Аннотация: Участвовал (написан для) в конкурсе Запретный лес 2012. Участвовал в конкурсе Хиж-2012.
Посвящается Т.А.Р.
Человеку, вдохновившему
меня на этот рассказ.
Легенда.
Мир вокруг вращается так, словно планета сошла с орбиты и теперь несётся куда-то без определённого курса.
Боль, темнота, страх, отчаяние, паника - то, что составляет его жизнь, и то, от чего он бежит. Бежит, не различая дороги.
Борьба, сила воли, желание жить, вера в себя и в то, что ещё не весь мир сошёл с ума, не превратился в выгребную яму, надежда на свет и лучшую жизнь - то, что заставляет его бежать. Бежать и даже не задумываться о том, чтобы остановиться и сдаться.
Он не может сказать точно, сколько длится эта погоня. Время перестало существовать, а точнее, потеряло привычное течение. Минуты тянутся так, словно вечность подписала на них свои права, а ночь и день порой сменяются, словно по щелчку простого выключателя, которым играет неугомонный ребёнок.
Недолгие передышки, моменты, когда он может отдышаться, привалившись к дереву, бывают так редки и так долгожданны, что бесценность этих моментов хранится в памяти. До следующей возможности отдышаться, эта память помогает двигаться вперёд, словно говоря: "Давай, ещё немного, и ты будешь у цели". Но сколько бы он ни бежал, цель, если и становится ближе, то никак не даёт ему об этом знать.
Он почти слеп, в этой непроглядной тьме, где день и ночь различаются лишь его внутренним чутьём, ощущениями, предчувствиями, которым он доверяет более, чем рациональному разуму. Потому что разум его уже подводил, а вот ощущения, этот пульс внизу живота, которому он никогда ранее не придавал значения, уже неоднократно спасали ему жизнь.
Именно это чутьё подсказывает ему, куда бежать и когда можно передохнуть, так, чтобы остаться в живых. Когда нужно замереть и не дышать, чтобы то, что его преследует, не нашло его, даже стоя на расстоянии, равном короткому шагу.
Чутьё, оно либо есть, либо его нет. Его не подкупишь, не собьёшь с верного пути, не одурачишь. И если уж оно даровано природой, то затуманить его можно только самому, не обращая на него внимания и не прислушиваясь к нему.
Рациональный же разум, с его анализом и выработанной тактикой, даже если и смог бы адекватно оценивать сложившуюся ныне обстановку, всё же слишком хрупок для того, во что превратился мир. Разум легко сломать, запутать, чутьё - нет. Ему повезло, что он понял это до того, прежде чем стало слишком поздно. Это спасло его жизнь.
Бег. Ноги. Правая, левая, снова правая. Прыжок в сторону. Правая, левая. Правая, левая. Уже знакомый удар предчувствия в груди, и в последнюю секунду тело успевает правильно среагировать на предупреждение, он пригибается и, падая на землю, прокатывается под поваленным деревом. Чутьё снова спасло ему жизнь. Он не имеет право на ошибку, не имеет право на травмы и задержки. Он должен бежать.
Первое время было сложно свыкнуться с подобной жизнью. Жизнь в бегах не то же, что привычный размеренный ритм. Он уже не помнит, как прошло первое время и что помогло ему спастись, воспоминания словно окутаны плотной туманной дымкой. Да ему и не хочется поднимать эту завесу. Неважно как, главное, он выжил и приспособился. А что помогло, страх ли, сила воли, крепость духа или состояние постоянного адреналинового отравления, - уже не столь важно. Теперь важно не сдаваться и продолжать борьбу. Пусть эта борьба и заключается в беге, но это борьба. И пока у него есть силы, он будет бороться.
Ночь. Лес. Шелест листвы. Тишина. Несколько минут на то, чтобы перевести дух. Он приваливается к дереву и шумно дышит. Хочется сесть, но он понимает, что это невозможно. Сейчас это для него непозволительная роскошь. В любой момент будет нужно сорваться с места, и каждая доля секунды не может быть потрачена впустую. Время бесценно. Он не имеет права на слабость и жалость к себе, пусть даже такую мелочь, как желание сесть. Из мелочей складывается большее. Каждая мелочь важна и существенна.
Вдох, выдох. Сердце, наконец, получает долгожданную паузу и восстанавливает привычный для прежней жизни ритм, понимая, что это ненадолго. Выдох, вдох. Теперь, спустя долгие годы ухода от преследования, он может позволить себе то, что не мог позволить ранее, он может думать. Раньше, в самом начале погони, всё, о чём он мог думать - это выживание. Непривыкшее тело получило огромный удар и нагрузку. Теперь уже свыкшееся с постоянным напряжением, оно не занимает всех мыслей, теперь он может отмечать в голове места, где он бежал, ощущения и звуки. А ещё, благодаря своему чутью, он может ощущать их. Тех, кто его преследует. Он может чувствовать их раздражение и ликование, ощущать волнение и предвкушение, чувствовать разделяющую их дистанцию.
Он настолько связан со своими преследователями, что его чутьё открывает между ними прямую связь, но защищает от оглушающей волны их желаний: убить, поглотить, завладеть и растворить в себе.
Вдох, выдох. И вот ужас ледяной волной окатывает его с головы до ног. Оттолкнувшись от дерева, он делает несколько быстрых шагов по направлению, в котором бежал до этого, но понимает, что этот путь теперь отрезан. Не разбирая дороги, он мчится между деревьями, ветви которых хлещут его по лицу, в направлении, которое подсказывает ему нутро. Корни деревьев, кустарник и травы - всё, словно повинуясь его преследователям, старается задержать его, не дать вырваться, не дать сбежать, цепляясь за одежду, расцарапывая его лицо и руки в кровь. Ощущение, что они близко, пульсирует у него в животе. На этот раз им удалось приблизиться гораздо ближе, чем обычно. Чувство, что они вот-вот настигнут его, сводит с ума, но краем сознания он понимает: это снова манипуляции разумом, как те галлюцинации, что были вначале, которые чуть не погубили его. Нужно вновь отключить разум и эмоции, выкинуть все мысли, оставив лишь животные инстинкты и своё чутьё. Это единственный способ снова оторваться от них. Единственный способ выжить.
Дикая боль, страх, паника пронизывают всё его тело.
"Выхода нет, - шепчет голос в его голове, заставляя разум верить в то, что эти слова истинны. - Ты попался, ты в ловушке".
Живот стягивает узлом.
"Это конец, ты зря боролся", - от этих мыслей отчаяние поглощает его с головой, заставляя задыхаться от боли и безысходности. Слёзы бегут по лицу и, оставляя мокрые дорожки на щеках, касаются иссушенных губ. Соль жжёт потрескавшиеся губы, и эта крохотная физическая боль позволяет ему не остановиться, не слушать эти мысли, звенящие, словно колокол, в его голове, а двигаться дальше. Вперёд. Неважно куда, лишь бы подальше от них.
Мысли о свете сейчас недопустимы. Он обязательно найдёт его. Но потом. Выход есть. Выход есть всегда. Но сейчас главное оторваться от преследователей. Как можно дальше.
"Ты никогда его не найдёшь, - нежный голос оставляет рваные раны в сознании, пытаясь, словно кислотой, разъесть его решимость. - Его не существует".
Очередной удар ветки едва не сбивает его с ног, но помогает избавиться от голоса. Это хорошо. Физическая боль - сейчас его союзник, который позволяет ему противостоять проникновению в его сознание, не подчиняться иллюзиям. Союзник, которых ему очень не хватает.
Он почти поверил, почти поддался. Не понимая, почему его чутьё ведёт себя странным образом, он бежит дальше. Разбираться некогда. Вера сейчас для него драгоценна. На сомнения нет времени. Поэтому он продолжает двигаться туда, куда ведёт его предчувствие.
И вдруг всё становится на свои места. Чутьё, что трепещет и гонит его вперёд, как никогда, видимо, бросило на это все свои резервы и силы, что и ослабило щиты, защищающие его сознание от навязываемых преследователями мыслей. Причина теперь была перед ним. Впервые за всё время он видит тот свет, который так долго искал.
Пусть далеко, почти недосягаемо, но он видит его. Он не знает, но чувствует, что, когда доберётся до света, всё должно измениться. И даже если погоня не прекратится, он хотя бы выйдет из мрака, в котором находится уже слишком долго. Собрав все силы, он ускоряет темп.
Треск веток и звероподобный рык раздаются прямо у него за спиной. Ощущение дыхания на шее даёт стимул ещё прибавить темп. Но свет так далеко, а они так близко... И он делает то единственное, на что он может рассчитывать. Он закрывает глаза. Полностью доверившись чутью, он бежит со всей доступной ему скоростью, надеясь, что нутро не подведёт его, не позволит врезаться в дерево, запутаться в кустарнике или споткнуться о корень.
Лёгкие жжёт, мышцы работают на пределе, и он понимает, что поставил всё в этой ставке. Он поставил на свет. И если там нет спасения, он обречён. Он не сможет продолжать бежать после этого рывка, так как потратил на него все свои ресурсы, которые всё это время расходовал экономно.
Свист ветра в ушах, хлёсткие удары веток, прыжки... Так хочется открыть глаза. Но он должен верить. Стиснув зубы, он чувствует, что цель близка, но и преследователи рядом. Он чувствует, что они так же, как и он, ускорились и бросили на погоню все свои резервы. Они так же, как и его чутьё, знают, что этот свет - его единственный шанс на спасение. Иначе, они просто гнали бы его, как и раньше, но он чувствует их желание и необходимость опередить, догнать его на этой дистанции.
Сомнений не остаётся. Вот он - долгожданный выход. И не важно, что там, за этой завесой света. Даже если не покой, равновесие и счастье, то в любом случае, хуже, чем сейчас, уже не будет. Очередной удар ветки рассекает его щеку в кровь, до кости. Его преследователей это подстёгивает, заводит и они ускоряют темп, что кажется невозможным.
Задыхаясь, он повинуется своим инстинктам и, что есть силы, отталкивается одной ногой от земли, делает скачок и словно врезается в бетонную стену. В голове успевает проскользнуть мысль, что всё кончено, он всё-таки врезался в дерево и на радость преследователям, теперь валяется с вышебленным из сожжённых лёгких воздухом, так близко от своей цели.
Проходит секунда, ещё одна. Ничего не происходит. Огонь в лёгких постепенно идёт на убыль и ощущения в груди становятся какими-то странными, такое чувство, словно её больше не сжимают невидимые тиски. И тишина. Он слышит внутри себя тишину. Всё смолкло. Он больше не слышит своих преследователей, не ощущает их мыслей.
Подождав ещё пару секунд, за которые он пытается понять происходящее, он всё же решается открыть глаза.
Мягкий свет. Он кажется таким невероятным и чудесным, что он не сразу понимает, что ему удалось. Он смог! Успел! Он добрался!
Тот удар, что вышиб из него воздух, это было не дерево. Это был барьер, отделяющий свет от тьмы. И барьер пропустил его.
На осознание этого уходит, кажется, целая вечность, хотя проходит лишь миг, за который в его сознании успевает пронестись вся его жизнь.
Значит, не зря он всё это время боролся и бежал. Годы во тьме не сломили его. Он смог остаться собой. Он смог добраться сюда. Он выжил.
Всё ещё опасаясь своих преследователей, он отползает подальше от леса и настороженно прислушивается. Но всё, что он слышит, - это те звуки, которые он боялся больше никогда не услышать: щебетанье птиц, шелест трав под лёгким ветерком, ему кажется, что он слышит даже то, как бабочка опускается на цветок в паре метров от него.
Приподнявшись, очень осторожно он делает вдох. За ним ещё один, более глубокий, и понимает, что это теперь возможно. Кольцо тревог, сомнений и страха больше не сжимает его грудь, и он может дышать свободно. После долгих лет, проведённых во тьме, в бегах, ему трудно поверить в реальность происходящего. Кажется, что от одного неосторожного взмаха ресницами всё может раствориться, исчезнуть, погрузиться во мрак, и ему снова придётся бежать, спасая свою душу и жизнь. Он аккуратно, боясь, что этот мир рассыплется, словно карточный домик, или окажется иллюзией, обманчивым миражом, проводит рукой по траве. Она нежно щекочет его ладонь. Впервые за долгие годы он улыбается.
Удивительные ощущения переполняют его. Нет больше боли, сомнений и тревог. Безумие не раздирает его сознание на тысячи частиц. Нет осколков безысходности и беспомощности. Паника исчезла, страх и тревога остались позади. Из его груди вырывается смех. И он не в силах остановиться.
Ощущение лёгкости, покоя наполняет его уверенностью в том, что происходящее реально. Лёжа на земле, он наслаждается запахом травы, свежестью реки, которую доносит до него ветерок, теплом солнечных лучей. Впервые за последние годы он видит, как прекрасен этот мир.
Даже зная, что его воспоминания изрядно потрёпаны, оказалось, что он и не подозревал, насколько сильно это произошло. То, где он оказался, было в тысячи раз чудесней того, на что он смел рассчитывать.
Наконец отдышавшись и уверившись, что ноги его будут слушаться, он встаёт и осматривает место, где он оказался, более подробно.
Теперь он видит, что оказался на лугу, пронизанном солнечным светом. Тепло от его лучей струится по всему его телу, согревая продрогшую душу, проникая в каждую клеточку его измученного тела и даруя надежду. Луг большой, но его можно окинуть взглядом, видя его границы. Со всех сторон он окружён лесом. А небо! Оно больше не чёрное, а ярко-голубое, с белыми пушистыми облаками, мирно плывущими куда-то вдаль. Лёгкий ветерок, касаясь его кожи, приносит веру в то, что это происходит на самом деле. После долгих лет во тьме, свет до сих пор немного режет глаза, но это уже начинает проходить. Сочная зелёная трава переплетается с полевыми цветами. Вдалеке он замечает яркий блик и, присмотревшись, замечает небольшую речку, поверхность которой отражает солнечные лучи. Жизнь для него здесь настолько ощутима, что он буквально замирает от трепета, глядя на то, как бабочки перелетают от цветка к цветку. Он уже давно успел позабыть, каково всё это.
Его приводит в восторг птица, парящая в вышине под облаками. Он провожает её взглядом, пока она не превращается в едва различимую точку.
На секунду его сердце спотыкается, и, через мгновение, он чувствует дрожь. Пенье птиц затихает на несколько секунд и продолжается вновь. Но он знает, что это было. Они всё ещё рядом. И всё ещё пытаются добраться до него. В этот раз барьер выдержал. Он прислушивается к себе, к своему нутру и решается опустить психологические щиты, которые покрывают его лучше любой брони. Отпустив их, он чувствует себя абсолютно голым и беззащитным, даже учитывая то, где он находится. Но всё же приближается к краю, ближе к лесу. И в этот момент он чувствует новый удар.
Мгновенно вернув щиты на место, он заворачивается в них, словно в одеяло, с головой. Спустя некоторое время он успокаивается. Он почувствовал то, что ему было необходимо: они не смогут пробить защиту луга. Здесь он в безопасности. Всё, что необходимо для надёжности его защиты, это не выходить за пределы луга, не заходить в лес.
Следующие несколько часов, а может дней или месяцев, он бродит по лугу, наслаждаясь миром и покоем, царящим на нём, всем, что было так долгожданно и недоступно. Но чем дольше он находится на лугу, тем сильнее его нутро подсказывает ему то, что это ещё не конец. Ощущение незаконченности растёт в нём. Он не знает, откуда оно взялось и что оно значит, но в том, что его предчувствие никогда его не подводит и не ошибается, он уже успел убедиться неоднократно.
Осознание приходит тогда, когда он снова видит парящую в небе птицу. Возможно, ту самую, что видел в первый день. Есть что-то ещё. Более ценное. Что-то, о чём он совсем забыл. Лёжа на земле и глядя на плывущие по небу облака, он решает довериться интуиции и просто жить дальше. Он нашёл свет, а вместе с ним мир и покой. А значит, найдёт и то, о чём он позабыл за долгие годы преследований. Он на правильном пути. Где-то внутри него это, чем бы оно ни было, живо, раз напоминает о себе. А значит, не потеряно.
Ощущение присутствия приходит неожиданно. Оно окатывает его дрожью с головы до ног. Он быстро осматривается, но никого не замечает. Ощущение проходит так же внезапно, как и появилось. Сначала он думает, что защита луга дала трещину под напором его преследователей, но почти сразу отметает эту мысль: им сюда не проникнуть. Прислушавшись к своему внутреннему голосу, он пытается понять, что это было, и осознаёт нечто удивительное и непонятное. То, что он почувствовал, не было злом. Ощущение не вызвало в нём тревогу или необходимость спасаться. Просто оно было неожиданным.
Прислушавшись, он понимает, что, кто бы это ни был, на поляне его уже нет. А значит, оно в лесу. Вместе с его преследователями. И оно может проходить через барьер, что подтверждает его ощущения о том, что это существо не зло. Оно не представляет для него опасности.
Первой мыслью и первым порывом было желание бросится в лес и защитить то, что встрепенуло его чувства. И сразу же пришло осознание этого порыва. Вот то, что он забыл! Забытыми напрочь чувствами была любовь и нежность, желание заботиться и дарить счастье, необходимость защищать и быть рядом. Это и есть то самое счастье, которого он не нашёл на лугу, особое ощущение покоя, которого здесь не было. Та трепетная дрожь вызвана не страхом, а ожиданием чего-то чудесного, прекрасного... Как он мог забыть это? Ответ не сложный и приходит сразу же: он не надеялся испытать это вновь.
И вот он, меряя шагами выбранный кусочек луга, пытается понять, что ему делать дальше. Тревога за то существо растёт в его груди, но разум говорит о том, что, если бы для него была угроза, оно бы не ушло с луга. Впервые его предчувствия предательски молчат.
Время тянется. Не зная, куда себя деть и что делать, он начинает еле слышно шептать: "Вернись, покажись, не прячься". Сердце учащает темп. Дыхание прерывается. Ничего не происходит.
Вдох, выдох. Он снова и снова осматривает луг по окружности. Пусто. Спустя какое-то время ему уже начинает казаться, что всё ему привиделось, но ощущения подсказывают правду. Его чутьё даёт ему намёк на то, что всё идёт как нужно, и снова замолкает.
Проходит день. Второй. Третий. Луг по-прежнему радует своим великолепием, но для него теперь многое изменилось. Он вспомнил, и теперь он ждёт. Не зная, что будет дальше, но уверенный в том, что это связано с ощущением присутствия того существа. Ожидание даётся не так просто. Беспокойство за то существо, тревога, что он больше никогда не почувствует, так и не увидит, что же встрепенуло его чувства, начинает заполнять его. Но он с усердием, раз за разом, прогоняет их, доверяя своему чутью, которое едва слышно, но всё же шепчет ему: "Всё хорошо, всё идёт так, как нужно. Жди".
Лёгкий ветерок играет с его волосами, пока он в задумчивости смотрит на солнечные блики, отражающиеся водной поверхностью. Как вдруг по его душе проходит дрожь. Это волнение. Настороженность, но не та, которая предвещает угрозу, а та, что сообщает тебе о том, что ты уже не один. Он быстро осматривается вокруг и почти пропускает, но всё же цепляется взглядом за белое пятно, появившееся на границе леса и луга. Боясь спугнуть его, он медленно встаёт и направляется к нему, преодолевая желание побежать, борясь со страхом упустить. Но пятно не шевелится, похоже, оно не собирается снова исчезать.
Подойдя ближе, он, наконец, может различить, что белое пятно - это тигрица. Он почему-то уверен в том, что это именно Она. Чёрные полосы на абсолютно белоснежном бархате её шерсти такие чёткие и яркие, что легко различимы даже с такого расстояния. Она стоит, пристально смотря на него, и не двигается, словно так же, как и он, боится спугнуть его.
Когда до неё остаётся не более десяти шагов, он замирает. За долгие годы во тьме он привык доверять своим ощущениям и полностью полагаться на них. И сейчас они говорят ему о том, что угрозы нет, что тигрица не причинит ему вреда, что она - друг.
Решившись, он переводит взгляд и смотрит ей прямо в глаза. Они серо-голубые и такие глубокие, что в них можно утонуть. И пока он смотрит в эти глаза, по его душе пробегает столько эмоций, что он едва может устоять на ногах. Все воспоминания, чувства, ощущения, которые были забыты, заглушены, задавлены, спрятаны, нашли путь на свободу. Глядя в эти глаза, он видит перед собой опасного зверя, но почему-то не испытывает страха, лишь теплоту и тот покой, которого ему так не доставало. Чувство чего-то родного, чувство того, что, наконец, он нашёл то, что искал, чувство свободы, которой ему так не хватало на этом безопасном и уютном лугу, чувство давно оставленного дома. Смотря в глаза тигрицы, он, наконец, обретает именно тот свет, которого жаждал и о котором боялся мечтать. И чем дольше он смотрит в её глаза, тем глубже в него проникает чувство покоя и равновесия, теперь он понимает, что свет луга был лишь частью того, что он искал. И вот, наконец, нашёлся последний, главный, недостающий кусочек. Появляется ощущение, что он собрал воедино всего себя, что нет больше потерянных и недостающих частей.
Он делает шаг, ещё один. Тигрица остаётся на месте, не пересекая границу и не выходя из леса, но и не убегая. Тогда он подходит к самому краю луга и осторожно протягивает руку к зверю. Он нежно запускает пальцы в её густую и мягкую шерсть. Прикосновение даёт ему не только ощущение меха, оно дарит ему чувство правильности происходящего. Он чувствует мерное, довольное урчание зверя.
- Да ты ведь совсем ручная, - едва слышно шепчет он тигрице, нежно улыбаясь и продолжая гладить её.
Приоткрыв глаза, закрытые от удовольствия, которое она получает от его прикосновений, тигрица смотрит на него. И в этот же момент нутро, которое никогда его не подводит, даёт ему знать о том, насколько она опасна, что она - дикий зверь, подаривший ему свою нерастраченную нежность.
Он запускает вторую руку в её шерсть и садится на землю рядом с ней, полностью доверившись. Тигрица делает шаг вперёд и, прижавшись к нему, кладёт свою голову ему на грудь. Так проходит не один час.
Чувство покоя прерывается ощущением его преследователей. Они вернулись. Ощутив их, он замечает, что и он, и тигрица находятся на границе леса и луга. Он хочет поскорее переместиться вместе с ней на луг, под его надёжную защиту, делает шаг назад, но шерсть тигрицы выскальзывает из его пальцев, и он слышит удаляющийся грозный рык.
Зверь вышел на охоту.
Через несколько мгновений, которые показались ему вечностью, она возвращается, но сразу становится ясно, что вернулась она не для того, чтобы прятаться. Ею движет свобода. Сила и честь. Воля и верность. И она пришла за ним, чтобы разделить это.
Они нашли друг друга. Она вернула ему давно утраченные чувства. Он подарил ей доверие и преданность. Она вернула ему самого себя. Он дал ей нежность и уверенность в том, что больше ей не придётся быть одной. Они нашли друг друга во тьме, и в этой тьме, они смогли отыскать свой свет. Они дали друг другу намного больше, чем можно выразить словами. Теперь они оба свободны.
Теперь, смотря тигрице в глаза, он понял то, чего не замечал или не хотел замечать ранее, что этот луг не то долгожданное спасение, которое он искал во мраке, спасаясь от преследования, и в котором был так уверен поначалу. Это всего лишь укрытие, так же как и предшествующее ему бегство, временно спасающее, но не освобождающее его от преследователей. Иллюзия свободы, а под ней - всё те же дремлющие страхи, что может наступить момент, когда придётся снова бежать. Теперь же, смотря в её глаза, он понимает: им не нужна золотая клетка луга. Вместе они смогут справиться со всем.
Проходит ещё одно мгновение, и он понимает то, что, безусловно, должен был понять. Все то, от чего он бежал, теперь ему не страшно. Более ему не нужно прятаться, не нужно спасаться бегством. Теперь ему нужно преодолеть, побороть все страхи, встретившись с ними лицом к лицу.
Медленно, осторожно, но всё же уверенно и целенаправленно он шагает к тигрице. Он чувствует её дыхание, её спокойную уверенность в своём решении, её уверенность в нём. Чувствует, что она рядом, что она не предаст и не оставит его. Он не может знать наверняка, но, как и своему чутью, он просто верит ей, и доверяет ей не только свою жизнь, но и своё спасение.
На границе с лесом он чуть медлит, но смотря в её серо-голубые глаза, улыбается и делает шаг...
Уже не зверь и человек, а восемь уверенных лап мчатся, отрезая путь и загоняя в ловушку последнего из его бывших преследователей.
Огонь, горящий в их глазах, ритмичный стук сердец. Раскатистый рык. Мягкие лапы, легко касающиеся лесной подстилки. Одновременный прыжок. Когти. Клыки. Вскоре с ним покончено. Как и с остальными. Навсегда.
Два мохнатых зверя, которым не нужны слова, которые чувствуют и ощущают друг друга как неразрывные части единого целого, свободно перемещаются по ночному лесу, где более не царствуют страх и мрак.
Добежав до края леса, они выходят на скалу, с которой прекрасно видно ночное звёздное небо. Сегодня оно не затянуто облаками и звёзды светят как никогда ярко. И даже час перед рассветом, когда сумерки становятся темнее всего, для них наполнен миром и покоем.
Лёжа рядом друг с другом на скале, чувствуя тепло прижимающегося тела, им более нет нужды оглядываться на лес, который остался за их спинами.