Мы с моей подругой (в хорошем, конечно, смысле, это не friend) решили однажды отправиться в паломничество.
Живем мы с этой Олей в одном доме, а ей почти под пятьдесят и четырежды была замужем.
Детей не имеет, так что разъезжать по разным обителям и подворьям ей самое что ни на есть благоразумное занятие.
И вот как-то приглашает она и меня в одно такое место.
В какую-то захолустную пустынь в трехстах километрах от Москвы.
Глухомань жуткая.
Даже наркодилеры туда не заезжают.
Лет пять назад какая-то бандитская группировка там тоже орудовала, да оружие надо все равно из центра вести, да и грабить некого - кругом одна нищета.
Но к счастью, туда недавно устроили паломнические туры.
Наверно иностранцев планируют привлечь.
Потому что цена, извините, как в пятизвездочном отеле на Канарах.
А может быть это дань памяти бывшей группировке.
Но нас туда привлекло не это, а некий отец Лисандр, которого моя подруга ужасно нахваливала за его духовную мудрость.
Ради этого, возможно, стоило и переплачивать, хотя, полагаю, что сами организаторы паломнического тура о сей духовной стороне вопроса не имеют никакого понятия.
Признаться, меня этот отец Лисандр нисколько не изумил.
Ни красноречия, ни прозорливости. И даже никого не распекает за нерадение или непослушание.
Обычный такой умиротворенный монах или даже иеродьякон, лет пятидесяти.
Физиономия только запоминающаяся - вся в буграх каких-то и прыщах, точно в катастрофе был и обгорел лицом.
Оттого у него еще за глаза такое прозвище - "Оспа".
Только не подумайте, что это относится к его характеру.
Вовсе никакой он не оспа и не язва, а очень даже нормальный мужик.
И вот, присмотревшись, я решила кое-какие вопросы у него спросить.
Выждала, как он шел по дорожке, размахивая связкой ключей от монастырской кухни, и подошла к нему с вопросами.
Только хотела я открыть рот, как тут откуда ни возьмись налетает моя подруга и буквально колотить меня начинает.
Дескать, зачем я отвлекаю отца Лисандра всякими глупостями, когда он и без того человек занятой.
Подруга моя, как разъяренная фурия, готова была разорвать меня в клочья.
И если бы отец "Оспа" не обладал еще незаурядной физической силой, мы наверно самым непристойным образом вцепились бы друг в друг в волосы.
Я ведь тоже негодовала на Олю - почему мне нельзя интересоваться духовными вопросами, а ей одной будто можно?
Скажу честно... я первая и обозвала ее нехорошим словом.
Естественно, со взаимным ответом.
Но ведь она мне успела расцарапать щеку!
Да потом еще и пригрозила, сказав, чтоб больше меня "не видела рядом с отцом Лисандром".
Вот вам и подруга...
Пустое тщеславие.
Все хочется выставить себя передо мной.
Конечно, мы потом до конца поездки с ней не разговаривали.
Но вечером, после всенощной службы, я случайно столкнулась опять с отцом Лисандром.
Он нес свеже-наколотые дрова в монастырскую кухню.
Я почему-то решила перед ним извиниться за тот инцидент и сказала:
"Вы извините, пожалуйста, что так получилось"...
А он ответил:
"Пустяки. Ты тоже Олю должна понять..."
"То есть как?" - возмутилась я, уже собираясь нажаловаться на подругу, но отец "Оспа" не дал мне и рта открыть.
"Ладно-ладно! - остановил он меня, - мы с ней с детства почти знакомы, я уж знаю, это она не со зла".
Теперь мне стало понятно, почему это Оля приревновала меня к "Оспе".
Разумеется, я для них "чужак".
А мне она говорила, что услышала про него недавно.
И я попросила его рассказать поподробнее.
"Ох, ну чего тут рассказывать? - взмолился отец, укладывая дрова на свое место, - небось, вы и так все знаете!
Просто когда я еще был женат, она все надеялась, что я разведусь.
А потом от ревности "фараонов" навела на меня.
Это был второй год при "демократии".
Так вот чпокнуть хотели нас обоих, но погибла только жена, а меня еще живого из горящего автомобиля вынули.
Инвалидом стал".
"Разумеется Оля, потеряла всякий интерес к вам?" - спросила я с нескрываемым чувством ненависти к своей подруге.
"Что ты! Напротив! Ты не знаешь ее.
Она-то меня потом и выхаживала.
Целый год.
Но я-то прекрасно понимал, что это дом на песке: ведь ладно б одно лицо обгорело, так ведь еще кое-что начисто выгорело.
А она мне все твердила, что это не главное в жизни".
"Что не главное?"
"То, что выгорело. Какая ж ты непонятливая", - отец Лисандр рассмеялся.
"А потом что же?"
"Потом я ушел в монастырь.
Но, как видишь, старые друзья меня не забывают".
На том у нас и закончилась беседа.
А я уже поздно вечером, решилась-таки помириться с ней.
Оля мирно спала и видела первые сны, а это и хорошо - когда человек спит, он не такой злой.
Наклонившись, я поцеловала ее в губы.
Подруга проснулась, и я, не дав ей опомниться, попросила у нее прощения "за случившееся".
Конечно, расчет на сон удался, Оля даже сама стала извиняться передо мной за расцарапанную щеку, и мы страстно расцеловались, вызвав подозрительные взгляды у других паломниц, поселенных с нами тут же в монастырской гостинице.
К слову сказать, гостиницы в монастырях очень часто делают в форме больших палат - что очень правильно, ведь среди паломников бывают люди совсем светские, которые, сидя в одиночестве, не всегда догадываются заняться чтением и от скуки буквально на стенку лезут.
А в целом, поездка нам очень даже понравилась, несмотря на неприятный инцидент.
Так я и не знаю, то ли отец "Оспа" пошутил, то ли правду рассказал.
Я не стала, конечно, расспрашивать об этом подругу, сама же она мне никогда ничего не говорила и не скажет.