Аннотация: Пётр в волнении провёл по лбу ладонью и вдруг наткнулся на два бугорка.
Пётр - огромного роста, если взглянуть на него со стороны, - и руки у него какие-то размашистые, и пальцы длиннющие - смогли бы ухватить на рояле две октавы. Но он не обучен музыке и в смысле восприятия самого себя - человек маленький; ему нравится думать, что есть на земле люди, которые разбираются во всем больше, чем он, а сама Земля не такая уж большая: есть планеты и побольше. Когда он так думает, ему становится хорошо.
Пётр - плиточник, числится в штате инженерно-технической службы предприятия - когда-то огромного и процветающего, а теперь сдающего свои площади в аренду коммерческим структурам. Поэтому он только числится, а на самом деле кладет плитку в туалетах, ванных и кухнях для замечательных людей из тех же коммерческих структур, которые платят ему за это тоже замечательно.
Галина Григорьевна из их числа и тоже бы могла заплатить ему замечательно, но не заплатила. Ей приглянулся плиточник, понравилось, что он большой и с ним просто - сложностей хватало и на работе, - она стала женой Петра.
- А ты за что меня полюбил? - кокетничает Галина Григорьевна с мужем.
Пётр смущается. Не тронули его ни карие очи - украинские, с вишнёвым отливом, ни чёрные гулливые бровки. Его восхитил зад будущей супруги. И если бы Пётр числился бухгалтером, то сравнение шло бы с круглой суммой в сводном отчете. Но с цифрами имела дело Галина Григорьевна, а сам он - с квадратными метрами плитки.
Пётр худощав. И потому семейный уклад, который представляется Галине Григорьевне, включает усиленное питание мужа: то ли ей хочется подогнать комплекцию супруга к своей, то ли в её натуре открылась новая черта - жалостливость. Когда Пётр, устав от постельной кутерьмы, зыбко уходит в сон, она прижимает его голову к растёкшимся грудям и причитает.
Однажды ночью плиточник проснулся. Свет обильно вливался в окно, и это значило, что красавица в своей полноте. Стоит приподнять голову над подушкой, как встретишься с ней взглядом и будешь счастлив, - но совсем не оттого, что пухлые женские руки жарко обнимают тебя. С ощущением чего-то необыкновенного, необъяснимого он закрыл глаза и тихо заплакал. Во сне ему снилась золотая рыбка.
Как-то вечером, чаёвничая с супругой на кухне, Пётр вдруг высыпал скороговоркой: "Стилист стелет постель, а туман стелется". Потом подумал и добавил: "Ну, надо же!" - и вопросительно посмотрел на супругу. У Галины Григорьевны замерло сердце: баланс их семейной идиллии престал сходиться. Бухгалтерша решила не мешкать и повела мужа к психотерапевту.
- Ничего особенного, - сказал врач. - Ваш муж здоровый человек.
- Здоровый? - удивилась Галина Григорьевна.
- Ну, как вам сказать, совсем здоровых людей не бывает, есть, как говорится, недообследованные: у каждого, если покопаться, можно найти и комплексы, и неврозы. Сменил место жительства - вот вам и стресс, а там и пошло, и поехало.
Галина Григорьевна отнеслась серьёзно к словам врачебного специалиста и, всё обдумав, вечером подплыла к супругу:
- Петя, завтра съезди к себе домой, я с нашими квартирантами созвонилась, они нам деньги должны, я их предупредила, что ты подъедешь.
Работы у Петра всегда много, а в тот день её оказалось совсем невпроворот, он и спохватился только в десятом часу. Когда сел в метро, то пару остановок ехал в каком-то оцепенении (после напряженного дня голова была как налитая свинцом, тяжелая, и в ней даже что-то потрескивало), а потом вдруг решил не крутить концы, вышел из душной подземки и рванул наискосок, как это делал мальчишкой. Перебрался через Автозаводский мост, спустился на железнодорожную платформу ЗИЛ, спрыгнул на насыпь и дальше уже по знакомым задворкам Даниловской набережной.
"А туман стелется", - сказал удивлённо Пётр. За рекой, над литейкой ЗИЛа показалась огромная желтая луна, подсветила дымы заводских труб и стала неспешно всплывать на небо.
Пётр в волнении провёл по лбу ладонью и вдруг наткнулся на два бугорка, которые от прикосновения зачесались и начали быстро расти. Засвербело в пятках. Пришлось скинуть ботинки, стянуть носки... Рыба поднялась над дымами и теперь ждала, поигрывая золотым пузом... Плиточник вожделённо заблеял.