Фоменков Олег Петрович : другие произведения.

007 в Питербурге

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Автор в динамичной острой форме рисует сложный путь становления современного молодого человека в постсоциалистическом обществе. Книга безусловно найдет широкий отклик в умах и сердцах самых разных слоев общества.

Олег Менков

КРУГИ НА ВОДЕ

(Криминальный роман)

  

Viva Zesare moratorite Galutum.

   Автор в динамичной острой форме рисует сложный путь становления современного молодого человека в постсоциалистическом обществе. Книга безусловно найдет широкий отклик в умах и сердцах самых разных слоев общества.
   Об авторе
   Олег Фоменко много лет проработал в сфере физического воспитания молодежи. В 80-е годы окончил Академию физвоспитания. Имеет черный пояс кун-фу.
   Все совпадения носят случайный характер.
   ИСХОД
   В электричке было холодно и неуютно. Коричневые рамы, изрезанная обшивка сидений, надписи, самое безобидное из которых - "сука"...
   Богдан посмотрел на часы, они показывали без десяти одиннадцать. Вагон был практически пуст: двое девиц жались друг к другу в начале вагона да в середине бомж смотрел в никуда бессмысленным взглядом, распространяя вокруг гнилостное зловоние. Богдан устроился поудобнее, запахнув поплотнее свою короткую кожаную куртку из толстой бычьей кожи - предмет особой гордости. Жизнь приучила его выбирать качественную одежду, путь даже и в три раза дороже.
   Высокий, стройный молодой человек лет двадцати пяти, спортивного телосложения сел у окошка и закрыл глаза. В сознании стояло напутствие матери: "Ты там поосторожней, сынок. Народ нынче лихой..." Да, времена настали лихие, что ни говори, страна, несмотря на все потуги президента и правительства, разграблена и растаскана согласно частным интересам. Европейский союз тщательно вытирает об нее ноги. Правда, еще совсем недавно молодой человек об этом не задумывался, а весело бегал в среднюю школу. Хотя и там между богатенькими сынками и теми, кто победнее (к ним принадлежал наш молодой человек), проходила незримая полоса. Элитной школы в Луге еще не было, поэтому учитесь все.
   До Питера оставалось ехать минут пятьдесят. Впереди молодого человека ждала новая работа в частном охранном агентстве. В Луге ему делать было нечего. Там оставалась мать, обремененная заботами, и его друг Женька, сержант местного РОВД, с которым десять лет просидели за одной партой. После очередной остановки поезд дернулся, набирая ход, замелькали придорожные фонари. С грохотом открылось дверь тамбура, в проеме появились трое молодых людей неопределенной внешности. Они поравнялись с Богданом, глаза одного из них были особенно злыми.
   - Командир... выручай... не хватает полтишка, - насколько мог, учтиво обратился "злой", который, видимо, считался у них главным.
   Исходным качеством Боди, как называли Богдана его друзья, была доброта, поэтому он порылся в джинсах и подал черноволосому вожаку несколько десяток. Если бы тот не был таким просительным, троица ничего бы не получила. По-видимому, расценив благотворительность Богдана как слабость, молодые люди двинулись дальше. Поравнявшись с бомжем, один из них пнул его ногой в плечо. Бомж заскулил и распластался на скамье. Не останавливаясь, парни подсели к девушкам. Их внимание было приковано к красивой стройной блондинке, ее подругу оттеснили в угол. И вот блондинку уже потащат в тамбур, она отчаянно упирается. Оглянувшись, девушка поймала решительный взгляд Богдана.
   - Помогите, - крикнула она. Голос утонул в стуке колес.
   Чернявый занес над ней руку для удара. С грохотом закрылась за ними дверь тамбура. Медлить было нельзя, Богдан рванул ручку двери. Блондинку прижали к стене, двое держали ее за руки, чернявый вытащил свой член - большой, с закрытой крайней плотью. Девушка с ужасом и мольбой смотрела на приближающегося парня, ее лицо было смертельно бледным.
   Прежде всего следовало нейтрализовать чернявого. Боевое самбо, которому Богдан с четырнадцати лет уделял особое внимание, пригодилось ему и на этот раз. Его кроссовка описала стремительную дугу, впилась в то место, где должна находиться мошонка. Из парня как будто выпустили воздух, он съежился от боли и сел на корточки. Не мешкая ни секунды, Богдан пробил два перекрестных хука в челюсть оставшимся молодчикам. Один из них открыл рот от удивления, что стоило ему двух передних гнилых зуба. До второго Богдан не достал, ибо тот в ужасе отшатнулся, стукнувшись с треском головой о стенку переборки. Электричка замедлила ход. Богдан выдернул девушку. Дверь с шумом открылась, троица с воплями ринулась с места, причем чернявый напоследок получил мощного пинка, от которого его тело изогнулось дугой. Оказавшись на платформе, все трое начали изрыгать проклятья и потрясать кулаками. Девушка разрыдалась, из-под накрашенных ресниц ручьем текли слезы. Богдан выждал, когда закроется дверь электрички, и повел спасенную в вагон. Правая рука кровоточила, но молодой человек не обращал внимания - по приезде дезинфицирует. Девушка ему нравилась все больше. Стройная, с красивыми длинными ногами. Обаятельная. Чувственный рот. Немудрено, что хулиганы так возбудились. Богдан прижал ее к своему телу, пытаясь согреть. Она подалась к нему. Он чувствовал теплоту ее мягкой груди, упругость бедер, и его захлестнула волна желания. Девушка почувствовала набухшую твердость его члена, но не стала отстраняться. И даже наоборот, казалось, пыталась мягко вобрать его, насколько позволяло платье. Они познакомились, блондинку звали Леной, ее перепуганную подругу Валей. Лена была студенткой, училась в Политехнической академии на втором курсе и возвращалась от бабушки, у которой гостила в Луге.
   Богдан нравился девушкам. Средний рост, литые плечи, серые глаза, открытый доброжелательный взгляд. От его фигуры исходило незримое, но тем не менее вполне осязаемое обаяние. Он понимал, что девушка находится в шоке и нуждается в психологической защите.
   ...Вот и огни Балтийского вокзала. Черное ночное небо. Девчонки жили на Охте. Богдан взял такси и развез их по домам, отчаянно понимая, что денег у него в обрез. Поэтому, хотя ему надо было на Васильевский, вышел на Гостином, оставив у таксиста последнюю мелочь. Его, уже без приключений, довез последний троллейбус, и, уже засыпая, он вспоминал жаркие губы своей новой знакомой и как она извинялась, что не может пригласить в гости, потому что родители...

МИЛАЯ БЕСЕДА

   У солидного четырехэтажного особняка вся площадка была забита машинами, самая бедная из которых - Ауди-А6. Лениво прогуливалась скучающая охрана, водители дремали в салонах. Двое мужчин, один - постарше с обильной проседью, другой - высокий молодой красавчик, одетый по последней моде, уютно расположились в отдельном кабинете закрытого частного клуба.
   Стол буквально ломился от деликатесов, пили исключительно "хенесси". Пожилой цепким колючим взглядом анализировал сидящего напротив. Это был известный уголовный авторитет по кличке Бульдог, а ныне владелец целой сети модных питерских бутиков Алексей Яковлевич Цапан.
   - Значит так, Сергей. Дамочка уже здесь и жутко скучает. Я думаю, ты сможешь ее развеселить.
   - Позвольте вопрос, Алексей Яковлевич, - попыхивая толстой сигарой, поинтересовался оказавшийся без денег известный Жигало, - зачем вам это надо?
   - Не твоего ума дело, красавец. Это тебе на расходы. - На стол была небрежно брошена штука баксов.
   - Ты должен заценить эту кралю. Не заценишь, вернешь с процентами. Не сможешь отдать, отработаешь задницей. - Цапан довольно ухмыльнулся. Сергей нервно передернул плечами. - Шучу, шучу, - хмыкнул Цапан. - Все, иди.
   Жигало торопливо собрал десять зеленых в бумажник и вышел. Его слегка покачивало от принятой дозы коньяка. Он был зажат Бульдогом в угол, так как обязан ему свободой. Накануне его взяли на ночной дискотеке с несколькими таблетками экстази, и только давнее знакомство с матерым уголовником избавило от неприятного пребывания в обезьяннике.
   ...В танцевальной зале несколько потертая певичка с толстым слоем пудры на щеках пела медлячок о неудавшейся судьбе урки. Присутствующие - и дамы, и кавалеры - прилежно дымили, но душно не было: работали мощные кондиционеры.
   Красавчик, так звали Сергея, галантно поставил на столик, буквально заставленный снедью, бутылку дорого "Бургундского". За столиком томно курили две дамы неопределенного возраста. Их высушенные аэробикой тела отчаянно боролись с неистовым желанием запихнуть всех этих крабов и омаров в себя. Борясь, дамы налегали на кофе и водку. Сергея интересовала брюнетка с очень дорогим колье: "тонн на восемьдесят", - на взгляд определил он. Была разыграна роль вежливого, но в то же время уверенного в себе мужчины.
   Водка делала свое дело. Взгляды дамочек стали масляно-стеклянными. Блондинка зазывно долго смотрела в глаза Красавчику, во взгляде стояло желание, смешанное с алчностью. Взгляд Аллы Сергеевны, так звали брюнетку, был более сентиментальным, но не менее голодным. Чтобы не обижать дам, Жигало пригласил их поочередно танец. В то же время он ненавязчиво показал свою заинтересованность брюнеткой.
   - Я тебе нравлюсь? - во время танца Алла Сергеевна прильнула к Сергею. - А моя подруга?
   - Твоя подруга - не мой человек. - Он постарался быть дипломатичным.
   - Это моя лучшая подруга. Я ей доверяю как себе. Я не могу ее бросить, даже если бы захотела... Ты понимаешь?
   Сергей согласно кивнул. Про себя подумал: "посмотрим, что будет дальше".
   - Ты знаешь, кто мой муж? Нет? Очень солидный человек. Даже если ты меня устроишь и будешь со мной, она будет с нами всегда. Она мое прикрытие.
   - Мы взрослые люди. - Алла только положила голову на плечо кавалеру. - Куда вы нас, мужчина, приглашаете?
   - В мое скромное бунгало, сударыня...
   Они вернулись к столику.
   - Сергей приглашает нас к себе в гости продолжить вечер. Мы, конечно же, согласны, - не терпящим возражений тоном произнесла Алла. Ее взгляд не отрывался от стройной, высокой фигуры Жигало. Блондинка для проформы спросила, не помешает ли. Получив отрицательный ответ, успокоилась.
   Алла Сергеевна потянулась за сумочкой с деньгами, но Сергей остановил ее - нехорошо начинать знакомство с халявы. Правда, после оплаты закусок и спиртного от штуки баксов мало что и осталось.
   По тому, как швейцар в лампасах одевал Аллу Сергеевну, Сергей понял, что она достаточно известное лицо.
   Такси отвезло их на Разъездную, где у Сергея все располагало к отдыху. Выпив по чашке крепкого кофе и завалив окурками пепельницу, Красавчик с Аллой Сергеевной улеглись на широкий диван. Блондинка сначала остваалась на кухне - смотрела глянцевый журнал, но Алла Сергеевна позвала ее. Та не заставила себя долго ждать. Вошла уже вся голая с отвисшими маленькими грудками. Как и предполагал Красавчик, у Аллы Сергеевны оказались стройные красивые ноги, ее не портила даже некоторая полнота в области талии и бедер.
   Обеим дамам было на вид и на ощупь под сорок, то есть они были еще в том возрасте, когда могли без чрезмерных усилий доставить удовольствие в сексе мужчине. Правда, Красавчику пришлось прибегнуть к помощи Виагры, ибо на блондинку уже не оставалось сил. Алла Сергеевна обладала большой сексуальной фантазией, имея холерический темперамент, ее особенно устраивала поза всадницы. Блондинка оказалась еще более решительной и не возражала, когда член Красавчика, с трудом раздвинув плоть, пошел в анальное отверстие. К середине ночи крики и стоны прекратились. Троица разметалась на широкой шкуре неизвестного животного, купленной по случаю. Голова Аллы Сергеевны покоилась на плече Сергея, еще одна голова с рассыпанными белыми волосами - внизу его живота, на лобке и члене. Раковина была заставлена чашками с остатками кофе и чая. Окна квартиры выходили во двор, в колодец, и поэтому гул проезжающих ночных машин доносился глухо, издалека.

ИЗВОЛЬТЕ РАСКОШЕЛИТЬСЯ!

   - Иван Трофимович, к вам какой-то молодой человек... Говорит, по важному для вас делу. Впустить? - точеная секретарша с попкой в мини-юбке вопросительно взглянула на шефа. Немолодой, с большими залысинами мужчина рассеянно кивнул.
   В огромный кабинет с большими окнами, выходящими на канал, вошел невыразительный субъект с тусклыми глазами. Самой запоминающейся деталью его гардероба был ярко-красно-зеленый галстук.
   - Что у Вас? Кто Вы такой? - Иван Трофимович посетителей редко принимал без записи. Его департамент ведал строительством, попасть на прием к чиновнику было непросто.
   Ивана Трофимовича на полгода посылали в командировку во Францию, и у него было прекрасное натсроение. Кроме того, он утром запустил свою гламурную руку под юбочку секретарши Марии и старательно помассировал ей мягкий холмик. На этот раз она не стала сопротивляться.
   - Мое имя Никаноров, мы с вами не знакомы... Я по поручению...
   На стол лег увесистый конверт, он был не запечатан.
   - Что это?
   - Это, возможно, Вас заинтересует.
   Иван Трофимович брезгливо дотронулся до конверта. Оттуда посыпались фото. Его жена Алла Сергеевна со своей закадычной подругой Машкой и с каким-то хмырем в разных позах. Вот она с явным удовольствием на пьяном лице слизывает сперму с члена сукиного сына. Иван Трофимович хорошо отшлифованным ногтем затолкнул фотографии в конверт обратно. Они давно с женой отдыхали порознь в разных компаниях. Сказывались и пятнадцать лет разницы, но для всех его репутация должна быть безупречна. Могла лопнуть вся его карьера, все его далеко идущие планы могли накрыться одним половым органом. Его затрясло, хотя внешне лицо оставалось по-чиновьичьи бестрастным и непроницаемым.
   - Что Вы хотите? Ты понимаешь, что я могу раздавить тебя как клопа, - Иван Трофимович подался вперед. Указательным пальцем нажал потайную кнопку. Дверь отворилась, выросла фигура его ближайшего телохранителя.
   - Послушайте, - посетитель занервничал. - Меня просто послали... Дали денег. Я не знаю кто.
   - Узнай, кто его послал. - Лицо Ивана Трофимовича брезгливо перекосилось. - Оперативно!
   Субъект был препровожен в соседний кабинет, из которого послышались глухие звуки ударов. Через десять минут дверь открылась.
   - Послал какой-то Алик. Обретается в пивнике на Петроградской. Дал ему две тысячи.
   - Что хочет за негативы?
   - Требует миллион зеленых. Что с этим фруктом делать?
   - Выбрось на улицу, спроси, где и как передать деньги.
   Чиновник задумался. Очевидно, и этот субъект, и Алик, и, возможно, кто-то еще - это всего лишь шестерки. Необходимо рубить корень. Информация не должна просочисаться. Но для начала надо поговорить с Аллой.
   Через час Алла Сергеевна отчаянно скребла шампунем голову. На ее покрытую силиконом, голову, опущенную в унитаз, долго и с наслаждением мочился ее супруг Иван Трофимович Невеличко.

В ОГНЕ БРОДА НЕТ

   За окном охранного агентства светлело. Питерское хмурое утро. Сырость, которая чувствуется даже на коже. Правда, в последнее время в связи с глобальным потеплением климата солнышко все чаще стало наведываться в Северную Пальмиру. Агентство занимало две довольно большие комнаты в старой питерской квартире с высокими старенькими потолками. Шеф, сорокалетний плотный здоровяк, Семен Яковлевич Крюков, занимал вместе со своим замом отдельную комнату. Остальные шестеро сотрудников ютились в проходной. Богдан работал здесь уже неделю. Он был принят с месячным испытательным сроком.
   Город насыщен преступными элементами, которые омрачали существование простым гражданам. Поэтому на отсутствие работы жаловаться не приходилось и следовало держать ухо востро. Крюков, до недавнего времени следователь Василеостровского отделения милиции, прекрасно знал криминальную обстановку в городе. Из РОВД постоянно поступала информация.... Его мысли отвлек звонок телефона. Звонил крупный питерский чиновник, которого шантажировали компроматом. Условились о встрече.
   Ровно через час, как и было договорено, к подъезду мягко подкатил бежевый лексус. Чинодрал был маленький, толстый, с залысинами. За его спиной возвышался телохранитель.
   - Иван Трофимович Невеличко, - представился он.
   - Крюков... - Семен Яковлевич изобразил одну из своих самых сладких улыбок, при этом его широкое красное лицо стало еще шире.
   Невеличко велел громиле ждать за дверью, разговор происходил тет-а-тет.
   - Значит так, - на стол Крюкова легла пачка фотографий. - Дело должно быть закрыто. Негативы уничтожены. Те, кто имеет отношения к нему... тоже. За исключением, разумеется, моей жены.
   - Извините, Иван Трофимович, - лоб Крюкова вспотел, - мы попытаемся сделать первое, но не второе.
   На стол легла солидная пачка стодолларовых купюр. - Это аванс... Здесь десять штук. По исполнении еще вдвое!
   - Приятно разговаривать с солидным человеком.
   - Я плачу не за воздух. Дело должно быть закрыто. Как? Это меня не касается. В кратчайшие сроки.
   Клиент вышел, оставив после себя облако дорогих духов.
   Невеличко судорожно глотнул воздух. Если накроется его поездка за границу, под сомнение будет поставлена сделка на полмиллиарда. Партнеры не поймут его непоявления и не простят. А это чревато. Когда речь идет о крупных суммах, никто не церемонится. И тогда прощай все - уютный загородный особняк в стиле Людовика XIII, отдых в пятизвездочных отелях Европы и Карибских островов. Все его старое, покрытое жирком и волосами тело еще хотело многого. Только за учебу дочери в Лондоне приходилось каждые полгода отсылать десять тысяч евро.
   После ухода чиновника наступила тишина. Дело было сложным и со многими неизвестными. Крюков вызвал всех сотрудников агентства. Богдану было поручено прервать любовные отношения.
   На следующий день он с утра дежурил у дома чиновника, ежась от утренней сырости в своем видавшем виды Гольфе. Мадам появилась в парадном около часу дня - видимо, спала долго. Новенький Пежо, покрывшийся желтыми осенними листьями, мягко заурчал и заглох - Алла Сергеевна слишком резко отпустила сцепление. Правда, со второй попытки. Невеличко проживал в элитном доме в спальном районе Автова. Судя по маршруту, мадам направлялась в центр. После нескольких часов непрерывного наблюдения за передвижениями Аллы Сергеевны по модным бутикам Невского проспекта Богдан стал, наконец, свидетелем встречи Аллы Сергеевны с высоким черноволосым мужчиной со смазливыми чертами лица. Богдан сидел за столиком кафе метров в десяти-двенадцати от Аллы Сергеевны и незнакомого мужчины, которого, впрочем, сразу опознал как партнера Аллы Сергеевны на фотографии. Отчаянно жестикулируя, она что-то объясняла ему. На лице мужчины застыло вопросительное выражение. Затем оно сменялись сальной улыбкой. Богдан увеличил чувствительность направленного микрофона.
   Мужчина просил денег за то, что не будет больше беспокоить Аллу Сергеевну. Та нервно просила забыть о ней. Ее лицо покрылось красными пятнами. Затем она судорожно порылась в сумочке и бросила на стол несколько сотен купюр зеленого цвета. Мужчина привычным жестом небрежно смахнул их в карман.
   Алла Сергеевна резко встала и, попрощавшись, быстро направилась к выходу. Допив коньяк, мужчина небрежно расплатился и картинно двинулся по Невскому по направлению к Аничкову мосту, затем свернул к Зимнему цирку, видимо, к припаркованной машине.
   Быстро стемнело. Пошел холодный осенний дождь вперемежку со снегом. Богдан догнал любовничка (так про себя он его окрестил), ногой толкнул приоткрытую дверь парадной и втащил в нее мужчину. От неожиданности у того слетела широкополая ковбойская шляпа. Не долго думая, Богдан заехал ему кулаком в лицо.
   - Свою ошибку понял, падла, - для большей верности он употребил слова поубедительнее.
   - Понял, - выплевывая передние зубы и пуская кровавые пузыри, пытаясь отделиться от пола, , прошепелявил красавчик. В его глазах застыли тоска и злоба. Ему было ясно, что ситуация серьезная.
   - Кто тебя послал, сука, ну!?
   - О чем ты, - сделал недоуменное лицо Жигало.
   - Я спрашиваю, кто тебя подослал к даме Алле Сергеевне, если ты все понял...
   Тот попытался встать на колено. На его затылок обрушился тяжелый удар кулаком. Жигало распростерся на давно не мытом грязном полу. В глазах замелькали разноцветные огни.
   - Или ты скажешь, или ты останешься здесь навсегда. Богдан ударил по ногам и задел коленную чашечку. После такого удара Жигало, возможно, никогда не сможет нормально ходить, но времени на церемонии не было. Лишние свидетели были не нужны.
   - Бульдог...
   - Кто такой?..
   - Больше я ничего не знаю ..., - скуля от боли, держась за колено, каталось по полу в дорогом наряде то, что недавно было самоуверенным красавцем. - Хоть убивай...
   Богдан забрал деньги Аллы Сергеевны из красивого, тисненой кожи портмоне Жигало и вышел. Дальше расспрашивать не имело смысла и времени.
   Было совсем темно.
   Жигало, конечно же, знал фамилию Бульдога - Цапан, но знал ее и Богдан.

ВСТРЕЧА. ЛЮБОВЬЮ НЕЛЬЗЯ ОБИДЕТЬ

   На встречу Богдан обул шикарные кожаные английские туфли, которые моментально покрылись питерской осенней грязью. Он их только что приобрел на деньги Аллы Сергеевны, справедливо рассудив, что негоже рыцарю являться на свидание оборванным.
   Лена опоздала на 20 минут, но это ничего не значило. Богдан ждал бы ее и час, и два. Он что называется "запал". Все две недели работы в охранном агентстве его посещало воспоминание о ней, и оно было болезненно сладким. В жизни Богдана были женщины, ему нравились их общество, их чувственность, их стройные тела. Но никогда мысль о них не отдавалась в душе такой сладкой болью. Богдан пребывал в неописуемом волнении, когда подошла она. Осенние сумерки быстро спустились. Было 6 вечера. Богдан со спутницей распили бутылку испанского вина в буфете гостиницы Октябрьской, к 7 часам был полностью забитом окрестными проститутками и подозрительными личностями.
   За столиком Богдана и Лены оказались, как выяснилось, продавщица обувного магазина с проспекта Огородникова и высокий интеллигентного вида субъект неопределенного достатка. Заспорили об отличии женщины от бабы. Богдан не смог найти четкое отличие.
   - Баба - это механизм... И все, - подытожил субъект со всеми вытекающими из этого последствиями.
   Продавщица, с огромными прекрасными голубыми глазами, принялась раскачиваться на стуле. Они с субъектом пили исключительно водку. Под влиянием алкоголя ее лицо приобрело бессмысленное выражение. Икнув, она попыталась дополнить мысль субъекта, но, потеряв равновесие, оказалась на полу. В воздухе мелькнули ее стройные ноги в розовых колготах и белые кружевные трусы. Все вокруг были настолько пьяны, что перемена ее положения ни у кого не вызвало удивления. Богдан с субъектом вернули ее в прямое положение. Она уселась как ни в чем не бывало и принялась пускать дым в потолок.
   Богдан предложил спутнице полюбоваться вечерним городом. Они поднялись на шестой этаж, где находился круглый панорамный бар, в просторечии "Шайба". На их счастье столик у входа оказался свободным. На Лене была коротенькая блузка, открывающая загорелый втянутый живот, и не менее короткая юбка, не скрывающая прекрасную линию стройных ног. Она ловила на себе раздевающие взгляды мучин, но чувствовала себя уверенно. Ее взгляд был смел и задорен. Выкурили по сигарете. Богдан рассказывал о своем детстве с вечно пьяным отцом, о бесконечных ссорах в семье, о своих занятиях на юридическом факультете. Только о своей новой работе постарался не распространяться. Его рука мягко обняла плечи девушки, та не отстранялась. Рассказывал Богдан интересно, хотя и не вдаваясь в подробности, но с юмором. Ей нравилась четкая отточенность фраз, говорящих о недюжинном мышлении.
   От стойки бара отделился довольно высокий крупный пьяный парень. На его лице читались первобытные инстинкты, не отягощенные бременем культуры и нравственности.
   Трое его дружков внимательно следили за его неуверенной походкой. Они были явно завсегдатаями гостиницы и быстро отмечали новичков, особенно если те были навеселе.
   - Слышь, красавец, - от парня несло перегаром, - не желаешь ли ты угостить меня и моих друзей? А то мы несколько поиздержались. - Красная лапа с грязными ногтями затушила длинную сигарету в бокале Богдана.
   На лице Лены отразились растерянность и ужас. Богдан внутренне собрался, хотя лицо его не дрогнуло и было по-прежнему спокойным. Он поманил завсегдатая пальцем, как будто собираясь что-то сказать. Его правая рука мягким движением захватила давно не мытые длинные космы парня и одним движением припечатала его лицо к столу, где к несчастью последнего оказался бокал с потушенной сигаретой. Раздался вопль боли и страха. Богдан привстал и отшвырнул завсегдатая в сторону. Парень схватился за левый глаз. Кожа вокруг него была рассечена, лицо обильно поливала кровь. Богдан попросил официанта заменить фужер. Троица снялась с места и, подхватив потерпевшего, повела его в туалет замывать кровь.
   - Уйдем отсюда, - попросила Лена.
   - Зачем? Здесь так уютно, - весело произнес Богдан. - Давай посмотрим вниз.
   Они подошли к огромному полукруглому окну. Внизу переливался огнями ночной город. Быстро перемещались огоньки машин. Его рука почувствовала мягкое упругое бедро девушки. Все его существо захлестнуло огромное желание. Лена была настроена еще более решительно, она прижалась всем телом к Богдану, неся теплоту и ласку. Прошло несколько минут как одно мгновение. Богдан жадно поцеловал нежные податливые губы девушки. Остался привкус свежеснятого молока. С трудом оторвавшись друг от друга, они вернулись к столику. Посетители с опаской и уважением уступали им дорогу.
   - Это каратист, - сказал один из посетителей другому. Тот послушно кивнул головой.
   Прошло еще какое-то время, вернулись четверо парней. Глаз одного из них был заклеен пластырем. Он отделился от стойки и принес в знак примирения две бутылки шампанского, его друзья в знак приветствия замахали руками.
   Его звали Вова, и он уже не казался отъявленным самцом и животным. Сила уважай силу - эту истину Богдан усвоил еще во время службы в погранвойсках. Там при отработке приемов боевого самбо они предварительно минут десять поливали друг друга матом для создания нужного эмоционального состояния.
   Уже без приключений толстый красномордый таксист довез их до Васильевского, где Богдан снимал квартиру. Он не спрашивал Лену, как относятся ее родители к позднему возвращению. Близость этой девушки волновала его до безумия.
   Он угощал любимую крепким кофе и вдруг ощутил исчезновение полового влечения. То чувство нереального волнения, которое он испытывал от того, что рядом с ним очаровательная девушка в мире, полностью парализовало его член, который оставался вялым и сморщенным. "Если у тебя ничего с ней не будет, ты потеряешь ее навсегда", - это Богдан понимал очень даже хорошо. Они оба были здорово пьяны. Пол уплывал из-под ног и качался.
   Богдан постелил девушке на корейском диване, сам улегся на полу, хотя и было чертовски холодно. Под утро, дрожа то ли от озноба, то ли от холода, то ли от волнения, он нырнул под грубое одеяло, которым накрывалась Лена. Девушка что-то сонно пробормотала. Она была в тонкой майке и еще более тончайшего хлопка трусиках. Богдан осторожно снял с нее лишнюю одежду. Упругие груди с коричневыми сосками стояли как литые. Член налился мягкой силой. Богдан нежно прижался к телу девушки, ее дыхание стало неровным, хотя глаза ее все еще были закрыты. Наконец, она повернулась и мягко обняла Богдана:
   - Я думала, у нас с тобой ничего не произойдет.
   Вход во влагалище у девушки был узким и горячим. Большой член Богдана с трудом проник в роковую щель.
   - У меня уже был парень, - шептала Лена, раздвигая ноги.
   Затем она вскрикнула от мимолетной боли. Член Богдана погрузился почти на всю длину. От остроты желания Богдан собирался сразу же взорваться спермой, но постарался растянуть половой акт. Он дождался, когда Лена забьется в конвульсиях оргазма, и только тогда кончил. Их тела, казалось, стали одним целым и застыли.
   Утром Богдану надо было бежать на службу, Лене на занятия. Вид у обоих был помятый, но внутри полыхало счастье. Прощаясь, Богдан жадно целовал мягкие губы девушки. Работа была, как и жизнь, - опасной. Прощаясь, она шепнула: "Ты монстр в постели... как и в драке. Милый!.."

Операция "Бульдог"

   Напротив отделанного мрамором здания на Литовском проспекте припарковался залепленный грязью микроавтобус с затемненными стеклами. Внутри за закрытыми стеклами за стойкой сложнейшей аппаратуры подслушивания колдовал главный босс прослушки охранного агентства Тимофеич. Он был толст, лыс и распространял вокруг удивительно едкий запах пота. Но все эти минусы меркли перед его техническим мастерством. Накануне вечером молодой сотрудник агентства доложил об участии в деле о шантаже Цапана, он же - Бульдог. Вот почему был срочно послан микроавтобус. Второй сотрудник агентства, водитель Киреев по кличке Кира, тупо наблюдал за манипуляциями белого френча. Аппаратура была сложнейшая и куплена по случаю у генерала КГБ, который прихватил ее, уходя в отставку. Вибрация окон кабинета Цапана превращалась во вполне понятный разговор.
   Слышно было, как Цапан говорит по сотовому. Упоминалась фамилия Невеличко.
   - Дали ему трое суток...
   - Нет, в ментовку он, похоже, еще не заявил. Да и не заявит, побоится утечки, - горячо убеждал кого-то Бульдог. - Кстати, вчера какая-то сука помяла Жигало. Ну, который с женой невеличко... Необходима ваша помощь, по-видимому, он кого-то нанял. Да, необходима встреча. Через час? Хорошо.

ИЗ БЕСЕДЫ

   В обеденный перерыв, точнее сказать в обеденное время, Богдан и его новый начальник решили наполнить желудки. Дела агентства шли в гору, и Крюков имел в своей собственности трехлетний Нисан. Поесть решили в небольшом кафе на Загородном проспекте. Перестройка давно закончилась. Столовые для простого люда за ненадобностью закрыли. Кафе было относительно недорогое, то есть цены в нем ненамного выше мировых. Готовили неплохо, поэтому Крюков часто наведывался сюда. Правда, когда в мясе по-французски из ореха Богдан выудил червяка, Крюкова несколько передернуло.
   - Когда уже мы научимся готовить, - раздраженно попросил он официанта заменить блюдо. Он чувствовал себя ответственным перед молодым сотрудником, ибо это он пригласил его вместе отобедать.
   - Я думаю, никогда, Семен Яковлевич, - играя желваками, рассеянно произнес Богдан. - Виной тому тотальное российское разгильдяйство. Порядок и закон - это не для русского мужика.
   А вот что бы ты сделал, если бы тебя избрали президентом? - спросил Крюков. От выпитой стопки водки по жилам разлилось тепло, душа пребывала в умиротворенном состоянии. - Не думал об этом?
   - Ну, этому никогда не бывать, - криво усмехнулся Богдан.
   - А вдруг. Пусть гипотетически.
   - Прежде всего стране нужен сильный лидер. Его можно назвать как угодно - царем, президентом, диктатором, но, естественно, без перехлестов. Второго Сталина Россия не вынесет.
   - Ну и каковы твои действия дальше?
   - Главное - создать команду, так сказать, топ-менеджеров, которые бы не предали лидера в тяжелый момент и для которых на первом месте были бы интересы государства, интересы нации. И, естественно, главная задача - в кратчайшие сроки создать условия для развития среднего класса в стране. Без мелкого и среднего бизнеса экономику не поднять.
   - А как же олигархи?
   - К ногтю! Заставить поделиться с государством, народом. Все они знают, что приватизация была "прихватизацией"... Кроме того, в сильном государстве не нужны могущественные оппоненты, которые в любой момент могут превратиться в пятую колонну.
   - А как же Европа, вступление в ВТО?
   - По моему скромному мнению, Семен Яковлевич, Россия не готова экономически к вступлению в ВТО. Экономика не выдержит конкуренции с европейскими товарами. Смертная казнь необходима России. Маньяк убивает десятки людей. Террорист подрывает сотни людей. И оба получают за это лет 25 или в исключительном случае пожизненное. Смешно... Все эти скоты должны быть немедленно уничтожены.
   - Жестокий ты.
   - Я думаю, сейчас нельзя быть добреньким за чужой счет. Вопрос стоит о самом существовании русской науки.
   - Так ты еще и националист, братец.
   - Ни в коем случае. Я уважаю всех достойных людей любой нации, особенно если они не вредят интересам России.
   - Да, - Семен Яковлевич промокнул жирные губы бумажной салфеткой. - Ну вот и поговорили! Я согласен с тобой, мой дорогой друг. Основа порядка - страх наказания. Он должен быть соразмерным...
   Они сели в прекрасную японскую машину и уехали.

ФАС

   Когда Богдан и Семен Яковлевич вернулись в офис, их ждал сюрприз. Нарочный принес запечатанный сургучом толстенный конверт из коричневой почтовой бумаги. В нем после долгих разворачиваний они обнаружили тоненькую записку, в которой было напечатано: "Отойдите в сторону от Невеличко или будет очень плохо".
   Семен Яковлевич задумчиво пожевал губами. Дело принимало серьезный оборот. Слишком быстро вычислили его контору. Но отступать было нельзя: деньги взяты. Еще одна неожиданность ждала его в кабинете. В оконном стекле в полуметре его письменного стола образовалась круглая дырка, от которой, змеясь, расходились трещины. На полу кабинета, с вечера выдраенном уборщицей, лежала пуля внушительного калибра. Она пролетела через весь кабинет, ударилась о металлическую ручку двери, оставив на ней глубокую выбоину, и упала прямо у входа. Пуля была снайперской винтовки дальнего боя - это Яковлевич определил сразу, такие он уже встречал на местах заказных убийств. На всякий случай надо было сделать баллистическую экспертизу, хотя на большую помощь от нее Крюков не надеялся.
   Семен Яковлевич набрал номер телефона Невеличко. Объяснив происходящее, он потребовал увеличения гонорара. После продолжительного молчания Невеличко пообещал накинуть еще тридцать тысяч зеленых. Кишечник Крюкова чувствовал опасность, и он попросил пятьдесят. Сошлись на сорока.
   Крюков вызвал своего заместителя Стрельникова Юрия Антоновичазама. Решили срочно определить заказчика. Действовать следовало незамедлительно. Где-то происходила утечка информации. - Слишком быстро противоположная сторона вычислила их агентство.
   На встречу Бульдога были посланы трое: здоровяк Антонов, бывший спецназовец, тихий крот-очкарик Юхнович с вечно потными руками и Богдан. Крюков хотел было послать и четвертого - , но у того скрутило кишечник, и он засел в туалете.
   Встреча проходила на Пискаревском мемориальном кладбище, и необходимо было забаррикадироваться. На старенькой Волге трое прибыли на Пискаревку. Они опоздали - встреча уже шла Хамер. Бульдога стоял по соседству с шестисотым Мерседесом. Массивная фигура Бульдога вывалилась на сухонького старичка с сутулыми плечами. Чтобы опознать старичка, необходимо было подойти поближе. Троица выбралась из Волги, в руках Юхнович держал цифровой фотоаппарат с мощным телеобъективом. Внезапно им дорогу преградили четверо рослых молодцов. Богдан чудом уклонился от просвистевшей бейсбольной биты и молниеносно отпрыгнул в сторону, прямо в колючий кустарник. Боковым зрением он увидел, как длинная фигура в черном била ножом Юхновича в живот. Все происходящее разворачивалось как на замедленном просмотре. Сухо щелкнул один выстрел, другой. Кусты раздирали в кровь лицо Богдана, рвали одежду, но одновременно приняли на себя пули. Он бежал не останавливаясь, забегая по дуге вперед прямо на двоих беседующих. В прыжке он достал пяткой подбородок Цапана и свернул его в сторону, раздробив лицевые кости. Нормально кушать Алексей Яковлевич уже не сможет никогда. Старичок оказался шустрым и успел спрятаться в свой Мерседес. Натренированное зрение Богдана моментально срисовало его лицо и номер бешено тронувшейся с места машины. Он оглянулся. Цапан жалкой кляксой расплылся под капотом своего Хамера. За ним, тяжело дыша, держа оружие, бежали трое, целясь на ходу. Одного из них, вероятно, снял Антонов. Сам же он, видимо, схлопотав несколько пуль, неподвижно лежал в куче растекающейся крови. Его противник бешено катался по асфальту, держась за сломланную руку и изрыгая проклятия. Прыгая через могильные склепы из стороны в сторону, Богдан вложил в бег последние силы. Сухие щелчки выстрелов сбивали кору с каменных надгробий. Пригодились упорные многочасовые ежедневные тренировки над глубоким энергетическим дыханием даосов. Догнать его мог, пожалуй, только мастер спорта по длинному спринту. Но таких среди догонявших не было. Выскочив за ограду, Богдан увидел едущий на него на огромной скорости знакомый черный Мерседес. Собрав все силы, он выпрыгнул, как учили, в воздух с боковым сальто, машина больно зацепила его крышей, но он приземлился на ноги. С трудом удерживая равновесие, пребывая в шоковом состоянии от боли и неожиданности, он схватился за фонарный столб. На свое счастье рядом затормозило такси, и он смог покинуть преисподнюю.

РАЗВЯЗКА

   Лицо Семена Яковлевича было красно-багровым от внутреннего напряжения. Шутка ли, двое из троих не вернулись с задания. Лицо Богдана исполосовано кустарником, на куртке прорехи, но сам он целехонек.
   - Ты, парень, в рубахе родился... - Крюков испытывающе посмотрел на новичка.
   Богдан понял вопросительные интонации в голосе шефа.
   - Сам не знаю, как ушел. Боюсь, еще предстоят разборки с Бульдогом. Инвалидность ему обеспечена.
   - Ну, это вряд ли. На его совести два трупа. - Разговор проходил наедине, о чем попросил Богдан. - Так ты, говоришь, их кто-то заранее оповестил.
   - Да! Они выросли как из-под земли со стволами наготове.
   - Ну и кого ты подозреваешь?
   - Вашего зама. Не захотел он ехать на кладбище.
   Крюков вызвал Тимофеевича.
   - Срочно проверь все звонки с мобильного Стрельникова.
   - Я не смогу это сделать, - сказал бог связи.
   - Почему?
   - Я видел у него вторую сим-карту.
   - Позови его сюда.
   Вошел Юрий Антонович Стрельников, мягко переступая кривоватыми ногами. Его лицо было нагловато-напряженным.
   Семен Яковлевич пытался прочитать правду в глазах своего ближайшего помощника, но там была пустота.
   - В чем дело, Семен? - глуховатый голос зама был ровным и спокойным, только на лбу выступили капельки пота.
   - Юра, с кем ты болтал по мобильнику в туалете? Пацаны слышали...
   - Кому ты веришь, Сема, этому новичку? - Стрельников кинул взгляд на Богдана.
   - Базар я слышал, - включился Тимофеевич.
   - Это я своей супруге звонил.
   - Покажи мобилу, - приказал Крюков.
   Стрельников положил на стол дорогой мобильный аппарат.
   - Где вторая сим-карта?
   - Я выложил, - лицо Стрельникова побледнело.
   - Обыщи его, - приказал Крюков Богдану.
   Сим-карта нашлась в потайном кармане пиджака.
   - Всем сидеть!.. Ни с места! - в руках полураздетого Стрельникова появился личный "Макаров".
   Схватив пиджак, Стрельников попятился к двери. В это время дверь открылась и высунулась голова Киреева. Зам развернулся, этого оказалось достаточно для молниеносного броска Богдана. Раздался выстрел. Крюков схватился за плечо. Неуловимо мягким движением Богдан вывернул кисть Стрельникова и направил ствол в его голову. Раздался еще один выстрел. На месте правого глаза Стрельникова образовалась дырка, зам медленно осел на пол. Лицо и пиджак Крюкова оказались залиты кровью Стрельникова.
   - Гад, - прохрипел Крюков и бессильно опустился в кресло. - Столько лет вместе. Принимай охранное, - сказал он сдавленным голосом Богдану.
   Тот уже вызывал скорую.

ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ РАЗВЯЗКА

   Скорая увезла Крюкова, менты увезли Стрельникова. Оставшиеся Богдан, Тимофеевич и Кира были тщательнейшее допрошены. Голова у всех гудела от напряжения. Предстояло еще звонить в семьи Юхновича и Антона, когда раздался звонок телефона. Звонил Невеличко. Богдан осветил ситуацию. Из семерых сотрудников охранного агентства осталось три с половиной, если под половиной считать тяжело раненого Крюкова. Невеличко захотел приехать лично. Через полчаса он прибыл. Разговаривать захотел только с Богданом. Разговор проходил при закрытых дверях.
   - Вы установили, кто организатор? - спросил Невеличко, нервно подергивая плечиком.
   - Я запомнил номер машины, выяснить фамилию, имя, отчество не составило труда. Между прочим, солидный авторитет.
   - Вы можете не трудиться его называть. Он мне уже звонил. Противная сторона принесла извинения и передала отступное. Я решил добавить помимо обещанного мной вознаграждения.
   - На стол были брошены двадцать тысяч долларов и объемистый запечатанный знакомым сургучом пакет.
   - Эти отступные предназначены вашему агентству. На стол был брошен ... Обещали замять ситуацию, если вы в свою очередь забудете фамилии. Бульдог, кстати, в клинике и обещал все забыть, если лично вы и Крюков будете молчать. Спасибо за работу!
   Невеличко вышел. Богдан небрежно кинул в кейс деньги. Половина из них пойдет Крюкову на лечение, остальная часть будет разделена между всеми живыми и мертвыми.
   Фамилии необходимо было забыть. Нити тянулись слишком высоко. Молчать, - это не значит забыть. "Пока еще не время для разборов", - решил Богдан и пошел заводить Нисан Крюкова.

ЭПИЛОГ. РАЗРЯДКА

   Богдан положил деньги в надежное место, затем, подумав, сунул в карман две тысячи баксов. Позвал Киреева и Тимофеевича, еще не пришедших в себя от происшедшей пальбы в офисе.
   - Парни, надо расслабиться... - Богдан небрежно кинул на полированную поверхность стола двадцать сотен стодолларовых купюр.
   - Ну, это за нами не заржавеет, - довольно потирая руки, добавил Киреев. - Заодно помянем Юхновича и Антона.
   На миг каждый из них подумал о бренности и мимолетности быстро летящей жизни. Они засели в "Тройке", что на Загородном проспекте. Пили исключительно дорогой коньяк - оригинальный армянский. Основной едой были два блюда: черная астраханская икра и добротное жаркое из свинины. Сидели довольно долго, говорили мало. Часа за три выпили пять бутылок коньяка. Время для них остановилось.
   Вначале обстановка мало создавала ощущение праздника, но затем под воздействием алкоголя все стало романтичным.
   Громила Киреев прикончил второй горшок жаркого и, как известный писатель Гоголь, вытер жирные пальцы о свой широкий зад.
   Он и Тимофеевич осознавали, что уцелели только потому, что их непослали на Пискаревку, и были благодарны судьбе. Восхищение, с которым они взирали на нового сотрудника, а теперь еще и босса, смешалось с некоторой долей зависти. Как же, они трубили вместе больше года, а этот новичок всех обошел. Но, глядя на литые плечи Богдана, у них не возникало желания соревноваться.
   Насытившись, Киреев спросил у Богдана, как тому удалось уйти целым и невредимым.
   - Я люблю движение, - без особых рассуждений ответил Богдан. - Действие - есть проявление жизни, остановка - есть проявление смерти, как учил мой тренер по боевому самбо. На том месте, где ты останавливаешься, висит нож. Будь подвижным, как ртуть.
   - Ладно вам, - включился Тимофеевич. В пьяном виде он потерял свой вечно сосредоточенный вид и был похож на смешного пацана. Не пойти ли нам подвигаться? Поглядите, сколько девиц вокруг.
   Несколько завсегдатаек у барной стойки действительно кидали им призывные маяки.У шеста мельтешила полураздетая бойкая девчонка, лихо закидывая на него накачанные стройные ножки. С трудом троица оторвала свои задницы от стульев. Верткий гарсон ловким жестом смахнул пустые и полупустые бутылки, и когда троица вернулась на свое место, после бесконечных умца-умца, стол опять ломился от снеди и спиртного. Правда, больше ничего не лезло, но, во-первых, их уже было восемь - женское общество любезно согласилось украсить компанию мужчин, а во-вторых, кто не слышал о русском разгуле.
   Богдан смутно помнил, как к ним присоединились девицы, которых всегда много после двенадцати. Затем вся братия - человек десять - продолжила вечер в офисе агентства. Сознание уплывало, в коротких проблесках Богдан ощущал жадные от нетерпения женские руки, гладившие со всех сторон его голое тело. Утром и кабинет шефа, и "предбанник" заполняли лежащие в диком беспорядке и немыслимых позах мужские и женские тела, раздетые и полураздетые. Вокруг самого Богдана, на груди и бедрах которого посапывали три женские головки, валялось с десяток использованных презервативов. Богдан чувствовал себя немного неловко, но цель была достигнута: нечеловеческое напряжение прошедшего дня, когда он был в миллиметре от смерти, покинуло его сознание. Все происшедшее воспринималось отстраненно, как будто происходило и не с ним. Без особых церемоний Богдан выгнал всех из офиса. Необходимо было работать дальше.
   Была середина дня, и всю университетскую набережную заливало солнце. Лицо Богдана было помято, но молодости все нипочем. При воспоминании о вульгарных лицах ночных подруг Богдана обуревал стыд пред Леной. Если бы не огромная доза выпитого коньяка, он не позволил бы себе активное участие в ночной оргии. И сейчас, обнимая стройный стан девушки, и ощущая волнующее обаяние юности, он дал себе слово не влезать в подобные ситуации.
   Состояние Крюкова было удовлетворительно-стабильное. Он шел на поправку. Вокруг него суетился, окружая нежным вниманием, подогретый Богданом медперсонал.
   На небе не было ни единого облачка, что удивительно для славного города на Неве. Спутница с нежностью смотрела на Богдана, он ей казался героем из былин и сказок. У обоих бурлили молодые силы. Хотелось жить.

Фоменко Олег

Цепочка следов

(Эротический боевик)

   Viva Zesare moratorite Galutum.
   Там где начало физического,
   конец сентиментального.
   Автор в динамичной острой форме рисует сложный путь становления современного молодого человека в постсоциалистическом обществе. Книга, безусловно, найдет широкий отклик в умах и сердцах самых разных слоев общества.
   Об авторе:
   Олег Фоменко имеет высшее гуманитарное образование и черный пояс каратэ.
   Все совпадения носят случайный характер.
   13. Дело еще не закончено
   Додж Богдана, теперь уже Богдана Викторовича Ефремова, неспешно подкатил к недавно купленной квартире, на Политехническом проспекте. Богдан потянулся всем телом и любовно погладил инкрустированную красным деревом приборную панель машины. Прошло три недели после бурных событий - Семен Яковлевич поправлялся. Пуля раздробила кость, но импортные лекарства и индивидуальный уход делали свое дело.
   Зазвонил мобильный, голос был незнакомый.
   - Слушаю, Ефремов.
   - Вас беспокоит Невеличко.
   - Слушаю, Иван Трофимович.
   - Вы хорошо справились с поставленной задачей и мне не хотелось бы вас терять...
   - В чем дело?
   - Дело в том, что вы - основной свидетель разборки на Пискаревском кладбище...
   - Но ведь это дело Бульдога, тем более что он все решил забыть...
   - Вопрос в том, что эти трупы трудно на кого-то списать, поэтому он передумал.
   - Какие его действия?
   - Я думаю, что в самое ближайшее время вас постараются убрать. Больше я вам ничего не могу сказать. Я бы вам советовал на время следствия покинуть Санкт-Петербург.
   - Спасибо за совет, - не без доли иронии ответил Богдан. - А вообще спасибо за предупреждение.
   На другом конце провода раздались длинные гудки.
   Эх, недолго удалось насладиться покоем. Оснований не доверять чиновнику такого ранга не было. Богдан откинулся на спинку сиденья и закурил. Сладковатый дым сигареты потянулся из приоткрытого стекла доджа. Итак, на Цапане висят трупы охранного агентства. Единственный свидетель расправы - он, Богдан Викторович Ефремов. Недаром следователь на последнем допросе подозрительно заглядывал ему в глаза. Следователя интересовало, где находился Богдан до инцидента в кабинете Крюкова.
   Необходимо взять ноутбук и деньги. Свою долю за проделанную работу Богдан оставил в платяном шкафу. Забросить их в банк у него все не было ни времени, ни желания.
   Нельзя было медлить ни секунды. Богдан мягко выбросил тело из машины. Пискнула сигнализация - машина стала под охрану.
   На седьмом этаже торчали двое субъектов. Они заждались, нервно куря одна за другой сигареты и собирая их в полиэтиленовый пакет со смешной надписью "Дездемона".
   Один из них - высокий сутуловатый субъект в вязаной шапочке, натянутой по самые глаза, второй - маленький накачанный толстячок с оттопыренными ушами. Сквозь узкое немытое оконце на лестничной площадке они заметили подъехавшую машину.
   - Кажись он, - прохрипел долговязый, - спустись чуть ниже. - Спустись ты сам, - злобно огрызнулся коротышка. Ему явно не хотелось быть застрельщиком.
   Долговязый вполголоса грязно выматерился и саданул рукояткой "ТТ" между лопаток толстяка, тот взвыл и спустился вниз на пролет.
   Послышался звук открываемой внизу двери . Откуда-то снизу разило постными щами. Вошедший не стал пользоваться лифтом, а буквально побежал вверх по лестнице. Внезапно, за несколько метров до квартиры, вошедший почувствовал опасность. Какое-то шестое чувство заставило его мгновенно остановиться. Сверху выглянула толстая харя, что-то ярко вспыхнуло, сухо щелкнул выстрел. Левый бок вошедшего обожгло. Его буквально отшвырнуло назад. Сгруппировавшись, он кубарем покатился вниз по лестнице. Тренированное тело инстинктивно приняло форму шара. Летящие сверху пули оставляли круглые лунки на грязной лестничной площадке. Чертыхаясь, двое ринулись вниз - необходимо было выполнить заказ любой ценой, иначе можно было самим поплатиться жизнью. Внезапно снизу "заговорил" "Макаров". На груди коротышки, чуть ниже левого соска, расплылось маслянистое пятно. Он обмяк на ходу и как куль овса осел на лестнице. Пробежавший вперед по инерции долговязый получил все шесть пуль в туловище. Его "Марголина" еще продолжала плеваться огнем, но это был уже не прицельный огонь. Изо рта его появились кровавые пузыри, он дернулся всем своим тощим телом и затих.
   На лестнице стоял дым от использованных патронов. Пахло кровью и смертью. Богдан, шатаясь, поднялся в свою квартиру, держась за окровавленный бок. Из входного отверстия била кровь. На лестничной площадке не было ни души, подъезд как будто вымер.
   Прошло несколько томительных минут, которые показались Ефремову вечностью. Сознание то возвращалось, то покидало его. Он сидел в прихожей, на старом, начищенном до блеска паркете, заливая его кровью. Сквозь туман Ефремов услышал громкие голоса. Очнулся уже на больничной койке - каким-то нечеловеческим усилием он успел набрать "02".
   14. Это ваша работа!
   Его дела явно шли на поправку. Чудом пуля не задела селезенку. Буквально на следующий день его навестил знакомый следователь, с лисьими, мягкими манерами. Пистолет Ефремова был зарегистрирован и числился за ним, что нельзя было сказать об оружии нападавших. Оба они находились в розыске и были судимы.
   Кажется, вопросов не должно было возникнуть, но Богдан инстинктивно чувствовал, что следователь хочет явно навесить на него дело.
   "Видимо, заплатили хорошие люди хорошие деньги", - решил для себя Богдан. В палате кроме него лежали еще двое. Один - дохлый старик с испитым донельзя лицом и высохшим от хронического недоедания телом. Он работал охранником на складе частной фирмы, и его неловко толкнула во время очередного пьяного застолья собственная дочь. Голень старика оказалась непоправимо сломана. Передвигался он на костылях с большим трудом, так как сил на передвижение почти не оставалось. Второй, лежащий у окна, - профессиональный спекулянт цветным металлом, получивший удар бутылкой во время потасовки в пивном баре. Как следовало из его рассказа, он вступился за своего приятеля-собутыльника, но неудачно. Самого удара он не видел, так как били явно сзади. Удар пришелся в районе левого виска, височная кость лопнула и повредила глазной нерв. В результате глаз практически не видел. Оба соседа безудержно курили, так сказать, убивали время.
   Больница находилась на окраине Санкт-Петербурга, была муниципальной: обшарпанные стены и тусклые лампочки финансирование - никакое. Когда Богдан очнулся, он позвонил единственному, оставшемуся целым и невредимым сотруднику охранного агентства и велел, чтобы тот привез в больницу денег. Отношение медперсонала к Богдану заметно улучшилось. Неожиданно его посетил сосед по Луге Игнат. Вообще-то фамилия его была Игнатович, но все на улице звали его Игнат. Кроме фамилии ничего еврейского в сущности в нем не было, скорее, цыганское. Это был невысокого роста крепкий брюнет со жгучими черными глазами. За спиной его уже имелись три ходки в зону по незначительным статьям: "подломили" ларек в компании, сдернули шапку у прохожего... Но с каждой ходкой в физиономии Игната добавлялось шрамов и желтизны от выпитого чифира. Да и проходил он не как обычный зек, а как рецидивист. Тем не менее все эти обстоятельства не помешали осушить бутылочку водки бывшему менту и бывшему зеку. Игнат был прирожденный лидер, это импонировало Богдану. Правда, нарушение режима добавило красноты в ране на боку на следующий день, но это - мелочи. Один раз его навестила Лена. Богдан сразу почувствовал некоторое отчуждение, когда попытался обнять ее в темном углу больничного коридора - "Видимо, кто-то появился". Он решил побороться за девушку как только поправится. А пока бСльшую часть времени проводил в размышлениях и беседах с соседями по палате. Это странное больничное братство абсолютно разных людей из разных слоев общества, тем не менее, помогает держаться на поверхности жизни. Так как его дела быстро шли на поправку, то он начал длинные сидения в йоговских асанах. Казалось бы, это простейшие скручивания в позах древних йогов, но, тем не менее, она приносили ощущение колоссальной легкости. Асаны Богдан выполнял, не обращая внимания на окружающих, и те привыкли к этим его упражнениям, как привыкают к незатейливому больничному интерьеру. В одной из таких поз его застала постовая медсестра. Это была взрослая женщина, жгучая брюнетка с изумительной фигурой и великолепными стройными ногами. По ее глазам Богдан не мог определить, как она к нему относится, однако он начал вести с ней длинные беседы по вечерам, во время ее дежурств. Выяснилось, что в свое время, совсем юной девушкой, она успела побывать в любовной связи с одним известным певцом, незадолго до его смерти. "Когда я пью, я не пою", - сказал он Арине (так звали девушку) в ответ на ее просьбу что-нибудь исполнить. Она сумела сменить трех мужей, родить четверых детей и собиралась эмигрировать в Израиль. Арина не была еврейкой, но Богдан чувствовал, что у нее это получится: она - великолепный образец роскошной стервы. Все ее мужья, по ее рассказам, поддерживали дружеские отношения между собой. Последний муж разорился, промотав состояние с Ариной за год, посещая самые дорогие тусовки Санкт-Петербурга.
   Когда дела Богдана окончательно пошли на поправку, он переоделся в элегантный костюм и отправился с медсестрой на ночную дискотеку в центре Санкт-Петербурга, которая располагалась в бывшем кинотеатре "Титан". Вел дискотеку секс-символ российских просторов и хлябей накачанный самбист Капитонов. Как обычно, в середине дискотеки его очки были проданы с аукциона за несколько сотен долларов. Обыкновенные двадцатидолларовые очки made in China.
   Под утро толстый член Богдана заставил медсестру забиться в конвульсиях от изнеможения. Выносливость Богдана не знала границ. В палату вернулся он перед самым обходом. Роскошный костюм был водружен в больничный шкаф.
   15. Кто сеет ветер, пожнет бурю
   Несмотря на нарушения режима, рана затягивалась, и в один прекрасный день перед Богданом возникла знакомая фигура следователя вкупе с двумя ментами.
   - Что это вы ко мне зачастили, капитан? - скрывая раздражение, спросил Ефремов.
   - Превышение пределов необходимой самообороны...
   - Но ведь там должна быть куча стреляных чужих гильз.
   - К сожалению, найдены только ваши.
   - Это сколько же тебе дали, что ты успел все подчистить?
   Капитан отвел взгляд. На его оплывшем от пьянства лице мелькнула гадливая улыбка.
   - Не беспокойтесь, господин Ефремов, мы вас долго не задержим.
   - И не забывайте, на вас в ваши молодые годы уже висят два трупа.
   На руках Ефремова защелкнулись браслеты наручников. Недолгий переезд в "Кресты", и вот он входит в камеру. Там его уже ждали.
   - Гляди, кого к нам прислали... ментяру.
   Перед Богданом возникла долговязая фигура, с мордой, усеянной прыщами. Дальнейшее Богдан помнит с трудом, фигуры вставали перед ним и расплывались, только бы хватило завода. Слишком много энергии было утеряно после огнестрельного ранения. Антибиотики в больнице сняли воспаление, но в то же время сожрали много сил. Богдан бил жестоко, бил по болевым точкам - в глаза, горло, пах и в то, что было ближе. Камера наполнилась воплями искалеченных блатных. С грохотом открылись засовы, и в камеру ввалились надзиратели. Две трети камеры оказались свободны, в этом свободном пространстве находился Богдан. В его бедре торчала заточка, но это был не стоящий внимания пустяк. Остальные зеки с ужасом сгрудились у окна. Кто стоял, кто корчился от боли на бетонном полу. Каждый получил свое, все двенадцать человек.
   - Уберите эту гниду, - прохрипел пахан. Ему досталось больше других.
   Богдану была оказана медицинская помощь. Его привели к начальнику тюрьмы, налитому салом и страстями полковнику, которого самого впору отправлять в камеру. На удивление он оказался вежлив. "Видимо, звонил Невеличко, - мелькнуло в голове Богдана. - Больше некому".
   - Администрация тюрьмы приносит извинения за недоразумение с вами. С капитаном Щегловым будет проведено дополнительное разбирательство. Вы свободны, - заискивающе пел полковник.
   - То есть вы хотите сказать, - саркастически улыбнулся Богдан, - что мое помещение в камеру с блатными произошло, минуя вас? - Бедро саднило все сильнее.
   - К сожалению, Щеглов ввел нас в заблуждение. Лично я не знал, что вы в прошлом служили сержантом МВД.
   - Меня ни в чем не обвиняют?
   - Вы же знаете, обвинениями занимается суд. Моя задача - держать овощи в теплицах. Еще раз повторяю, администрация тюрьмы приносит свои извинения за недоразумение. Кстати, половина камеры лежит в лазарете, но на вас заявлений не поступало.
   Богдан молча забрал свои личные вещи у дежурного и, хромая, вышел из тюремной калитки. Он посмотрел на часы. Пребывание в "Крестах" заняло ровно три часа. Но они были насыщенными. Пошатываясь от слабости и от голода, он побрел к остановке трамвая.
   Был декабрь. В это время в Санкт-Петербурге обычно дуют с Невы обжигающие ветра . Но сегодня был на удивление теплый вечер. Глобальное потепление делало свое дело. Очень хотелось жить и очень хотелось забыть обо всем, что с ним происходило.
   Богдан запрокинул голову. Окружающие здания создавали неповторимую музыку Северной Пальмиры. Гений Петра и последующих Романовых постарались на славу. Великая музыка в камне наполняла душу мощью красоты. На ум пришли слова учителя каратэ: "всегда помни о духе. Делай его мощным. Если человек потерял все, но не потерял дух, он не потерял ничего". О, великая мощь расслабленной пустоты.
   Сваливать надо, как можно быстрее... пока жив. Денег как у клоуна фантиков. За рубежом там сытно, спокойно...
   Неужели он согнется перед каким-то Бульдогом. Нет, его место здесь, и утверждаться надо здесь. Родина - это не пустой звук. Богдан вспомнил, как однажды он со своими друзьями-студентами из университета имени Ломоносова славно погуляли на дне Алых Парусов. Полупьяная и откровенно пьяная молодежь толпилась на Дворцовой и Университетской набережных. Весь Невский и Старо-Невский затоны были заполнен ею. Тогда он увидел работу мастера драки Шкатубо, бывшего моряка военного крейсера. Их маленький отряд из пяти человек схлестнулся с превосходящим их по численности отрядом рослых фабричных пареньков. Кто-то у кого-то попросил закурить, и у кого-то сигарет почему-то не оказалось. И те, у кого просили, послали просящую сторону, как известно, по батюшке. Вечерний воздух молнией прорезали два свистящих кулака Шкатубо. Они шли в разные стороны, но, казалось, это один удар, настолько слаженно и стремительно были произведены удары. Два рослых отрока пали как подрезанные. Он сам и его приятель по кличке Ребро ударили одного несчастного одновременно с двух сторон. Пятачок перед Дворцовым мостом в мгновение ока наполнился лежащими телами. Спасшегося бегством одного парубка для полноты картины Богдан вынужден был догнать и вычеркнуть ударом в пах. Вспомнились выпученные глаза и воздух, с шипением выходящий изо рта, как будто футбольный шар проткнули гвоздем. Потом броуновское шатание по Невскому. Бутылка чернил (так называлось плодово-ягодное вино), отнятая Шкатубо у малолетних девиц, гитара, отнятая у какого-то придурка, не желавшего что-либо исполнить, несмотря на вежливые просьбы, вырубленный в горляк щегол, косивший под богему, и, наконец, две приятельницы, согласившиеся составить ночной праздник ему и Ребру. Причем, так как у Ребра ничего не получилось, Богдану пришлось отдуваться одному. Да, славные были денечки. Вообще славный праздник Алые Паруса в самом начале белых Питерских ночей. "Победителей все судят. Он не будет овцой. - решил Богдан. - И тот небольшого росточка мальчик, которого прессовали в детстве, пусть останется в прошлом. В дни и месяцы стрессового ожидания всякий остается наедине с неизвестностью, и тот, кто справится с ожиданием, не поддастся малодушным мыслям о бегстве, станет в конце концов настоящим бойцом".
   Богдан вознамерился пройтись по Невскому проспекту пешком до его конца. Мимо него спешила толпа, лица людей были погруженными в повседневные заботы, но были и мафиозные физиономии. Правление президента дало кислород довольно большому слою общества. Помимо олигархов начал обрастать жирком так называемый средний класс из предпринимателей и управляющих средней руки. Мимо проплывали расфуфыренные девицы с якобы озабоченным выражением лица, неся всякую чушь и незначительную мелочь по сотовому телефону, - женщины, как известно, живут ушами. Внешне лицо Богдана было непроницаемым, а внутри, там, где находилось нижнее киноварное поле, царил положительный покой. Он только чудом избежал тюрьмы, и это дорого стоило. Все тело ломило от недавней драки. Слава богу, не разошлись швы в боку, а то, что саднило бедро, - пустяки. Внезапно внимание Богдана привлекло полузабытое, но, тем не менее, знакомое лицо. Им оказался медбрат из санчасти, из полка связи, в котором когда-то проходил срочную службу Богдан. У него был врожденный вывих бедра, и он, ковыляя, шел в окружении двух мордоворотов. В годы службы он обильно снабжал спиртом все начальство и старослужащих полка - так называемая коррупция в чистом виде. "Бить или не бить, вот в чем вопрос. И стоит ли прощать обиды?" В свое время Богдану говорил Абрам, что не стоит. "Но лучше всего жить своим умом. А как ты сам считаешь?" Ефремов резко приблизился. Медбрат тоже узнал Богдана. Его мордочка перекривилась в ужасе. Богдан стремительным неуловимым движением сжал мошонку медбрата и резко крутанул. Тот взвыл от чудовищной боли и завалился на асфальт, смешно дрыгая тощими ножками.
   - Ша, ребята, - угрожающе крикнул Богдан мордоворотам, - это не ваша свадьба.
   Все произошло настолько быстро, что те были застигнуты врасплох. Один из них, самый квадратно-мордый и плотный, сделал шаг в сторону Богдана, но, получив чудовищный короткий хук через руку кувырком, осел на грязный асфальт.
   - Я же сказал, ублюдки, это не ваша свадьба.
   Третий примиряющее выставил руки:
   - Все, все, все. Я ничего... - и кинулся поднимать второго. Медбрат продолжал кататься по асфальту, судорожно сжимая промежность. Богдан решил, что он сполна рассчитался с подонком, и не спеша удалился.
   В декабре темнеет очень рано. Уже у себя дома, лениво потягивая маслянистый напиток "ненесси", Богдан окинул взглядом свою короткую жизнь. Жизнь как нескончаемая череда встреч, бесед и выяснения отношений.
   Дело о разборе на кладбище получило широкую огласку и, видимо, поставлено на контроль в самых высоких милицейских верхах. Единственным "засветившимся" свидетелем, а возможно, и участником, по версии следователей, является он, Богдан. То, что его не оставят в покое, он нисколько не сомневался. Не удалось устранить в подъезде, найдут другие подходы. Для того чтобы просто элементарно выжить, необходимо предпринимать радикальное решение. "Только та революция чего-нибудь стоит, которая умеет за себя постоять и дать сдачи", - перефразировал Богдан. Слова дедушки Ленина.
   Ахиллесова пята Богдана - отношения с Леной. Это было больше, чем секс. Когда Богдан думал о ней, в душе возникало сладостно-болезненное чувство. Их роман развивался стремительно, но это ничего не значило. Если хорошие люди узнают о ее существовании, Богдан в своих действиях будет связан по рукам и ногам. Нельзя было подставлять ее. Они встретились в кафе вечером. Бабок было, как у дурака махорки. Поэтому пили самое дорогое, какое было, французское шампанское. Приближался Новый год, и это как нельзя кстати.
   К ним за столик подсел интеллигентного вида господин. Он извинился за вторжение и попросил Богдана выйти вместе с ним. Ефремов кинул внимательный взгляд на господина. Тот был тщедушен, отлично выбрит и от него несло дорогим парфюмом. Улыбка на сморщенном личике явно противоречила холодной блеклости глаз. Остроносые туфли, которые когда-то, когда Богдана еще не было, назывались "мокасы", блестели, как у домашнего животного гениталии.
   - Далеко идти? - поинтересовался Богдан.
   - Да нет, совсем рядом. Возможно, Вас заинтересует мое предложение, - откликнулся господин Шибздик (так окрестил его Богдан).
   Последнее время Богдан ощущал себя загнанным зверем и ожидал удар с любой стороны. Его дух был бдителен и обостренно воспринимал окружающее пространство. Он не был камикадзе и очень хотел жить, но понимал, что смерть надо встретить достойно.
   Они вышли в вестибюль. Господин представился Борисом Николаевичем.
   - Вы случайно к покойному президенту не имели отношения? - вежливо поинтересовался Богдан.
   - Случайно нет, - осклабился "Борис Николаевич". Богдан почему-то был уверен, что звали его совсем не так.
   - Так что же Вы хотели мне сказать?
   Богдан не хотел надолго оставлять девушку одну.
   - Мы знаем, что у Вас проблемы...
   - Мы - это кто, Николай Второй?
   - Ну, скажем, одна организация или структура. Вы наступили на мозоль авторитетным людям, и они постарались Вас убрать, правда, пока неудачно.
   - Ну и какой Вам интерес в этом деле?
   - Нам нравится ваша способность сухим или почти сухим выходить из воды. И мы хотели бы предложить Вам сотрудничество. Вам пора переходить от защиты к атакующим действиям.
   - Это к каким же?
   - Зачистить главную фигуру...
   - Для начала мне хотелось бы, чтобы Вы выключили диктофон.
   Интуиция Бодю не подвела. Брови "Бориса Николаевича" дрогнули. Он несколько стушевался, кивнул, закопошился в карманах и нажал кнопку выключения записи.
   - Окей.
   - А вообще-то дайте-ка его сюда.
   Богдан одной рукой придержал руку собеседника, другой молниеносным движением вытащил из кармана "Бориса Николаевича" портативный диктофон.
   - Если Вы не возражаете, мы его реквизируем.
   Руки у Шибздика были сильные, но он явно уступал в мощи Богдану, поэтому пришлось согласиться.
   - Верните хотя бы аппарат.
   Богдан извлек кассету, положил себе в карман и вернул диктофон.
   - Итак, на чем мы остановились? - вежливо поинтересовался Богдан.
   - У Вас неплохое чувство ситуации, - перевел все в шутку "Борис Николаевич". Так вот, мы предлагаем Вам сотрудничество... Скажем. одна компания. В этом мире кто-то кому-то всегда мешает. Дело в том, что Бульдог нам давно перешел дорогу, и мы хотим его при Вашей помощи убрать. Мы знаем, что Вы у него на мушке. И мы Вам предлагаем из преследуемого превратиться в преследователя.
   - Киллером я еще не был.
   - А у Вас и особенного то выбора и нет.
   - В чем будет заключаться Ваша помощь?
   - Мы дадим Вам все на Бульдога: где бывает, привычки, даже расположение комнат в загородном доме, а кроме того, деньги. Большие деньги. Мы знаем, что они у Вас есть. Но их будет явно недостаточно.
   - Ого, я вижу, он Вам тоже насолил.
   - Да, речь идет об очень важных финансовых потоках. Мы не хотели бы все отдавать хорошему человеку с плохой биографией.
   - Так Вы что же, из ФСБ?
   - К ФСБ мы отношения не имеем. Большие деньги международны... Мы можем дать в помощь наших агентов.
   - Если я скажу "да", то я буду действовать самостоятельно!
   - Мы так и думали.
   Решения Богдан принимал мгновенно. У него в самом деле особого выбора не было. Если это не провокация, то помощь ему действительно не помешает. Серьезность намерений господина Шибздика он скоро узнает.
   - И какую же сумму Вы намерены мне предложить в виде, так сказать благотворительной помощи?
   Щуплый господин вынул из нагрудного кармана промокашку и протянул Богдану. Богдан развернул. Стояла тройка с пятью нулями.
   - Это все рубли, простите?
   - Нет, доллары!
   - Это несерьезно.
   - Что же Вы хотите?
   - То же самое в евро и вперед.
   - А если Вы нас надуете?
   - Вы же сами говорите: в моем положении нет смысла приобретать новых врагов.
   - Я должен это согласовать. Простите. - Шибздик набрал номер на сотовом и отошел.
   На всякий случай Богдан запомнил последовательность набора чисел. Пригодится. Господин вернулся.
   - Хорошо. Мы согласны. Завтра Вы получите необходимые документы и деньги.
   На лице Богдана появилось снисходительное выражение. Они условились о завтрашней встрече, и Богдан вернулся к девушке. Необходимо было собирать силы. Один в поле не всегда воин.
   Две тонкие деревянные палочки утонули в крепком кулаке доброго молодца. Сырая, якобы японская, рыба давала силы и небывалое чувство сытости. Они вернулись на квартиру Богдана. Руки парня мяли упругое податливое тело девушки. Она вся раскрылась ему навстречу. Изображение их обнаженных тел отражалось под разными углами в многочисленных зеркалах огромной квадратной комнаты. Стальной член Богдана соединялся с упругой сладкой плотью Лены, принося медленно-нарастающее чувство удовольствия. Девушка уже успела трижды получить оргазм, прежде чем добрый молодец извергнул свое семя могучим потоком. Он спросил, хорошо ли ей, хотя мог бы и не спрашивать. Она не смогла ответить, ибо находилась в полубессознательном состоянии. В момент оргазма щель девушки плотно сжимала член Богдана, принося ему дополнительное наслаждение, будя какие-то древние переживания. Сотни и тысячи поколений предков, по-видимому, испытывали нечто подобное, хотя наверняка всякий раз это было по-разному.
   16. Один в поле не воин
   Богдан все еще числился в охранном агентстве, но работы пока не было. Телефоны агентства не отвечали, так как Крюков не окончательно выздоровел, но все дела уже вернулись к нему. Он был обязан Богдану своей жизнью, но рисковать всем и ввязываться в войну с кем бы то ни было, явно не готов. Ну что ж, придется обойтись без него. Богдан часами просиживал в медитальных позах, накапливая энергию. Она ему будет необходима в грядущей войне. Он вспомнил о своем друге Викторе Шешневе, промышлявшим спекуляцией часами "командирами", которые таскал крупными партиями с Чистопольского завода. Они встретились на Невском. Виктор был ниже Богдана и плотнее. Он первые пятнадцать лет прожил в Грузии, поэтому говорил с южным темпераментом.
   - Представляешь, старик, - я только что разговаривал с двумя чувихами по-итальянски, не зная ни одного итальянского слова... целых два часа... и эти дурры верили.
   Богдан про себя называл Шешнева итальянцем из Грузии, а по совместительству режиссером из МХАТа. Его голос имел гипнотическое воздействие на окружающих в силу темперамента. Его маленькие глазки смотрели пронзительно из-под белесых ресниц. Богдан знал многие "проделки" друга, но предпочитал не выступать в роли судьи. Каждый проживает свою жизнь, лишь бы она не противоречила праву. Он вкратце рассказал Виктору предполагаемый объем работы. Сначала шершнев, когда этот узнав на кого пойдет охота, несколько сдрейфил, но жадность победила. Тем более что он знал бойцовские возможности Богдана и поэтому решил войти в долю.
   - Я хоть и спикуль, а не киллер, но чем могу, помогу!
   Через час в их распоряжении были два новеньких "ТТ" с четырьмя обоймами патронов, сведения о расположении резиденции Бульдога и обещанная сумма в черном дипломате.
   17. Бульдог
   Его в детстве били все, кому не лень. Он был пятым по росту среди девочек. Но дело даже не в этом. Где-то по весне в классе четвертом он перенес странную вирусную болезнь с экзотическим названием Шойерман Мау, и из него как будто выпустили воздух. Две недели Леша лежал трупом, а когда поднялся, это был совсем другой человек, с тусклым тоскливым взглядом загнанного зверька. Тогда в его арсенале крепкого отличника появились двойки и тройки. Замедлился рост, конечности становились синими от спазмов. Но жизнь, как известно, не оставляет звенья в покое. Чувствуя свою ущербность, подросток стал сторониться улицы, где его поджидала опасность. Хотя и дома был ад. Деспотизм вечно пьяного, что совсем не характерно для евреев, отца и бесконечные разборки с психологически надломленной матерью. Но пытливый мозг Лешеньки Цапана напряженно искал выхода. Он пытался поступить в университет в Ленинграде, но не получилось. И вынужден был год перекантоваться в ПТУ. За четыре месяца участвовал в десяти драках. Вначале били его, но однажды чувство обиды пересилило его комплексацию из-за роста, и он начал превращать буквально в отбивную котлету своего очередного обидчика, высокого паренька, который к тому же накинулся сзади. Их растащили, но Алексей почувствовал безграничную власть над окровавленным противником. И понял одну простую мысль: чтобы победить, главное - не трусить, забыть о своих комплексах и слабостях и действовать, действовать безостановочно и методично. Он начал фанатично посещать борцовскую секцию. Постепенно его тело наливалось силой. Он не был в первых рядах, но фанатизм делал свое дело. Постепенно драки на улице стали заканчиваться в его пользу. За неукротимую свирепость и жестокость его прозвали Бульдогом. Он немного вырос, но так и остался невысокого роста. Старая обида на искореженное детство глубоко сидела в нем и двигала его поступками. Алексей бросил завод и занялся фарцовкой. Его несколько раз брали с поличным на гостином дворе, пока он не получил свой первый срок - 6 лет - за спекуляцию. В зоне он только подтвердил свое прозвище, которое превратилось в погоняло. Он не особенно старался обрисовать свое тело татуировками, но необходимые знаки у него, естественно, появились. В зоне Цапан научился коронному зековскому трюку - зажать бритвенное лезвие между пальцами, прикинуться испуганным, а затем полоснуть им по глазам оппоненту. Поединок моментально выигрывался. Но сейчас Бульдог уже не столько Бульдог, а больше Алексей Яковлевич. У него приличный бизнес - его казино в центре Питера приносит хороший доход, под задом шикарный джип, в охране отборные отморозки. Не гнушается он выполнять заказы сомнительного свойства, потому что никакая кроха в каравае не бывает лишней. Но последнее дело не ладилось с самого начала, так сказать на дальних подступах. Когда Цапану предложили его солидные люди, он долго не хотел соглашаться. Но больно хорошие деньги были на кону. Потом все стало разваливаться на корню. Вначале старикан проявил резвую прыть, подключив охранное Крюкова. Затем этот щенок, который в самых невероятных ситуациях выходит живой и поганит всю картинку. Сломанная челюсть срослась, но начинала ныть в самое неподходящее время. Вспоминая об этом ударе, полученном от молодого выскочки, Бульдог закипал холодной яростью. Этот щенок жить не должен, иначе с ним, с Цапаном-Бульдогом никто не будет считаться. Богатые люди Петербурга другим таким же отдадут свои жирные заказы. Но Алексей Яковлевич не был бы Будьдогом, если бы не понимал, что пареньку явно сопутствует удача и надо работать осмотрительнее. Судьба его зависит от свидетельских показаний Ефремова. Кроме того, всем и так понятно, кто стоит за покушением на лестнице и в пресс-хате. Вспоминая о двух погибших стрелках, Бульдог яростно скрипнул зубами. Сколько зеленых бумаг пришлось переслать своим людям из МВД, одному богу известно. А так как Алексей Яковлевич был наполовину украинец, а наполовину грек, то в богах он путался.
   18. Операция "Zet"
   По времени их никто не ограничивал. Но все, что не происходит сразу и затягивается, имеет тенденцию не произойти никогда.
   - Итак, Витя, силенок у нас очень мало, поэтому мы должны действовать стремительно и адресно. - В голосе Богдана чувствовалась холодная решительность. - Пойдем ночью, когда охрана опочивает и нас никто не ждет. Ты прикроешь мне спину. Все что от тебя потребуется - не дать стрелять сзади.
   Виктора такой расклад не совсем устраивал.
   - Может, я покараулю сзади на улице?
   - А от кого?
   - Ну, может быть разное.
   - Разного не будет. Пойдем вместе!
   - Ладно, как скажешь. - Шешнев понял. Он помнил, что деньги просто так никто не даст. - Когда пойдем?
   - Сегодня ночью. Нужно, чтобы "Бультерьер" не опередил нас и не предпринял встречные действия.
   19. Совещание в штате "друзей"
   Тот, кого Богдан обозначил как Шибздик суетился около другого, еще более древнего старика, с еще более холодным и проницательным взглядом.
   - Не стоило давать заранее такие хорошие деньги. Как мы их сможем вытащить, - пробормотал Шибздик, он же "Борис Николаевич". - Иначе он бы не подписался? Как ты думаешь, Боря, получится у него? Уж слишком Бульдог фигура не его масштаба. - Сухие стариковские костяшки постукивали по полированной черного дерева поверхности стола. - Что такое два "ТэТэшки" против армады Бульдога? Я думаю, в любом случае его необходимо будет зачистить.
   - Но ведь он не знает имен заказчиков, - возразил "Борис Николаевич". Да уж больно паренек удачлив.
   - Все до поры до времени, Боря, до поры до времени. А кроме того, он знает тебя. А ты - это я, Боря. Короче, решено: паренька, как ни жалко, будем зачищать. Пошли двух снайперов к дому Бульдога, я думаю, он следить не будет.
   Старинные, мирно тикающие настенные часы, пробили 16.
   - Хорошо, - вынужден был согласиться Шибздик.
   Была отдана короткая команда по внутренней связи.
   - Ну а Бульдог, - старичок невидяще посмотрел вдаль, - пусть знает сука, как тягаться с контрразведкой.
   20. Продолжение операции "Zet"
   Богдан лениво потягивал красное французское вино и рассуждал: Лучше всего брать человека, когда он этого не ожидает. Я думаю, Цапан временно оставит меня в покое, хотя не факт. Домой к всему нечего соваться, там слишком много охраны и камер наблюдения, берегут драгоценную шкуру Бульдога. Единственная точка, где мы можем его встретить с минимальным количеством охраны, - это его ежедневная прогулка в Летнем саду, где он довольно часто назначает деловые встречи. Но возникает еще один щекотливый вопрос - возможное поведение наших "друзей": будут они нас пасти или оставят действовать, как мы соизволим. Это легко проверить. Но самое неприятное, что мы не знаем о них ничего, а они знают, по крайней мере обо мне, очень многое, если не все. Надо продумать вариант отхода. Я думаю, что это единственно правильное решение. Ты сможешь организовать три липовых паспорта с шенгенской годовой визой. Вопрос в оплате не стоит.
   - Ну тогда, Бодя, это можно будет слепить, - потирая руки, энергично произнес Шешнев.
   - Косарей 6, я думаю, хватит.
   - И на когда?
   - Считаю, двух дней тебе будет достаточно, и три билета на вечер.
   - А кто третий?
   - Девушку свою возьму в свадебное путешествие. Пусть отдохнет от зимнего болотного воздуха.
   - А куда, собственно, ты хочешь рвануть?
   - Да вот в Париже я никогда не был. - Про себя Богдан подумал, что кроме северо-запада России он так нигде особенно и не побывал.
   - Послушай, Бодя, найдем мы там себе таких красоток, пятки нам будут вылизывать и все остальные прочие места.
   - А мне "таких" не надо. Знаем мы эту любовь за деньги. И вообще, как бы ты назвал человека, предающего свою любовь?
   - Ну не знаю, - Шешнев глубокомысленно промолчал. В его жестком мысленном пространстве картежника-шулера и махрового спекулянта такое философское понятие не использовалось.
   Богдан и не надеялся на глубокий ответ. Для огромного большинства людей всегда гораздо более важен был вопрос о свежести осетрины.
   - Значит, так, Витюша, - на стол мягко шмякнулся толстенная пачка стодолларовых купюр. - Вот тебе десять косарей, иди, организовывай прикрытие. Часам к десяти вечера чтобы был здесь, завтра выступаем.
   - А если испарюсь с боблом? - Шешнев постарался пошутить, но вышло это как-то сиво.
   Богдан пристально посмотрел на него.
   - Ты же знаешь, Витек, коней на переправе не меняют, их пристреливают. Постарайся почаще об этом думать.
   - Да ладно, Бодя, я же это несерьезно.
   - А я очень серьезно!
   - Вот и договорились. Ну, я пошел.
   Шешнев поднялся.
   - Иди, постарайся возвратиться к десяти.
   - О,кей, командир.
   Богдан растянулся на диване и закрыл глаза - необходимо было предусмотреть все до мельчайших деталей. Сбоя не должно быть. На карту поставлено все.
   21. Я здесь и сейчас
   Петербургское утро грязное и серое. Богдан мягко стряхнул ночной сон с его кошмарным видением. Тело и сознание окутывала адреналиновая нервозность, свидетельство организма о готовности. Рядом на шкуре медведя похрапывал Шешнев. Медленно, чтобы не расплескать спасительную энергию, Богдан минут двадцать "крутил" профессиональную китайскую триаду в 108 замысловатых движений. Движения, собственно говоря, могли быть какие угодно, а вот принципы...
   Сборы были недолгими. Богдан довольно бесцеремонно растолкал Виктора. Выпили по чашке крепчайшего кофе, собрали амуницию и... вперед. Еще необходимо запутать слежку, которая обязательно должна была быть. Это Богдан чувствовал кожей.
   Они прошли несколько дворов, прежде чем их внимание привлек старенький Жигуленок. Сигнализации, естественно, не оказалось: до сих пор еще рабочий класс экономит на необходимом. Мотор завелся не сразу - раз десять чикнул. Бензина, судя по показаниям, литров десять, поэтому пришлось заправиться. Они выехали из города в сторону Выборга - в том направлении, где находилась резиденция Бульдога. Проехав километров десять, Богдан свернул на проселочную дорогу, а затем повернул обратно. Если слежка и была, то она должна была их потерять. Маршрут наметили заранее, поэтому Жигуленок уверенно вывез их в центр Северной экс-столицы. В течение часа машину похитили и поставили в нескольких кварталах от ее прежней стоянки. "Торе масан" - ничего не случилось - звучит японская команда каратистов.

22. Прогулка

   Ровно в 12.00 секунда в секунду две сверкающие лаком новенькие машины подкатили к Летнему саду. Цапан любил неспешно пройтись мимо статуй. Встречный питерский народ, завидя добрых молодцев, жался по бокам аллей. Светило солнышко, и Цапан старался дышать полной грудью. Пройдя половину намеченного пути, он услыхал сзади громкий хлопок - это взорвался пакет, заботливо заложенный Шешневым. Повалил густой белесый дым, заволакивающий аллею. Гуляющий народ кинулся бежать в разные стороны. Трое плечистых охранников попытались удержать бежавших, но опоздали буквально на доли секунды. Высокий плечистый парень в темных очках двумя ладонями в грудь отбросил Цапана в сторону и кинулся прочь. Алексей Яковлевич отлетел к краю аллеи, но удержался на ногах. Охрана кинулась к нему, один погнался за парнем, но его скрыл густой дым. Внезапно острая боль в сердце заставила Цапана обмякнуть, на лбу выступил крупный пот. На огромной скорости он был доставлен в лучшую петербургскую клинику. Бульдог никогда не жаловался на сердце, он жаловался на что угодно, но только не на сердце. Здесь ему поставили диагноз: "обширный инфаркт". Состояние стремительно ухудшалось. И тогда вспомнили о "случайном" столкновении. Вытащили кожаную куртку из дорогой телячьей кожи. На ней отпечатался широкий смазанный след, как будто кожу обожгли. Холеный доктор с трясущимися от волнения руками говорил о непонятной деформации сердечной мышцы.
   Цапана удалось откачать. Он выжил, но из цветущего 50-летнего альфа самца превратился в дряхлого инвалида с палочкой, с трудом переставляющего ноги, и мутным от слабости взглядом. Его корабль потерял курс и стал беспомощен в борьбе со стихией. В Летний сад он больше не ездит - от греха подальше.
   Со стороны ФСБ были предприняты беспрецендентные меры по поимке Ефремова, но тот вместе с Шешневым и Леной словно растворились в туманном Альбионе. Через неделю было решено свернуть операцию по поиску, ибо нельзя было засвечивать интерес сотрудников ФСБ к несчастному случаю с Бульдогом, кроме того, региональное руководство справедливо полагало, что попытка задержания удачливого исполнителя может обойтись потерей нескольких элитных агентов подразделения. Поэтому приняли решение оставить этого сукиного сына на свободе.
   Следы Ефремова были обнаружены в Египте, где в феврале под 30 градусов по Цельсию. Троица лениво потягивала местную водку в отеле Шарм иль Шейха, от которой, как известно, если перепьешь, ужасно болит голова. Их тела днем ласково омывали морские волны, а вечерами они беззаботно извивались от бесконечных однообразных ритмичных музыкальных фраз, придуманных американскими, жирными и не очень афроамериканцами. А ночью они безоглядно предавались плотской любви, к которой так располагало черное африканское небо. Иногда приходили мысли о том, что когда-то надо где-то оседать, куда-то возвращаться. Но мысли уплывали вдаль, так как их никто не задерживал.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"