседника кем угодно, от бакалавра юриспруденции до магистра исторических наук, но чтобы учитель, да ещё младших классов.
   - Твоя реакция вполне предсказуема, - Хьюго был безразличен смех, - многие так себя ведут. И предвидя следующие расспросы, а все они идут словно под копирку, хочу сказать, что я стал наёмников не сколько ради денег, сколько ради войны.
   - Войны? - Джон с ещё большим любопытством разглядывал Хьюго.
   - Да. Как-то сидел на уроке выслушивал лепет детишек и вдруг мне пришло в голову что с большим бы удовольствием взял бы автомат и перестрелял весь класс к чёртовой бабушке.
   - Ты был готов убить детей? - что за любопытный парень.
   - Я был готов убить людей, - глаза Хьюго оставались холодными и цепкими. - Я просто представил их дальнейшую жизнь. Старшие классы, колледж, если кому повезёт, кому повезёт больше университет, затем работа. Большинство из них превратилось бы в офисный планктон, ради того чтобы вогнать себя в кредиты и выплачивать их большую часть своей жизни. Их ждала участь вечных доноров нашей финансовой системы, они как рабы на галерах обязаны будут поддерживать на плаву корабль, которым управляют другие.
   - Такие как я? - Джон подумал что в голове Хьюго скрывается откровенная хрень.
   - В частности. А ещё решил для себя что мне порядком надоело жить в обществе где все друг другу улыбаются, но при этом в глубине души посылают соседей куда подальше. Мне надоело видеть фальшивые улыбки и жить фальшивой жизнью, я хотел реальности.
   - И в конечном итоге твоя реальность привела тебя в наёмники?
   - "Дикие гуси", так называется та частная армия. При вступлении меня спросили только обо дном, готов я жать дерьмо? Я ответил, если дерьмо настоящее, то готов.
   - И ты уверен что сделал правильный выбор?
   - По крайне мере это мой выбор, первый с момента появления на свет.
   - О чём у вас идёт разговор? - наконец-то Луис добрался до них.
   - Хьюго кратко посвятил меня в свой жизненный путь.
   - Он действительно забавен. А ведь мог бы сейчас пить кофе во время урока, и потрахивать молоденьких училок.
   - А как ты очутился в наёмниках?
   Луис чуть пожал плечами показывая что ничего особенного в этом не было - Я рос в бедном квартале, чтобы выбиться в люди надо было стать или священником, или спортсменом, или полицейским. Но меня прельстила возможность поступить в колледж за счёт государства после того, как отслужу положенный срок. А потом я просто решил остаться, мне по нутру такая жизнь. Нет ответственности, нет особых обязанностей и крайне мала вероятность что я доживу до пенсии.
   - И тебя это устраивает?
   - Лучше умереть молодым, соря деньгами, чем потом откладывать гроши на лекарство в старости.
   - Не верю я твоим словам Луис, - Джон действительно сомневался в том, что Луису уж так безразлично будущее.
   - А я не нуждаюсь в твоём доверии Джон, - Луис произнёс это тихо, пристально глядя в глаза собеседнику.
   - Доверие к партнёру важный козырь в ведении дел, - молодой человек решил немного покуражиться над своим телохранителем.
   - Нет, важный козырь в ведении дел это возможность схватить партнёра за яйца и сжать их в нужный момент, чтобы твой партнёр никуда не делся, и знал, насколько зависим от тебя. Может подобный подход к делу и не повышает доверие, зато приносит результат.
   - Предпочитаешь играть по жёсткому? - Джон был снисходителен к Луису.
   - Предпочитаю всегда расставлять точки в нужных местах, во избежание недоразумений.
   - Из тебя Луис выйдет отличный управляющий компанией, жёсткий, циничный и всех держит в ежовых рукавицах за нужное место.
   - Я обязательно подумаю о смене деятельности. Выдвигаемся.
  
   Они вышли на улицу, царит обычный бардак, характерный для центра Киева в последние недели. Это на первый взгляд. Но если присмотреться, то произошли существенные перемены. Ещё вчера протестующие хоть и имели стычки с милицией, но всё же были готовы идти на переговоры, то сегодня их устраивала только победа над системой. Уже не выдвигались абсурдные условия, переговоров просто больше не будет. Революционеры разбились на два лагеря, первый самый многочисленный стоял на месте и бурно обсуждая, освещал ход уличный боёв. Тут же ползали журналисты едва ли не со всей Европы и Нового Света в касках, бронежилетах судорожно выискивая нужные кадры. Желательно те, где была кровь. Вид горящих баррикад и спалённых коктейлями Молотова машин уже не хватало. Вторая часть Майдана разделилась на боевые отряды и штурмовали позиции "Беркута". И как всегда под несмолкаемый грохот канонад световых и шумовых гранат, только к этим звукам примешались выстрелы автоматов. Пока одни делали революцию, другие глазели на то, как умирают люди, с улыбкой фотографируя себя на фоне пылающего родного города.
   Они не должны заслуживать больше того, что имеют сейчас, пришло в голову Джону. Он смотрел на молодых ребят которые с весёлым визгом отскакивали в сторону когда до них долетали осколки от разорвавшихся гранат. Смотреть на то, как полыхает родной город задыхаясь в дыму и копоти, заваленный тоннами мусора и при этом вещать в камеру что они рады тому что вот-вот свергнут ненавистный режим, на такое идут те, кто не связывает свою жизнь со страной в которой родился. Джон отдавал себе отчёт что ни Луис, ни Хьюго или Бут не пошли бы на такое в Вашингтоне, не смотря на то, какими мерзавцами по сути они являются. А эти словно дикари готовы крушить собственный дом, ради той выгоды, что им посулили лощёные лица из Брюсселя и Берлина. Правда были и такие, что собирался остаться в стране, но при этом выгнать тех, кто не подходил под описания настоящего украинца. Джон мысленно пожелал им победы, не потому что симпатизировал им, потому что знал, окажись эти ребята у руля власти, они попросту вгонят в долги страну. А это значит им понадобиться кредиты, значит, отцу подфартит.
   - Мы должны быстро перебраться вон в то здание, - Луис указал гостиницу в другой стороне улицы. - Там нас ждёт Бут.
   - Почему так далеко?
   - Потому что там идеальная точка обзора, это здание находиться в тылу протестующих, и оно подконтрольно только им.
   - Они нас туда пропустят? - Джон заметил как трое людей тащили раненого товарища положив того на одеяло. Тот прикрывал лицо ладонью и громко стонал.
   - Я уже обо всём договорился. Уладил дела с комендантом отвечающим за это здание.
   - Неужели? - тут Джону вспомнился дородный тип с красным лицом и военной форме. Как всё легко уладить, когда есть деньги, даже идеалы революции не могут устоять перед ними. Впрочем, о каких идеалах идёт речь, если они изначально оплачивались из широких карманов западных фондов. Отец как-то сказал, что все революции оплачиваются кровью народа и деньгами тех, кто в этом заинтересован. А ещё как-то обронил, что первая и последняя независимая революция в этой Вселенной произошла во время восстания Люцифера против Бога, и что человечество не извлекло из этого ни какого урока. А что за урок? Он прост, Люцифер был изгнан из рая в ад. Тут Джон про себя усмехнулся, получается все эти либералы что вопят о смене режима силой ради прав человека верные поклонники падшего ангела. Ведь если смотреть на это с их точки зрения, Люцифер хотел свободы и восстал против системы Отца, той самой упорядоченной системы, которую так жаждут развалить те, кто грезит о неограниченной свободе.
   - Двигаемся зигзагами, не останавливаемся на открытой местности, перевести дух можешь лишь там, где сумеешь укрыться.
   Луис рванул первым, Джон ощутил в спину лёгкий толчок, Хьюго показывал что ему следует бежать. Петляя среди мусора и чёрных от дыма бочек, троица без труда добралась до захваченного повстанцами дома. Джон перевёл дыхание, не то чтобы сильно устал, но так бегать всё-таки не привык. Даже рюкзак за спиной несколько потяжелел.
   Стоящий возле входа боец в, как обычно чёрной скрывающей лицо маске, что-то грозно выкрикнул им, да ещё потряс перед носом Луиса пистолетом, явно наслаждаясь внезапно обретённой силой. Луис спокойно отвёл ствол что тыкали ему в нос, произнёс несколько слов и охранник у дверей замер в нерешительности. А тут ещё Луис полез в карман и достал небольшой лист бумаги с печатью и подписями. Стоящий в дверях боец взял её повертел в руке, внимательно прочитал шевеля губами, у Джона сложилось впечатление что читал тот по слогам, затем внимательно оглядел троих пришлых людей что припёрлись к зданию и отошёл с дороги.
   - Пошли, - коротко скомандовал Луис.
   Это захваченное здание мало чем отличалось от тех, в которых они уже успели побывать. Разве что при виде чужаков бойцы что были внутри отворачивали лица или поспешно натягивали маски на лица. Мало кто в здании обратил внимание на троих людей в обычной одежде с дорожными рюкзаками на спине, таких было множество. Да и суматоха царящая повсюду не располагала к пристальным взглядам. Народ бурлил, кипятился в собственном соку из желания сокрушить, что-нибудь сломать, выскочить на улицу размахивая битой или дубиной. Джон обратил внимание на то, что большинство молодых людей находились в изрядном возбуждении. С одной стороны неудивительно, с другой.... Джон повнимательней пригляделся к группе парней стоящих возле стены. Они шумно галдели бурно жестикулируя, а зрачки неестественно расширены. Джон принял их за наркоманов.
  
   Джон следовал за Луисом, про себя отметил что должно быть это правительственное здание, слишком чопорная обстановка, да и наличие ковровых дорожек на полу это косвенно подтверждало.
   Они прошли на последний этаж, поднялись по железной лестнице на крышу, протиснувшись через узкий люк, и оказались на чердаке где царила тишина, шум боёв практически не долетал сюда, пустота и полумрак.
   - Добро пожаловать в царство голубей, пыли и грязи, - голос Бута гулким эхом разносился по чердаку. - Как дела Джон? Готов к дальнейшим приключениям? - силуэт Бута высвечивался возле одного из распахнутых окон.
   Определённо, Бут нравился Джону больше остальных - Готов.
   - Рад за тебя. Иди сюда парень, - Джон подошёл к Буту. - Гляди, - тот выставил перед ним продолговатый футляр. - Раздобыл, пока ты спал. Сходил кое-куда, навестил кого нужно и вот перед тобой эта красотка, - щёлкнув застёжками, открыл футляр.- Наслаждайся друг, - хлопнул по плечу Джона.
   Взору Джона предстала винтовка, с длинным столом, чёрная. Он прикоснулся кончиками пальцев к металлу, оружие отозвалось приятной прохладой. Оптический прицел молча ждал своей минуты. Джон неловко достал винтовку из футляра.
   - Сними рюкзак, он будет сковывать движения, - Бут перехватил винтовку пока Джон стягивал рюкзак с плеч. - Сейчас вставлю магазин.
   Щёлк, и обойма готова выпускать на волю смертоносные заряды.
   - Целься в тех, кто на переднем края борьбы, не стреляй в зевак что стоят на месте. Выстрелил, тут же прячься, не выдавай позиции, - Бут инструктировал его как бравый сержант зелёного новобранца. - Старайся выстрелить между ударами сердца.
   - Это как? - Джон неумело держал винтовку в руках.
   - Подстраивайся под стук сердца, если ты нажал на курок по время удара, то выстрел может не получиться. Даже такая мелочь заставит тебя промазать. Возьми винтовку, да нет, - Бут показал как это стоит делать правильно, - хорошо. Сейчас успокойся, да успокойся ты чёрт возьми.
   Но Джону нелегко взять себя в руки, приятное волнение колотило его сердце с такой скоростью, что эти самые руки то и дело подрагивали. Дуло винтовки заметно ходило в стороны. В таком возбуждении Джон мог просто палить в никуда, попасть будет весьма трудно. И понимая это, Джон сделал глубокий вздох.
   - Правильно, - услышал он одобрительный голос Бута. - Дыши почаще, да поглубже, сумеешь успокоиться.
   Джон послушно следовал советам Бута, даже закрыл глаза на пару минут приводя разум в порядок. Когда открыл, первым делом взглянул через оптический прицел.
   - Выбери мишень и веди её, - голос Бута звучал ровно, словно старался не нарушить то равновесие что приобрёл Джон. - Воспользуйся тем моментом, когда цель станет наиболее уязвима.
   - Как это понять? - Джон разглядывал людей через прицел.
   - Ты это поймёшь парень, поверь мне, если решишься нажать на курок, то сумеешь ощутить тот самый момент.
   Джон разглядывал людей бегающих по улице, группами и в одиночку. Они наседали на милицию, заставляя тех отступать назад. Сейчас революционеры не стояли на месте, они наступали. Прикрываясь захваченными щитами и используя весь боевой арсенал который имели или смогли изобрести. Беспорядочная пальба носилась над улицей то и дело заставляя вороньё и голубей испуганно взмывать в небо по которому плыли чёрные тучи от всё ещё горящих покрышек. Только сейчас Джон сумел разглядеть весь тот бардак и хаос что творился внизу. Улицы перекрыты баррикадами, палатки, горы мусора и между ними и на них уйма народу, люди что-то кричат, размахивают флагами, кидают камни и коктейли. Люди просто истребляли друг друга поддавшись как один внезапному порыву разрушения.
   Интересно как бы на это отреагировал отец? Наверняка выдал очередную заумную фразу что подчерпнул из книг. А как бы отнёсся к этим людям? Уверен что презрительно. Для отца мир делился на тех кто власть держит, и на тех кто эту самую власть обслуживает. И те кто обслуживает власть, своё положение должны знать. Отец верит в то, что миру нужно классовое неравенство, что каждый сверчок должен знать свой шесток. Иначе начнётся хаос, который приведёт к анархии и разрушению установившегося строя. Ведь все хотят быть наверху, все хотят быть элитой, а это право не даётся всем, а лишь избранным. В таком мире живёт отец и продолжает жить, не обращая внимание на любые перемены, так как твёрдо уверен в том, что всё всегда возвращается на круги своя. В общем-то, мир отца довольно прост, есть те кто ведёт, и те кто следует за ними. И это правило применимо кто всему, от социального устройства, до миропорядка. А ещё Джон вспомнил как будучи ребёнком лет восьми увидел ровесников игравших на улице, из салона автомобиля. Он едва успел открыть дверь, хотел выбежать к ним, но отец остановил его.
   - Куда вы собрались молодой человек?
   - Я хочу поиграть с ребятами сэр, - залепетал в своё оправдание ребёнок.
   Отец решительно захлопнул дверь - Тебе не стоит этого делать.
   И тогда Джон спросил - Почему? Я чем-то не похож на них?
   - Это они не похожи на тебя. Уясни одну вещь Джон, не они должны принять тебя, а ты решаешь, хочешь ли видеть их рядом с собой, нужны ли они тебе.
   Сейчас глядя на группу людей прикрывающихся железными щитами, которые пригнувшись, упрямо подступали к позиции "Беркута" Джон повторял про себя эти слова.
   - Я решаю нужны ли вы мне.
   Луис несколько озадачено глянул на сосредоточенного Джона, лицо Хьюго осталось невозмутимым, а Бут усмехаясь ждал выстрела.
   Джон не услышал выстрела, так был поглощён своей целью, зато почувствовал отдачу в плечо. А в прицел увидел как пуля попала в дерево, вырвав из ствола щепки. Поблизости стоял протестующий, немолодой, если судить по телосложению и седым волосам, мужчина в марлевой повязке, на нём обычное пальто, на голове военная каска, в руке резиновая дубинка. В такой героической амуниции он штурмовал врага, укрываясь за щитами что несли его союзники идущие впереди. Ни кто из этой группы не услышал выстрела и не обратил внимания на разлетевшиеся во все стороны щепки. Ни кто кроме этого мужчины, недоумённо уставившись на подстреленный ствол дерева.
   - Меняй позицию, - потребовал Бут.
   Но оптический прицел уже поймал цель. Джон заметил как тот внимательный революционер сообразил что произошло. И как это открытие его поразило. Потеряв чувство страха, он выпрямился в полный рост и принялся судорожно оглядываться назад. Джон нажал на курок, на этот раз отчётливо услышал выстрел, и увидел как пуля попала в бедро мужчины, как брызги крови разлетелись в стороны словно щепки. Тот упав на землю, покатился корчась от боли.
   - Прячься мать твою, - Бут рывком откинул Джона от окна.
   - Джон ты мог выдать нас, надо было сразу менять позицию, после первого же выстрела, - поддержал товарища Луис.
   Но Джон не слышал их, в его ушах стоял гул биения собственного сердца. Пульсирующие удары мощными толчками разносили кровь по жилам разогревая её так, что Джону казалось он буквально горит. Возбуждение дало ему такой всплеск адреналина, о котором раньше и не догадывался. Он чувствовал себя львом, ощутившим вкус крови жертвы, и хотел ещё.
   - Когда я могу сделать выстрел?
   - Наш мальчик растёт, - ухмылочка Бута растеклась по лицу. - Минут через десять, думаю, вряд ли кто обратил внимание на твой выстрел, на улице царит такая пальба, что одиночный звук винтовки просто тонет в ней. Подожди малость, и вернёшься к своей новой забаве.
   - Я предлагаю ..., - начал было Луис, но Джон остановил его взмахом руки, он прекрасно понимал что хочет предложить Луис, останавливаться не собирался.
   - Как ты оказался в армии? - спросил Джон у Бута.
   - Как я оказался в армии? Значит, у остальных уже спрашивал. Проводишь опрос или просто так интересуешься? А впрочем, - Бут достал из внутреннего кармана куртки небольшую фляжку, показывая её Луису пояснил. - Извини босс, нарушу правило, - откупорив, сделал глоток. - Это бурбон, настоящий бурбон из родных мест. Не спрашивайте парни как и где я достал его. Как оказался в армии? Дед помог. Как-то раз у меня зашёл разговор с родителями чем я должен заняться в жизни, какой выбор должен сделать. Такое у всех происходит в определённый период взросления, - Бут вновь сделал небольшой глоток. - Признаться, я не знал чем должен заниматься, не знал и всё. Родители мне мозг вынесли, а отец ещё и лекцию прочёл на тему того, каким бездельником я выросту. Разозлился на своего предка я тогда знатно, повздорили мы с ним, ну и выкрикнул ему в лицо, отстань от меня, а не то я тебя грохну. Разумеется убивать я его не собирался, просто достал он меня и всё. А на следующий день дед, он слышал нашу ссору, взял меня на охоту. Мы подстрелили кабана, и тут дед мне говорит, что армия это замечательное место, я спрашиваю почему? А потому что внучок, в если ты убьёшь человека в обычной жизни, так сказать по своему желанию, то ты преступник и убийца, а если сделаешь это по приказу дяди Сэма, то герой защищающий страну. В армии государство даёт тебе право быть убийцей и не нести за это наказание. Дед, мудрый всё-таки был чёрт.
   - Всё в этой жизни гораздо проще, - улыбнулся своим мыслям Джон.
   - Гораздо проще чем ты думаешь. А теперь скажи мне Джон, как же ты стал такой важной шишкой в свои-то юные годы? - Бут ухмыляясь отпил из фляги.
   На что Джон ответил так честно, как никогда в своей жизни не отвечал - У меня просто не было выбора, я тот, кем родился.
   - Ты родился большой шишкой, - Бут скорчил шутливую гримасу. - Ах ты бедняжка, угораздило тебя родится в семье императора.
   - Кого? - удивлённо переспросил Хьюго.
   - Ну а как ещё назвать человека с таким положением, такими замашками и с такими тайными желаниями, - Бут щёлкнул ногтем по стволу винтовки. - Знаешь Джон, можешь вновь вернуться на позицию.
   Луис собрался было запротестовать, но Джон уже вновь стоял у окна.
   Он быстро нацелился на группу, укрывшуюся за баррикадами из шин, а также наспех возведённых стен из выковырянной брусчатки.
   Между ударами сердца, повторяя про себя совет Бута Джон выжидал удобный момент. Его цель молодой парень пуляющий по милиции из охотничьего ружья. Выстрел. Этот выстрел слышал лишь Джон да его компания. В прицел он увидел как пуля пробила грудь парня, как откинулся тот на спину под изумлённые взгляды товарищей, и кровавое пятно на бочке, за которой пряталась цель. Джон быстро отпрянул от окна.
   - Молодец, - одобрительно произнёс Бут, - начинаешь проявлять вполне профессиональные навыки.
   Следующая цель укрывалась за железным щитом, но пуля Джона настигла свою цель. Он видел как раненый покатился кубарем по земле, и что никто не обратил на это внимания. Подстреленный выжил, он кричал, кричал громко, Джон понял это, наблюдая за ним через оптический прицел. Раненый кричал, оглядываясь по сторонам прижимая ладони к животу, вздевая окровавленные руки к небу.
   Выстрел. Очередная цель кулем рухнула на землю, а те кто оказался поблизости ошарашенно смотрели на тело, не веря в то, что выстрел пришёл им в спину.
   Посылая очередную пулю, Джону пришло в голову, что раньше уже занимался нечто похожим. Раньше также свободно распоряжался чужими жизнями, но делал это привычным способом, росчерком ручки "Паркер". Ему доводилось увольнять людей, которых он не то что не видел, но и ни когда не слышал в своей жизни. Он ломал судьбы простых обывателей где-нибудь в Висконсине или Айдахо, в Индии или Вьетнаме. Покупай, продавай, захватывай, разоряй чтобы захватить, а все остальные лишь расходный материал в войне под названием "Большой бизнес". И в этой войне нет места для пленных и слабых. Он распоряжался жизнями многих, но никогда не чувствовал этого, потому что это были абстрактные ощущения, на мониторе компьютера или в бухгалтерском отчёте. А тут всё вживую. Но в принципе.... Какая разница как ты лишаешь человека его существования? Одним выстрелом или заставляешь долго прозябать в нищете в мире ставшим для него чужим и враждебном. Ты также ломаешь ему жизнь. И эта привилегия всегда была у него. По праву. Он имеет право быть тут, и заниматься тем, чем занимается. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. И он не боялся, если кто-нибудь увидит его лицо, пускай видят, они должны знать его в лицо.
   Патроны закончились.
   - Больше нет, - Бут забрал винтовку. - Нам пора двигать отсюда. Уверен что местная полиция наверняка засекла твои выстрелы.
   - Жаль что ты не догадался захватить рацию вместе с винтовкой, - послышался хмурый голос Луиса.
   - Жаль, - согласился Бут. Надев перчатки, принялся разбирать оружие. - Вам бы ребятки не терять время зря, а покинуть это место.
   - Куда идём? - Хьюго смотрел на улицу. - Там какое-то движение.
   - Не удивил, - небрежно бросил Бут.
   - Я смотрю, некоторые группы покидают улицу, - Хьюго почесал кончик носа. - Это странно.
   - Это неспроста, - Луис подошёл и встал у окна.
   - Может они просто меняют позиции или силы? - предположил Хьюго.
   - Может. Нам лучше в самом деле покинуть это здание. Бут, - Луис повернулся к нему, - встречаемся у посольства. Да, - голос Луиса стал резок, сейчас он не собирался вступать в перепалку с Джоном. - Встречаемся у нашего посольства.
   - Без проблем, - Бут аккуратно складывал разобранную винтовку в кейс. - Доставлю эту малышку по нужному адресу и присоединюсь к вам. Если не прибуду раньше вас.
   - Это мы ещё посмотрим. Джон не забудь свой мешок, - указал Луис на рюкзак возле окна.
   Они спустились с крыши и покинули здание тем же путём которым пришли. Джона трясло от возбуждения, он ощущал такой прилив сил и невероятный подъём духа, что просто не знал с чем его можно сравнить. Никогда ничто выплёскивало в его кровь такого адреналина.
   Выйдя на улицу Луис тревожно огляделся по сторонам, протестующие продолжали атаковать позиции милиции, люди суматошно наседали на врага не обращая внимания на то, что добровольцы то и дело таскали раненых с улицы в ближайшие дома, или просто оказывали помощь истекавшим кровью тут же, под свитом пуль.
   - Заметил что нет этих парней с красно-чёрными флагами? - Хьюго крутил головой словно выискивая кого-то в толпе. - Они куда-то испарились. Не к добру это.
   - Не к добру, - голос Луиса выражал опасение. - Нам надо срочно уходить отсюда.
   - Куда?
   - Либо в центр, на площадь, либо постараться выйти за пределы баррикад, - Луис не сводил взгляда с группы из пяти-семи человек что пригнувшись, гуськом шествовали только известном им направлении. - За мной.
   Луис ловко пристроился в хвост последнему, Джон последовал за ним, а Хьюго стал последним. Так они и двигались прикрываясь за тем, чем придётся. Джону казалось забавной эта ситуация, ведь совсем недавно он стрелял по таким вот ходокам.
   Зачем они дерутся? Ради свободы, ради справедливости? Для Джона это слова у которых нет основ, лишь эфемерное очертание, столь зыбкое что не заслуживает внимание. Сейчас под справедливостью эти люди понимают сведение счётов с властью и с теми кто её олицетворяет, а это не справедливость, всего лишь месть. Хотя наверное месть и может быть справедливой. Вот только когда её упиваешься, то месть превращается в безнаказанность. Свобода? Джон едва сдерживал улыбку. В современном мире где все кричат о свободе, о неприкосновенности человеческой личности, о равных ценностей и возможностей нет и не может быть свободы. Отец говорил что самый большой подвох в истории человечества после коммунизма является та самая свобода для всех и каждого. Если постоянно говорить рабу что он свободен, что он тебе нужен, что он волен делать всё что пожелает, то раб никогда не почувствует ошейника весящего у него на шее. Он будет упиваться своей свободой, доверив хозяину распоряжаться своей жизнью, и даже не заметит этого. А есть такие рабы, кто готов сам надеть ошейник и продаться тому, кто будет о нём заботиться. Это как в собачьей стае. Есть вожаки, есть те кто составляет массу, костяк стаи, а есть такие мелкие собачонки что уступают в силе и сноровке остальным, но являются самыми задиристыми. Они громче всех лают, чаще других скалят пасть и готовы вцепиться исподтишка, лишь бы доказать свою полезность стае. Они вроде как свободны, но без стаи прожить не могут, им это просто не по силам, поэтому и принимают своё существующее положение. И с людьми точно также, и с целыми странами. Свободы нет, настоящая свободы для человека заканчивается тогда, когда он понимает что в одиночку не в состоянии справиться с проблемами.
   Быки не могут стать Юпитером, думал Джон, у них нет такого права. Они сколько угодно могут кричать о своих правах, о своей воли, но в конечном счёте просто поменяют одного хозяина на другого. Не быки повелевают миром, а Юпитер. Об этом постоянно твердил Джону Аристотель, его учитель по античному миру. Аристотель, это настоящее имя учителя, он грек. Джон помнил, насколько забавным это казалось ему и одноклассникам, а если учесть, что в их классе был ученик по имени Александр. Аристотель любил своё дело, не только историк, но и ещё философ, опять таки задорная шутка судьбы, он порой пускался в длительные рассуждения о современном устройстве мира.
   - То что вы видите сейчас вокруг себя дети мои, это заслуга моих предков, - обычно развалившись в кресле окидывая благосклонным взглядом аудиторию учитель говорил с достоинством и благородством в голосе какое может быт у пятидесятилетнего старца познавшего жизнь. - Демократия, устройство государства, суд, законы и даже налоги, уж прости меня Зевс.
   - А как же римское право? - задал как-то вопрос Джон. - Ведь римляне ввели понятие гражданство и свод законов.
   - О неразумное дитя, - Аристотель запускал пальцы в седую окладистую бороду и медленно поглаживал её. - О каком институте римского гражданства ты говоришь? Римляне ещё не начали строить свою империю, а в Афинах уже было понятие гражданина, Рэм и Ромул ещё не начали возводить свой город, а в Элладе уже действовали законы. К тому же, не стоит забывать что римляне всё переняли у греков.
   - Неужели всё?
   - Переняли и переделали на свой лад, - назидательно говорил учитель. - Их законы, их право всё это было взято у греков. И надо признать, римлянам куда успешнее чем грекам удалось распространить эти благи цивилизации по миру. У империи куда больше возможностей, чем у города государства. И хочу отметить, история распорядилась мудро, доверив Риму эту миссию.
   - Миссию? - порой Аристотель так увлекал учеников своими рассуждениями, что они полностью проникались ими.
   - Миссию. Миссия римлян заключалась в том, чтобы не только сохранить учения Эллады, но они сделать краеугольным камнем западной цивилизации. Представьте на мгновения что Дарий или последующие персидские цари смогли бы окончательно поработить Грецию, - тут Аристотель передёрнул плечами. - Учения великих мужей навсегда канули бы в лету веков. А если бы Рим проиграл Ганнибалу? Тогда нет никакого римского права.
   - Но ведь в конечном счёте Рим пал.
   - Под ударами варваров, но к тому времени римская модель настолько прочно укоренилась в Европе, что даже спустя сотни лет Тёмных веков возродилась и стала доминирующей. Я рад тому, что мы живём в мире нашей цивилизации, а не персидской или какой другой. Ибо наша цивилизация есть единственно правильная.
   - А как же другие?
   - Какие другие? - воздевал вверх брови учитель. - Где ещё есть цивилизации? Предчувствую, вы скажите что китайская. Но если она настолько сильная, то почему дальше Китая не пошла? Даже Япония и Корея, наследники учения Конфуция за основу развития государств, взяли всё-таки наши права, права человека, гражданина и их экономическое процветания зиждиться на неукоснительном праве человека владеть своим имуществом, что было в учении Эллады. Вестернизация вот что стало спасительным путём для многих стран.
   - Подражание нам.
   - Подражание нашей цивилизации, чтобы они там не говорили про свою самобытность и прочую чепуху, - в такие минуты в глазах грека загорались победные огоньки. - А сейчас мы живём в эпоху, когда наша модель цивилизации окончательно покорит весь мир.
   - Когда вы говорите покорит, это звучит несколько враждебно. Есть страны что не разделяют наших взглядов на мир.
   - Неразумному ребёнку не объясняют почему нельзя играть с огнём, ему просто не дают с ним играть. Так и с теми странами, что не понимают собственного блага, цель тех, кто уже стал частью нашей цивилизации, приобщить к ней остальных.
   - Даже силой?
   - На это могу сказать следующее. Когда Юлий Цезарь прибыл в Британию, это была дикая заселённая варварами страна. Тем не менее, ему удалось захватить её и построить город, сейчас он вроде называется Лондоном. Он принёс не только войну в дикую отсталую страну, он принёс то самое римское право. Кто из вас сейчас скажет, что Англия дикая страна? - обводя суровым взглядом класс учитель добавлял заметно потеплевшим тоном. - То-то и оно.
   - Значит римское право заключается в том, чтобы распространить его по миру?
   - В основном.
   - Но ведь по сути это право сильного!
   - Слабые цивилизации доказали свою несостоятельность исчезнув без следа.
   - А как же насчёт рабов? Римская империя построена руками рабов, а не свободных граждан.
   - Империя это не только мосты, дороги, дворцы. Это те, кто всем этим управляет. Рабство было неотъемлемой частью того исторического процесса, и быть может не самой худшей. Посмотрите на те страны, что получили долгожданную свободу, они просто не знают что с ней делать. Может им вовсе и не нужна свобода, по крайне мере полная свобода. Они не уразумели одной просто вещи, полная свобода подразумевает полную ответственность за свои деяния, а это тяжёлое бремя. И они готовы переложить его на того, кто будет нести это вместо них.
   - А взамен они отдают нам часть своей свободы?
   - Заметьте добровольно, - поднимал вверх указательный палец Аристотель. - Не буду лгать дети мои, может ради таких стран и не стоило запрещать рабства. У варваров во времена Римской империи хватало духу сражаться до конца, чтобы не стать рабами.
   - Но времена варваров прошли, мир стал цивилизованным, - заметил Джон.
   - Именно так мой мальчик, - улыбаясь в бороду отвечал Аристотель, - именно так. Прояви заботливость к рабу, дай почувствовать необходимость в нём, и он никогда тебя не покинет. Но при этом навсегда останется тем, кем был рождён. Пословицы римлян, что позволено Юпитеру, не позволено быку в те времена читалась так, что позволено гражданину, не позволено рабу.
   Об этом учителе Джон вспоминал постоянно.
   Последний из той группы следом за которой шёл Джон со своими товарищами обернулся и удивился, заметив за собой след. Но потом широкая улыбка расплылась по его лицу, показывая неровный прикус, и человек что-то весело прокричал. Джон хоть и не понял ни слова, улыбнулся в ответ. И тут первый из этой цепочки рухнул на землю. Все остановились, не понимая в чём же дело. Луис схватив Джона за шкирку кинулся в сторону брошенных машин стоящих неподалёку. Джон успел заметить дыру в строительной каске упавшего, из которой хлынула кровь. Затем услышал острый пронзительный звук и увидел как рядом с его ногой, по асфальту прошлась пуля, вырывая из него тёмно-серый кусок.
   Прижавшись спиной к машине, Джон увидел как рухнул ещё один человек, схватившись за бок, остальные бросились врассыпную оставив подстреленных товарищей.
   - Снайпер, - спокойно произнёс Хьюго.
   - А может и не один, - Луис прижался как можно плотнее к кузову машины. - Джон не поднимай головы.
   - Иначе тебе её не сносить.
   В нас стреляют? Для Джона это стало непостижимым открытием. Кто в него мог стрелять?
   - Это что Бут? - вырвалось у него.
   - Не мели чуши, - фыркнул Луис. - Стрельба ведётся из другого здания.
   - Вся эта улица один большой тир, - Хьюго смотрел на раненого кричащего от боли. - Снайпер не добивает его, значит он не профессионал.
   - С чего ты это взял? - вопли раненого и холодный рассудительный тон Хьюго выводили Джона из себя, а ещё к нему в чувства подло вкрадывался страх.
   - Если перед снайпером стоит задача уничтожить цель, то он обязательно выполняет задачу. Это как с раненым зверем, его нельзя оставлять, обязательно надо добить.
   Луис тем временем осторожно выглядывал из-под машины. Он прислонился к дороге и разглядывал что твориться на улице.
   - Тут по крайне мере два снайпера, - доложил он. - Я вижу как подстрелили ещё одного, но целился в него явно другой.
   Хьюго попытался выглянуть со своей стороны, и тотчас по машине пришёлся выстрел. Пуля чиркнула по металлу, высекая искру и издав пронзительный скрежет.
   - Хьюго?
   - Я цел.
   - Он что, пасёт нас? - Луис прижался в машине. - Если это так, мы в дерьме.
   - Причём в полном, - согласился с ним Хьюго. - По всей видимости мы у него как на ладони. Это было ошибкой прятаться тут.
   - Эти две машины показались мне хорошим укрытием.
   - На время да. Ты сплоховал Луис, - голос Хьюго звучал спокойно.
   - Что значит сплоховал? - раздражённо повернулся к Хьюго Джон.
   - Наше укрытие, - постучал Хьюго по двери машины, металл отозвался гулким звуком, -стоит на открытой местности, до ближайшего подъезда метров сто, до ближайшего дерева метров пятьдесят, до ближайшей группы людей в которой можно было бы укрыться тоже метров пятьдесят. Наше укрытие стало западнёй.
   - Что? - голос Джона осел, стал хриплым.
   - То что нас не составить перебить, едва мы высунем нос. Так что сидим на заднице и не рыпаемся, - Луис прикрыл глаза.
   То волшебное чувство эйфории, совсем недавно владевшее Джоном мгновенно улетучилось, и теперь его захватывало тяжёлое чувство страха.
   - Что значит сидим? - его голос на мгновение перекрыл звуки выстрелов и грохот шумовых гранат.
   - То и значит Джон. Всё что нам нужно, это лишь выждать время, - Луис мельком взглянул на часы. - Снайпера рано или поздно вычислит местная полиция, к тому же если эти стрелки не полные кретины, они должны сменить позицию, если собираются и дальше расстреливать демонстрантов. Либо нам просто нужно дождаться темноты и тогда шансы уйти отсюда живыми резко возрастают.
   Сидеть до темноты? Прятаться у разбитых машин, чьи осколки от лобовых стёкол хрустели под ногами. Джону не улыбалась такая перспектива.
   - Созвонись с Бутом, пусть вытащит нас отсюда, - приказал он Луису.
   - Тут нет связи, - Хьюго взглянул на сотовый. - Да и как Буту вытащить нас отсюда? Идти в лоб на снайпера? Бут не дурак, он не пойдёт на верную смерть.
   Раздался протяжный визг. Кричала женщина, Джон невольно привлечённый этим криком задержал на ней взгляд. Женщина стояла на коленах возле лежащего на земле мужчины. Её волосы беспорядочно трепал ветер, у мужчины вместо лица было кровавое пятно.
   - Я же говорил, снайперы расстреливают демонстрантов, - Луис достал из рюкзака бутылку воды отпил. - Придётся ждать, пока они не закончат.
   - Расстреливают демонстрантов? - не зная зачем повторил за ним Джон.
   - Да, поднимают градус протеста, - Хьюго безучастно наблюдал за тем, как женщина пыталась поднять мужчину, но у неё не получалось. Тело явно тяжёлое, она перемазалась кровью и продолжала кричать. Видно о помощи. - Они будут отстреливать протестующих до тех пор, пока ярость не захлестнёт их окончательно и тогда уже не будет ни каких переговоров. Ведь столько жертв принесено ради победы.
   - Кто они эти снайперы? - тут Джону пришла в голову мысль, а не стреляет ли точно такой же охотник за острыми ощущениями как и он.
   - Местные, - словно прочитав мысли в голове Джона прояснил Хьюго. - Точно такие же демонстранты, которые готовы идти на всё ради достижения цели. Для них их же товарищи, впрочем нет, они не считают их товарищами. Для них это просто пушечное мясо и всё. Главная цель, не дать градусу сопротивления понизиться.
   - Они стреляют по своим, - Джон увидел как причудливо запрыгал на одной ноге молодой парень. На его голубых джинсах, на голени мгновенно расплылось красное пятно.
   - Свои, чужие, тут нет такого понятия. Есть цель и достижение цели.
   - И дядя Сэм на такое согласен?
   И Джон услышал усмешку Луиса - Дядя Сэм и придумал эту тактику. Ведь наш мир так любит борцов за свободу, а если борцы ещё и трагично погибают, то так легко найти виновного в их смерти.
   - Всё просто.
   - Гораздо проще, чем ты думаешь.
   - Так нам придётся сидеть тут до вечера?
   - Скорее до полной темноты, - уточнил Луис.
   До полной темноты, тут Джон заволновался - Подожди, но ведь фонари ночью всё равно светятся.
   - Он прав, - Хьюго посмотрел на фонарь, что навис над ними.
   - Успокойся, - по тону Луиса ясно насколько его раздражал Джон. - Нам не придётся сидеть до темноты, мы уйдём гораздо раньше. Те снайпера наверняка скоро покинут свои позиции, чтобы замести следы.
   Всё что сейчас оставалось делать так это сидеть за машинами и наблюдать за пылающей уличной борьбой. Шла самая настоящая война, маленькая, в пределах нескольких улиц, но война. Со смертями, с ранеными, с криками и воплями, с флагами и огнём. И пока шла эта война, вся остальная страна в напряжении наблюдала за тем, кто выйдет в победители, ясно осознавая что проигравших ждёт незавидная участь. Проигравших и тех, кого победители сочтут проигравшими. С другой стороны войной была охвачена не вся страна, и многих хотелось чтобы конфликт не выходил за пределы площади и нескольких улиц, большой крови не желали, надеясь обойтись малой. Была ли это трусость власти, революционеры прямо-таки горели стремлением пролить крови и побольше, или осознание того что воевать надо с собственным народом, но Джону со стороны казалось что милиция нерешительно топчется на своих позициях, сами не понимая что же им делать.
   - Это ещё что за чёрт? - встревоженный голос Луиса выдернул парня из рассуждений.
   Он развернулся туда, куда уставился Луис. Несколько машин притормаживали возле линии раздела между протестующими и милицией. Удивительно было то, как им удалось беспрепятственно проехать через многочисленные баррикады и ряды боевиков, не говоря о заслонах из спецназа и милиции. Жёлтые машины в каждой из которой без труда уместились с десяток здоровых парней. Все они были в чёрной форме, в бронежилетах, в армейских касках и без каких-либо опознавательных знаков кроме жёлтых повязок на руках. И каждый из них держал в руках автомат. Лица разумеется надёжно скрыты за масками.
   - Что за хрень? - голос Луиса звучал всё тревожней, эти бойцы действую по команде занимали позиции направляя оружие в сторону протестующих.
   Даже Джон понял, их укрытие уже укрыть не в состоянии. Быть может от прицела снайпера машины и защищали, но вот от автоматного огня несколько десятков человек перед которыми они были как на ладони, машины укрыть не могли.
   - Что нам делать? - он стал близок к тому, чтобы впасть в панику.
   - Бежать, - отрывисто рявкнул Луис. - Бежать петляя как зайцы.
   И когда он это произносил, Джон увидел как очередной выстрел снайпера настиг жертву.
   - Это ловушка, - Хьюго готовился к рывку. - Вся эта улица одна сплошная ловушка. И мы в ней как в западне.
   - Слушать меня, - Луис цепко огляделся по сторонам, заприметив небольшую группу что таскала покрышки указал на них. - Сейчас разом, разом, - повторил он глядя на Джона, - поднимаемся и бежим в их сторону. Бежим не по прямой, петляем из стороны в сторону.
   - Но он по нам выстрелит! - голос Джона предательски дрожал.
   - Когда стрелок увидит сразу три цели, он на время растеряется, и то мгновение нас спасёт. Ему будет проще переключиться на другую цель, чем пытаться отстреливать нас, - говоря это, Луис держал Джона за воротник куртки.
   Какого чёрта! Джон изнутри взрывался проклятиями. Эта скотина Луис хочет подставить его чтобы спасти собственную шкуру. Джон был твёрдо в этом уверен, так как прочёл это в глазах Луиса. Не выйдет по-твоему.
   - Я понял, - он скинул цепкую хватку Луиса.
   - Хорошо. Приготовитесь. На счёт три. Раз, два, три.
   Они трое разом вскочили. Джон вскочил вместе со всеми, но разве что чуть помедленнее остальных. Самую малость. То что произошло дальше Джон понять не мог. Его разум словно попал в другую реальность, глаза видели, уши слышали, а мозг принимал решение как на автопилоте. Ему казалось что всё что с ним происходит, он наблюдает со стороны. Первая невероятная вещь это то, что время замедлилось. По-настоящему, как в фантастических фильмах. Иначе как объяснить тот факт, что Джону удалось увидеть как прибывшие бойцы в чёрной экипировке принялись методично расстреливать революционеров и то, как в Хьюго попала пуля. Джон почувствовал как ему на щеку упала горячая капля. И то, что Хьюго едва встав, стал садиться обратно. Джон увидел как небольшой кусок мяса вылетает из горла Хьюго и как пуля вонзилась в асфальт, найдя там успокоение. Джон рванул вперёд, слыша позади себя крики Луиса разобрать которые не мог, и автоматные выстрелы. И тут время уже рвануло вперёд, да так стремительно, что перед глазами всё замелькало. Он побежал, побежал так, как никогда до этого не бегал. Ноги сами набирали сумасшедшую скорость, унося его прочь. Джон бежал по прямой, совершенно позабыв о предупреждении Луиса, и совсем не в том направлении, куда тот указывал.
   Вперёд. Вперёд. Вперёд. Только эта единственная мысль колотилась в мозгу. Она била словно гигантский набат. Каждый удар этой мысли разносился в сознании подобно ядерному взрыву. Вперёд. Бежать. Не останавливаться. Желание жить придавала такие силы, что казалось ноги несут вперёд не касаясь земли. Глухие удары сердца, отдающиеся в ушах, тяжёлое дыхание, и мелькающие картинки перед глазами. Джон бежал очень быстро, ладно размахивая руками в такт, высоко поднимая колени. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Так учил его тренер в сборной по академической гребле. Вдох-выдох. Нужно правильно дышать, для того чтобы сохранить силы, не выдохнутся во время соревнований. Вперёд. Бежать. Вдох-выдох. Джон не обращал внимания на людей что возникали на его пути, ловко огибая их, не слыша выкриков в спину. В его ушах до сих пор эхом звучали автоматные очереди, а перед его глазами Хьюго захлёбывающийся собственной кровью. Хьюго скорей всего умер, а он должен жить.
   Джон влетел в палаточный лагерь Майдана, резво пронёсся через ряды умудрившись не столкнуться ни с одним человеком возникшем на его пути. Но тут из палатки выскочил человек в жёлтом плаще и Джон налетел на него. После столкновения оба покатились по земле. Джон почувствовал как потекла кровь из разбитого носа. Горячая кровь что приятно щекотала кожу привела чувство. Сев на задницу, принялся переводить дыхание. Только сейчас понял насколько выдохся, жадно хватал воздух ртом, но его не хватало, Джон с трудом переводил дыхания размазывая кровь по лицу. Ноги болели, голова гудела. Парень в жёлтом плаще, которого сбил, вскочил на ноги и размахивая пивной бутылкой перед лицом Джона начал громко орать. Он явно был пьян, вытаращенные глаза с покрасневшими белками говорили о том, что не этот революционер просыхал наверное с начала революции. И тип в жёлтом плаще явно угрожал Джону. Тот по привычке стал оглядываться по сторонам, ища либо Луиса, либо Бута. И только сейчас до него дошло, он один. Совсем один! Один посреди Майдана среди тысяч и тысяч людей у которых агрессивность начала закипать и перехлёстывать через край. Тип в жёлтом плаще уже замахнулся бутылкой на Джона. Но тут его руку перехватили. Трое ребят, по виду студенты, отпихнули агрессивного типа в сторону и о чём-то с ним горячо заспорили. О чём они говорил Джон разумеется понять не мог, зато вспомнились слова Луиса о том, что американца на Майдане не тронут, и что стоит представляться журналистом.
   - Я журналист! - завопил Джон. - Я из США! Из Нью-Йорка!
   Едва эти слова вырвались из его горла, как те четверо разом умолки. И если лица студентов расплылись в улыбках, то типа в жёлтом плаще они лишь распалили ещё больше. Он рывком сдёрнул с себя плащ, и Джон увидел военную униформу в которую тот облачён, как у тех, которых он видел ранее в захваченном правительственном доме, с красно-чёрной повязкой на рукаве. На поясе у него висела резиновая дубинка. Схватив её он уже было собрался огреть Джона, но тут люди что оказались привлечены выкриками Джона на английском языке неодобрительно загудели. Это подействовала на боевика отрезвляюще, зло плюнув в Джона, попал ему в лицо, ушёл, расталкивая людей стоящих у него на пути.
   - Давай руку, - произнёс один из студентов на отличном английском языке. - Меня зовут Микула.
   - Джон,- и тут же запоздало укорил себя, не стоит называть своё настоящее имя.
   - Так ты в самом деле американец? - осторожно выпытывал Микула помогая тому поднятья.
   - Да. Я журналист, свободный журналист, - поправился Джон, решив что не стоит придумывать названия газеты или произносить имя существующих, легко попасться на лжи. - У меня свой блог, я веду репортажи по всему миру.
   - И теперь ты тут друг, - Микула ободряюще похлопал Джона по плечу. - Откуда ты так нёсся?
   Вместо слов Джон протянул руку.
   - Понятно, - лицо нового друга нахмурилось, когда его взгляд упёрся в стену из дыма и неровных краёв огня. - Там сейчас идёт настоящая война, там сейчас гибнут люди, но их жертвы не напрасны. Они жертвуют собой во имя великого дела, во имя великой революции что принесёт свободу всей Украине, всему свободному миру, - пафосные слова звучали так патетически, так искренне что Джон нашел в себе силы сдержать ухмылку. - Все кто сегодня умрёт, попадёт на небо.
   Вот только ты сам на небеса не спешишь, мысленно ответил Джон, а вслух произнёс - Мне надо попасть в американское посольство, вы можете мне помочь?
   - Ты собираешься уйти? - отчего-то удивился Микула. - Сейчас, когда победа вот-вот окажется на нашей стороне? Через мгновения изменится история.
   - Да, - согласно кивнул Джон, - изменится. Но мне всё же надо попасть в посольство. Какой ближайший путь до него?
   Вместо ответа Микула протянул руку в направлении, где находился ближайший путь. Джон не верил своим глазам, молча смотря на направление. Чтобы идти по короткому пути, ему надо вернуться туда, откуда он с такой поспешностью бежал.
   - Это шутка?
   - Нет. Просто американское посольство находится в той стороне.
   - Чёрт! - вырвалось у Джона. Ах Луис ублюдок, он знал где находится посольство но не сказал ему, лишь требовал чтобы он следовал за ним. Сукин сын, грязный латинос. Наверняка специально так поступил, чтобы держать меня под контролем. Мысли яростно носились в голове Джона как рой рассерженных ос.
   - А другой дороги нет, пусть это будет не самая короткая дорога, лишь бы была возможность добраться до посольства? - с надеждой спросил Джон.
   - Разумеется есть друг, это же не единственная улица в городе. Вот только сейчас Майдан едва ли не самое безопасное место, "Беркут" сюда не сунется, не пройдёт через баррикады и наши отряды, к тому же сейчас повсюду снайперы, - добавил тоном заговорщика Микула, он даже чуть наклонился к Джону доверяя ему эту тайну. - Я слышал от знающих людей что "Беркут" по приказу президента отстреливает людей на улице Институтская. Снайперов там не меньше десятка, так что лучше сейчас остаться тут.
   Может он и прав, решил Джон, наверное стоит отсидеться тут, переночевать и передохнуть. К тому же окружение людей действовало на него успокаивающе, он боялся остаться совсем один.
   - Пойдём в палатку, тебе лицо надо вымыть, - Микула пальцем очертил в воздухе круг, - оно у тебя в крови и грязи.
  

***

   Что позволено Юпитеру, не позволено быку. Как-то учитель, тот самый грек по имени Аристотель, попросил учеников растолковать эту древнюю как сам Рим пословицу. Объяснить как они её понимают. После долгих размышлений вслух, ленивых споров, класс пришёл к единому мнению, что речь идёт о тех, кто стоит у власти и тех, кого принято называть простым народом.
   - Вообще-то суждение гораздо шире, - Аристотель поглаживая седую густую бороду снисходительно посматривал на учеников. - Юпитер не только власть, не только сила и деньги, это нечто большее. Можно иметь уйму денег, но ничего не создать, а имея власть быть ничтожным правителем, история много знает подобных примеров. Юпитер как известно в римском пантеоне занимал место верховного бога, того кого можно в аналогии с христианством назвать создателем. Он создал мир, то есть был творцом собственной жизни и всего того, что окружало его. Обратите внимания что в пословице говориться только о Юпитере, нельзя вставить имя другого бога, к примеру, что позволено Весте не позволено быку. Так ни кто в Риме не говорил. Веста хоть и была богиней, всё же считалась ниже Юпитера, венца божеств Рима, - учитель хитро обводил взглядом учеников, в очередной раз завладев их вниманием. - Так кого можно назвать Юпитером?
   - Того кто сам творит свою судьбу? - поднял руку один из учеников.
   - Вполне возможно, - соглашался Аристотель. - Но ведь можно всю жизнь биться со своей судьбой и не выйти за пределы разбитой хижины и рабского существования. Ещё мысли.
   - Может речь идёт о тех, кто по рождению оказался в выгодном положении и не успокоившись на этом стремиться добиться большего? - предположил тогда Джон.
   Учитель словно ждал этих слов - Верно мой юный друг. Точнее почто что верно, но мыслишь правильно. Человек освобождённый от тяжёлого физического труда, освобождённый от горестных мыслей о том, как прожить очередной день, не имеющий социального груза давящего на него, вот кого можно назвать элитой. Разумеется мне тотчас могут возразить всякие там социалисты, коммунисты, гуманисты, - презрительно махал рукой Аристотель, - дескать так рассуждать безнравственно, что люди равны перед Богом и законом, что все от рождения должны получать равные возможности и права. Хотите знать что я думаю об этом?
   - Что это чушь? - выкрикнул кто-то из задних рядов.
   - Чушь и ересь. Мир хочет создать утопию, равенство и равноправие для всех и вся. Но как показывает история, и учения древних мыслителей, это невозможно. Невозможно по своей природе. Если бы мир желал равновесия, то мы все рождались бы одинаковыми, у нас был бы один цвет кожи, волос, глаз, были бы одного роста и даже как знать, одного пола. Но этого нет. И быть не может! - категорично пристукнул ладонью по столу учитель. - Природа, или Вселенная распорядилась иначе. Мы рождаемся не с равными возможностями и совсем не одинаковыми. И именно в этом заключается залог развития нашего общества. Равные возможности для всех? Давайте представим такую ситуацию, внезапно самые беднейшие страны получили в свои руки финансовые возможности самых богатых стран. Что по-вашему они будут делать в первую очередь? Насыщаться. Они будут пожирать то, чего были лишены из-за своей бедности. Машины, айфоны, технологии, они ничего этого создавать не будут, будут лишь потреблять и потреблять до тех пор, пока как саранча не сожрут всё вокруг и останется лишь мёртвая земля. Или ещё пример, каждый раз во время форума в Давосе то и дело слышаться голоса списать долги беднейшим странам, дескать это правильно, это человечно. Я всегда против такой позиции. Если взяли в долг, отдавайте, даже если ради этого они вынуждены будут затянуть свои пояса у себя на шеи. Иначе зачем брал? А если пойти навстречу и списать долги, то тогда у них появиться моральная уверенность в том, что мир обязан заботиться о них потому что они бедные и убогие, и что мир должен давать и прощать им всё. И подаваться это будет под соусом гуманизма и человечности. Не нужно заботиться о тех, кто сам о себе позаботиться не может. Пусть моя позиция и кажется кому-то фашисткой.
   - Но ведь Господь заповедовал помогать бедным?
   - Лучшая помощь бедным, не стать одним из них. Я не против благотворительности, если она с умом. Но я против того, чтобы приучать к вечной помощи самых бедных, они будут понимать что их всегда накормят, напоят и простят если что, и в итоге иждивение порождает паразитов, искренне верящих в то, что они ничего не должны миру, но мир должен им. Это касается поведения как индивидуума, так и целого народа. Юпитером не может стать тот, кто вечно думает о хлебе насущном, потому что узко его мировоззрение, думает он только об одном. Лишь человек свободный от всего в состоянии мыслить шире. Поэтому пусть быки пашут землю, а боги творят историю. Ибо нет большего хаоса и беды, чем когда бык мнит себя Юпитером. Потому что даже встав у руля власти, бык навсегда останется быком.
  
   Джон сложил ладони, в них плеснули холодной воды и он ополоснул лицо. Вода освежила не только кожу, но и мысли. Джон успокоился, решил действовать осторожно. В самом деле, пока твориться такой хаос, лучше всего не высовываться, а спокойно отсидеться, к примеру, в этой палатке. Тут полно людей что дружелюбно настроены, и быть может ему удаться связаться с Луисом. Тут в голове всплыла картина с падающим Хьюго, и кровью что хлынула из его рта. А что если и Луиса подстрелили? Тогда придётся до посольства добираться в одиночку. Джон был уверен в том, что сумеет сделать это.
   - Ещё, - попросил он, и ему подлили воды.
   Затем Джон вытер лицо полотенцем заботливо поданным Микулой.
   - Где ты так хорошо научился говорить по-английски? - Джон небрежно кинул полотенце на раскладушку.
   - В Нью-Йорке, - расплылся тот в улыбке. - Я прожил там четыре года, лучшие четыре года в моей жизни.
   - Ты учился?
   - Да, по специальной программе из фонда Сороса.
   Чёртов венгр, и тут успел отличиться перед Госдепом, усмехнулся про себя Джон. Может и правду говорят что у Сороса слишком много грешков перед властью, иначе чего такие деньги выкидывать на обучения иностранцев. Ведь подобные фонды финансируют лишь те проекты, что выгодны Белому дому.
   - А почему не остался?
   - Потому что надо было развивать демократию у себя на родине, - Джону показалось что собеседник несколько горделиво выпятил грудь.
   - А что потом?
   - Что потом? - обескураженно уставился Микула на американского собеседника.
   - Вы сделаете революцию, что потом?
   - Ах вот ты о чём! - воскликнул Микула. - Мы изменим общество, создадим новое, более справедливое для всех!
   Господи, до чего живучи эти бредовые идеи, Джон присел на скрипучий табурет и сделал вид что поправляет шнурок, для того, чтобы не выдать усмешку на лице.
   - А разве у вас в стране уже не происходило нечто подобное лет сто назад?
   - Сто лет назад? - Микула чуть наморщил лоб, соображая о чём это американец. - А, протянул несколько презрительно, - ты о русской революции? Так это не наша революция, а москалей. Мы украинцы, мы другие, - в последней фразе проскользнуло чувство превосходства.
   - Вы другие? И в чём ваше отличие?
   - Вы на Западе уверены что мы похожи, это всё из-за того что Кремль навязывает идею о братских народах, дескать русские, украинцы и белорусы одинаковые, - поспешно затараторил на отличном английском Микула. - Это всё бред. Не знаю как белорусы, но русские и украинцы разные народы. Мы свободолюбивые, уважаем и ценим свою свободу и готовы отстаивать её, а русские от природы своей крепостные, им нужен царь-батюшка и прочее в том же духе. У нас тут коктейли Молотова, а у них терпение, у нас свобода, у них царь. Мы никогда не будем братьями! - патетично закончил Микула.
   Как-то не решались вы свою свободу отстаивать, пока вам не пообещали поддержку, Джона забавляла уверенность собеседника в своих словах. Он даже несколько отвлёкся от мыслей о Луисе и Хьюго.
   - То есть ты останешься тут до победы?
   - Да! - искренне воскликнул Микула. - До тех пор пока не сметём прогнивший режим!
   - И кто тогда встанет у руля власти?
   - Народ, - повёл плечами Микула словно удивляясь несообразительности собеседника. - Народ и встанет. Тот самый народ который сейчас гибнет под пулями, тот самый народ что стоит на Майдане. Мы сами выберем новую власть, в ней не будет олигархов, прежних воров, всех тех кто годами наживался на народе. Мы проведём люстрацию и отстраним от власти всех тех, кто уже был в ней. Так мы сохраним завоевание революции.
   Ничего вы не выберете. У вас будет власть, которую вы заслуживаете. Власть, которую вам дадут те, на чьи деньги вы сегодня устраиваете эту самую революцию. И не будет ни какого выбора, кроме иллюзии что вы выбираете. Это следовало бы сказать Микуле прямо в его торжествующее лицо. Но Джон лишь потянулся, усталость давала о себе знать, хотелось есть. Как он помнил, в рюкзаке что продолжал висеть за спиной был некий запас, который не хотел тратить.
   - Я голоден, есть чего перекусить?
   - Конечно, следуй за мной.
   Они вышли из палатки, толпа прибывала, людей становилось всё больше, откуда-то издалека ветер доносил хлопки и раскаты выстрелов. Джон с изумлением проводил взглядом мужчину средних лет у которого на голове горделиво восседал дуршлаг. Мужчина для надёжности перетянул свою каску скотчем, видимо чтобы та не свалилась с головы.
   Микула провёл Джона через толпу к длинному ряду что тянулся к нескольким палаткам, импровизированной кухне. Тут суетились с десяток людей возле больших кастрюль из которых в воздух шёл густой вкусный пар.
   - Прошу.
   Джону дали миску горячей гречневой каши с мясом и пластиковый стакан с горячим чаем. И поглощая нехитрую снедь он признавался себе что давно, а то и никогда не ел ничего вкуснее. И тут же сделал вывод, насколько голоден, раз находит столь грубое варево приятным на вкус. Искоса оглядываясь по сторонам, Джон в пол-уха слушал о чём говорит Микула. Он видел перед собой толпы людей, слышал их голоса сливающиеся в гул, разглядывал горы мусора что росли на Майдане. К слову мусор тоже шёл в дело революции. То что можно было сжечь, сжигали в бочках возле которых грелись протестующие, что можно, использовали для строительства баррикад. Их возводили основательно, словно не собирались разбирать после того, как революция закончится. У Джона сложилось впечатление что люди сами толком не знаю что они делают на площади. Их тут много, очень много, и если бы все разом пошли на штурм "Беркута", то попросту смели бы их, разом, одной волной. Но люди не спешили, они предпочитали дожидаться чем закончатся бои спецназа против радикальных бойцов Майдана, тех крепких парней в камуфляже с закрытыми лицами и с чёрно-красными повязками на руках. Наверняка они считали их пушечным мясом необходимым для победы на Майдане. И не подозревали, а точнее даже не хотели признавать, что лидеры этих бойцов протестующих на Майдане даже в расчёт не брали. Они были нужны им для массовки, для живого щита, чтобы когда нужно, можно было укрыться от пуль "Беркута" подставив вместо себя студента, случайного зеваку или домохозяйку. И ни кто тут не собирался делиться с завоёванной властью. Она достанется тому, кто сможет удержать её, и тому, кого поддержат на Западе. И националисты эти правила уже поняли. Поэтому и действовали без оглядки на жертвы. Перед глазами Джона вновь всплыла картина когда молодчики в военной форме принялись холоднокровно расстреливать из автоматов своих же товарищей. В том что это были протестующие с Майдана Джон был уверен на все сто.
   Тут Джон поймал себе на мысли, что у этой революции нет лица. У американской революции есть лицо, Вашингтон. Французы помнят о Гавроше. У Латинской Америки есть Боливар, у Кубы Кастро или Че. Русская революция запомнится матросами, гуляющими по Зимнему дворцу. У тех революций остались лица. А что с этой? А ведь я не прав, Джон усмехнулся про себя, у этой революции тоже есть лицо. Точнее маска, самая настоящая маска. Та чёрная маска, под которой скрывают лица, она и станет достойным лицом украинской революции. Точно. Маска и есть лицо украинской революции. Маска и глаза выглядывающие из-за неё с ненавистью на всех тех, кто не с ними. Обезличенная, бездушная, с чёрными зияющими впадинами вместо глаз. Весьма достойное лицо для Майдана. Многие были в масках, практически каждый молодой парень надел её. Когда твоего лица не видно просыпается ожесточённая злоба и чувство вседозволенности, ты один из многих и поэтому ощущаешь силу и мощь той толпы в которую влился. А значит творить можно что душе позволено. Виноватых нет, потому что искать их будет трудно.
   Сколько я уже тут, день, два. Джон был уверен что присутствовал на Майдане с самого начала. А ещё поймал себя на мысли, будь у него снайперская винтовка, то он вновь бы... Указательный палец правой руки непроизвольно сжался, словно нащупывая курок. Это было нечто. Воспоминания бурным роем пронеслись в его сознании. Чёрт возьми это и в самом деле было нечто! Томас не обманул его. Единственное что сейчас заботило Джона, так это как выбраться из этого хаоса. О Брайане даже не вспомнил.
   Растянувшись на раскладушке, насколько это было возможно, Джон прикрыл глаза. Микула что-то продолжал говорить, непроизвольно переходя с английского на родной язык, а то и на русский. Джону показалось забавным что украинскую революцию делали на американские деньги, прикрываясь европейской мечтой общаясь между собой на русском языке. Только осознав это, понимаешь смысл слова глобализация. В платке помимо него и нового приятеля находились ещё люди. Они громко между собой разговаривали, то и дело прерываясь выкриками которые Джон уже понимал и без перевода - Слава Украине! Героям слава! И тут же ему вспоминалась презрительная усмешка Бута. Интересно куда он делся? И что будет предпринимать сейчас? Скорей всего отправиться в посольство. Уже проваливаясь в глубокий сон Джон решил что завтра непременно отправиться в посольство. Пора возвращаться домой, оставив хаос как забаву позади.
   Выстрел. Громкий выстрел казалось раздался едва ли не возле уха. Джон вскочил на ноги, ещё не открывая глаз ужаснулся, что это "Беркут" пошёл в атаку и он может оказаться в плену. А вдруг они в курсе чем он занимался на чердаке дома. Луис! Хьюго! Джон похолодел от мыслей что они могли попасть в руки местной полиции. Контракт контрактом, но когда речь заходит о собственной шкуре то будешь готов сдать всех и вся. И что если они раскололись?! Грохот. Яркая вспышка на мгновение осветила происходящее снаружи. Джон увидел кривые длинные тени причудливо разбегающиеся в стороны. От взрывной волны палатка заходила что показалось вот-вот и она обрушиться. Джон поспешно натянул рюкзак на плечи, и только сейчас понял что находится совсем одни. Ни Микулы, ни кого другого не было. Зато снаружи доносились крики, нет вопли и ор, раскаты беспорядочных выстрелов. А затем сквозь брезент пробился отсвет разгорающегося пламени. Горело что-то поблизости, потому что добавился запах гари и стало слышно как огонь пожирая добычу набирается сил и растёт. Сквозь дыры в брезенте отчётливо виднелись багровые огни.
   Бежать. Лишь эта мысль пульсировала в голове. Выскочить и рвануть куда глаза глядят и ноги несут. Джон собрался, рывком выскочил наружу. И замер от недоумения. Майдан вовсе не был атакован "Беркутом", хотя повсюду царил хаос и слышна стрельба. Просто произошла стычка между недавними союзниками. Идеалисты столкнулись с реалистами и националистами. Идеалисты считали что все кто пришёл на Майдан обуреваемы заветным желанием справедливости и чувством европейской осознанности. Реалисты пришли ради конкретной выгоды для себя, они были готовы стоять на Майдане и орать речёвки размахивая каким угодно флагом, лишь бы исправно платили и кормили. И не упускали возможности поживиться хоть чем-нибудь из захваченных и разграбленных зданий. А вот националисты пришли за властью. В прямом смысле слова и конкуренты им были не нужны. Вот и решили начать избавляться от них. И хоть идеалистов было на порядок больше, в разы больше, они побоялись выступить против крепких, хорошо подготовленных парней с чёткой мотивацией и с бескомпромиссной совестью. Если идеалист в защите своих прав опирался на закон и Европу, то националист на дубину, нож и товарищей что прикрывали спину. То есть силы явно не на стороне идеалистов, идеалов много, идеальных не было.
   Однако конфликт не был таким уж страшным, раздавая по ходу пинки, зуботычины, оплеухи и продолжая стрелять в воздух строй крепкий парней без труда прорезал негодующую толпу. Националисты просто показали силу, не более того. Их вожди отчётливо понимали, начни они разгонять идеалистов и романтиков с Майдана, то назавтра мало кто выйдет против пока ещё стоящей на ногах власти. Не будет той удобной массовки, за которой так удобно прикрываться лозунгами, а то и как просто живым щитом. Но надо просто показать кто скоро будет хозяином не только Майдана, но и всей Украины. И тут взгляд парня в камуфляжной форме, с красно-чёрной повязкой на руке задержался на Джоне. Точнее он сам выскочил под этот взгляд. Боевик цепко схватил Джона за руку и что-то рявкнул в его сторону.
   - Я не понимаю, я американский студент, я здесь..., - начал было Джон, и тут же получил в рот кулаком.
   Что произошло? Джон тупо смотрел на маску склонившееся над ним, и всё что он мог выделить в ней, злобный хищный взгляд, взгляд льва почуявшего слабую жертву кровью которой сейчас насытится. А ещё Джон понял что лежит на спине, в хребет ему упирались жёсткие грани брусчатки. И привкус крови во рту. Маска продолжала изрыгать грубый лай. Затем к нему потянулись руки и подняли его на ноги.
   - Я американец, - попытался объясниться Джон. Ему стало страшно, по-настоящему страшно, так как понял что если пойдёт что-то не так, он запросто может распрощаться с жизнью. - Я из США.
   И осёкся, согнувшись пополам, после того как получил внушительный удар под дых. Жадно хватая ртом воздух, взгляд Джона упёрся в собственные кроссовки. На них тяжёлыми красными, подобно спелым ягодам рябины, падала кровь. И до создания Джона дошло, это его кровь. Кровь что сочилась из разбитого рта.
   Как же так, путались мысли в его голове, мне же говорили. Джон вспоминал слова Луиса о том, что в Киеве американцу нечего опасаться, что его и пальцем не тронут из-за страха поссориться с Вашингтоном. Но видимо этих страхом не разделяли боевики что столпились возле него. Они громко разговаривали между собой, и Джон понимал о чём идёт речь, точнее о ком. Микула. Промелькнуло в голове. Где этот чёртов революционер? Джон обвёл толпу мутным взглядом, лица буквально плясали перед глазами, не мог выделить из них того знакомого лица. Если он вообще был ещё тут. Джон почувствовал как его подхватили под руки и куда-то потащили. Попытался поднять голову и тотчас получил по ней. Удар оказался настолько сильным, что едва не вырубил его. Джон ощущал что его тащили, а заодно стянули с плеч рюкзак.
   Через некоторое время, Джон не мог понять сколько именного этого самого времени прошло, его приволокли в хорошо освещённое здание. Видимо это было правительственное здание, если судить по массивным деревянным дверям с бронзовыми ручками и мраморным ступенькам, это единственное что удалось разглядеть Джону.
   Его бросили на стул. Джон увидел перед собой рослого хмурого мужчину в чёрных джинсах, в чёрном свитере и в солдатских ботинках. За его спиной на стене висел красно-чёрный флаг. Те кто приволок Джона что-то заговорили указывая на него пальцем.
   - Я американец! - завопил что было сил Джон вскакивая со стула и получив удар прикладом автомата по спине упал как подкошенный.
   Грубый баритон гулко доносился до его сознания, и если судить по голосу, то владелец баритона был разъярён. Джона вновь схватили под руки и опять поволокли.
   - Я американец! Я студент! - негромко мычал Джон, боясь что если повысит голос, то опять может получить удар.
   Джона тащили вниз по узкому коридору, видимо в подвал. Пронесли по влажному проходу. Джон услышал как противно скрипнула железная дверь и его бросили в небольшое помещение. Свет тут тусклый, то и дело пропадая, мигая, освещал маленькую каморку с нависшими под потолком трубами.
   Лёжа на холодом сыром полу Джон до конца не мог сообразить что с ним происходит и как вообще подобное может происходить. Как его посмели схватить, да ещё надавать весомых тумаков. Как могли так с ним обойтись? С ним! С человеком который в состоянии без труда раздавить каждого, уничтожить судьбу их семей, вогнать в вечные долги целый род тех подонков. Окажись он на своём привычном месте, в месте откуда с высоты небоскрёба наблюдал за крохотными ползущими по земле точками, за теми самыми людьми. Разум Джона закипал от мысли что дела пошли не так, как обещал Томас. Это уже нарушение договора, нарушение контракта. А ещё с трудом мог поверить в то, что с ним, как с американцем, вот так бесчеловечно обошлись. А ведь Луис говорил что опасаться нечего. Собака. Джон отхаркнулся, выплёвывая сгустки крови скопившейся во рту.
   - И где ты сейчас Луис? - в истерике выкрикнул Джон.
   И тотчас услышал как по железной двери стукнули.
   Неожиданно Джон приободрился от этого стука, метнулся к двери и забарабанил что есть мочи.
   - Я американец! Позвольте мне позвонить в посольство! - орал он двигая кулаком по двери.
   С той стороны раздался грозный рявк и глухой предупреждающий стук по двери. Нутром поняв что не стоит нарываться на неприятности Джон отступил от двери присев в уголке поджав ноги.
   Тут очередная вспышка света выхватила из мрака, заполонявшего место заключения, неясную тень в соседнем углу. Джон аж замер от неожиданности, у него на мгновение перехватило дыхания поняв что тут он не один. Свет вспыхнул, и теперь Джон отчётливо увидел человека сидящего напротив. Его голова поникла на грудь, руки на ногах.
   - Эй, - негромко позвал Джон товарища по импровизированной камере. - Эй приятель, - человек ни как не отреагировал. Джон тихонечко пополз к нему на коленях. - Ты кто? - осторожно дотронулся за рукав и опасливо потеребил. - Как твоё имя? - и вздрогнул когда почувствовал как капля упала с трубы ему на щёку. - Чёрт. Эй друг.
   Свет на короткое мгновение осветил человека. Этого короткого мгновения хватило Джону чтобы разглядеть его. Молодой парень, лет двадцать пять, может даже ровесник. В чёрной форме, похожей на ту, что носит "Беркут". Впрочем, если бы Джон сумел прочитать надпись на груди бронежилета, то тогда у него точно не было бы сомнений что перед ним боец "Беркута". Поникшая голова подозрительно безмолвна. Джон дотронулся до лица парня. Холод, неприятный холод скользнул по пальцам. Джон судорожно выдохнул. И приподнял голову за подбородок. Вспышка света отчётливо высветила кровавые подтёки на лице и голове. Одна сторона головы просто раздроблена, кровь застыла отвратительным тёмным пятном, а уцелевший глаз смотрел на живого с мёртвым равнодушием. Джон отпрянул назад, забился в свой угол. А ещё понял что теперь его вряд ли просто так отпустят. Того хуже, его вполне может ожидать судьба этот бойца.
   - Нет, так не может быть, не может быть, - губы тряслись, своего голоса Джон не слышал. - Так не может быть потому что это не по контракту.
   В самом деле, смерть заказчика в контракт не входила. Хоть Томас и счёт нужным предупредить о всевозможных вариантах событий, он заверял что клиенты всегда возвращаются домой. Джону пришла в голову запоздалая мысль, надо было уточнить сколько из них возвращаются в закрытых гробах.
   - Я не могу умереть, я просто не должен тут умереть.
   Джон не так представлял свою смерть. Умирать надо в своём поместье в окружении родных и подобострастных слуг, этаким почётным столпом общества, коим к примеру являлся его отец. А теперь он запросто может сгинуть невесть где ради своего желания испытать адреналина. Джон всхлипнул. Ему стало жалко себя.
   Лампа продолжала мигать, к раздражающему свету добавился раздражающий звук мерно падающих капель и потрескивание этой самой проклятой лампы. Капли воды и гудение лампы словно устроили соревнование, кто из них быстрей выведет заключённого из себя. И ведь звуки эти были не то, что противные, они действовали на Джона как скрежет металла по стеклу, выворачивали наизнанку нутро и нервы. А ещё этот труп. Равнодушный ко всему, к окружающему миру, к тому что творится наверху, к Джону и к этим чёртовым падающим каплям. Всё-таки они наиболее раздражающие.
   - Не повезло тебе приятель, - Джон сжался в комок, его ощутимо потряхивало, то ли от осознания того что рядом с ним мертвец, то ли от дурных мыслей что он может разделить его судьбу. - Не повезло тебе. Сложил голову выполняя долг, может с точки зрения выполнения присяги и чести ты молодец, но помни, лучше прослыть трусом и остаться живым. Жизнь заканчивается, когда умираешь. Нет никого света в конце туннеля, нет ангелов ведущих тебя к небесам, и нет ада. Да, да, ада нет, - Джон поёжился, в подвале и в самом деле прохладно. - Знаешь почему эти люди устроили революцию? Знаешь почему они готовы убивать чужих и своих? Потому что они точно знают, нет ни какого загробного мира. Хоть сто лет проживи праведником ничего ты не получишь после смерти, поэтому надо брать всё что можешь при жизни. Деньги, женщин, дома, власть, влияние. Если ты всё это не получишь при этой жизни, то не получишь никогда. И бред всё это про равные возможности, про то, что лучше быть духовно богатым чем владельцем магазина. Чушь и хрень.
   Гулкий отзвук капли, разбившийся о пол стал ответом для Джона. А свет выхватил труп. И Джон внутренне похолодел, ему показалось что положение головы у трупа изменилось. Если раньше она упиралась подбородком в грудь мёртвого бойца, то теперь она откинулась назад и упёрлось об стену.
   - Что?! Как?!
   Мысли от которых стало так холодно и не по себе, что Джон услышал стук своих зубов, настолько оказался напуган.
   - Не может быть! Такого просто не может быть!
   Он отчётливо помнил как лежала голова мёртвого парня. Свет мигнул, освещая тело. Так и есть! Голова облокотилась о стену! Да ещё мёртвый глаз смотрел в сторону Джона. Тот заорал сидя на месте. Кричал секунды пять. И замолчал, потрясённый уставившись на мёртвого бойца "Беркута".
   Как так! Джон хватал воздух ртом как выброшенная на землю рыба. Сердце колотилось столь сильно, что было готово вырваться наружу прорвав рёбра и плоть. Успокойся. Тебе просто мерещиться. Что, голова повёрнута? Ах да, идиот это ты сам её повернул. Вспомни как ты тормошил этого бедолагу.
   И ведь правда. Холодный пот, который обычно выступает когда страшно, на этот раз несколько освежил сознание Джона. Я в самом деле тряс его за плечо, видимо и голову развернул. Я прав. Верно, ты точно прав.
   Всё это Джон говорил сам себе, ему даже показалось что в эти мгновения сумел увидеть себя со стороны. Вот только собственный голос казался ему странным. Лампа мигнула в последний раз и.... Свет тусклый, в подвале полумрак, глазам от этого света тяжело, саднило так, словно в веках песок. Зато лампа перестала трещать.
   - Значит тебя убили, - Джон вытянул затёкшие ноги, сделал это с наслаждением. - Видно по лицу что били нещадно, от души. Если кончено у твоих палачей есть душа. А знаешь, - криво ухмыльнулся американец, - знай чем я тут занимался то рассмеялся бы мне в лицо. Ты ведь тоже убийца, - произнёс Джон изменив голос, ему казалось что так звучал бы он у трупа. - Ты стрелял в людей. Вот только я не испытываю в этом вины. И знаешь почему?
   - Потому что ты мерзавец? - именно такой вопрос бы задал мёртвый боец "Беркута". Джон был в этом уверен.
   - Вовсе нет. Я отнюдь не безжалостная тварь.
   - В самом деле? - как показалось Джону, на лице мертвеца скользнула лёгкая насмешка. - А как насчёт тех людей что работают на тебя? Ты даже не знаешь их имён, никогда не видел и не увидишь их лиц, тем не менее ты распоряжаешься их жизнями довольно легко.
   - Это бизнес парень, - как же Джону надоели банальные обвинения, - всего лишь бизнес.
   - Как у вас любят говорить в таких случаях, ничего личного.
   - Именно! - именно воскликнул Джон.
   - Тогда как объяснишь что ты расстреливал людей? - казалось мертвец даже поёрзал на месте поудобней устраиваясь в своём углу, готовясь услышать ответ.
   - Людей? - фыркнул Джон. - Я не видел людей, я видел сброд, скот мнящий себя народом.
   - Ты высокомерен.
   - Объективен. Так радоваться смерти своих граждан, с упоением сбрасывать свои ошибки на чужие плечи и прикрываясь благой идеей откровенно устраивать ад. Вам не жалко самих себя, тогда с чего мне жалеть вас.
   - Не все такие негодяи.
   - Твоё лицо наглядно подтверждает мои слова, - Джон пристально рассматривал кровавую впадину. - Тебя не просто били, тебя мучили. Твою голову топтали ногами и видимо с наслаждением смотрели как кричишь от боли. Ты просил пощады?
   Мертвец вздохнул.
   - Красноречивее всех слов, - Джон перевёл взгляд на железную дверь. - Там не люди, а тупой скот что захотел править Олимпом. Знаешь в чём главная беда этой революции?
   - Просвети, - в ухмылке мертвец показал выбитые зубы.
   - В том что все хотят попасть на Олимп. Каждый кто не жалея глотки орёт на Майдане уверен в том, что едва его нога ступит на благословлённую землю, в вашем случае европейскую, то он тотчас превратится в бога. Исчезнут все проблемы, все беды, и даже не придётся прикладывать усилий для счастливой жизни.
   - Все хотят лёгкой жизни, нельзя обвинять человека в этом.
   Джон тихо рассмеялся - Вы забываете одну простую вещь, богов и зовут богами, потому что их очень мало. Если все станут богами, кто тогда будет приносить им жертвы? И сейчас места на Олимпе заняты и распределены, вам нет места, разве что в качестве рабочего скота. Ах вот в чём беда, даже рабочий скот для Олимпа занят.
   - И всё же ты высокомерен.
   - Нет. Говорю всё это со знанием дела, ведь я один из тех, кто спустился с Олимпа.
   - Ты мнишь себя богом? - единственный глаз мертвеца заинтересовался словами человека.
   - Мнит себя богом скверная натура. Я знаю что для вашего мира я бог. Это тебе и ответ на твои слова почему стрелял по тому скоту.
   - А тебе в голову не приходит мысль что скот, прознав про своё положение, может взбунтоваться?
   - И смести наш Олимп к чёртовой матери? - Джон усмехнулся. - Не испытываю подобного страха. Ведь ваше сознание ослеплено верой в то, что вы избранные, надо только подогревать в вас эту веру. Подбрасывать подачки, направлять ваш гнев в нужное русло, создать для вас врагов, на которых вы полностью переключите всё ваше внимание.
Этот трюк стар как сам мир, и вполне удачно работает.
   - Но мир всё равно рано или поздно трещит по швам и рушатся привычные устои.
   - Вот только Олимп всегда остаётся Олимпом, а боги богами. Посуди сам, какие миры рушатся и какие устои вымываются. В моей стране нет идиотов радующихся смерти своих сограждан, а у вас чуть ли не песни пишут тем, кто убивает свой же народ. Это то, что называется чувство долга, то, чего в вашем сброде нет.
   - Интересно, а как бы ты заговорил, если бы и в твоей стране произошло подобное?
   - В моей стране подобное произойти не может, - уверенно произнёс Джон.
   - И приехал бы какой-нибудь молодой парень не отягощённый чувством сожаления, стал бы пулять по тем, кого считает сбродом. Что бы ты делал?
   Джон закрыл глаза, ему порядком надоел этот странный разговор.
   И зачем мне это? Говорить с трупом, выдавать свои слова за его. Неужели с ума схожу.
   Джон открыл глаза, тело лежало неподвижно в своём углу. Может это совесть? Точно схожу с ума. Джон не испытывал ни малейшего угрызения за стрельбу по людям. Ему это даже нравилось. Куда той поганой охоте на лис. Лучшая добыча охотника - человек. Вот главный трофей, чью голову повесить на стену мешает придуманная кем-то пару тысяч лет назад мораль.
   Поэтому и происходят революции и войны, решил Джон. Человечество просто испытывает непреодолимую тягу убивать себя. А так как в обществе придумали такую штуку как законы, то надо найти лазейку. Вот и находят. Миротворческая операция в ходе которой гибнут сотни, порой тысячи невинных людей. А что поделаешь, война, запланированные потери. Революция даёт отмашку удовлетворить свой инстинкт убийцы на все сто. Именно что революция, а не война. Даже на войне придумали свои законы, а когда идёт революция, законов нет. Есть только закон толпы, который всегда считает виноватым другую сторону, но никогда себя. Можно убить даже брата, если ты завидовал ему, или он слишком сильно докучал. Нет ничего приятней для толпы, чем слиться воедино в порыве страсти к разрушению. Прелесть толпы в том, что ответственности ни кто ни за что не несёт.
   Дверь противно лязгнула, Джон от неожиданности подскочил, испуганно моргая на свет фонарика что слепил его. Затем услышал громкую речь, потом как начали орать. Его довольно грубо схватили и потащили куда-то наверх. Вели через коридоры заполненные людьми, что ликовали и радостно кричали. Джона протолкнули в комнату в которой окна плотно зашторены, и свет исходил лишь от настольной лампы. За столом сидел лысый мужчина с суровым лицом, лишь небольшая косичка торчала прямо из темечка. На нём была рубаха с вышитой тесьмой.
   Указав на Джона, о чём-то спросил тех, кто его привёл. Послышались невнятные слова и мужчина с суровым лицом зло крикнул в сторону конвоиров Джона, те мгновенно исчезли в коридоре.
   - Я американец, - Джон облизал пересохшие губы, очень хотелось пить, а на столе графин с водой.
   Мужчина исподлобья глядел на Джона, и взгляд этот нельзя было назвать дружественным.
   Джон решил протянуть руку к графину. Едва он это сделал, как мужчина выскочив разразился громкой бранью. Джон увидел пистолет у него за поясом поэтому благоразумно решил не тянуться за водой.
   Тут дверь скрипнула и в комнату лёгкой походкой, прошёл человек в военной форме. Но на солдата или боевика он не был похож. Слишком холёное лицо, ухоженные руки, и та знакомая Джону привычка смотреть на всех сверху вниз.
   - Так стало быть речь о тебе?
   Отличный английский, нет, даже превосходный американский. Джон заметно приободрился.
   - Я не понимаю почему меня схватили, - Джон протянул руку, мужчина улыбаясь пожал её в ответ.
   - Ну вы должны соображать почему к вам так отнеслись. - рукопожатие вполне официальное, Джон сам так не раз пожимал руку. Это рукопожатие говорило о том, что сейчас мы начнём переговоры, а там видно будет, к чему они приведут, но ничего не обещаю.
   - Я американский студент, веду блог. Вот приехал сюда чтобы поддержать вас, - Джон заученно повторял легенду что дали ему.
   - Ты даже не представляешь себе как для нас это важно, - мужчина в военной форме цепким взглядом осматривал Джона. - Так почему тебя схватили?
   - Начнём с того, почему схватили американского подданного, страны что оказывает вам всяческую поддержку, - в голосе Джона проявилась та надменность, которая есть у тех, кто чувствует своё превосходство.
   Переговорщик нахмурился, ему явно не понравилась изменившаяся интонация в голосе пленника.
   - Вы должны понимать что сейчас происходит, у нас революция, и у нашей революции очень много врагов. Янукович, его окружение, русские.
   - Я похож на русского?
   - А что русские не могут знать английский в совершенстве? - холодно, ставя на место Джона произнёс переговорщик. - Спецслужбы русских весьма коварны, они к примеру могли вас завербовать.
   - Что за бред?
   - Отчего, - взгляд переговорщика сменился с холодного на подозрительного. - В российских новостях работают иностранцы, британцы, французы и они нам не симпатизируют. Вываливают на Запад дезинформацию о том, что у нас тут не революция а вооружённый переворот, дескать оппозиция убивает сотрудников милиции, сжигает здания.
   - Расстреливает собственных сторонников в спины, - не удержался Джон, - или забивает на смерть пленных. Кстати, с одним из них я провёл в подвале несколько часов.
   И тотчас пожалел о вырвавшихся словах. Переговорщик негромко что-то произнёс типу что сидел за столом, тот в свою очередь отдал приказ по рации. В комнату ворвались двое дюжих парней.
   - А никому ничего не скажу!
   - Теперь уже да, - переговорщик потёр гладко выбритый подбородок. - Если ты и в самом деле американец, нам это сыграет на руку.
   - Что?
   И прежде чем Джон успел что-либо понять, ему на голову надели мешок.
   - Не смейте! - Джон попробовал отбиться.
   И получил удар по голове, обмякнув повис на руках. С него сняли мешок и Джон увидел как переговорщик взяв со стола клейкую ленту кинул одному из конвоиров. Тот залепил рот Джону и на него вновь натянули мешок.
   Куда его тащили? Откуда ему было знать. Окружающий мир для Джона это лишь звуки. Стрельба, грохот и много радостных воплей. А ещё запах, тот самый въевшийся в воздух Киева запах горелых покрышек. Джона тащили, он не пытался сопротивляться.
   Наконец его привели к месту назначения. Бросили и сняли мешок. Когда глаза привыкли к свету, Джон с удивлением обнаружил что находится внутри автобуса, и похоже того самого автобуса в котором едва не стал свидетелем смерти пленённого бойца "Беркута". А вот перебитая пулей бейсбольная бита, и кровь на покорёженном металле.
   К Джону обратились, стволом оружия показывая, чтобы поднялся. И Джон повиновался.
   Что за странное чувство. Чувство обречённости превратило меня в безмолвную скотину готовую идти на убой.
   Джон пытался, но не мог избавиться от этого наваждения. Глядя на ствол, понимал, его просто убьют. И вместо того чтобы бежать, орать о помощи или просто кинуться на палачей в попытке спастись, покорно ждал участи. Как загипнотизированный удавом кролик.
   Его убьют здесь, затем выдадут за жертву павшую от пули милиции. Погиб иностранец, да ещё американец, свободный человек из самой свободной страны борясь за свободу в другой. CNN захлебнётся собственной слюной в пропаганде об этом случае, после чего у местных властей не останется даже призрачной надежды на решение конфликта миром. Всё по славу свободы и революции. И отчего-то в голову Джона пришла кричалка которую слышал на Майдане - Слава Украине! Героям слава! Неужели эти слова будут кричать, когда его труп будут грузить в самолёт чтобы отправить домой. Что за нелепость. Между палачами разгорелся нешуточный спор. Тот что наставил пистолет прямо в голову Джона, не мог выстрелить потому что его товарищ обиженно пытался вырвать оружие из его рук.
   Они соперничают за право лишить меня жизни. Эта мысль не ужасала Джона, казалась ему нелепой. Каждый из них хотел нажать на курок, хотел убить того, чей силуэт проглядывал под пока ещё холодной сталью ствола. Им явно нравилось их работа. Нажать на курок. Джон аж вздрогнул, только сейчас до него дошло что последует после того, как решиться кому достанется главный приз, право вышибить ему мозги. И это подействовало отрезвляюще.
   - Вы не посмеете твари!
   Джон не слышал собственного голоса. Зато его услышали палачи. Переглянувшись, вмиг перестали ссориться. Джон рванул было в сторону, но получив крепкий пинок в живот растянулся на полу. Попытался подняться, но ему на грудь наступила тяжёлая нога в армейском ботинке. В прорезях маски губы палача растянулись в довольной улыбке, он надавил всем весом и Джон почувствовал как задыхается. Казалось, надави боевик чуть посильней, грудь Джона не выдержит и кости с хрустом проломятся. Встать он не мог, двигаться тоже, вдобавок последние остатки воздуха выдавливали из его лёгких. Голова шумела и всё плыло, перед глазами словно пелена тумана появилась. И в этой пелене Джон отчётливо видел взгляд своего мучителя, как тот наслаждается чувством вседозволенности, ощущением того, что чужая жизнь в его руках и он волен поступить с ней так, как сочтёт нужным. Может помиловать, а может убить. И разумеется жизнь Джона хотели отнять. Этот взгляд был взглядом того, кто мнил себя ни много не мало самим богом.
   Бык не может стать Юпитером, даже встав с ним на одну ступень, бык навсегда останется тем, кем был рождён, и ни когда Юпитером.
   А в глазах Джона это был не бык, а минотавр. Жуткое чудовище, пожирающее людей. Человек с головой и душой быка.
   - Good bay, - донёсся до сознания Джона насмешливый голос.
   И чёрный немигающий глаз дула уставился в лицо ему.
   Всё! Неужели всё?!
   Ему не верилось. Так не должно быть! Так не должно случиться! Он Джон Кеннеди, сын влиятельнейшего клана США! Это они распоряжаются чужими жизнями, это они говорят прощай когда хотят раздавить никчёмную жизнь никчёмного существа мнящего себя человеком. Бык не может убить Юпитера! Бог не человек!
   - Нет, - хрипел Джон выставляя перед собой ладони, желая защититься от неминуемой пули.
   Он не должен умереть! Только не так! Только не от руки быка!
   Минотавр довольно хохотал, его красные глаза алкали крови и сейчас он её получит.
   - Нет.
   Всё смешалось в голове, воспоминания разом всплыли, даже те, которые как казалось позабыл навсегда. Неожиданно вспомнилось, как издевался над младшим братом, тот довольно простодушный мальчишка, вдобавок доверчивый. И ему просто не могло прийти в голову, что старший брат будет с удовольствием над ним измываться, и всякий раз притворно просить прощения, для того, чтобы позже придумать новую пакость. Роберт всегда верил Джону, потому что, как говорила мама, мы все семья. И вот сейчас именно лицо младшего брата неожиданно всплыло из сознания Джона, а ещё куча всяких картинок. И не смотря на то, что их было множество, они не переплетались в бессвязное видение.
   - Нет.
   В последний раз он произнёс это мысленно.
   Палач неожиданно завалился на бок и рухнул рядом с Джоном. Они лежали и смотрели друг другу в глаза. И Джон увидел совсем иной взгляд. Удивление и непонимание, вот что было в застывших зрачках лица спрятанного под чёрной маской. А затем Джон увидел как падает второй. Он падал неестественно медленно, как в фильмах с замедленной съёмкой. И также медленно из его груди в разные стороны разлетались брызги крови. Джон видел каждую капельку, ему показалось что он может протянуть руку и дотронуться до этих красных капель, а то и взять их в ладонь. Вот тело второго палача растянулось на полу брошенного автобуса, а его кровь щедро оросила всё вокруг. И на Джона разом хлынули звуки. Грохот петард, выстрелы, барабанный ритм который революционеры отбивали на железных бочках.
   Джон уставился на своих мучителей, просто не мог сообразить, что произошло. Подполз к ближайшему и заглянул тому в глаза, что безжизненно уставились на него.
   Сам не зная зачем, Джон осторожно принялся тормошить того за плечо - Эй.
   - Он мёртв.
   Знакомый и далёкий голос. Родной и чужой. Не оборачиваясь, Джон невольно встрепенулся услышав его. И медленно повернулся на голос.
   - Хреново выглядишь Джон, - Брайан подошёл к Джону и присел возле него. - У тебя на лице кровь, - оттёр её пальцем.
   - Меня били, - хрипло, голос предательски сел, ответил Джон.
   - Это не твоя кровь, его, - Брайан небрежно кивнул в сторону боевика с развороченной от выстрела грудью. - Как твои дела?
   - Мои дела? - испуганно переспросил Джон косясь на пистолет в руке своего недавнего телохранителя.
   Брайан перехватил взгляд - Боишься? - крутанул пистолет в ладони. - Какие у тебя внимательные глаза.
   Джон боялся, Джон никого и никогда так не боялся как этого парня со шрамом и щетиной. Брайан раздобыл камуфляж и чёрный бронежилет. И сейчас глядя на него невозможно понять за какую сторону тот выступает. Но если судить по двум трупам лежащих на полу раскоряченного автобуса. И ещё, за последние несколько минут Джон уяснил, на Майдане надо бояться всех людей у которых в руках имеется оружие, вне зависимости оттого чью сторону те занимают.
   - Что ты тут делаешь? - Джон спросил первое что пришло в голову.
   - Что я тут делаю? Меня куда больше занимает вопрос, как ты тут оказался, - Брайан поднялся и подойдя к трупу носком тяжёлого ботинка повернул голову так, чтобы увидеть лицо. - Где же твоя надёжная охрана, куда подевались те бравые парни?
   - Я не знаю.
   - Не знаешь, или не хочешь говорить?
   - Я действительно не знаю, мы разделились. На одной улице по нам начал стрелять снайпер и я побежал. Так их потерял из виду, - Джон говорил негромко, чуть севшим голосом. Неожиданно ему стало страшно при мысли, что Брайан прознает или уже знает про его развлечение со снайперской винтовкой.
   - И они отпустили тебя? - тон Брайана холоден, лёгкий парок изо рта словно подтверждал это. - Как могли себе позволить бросить клиента, который за всё платит.
   - Я бежал очень быстро, - тут Джон говорил правду.
   - Так быстро, что тебя не догнали парни, коим под силу и медведя загнать? - Брайан поскоблил щетину. - Что-то тут неладно Джон, очень неладно.
   Брайан изменился, Джон видел это. Исчезла та покорность бойцовского пса, умеющего рвать противника по приказу хозяина. Теперь это не пёс, теперь Брайан не нуждается в хозяине, сам себе голова. И видно, Брайан осознал это. Нет хозяина, нет того кто отдаёт тебе приказы при этом не ставя твои прежние заслуги ни в грош. Теперь не надо ни кому служить, и прежний всемогущий хозяин лишь трясущийся от страха кусок ....
   Брайан встал рядом с Джоном, тот испуганно смотрел на него снизу вверх, бывший подчинённый казался угрожающе высок.
   - Вставай Джон.
   - З-зачем? - чуть заикаясь выдавил из тот.
   - Я отведу тебя в посольство.
   Джон не верил ушам - В какое посольство?
   - В то самое Джон, в то самое.
   Что он собирается сделать со мной. Джон буквально затрясся от страха. Неужели надумал похитить и требовать деньги? Отец придёт в бешенство, когда узнает во что вляпался старший сын, надежда и самый главный претендент на роль главы клана Кеннеди.
   - Я не пойду с тобой.
   Брайан рассмеялся, хриплый усталый смех. Так смеются над детьми, что упрямятся уже принятому решению взрослых.
   - Пойдёшь Джон, - в небе раскатисто рванул фейерверк, яркий купол света на мгновение разогнал надвигающуюся вечернюю тьму. И в огненно-красном отблеске салюта лицо Брайана приобрело жестокие черты. - Пойдёшь Джон, - повторил он тоном которого Джон никогда ранее не слышал. - Иначе я схвачу тебя за шкирку и потащу силой. Я буду волочь тебя по асфальту среди мусора, дерьма и крови, среди того, чем ты, и твой папашка являетесь. Потому что только дерьмо и мусор будут спокойно зарабатывать деньги на крови, считая это обычным бизнесом, только оттого, что он защищён законом.
   Знаешь что меня всегда раздражало в таких как ты Джон, - опустившись на корточки Брайан с силой сжал подбородок Джона. - Меня всегда раздражало что такие как ты пишут законы, живут по законам, и считают себя настоящими честными американцами. Страна великих возможностей? Она перестала таковой быть добрых десятка два лет назад. Народ в Штатах считает что наше правительство может начинать войны, пытать людей, похищать иностранцев и держать их в воздушных тюрьмах или в какой-нибудь Богом забытой стране где правительство в угоду дяди Сэму ведёт себя как дешёвая шлюха готовая сдать свой рот в аренду за пару баксов.
   Джон ощущал ту силу с которой бывший телохранитель сживал его челюсть, казалось сожми ещё чуть-чуть посильней и кости затрещат.
   - Именно что как дешёвая шлюха, потому что дорогая шлюха знает себе цену и торгуется до конца, - продолжал Брайан, его глаза налились холодной яростью. - И виноваты в этом такие как ты Джон. Честный бизнесмен, опора либеральной системы и экономики. Знаешь в чём я убедился служа у вас? Либерал по своей натуре паразит, он хочет прийти на всё готовое. В уже созданную экономику, в страну где есть хорошие дороги и отличная медицина, в место где ему не придётся палец о палец ударить чтобы создать нечто новое. Конечно, ты может мне возразить, а как же Гейтс, Форд и прочие наши великие соотечественники? А ни как Джон, они не либералы, им откровенно плевать какая система во дворе, главное чтобы им не мешать. Гейтс давит своих конкурентов как только хочет, а Форд вообще получил орден от Гитлера. Но они хоть что-то делали, а такие как ты Джон? Что ты создал? Ничего, - Брайан отпустил челюсть Джона и пригладил его взъерошенные волосы. - Ничего ты Джон не создал. Ты лишь снимаешь сливки с биржи, покупаешь, продаёшь, и ты готов продать и купить всё что угодно, всё то что принесёт прибыль. И если прибыль будет в войне, значит для войны найдётся оправдание. Например миротворческая операция в ходе которой погибнут сотни невинных людей, свержение диктатора, устранение плохого с точки зрения Вашингтона парня. Главное, это потом зарабатывать, зарабатывать и ещё раз зарабатывать. На нефти, оружии, гробах, на могилах на всём, что только можно и что позволено вашим законом. Джон, - Брайан весело ткнул того по плечу, - не куксись ты так. Ты мерзавец, подонок, паразит, либерал одним словом. Ты достойный наследник своего отца. Смотри что твориться на улице страны о которой большинство американцев даже не знают.
   И после этих слов Брайан схватив за шкирку слабо упирающегося бывшего хозяина и потащил на улицу, туда где гремели выстрелы, орали люди, стачали барабаны и раскатистый салют то и дело озарял темнеющее небо разноцветными вспышками. Повсюду царило ликование. Народ радовался. Светящиеся от радости и осознания победы лица не знали усталости и горечи, словно не было тех месяцев упорного противостояния на Майдане, словно не было тех жертв, тех трупов, что продолжали лежать в тёмных углах дабы смерть не омрачила праздник. Протестующие скакали на месте, размахивали флагами, обнимались и что-то друг другу горячо доказывали. Ликование и счастье, вкупе с привкусом пьянящей сладости победы.
   - Они празднуют что Янукович бежал из Киева, - Брайан рывком поставил Джона на ноги, с силой сжал под руку. - Нет, он ещё не отрёкся от власти, но значения это уже не имеет. Он отказался от борьбы, а значит морально готов принять поражение. Своим бегством предал всех, солдат, соратников, союзников. За таким лидером ни кто не пойдёт, поэтому эти бесы не зря празднуют победу, понимают что вскоре пройдутся своим сапогом по его кабинету. Джон, - Брайан тряхнул парня так, что у того зубы клацнули, - ты тоже должен ликовать, как ни как внёс посильный вклад в свержение диктатуры во имя свободы, равенства и справедливости. Где же выражение счастья на лице? - Брайан взглянул на Джона так, словно и в самом деле собирался отыскать это счастье. - Нет? Что за жалость. Может стоит рассказать своим соратникам о подвигах что ты тут совершил?
   Неужели знает? Джону стало холодно, страшно. Неужели Брайан каким-то непостижимым образом прознал про стрельбу из винтовки? Паника, паника охватила Джона, сковывающей волной пронеслась по всему телу.
   - Что с тобой парень, ты в лице переменился.
   - Что ты собираешься со мной делать? - Джон пытался придать твёрдости своему тону, не вышло. Перепуганный детский лепет вырвался из горла.
   - То что сказал. Я отведу тебя в посольство.
   - Но зачем тебе это? - Джон не верил в то, что Брайан поступает так по велению доброго сердца.
   - Не спрашивай, сам не могу себе объяснить это. Считай прощальным подарком. А может хочу чтобы ты кусок дерьма дожил до седых волос и вдруг в тебе проснётся то, что называется совестью, и тогда наконец поймёшь какой сукой был. Впрочем, почему был? Являешься.
   Так знает или нет? Пока Брайан тащил его через толпу веселящихся людей, Джон мучительно думал почему всё-таки тот так поступает. Может хочет сдать его русским? А если бандитам? А вдруг? От этой мысли Джону стало совсем дурно. Что если у посольства его поджидает свора журналистов, и тогда весь мир узнает чем занимался старший сын почётного семейства Кеннеди. Отца хватит удар, но перед этим он самолично убьёт Джона.
   - А я видел Луиса и Хьюго.
   - Что? - дыхание перехватило, воздуха стало катастрофически не хватать и ноги словно ватные.
   - Видел наших друзей.
   После этих слов Джон закрыл глаза, так стало быть Брайан в курсе. В сознании Джона отчётливо прозвучали те выстрелы из винтовки. Споткнулся.
   - Осторожней приятель, - чересчур заботливый голос Брайана казался издевательским. - Я случайно наткнулся на них. Досталось им крепко. Ну как досталось, - хмыкнул Брайан, - Хьюго получил ранение в горло, выжил, но вряд ли долго протянет. А вот Луис отправился прямиком в ад, в него пуль пять всадили, не меньше. Мне в общем-то плевать на них, со стороны посмотрел и пошёл себе дальше, подумал только, куда это нашего Джона занесло. Решил что ты вместе с Бутом ушёл, и тут вижу тащат какого-то парня с мешком на голове, сразу сообразил что бандеровцы опять хотят казнить человека. За ними, а тут ты. Это те твари в вас стреляли?
   - Не знаю, - у Джона от сердца отлегло, значит Брайану ничего не известно. Странно, пришла в голову мысль, был уверен что Хьюго погиб, но ни как не Луис.
   Джон чуть поморщился, в ушах неожиданно всплыл голос Луиса кричащего ему - стой. Вполне возможно что Луис получил пулю потому, что пытался остановить Джона когда тот рванул наутёк. Это неважно, многое уже совершенно неважно.
   По улицам заполненным ликующей толпой гордо шествовали те самые крепкие парни черных масках и с красно-чёрными повязками на руках. Ни кто не прятал оружия, ни кто опасался быть схваченным, "Беркут" исчез с улиц Киева, растворился в наступившей ночной мгле. Темнота подступила к городу и властно закутывала в свои непроницаемые для света объятия. Фонари горели, пылали костры, гремел салют, но тьма настойчиво пролезала в каждую щель, которую могла заполнить.
   Стало слишком много революционеров, отметил про себя Джон, во время уличных боёв их было поменьше. Может прятались, а может решили примкнуть к победившей стороне. Такое часто случается во время войн.
   - Всё только начинается Джон, - Брайан жёстко распихивал в стороны тех, кто попадался ему на пути, правда ни кто особо и не обращал внимания на толчки. - Тут все уверены что они победители, что остальные, точнее те кто живёт на востоке утрутся и примут новую власть как должное. Ни кому в голову не приходит что всё только начинается. Я уже видел подобное Джон, в Югославии. Тогда тоже ни кому в голову не могло прийти, что победа западных ценностей выльется в большую войну для одной маленькой страны, страны о которой я узнал только тогда, когда Вашингтон отправил меня туда. Нам говорили что мы герои, защищаем народ, останавливаем геноцид и прочую хрень. Я верил в это, пока не прозрел. Я видел трупы детей, албанцы перерезали горло сербам, я видел сожжённых хорватов, видел улыбающиеся морды уродов из Брюсселя утверждавшие что надо чуть-чуть потерпеть и всё, дорога в европейский рай откроется. Но она не открылась Джон, зато отворилась дверь в ад. И вот снова, - Джон едва поспевал за своим проводников, тот продолжал держать его довольно жёстко, не давая ни малейшей надежды на побег. - Я всё думаю, как люди могут оправдывать бесчинство и кровь сладкими словами о свободе и демократии? И как другие в это могут верить? Неужели ни кто не понимает что на штыках свободу не принести. Её надо выстрадать, заслужить, доказать что ты народ, что ты государство а не место на карте. Послушай украинцев, складывается впечатление что им обязан весь мир. Для них будет большим разочарованием понять, что мир ничего им не должен, осознание этого будет пострашней Чернобыля. Сейчас на этой площади не народ, толпа, стадо, быки рвущиеся к власти.
   Быки. Джон подавил усмешку. Быки! Даже такой пёс как Брайан узрел ту очевидную истину известную с древнейших времён, бык не Юпитер. Даже Брайан это понял. Быки. Джон оглядывался по сторонам. Не народ, Брайан в точку попал, стадо, радостно блеющее, мычащее стадо. Считают себя свободными, но легко идут туда, куда тянут их лидеры, прямо на убой. Бык может только пахать или быть мясом, не больше. И зачем им права? Зачем им свобода? Только для того, чтобы потом, когда надежды рухнут и придут трудности вопить во всё горло что их обманули. Юпитер ни у кого не просит помощи, он сам творец своей жизни. А бык ждёт когда его поведут. И вся страна это один покорный бык. Такое не каждый день увидишь. Томас не обманул, говоря о том, насколько волнительно и необычно будет на улицах горящего города, когда один стой ломается, а второй даже не обрёл первичных очертаний.
   Быки. Джон хохотнул, Брайан продолжавший что-то говорить недоумённо глянул в его сторону. Быки. Да, да, самые настоящие быки, потешался Джон вспоминая лица закрытые масками. Хихикнул. Но когда мимо них прошёлся мужчина с кастрюлей на голове, торжественно и гордо неся в одной руке флаг Украины с трепещущим полотном, а в другой флаг Евросоюза, то не выдержал и рассмеялся. Проходивший мимо рыцарь кухонных доспехов принял смех как одобрения и потрясая флагами радостно заорал не меньше Джона.
   Брайан продолжал вести за собой Джона, а тот потешался над тем, что было ведомо лишь ему.
   Теперь понятно отчего я не испытывал угрызений совести когда стрелял по ним, по быкам попавшим на скотобойню тоже ни кто не плачет. На той улице не было людей, лишь стадо, упрямо лезущее под пули слепо следуя призывам своих лидеров. Обычно во время революций вместе со своими последователями гибнут и лидеры что ведут народ на баррикады. На этот раз лидеры остались целы, они благоразумно спрятались под объективы камер с пафосом и жаром ведая миру про свою борьбу во имя всего светлого.
   Джон устал смеяться, подумал, а ради чего ему возвращаться домой? Также тупо целыми днями сидеть в офисе и взирать на город небоскрёбов теша то маленькое чувство тщеславия которое посеял в нём отец? Он же из клана Кеннеди, наследник, старший сын, продолжатель дела отца, деда, прадеда. Накатанная колея по которой из поколения в поколение двигалось почтенное семейство. Только тут Джон впервые ощутил себя по-настоящему свободным. Нет условностей, нет обязанностей, нет того груза что давит на него с рождения. А всего лишь-то стоило приехать в далёкую страну и увидеть как та катится в дыру, чтобы понять жизнь и вкусить её плоды ранее не испробованные. Отчего они так пришлись Джону по вкусу? Да потому, что отведать их было можно только тут. Тут Джон Юпитер, у себя дома бык. На родине он один из многих, один из многих что мня себя Юпитером, на деле лишь часть одноликого стада. Не важно из какого ты клана, какое образование получил, ты часть чего-то, не более того. Даже если эта одноликая масса и зовёт себя элитой. Пока ты подчиняешься законам что прописаны для тебя, ты бык, а Юпитером становишься когда сам пишешь законы по которым будут жить другие. А Джон не хотел возвращаться в мир, где его стойлом было рабочее место и участь старшего сына. Он наконец-то понял что так тревожило его душу и угнетало.
   - Брайан оставь меня здесь, - дёрнул бывшего боевого пса за рукав, - уйди, дай мне раствориться среди толпы.
   Брайан ускорил шаг - Не глупи парень, тебе не выжить тут.
   - Я попытаюсь.
   - И у тебя не получиться. Тебе не суждено прожить там, где нет привычной власти денег, ты из себя ничего не представляешь Джон. Даже сюда попал лишь потому, что расплатился за эту поездку деньгами отца.
   - Не говори мне о нём! - выкрик вырвался наружу и тотчас потонул во всеобщем шуме.
   - Джон ты отправляешься домой.
  
   - Дрянной тут кофе. Верно парни?
   - Да сэр.
   Бут стоял прислонившись спиной к железной изгороди. Со стороны площади гулким эхом доносились разрывы и был виден салют. Несмотря на поздний час машины шустро бегали по дороги то и дело сигналя проезжая мимо посольства с развивающимся звёздно-полосатым флагом.
   - Дрянной кофе, дрянная выпивка, дрянная страна, - Бут отхлебнул пару глотков из дымящийся чашки. - Зато девки тут что надо. Верно парни?
   - Да сэр.
   По этому "да сэр", по короткой стрижке и по глазам не отягощёнными излишними знаниями можно было понять кем являются крепкие молодые ребята в неприметном камуфляже. Неприметным камуфляж на улицах Киева стал в последнее время. Эти крепыши стояли у входа в посольство и внимательно рассматривали, а то и обыскивали всех желающих попасть внутрь. Но Бут доверял им куда больше чем тем высоколобым типам что с многозначительным видом бубнили насчёт национальных интересов и сфер влияния в геополитике. Бут всегда тяготел к простому решению любой проблемы.
   Они договорились встретиться здесь. Бут пришёл первым, но Луиса и Хьюго с клиентом не было. Едва Бут подошёл к посольству дорогу ему преградил рослый широкоплечий солдат. Молодой, совсем зелёный, по обветренному лицу и грубоватой манере изъясняться Бут сделал вывод что рыжеволосый паренёк родом из глухого фермерского городка.
   - Всё в порядке салага, - Бут снисходительно улыбнулся.
   - Сэр, - произнесено было так, что явно можно расслышать презрение, - у меня приказ не пускать посторонних.
   - Неужели? Совсем не пускать?
   - Только в особых случаях, - парень нацепил на лицо каменную маску.
   Как же тебя выдрессировали, ухмыльнулся Бут, вслух произнёс - Сейчас я шепну тебе волшебное словцо, то самое для особенных случаев, после чего ты пропустишь меня и принесёшь чашечку кофе.
   Солдат недоумённо уставился на Бута, тот на ухо произнёс пару слов и солдат вытянулся по струнке.
   - То-то боец. Где мой кофе?
   - Сейчас сэр, - и детина шустро исчез.
   Теперь ожидая возвращения приятелей Бут трепался ни о чём с солдатами охраняющими посольство и пытался прогнать тревогу что скапливалась в сердце. Он привык к ним, к Луису и Хьюго, столько пережили, даже перепалки и ссоры между ними были своего рода ритуалами. Они уже должны были прийти, но их не было. Рука Бута замерла, когда увидел как кто-то буквально тащил Джона к воротам посольства. Тот слабо упирался. Солдаты заметно напряглись и разом направились к странной парочке. Бут выбросил кофе и кинулся в сторону Джона.
   - Этот со мной! Со мной! - растолкав непонимающих солдат в стороны, Бут цепко схватил Джона за руку и тут разглядел того, кто привёл его.
   Встретившись взглядами Бут и Брайан не проронили ни слова, но Бут всё прекрасно понял, не имеет смысла ждать их возвращения.
   - Оставьте меня тут, я хочу быть Юпитером, - лепетал Джон, его глаза были безумны, в них слёзы, руки тряслись.
   Солдаты переглянулись между собой, затем один из них осторожно спросил Бута - Это кто?
   На что Бут сплюнув зло произнёс - Дерьмо.
  

***

  
   Седой джентльмен в скромном дорогом костюме сидел в кресле напротив молодого врача. На неподвижном сухом лице джентльмена эмоции не проглядывались. Лишь в глазах, да в сжатых кончиках рта можно было различить то усилие, с которым этот седовласый почтенный мужчина сдерживал себя.
   - Как много времени это займёт?
   Тон непререкаемый, молодой врач невольно поёжился, несмотря на признание и не дюжую уверенность в собственных силах, всё-таки робел только от одного взгляда посетителя.
   - Видите ли в чём дело мистер Кеннеди, не всё так однозначно, не всё так просто, - замялся врач с ответом, - необходимо время дабы провести более обширное исследование...
   Джентльмен изящно перебил собеседника - Вы купили свой диплом или в самом деле проходили обучение в своём Принстонском университете о чём самодовольно напоминают все эти грамоты на стенах вашего кабинета, - Кеннеди небрежно провёл рукой указывая на грамоты и дипломы весящие на самом видном месте.
   - Я их заслужил, - голос врача чуть дрогнул, не по себе ему было.
   - Тогда прошу объяснить, как скоро вы вылечи..., - тут джентльмен запнулся, - приведёте в порядок моего сына?
   Как скоро, врач непроизвольно забарабанил пальцами по столу. Хотел бы сам это знать. Того странного пациента доставили ему неделю назад. На лицо, в буквальном и переносном смысле слова, явное психическое отклонение. В отличие от остальных пациентов, или как ещё звали их, клиентов, данного заведения расстройство психики не было вызвано алкоголем или наркотиками. Тут было совсем другое. Ни какой внятной информации о поступившем врач не получил, знал лишь то, что это сын весьма влиятельного человека. Беседы с пациентом врач находил интересными. Тот прекрасно знал историю Древнего мира, исчезнувших цивилизаций, и был весьма неплохо подкован в финансовых вопросах. На первый взгляд абсолютно нормальный человек. Если бы не зацикленность на одной особенности, пациент каждый день стоял неподвижно у окна, держа в руках вымышленное ружьё и словно кого-то расстреливал из него. На вопрос в кого он целиться, пациент отрывисто бросал, что защищает Юпитера от быков. В остальном же, казался вполне нормальным человеком. Хотя нет, есть ещё одна особенность, пациент испытывал к отцу ненависть и страх.
   Врач поймал недовольный взгляд мистера Кеннеди, того явно раздражала барабанная дробь по столу.
   - Ничего не могу обещать, - ему потребовалось призвать мужество чтобы произнести это. - Думаю реабилитация вашего сына займёт значительное время.
   - Благодарю вас доктор.
   Кеннеди встал, протянул руку для прощания, как бы не относился к врачу этикет соблюдать необходимо, и покинул лечебницу. Садясь в "роллс-ройс" бросил взгляд на окно на третьем этаже и заметил, как поспешно дёрнулась занавеска.
   Значит, так сложились дела.
   - Куда мистер Кеннеди? - шофёр ждал указаний.
   - Домой Альфред.
   Машина плавно тронулась с места.
   Что поделаешь. Только оставшись наедине, он дал эмоциям вырваться наружу, лицо исказила гримаса разочарования и усталости, с нотками презрения. А ведь он возлагал на старшего сына большие надежды. Надо было держать его в настоящих ежовых рукавицах, как держали его в молодости.
   - Значит Роберт, - произнёс вслух мистер Кеннеди.
   Хорошо что есть ещё один сын. 0x01 graphic
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

75

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"