Аннотация: Эпизод, в котором раскрывается Страшный Секрет и на горизонте сгущаются тучи.
Барон Август Крюгехальм готов был убить любого, кто помешал бы ему сейчас высказаться.
- Ваше величество, - начал он, едва перешагнув порог кабинета, - позвольте мне лично найти и привести к вам того негодяя, который посмел напасть в священный день на вашу особу, моих родных и друзей, и...
- Тише, - прервал его повелитель. Затем Венцарпетис сделал знак, и Шоуэрд, пропустивший вперед принца, баронессу и только что прибежавших Брунгильду и Вима, захлопнул дверь и встал рядом с ней, скрестив руки.
Охранники расположились по бокам. Узнав об участи своих коллег, найденных в осколках на клумбах и на люстре, они пылали одним-единственным чувством, и это явно была не вечная любовь.
- Но...
- Тс-с-с.
Венцарпетис подошел к окну, слегка побарабанил пальцами по переплету рамы, посвистел и вдруг рассмеялся.
Он хохотал недолго, но за это время барон решил, что нападение, скорее всего, повлияло на рассудок его повелителя, и проникся к нему жалостью.
Август жестом указал супруге на кресло, куда та и рухнула, комкая накидку и заламывая руки. Эти жесты показались бы напыщенными любому, кто не знал Аврору Крюгехальм лично.
- О ужас, - тихо шептала она, - ужас, какой ужас...
- Помолчи, - Август подошел к ней, наклонился и стиснул крепкой рукой ее запястье. - Не видишь - дело совсем плохо.
Аврора смолкла, только синие глаза бессмысленно таращились на короля.
Ее сын мялся у диковинной декоративной ширмы, не смея даже сказать слово. Брунгильда с подозрением смотрела на Амориса, а принц старательно делал вид, что ее взгляды его совершенно не волнуют.
Наступившее тяжелое молчание нарушил король.
- Итак, мой эксперимент удался, - его черные глаза блестели неподдельным весельем, но барон сразу же понял свою ошибку: Венцарпетис был в трезвой памяти и более чем здравом рассудке. - Мой сын наконец-то проявил характер. И какой!
Король стал прохаживаться по ковру, рассуждая вслух. Принц, прищурившись, наблюдал за отцом, и даже до предела встревоженная наставница не могла различить ничего на его неподвижном, бледном лице.
- Какой! Великолепный образец характера, скажу я вам, дорогие мои гости. Истинный характер первого короля нашей славной династии, Агалланиуса Рекс-домини, не больше и не меньше. О, это был владыка!
Король приостановился и указал на портрет, висевший над его письменным столом. Изображенный там мужчина страдал косоглазием и скорее всего, острым желудочным несварением, поскольку выражение его физиономии было крайне свирепым. Он стоял рядом с какими-то развалинами, подбоченившись, в правой руке был меч, которым он опирался о землю, а в левой - весы. Под левой стопой Агалланиуса лежал череп дракона.
Барон подошел ближе, рассмотреть детали - в последнем бою его сильно приложили в правый глаз, и видел он им теперь не очень хорошо.
- Настоящий завоеватель, - король, по-видимому, впал в экстаз. - Таких уже не будет! За сорок лет на троне Аргванара - шесть завоеванных герцогств, восемь княжеств и баронств, не считая мелких землишек и их незначительных хозяйчиков. Реки крови, водопады! Толпы пленников, руками которых выстроена половина замков, кстати, и ваш тоже, Крюгехальм... А его законы... Свод законов Агалланиуса лег в основу современной юриспруденции почти без изменений! А его договор с Храмовниками о двуедином управлении и мудром балансе духовной и светской властей? А... Что я говорю, все присутствующие наверняка знают все это наизусть.
- Еще бы, - сквозь зубы сказал Аморис.
- Вы что-то сказали, ваше высочество? - изысканно-любезный тон короля было невозможно принять за что-либо иное, кроме крайнего, обжигающего сарказма. Принц побагровел, стиснул зубы и кулаки и просверлил папеньку ненавидящим взглядом.
В эту минуту он готов был напустить на отца не просто химер - самых темных демонов из самых страшных глубин легендарного Подземья. Но желания наши не всегда идут рука об руку с возможностями. Принц заставил себя расслабиться, понимая, что отец следит за каждым его движением, как старый кот - за жирной, бестолковой мышкой.
- Так вот, - продолжил речь король, - я невероятно рад видеть, что такой великий человек погиб не до конца. Ведь лучшие его черты я вижу сейчас в тебе, сын мой. Его ум, изощренный и коварный. Его умение предугадывать последствия каждого шага. Его расчетливость, холодность, способность ко лжи и лицемерию...
- Ваше величество! - Брунгильда, чье лицо уже было ярко-алым, всплеснула руками. - Это неслыханно, прекратите мучить ребенка!
Венцарпетис смерил ее взглядом, затем повел подбородком в сторону охраны. Валькирия угрожающе засучила рукава, показав бицепсы с синими татуировками - корабликами, русалками и веселыми матросиками, распевавшими: "Хай-хо-ху!".
Барон, с возраставшим удивлением следивший за этой сценой, откашлялся.
- Не смею перебивать сюзерена, но все же... Может, мне и супруге удалиться, чтобы вы могли решить все в тесном кругу? Семейном?
- А круг и без того семейный, - пожал плечами Венцарпетис. - И вы здесь именно как близкие мне и моему сыну люди.
Барон в недоумении вскинул рыжие кустистые брови. С кресла баронессы послышалось слабое: "Ах!".
Вим, который уже ничего не понимал, решил подойти ближе к принцу. Он положил руку ему на плечо, и Аморис с благодарностью стиснул ее крепкой ладонью.
- Разве что вон тот малыш, - продолжал король, не упустивший ни единого их движения. - Скажите, кто он и как вообще сюда попал? Брунгильда, новый паж?
- Гость принца, как я поняла, - сухо сказала валькирия, размышлявшая в этот момент о том, как половчее расшвырять мужланов у входа, взять лапусика под мышку и сбежать из этого притона аристократов. - Сын барона Крюгехальм.
Король удивился. На этот раз - на самом деле. Принц мог бы поклясться всеми троллями в мире, что отец потрясен.
Впрочем, долго это не продлилось.
Венцарпетис посмотрел на баронессу, почти бесчувственную от страха, на рыжего великана - барона, на Амориса и наконец, на Вима.
- Судя по всему, - он растягивал слова, и Аморис понял, что сейчас случится что-то нехорошее. Гораздо хуже его Пакости с химерами. - Судя по всему, этот... сын, о котором я ничего не знал до сих пор - ровесник моего наследника. Так, баронесса?
Аврора Крюгехальм попыталась издать хоть звук, но ничего не вышло. В глазах короля появилось выражение, которое Брунгильда видела только раз - когда стояла, юная, потерянная, в домашнем простом платьице и накинутом наспех плаще, в тронном зале и слушала, как такой же молодой повелитель просит ее взять на себя обязанности кормилицы его сына.
- Аврора.
В этом единственном слове был хаос. В кабинете сгустились грозовые тучи, молнии уже сверкали, и Вим, который, подобно всем простым, добродушным людям, как никто чувствовал темные энергии, шагнул вперед и сказал:
- Мне одиннадцать, ваше величество. Зовут меня Виммердам Крюгехальм, к вашим услугам. И к услугам его высочества.
Король медленно подошел к креслу баронессы. Она влипла в свое убежище и, как испуганная сова, втянула голову в плечи.
- Так значит, после того, как вы, моя признанная фаворитка, трусливо бежали из замка, бросив сына и меня без единого слова и жеста, и вернулись в замок Крюгехальм, к законному супругу, то выполнили свой долг и родили ему другого сына? И ни разу не привезли его сюда, не показали, хотя обязаны были это сделать?
Барон поперхнулся. Стоявший у дверей Шоуэрд жестом приказал охране выйти вон, те повиновались. Советник-казначей снова встал в дверях, бесстрастно наблюдая за происходившим.
Вим в первую минуту вообще ничего не понял, будто король заговорил на най-мусадском языке. Потом он услышал сзади резкий, короткий выдох, увидел, как побелел принц, и, движимый естественным чувством тревоги, снова сблизился с ним и повторил прежний жест. На сей раз Аморис не взял его за руку. Под пальцами Вима была не живая плоть, а каменная статуя.
- О. - Король легко и непринужденно рассмеялся. Шоуэрд сглотнул и достал из кармана четки. Он был верным последователем официально признанной в королевстве религии Храмовников и в трудную минуту всегда прибегал к помощи связки круглых, тяжелых бусин: считая их и повторяя заветное "Да придет Создавший Храм Мироздания", советник успокаивался.
- Значит, он брат принца. Все понятно. Вы, как блудливая кошка, упали на все четыре лапы.
Барон Крюгехальм расправил плечи. В эту минуту Вим мог гордиться отцом - и гордился.
- Ваше величество, - голос барона был спокоен, но за этим спокойствием слышна была сдерживаемая ярость. - Вы можете говорить все, что угодно, мне. Я мужчина, и я многое повидал на веку. Но Аврору не смейте оскорблять. У вас нет права на это, тем более, что она... она мать вашего...
Тут барон захрипел, сбился, и на его лбу выступила испарина. Он вытер ее широкой ладонью, подошел к креслу с другой стороны и прикоснулся к жене, глядя королю в глаза.
Аморис под рукой Вима дрожал мелкой, мучительной дрожью.